Как в старых романах

От бессонной ночи поначалу сил было больше, чем от ужасного сна прошлую ночь: Барбара казалась особенно энергичной, слишком даже для себя жизнерадостной на радость сестрам, что не заметили ее отсутствия ночью и списали шум под окнами на пьяниц и ночной визит Розарии, что никто не заметил. Девушка только улыбалась светло и загадочно, очарованно и совсем немного грустно и натирала до блеска полы так, будто сегодня лично Барбатос придет проверять чистоту церкви. О том, как старательно она работает, Барбара и не думала даже, только механически делала свою работу, голова никогда не была настолько занята другим. Да, все эти встречи, общение, взгляды — это могло быть раньше. Но сейчас что-то точно происходило, как минимум с самой девушкой: она понимала, что смотрела на Кэйю не так, как она обычно смотрела на других, и то, как он смотрел на нее, казалось особенным. Даже если таковым оно и не было, даже так, она думала о руках, которые успокаивали ее в тревожные моменты, придерживали в опасной ситуации. Сложно будет избавиться от ощущения его рук на талии, своей руки в его, когда ее вдруг охватило волнение, и Барбара совершенно этого не хотела. Сестры казались довольными этим, разве что сестра Виктория выглядела чуть обеспокоенной, но пары вопросов о самочувствии Барбары и таких блестящих глаз и очень вдохновенного кивка головой хватило, чтобы понять, что она не устала. Кажется, она даже могла успеть заметить, как же безумно счастливо сияла девушка, но сестра Виктория всегда была понимающей и доброй, даже слишком. Внимательная, но то, что сейчас с непривычки она упускала подобное из вида, было даже лучше. Барбара даже не могла отдать себе отчета в том, почему она думала, что так будет точно лучше, но понимала это какой-то частью ума, как и понимала то, что говорить о вчерашней прогулке не стоит никому, даже сестре Виктории. Да, сколько она ни привыкла отчитываться перед ней, куда и зачем идет, ей хотелось скрыть от глаз других сестер прогулки с Кэйей, будто это было чем-то неправильным. В конце концов, Барбара могла скрыть это свидание от подруг, от сестры, от других монахинь, но она сама о нем знала, Кэйа знал, и знал Барбатос. Этого хватало, чтобы это порочное ощущение тяжело и скользко легло на грудь. Барбара не привыкла что-то скрывать, и привыкать было сложно. Говорить, что все хорошо, Ноэлль, когда они внезапно столкнулись на улице, неловко улыбаться в ответ на замечание об уставшем виде. — Наверное, я просто немного не выспалась, — ответила Барбара и рассмеялась, немного нервно. Хватило бы и простого взгляда на Ноэлль, чтобы понять, что она не слишком ей верит. И тем, в чем Барбаре точно везло, были окружающие — она действительно была окружена людьми, которые все равно не лезли с лишними вопросами и не пытались влезть в душу. Девушка обычно выговаривала все, что накопилось на душе, сама, если ей это было нужно, и это было взаимно. В конце концов, если бы это было серьёзно, Барбара бы сама все рассказала. Она и скажет, когда все действительно обернется серьёзнее. К обеду слабость медленно, но верно, начала скашивать девушку. Собиралась собрать травы она медленно, лениво. Голова, как налитые соком яблоки на ветках, клонилась к земле. Тёплое, ласковое солнце расслабляло, и поля манили лечь, раскинув руки, среди нежных цветов, закрыть глаза и раствориться в своих мечтах. Она сопротивлялась этому стремлению, пока не собрала цветов достаточно. Её запасы неожиданно кончались, но вспомнить, чего нужно было больше, она даже не могла, и собирала все, что могла увидеть. Барбаре хватило короткого привала у озера, чтобы наконец почувствовать себя хотя бы наполовину так хорошо, как она ощущала себя утром, она закрыла глаза всего на несколько минут, но казалось, что прошла куча времени. Солнце все так же светило в зените, птицы тихо пели, и блеск воды успокаивал. Как же именно и для чего она пришла в то место, где они были ночью, Барбара не знала, хотя сейчас и пришла сама, ей показалось, что ноги сами её привели, а, когда она пришла, мозг подсказал, что здесь можно тоже собрать немного трав, ночью она замечала пару растений, что были нужны ей. Барбара заметила бы больше, думала она, если бы не смотрела на Кэйю, и сейчас, в том же месте, устроившись в тени, она вспоминала прошедшую ночь, его усталый взгляд, и в груди усиливалось неизвестное доселе Барбаре щемящее чувство в груди. Это место, где она обычно бывала, чтобы собрать травы, выглядело слегка тоскливым, здесь обычно и правда было безлюдно. И это было любимым местом Кэйи? Даже днем, без ласкового света луны, здесь все ещё было довольно романтично, но ещё и отчасти одиноко. Птицы прилетали, садились на ветки, но их щебет не мог до конца избавить от этого щемящего чувства одиночества, которое раскрывало себя в душе, стоило остаться в подобном тихом месте одному. Барбаре хватило сил немного осмотреться, пройти ещё немного вдоль берега, по неосторожности намочить носки ботинок и даже не заметить того, а потом уйти в тень. Наверное, здесь Кэйа обычно и сидел, прячась от посторонних глаз, и сначала она просто хотела посмотреть, но в итоге прижалась к холодной каменной стене и, взяв с пояса молитвенник, уже почувствовала, как начинает засыпать. Книга сама открылась на нужной странице, стоило Барбаре начать её листать: роза, заложенная как закладка помогала. Не настолько девушке было нужно помолиться, сколько взглянуть на цветок. Если сейчас слишком неосторожно коснуться лепестков, они бы рассыпались и тёплый ветер унёс бы их. Роза была уже достаточно сухой, чтобы требовать осторожности и, возможно, потому Барбара даже не трогала её лишний раз. Она только осторожно провела пальцем, едва касаясь, по некогда шелковому лепестку и, так и держа на коленях молитвенник. Сил ей хватило только на то, чтобы закрыть его, боясь, что с цветком что-то случится. На самых задворках сознания Барбара понимала, насколько это может выглядеть глупо и наивно. Но будто у неё есть другие напоминания о том времени, что она успела провести с Кэйей, оттого роза была важна. Символ молчания и общей тайны, их контракта. От одного воспоминания о том, как Кэйа говорил о контракте ей на ухо тогда, на душе становилось тепло и тяжело, словно на нее улеглась кошка, приятная и сладкая тяжесть, от которой не хотелось избавиться. Рядом с ним хотелось оставаться, чтобы чувствовать себя особенной. То, как обычно он с ней говорил, как смотрел и каким воодушевленным выглядел, когда они вдруг встречались, заставляло девушку вспоминать каждую встречу после того инцидента на Драконьем хребте. Барбара не была уверена, что ей не снился и она даже не помнила, что именно снилось ей. Возможно, она просто провалилась в сон ненадолго  ведь сил совсем не прибавилось, а тело казалось ватным и тяжёлым. Дойти до ворот Мондштадта, стараясь не выглядеть настолько измотанной, насколько она на самом деле была, стоило Барбаре, кажется, большего, чего она ожидала. Каменные ступеньки показались испытанием: на одной из них, на глазах у Катерины, выдающей награду за задание Фишль, девушка едва не упала. Её подхватили, когда Барбара уже.была готова снова запнуться и свалиться наземь, чья-то тёплая рука её придержала и придерживала. Все казалось сном, но это было наяву. Ей оставалось лишь переставлять ноги и держаться хотя бы немного уверенно. Дорога казалась лёгкой и приятной, хотя она и была слишком сонной, чтобы ещё и поговорить, сказала лишь, что немного нехорошо и дальше они шли в тишине. В себя девушка пришла лишь в церкви. За окном была глубокая ночь, небо казалось тяжёлым, хоть на его покрывале и были рассыпаны звезды. Она списала это на то, что прошлой ночью уже увидела, какой может быть ночь: такой, что это покажется сном, с ясным небом, с рассыпанными бриллиантами звёзд, с блеском луны в воде. С немного печальным и задумчивый Кэйей, который так затмевал прочее, что мысли все возвращались к нему. Это тихое место, где он любил бывать и куда он её привёл, совсем не было похоже на то, каким Барбара привыкла видеть мужчину, не ожидала, что он приведёт её туда, но она видела выражение его лица и видела тоскливый взгляд одинокого глаза. Если это и было правдой, тогда Барбара хотела бы помочь ему. Физические раны лечить ей было проще, но горожане говорили, что она может лечить и душевные. Барбара думала, что сможет справиться, что дело, наверное, в простой хандре и усталости, это не было чем-то серьёзным, но ей хотелось, чтобы без веского повода Кэйа пришёл к ней и она постаралась помочь ему и хотя бы временно сделать этот взгляд веселее. Барбара снова проваливалась в сон, но на этот раз это ощущалось более приятно, мысли подбрасывали образы, которые грели девушке душу. Образы были слишком яркими, но она ни на секунду не была против. × Кэйа сидел на скамье после проповеди, и на самом деле, видеть его в церкви доводилось лишь по очень серьёзным поводам, точно уж он не стал бы ходить просто так. Улыбнулся настолько очаровательно, увидев Барбару, что она не могла удержаться, её сил не хватило бы, чтобы оторвать взгляд. — Сестра Барбара сегодня свободна? — Святые архонты, она не смогла бы отказать, когда к ней обращались таким голосом. Она в любом случае не смогла бы, так что просто подошла ближе. — Я думала пойти и собрать трав, но если Вам нужна помощь, сэр Кэйа, я могу отложить дела. Вам нужна помощь? — они остались наедине, неожиданно, но это было приятно, как минимум, Барбара выглядела довольной. Ей было сложно, словно в тумане, прочитать лицо Кэйи. — Очень нужна, — и голос у него был такой же, как тогда, когда он впервые заговорил о контракте, только не говорил ей прямо на ухо. Это все равно было приятно, словно электричество проходило по спине Барбары, не заставляя страдать, но будоража. Она знала почему-то, что это так и будет. Когда сестры и прихожане разошлись, они с Кэйей остались наедине, и её нежная песня, она надеялась, смогла поднять его настроение. Сложно было переместить взгляд на лицо Кэйи, но она чувствовала, как сама улыбалась ему и, кажется, это было взаимно, она чувствовала это по тому, как тепло было у неё на душе. Так тепло и светло, что это затмевало все, и почему-то слова казались немного смазанными, но она все ещё понимала все, что говорил Кэйа. Звук шёл будто из воды, будто снова стало как-то совсем плохо. Она только улыбалась неловко, спрятав руки за спиной и кивала, едва понимая, о чем с ней говорил мужчина. Она сама едва понимала, что отвечала. А потом Кэйа положил её руку на свой бок, под прикосновением что-то невесело хлюпнуло, и девушка опустила взгляд. В конце концов, хорошо, что пришёл он именно к ней. Её глаз бога мягко засветился голубым, когда она запела в этот раз, стараясь не встречаться взглядами с Кэйей. Она успела поймать его взгляд раньше, и отчего-то ей было бы некомфортно видеть его почти спокойное лицо. Барбаре не привыкать было к подобным ранам, но её пугали не столько они, сколько то, каким равнодушным к боли он выглядел. Справедливости ради, Кэйя и не говорил в этот момент ничего, пока, кажется её лечение не затянуло его раны и песня не умолкла. — Надеюсь, что хотя бы немного смогла Вам помочь, — она наконец подняла взгляд, и картинка снова плыла, будто бы Барбара долго плакала. Кэйя почему-то положил руку на её плечо. А потом она проснулась. Солнце уже разгорелось над Мондштадтом к тому времени, привычно плыли облака и пели птицы. Белые довольные жизнью откормленные голуби ворковали на крышах, люди спешили по делам, и Барбара, едва проснувшись уже видела, как куда-то торопится Ноэлль и как открываются лавки. Её рука сама потянулась к молитвеннику, чтобы достать из него высохшую розу. Утреннюю молитву, как и любую из тех, что читали ежедневно, Барбара знала наизусть, срослась с ними и вспоминала невольно. Едва проснувшись и повернув свой взгляд в сторону статуи Барбатоса, с её губ шёпотом стали срываться привычные слова. Она не знала, стыдно ли ей было от того, что ей снился мужчина, или от того, что сейчас, читая молитву, Барбара перебирать в руках его подарок вместо того, чтобы посвятить хотя бы сейчас всю себя и свои мысли Барбатосу. Но сердцем же девушка и понимала, что исправить это она бы не смогла: чем больше шло времени, тем тяжелее было выбросить Кэйю из головы. Он пришёл в её мысли, окинул грустным взглядом, перевернул голову всю вверх дном, не оставив в ней ничего на своём месте, и отказался уходить. Или, возможно, Барбара уже и не захотела его выгонять, таким правильным и понятным с каждым днем казалось ей присутствие в голове мыслей о Кэйе, желания встретить его, даже если это значило увидеть его краем глаза. Все это напоминало наваждение, с которым Барбара не могла и не хотела ничего поделать.