Between the Devil and the Deep Blue Sea

Солнце ещё даже не думало вставать: под спущенные жалюзи едва пробивался свет зарниц, воздух был спёрт настолько, что было трудно дышать. Осторожно выскользнув за дверь, я прикрыла её максимально тихо, чтобы не разбудить Тигра. Узнай он, что я свалила вот так, без его ведома — быть беде. В узком коридоре меня поджидала липкая слепая темнота, в которой я пробиралась на цыпочках, ощупью, кое-как цепляясь за обшарпанную стену. Мои колени предательски дрожали. Саданувшись со всей своей немаленькой дури пальцем о встопорщившийся старый паркет, я догадалась выматериться про себя, не издав ни звука, кроме громкого выдоха. Вот сука! Что за место?! Второй раз здесь, и второй раз я нихера не могу запомнить расположения комнат. Будто они меняются местами, как в страшном сне, из которого нет выхода. Прямо сейчас узкий коридор, упирающийся в просторную кухню, маленький толчок и раздраенную с вечера ванную комнату одновременно, напоминал мне бесконечный тёмный тоннель. Жаклин, ну как тебя угораздило дважды войти в одну и ту же реку? Довольна теперь? Не наебни зеркало, оно висит где-то здесь, на стене… Разговаривать с самой собой у меня давненько вошло в привычку. Иногда это отрезвляет, но почти всегда помогает сохранить рассудок в тонусе. С моим образом жизни это может оказаться намного полезнее других навыков. А ещё я могу прикинуться маргариновой дурой и вдохновенно молчать целый вечер, улыбаясь над бокалом вина. Обычно это именно то, что от меня требуется. Милая, немного грустная девочка со старомодным именем и тонкими пальчиками. Опера, рестораны, бродвейские премьеры… Я — фон. Иногда роскошный, чаще — более сдержанный. Приключение без продолжения, реже — с проникновенной дружбой. Ну, если можно так сказать. На самом деле, я не очень-то люблю слово «эскорт» — оно не слишком точно описывает суть явления. Элитная проституция? Ну, что-то вроде того… Ладно. Я не очень-то заморачиваюсь по этому поводу. Где же эта ёбаная кухня?! С Тигром всё всегда получается через жопу. Хотя… Боже, если ты есть, спасибо, что свёл нас на какой-то пьяной вечеринке с полгода назад. И, пожалуйста… Закрой глаза и зажми уши на то, что было потом. Мы частенько виделись за эти шесть месяцев, но, судя по тому, что уснул Тигр только под утро, в этот раз он явно соскучился. Кухня выскочила на меня прямо из темноты. Окно было прострелено звёздами, дремлющими в ожидании рассвета, но меня интересовали только вода и сигареты. Вынув минералку из холодильника совершенно бесшумно, я безжалостно свернула пластиковую головку бутылки. Кажется, шипела я сама, а не льющаяся в меня вода… Сигареты. О, сигареты… Где-то на подоконнике. Именно там отыскался ментоловый салем. Почему я курю именно эти? Это из моей любви к Стивену Батюшке нашему Кингу. «Жребий Салема», да. Незавидный удел. Вот так, подъёбывая саму себя, я чувствую, что не всё потеряно. Чувствую себя живой даже тогда, когда хочется вскрыться наутро. Немного холодящего дыма внутрь, чуть-чуть раздумий — самую малость, чтобы не закладывались морщины на лбу, мне же уже двадцать семь. С половиной… Конечно, сигареты влияют на состояние кожи лица куда хуже, чем мыслительная активность инфузорий, вроде меня. Но что мне с того? Мой век определённо будет недолог. Открыв окно, я кое-как устроилась на подоконнике, чувствуя, как ночная прохлада касается разгорячённой кожи. Сердце всё ещё стучало где-то в горле с мучительной отдачей в висок, будто я только сейчас пробежала изнурительный марафон. Чиркнув зажигалкой, я подстегнула его дозой ментола. Скачи, скачи… Сидеть вот так, в хер знает каком районе Города Ангелов, в одной растянутой футболке Тигра на голое тело, жопой на видавшем виды подоконнике и сосать сигарету распухшими губами. Это, знаете ли, круче чем отпуск на Багамах. Хотя бы потому, что мне не хочется бежать прочь, смывать с себя воспоминания и делать вид, что я — обеспеченная старлетка, производя впечатление на консьержа и соседа по этажу. Это — моя реальная жизнь. Остальное — притворство. Из благостных, в принципе, раздумий о собственном незамысловатом бытии, меня вывело негромкое шуршание шин. Здесь, в богом забытом месте, в сонные часы перед рассветом свободно рассекают только сутенёры и наркодельцы, возвращаются с ночной работы русские красавицы, не прошедшие кастинг на Фабрике Грёз… Но машина, притормозившая внизу, была даже слишком простой. И непростой одновременно. Неброский понтиак — не «под старину», а действительно раритетный: внутри явно урчал мотор, ровесник моего отца. Бросив бычок по красивой длинной дуге, я попала прямо на бледно-голубой капот. Метко, красотка. Сейчас ты увидишь, кто сидит за рулём, гарантированно. Выбравшийся из салона понтиака тип, похоже, никуда не спешил. Меньше всего он походил на сутенёра или драгдилера. Взяв окурок двумя пальцами, он затянулся, втягивая и без того впалые щёки. Отбросив с лица длинные волосы, а-ля Иисус Кобейн, он задрал голову вверх. Красавчик! — Эй! — его баритон наверняка разбудил пару-тройку жильцов с этой стороны дома. — Эй, ты! Ты, мать твою, охуела, что ли?! Последний гвоздь в крышку гроба легенды Тигра. Внизу стоял его младший брат как последнее доказательство. Но указаний называть Тигра Шенноном я не получала, а с Джаредом знакома не была. Потому вместо ответа тупо показала ему не слишком-то пристойную фигуру из пальцев, слезая с подоконника. Вечер, определённо, удался. Я понятия не имела, зачем здесь Джаред, но он явно приехал не просто так. Потому мой единственный беспроигрышный вариант прямо сейчас — убраться подальше, не испытывая судьбу и физическую форму противника. Спрятаться в логове Тигра — разве не это мой персональный способ уйти от проблем? Взять с собой воду означало признаться в преступлении, потому я с некоторым сожалением поставила бутылку назад в холодильник. Прощай, детка. Мне тебя очень хочется, но совсем-совсем нельзя. Вытерев рот тыльной стороной ладони, я точно так же, полуощупью, двинулась в отступление. Глаза, уже привыкшие к темноте, различали очертания коридора, висящее на стене зеркало, дверь и ещё дверь. Моя — последняя. Ёбаная паркетина… Чёрт, как же больно! До крови ссадила! Перцу добавил сухой щелчок входного замка, неясная возня у порога и неторопливые уверенные шаги. Жаклин, малышка, не заигрывалась бы ты… Почувствовав спиной приближение больших неприятностей, я вытянулась по струнке, опираясь о стену, надеясь остаться незамеченной. И прекрасно зная, что нихера я незамеченной не останусь. Из темноты пахнуло дорогим одеколоном: два запаха — морской и острый, не то фрезия, не то вербена, на тонкой подложке мускуса. Чувствуя, что мне сейчас прилетит, я напряглась, честно сказать, не первый раз в жизни. Меня обдало удушливым волнением, тут же бросило в холодный пот, сделав меня скользкой, будто ящерица. — Не знаю, кто ты, но не делай так больше никогда, — сказал он вполголоса, прежде чем обошёл меня по касательной, явно намереваясь занять свободную комнату. «А то пизды отхватишь», — додумала я про себя. Джаред мог отделать меня за свой понтиак, даже притом, что на нём не было ни пятна, ни царапины. Мог наподдать прямо сейчас, тупо дав мне под зад — и я свезла бы ещё и колени, значительно сократив свой путь до комнаты его брата. Стоя здесь и сейчас, я понимала, что он вполне на такое способен. Тигр спал, как младенец. Когда я уткнулась в его подмышку, он властно накрыл меня рукой. Боже, спасибо тебе. Если ты есть…