***
Следующее утро было для Антона трудным. Да это и утром сложно назвать, если ты толком-то не ложился. После того отключения на добрые два часа, парень перебрался на диван, ведь всё тело ужасно болело от одного положения на твёрдом полу. На этом диване Антон и уснул. Да, уснул в обед. Проснулся он в восемь вечера. Тело ужасно болело от, видимо, неудобной позы на таком узком диване. Так ещё если ты такая шпала. Антон встал, и поплёлся на кухню. Но не тут-то было. Низкий гемоглобин и голод со вчерашнего дня дали знать о себе, и парень полетел на входную дверь всем телол, ведь ухватиться было не обо что. Раздался сильный грохот, но парень его и не слышал сам, был в отключке на минуту. Зато услышала женщина, поднимающаяся, в тот момент, в свою квартриру повыше. Она дрогнула всем телом, услышав такой сильный стук в одной из квартир. Но, от греха подальше, направилась в ускорённом темпе на следующий этаж. Всего лишь минута, а Антон увидел больше снов и картинок, чем за последний месяц. Моменты, крутящиеся один за другим, плохие и хорошие, забытые и запоминающиеся. Парень приходит в сознание так же быстро, как и оказался в этом царстве воспоминаний. Он их не помнит, но сильно ощущает. И еще он ощущает голод. Со вчерашнего вечера он и забыл, что ел только утром, были дела поважнее, посидеть, прижав ноги к груди, будто спрятавшийся котёнок от суровой реальности и бед, на еду не оставалось сил. А сегодня организм буквально говорит: Мне похую на твою реальность, дай мне пожрать. Но, Антон, направляшвись дальше на кухню, после небольшого сна, думает только о чашке кофе. Она ему необходима, ведь он уверен, что уснуть ему этой ночью неудастся. На кухне, около микроволновки, стояла красивая, чёрная кофемашинка. Она всегда была рядом, всегда спасала парня в тяжёлые ночи, после трудного дня, когда хочется расслабиться, она всегда была рядом. Баловаться кофе Антон стал с четырнадцати лет. Это стало его сильной зависимостью. Как бы ни шёл день, всегда найдётся время для кофе. Мать знала о его пристрастье, и на пятнадцатый день рождения парня подарила ему как раз эту кофемашинку. Она сама ей регулярно пользуется. То есть, пользовалась… Так, не в то русло мы пошли. Сейчас речь идёт о Джиджике. Да-да, этот умалишенный дал имя кофемашинке. Да такое странное-Джиджика. Наверно, потому что она произносит нешумное дж-дж-дж… У парня точно проблемы с головой с раннего возраста…***
Всю ночь Антон размышлял лишь о том, что вот и настала его одиночная, взрослая жизнь. Раньше он хоть и был одинок, но чаще это оглушало лишь возьня матери, да и крики тоже. Создавалось ощущение, что ты не остался один на этой планете, что кто-то рядом, хоть и так далеко. Предстоит принять тот факт, что он соскучится по этим крикам в его честь. Даже в этом парень находил хорошее. Например: крики-внимание. Мать часто кричала на сына, и тем самым Антон получал внимание к себе, но потом опять безразличие… Упрёки и гневные советы как надо жить-забота и волнение. Антон сам даже и не знал, как он находит такие оптимистические решения. Он уже ничего из этого не знает, да и не уверен вовсе, что все его доводы были правдой. Стоит найти работу, или вернуться к должности официанта, но вряд ли он на ней долго протянет. Антон слишком рассеяный. Его же и тогда выгнали, за разбитые бокалы с дорогим ромом и кусочки лайма. Ему пришлось принять тот факт, что он безработный, но на новый телефон всё равно хватило. Всё-таки стоит найти новую работу. Да, определённо.***
Звонок, громкий и ненавистный Антону, раздался по всей квартире. А ведь сейчас только… Сколько?! 12:37 дня?! А, он же уснул лишь в восемь утра. Тогда похуй. Тогда нормально. Шатен поплёлся по узкому коридору с желанием узнать, кто бы мог в такое время навестить их, точнее уже его квартиру. Он посмотрел в зрачок, всё расплывчиво и не понятно. Ну конечно, вместо зрачка лупа какая-то. Парень открыл с некой осторожностью дверь. За ней стоял его дядя. Рыжий, бородатый, зеленоглазый, как сам Антон, с чуть полным телосложением мужчина стоял на подъездном пороге у квартиры. –Антоха! Привет, дружище. Как ты тут? Справляешься один?-затараторил мужчина, да так, что у парня в ушах зазвенело. –Привет, дядя Иль... Парень не успел и договорить, как его уже перебили. –Ох, да что ты заладил? Дядя-дядя, называй просто-Илюха. Раз десятый уже тебе это трындычу. –Ну.. привет, Илюха. Хочешь чай? Правда у меня только зелёный остался. –Я что тут тебе, ребятня какая-то чаи распивать, пусть мне твоя Зюзюка, или как там её, кофе намолотит. Парень тихо расмеялся, его дядя, это что-то. Антон пошел на кухню включать кофемашинку, он бы и сам от кофе не отказался, ведь проспать от силы 4 часа, ну, неважное дело. Макаров уже приземлился на диванчик у стола. Он и места немного занимает, и его всегда хватает даже если присутствуют гости. Антон же решил постоять, облокотившись об кухонный гарнитур. Мужчина начал смотреть на парня с прищуром. Будто рассматривал в нём что-то. Антону стало некомфортно под таким тяжёлым взглядом. Тут-то и началось... –Ты всё знаешь... –парень на это лишь вяло кивнул,–Антон, мне правда жаль, как и тебе, да так сильно, что я сам в это ещё плохо верю. Мы с тобой теперь одни. И это, как бы то ни было, надо принять..–парень уже смотрел в пол, будто там будут ответы на слова мужчины. –Да как я сразу не заметил что-то не ладное в тебе. Видел бы ты сейчас свои тёмные мешки под глазами, и красные глаза. Видимо, после двухчасового нытья на полу, у парня полопались капиляры. Но это его как-то мало волновало. Да и лучше уж было бы промолчать об этом. –Тебе плохо... Ах, дурак я, конечно плохо, и мне тоже, сильно. Может.. только, пожалуйста, не перебивай сейчас меня, а послушай..–Только сейчас парень начал действительно слушать Илью. –Может, уехать нам с тобой отсюда, здесь никого нет больше, кого бы мы знали.. Да и тебе стоит..кхм.. ну, обратиться к психологу, там есть один хороший, мой знакомый, он тебе поможет, ну, на всякий случай, Антон,–парень уже собирался открыть рот, ведь ему эта идея нравилась не больше, чем сама вся эта ситуация,–Я понимаю, что это сложно, начать всё с чистого листа, без родного тебе человека, и это будет большая нагрузка, но ради себя, сделаем, как я сказал, хорошо? Парень стоял еще с минуту в полной прострации, а потом резко, напугав этим дядю, сказал: –Хорошо, да, сделаем по твоему. –Отлично, ты уже взрослый, и вещи собрать сможешь сам, не забудь только паспорт. А пока ты собираештся, я за билетами съезжу. Да, резко, но так надо. Не стоит больше тут оставаться. А по поводу квартиры, то там я всё уже решил. Эта квартира пусть постоит. Мало ли что. Так будет лучше. –Да-да..конечно.***
Антон мало понимал, что он забыл у психолога, и зачем он ему вообще, но перечить дяде.. да у него язык бы не повернулся, это же всё для него. Просто посидит, поговорит, и всё. Не так уж и сложно. Главное, чтобы это не затянулось на долго. Вещи Антон собрал за двадцать минут. У него их не так много. Шмотки, браслеты с кольцами, да кофемашинка. Но её он брать с собой не стал, как бы ему и не хотелось. Может, и вправду, так будет лучше? Может, так он быстрее забудет о смерти матери? Вряд ли быстрее, но так точно будет лучше. Нужно что-то менять, и сейчас как раз тот самый момент. Воронеж был его тихим, томным домом. Сколько всего тут случилось. Сколько было пережито. Да вся его жизнь была лишь в этом городе. Расставаться трудно, очень, а кто сказал, что будет легко? Но Антон же ещё приедет сюда, верно? Не оставит же он прям всё позади. Не сможет. Хотя бы ради Джиджики он сюда ещё вернётся. Звонок в телефоне вернул парня с небес раздумий. Это дядя Илья. Взяв трубку, парень услышал шум машин и хриплый, видимо от спешки, голос дяди: –Антох, наш поезд двинется через 45 минут, ты готов там? –Да, я собрал вещи. Ты заедешь за мной, или мне взять такс.. Парня опять перебили. –Ты что, конечно заеду, я приеду минут через двадцать. Тут небольшая проблема с билетами. Всё, жди. Послышались протяжные гудки. Ну вот и всё, Тох. Попрощайся с размеренной, скучной жизнью. Будет нелегко, возможно, будет очень тяжко, ведь новая обстановка, походы к психологу, тоскливые воспоминания... Щас заплачет, ей богу.***
Стоял невыносимый шум, люди тараторили, бежали в спешке на свой рейс, кто-то громко, до жути громко, смеялись со своими знакомыми, а Антон с Макаровым сидели в кафешке вокзала. Цены там были до небес завышены, одна пачка печенья стоила сто пятьдесят рублей. Но, платил не Антон, да у него с собой и денег не было. Дядя Илья решил откормить парня, ведь смотреть на его худобу через зауженные, чёрные джинсы и длинную белую футболку было невозможно. Но, Антон, сказав, что ему и кусок в горло не лезет, стойко отказался от еды. После сочувствующего и злого взгляда на парня, мужчина за обе щеки уплетал столь дорогие пирожки с картошкой. Поезд должен был двинуться с места через пятнадцать минут. И вот они уже стоят в толпе неугомоных людей, напротив красивого, видимо нового, поезда. Антон стоял и смотрел на такой родной Воронеж, с которым он буквально через пять минут попрощается, пока мужчина разговаривал с контролёршей по поводу мест в вагоне. Ведь Илье выпало место сверху, которые он всей душой ненавидел, да и боялся тоже. На это ему лишь посоветовали поменяться с соседом местами, если тот согласится. Со спокойной душой Макаров и Антон зашли в свой вагон. Грусть и тоска давили на парня с неимоверной силой. Прощаться с этим городом ну уж совсем не хотелось. Но это ради него. Ради Антона.