Отвлечённое

      Доминика всегда была доброй, несколько простодушной женщиной. Начиная с раннего детства, юная леди защищала от своих братьев кошечек и мышат, заставляла беречь деревья и кустарники, росшие в огромном для пятилетнего ребенка саду.       Домми, как ласково её называла нянюшка, была младшей дочерью одного из сильнейший на то время магов, но рано осиротела. Матушка девочки занималась хозяйством, но, имея высокий статус, тратила всё время на светские рауты и документы. Единственными развлечениями девочки были игры со старшими братьями да рассказы нянюшки.       Доминика росла красавицей. Черноволосая, черноглазая, бледнолицая — вылитая ведьма! Домми так и называли дома, Ведьмочкой. Девочка унаследовала дар отца, но после его смерти развивать его стало некому. Со временем, забытый хозяйкой, огонёк магии погас в её душе.       Когда Доминике исполнилось пятнадцать, было решено отдать её замуж за наследника семьи Роуз, Владислава. Они сыграли пышную свадьбу, но ещё два месяца после жили порознь. Они ещё были детьми и только учились любить друг друга. Доминика, от природы нежная и добрая, питала самые теплые чувства к Владу, испытывающему скорее страстное влечение.       В семнадцать Доминика переехала в поместье Роуз окончательно, позабыв и старую мать, потерявшую дочь в суматохе дней, и братьев, что тоже сразу же потеряли всякий интерес к сестре. Единственной семьёй девочки остался Влад, её муж, как же странно было проговоривать это слово даже про себя, и старая больная нянюшка, которой Домми ещё писала письма.       Дом Графа Безымянного, то есть Владислава, встретил будущую хозяйку умиротворенной тишиной. Тишина и роскошная пустота — вот что встречало новую хозяйку. Из прислуги вышел только совсем молодой дворецкий, видно единственный верный слуга Владислава.       Влад слыл самым богатым человеком города, но, имея огромное поместье, не менее огромную ответственность за большинство административных зданий, содержал в своём услужении только дворецкого и нескольких горничных. Ему хватало этого скромного количества слуг для жизни, Влад рос, учась делать всё самостоятельно. Этот десяток слуг нужен был только для показания статуса, а потом они прижились, полюбились и остались как хорошие приятели. Но для Доминики, привыкшей к другой, более пышной жизни, было странным не видеть суету прислуги, сновавшей туда-сюда, слышать тишину и ощущать пустоту в огромных залах.       — Доминика, — сидя на диване в гостиной, обратился Влад к жене. — Я знаю, что твоя жизнь была несколько другой, но тебе придется привыкнуть к моей жизни, если хочешь жить со мной. Я всё понимаю, я найму тебе личную прислугу, буду часто устраивать приёмы, но... Но это не моя жизнь. Я далёк от лицемерия светского общества, их преклонения перед моим статусом. Их пустые слова и красивая лесть только злит меня. Они судят людей, не зная их. Будь моя воля, я пожелал бы родиться в простой семье.       Доминика смотрела на руки мужа. Красивые, белые пальцы поправляли манжеты рубашки. Поправляли как-то нервно, дергано. Влад волновался, что жёнушка не примет его жизнь, что решит уйти. В этом переживании Доминика увидела проявление искренней любви.       — Я жила в доме матери, не зная материнской любви и ласки, я была предоставлена самой себе. У меня были братья, которым было на меня плевать, которым я была нужна только для их игр. Они вспоминали о моём существовании так редко, что я уже и не считаю их братьями. Были фрейлины, которые ходили за мной по пятам, готовые выполнить любую мою прихоть. Была гувернантка, заставляющая меня соблюдать этикет и учить модные языки. Была коллекция платьев, насчитывающая около нескольких сотен только бальных. Я наслаждалась этой жизнью, не зная другой. Мне будет трудно, но я привыкну. Ты уже делаешь уступки для меня, и я должна ответить тем же. Каждый из нас в итоге получит своё: я балы и светское общество, ты — тишину и покой. Только пообещай мне одну вещь. Если ты любишь меня, то останешься рядом со мной до самого конца. Доминика, впервые испытывая это странное чувство, овладевшее её мыслями, нервно елозила по мягкой обивке дивана. Её острый носик опустился, а волосы растрепались, сделав её ещё красивее. Влад, не проронив ни слова, приблизился к Доминике и поцеловал её. Впервые за два года брака, решивший, что достаточно сильно любит, что готов к таким переменам. Доминика неумело ответила.       Им ещё предстояло научится любить друг друга.