Может ли бутылка вина стать новым началом...?

***

— Дилюк... Как долго ты еще собираешься возиться со мной по-напрасну...? Я же прекрасно понимаю, что ну не мог ты разом позабыть все старые обиды только из-за того, что я чуть не погиб. Твое отношение ко мне так резко поменялось, что создается не самое лучшее впечатление от твоих действий. — Альберих вновь сокрушенно вздохнул и продолжил, — я верю тебе, очень хочу верить... Но внутри меня что-то крепко сжимает, ломает каждый раз, когда даже мельком пробегает мысль о том, что это все ради того, чтобы успокоить меня. И те твои слова тоже... — Возьми себя в руки, ну же! Ты безусловно прав, это все простить не так уж и просто, но если я объясню свое поведение тем, что действительно начинаю понимать, "а какого же было тебе в тот момент...?", поверишь ли ты мне? Я не озвучиваю сейчас своих переживаний по поводу прошлого, ведь сейчас проще смириться с тем, что было. И, наконец, принять нового тебя, познакомиться вновь...       Дилюк слегка улыбнулся и наклонился к смуглому личику Альбериха, в последний момент остановившись в десятке сантиметрах от него. Невольно всплыл вопрос, хочет ли Кейа этого...? Рагнвиндр молча смотрел на него, ожидая хоть какой-нибудь реакции.       Рыцарь будто бы прочитал все мысли винодела лишь по его пылающим глазам и осторожно кивнул. В тот же момент мягкие губы "огонька" уже лежали на лбу капитана и шептали что-то успокаивающее, ласково целуя прохладную кожу. В ответ Альберих лишь тихонько всхлипнул и поспешил опять за что-то извиняться... — Прости меня, Люк...! Я дурак, придурок, полный идиот! Вместо того, чтобы спокойно поспать в теплой и уютной постели, тебе пришлось тащить меня сюда. Ты, наверное, не выспался...? — заволновался тот. Ему не хватало лишь согласия для того, чтобы мгновенно подкинуть хозяина таверны на руки и бегом донести домой, а там уж напоить сладким чаем и уложить в мягкую кровать. Дилюк отстранился и вновь начал возмущаться. — Кейа! Перестань извиняться за то, в чем ты никак не виноват, это начинает мне действовать на нервы. Вероятнее всего, ты сильно переволновался в тот момент, и твой организм просто не выдержал такой нагрузки. Ничего страшного. Все в порядке. — Рагнвиндр постарался хоть как-то утешить его. — Извини, это, кажется, с детства привычкой осталось... Мне было до ужаса страшно и больно. Каждую ночь я убивался в слезах и немой агонии, лишь бы никто не пришел на мои крики, лишь бы не перебудить все поместье... — Альберих нервно сжал кусок одеяла так, что нежная ткань грозилась разорваться. — Я старался справиться сам, не втягивать вас в мои проблемы, а особенно тебя... Но каждый раз, когда мне было совсем плохо, я, скрипя сердцем, тихонько прокрадывался к тебе в комнату. Ты разрешал мне остаться спать у тебя. Рядом с тобой пропадали все кошмары, а на душе становилось так легко... — Но, как бы там ни было, на утро ты уже за завтраком успевал прожужжать мастеру Крепусу все уши о том, что я - являюсь причиной твоего недосыпа... Меня всю жизнь гложет чувство огромной вины перед тобой, хоть бейся головой об стену, дери пальцами обои, стирая все в кровь... Хоть кричи, плачь, ругайся, зная, что он никогда тебя не простит... — под конец монолога, Альберих будто начал разговаривать уже сам с собой, озвучивая свои печальные доводы вслух. — Я... Я действительно отвратительно поступал и даже не понимал, что делаю только хуже. Понял я это, к сожалению, совсем недавно... Прошу, Кейа, давай мы смоемся отсюда через окно и сходим прогуляться по городу? — с надеждой спросил его Рагнвиндр, осторожно прикоснувшись кончиками пальцев к плечу Альбериха. Рыцарь усмехнулся, но это звучало как-то до ужаса искренне, так, что по телу винодела пробежала мелкая дрожь... — С тобой, хоть на край света, Дилюк... — словно мурлыкнул в ответ тот и поднялся с постели. — Вот только... Что будет с твоей репутацией, если нас увидят вместе? — Плевать. — кратко отрезал его винодел, подошел к окну и раскрыл его на растопашку.