Зов крови

Сяо Синчэнь никогда бы не признался, что скучал по «Цзянцзаю». Вестник смерти — кровавая джонка безумного капитана — разве мог этот корабль вызывать в ком-то нежность и ностальгически-сладкие чувства? Вряд ли. Да только как иначе было объяснить этот внезапный порыв, когда он ступил на истертые палубы, а сердце глухо толкнулось, забилось о ребра. Ночь была тиха, а над нефритово-черными волнами едва-едва проносился слабый порыв ветра, разрывая в клочья воздушную пену. И от восторга свободы, красоты ли или же просто от признательной нежности к своим странным привычкам, но даочжан Сяо Синчэнь действительно скучал по «Цзянцзаю». Сюэ Ян находился в ожесточенно-припадочном возбуждении, но был вполне снисходителен, если не сказать больше — спокоен. Упорная игра с неизвестным Синчэню противником его позабавила вдоволь. Капитан Кровь по праву считал себя победителем, заслужившим хотя бы минуту покоя, вдали от сингапурского владыки с кровью уличной бляди и борзых псов Великого Императора Поднебесной. Он уже заранее грезил о лихой мгле бескрайнего моря, о скитаниях в чужих землях, грабеже и распутной свободе; он готов был лететь навстречу безумству, подобно тем восточным ветрам, что затевают шторма в просторе Жёлтого моря. — Прокачу тебя, даочжан, сквозь самую бурю, — болтал он, поднимаясь на борт и оглядывая все вокруг возбуждённым, масляным взглядом. — в ледяной ад, в пекло за собой потащу! И ты пойдёшь, ненормальный, побежишь, как собачонка за привязью, потому что мой святоша по натуре безумен, как я, ха-ха-ха!!! В мутном, как пустая похлёбка, небе собирались черные тучи. Сюэ Ян уже поднялся на палубу и теперь стоял, неотрывно и горячо глядя вперёд, глядя больным и влюбленным взглядом на беспокойное море и оглядывая свой ладный корабль, расправивший, как дракон крылья, свои алые паруса. Сяо Синчэнь приблизился к капитану со спины и мягко коснулся плеча. Капитан Кровь обернулся, пылающий восторженной лихорадкой и по-змеиному раздувающий ноздри. Вид его был почти страшен и одновременно — невероятно хорош. — Куда мы теперь? — спросил Сяо Синчэнь, склонив голову на бок. Сюэ Ян лукаво сощурился. — Тебе интересно? — оскалился он, как молодой лис, не по годам искушенный и заматеревший в боях. Синчэнь и бровью не повел, когда руки капитана тяжело сдавили его плечи. Он привычно вздохнул и ровно ответил: — Да. Интересно. Сюэ Ян за его спиной радостно захохотал. — Мы поплывём туда! — рявкнул он в самое ухо Синчэню, заставляя того подскочить, и одновременно с тем беззастенчиво хохоча над резкой сменой его настроений и лёгким испугом. — Куда глаза глядят! В бездну! Будем убивать, будем перехватывать португальских щенков, будем рушить сети торговых путей... И нам всегда будет мало. — Ты больше не опасаешься бури? — медленно проговорил Сяо Синчэнь и сморщился, вдыхая резкий запах солёной грозы, несущейся с севера. — Я сам буря! — отрезал капитан Кровь. Как бы принимая этот дерзкий вызов судьбе и начиная игру, небо нахмурились, побагровело, исторгнуло трубный раскат грома и хлынуло на мир мелким дождем. — Отличная погода для начала новой истории! — бодро изрёк капитан. Сяо Синчэнь со вздохом принудил себя улыбнуться. «Что же тебе так не сидится на месте?» — тоскливо подумалось ему. Синчэнь давно убедился, что Сюэ Ян, как пьяный от власти и юности ледяной дракон, играет с огненными протуберанцами, подкидывая их и низвергая на крыльях. Однажды они смогут сжечь его, в тот неловкий миг, когда он заиграется и позабудет про осторожность. Но заставить его забыть про эти опасные игры попросту невозможно. Сюэ Ян не будет собой, не будет живым, если смирится и примет удел обычного смертного, если его заставить пустить безумие и черную ярость в иное, менее интересное русло. Такие, как он — рождённые, кажется, в шкуре разбойника и кровопийцы, наделённые умелыми руками и сметливый умом, нигде не находят покоя. Сяо Синчэнь не хотел, но не мог не осознавать, не мог не чувствовать, что этот безумный, но в общем-то симпатичный, малый уже доигрался. Черта осталась далеко позади, а фигуры двух предвестников смерти, одна белая, другая — смоляная, похожие смутно на них, маячили впереди. Синчэня захлестнуло волной скользкого ужаса. — Прекрати так смотреть, — шикнул на него Сюэ Ян и пошел прочь. — Ты будешь со мной до конца. Я хочу так. — Сюэ Ян! — позвал Сяо Синчэнь, выпрямляясь. — Выслушай... — Заткнись, — бросил капитан Кровь, все более отдаляясь. — Капитан!.. — От-ста-а-ань. Завались. Пропади пропадом. Сгинь с глаз моих! Ты!.. — Сюэ Ян! — отчеканил Синчэнь, топнув ногой. Внезапная злость и ноющий страх за эту беспутную жизнь перебили в нем все прочие мысли. Он был том состоянии, в каком обычно мягкие и довольно спокойные люди орут вне себя благим матом и готовы пустить в ход кулаки, только чтобы докричаться и быть услышанными. Капитан напрягся, однако же, оборачиваться не спешил. — Ты!.. — выкрикнул Сяо Синчэнь, задыхаясь и лихорадочным движением ладони убирая с залитого дождем лица пряди волос. — Выслушай меня наконец! Ты, самовлюбленный ублюдок с самомнением до небес, который плевать хотел на чужие слова и здравый смысл! Каждым своим идиотским решением ты приближаешь виселицу, лезешь на нее сам и тянешь всех находящихся на «Цзянцзае»! Этот Цзинь Гуанъяо... — Цзинь Гуанъяо ни черта не смыслит и ни о чем не прознает! — рявкнул Сюэ Ян, заводясь. — Цзинь Гуанъяо, наш Единовластный Глава шлёт тебе привет, капитан, — хрипло произнес пропитый густой голос, перекрикивая завывание ветра и грохот дождя. — Погода дрянная, а у меня болят кости. Не задерживай старика, не совершай опрометчивых действий. Мне велено было зачитать приказ всем людям "вокоу" и передать тебе кое-что лично. Давай, капитан. — Что передать? — резко спросил Сюэ Ян, чьи плечи замерли и напряглись, став будто выточенными из горной породы. — Что за приказ? — одновременно с ним выкрикнул Сяо Синчэнь, в три шага сокращая расстояние между собой и говорившим с капитаном посланником. Старик, скрытый жесткими складками свободных одежд, среброкосый и сухой, как деревяшка, с неприятной усмешкой подался вперёд. Он вытянул сухую костистую руку и вложил в безвольную ладонь Сюэ Яна что-то крохотное и золотистое. — Святой даочжан под началом безумного, — коротко хмыкнул он, едва взглянув в сторону Сяо Синчэня. — Каково это — быть полюбовником дьявола? Синчэнь гневно сверкнул глазами, однако, с досадой ощутил, что злость встала поперек горла, а кровь прилилась к щекам. От ледяного дождя стало освежающе-холодно. Старик чинно прошел мимо него и на ходу бросил свернутый в трубку приказ, измятый и влажный, потерявший без малого треть былой важности. Сяо Синчэнь лихорадочно схватил его обеими руками и развернул, едва не порвав по неловкости. Чернила ползли от влаги, слезами скатываясь по просевшему отрезу пергамента. Там и тут иероглифы теряли черты, смазываясь и становясь на себя не похожими. Смысл документа от того казался несколько спутанным, однако же, не менее ясным. Сяо Синчэнь хоть и прочел его трижды, втайне на что-то надеясь, однако, ему все стало понятно уже когда взгляд невольно зацепился за иероглиф «смерть». Из тяжёлых мыслей его вывел надрывный, безумный хохот кровавого капитана. Тот стоял, склонившись напополам и хохотал до бессилия, так, словно все разумные мысли выбило из его головы вместе с неизвестным даром от прогневленного патрона, и он вообще перестал чего-либо страшиться. — Полюбуйся! — крикнул Сяо Синчэнь, ткнув ему в грудь истерзанный приказом. — Тебе подписали смертный приговор, капитан! Ты беззащитен не только перед людьми императора и его наместников, но и каждый пёс из вокоу считает своим святым долгом найти и убить тебя. Если люди Главы не казнят тебя сами, тебя зарежет кто-то другой... Что, получил? Да?! Теперь ты наконец успокоишься?! Сюэ Ян с несвойственным ему равнодушием развернул приказ и тут же разорвал на пару неровных частей. Но при этом ни кривой усмешки, ни огня в глазах, ничего не проступило из-под маски холодного отрешения. Он даже не бросил в адрес Синчэня привычную долю грубости, словно бы признавал правоту чужих слов. — Ты хоть читать умеешь? — ядовито выпалил Сяо Синчэнь, нервно стараясь отвлечься на что-то, не важно на что. Сюэ Ян поднял взгляд и спокойно ответил: — Умею. И эта необычная для буйного капитана холодность всерьез напугала Сяо Синчэня. — Ты сам виноват! — выдохнул он, разрываясь между злостью и жалостью. Губы Сюэ Яна исказила ухмылка. — Доставай оружие, даочжан, — ровно, и от этого лишь более жутко произнес Сюэ Ян. — Мы в дерьме. Сяо Синчэню уныло подумалось, что раз даже капитан Кровь вполне трезво осознавал это, значит, ситуация совершенно плачевна. ...Дождь хлестал, как полоумный, даже не думая сбавлять обороты. Мутная вода ручьями текла по палубам, хлюпая под ногами и делая потертые доски скользкими и несколько гибкими. Синчэнь стоял чуть в стороне, у мачты, и несколько удивлённо глядел как по лезвию длинного меча стекают быстрые змейки воды, бледно-розовые от чужой крови. Те немногие, что предприняли неосмотрительно попытку скрутить своего капитана, были убиты. Сяо Синчэнь уже не помнил — зарубил ли он кого-то из них сам или же этот грех взял на себя капитан, а даочжан всего лишь прикрыл его со спины несколько раз. Корабль, отошедший от пристани одиноко и жалко, будто лишившийся крова пёс, покачивался на волнах. Не лучше выглядел и его капитан, отныне обречённый, пока живой, но для многих уже списанный в мертвецы. И вряд ли был в мире человек, который бы сейчас о нем пожалел. — Они хотят уйти, — произнес боцман, выступая вперёд и исподволь поглядывая на прославленного капитана-убийцу. — И это желание, за которое нельзя осуждать. Глава Цзинь не лишает своего покровительства людей, которые были у тебя под началом, однако, если они будут оказывать сопротивление и спасать твою задницу, то погибнут все до единого. Одно дело — спасать твой хребет от петли и драться за то с сухопутными... Но люди не хотят идти против своих. Формально, ты уже низложен. Они имеют право расторгнуть договор, когда-то с тобой заключённый. Ты должен их отпустить, Сюэ Ян. Капитан Кровь криво, ненавидяще улыбнулся. — Пусть валят, — жестко произнес он, обнажая острые, как бритва, клыки. — Я знал, что однажды они побегут, как последние крысы. Забавно, что мой срок уже вышел. — И ты дашь им уйти? — нахмурился боцман, явно ожидавший буйной и кровавой реакции. Сюэ Ян хмыкнул и отвернулся, высокомерно не удостаивая свою бывшую команду взглядом. Он действительно был хорош в этот безнадёжный, страшный момент. Все понимали, что сюэяновский террор на море закончен, его власть отнята, а сам он доживает последние дни. Многие из суровых морских бродяг содрогались в душе, опасаясь однажды прогневить Главу так же, как сделал то Сюэ Ян. Среди вокоу ходило множество слухов о причинах раздора, и поскольку правду знали лишь двое, остальные гадали кто во что горазд. — Пусть валят, — повторил капитан ледяным тоном, и закинув широкий меч на плечо, подошёл к Сяо Синчэню. Тот тяжело опустил руки и поглядел на капитана вопросительным взглядом. С минуту они оба молчали, стоя рядом — две фигуры среди ночи и ливня, одни против целого мира — один в белом, как день и святость, второй в черном, как ночь и грех. — Ты пойдешь с ними, — наконец произнес Сюэ Ян, отводя взгляд и небрежно кивнув головой. Сяо Синчэнь удивлённо моргнул, ещё не осознавая смысла сказанных слов. — Что? Сюэ Ян скривился и отворотил лицо в сторону. — Убирайся вон, — жёстко произнес он. Сяо Синчэнь замер, на его губах появилась неуверенная, потерянная полуулыбка. — Что? — ещё раз спросил он. — Проваливай! — рявкнул Сюэ Ян, резко разворачиваясь и хватая даочжана за плечи. — Все. Поиграли, пошлялись по морям, души друг другу повыматывали, посношались — и хватит. Убирайся! Тошнит от тебя, фу. Никогда не любил блаженных даосов! — Гонишь меня? — неестественно ровно переспросил Сяо Синчэнь. Сюэ Ян сверкнул глазами и быстро ответил: — Да! Сяо Синчэнь кивнул головой. — Хорошо, — жестким, ледяным тоном, самым ледяным из всех, на какой он был только способен, произнес даочжан. — Я уйду. Но сначала ответить мне. Какой мерой ты мерил мою привязанность? Где я был для тебя? Казалось, плечи Сюэ Яна дрогнули. Однако он тут же распрямился и гнусно, издевательски захохотал. — Между рукой и борделем! — выкрикнул он в самое лицо Сяо Синчэню. — Понял?! Ты никто, ты ничто, я разрушил всего тебя, всю твою душу! Проваливай! Сяо Синчэнь пошатнулся. Лицо его побледнело, однако же он нашел в себе силы остро, болезненно улыбнуться. — Убей меня, Сюэ Ян, — жёстко произнес он. — Иначе я не уйду. Ты не сможешь от меня отделаться во веки веков. Только если убьешь.