Во власти наваждения

Гермиона стягивала с себя платье, которое с легким шуршанием упало на пол. Малфой смотрел, не отрывая глаз, он должен был уйти, но не смог заставить себя сделать и шаг. Гриффиндорка принялась снимать нижнее белье. Слизеринец, который уже достаточно долго не видел обнаженное женское тело, был впечатлен. У нее была хрупкая фигура, немного смуглая кожа и торчащие из-под нее ребра, и выпирающий позвоночник. Он замечал, что редко видел ее в Большом зале, но не думал, что она морит себя голодом. Гермиона освободилась ото всей одежды, поправила волосы и спустилась в горячую воду, вздыхая от приятных ощущений. Малфой всё еще наблюдал и видел движения ее рук, когда она поправляла волосы, и видел то, как вылез ее позвоночник, когда она положила палочку на край ванны. Внутри у него загорелось дикое желание прикоснуться к ней, прямо сейчас выскочить из угла и дотронуться до ее бархатистой кожи. Он еле сдерживал себя, чтобы не сдвинуться с места. Что-то снова щелкнуло внутри и в штанах стало тесно. Гермиона спокойно плавала, раздвигая воду руками, изредка останавливаясь и смотря по сторонам. Она даже не подозревала, что была в этой ванной не одна. Драко больно прикусил губу, отвлекая себя от наблюдений. Он не мог поверить, что за огромной мешковатой мантией скрывается такое удивительное и хрупкое тело. Он закрыл глаза, чтобы снова представить ее фигуру, словно, запечатать ее в памяти, и волна возбуждения прошлась по его телу. Кажется, Гермиона заканчивала и начала медленно подплывать к бортику, и Драко поспешил покинуть Ванную старост. Он побежал в гостиную, все еще представляя ее у себя в голове. Грейнджер, ничего не подозревая, начала собирать чемодан у себя в спальне. Ведь завтра она поедет домой, к родителям, в серый и холодный Лондон. Малфой лежал на заправленной кровати с закрытыми глазами. Мысли снова смешались в кучу: «Она грязнокровка», «Она красива», «Но она остается при этом грязнокровкой», «Прекрасной грязнокровкой». Сознание било тревогу, которая сопровождалась учащенным пульсом. Однако сердце заколотилось не от волнения, а от нахлынувшего чувства возбуждения. Паркинсон может и была фигуристой, и по-настоящему сексуальной, но в ней не было этой хрупкой женственности и миниатюрности, которая, как оказывается, была скрыта Гермионой под объемной одеждой. Вдруг ему захотелось пойти к ней и увидеть снова растрепанную и одетую в лохмотья Грейнджер, которую он привык видеть, чтобы оттолкнуть от себя безумные мысли, пробравшиеся в его голову. После этой ночи он осознал, что больше не сможет назвать ее грязнокровкой, а уж тем более поганой грязнокровкой, даже, если его заставят это сделать под Империусом. И всю ночь его душу раздирали сомнения, дикие мысли и отрицание увиденного. Ему хотелось забыть это как страшный, хоть и прекрасный сон, чтобы оставаться с ней врагами. Но именно в эту ночь всё поменялось. Снова. Утром Гермиона встала рано, и взяв чемодан, направилась во двор школы, где уже толпились ученики. Гарри заметил ее и подошел к подруге.       — Гермиона, так что в итоге? Ты не едешь в Нору? — спросил он, обнимая ее.       — Не думаю, что мне там будут рады… — они взглянули на Рона, который обжимался с Браун.       — Я буду скучать, пиши мне, ладно?       — Гарри, — она положила ладонь на холодную щеку друга. — Я сегодня с вами в купе, не хочу сидеть в вагоне старост одна. — он улыбнулся. Малфой шел с Крэббом и Гойлом, сестры Гринграсс в компании Паркинсон и Нотта уже сидели в купе. У блондина было и хорошее, и плохое настроение одновременно, заняв место у окна, он немного подвинул Асторию, которая мгновенно прочитала его расположение духа и решила лишний раз не трогать слизеринца. Как только поезд тронулся, он склонил свою голову на плечо девушки, от чего та вздрогнула, а Паркинсон, покосившаяся на Малфоя, недовольно фыркнула. Он даже позволил слизеринке поиграть с его платиновыми волосами, Астория нежно улыбнулась и просияла от счастья. Блейз сидел напротив и рассказывал про вчерашний бал. Когда зашла речь про Поттера, Малфой закатил глаза, цокнув языком. Затем он вскользь упомянул о Грейнджер и Драко вздрогнул, увидев вчерашнюю картину перед глазами, и сердце бешено заколотилось. Новая волна возбуждения окатила его с ног до головы, однако он постарался отвлечься. — И смотрю, они с Поттером забежали за ширму, а Маклагген всё никак не может ее найти, я там чуть со смеху не выпал от такого цирка. — закончил мулат. — Но это еще не все, знали бы вы с кем заявился он сам. — И с кем же? — спросил Нотт. — С этой полоумной из Когтеврана. — ответил Забини и пустил смешок. — Это которая Лавгуд? — переспросила Дафна и он кивнул. — Драко, если бы ты пошел на этот бал, ты бы меня взял как свою спутницу? — поинтересовалась Пэнси, заглядывая Малфою в глаза. Он приподнялся и покосился на Асторию. — Я бы подумал… — сухо ответил блондин, что, конечно же, расстроило подругу. — А я бы даже не раздумывал. — заявил Тео, улыбнувшись, от чего блондин закатил глаза. — Я так и не понял, — подал голос Гойл. — почему мы не устроили вечеринку перед отъездом, м? — Чтобы ты еще раз принес свою наркоту, о-нет, — прыснул Блейз. — избавь нас. — Ты бы знал, чего нам стоило за тобой все подчищать, Грегори. — добавил Нотт и взглянул на Малфоя. — Мы, конечно, умеем врать, но история о том, что кто-то в шутку подлил снотворное зелье — полный отстой. Нам же не 15 лет. — Да ладно вам, что вы на него налетели, я вот повеселился. — сказал Винсент, который молча глядел в окно. После чего каждый занялся свои делом, изредка переговариваясь друг с другом. В Лондон они приехали ближе к вечеру, Драко, увидев одиноко стоящую мать, попрощался с друзьями и побежал к ней. Нарцисса нежно обняла сына, и взяв его за руку, совершила парную трансгрессию в Малфой-Мэнор.       — К нам зашел Долохов, он хотел что-то передать. — женщина в черном платье и плаще выглядела встревоженно.       — И часто они бывают у нас дома? — Малфой был немного раздражен. Они шли по каменной дорожке сквозь аллею с цветами. Мать обожала розы и акониты, те самые, которые были необходимым ингредиентом для волчьего противоядия, но ей они были интересны лишь только в качестве декоративного растения. Это он еще не вспоминал ее ужасную коллекцию разновидностей зубастой герани.       — Драко, прояви уважение… твой отец был бы только рад, если сам Темный Лорд навестил бы нас. — слизеринец отдернул руку матери.       — И где он сейчас… мам, он в Азкабане… и угадай по чей милости он там находится. — Нарцисса строго взглянула на сына.       — Драко, прекрати… прошу! Они зашли в зал, где у камина расхаживал Долохов, а Беллатриса крутила в руке стакан с жидкостью, скорее всего это был огневиски.       — Мой дорогой племянник… — пропела она, увидев Драко, и поднялась. — Дамблдор уже мертв?       — Трис! — крикнула Нарцисса, от чего он вздрогнул.       — Цисси, это не вежливо, у нас же гость… — Беллатриса покачала головой. Пожиратель смерти прокашлялся, обращая на себя внимание.       — Миссис Малфой, Мадам Лестрейндж, у меня важная новость. Сейчас мы все думаем, как вытащить Люциуса из Азкабана, и кажется, что дементоры на нашей стороне.       — Спасибо… — прошептала Нарцисса, сжимая ладони.       — На этом не все, — продолжил он. — Наш Лорд пожелал, чтобы сегодня Малфой-младший присутствовал на задании, вот истинная причина, почему я здесь.       — Что за задание? — влез Драко, подходя к ним.       — Один лавочник на Косом переулке является маглорожденным, и Лорд приказал избавиться от него, ходили слухи, что он работал на Министерство. — на последних словах его голос захрипел, и он снова кашлянул.       — Он же еще так юн… — произнесла Нарцисса, прикрывая рукой сына.       — Он — Пожиратель смерти, сестра! Как ты не понимаешь... он избран, он служит ему… если бы у меня были сыновья, я бы не раздумывая отдала их Темному Лорду… — Беллатриса подошла к сестре, в ее взгляде читалось безумие... а если быть точнее - безумный фанатизм.       — Но у тебя их нет, а судьбой моего сына позволь буду распоряжаться я! — стакан рассыпался на сотни частей, соприкоснувшись с полом. Остаток напитка разлился по мрамору маленькой лужицей. Старшая сестра отряхнула руку.       — Миссис Малфой, уже все решено! Он идет со мной. — сказал Долохов, вертя палочку в руке.       — Мам, всё в порядке. — шепнул блондин ей на ухо и поцеловал в висок. — Я готов! Долохов, Беллатриса и Малфой трансгрессировали на Косой переулок. Там было так же пусто и тихо, как и в прошлый раз. Где-то вдалеке горели огни, но в общем улицы не были освещены. Мрак и хаос поселились в этом месте.       — Нам туда. — шепотом сказал Пожиратель смерти и махнул рукой куда-то в сторону. Они молча шли за ним, иногда оглядываясь по сторонам. Они шли в плащах, словно тени, блуждая по темным закоулкам, один лишь Драко был в своем черном пиджаке, и белая голова выделялась на фоне темноты. — Пришли. Они остановились у маленького домика с заколоченными окнами, и кажется, хозяин их ждал, ну или по крайней мере готовился к их приходу. На втором этаже горел тусклый свет из маленького окошечка. На двери висела табличка «Закрыто», и Драко подумал: «но только не для Пожирателей смерти». И в эту же секунду Долохов постучал в нее. Никто не отзывался. Он постучал еще раз, уже колотя по хрупкой двери двумя руками. Послышался скрип ручки и она распахнулась. Из двери показался худощавый мужчина в круглых очках, в какой-то темной одежде, и с палочкой в руках.       — Ах ты тварь… — прошипел Долохов и втолкнул его внутрь. Они все вместе зашли в дом и закрыли дверь. — Думал, что скроешься от нас… а вот не получилось… — Беллатриса залилась диким воплем, размахивая палочкой.       — Круцио! — прокричала она, и волшебник упал на деревянный пол, корчась от боли. Безумная тетка продолжала смеяться. — Круцио! — произнесла она вновь, и мужчина задергался на полу. Его мучения приносили ей только удовольствие, она бы мучила его до самой смерти, но Пожиратель ее остановил.       — Нам сказали избавиться от него, Беллатриса, по-тихому, если он министерский, то… — он не успел договорить.       — А ты что, боишься этих министерских крыс? — тот покачал головой. — Тогда не мешай мне развлекаться! Волшебник хотел встать на ноги, ползая на коленях, но удар свалил его на спину, заставляя согнуться от боли. Малфой стоял в темном углу и наблюдал за происходящим ужасом. Он не понимал зачем так мучить этого маглорожденного, если можно было закончить дело одним заклинанием. Малфой знал, что его тетка безумна, но не до такой степени.       — Авада Кедавра! — крикнула она, и волшебник намертво упал на пол. — Драко, сожги этот дом к чертовой матери! — они вышли на улицу, где по-прежнему была так же тихо и безлюдно. Малфой не пошевелился. — Драко! Я сказала, подожги эту помойку! Сейчас же! — он нехотя взмахнул палочкой, и дом охватил яркий огонь. Беллатриса не по-человечески завыла, вызвала Темную метку в небе и трансгрессировала. Драко, напоследок взглянув на полыхающий дом, трансгрессировал самый последний. Нарцисса ходила из стороны в сторону в мрачной гостиной. Она выглядела уставшей, и на ее лице, которое было всегда свежим и ухоженным, появились темные круги под глазами. Она услышала шаги и направилась на первый этаж. Малфой стоял живой и невредимый.       — Драко… — с пеленой на глазах она обняла сына и прижалась к нему всем телом. Он поглаживал ее волосы.       — Все в порядке… но я очень устал. — она кивнула и отошла от него. Блондин направился в собственную ванную, которая была совмещена с его комнатой. Масштабы спальни была куда больше, чем в Башне старост. Он выдохнул, когда увидел родные изумрудные стены, большие окна с каменными подоконниками, свою огромную кровать. Комната и вправду была шикарной: кровать с 5 подушками была королевских размеров, изысканные прикроватные тумбы были сделаны из темного дерева, три огромных окна, высоченный потолок и хрустальная люстра, которая переливалась огоньками в свете луны. Слева от входа была дверь в небольшую (по малфоевским размерам) ванную комнату, вдоль разъединяющей стены стоял массивный шкаф, который занимал не мало места, почти напротив входной двери был расположен шикарный стол, но не большой, на котором лежало несколько книг, парочка колдографий и чернильница, и настольная лампа с синим шелковым абажуром на каменной ножке. И естественно широкое окно. Второе окно было чуть правее, а третье — у изголовья кровати. На прикроватных тумбах стояли точно такие же лампы, как и на столе, только чуть меньшего размера. Справа от входа одиноко стояло кресло с синей шелковой обивкой. Стоит отметить, что за все свое тайное пребывание по ночам в доме на протяжении двух недель, он ни разу не был в своей комнате. Тяжело вздохнув, он снял с себя пиджак и рубашку, оголив свое бледное и истощенное тело, на предплечье виднелась Темная метка, она была ярко черной, и змея шевелила языком. Малфой зашел в ванную, которая была полностью из снежно-белого мрамора, лишь только стены были окрашены в синий цвет. Чтобы комната смотрелась гармонично, некоторые предметы личной гигиены были точно такого же синего цвета. Драко умылся холодной водой, и остановил свой взгляд на бледном лице, которое почти сливалось со цветом волос. Серые глаза уставились на него в отраженье. Блондин чувствовал себя опустошенно, будто всю силу и энергию из него высосали магическим образом. Он осознал, что эти каникулы пройдут ужасно, т.к. Волен-де-Морт еще не раз призовет его на подобные задания, чтобы закалить его характер и проверить на прочность... продолжатся занятия окклюменцией с теткой, и ему надо будет очень сильно постараться, чтобы не всплыл образ Грейнджер в ту ночь. В отличие от Беллатрисы, он понимал, почему мать попросила ее заниматься с ним, и дело совсем не в директоре или ком-либо еще, она пыталась таким образом защитить его от самого Темного Лорда. И Малфой не мог понять, стоит ли продолжать эти уроки. Этой ночью он не мог заснуть быстро, то и дело, перед его глазами появлялся тот волшебник, которого убили у него на глазах, горящий дом и метка, которая освещала зеленым светом темное небо. И только где-то под утро он провалился в сон, мучаясь кошмарами. Его разбудил эльф, который был приставлен к нему с самого детства. Сарен служил их семье много лет и был самым преданным эльфом-домовиком.       — Хозяин, Миссис ждет Вас в столовой. — прошептал он.       — Передай ей, что я сейчас спущусь. — Малфой зевнул и поднялся с кровати.       — Хозяин желает, чтобы Сарен подал Ему одежду? — спросил домовик.       — Нет, выйди! Приведя себя в порядок, он спустился в столовую. Мать ему улыбнулась то ли с жалостью, то ли с нежностью, он так и не понял. Драко сел примерно на середине стола.       — Драко… я украсила наш сад, составишь мне компанию после завтрака? — спросила Нарцисса.       — Да, конечно. — он улыбнулся. Он знал, что без отца ей было совсем одиноко здесь, и свою печаль она усыпляла либо алкоголем, либо садовничеством, и второе, слава Мерлину, помогало ей больше. Они встретились во дворике, и взяв его под локоть, мать повела его в сад, где посадила еще несколько кустовых роз и орхидеус. Они шагали по каменной дорожке в окружении голых кустов с острыми ветками.       — Драко, мне жаль… что ты проходишь через всё это… — негромко сказала она.       — Мам, не беспокойся, я не жалуюсь, так что…       — Но, — она остановилась. — я не хочу смотреть на то, как ты мучаешься, караулить тебя всю ночь и надеяться, что ты вернешься живым… сынок, послушай меня… — Драко взял ее за руки.       — Мама, тебе не стоит так сильно переживать за меня, я же сын Люциуса Малфоя, разве что-то может мне грозить? — поцеловав ее сжатые руки, он пошел вперед. — Лучше покажи, что ты сделала. Между деревьями стояла маленькая теплица, где Нарцисса занималась цветами. Войдя во внутрь, он почувствовал прекрасный запах цветочных растений и сырой земли.       — Вот они, мои крошки. — она указала на дальний стол, где стояли несколько маленьких кустиков в темных горшках. — Я поливаю их специальным зельем и они растут в два раза быстрее. — он посмотрел на мать взглядом, которым обычно смотрят матери на чем-то сильно увлеченных детей.       — Они чудесны! Первая неделя прошла быстро, к ним несколько раз заглядывала Беллатриса с новостями от Волен-де-Морта, Нотт-старший с сыном и Паркинсоны. Последние его раздражали больше всех, особенно когда речь заходила о помолвке Пэнси и Драко.       — Я не могу принимать такое решение одна, вам стоит переговорить с Люциусом, когда он вернется. — ответила Нарцисса, уходя от ответа. Что удивило Малфоя, так это поведение Пэнс, которая сидела молча, не встревая в разговоры, как она делала обычно.       — Хей, Пэнси! — подозвал ее Драко, отводя в сторону. Они поднялись на второй этаж, где было тихо. Его поведению в этот вечер было три объяснения: либо он соскучился по ней, что вряд ли, либо ему хотелось удовлетворить свои потребности, либо, самый дикий для Малфоя вариант — забыться, а именно выбросить из головы образ Грейнджер. Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, и Паркинсон ответила, но потом отстранилась. — Что не так?       — Драко, это значит, что ты не злишься на меня, да? Я… делала это всё ради тебя… и… — Малфой ее перебил.       — Да-да, Пэнс… — он потащил ее к себе в комнату. Единственное, что ему нравилось в ней — это ее безотказность. Она никогда не могла сказать ему «нет» и всегда потыкала его желаниям. — Зеленое шелковое платье… ты специально надела его. — шептал он, разглядывая подругу.       — Я же знаю, что ты любишь. — она принялась расстегивать его рубашку, пока он тяжело дышал и наблюдал за каждым ее движением. — Драко, я так скучала по тебе. — как только последняя пуговица расстегнулась, Паркинсон запрыгнула на него, дав возможность прикоснуться к своей шее. Совсем скоро она оказалась уже на постели, извиваясь как настоящая змея под поцелуями блондина. Изменив их положение, Малфой оказался снизу, и губы Пэнси спускались все ниже и ниже, от чего по всему телу пробежала волна удовольствия и страстного желания. Вскоре черные брюки и нижнее белье слизеринцев оказались на полу. В чем и была права Паркинсон, так это в том, что она действительно знала, как ему угодить и как заставить ее хотеть. Когда приехали Нотты, Малфой немного расстроился. Их дружба с Тео в последнее время раскалывалась по кусочкам и причиной была девушка, мечтавшая стать Мисс Малфой.       — Нарцисса, извиняюсь, что без предупреждения, но я с хорошими новостями. — произнес Нотт-старший, когда женщина открыла парадную дверь. — Скоро мы высвободим Люциуса. — она улыбнулась, пропуская гостей внутрь. — Проходите. Сарен! — крикнула мать, и домовик мгновенно появился рядом. — Накрой на 4 персоны в зале. — Ну здравствуй. — ехидно произнес Теодор, Малфой поприветствовал друга в ответ. — Раз уж мы встретились, то у меня к тебе разговор. — говорил он, пока они шли по темным коридорам. — Наедине. — Не думаю, что тебе захочется быть в комнате, где буквально позавчера я кувыркался с той, которую ты безответно любишь. — съязвил он и заметил, как кулаки друга сжались. — Мне и в гостиной хорошо сидится. — блондин качнул головой. — На второй этаж. — приказной тон друга Нотту уже начинал поднадоедать, но он понимал, что находился не в том положении, чтобы указывать ему в ответ. Они сели напротив друг друга, через чур мягкие кресла подстраивались под изгибы парней, и это было единственным приятным ощущением за этот вечер. — И о чем ты хотел поговорить? — Пэнс! — Малфой тяжело выдохнул. — Я же вижу, что она тебе не нужна. — Почему же? Позавчера она мне очень даже пригодилась. — Тео сдавил челюсти, сдерживаясь. — Драко, я серьезно. Ты пользуешься ею, но она тебя не интересует как девушка. — он помедлил. — Так, как она интересует меня. — Я не обязан отчитываться перед тобой, Теодор. — блондин скрестил ноги. — Что за дурацкие игры в рыцаря? — Я могу дать ей больше, чем ты. — Малфой приподнял от удивления бровь. — То, чего у тебя нет и никогда не будет. — тот усмехнулся. — Моя семья самая богатая и влиятельная во всем магическом мире, дело то совершенно в другом — я не хочу ничего ей давать… — Нотт открыл рот, не дав закончить предложение. — Любовь, Драко. Это единственное, чего у тебя нет. — это был козырь в рукаве, который он выложил перед блондином. И вправду, слизеринец никогда не любил по-настоящему, ему и не хотелось. До этого момента. — Какая любовь, Тео? — он пустил смешок от наивности друга. — Ей это не нужно. — Откуда тебе знать? — Поверь, я знаю побольше твоего... то, что она плачется тебе после наших ссор еще ничего не значит. — скептически произнес слизеринец. — Я знаю ее вдоль и поперек, знаю так, — он решил надавить на самое больное. — как ты никогда не узнаешь. — Мы с ней спали. — спокойно ответил друг, на лице блондина тут же появился хмурый взгляд и злость. Ведь это его территория и он не мог позволить себе, чтобы кто-то другой прикасался к ней. Как Паркинсон допустила такое... хотя сейчас это уже не имело смысла, после того вечера в Ванной старост Малфой жаждал коснуться другой. — Я знаю, что ты увлекся Асторией... да, Мерлин, это видят все! — друг судорожно поправил волосы. — Отпусти Паркинсон, я прошу тебя как друга. — тихо добавил он. — Не много ли на себя берешь, дружище? — он встал с кресла и зашагал к камину. — Драко, она же твоя подруга, перестань быть таким мудаком. — блондин даже не обернулся. — Я люблю ее, черт возьми! Она нравилась мне с самого детства, но каждый раз, каждый чертов раз она выбирала тебя. — Еще бы, я же лучше. — самодовольно ответил Малфой, однако его всегда впечатляло, как друг мог открыто заявлять о своих чувствах. — Да пошел ты! — крикнул Тео. — Подумай, это ее лучшие годы, а Пэнс страдает от безответной любви, потому что ты гребанный собственник. Мерлин! Отпусти ее и ты можешь спокойно крутиться возле Астории, — он запнулся и думал, стоит ли договаривать свою фразу. — или кого-то другого. — Чего? — Драко развернулся и злобно взглянул на друга. — Да хватит притворяться, я же вижу, как ты переглядываешься с этой Грейнджер, все это видят, просто молчат. — Малфой сжал кулаки и огоньки в глазах блеснули, теперь он сдерживал себя, чтобы не накинуться на Нотта. — Я же все-таки твой лучший друг, ты мастерски скрываешь свои эмоции, но я знаю тебя с самого детства. — Теодор, ты не знаешь, о чем говоришь, просто заткнись. — прорычал он. — То, что ты боишься — это твои проблемы. — Нотт встал на ноги. — Я думаю, мы поняли друг друга. Нет больше смысла держать Пэнс у себя на привязи и играться с ее чувствами, как тебе захочется. — Ты еще и указываешь мне… — друг снова его перебил. — Не указываю, а настаиваю. Так больше не может продолжаться. — он помассировал переносицу. — Я хочу, чтобы она была счастлива… со мной. — Я могу тебя расстроить, но буквально день назад ее отец хотел переговорить о нашей с ней помолвке. — он ехидно улыбнулся. — Мы не допустим этого! — он подошел к блондину ближе. — Она заслуживает любви. Да, Пэнси капризная и избалованная, но она заслуживает ее. Поэтому, как ее друг, ты не допустишь этой помолвки. У тебя же другие планы на жизнь, другие девушки... — Нотт! — Малфой схватил его за плечо. — Перестань нести всякую херню. — От чувств никуда не денешься. — тихо произнес он, смахивая руку с плеч. — Думаю, нам лучше спуститься. Не хочу расстраивать твою маму. — кивнув слизеринцу, он прошел к лестнице. Драко направился за ним, обдумывая его слова. Может в этом и был какой-то смысл.