The Spark in Your Heart (The Spark in Us)

Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, — значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Альбер Камю Урок Четвёртый

      — Чону.       — Чону.       — Чону, вставай, ты проспал все пары, уже час дня.       Чону вскакивает на матрасе, впиваясь пальцами в наволочку, и не глядя с силой задевает затылком что-то твёрдое. Это что-то твёрдое стонет, и Чону встречается взглядом с обидчивым Джуёном.       — Ты меня задел! — кричит Джуён прямо ему в ухо, потирая ударенный подбородок, и Чону, скривившись из-за громкости, толкает его в грудь. Он проснулся десять секунд назад, и головная боль и сухость мгновенно атакуют его как грузовой поезд.       — Дурак, — бормочет Чону, пересаживаясь на пятую точку, и пусто пялится на белоснежные простыни. Вообще, если бы не Джуён, Чону бы и не вспомнил, какой сегодня день. — Ладно, извини, ты не дурак. Я просто сейчас умру…       — Во сколько ты ложишься? Что ты вообще делаешь в беседке? Ты же там проводишь время?       У Чону нет сил ни на то, чтобы держать глаза открытыми, ни на разговоры. Противная гравитация тянет его вниз, к земле, и Чону падает вперёд, пока не утыкается лбом в надплечье Джуёна. От того пахнет какао и мисо, что крайне похоже на дом. Чону ещё не успел соскучиться, но это приятно.       — Я курю, — говорить о Джэхёне отчего-то не хочется. Вместо этого хочется сохранить их ночные разговоры в секрете; оставить что-то для себя. — Не пристава-ай.       — Поднимайся, я разогрел мисо-суп с тофу, — потрепав Чону по волосам, Джуён толкает его в грудь, из-за чего он падает на спину, и спрыгивает на пол. Чону бесцельно пялится на белоснежный потолок, пока тот не начинает расплываться, и переворачивается на бок. — Вставай, Чонни, иначе поедешь в универ с пустым животиком.       Проелозив по кровати к краю, Чону свешивает голову и находит взглядом Джуёна. Тот, заметив его, прикладывает к голой груди клетчатую рубашку и указывает ладонью на то, чтобы Чону спустился. Застонав, Чону всё-таки слушается, и Джуён буквально вталкивает его безвольное тело в ванную.       Скорее всего, если бы не Джуён, Чону бы остался в общежитии. Сначала он так и планирует, потому что сегодня всего две пары, но его буквально трясут каждые пять минут и не дают заснуть. Джуён чуть ли не одевает и обувает его, транспортируя на улицу, и лишь там Чону замечает, что его чёлка завязана в короткий хвостик и «подпрыгивает» при каждом шаге. Стянув с волос ярко-розовую резинку, Чону оттягивает пальцами ворот футболки Джуёна под его смех, кидает резинку туда и прижимается ладонью к груди. Так как Джуён сделан из камня, Чону приходится упереться ногой в асфальт, чтобы оттолкнуть его от себя.       — В следующий раз нарисую усы, — довольно щурясь, говорит Джуён и, вытряхнув из футболки потерянную резинку, запахивается в расстёгнутую рубашку в жёлто-белую клетку.       — Ли Джуён, ты-       — Я не виноват, что ты спишь с открытыми глазами, — Джуён часто хлопает ресницами, изображая удивление, и Чону, поджав губы, наклоняется в надежде спихнуть его в траву или на проезжую часть. — Всё, пока!       Увернувшись и забросив на спину сползающий рюкзак, Джуён впивается в лямки всеми пальцами и внезапно срывается с места по направлению к автобусной остановке. Чону, утробно застонав, бежит за ним и, догнав, ловит в удушающий захват.       Чону и Джуён успокаиваются лишь после замечания от женщины в строгом костюме, и Чону надеется, что это была не преподаватель из их университета. Об этом ему также шепчет Джуён, когда они поднимаются по ступеням автобуса и занимают задние места.       Во время поездки Чону, кто бы мог подумать, спит, и, если честно, полуживое состояние уже начинает напрягать его. Прячась от ослепляющего восходящего солнца в надплечье Джуёна, сначала Чону обещает себе больше не курить перед сном, но затем вспоминает о клубничных сигаретах Джэхёна и его улыбке с глубокими ямочками, и… передумывает. Нездоровый сон стоит того.       Покинув автобус и двинувшись по асфальтированной дорожке мимо современных зданий, Чону прячет ладони в карманах джинсовой куртки, хохлится и смотрит на окружающий мир из-под бровей. Проходящие мимо студенты выглядят слишком радостными для семи утра, и Чону по-доброму завидует их энергичности. Заряд же его батареи верно ползёт к нулю.       Слава всем университетским богам, аудитория, в которой у будущих преподавателей будет проходить история, находится на первом этаже, и никакие дурацкие лестницы преодолевать не нужно. После двух стаканчиков мерзкого эспрессо из автомата (вторую порцию он не допивает и отдаёт всеядному Джуёну), Чону чувствует себя лучше, поэтому встречает Гахён и Ёнтэка у подоконника с приветливой улыбкой.       — Приветик, — Гахён машет парням обеими ладонями, смотря, однако, только на Джуёна. — Вы кто?       — Я Ли Джуён, девяносто восьмой год, — пожав ладонь Ёнтэка, Джуён разворачивается полностью к Гахён, и его лицо освещается дружелюбием. — Я лучший друг Чону.       — А я одноклассница Чону. Ой, однокурсница, — хихикнув, Гахён прикрывает губы ладонями и начинает болтать ногами во вчерашних ярких носках. Ёнтэк, уже смотря в экран телефона после приветствия Джуёна, комично расширяет глаза и опускает голову к Гахён. — А Вас можно называть оппой? Я девяносто девятого года рождения.       Лицо Ёнтэка полностью вытягивается, и он смотрит на макушку Гахён у своего плеча так, будто она только что возникла перед его носом с помощью несуществующей магии.       — Конечно, я не против, — Джуён шире улыбается, из-за чего его глаза превращаются в щёлки, и Гахён прячет лицо в ладонях, выпуская из груди смазанный писк. Ёнтэк к этому моменту кажется разочарованным, словно на его глазах произошло предательство. Чону, пропуская диалог мимо ушей, облокачивается на подоконник рядом с ним и скрещивает руки на груди. Его глаза неприятно сухие после недостатка сна, и нижнее веко правого глаза начинает дёргаться.       — Я принесу тебе кофе, Джуён-оппа, — отбросив на колени Ёнтэка свой рюкзак, Гахён шустро спрыгивает на ноги и, не дожидаясь ответа, бежит к концу коридора. Там она чуть не сносит не спеша идущих Алекс и Хэрим. — Не мешайте!       — Что это с ней? — непонимающе спрашивает Алекс, оборачиваясь через плечо, и прищуривается. Хэрим тем временем приближается к Чону спокойной поступью и смущённо улыбается. — Лан, хэллоу, эврибади.       — Хэллоу, — также на английском отвечает Джуён, и начинается второй круг знакомств. — Меня зовут Ли Джуён, я…       При виде Хэрим Чону прошибает током из вины и сожаления, и спать как-то больше не хочется. Отстранённо слушая разговор остальных ребят и прилетевшей обратно Гахён, Чону прячет глаза на полу и старается лишний раз не дышать. Ему предстоит разговор с Хэрим, и было бы неплохо решить, когда и как это сделать лучше всего. Наверное, после пар, чтобы у него был шанс сбежать, если реакция будет негативной.       Да, Чону — трус. И он не гордится этим.       — Быстрее, быстрее, быстрее, — Алекс прерывается, рассказывая до этого о работе своего мужа, и вместе с Джуёном и Хэрим оборачивается к правой стороне коридора: из раздвигающихся дверей вылетает Ли Шиён. Её светлые до плеч волосы двигаются из-за быстрого движения, как и длинный кардиган. — Шевелись, мы не успеваем!       — Нуна, — стонет появляющийся вслед за Шиён парень, и сначала его голос кажется Чону знакомым, а потом он, держа в руках три коробки разных размеров, отводит их в сторону, и Чону узнаёт Ли Джэхёна. — Нуна, подожди.       — Нуна не успеет ничего сделать, если её заместитель будет тормозить, — Шиён вздыхает, смотря на циферблат электронных часов, и резко останавливается, когда перед ней выпрыгивает Гахён. — Боже, мелочь.       — Привет, он-ни, — милым тоном здоровается Гахён, пряча руки за спиной, и подставляет правую щёку. Улыбнувшись, Шиён ласково гладит Гахён по волосам, затем чмокает в висок и склоняет голову. — Угадай, кто с утра получил топ-1 пять раз подряд в дуо?       — Опять PUBG? — с едва скрытым укором спрашивает Шиён, поджимая губы, и Гахён, сдувшись, кивает с виновато опущенными глазами. — Только не трать на эту игрушку все деньги.       — А- Ладно…       За спиной Шиён Джэхён опасно балансирует на одной ноге, пытаясь переместить на колено второй самую маленькую коробку, и Чону, спохватившись, отталкивается от подоконника пятой точкой, но Джуён опережает его и первым оказывается рядом с Джэхёном.       — Доброе утро, сонбэ, — Джуён застенчиво улыбается, забирая с верха коробок самую маленькую, и Чону соврёт, если скажет, что при виде Джуёна Джэхён не загорается как новогодняя звезда.       — Доброе, Джуён-а! Спасибо, — перехватив свободной рукой среднюю коробку, Джэхён начинает опускать правую ногу на плиточный пол, но вдруг теряет равновесие, и самая большая коробка соскальзывает с его бедра. Ойкнув, Джэхён наклоняется за ней вместе с Джуёном, и они стукаются лбами. Сконфуженно хихикнув, Джэхён отстраняется и начинает тереть краснеющую кожу, а коробка тем временем падает с диким грохотом.       — Джэхён! — Шиён подпрыгивает от испуга и вихрем оборачивается к парням с раздражённо горящими глазами. — Почему так безответственно?!       — Я… извини, нуна, — Джэхён перестаёт улыбаться, смотря поверх плеча Джуёна на Шиён, и только намеревается присесть, как Джуён с лёгкостью поднимает самую большую коробку и прижимает к груди, ставя на неё самую маленькую. — Спасибо.       — Вам помочь отнести, сонбэ?       — О, не стоит, я справлюсь, — Джэхён перекладывает среднюю коробку под подмышку и протягивает ладонь к оставшимся коробкам. Через секунду происходит вещь, которая могла произойти лишь в дораме: створки дна расходятся, и на пол выпадает сотня флаеров. — Нуна- Я- Боже-       — Ли Джэхён-а-а! — восклицает Шиён, наблюдая, как Джэхён падает на колени, ударяясь ими о жёсткий пол, и начинает собирать разноцветные кусочки. Джуён, не медля, присаживается рядом с ним и аккуратно отставляет коробки в сторону. — Я же говорила, что их нужно заматывать поперёк шва, а не по самому шву!       — Не кричи на него, онни, — морщит нос Гахён, вместе с Хэрим присоединяясь к Джуёну и Джэхёну, и Чону тоже подошёл бы, если бы помогающих не было столь много. — Оппа не виноват.       — Если я не буду кричать, мы не успеем раздать листовки, и о концерте для перваков никто не узнает, — вытащив телефон из кармана тёмно-фиолетового кардигана, Шиён принимается так стучать по экрану, что Чону беспокоится за его состояние. — И меня просто выдерут за это.       — Всё будет нормально, не очкуй.       — Из-звини, нуна, — Джэхён нервно встряхивает тонкими запястьями, отодвигая рукава белой рубашки до локтей, и Джуён перестаёт собирать флаеры. Нахмурившись, он следит за тем, как Джэхён дрожащими пальцами пытается сложить дно коробки и заклеить грязным куском скотча. — Я немного- Я- Джэхён случайно разбудил меня в четыре часа утра, и я больше не смог заснуть- Не выспался.       Заметив, что теперь не только пальцы Джэхёна, губы также начинают дрожать, Шиён прикусывает накрашенную тёмным нижнюю губу и виновато кривится, опуская телефон в карман.       — Я не должна срываться на тебя из-за своего графика, Джэхён-а, я твой сонбэ. Извини, и не извиняйся сам, — подойдя к Джэхёну, Шиён кладёт на его худое надплечье ладонь и одобряюще сжимает. — Если хочешь, я попрошу переселить Джэхёна в общежитие напротив?       — Не нужно. Кто тогда будет слушать моё «болтливое бормотание»? — успокоив дрожь в пальцах, Джэхён опускает их на согнутые колени и поднимает к Шиён голову. На его губах постепенно расцветает мягкая улыбка. — Помнишь, как Джэхён говорил, что только он способен выдержать такую болталку, как я?       — Джэхён слишком большого мнения о себе, — фыркает Шиён, похлопав Джэхёна по плечу, и прячет ладонь в широкий карман. Другая ладонь картинно двигается странной линией, захватывая Ёнтэка и Чону у подоконников и Джуёна напротив Джэхёна. — Смотри сколько молодых вариантов, если что.       — Йа! Я тоже хочу жить с Ли Джэ-оппой, — отряхнув разбитые колени, Гахён вскакивает на ноги и дёргает Шиён за рукав. Та, цыкает, показательно отдирая от себя её ладонь. — Разделять людей по полу нечестно.       — Хочешь, чтобы он смотрел на твою голую задницу каждый день?       — Если на этой заднице есть трусы, то она не голая!       — Ты совсем с ума сошла?! Парням и девушкам нельзя жить вместе. Тем более, он твой оппа, точнее, даже сонбэ.       — Но ты же иногда живёшь с Сонюном-оппой, а он старше и мальчик!       — Он мой парень.       — Я- я тоже могу быть парнем Ли Джэ-оппы, — замешкавшись на секунду, находит ответ Гахён и упирает сжатые кулаки в бока. Чону неловко смеётся, видя краем глаза, как Ёнтэк загруженно ведёт головой. Видимо, они оба потеряли смысл спора, а, может, его изначально и не было, и Гахён лишь бы поспорить. — Моя соседка в общежитии ужасная, я хочу жить с нормальным человеком.       В это мгновение звенит первый звонок, и Шиён издаёт торжествующий звук. Взяв Гахён за загривок, она разворачивает её по направлению к открытым в аудиторию дверям и заставляет идти вперёд. Ёнтэк, захватив с подоконника рюкзак Гахён, следует за ней. Хэрим, неуверенно глянув на Чону, заходит вслед за Ёнтэком, но Чону задерживается, чтобы попрощаться с Джуёном. Тот продолжает сидеть вместе с Джэхёном на полу.       — Давайте я помогу Вам всё отнести? — предлагает Джуён, но его тон больше похож на утверждение, чем на вопрос, и встаёт на ноги.       Беспрепятственно подняв большую и маленькую коробки, Джуён ставит их друг на друга, упирается ими в правый бок и протягивает Джэхёну открытую ладонь. Посмотрев на Джуёна снизу вверх, Джэхён оставляет в покое порвавшуюся коробку и вкладывает свою ладонь в чужую. Джуён без усилий помогает ему встать, словно Джэхён ничего не весит, и, не слушая неловкое бормотание, поднимает оставшуюся и еле живую коробку.       — Благодарю тебя, Джуён-а.       — Я всегда рад помочь Вам, сонбэ, — сияет Джуён, отпуская руку Джэхёна, и тот аккуратно вкладывает внутрь коробки стопку флаеров. Чону тем временем забирает с подоконника стаканчик кофе, который для Джуёна принесла Гахён. — О, спасибо.       — Встретимся позже? — уточняет Чону, хлопая Джуёна по плечу, и тот часто кивает, едва ли смотря на него. Сейчас его внимание сосредоточено на Джэхёне, вкладывающем в свою деловую сумку остатки флаеров. — Всё, пока. До свидания, Ли Джэ-сонбэ.       Поклонившись и толкнув Джуёна в бок кулаком, чтобы он не пялился на их сонбэ так откровенно, Чону разворачивается и заходит в аудиторию самым последним под второй звонок. Прикрыв дверь и приветственно склонив голову перед сонсэннимом, Чону протискивается по стене в конец и находит единственное свободное место за партой Ёнтэка и Гахён. Хэрим и Алекс сидят в первом ряду, и Чону улыбается незнакомой однокурснице. Она одаривает его оценивающим взглядом, а затем незаинтересованно отворачивается.       — Приветствую всех. Меня зовут Мин-сонсэнним, и я буду вести у вас курс мировой истории в этом году, — мужчина средних лет улыбается, опираясь ладонями в спинку стула. Опустив взгляд на стол, он слегка хмурится и поднимает один из красочных флаеров, которые рассыпал Ли Джэхён. — Президент студенческого совета Ли Шиён-щи попросила оповестить меня все первые курсы, что сегодня вечером будет концерт-посвящение. Если честно, не знаю, почему об этом не сообщили заранее, но это традиция нашего университета — «приветствовать» всех первокурсников в первую пятницу обучения. Как-то в этом году всё неорганизованно…       Продолжая бормотать, Мин-сонсэнним поворачивается и с помощью магнитика прикрепляет флаер к доске. После этого профессор начинает лекцию, и Чону зевает, подпирая щёку кулаком. В тёплой аудитории, где тишину разбивает лишь низкий голос Мин-сонсэннима и шуршание тетрадей, Чону тянет в сон спустя тридцать минут. Сухие глаза ощущаются тяжёлыми, взгляд теряет фокус, и оставшийся час Чону нагло спит. Он просыпается только после звонка, когда кто-то сильно трясёт его за плечи.       — Почему ты спишь второй день подряд? — спрашивает Алекс, неодобрительно смотря, как Чону промаргивается и морщит со сна нос. Подняв голову, Чону невольно закрывает глаза обратно, и Алекс вздыхает. — Так нельзя, Чону-я.       — Да, ты завалишь все экзамены. Ха, — Гахён злорадствует где-то за его спиной, и Чону, не слушая, громко зевает. — А с виду ты кажешься заучкой, оппа.       — Я не заучка, — Чону повторно зевает, и озвученное смазывается в неразборчивые звуки. Собрав учебник, тетрадь и пенал в рюкзак, Чону встаёт из-за стола и понимает, что не только Гахён и Алекс, Хэрим и Ёнтэк также ждали его. — Блин, извините.       Чону строит гримасу, на что Ёнтэк понимающе усмехается и обвивает его лопатки рукой, когда они выходят в коридор. С их знакомства прошло совсем ничего, но Чону уже чувствует, что они начинают становиться друзьями. Из-за этого он пребывает в отличном настроении, пока не вспоминает, что всё может разрушиться после его отказа Хэрим.       Когда Чону думает об этом, его начинает тошнить, поэтому он как самый настоящий трус прячет все мысли об этом в ту часть головы, где пыльно и темно, и идёт вместе с остальными на следующую пару.       Вторая пара на сегодня, корейский язык, проходит для Чону мучительно медленно, потому что Алекс садится рядом с ним и толкает локтем каждый раз, стоит его глазам на мгновение закрыться. Чону благодарен нуне за то, что не пропускает лекцию, но ему так хочется спать, что у него от душевной боли слезятся глаза. Дайте… поспать. Хоть немного… хоть чуть-чуть.       Убивающее желание поспать магическим образом испаряется, когда корейский язык заканчивается, и Ёнтэк предлагает поесть пульгоги. Это их любимое с Джуёном блюдо, и Чону, оживая, сразу же соглашается. Алекс и Хэрим отказываются, так как вчера договорились устроить сегодня день шоппинга, и, попрощавшись, уходят. Чону провожает взглядом маленькую фигуру Хэрим с неприятным чувством вины и разворачивается к оставшейся Гахён.       — Ты пойдёшь? — спрашивает Чону, дёргая за лямки светло-зелёного рюкзака, и Гахён стыдливо морщит нос, поправляя круглые очки. — Ты чего?       — У меня нет денег, — отвечает Гахён, лезет в карман джинсового комбинезона с яркими нашивками и демонстративно открывает свой кожаный бумажник. — Я потратила всё, чтобы выбить скин на эмку.       — Серьёзно, Гахён-а? — в голосе Ёнтэка сквозит крайне сильное разочарование. Гахён прячет глаза, смотря на ровный и чистый асфальт под ногами, и Ёнтэк даёт ей лёгкий щелбан. — Мы же обсуждали, что «Скиталец» того не стоит.       — Но мне захотелось!       — Боже, ладно, — Ёнтэк смеётся, видя расстроенную гримасу на лице Гахён, задиристо дёргает её за чёрные волосы, собранные в два высоких хвостика, и вскрикивает, когда ему наступают на ногу. — Не обижай своих старших. Иначе оппы не будут платить за твою еду.       — Ладно, неважно, — закатив глаза, Гахён хватает Ёнтэка и Чону за рукава и тянет в сторону автобусной остановки.       Они обедают в одном из многочисленных ресторанчиков на территории студенческого городка, а потом перемещаются в общежитие пешком. У автоматических дверей они расходятся, так как Ёнтэк провожает Гахён до её здания, и Чону поднимается на четвёртый этаж в одиночку.       В своей комнате Чону переодевается в домашнюю одежду (обычную футболку и шорты) и забирается на второй ярус, где с гортанным стоном валится на матрас, зарывается под одеяло и наконец полноценно засыпает.       Несколькими часами счастливого сна Чону, к сожалению, наслаждается недолго. Проснувшись из-за стука в дверь, он вскакивает на колени, бешено осматривая комнату, в которой стало чуть темнее, и через пару быстрых секунд понимает, где он и кто он. Поморщившись, Чону выбирается из-под одеяла и, поправив скрутившуюся футболку, ползёт к двери.       — Да не нервничай ты так, нуна! Я спрошу! — восклицает Ёнтэк, оказываясь на пороге и держа телефон у уха. Заметив, что дверь открылась, Ёнтэк убирает телефон в глубокий карман спортивных штанов и улыбается. Чону видит в этой улыбке подвох, учитывая, как поджаты уголки чужих губ. — Снова привет, Чону-я.       — Привет, Ёнтэк-а, — хрипит Чону со сна и протирает лицо обеими ладонями. Его волосы, вероятно, лежат в абсолютном беспорядке, а где-нибудь на щеке засохла слюна. — Тебе что-то нужно?       — Эм, если честно, то да. Только не мне, а Шиён-нуне, — Чону пропускает Ёнтэка в комнату, закрывая дверь, и тот встаёт у входа в ванную, пряча ладони в карманах. — Если ты не занят, то мог бы помочь подготовиться к концерту? Я так и не понял, что произошло, но никто ничего не успевает, и нуна сходит с ума и повышает на всех голос.       Чону согласно моргает, вспоминая, как Ли Шиён ругалась на Ли Джэхёна утром. Сегодня всего лишь третий день учёбы, а они хотят провести концерт, о котором до этого не говорили. Неудивительно, что Ли Шиён нервничает.       — Окей, я помогу. Без проблем. Но сначала, — указав Ёнтэку на диван, Чону спешит к шкафу и плавно открывает обе створки, — ты поможешь мне выбрать одежду на концерт. Хочу одеться красиво.       — Красиво… — эхом повторяет Ёнтэк, опуская голову к своему серому свитшоту и мешковатым спортивным штанам, и возвращается к Чону с загруженным выражением лица. — Ты хочешь нарядиться?       — А почему нет? Мне нравится подбирать одежду, — решив пойти во вчерашних светлых джинсах, в которых его ноги кажутся длиннее, Чону выбирает среди аккуратно сложенной одежды футболку без рукавов с цветной вышивкой. — Как тебе?       — Нормально? — неловко смеётся Ёнтэк и касается качающегося креста в мочке уха. — Я не знаю, хах, я не разбираюсь в таком.       — Какой Вы скучный, Сон Ёнтэк, — фальшиво фыркает Чону, проходя в ванную комнату с одеждой, переодевается и умывается. Если концерт продлится до самого вечера, он может замёрзнуть в футболке без рукавов, но, если возьмёт куртку, она закроет вышивку на спине. Какая дилемма. — Надо будет походить с тобой по магазинам и научить разбираться.       — Если ты хочешь, — Чону выходит обратно к Ёнтэку, облокачивающемуся на спинку дивана, и тот с улыбкой пожимает плечами. Раскинув руки, Чону прокручивается вокруг себя и с намёком играет бровями. Ёнтэк снова пожимает плечами с улыбкой, словно не понимает, где находится, и тогда Чону закатывает глаза. Джуён такой же. Говорит, что Чону красивый каждый раз, что бы он не надел. — А ты ещё долго?..       — Секунду, — забравшись внутрь одного из ящиков комода, Чону достаёт металлическую коробочку, где хранит все украшения, и вытаскивает длинную серьгу. Положив её на выпрямленные пальцы, Чону вспоминает, что совсем недавно надевал её на выпускной. Не слишком ли это для обычного студенческого концерта-посвящения?       — Чону-у-у, — зовёт Ёнтэк как ребёнок, которого родители взяли в магазин, и ему наскучило ходить мимо овощных прилавков в первые же пять минут. — Поторопись, пожалуйста, нас уже ждёт Джэхён-хён.       Бам.       С вероятностью в сто процентов Ёнтэк говорил о Ли Джэхёне ака заместителе президента студенческого совета, но Чону думает о Чон Джэхёне. Сегодня они ещё не виделись, и Чону не знает, будет ли Джэхён на концерте, но что-то внутри него очень хочет, чтобы это случилось. Ему хочется увидеть Джэхёна и снова поговорить с ним о какой-нибудь ерунде, предложенной сайтом.       А ещё хочется, чтобы Джэхён увидел его. В этой футболке без рукавов с глупой вышивкой на спине и длинной серьгой, почти доходящей до надплечья. Интересно, откуда эти мысли? Неужели Чону так жаждет одобрения и внимания сонбэ, что даже не замечает этого?       Шустро надев длинную серьгу в правую мочку, а в левой оставив пусетт, Чону забирает с зарядки телефон, бумажник с пропусками и банковскими картами и стаскивает Ёнтэка с дивана. Когда нужно, Чону умеет быть быстрым, поэтому спустя три минуты парни чуть ли не залетают в удачно подъехавший автобус, и Ёнтэк крайне неодобрительно смотрит на Чону, запыхавшись.       Да-да. Чону бы такую скорость да в учебное время.       — А девчонки придут? — спрашивает Чону, подскакивая на каждом шаге, когда после автобуса направляется к дверям главного корпуса. Ёнтэк всю дорогу пялился в свой телефон, и сообразительный Чону догадался, что он переписывался с Гахён.       — Не-а. Хэрим-а и Алекс-нуна ещё на шоппинге, а Гахён отправила меня в сладкое эротическое путешествие пешком, — приостановившись у входа, Ёнтэк не глядя роется в карманах, и что-то недовольно печатает. — Какой грубый ребёнок, жесть- Эй, а это было обидно.       Ёнтэк продолжает бормотать ответы вслух и остервенело бить пальцами по экрану, и Чону ведёт его за собой на третий этаж к актовому залу. Чону там ещё не был, но сфотографировал схему здания заранее, поэтому знает куда идти.       — Вы давно дружите?       — С тех пор, как хён и нуна начали встречаться, — отвечает Ёнтэк, заканчивая переписку, и сжимает телефон в ладони. Чону притормаживает, пропуская перед собой группу студентов, и, ожидая, рассматривает пастельно-голубые стены, растения в квадратных горшочках из прозрачного стекла и большие панорамные окна. — Лет пять, наверное?       — М, понятно, — Чону примерно так и прикидывал. Кивнув, он смело заходит в полностью открытые двери актового зала, а потом понимает, что не знает, куда они должны были прийти. Версия с актовым залом показалась логичной, да и бегающие вокруг с разнообразными принадлежностями студенты только подтверждают это. — Эм, а нам куда?       — За кулисы, — смеётся Ёнтэк, замечая потерянное выражение на лице Чону, и подталкивает его к двери рядом с лестницей, ведущей на сцену. Испугавшись непонятно чего, Чону притормаживает и меняется с Ёнтэком местами, чтобы он шёл первым. — Не боись, Шиён-нуна кричать не будет. Так, побесится чуть-чуть.       Чону в ответ издаёт лишь неясный звук, чуть-чуть похожий на согласный, и Ёнтэк продолжает тихо посмеиваться. Ли Шиён не выглядит страшным монстром в основном потому, что Чону понимает причины возникновения её повышенного тона, однако ему всё равно становится некомфортно.       Особенно когда в конце коридора он слышит, как кто-то спорит.       Нахмурившись, Ёнтэк доходит до конца, где начинается просторная площадка с реквизитом, и Чону чуть не врезается в его спину. Выглянув из-за плеча Ёнтэка, Чону мгновенно находит белую макушку Ли Шиён, а через секунду и Чон Джэхёна, и замирает. Чону был наполнен воодушевлением из-за предполагаемой встречи с Джэхёном, но сейчас воодушевляться как-то не хочется.       — Перестань выпендриваться, — жёстко говорит Шиён, скрещивая руки на груди. Джэхён, пристально смотря на Шиён, повторяет её жест, и Чону уже привычно замечает, как его пальцы гладят отдельный участок татуировок на левом предплечье, будто там что-то спрятано. — Я же прошу по-человечески. И я специально уточнила, доктор Ю сказала, что тебе можно играть несмотря на сам знаешь что.       — Я не играю, нуна, — отвечает Джэхён сквозь зубы и едва ли моргает. По открытым рукам Чону бегут мурашки из-за незнакомого выражения на его лице. Это какой-то озлобленный человек, не привычно весёлый Джэхён. — Уже какой месяц говорю, что не играю.       — Тебе не обязательно играть. Можешь сидеть на скамейке запасных.       — Я не буду сидеть на скамейке запасных. Я не играю, — сжато повторяет Джэхён, тяжело вздыхая, как будто сейчас взорвётся, и его пальцы вокруг предплечья усиливают хватку. — Я не занимаюсь спортом, нуна.       — Так, Джэхён-а, смени тон, — строго говорит Шиён, разъединяя руки, и упирается ладонями в талию. Её фиолетовый кардиган двигается вперёд, когда она наклоняется. — Неужели тебе не хочется вернуться к спорту?       — Мне не хочется, нуна. Отвали от меня с этим, пожалуйста.       — Но если не ты, то кто? — продолжает давить Шиён, подступая к Джэхёну, и он непроизвольно отходит назад. Его пальцы, скручиваясь, белеют. — Это просто университетский волейбол, Джэхён-а. Не национальная сборная. Не плав-       — Я сказал, что никакого спорта, Шиён.       Сначала ничего не происходит, но через секунду атмосфера меняется. Чону уже давно чувствует себя некомфортно из-за чужого спора и его тона, но сейчас ему становится совсем боязно из-за панмаля. Джэхён спустя время тоже понимает, что использовал его, и его глаза комично расширяются, а руки безвольно падают.       — Как ты смеешь, Чон Джэхён, — начинает с шипением Шиён, приближаясь к Джэхёну, и указывает на него пальцем с длинным ногтем, — проявлять столько неуважения к своему сонбэ? Так долго жил в своей Америке, что забыл, к кому можно обращаться неформально, а к кому нельзя?       — А ты не заставляй меня заниматься этим дурацким спортом! — невпопад отвечает Джэхён и выпрямляется. Так Шиён приходится смотреть на него снизу вверх. — Я больше не занимаюсь им.       — Хорошо, я тебе услышала, — говорит Шиён, пронзая Джэхёна не то разочарованным, не то раздражённым взглядом. — Ещё раз обратишься ко мне по имени и в таком тоне, и тебе не поздоровится. Понятно?       — Я не буду извиняться за это, нуна.       — А я и не прошу извинений.       — Шиён-нуна, — с неловким смехом зовёт Ёнтэк, почёсывая выбритые волосы на затылке, и Шиён с поднятыми плечами поворачивается. Встретившись с ней взглядом, Чону смущённо улыбается и машет ладонью. — Я привёл Чону.       — Отлично.       — Я курить, — объявляет Джэхён, ни на кого не смотря, и по Чону проходится лёгкое разочарование, стирая улыбку, когда тот протискивается мимо первокурсников и больше ничего не говорит.       Обернувшись через плечо, Чону провожает его высокую фигуру тоскливым взглядом и против воли поджимает губы. Почему это так расстроило его? Неужели ему действительно нужно столько внимания? И почему именно от Чон Джэхёна?       — Ладно. Не будем позволять конфликтам останавливать нас, — Шиён хлопает в ладони и решительно закатывает рукава кардигана. Заметив кого-то в другом коридоре, ведущем в остальную часть за кулис, она взмахивает руками и подзывает согнутыми пальцами. — Юхён-а, иди сюда. Чону пришёл.       — Приветик, — говорит Юхён, появляясь в помещении, и её горчичное платье-тюльпан шуршит при ходьбе. Чону и Ёнтэк вежливо кланяются, и Юхён мягко улыбается. Она достаточно высокая, а на каблуках становится одного роста с Чону. — Я забираю Чону?       — Забирай и делай с ним что хочешь, — великодушно разрешает Шиён, поднимая с ближайшей коробки (которыми заставлено всё пространство) планшет с листом бумаги, и приобнимает Ёнтэка за плечи. — А мы пойдём в зал.       Здесь они расходятся, и Юхён манит Чону за собой, проходя по узкому коридору в небольшую комнату, не совсем являющуюся комнатой. Это тёмное помещение с высокими перегородками, прозрачным окном напротив входа и таким количеством звукового оборудования, что и не сосчитать.       — Что я должен делать, Юхён-щи?.. — скованно спрашивает Чону, чувствуя себя слишком большим, а конечности нелепо длинными для этой коморки. Юхён проводит пальцами по животу, разгоняя складки на ткани, и завязывает каштановые волосы с осветлёнными прядями в небрежный хвост.       — Отметить, что исправно, а что нет. Потом перенести аппаратуру ближе к сцене, потому что здесь барахлит сигнал, — вставив в волосы чёрную ручку, Юхён протягивает Чону несколько напечатанных листов и вторую ручку. — У нас с тобой крошечная разница в возрасте, поэтому можешь обращаться ко мне по имени.       — Хорошо, спасибо, — соглашается Чону, и Юхён ободряюще хлопает его по боку, из-за чего он начинает краснеть. Юхён, конечно же, очень симпатичная, однако то, как она держится, заставляет его нервничать. — Итак?..       — Пока можешь ничего не делать, я справлюсь сама. От тебя требуется только грубая мужская сила, — Юхён хитро прищуривается через плечо, уже отойдя к акустической системе, и достаёт из чёрного лотка три микрофона.       — Ты знаешь, что нужно делать?! Ты будешь делать всё одна?       — Ну да, я же будущий техник, — постучав по клавиатуре жёлтыми ногтями и пробудив компьютер ото сна, Юхён сосредоточенно хмурится и что-то печатает. — А что, не похоже?       — Нет, нет, похоже, очень- очень похоже, — торопливо отвечает Чону, чувствуя себя дураком, и Юхён мелодично смеётся. Своей хрупкостью и красотой она похожа на Хэрим, но в отличие неё не выглядит так, будто её можно сломать. Сломается скорее тот, кто попытается навредить. — Я не мешаюсь тут?       — Об этом не беспокойся, Чону, — повернувшись, Юхён облокачивается поясницей на край стола и скрещивает руки на груди. Чону переступает с ноги на ногу, и в это время его показательно осматривают. — Оппа не соврал, когда сказал, что ты чертовски симпатичный и милый.       — Оппа? — Чону, сбитый с толку, склоняет голову на бок, и Юхён понимающе хмыкает.       — Чон Джэхён. Он и Ли Джэхён мои оппы, — после этого в голове Чону загорается лампочка, и он вспоминает об их первом знакомстве, совместной физкультуре и как Ли Джэхён говорил вчера, что Юхён не смогла пойти с ними в лапшичную. — Вы с Чон Джэ-оппой близки?       — Что?! — Чону выпучивает глаза, никак не ожидав услышать такой вопрос, и Юхён смеётся. Развернувшись, она принимается по очереди подключать микрофоны к оборудованию, и Чону поспешно мотает головой. — Нет. Мы едва знаем друг друга.       Юхён не отвечает, двигая плечами, чтобы показать, что она услышала, а к Чону приходит внезапная и кислая догадка. Что, если человек, который нравится Чон Джэхёну, это Юхён? Чону может правдиво признать, что они оба высокие и хорошо смотрятся вместе, но эта мысль почему-то не нравится ему. Что-то скребётся в его груди, где бьётся сердце, и он пытается разобраться, однако результатов нет. Да и Джэхён сказал, что тот человек очаровал его своей несообразительностью, поэтому это вряд ли Юхён. Она кажется умной.       После неловкого мини-диалога Чону и Юхён разговаривают лишь насчёт работы. Юхён проверяют каждую деталь аппаратуры, говоря Чону, что необходимо отмечать в табеле, и тот слушается. Когда они заканчивают в этом помещении, Юхён звонит Шиён и сообщает ей, что Чону свободен, а после помогает ему перенести оборудование к тёмно-красному занавесу.       Дальше прибежавшая Шиён вручает ему веник и совок и говорит, что нужно подмести между рядами в зале. Там Чону, радуясь, что надел футболку без рукавов, из-за чего не сильно потеет, прилежно выполняет поручение президента и между тем знакомится с некоторыми ребятами из студенческого совета. От них же (точнее, от двух воодушевлённых девушек с салфетками для уборки в руках) Чону узнаёт, что Ким Ёнхун и Ли Джэхён будут выступать с песней.       — Сонбэ очень крутые! В том году они тоже пели! — радуется одна из девушек, тряся подругу за ладони. — У Ли Джэ-сонбэ тако-ой сладкий голос!       — Ага!       Чону отстранённо кивает, не удивляясь, и вытаскивает из заднего кармана телефон. Возможно, это немного странно, что мистический Ким Ёнхун и Ли и Чон Джэхёны, являясь всего лишь второкурсниками, столь популярны, но Чону не зацикливается на этом факте. Джуён тоже был популярен в одиннадцатом классе из-за своего красивого лица и был также быстро забыт, когда их одноклассницы поняли, что он не собирается ни с кем сближаться.

Кому: Джуённи <(￣︶￣)>

Прикинь, ли джэ-сонбэ будет петь на концерта концерте*

Кому: Вам

омо омо ヽ(*⌒▽⌒*)ﾉ давай купим ему цветы?

Кому: Джуённи <(￣︶￣)>

давай! ты купишь?.. а то я занят меня припахали помогать с организацией концерта

Кому: Вам

окс!

Кому: Джуённи <(￣︶￣)>

пасибки кстати… а ты где? (⊙_⊙)

Кому: Вам

перекусываю с однокурсниками (⊙_⊙) их зовут бэ сынмин иии ты никогда не отгадаешь как! … бон джэхён ха-ха

Кому: Джуённи <(￣︶￣)>

как много джэхёнов ヽ(°〇°)ﾉ

Кому: Вам

чем больше тем лучше!!!!! (˘⌣˘)♡(˘⌣˘)

      — Оппа!       Чону дёргает головой, отвлекаясь от телефона, и с верхних рядов, где нараспашку открыты тяжёлые двери, Гахён беззаботно скачет по обитым бархатом ступеням. Алекс и Хэрим спокойно спускаются вслед за ней, и Чону машет всем по очереди. Обжигающее чувство стыда в груди возвращается к нему новой волной, когда Хэрим застенчиво улыбается ему, и Чону прикусывает нижнюю губу. Нет, сейчас он не скажет. Лучше как-нибудь после концерта.       — Прикинь что. Онни сказала, что после концерта будет неофициальная тусня на футбольном поле, — гордо, словно это эксклюзивная информация, оповещает Гахён и останавливается на пару ступеней выше, чтобы быть с Чону одного роста. — Нас пригнали сюда помогать, но я помогать не буду, сразу говорю.       — А я готова замарать руки, — хмыкает Алекс, обходя Чону, и сразу же направляется к боковой части сцены, где Шиён отчитывает парня со старших курсов с неодобрительным выражением лица. Хэрим, пробежав мимо Чону с краснеющими щеками, присоединяется к Алекс.       Следующий час Чону, Ёнтэк, Алекс и Хэрим покорно убираются, переносят необходимые вещи и делают всё, что только просят Шиён и Юхён, а Гахён пытается заносчиво командовать ими, но её никто не слушает. В конце, когда Шиён говорит, что они все молодцы и могут занимать места, Чону сбегает на перекур в одиночестве, так как никто из его новообретённых друзей не курит, и пулей вылетает из зала, прежде чем Хэрим предложит ему свою компанию. Чону не боится Хэрим, нет, он боится себя. Вдруг он ляпнет что-то, не подготовившись, и устроит мини-апокалипсис? Это будет ужасно.       На улице, стоя у знака, разрешающего курить, Чону встречает Джуёна, и тот держит в руках такой большой букет, что глаза Чону невольно округляются. Джуён неуклюже оступается, стараясь не уронить розы, зелёные веточки и другие неизвестные для Чону цветы, и смущённо хихикает.       — Я попросил подобрать что-нибудь в качестве комплимента за хорошо проделанную работу, — объясняется он, пытаясь прикурить одной рукой, и Чону, закатив глаза, зажигает для него сигарету сам. — Наверное, я переборщил.       — Ты определённо переборщил, но сонбэ будет приятно, так что, какая разница, — пожав плечами, Чону наклоняется, втягивает носом сладкий аромат цветов, и показывает Джуёну большой палец. — Ты, кстати, приехал тютелька в тютельку, концерт начнётся через полчаса.       — Отлично! — сияет Джуён и поправляет загнувшийся воротник фланелевой рубашки. Чону стряхивает пепел в мусорную урну и, втягивая щёки, задумчиво смотрит на стекающиеся ко входу группы студентов. — А ты чего так разоделся? У вас с Хэрим второе свидание?       — Нет, — кривится Чону, только сейчас понимая, что, красиво одеваясь, думал о своём сонбэ, а не о девушке, которой нравится. Нет, ну это совсем не то. Чону должен думать о другом! — Просто захотелось. А ты чего не разоделся?       — А кого мне впечатлять? — парирует Джуён, выгибая правую бровь, однако на его скулах проступает знакомый оттенок розового. Чону подозрительно прищуривается, зная своего лучшего друга как облупленного. — Ой, перестань. Погнали в зал.       — Погнали, — соглашается Чону, тушит сигарету о край металлической урны и бросает окурок внутрь. Джуён повторяет за ним, и вот они уже входят в главный корпус университета вместе с остальными студентами. Начинает темнеть, и из-за горящих и широких окон современное здание привлекает взгляд. — После концерта будет продолжение на футбольном поле.       — Я знаю, да. Мне сказал Джэхённи, — Чону на секунду застывает, пугаясь последнего слова Джуёна, но затем вспоминает о его однокурснике и облегчённо выдыхает: он испугался, что Джуён начал фамильярничать. Боже, слишком много Джэхёнов на один квадратный метр. — Всё, давай быстрее, а то нормальных мест не останется.       — Мне кажется, нам их заняли.       Чону оказывается прав. Когда они заходят в тёмно-бордовый зал с золотыми вставками редких украшений, где-то в середине одинаковых рядов с неожиданной прытью выпрыгивает Гахён и начинает махать руками с радостным Оппа! Кивнув на Алекс и Ёнтэка, пытающихся усадить Гахён обратно, Чону подталкивает Джуёна вниз и торопливо спускается.       — Джуён-оппа! — зовёт Гахён таким тоном, словно искренне наслаждается этим и смакует каждую букву, и хлопает по свободному месту справа от себя. — Садись скорее!       Джуён, каждый раз извиняясь, когда он задевает чужие колени, протискивается к середине и пригибается, но Ёнтэк оказывается быстрее. Упав между Гахён и Алекс, Ёнтэк поддерживающе хлопает Джуёна по бедру, и тот, пожав плечами, занимает место между Алекс и незнакомым парнем. Чону приходится сесть слева от Хэрим, и ему физически больно от её неуверенной улыбки.       Чтобы им не пришлось разговаривать, Чону судорожно вытаскивает телефон и, держа обеими ладонями, утыкается в него чуть ли не носом. Справа он слышит, как Гахён пристаёт к Джуёну, расспрашивая про букет, а Ёнтэк сдержанно пыхтит, пока Алекс громко разговаривает с кем-то по телефону, и ему вновь становится стыдно. Хэрим сидит молча, сложив ладони с нежно-розовым маникюром на коленях, и все слишком заняты друг другом, чтобы обратить на неё внимание.       Отложив телефон, Чону только наклоняется к Хэрим, чтобы завести разговор, как освещение начинает ослабевать, и через десять секунд единственный источник света — это сцена. На неё выходят Ли Шиён, и Чону наконец узнаёт, как выглядит Чхве Сонюн: как молодой принц древней страны. Открывая концерт вместе со своей девушкой, Чхве Сонюн держит в ладонях микрофон и карточки тонкими пальцами и сдержанно улыбается. Чону зачем-то отмечает, что он и Ли Шиён неплохо смотрятся.       — Вперёд, хён! — шёпотом кричит Ёнтэк, тряся сжатыми кулаками, и Гахён рядом шумно фыркает. — Файтин, Сонюн-хён!       — Файтин, Шиён-онни! — присоединяется Гахён, специально толкая Ёнтэка острым локтем в подмышку, но тот не остаётся в долгу. Когда Алекс шикает на них, Джуён добродушно посмеивается, продолжая держать букет как самое ценное в своей жизни, и Гахён бросает на него долгий и разочарованный взгляд. — Не расстраивай меня, оппа…       — Да замолчите вы, — шипит Алекс, и Джуён и Гахён одновременно стирают с лиц любые проявления эмоций, не смея перечить старшим.       Вступительная речь Ли Шиён и Чхве Сонюна заканчивается, и после неё начинается сам концерт. Чону был бы рад что-нибудь рассказать про него, но-о… это скучно. Это безбожно скучно, с длинными поздравлениями и пожеланиями от старших студентов, ректора и проректоров, и Чону накрывает флэшбэками из начальной школы. Та же музыка, те же номера, те же убивающе длинные диалоги ведущих.       Единственный раз, когда Чону находится в состоянии, непохожем на сон, это выступление Ли Джэхёна и Ким Ёнхуна. Они поют нежную балладу о предсказуемой невзаимной любви, но Чону в любом случае пронимает. С такого расстояния лица второкурсников едва различимы, и всё же он умудряется высмотреть блёстки на скулах Джэхёна и нарисованную лилию на щеке Ким Ёнхуна. Чону впервые видит его тёмную копну волос, бледную кожу и стройную высокую фигуру, и почти влюбляется. Почти. Красивого лица и нежного голоса всё-таки не хватает.       — Вау… — шуршит кто-то среди его однокурсников и Джуёна, и Чону поворачивает голову, чтобы обнаружить одинаково одухотворённые лица: Гахен и Джуён сидят с открытыми ртами, Алекс держит телефон перед лицом, снимая как гордая мама, а Хэрим оглушительно хлопает в конце выступления. Спохватившись, Чону присоединяется к ней.       Кажется, Гахён и Ёнтэк едва высиживают оставшееся время, потому что, как только Ли Шиён благодарит всех за посещение, и Чхве Сонюн объявляет об окончании концерта, они молнией поднимаются на ноги и разворачиваются в сторону выхода. Но кое-кто оказывается быстрее. Чуть не уронив букет на голову сидящей впереди девушки, Джуён поспешно перешагивает через колени Хэрим и Чону и начинает проталкиваться к проходу. Чону, автоматически реагируя на любое странное поведение Джуёна, без слов подрывается за ним.       — Ты куда торопишься?! — спрашивает Чону, еле догнав Джуёна, который прорывает толпу своими широкими плечами, и впивается в его локоть всеми пальцами. — Йа, Джуённи.       — Хочу скорее отдать букет Ли Джэ-сонбэ, — объясняется Джуён, и Чону с мычанием кивает. В этом есть смысл. Ли Джэхён не знает, что они планировали увидеться с ним, поэтому не будет ждать.       Джуён не был за кулисами, но его это будто и не смущает. Махнув Гахён и Ёнтэку, задержавшимся у Ли Шиён и Чхве Сонюна, Джуён смело проходит за задвинутый полог, отодвигая его рукой, и идёт вперёд. Чону, уже поравнявшись с ним, крутит головой и ищет знакомые лица, но никого не находит. Здесь нет даже Ким Юхён, которая должна была оставаться рядом с аппаратурой.       Наконец Джуён притормаживает, достигнув пункта назначения, и Чону невольно замедляется. Где есть Ли Джэхён, есть и Чон Джэхён, и этот факт как-то будоражит Чону. Да, он хотел увидеть своего сонбэ и поговорить с ним, однако не уверен, что готов. Вдруг Чон Джэхён посмеётся из-за того, что он надел длинную серьгу? Это вполне в его духе.       — Ли Джэ-сонбэ, — с придыханием зовёт Джуён, тормозя напротив стоящего к нему спиной парня, и неуверенно перехватывает букет обеими ладонями. — З-здравствуйте.       Ли Джэхён, прекратив копаться в раскрытой сумке, выпрямляется, медленно разворачивается, и Джуён нервно улыбается. Они с Чону пришли к Джэхёну сразу после концерта, поэтому он всё ещё одет в винтажную белую блузку с рукавами-фонариками, его русые волосы мягко уложены, открывая лоб, а блёстки на щеках и скулах под безжизненным освещением переливаются. Переведя взгляд с Джуёна на букет, Джэхён беззвучно открывает рот, тут же закрывает его и просто смотрит на Джуёна большими глазами. Смотрит со смесью нетерпения, ожидания и неверия. Как люди обычно смотрят на что-то, что давно хотели, но сомневаются, что действительно получили.       — Джуён?..       — Они замазали Вашу родинку, — выпаливает Джуён, мгновенно прикусывая нижнюю губу, и Джэхён единично моргает.       — Что?..       — Они замазали Вашу родинку, — повторяет Джуён, касаясь середины носа кончиком пальца, и Джэхён слегка хмурится, прикасаясь к своему.       Никто из них опять ничего не говорит, и тогда у Чону появляется странное ощущение, что он мешает. Что за бред?.. Когда это он мешал, и с чего это вообще? Тряхнув головой, Чону встаёт рядом с Джуёном, дёргает его за край рубашки, чтобы вывести из непонятного транса, и кивает Джэхёну на букет.       — Это Вам, сонбэ, от нас двоих. Вы были неповторимы, спасибо за выступление!       — От нас двоих… — вторит Джэхён и впервые смотрит на Чону. Встретившись с ним взглядом, Джэхён начинает широко улыбаться и принимает букет от Джуёна. — Спасибо, ребята! Мне очень приятно. Я ещё никогда не получал цветы- Они- Ай, дайте я вас обниму!       Прежде чем Чону успевать возразить, его обвивают за шею, тянут вниз, и Джэхён крепко держится за него. Отпустив Чону, Джэхён отводит объёмный букет в сторону, поднимается на носочки и в неудобном объятии прижимается к груди Джуёна. Спасибо вчерашним «гениальным» измерениям, они все узнали, что Джэхён среди них самый маленький, но в данный момент в безразмерной блузке и с блёстками на щеках он выглядит не маленьким, а хрупким и внеземным. Как фея или ангел.       — Розы и лилии, я их обожаю, — отодвинувшись от краснеющего Джуёна, Джэхён отпускает его шею, опускается на пятки и продолжает говорить, словно в курсе, что именно Джуён покупал букет. — Мне очень нравится, серьёзно, это прям- Вау.       — Рады, что Вам понравилось, — честно отвечает Чону вместо Джуёна, который выглядит так, будто через секунду потеряет сознание, и переплетается с ним руками. — Мы пойдём тогда. Встретимся на вечеринке. Вы же идёте?       — Подождите! — восклицает Джэхён, когда Чону начинает поворачиваться с Джуёном на буксире, и поднимает в воздух букет (тот слишком большой, чтобы он мог держать его одной ладонью). — Можно я пойду с вами? Юхён и Джэхён уже ушли, чтобы помочь всё подготовить на поле, а с Шиён-нуной я идти не хочу, хах.       Чону хмыкает. Он бы тоже не хотел идти с человеком, который весь день повышал на него голос.       — Да, конечно. Пойдём втроём. Или всемером, потому что там ещё Хэрим, Алекс-нуна, Гахён и Ёнтэк.       — Ой, как много, — Джэхён хихикает, из-за чего Джуён издаёт приглушённый и едва различимый звук, но Чону решает, что ему послышалось. — Тогда подождёте пять минут? Сейчас все как раз уйдут и освободят выход, а я пока переоденусь и смою-       — Не смывайте, — неожиданно перебивает Джуён, заставляя Чону подскочить от громкости его голоса, и глаза Джуёна расширяются. Глупо заморгав, он вытаскивает руку из хватки Чону, механически отшагивает назад и указывает большим пальцем за спину. — У меня перекур.       Джуён бесшумно испаряется из поля зрения, оставляя после себя отголосок одеколона, и Чону разочарованно качает головой. И что творит его лучший друг? Повышает голос на сонбэ?       Однако Джэхён не выглядит оскорблённым. Уставившись туда, где только что стоял Джуён, Джэхён начинает глупо улыбаться, поджимая губы. Переложив букет на сгиб локтя, он прикасается кончиками пальцев к блёсткам, что тут же начинают осыпаться, и Чону, сбитый с толку, хмурит брови.       — Извините меня за Джуёна, сонбэ. Он не хотел повышать на Вас голос, — всё-таки говорит Чону, когда Джэхён не двигается, застыв с ладонью у щеки. — Наверное, ему понравился Ваш макияж. Джуён любит такие необычные штуки.       — Ему понравилось? — переспрашивает Джэхён, и его улыбка из глупой превращается в странную. Не ожидая ответа, Джэхён разворачивается к своей сумке, меняет её местами с букетом и закидывает лямку на плечо. — Джэхённи, кстати, тоже любит такие необычные штуки.       С игривым прищуром глянув на Чону, Джэхён бьёт себя указательным пальцем по непроколотой мочке, намекая на длинную серьгу, и проходит мимо него в гримёрные комнаты. Чону, вспыхнув, дёргает за серебряное украшение, и глубоко вздыхает, чтобы предательская краска с щёк не перешла на шею и загривок.       Теперь желание показаться Чон Джэхёну в футболке без рукавов и с серьгой не выглядит для Чону привлекательным. Вряд ли Ли Джэхён говорил серьёзно, и Чону, вероятнее всего, помрёт со стыда. Откуда он вообще взял, что Чон Джэхёну это будет интересно? У него уже есть человек, который нравится ему.       И Чону на девяносто девять процентов уверен, что это девушка.       Сделав вид, что последней реплики Ли Джэхёна никогда не существовало, Чону дожидается его, одиноко топчется за кулисами, по которым постоянно кто-то ходит, и пишет Джуёну сообщения, где обещает расправиться с ним, пока тот будет спать.       Ли Джэхён выходит к Чону спустя десять минут, переодевшись в обычную оверсайз толстовку с капюшоном и чёрные джинсы, однако, как Джуён попросил (потребовал?), на его скулах остались блёстки, их даже словно стало больше.       — Заглянем на секунду в мою машину, я положу цветы? Надеюсь, они не завянут. Если завянут, то будет очень жаль. Они красивые. Блин, правда, Чону-я, они прекрасны. Большое спасибо, — Джэхён машет Чону ладонью, зовя за собой, и они покидают за кулисы. Продолжая разговаривать сам с собой, так как на большинство предложений Чону просто кивает или угукает, Джэхён выводит его в коридор и усиленно машет Джуёну, стоящему у дверей с подавленным выражением лица. — Джуён-а, сюда!       Джуён ныряет вниз, глубоко кланяясь Джэхёну, будто впервые за вечер видит его, и Чону вздыхает. Он не понимает причины такого странного поведения, но решает, что лучше не приставать с вопросами, поэтому молча привлекает лучшего друга к себе и, пока они идут за Джэхёном к его машине, чешет короткими ногтями заднюю часть шеи Джуёна прямо как коту его бабушки и дедушки.       — Я совсем обосрался? — спрашивает Джуён шёпотом, когда Джэхён открывает заднюю дверь своей тёмно-бордовой машины, и Чону решительно мотает головой, роняя руку.       — Не, он вообще не обратил внимания, что ты повысил голос. Хочешь, я спрошу у девчонок, как так наносить блёстки? Может, они даже сами научат тебя.       — Но я не хочу краситься.       — Но ты же любишь всякое такое… — Чону запутанно осекается, чтобы посмотреть на Джуёна с прищуром, тот непонимающе смотрит на него в ответ, а Джэхён где-то сбоку от них бормочет о необходимой уборке автомобильного салона. — Тогда почему ты так отреагировал на макияж Ли Джэ-сонбэ?       Джуён достаточно долго смотрит на него без слов с самым загруженным выражением лица и приподнимает брови. Чону моргает, слыша, как Джэхён захлопывает дверь машины.       — Если ты не понял, я не буду объяснять.       — Что?.. Но почему! — Джэхён манит их обратно к университетскому корпусу, и Чону, ощущая накатывающий ветер, обхватывает себя руками. — Я реально не понял. Объясни-и.       — Я ещё сам не уверен, — загадочно отвечает Джуён, пристально смотря на спину Джэхёна в тёмно-синей толстовке, и на его лице проступает что-то, похожее на грусть. — Если буду уверен, то скажу.       Когда нужно, Чону умеет быть не только быстрым, но и настойчивым, поэтому всю дорогу до футбольного поля трясёт Джуёна за края расстёгнутой рубашки и пытается выпытать все ответы. К сожалению, Джуён тоже умеет быть упрямым, когда нужно, поэтому ничего не рассказывает, а каждый раз меняет тему, чтобы включить в разговор Джэхёна, и тот ожидаемо забалтывает их.       — Джэхён-а! — только зайдя на поле, Джэхён умудряется рассмотреть в собравшихся группках знакомые лица и сразу же срывается на бег. Переглянувшись, Чону и Джуён стремятся догнать его, и Чону оставлять попытки узнать, что происходит в голове Джуёна. — Юхён-а!       Прокрутившись вокруг себя, Чону рассматривает высокие и кажущиеся в темноте бесконечными трибуны, редкие фонари, роняющие светлые пятна на искусственный газон, чёрное табло по середине поля и деревянные столики с двумя скамейками по обеим сторонами. То тут, то там мелькают пивные бутылки, синие стаканчики (прямо как в иностранных фильмах) и море закусок. Но Джэхён не ведёт их к ближайшему столику. Вместо этого он заворачивает к самому краю, где начинаются скамейки, на которых обычно сидят команды, и подходит к группе старших студентов. Чону мгновенно узнаёт в них Ли Шиён, Чхве Сонюна, Ким Юхён и Чон Джэхёна.       — Нуна, ты молодец! — слегка нервно восклицает Ли Джэхён, наверное, всё ещё опасаясь раздражённого состояния Шиён, но она лишь довольно улыбается и кивает, прижимаясь к груди Чхве Сонюна. — И как ты выбила разрешение, не представляю!       — Мы с оппой учимся здесь четвёртый год, думаю, ответ очевиден.       — Да. Чон-сонсэнним очень любит меня, — мягко добавляет Сонюн и дружелюбно улыбается кланяющимся Чону и Джуёну. — Главное, прибраться за собой и отдать ключ охране, и проблем не будет.       Сонюн одет в простую футболку белого цвета, джинсы и чёрный пиджак, однако похож на всё того же принца древней страны, устраивающего не студенческую вечеринку, а торжественный приём. Единственное, что портит впечатление, это электронная сигарета в его свободной ладони (вторая держит Шиён за бок). Вставив стик внутрь, Сонюн нажимает на кнопку и ждёт, пока устройство разогреется, а Чону, вспомнив о своих сигаретах, тянется к карманам, вспоминает, что он без куртки, и смотрит на Джуёна.       — Йа, Ким Чону.       Чону дёргает головой, слыша хруст в шее, и встречается взглядом с Чон Джэхёном. Тот протягивает ему открытую пачку клубничных сигарет, но Чону на них не смотрит. Он смотрит на Чон Джэхёна, на его пирсинг (сегодня только маленькие кольца), на его мотоциклетную куртку, футболку с вырезом-хенли и джинсы. Чёрный цвет одежды делает бледную кожу Джэхёна ещё бледнее, и Чону буквально чувствует, как его разглядывают в ответ: чужой взор скользит по его ногам, открытым рукам и останавливается на серебряной серьге.       — Спасибо, сонбэ, — когда молчание между ними затягивается и остальные начинают переглядываться, Чону кланяется, забирает пачку обеими ладонями и берёт для себя одну сигарету. Вернув пачку, Джэхён довольно улыбается, поджимая уголки губ, и из-за этой самодовольной усмешки по рукам Чону бегут мурашки. Или это из-за ветра…       — Мне нравится вечеринка! — отвернувшись, чтобы пламя зажигалки не порхало, Ли Джэхён закуривает, поправляет сбившийся капюшон и показывает Шиён большой палец. Следующее Джэхён кричит, так как кто-то включает колонки на середине трибун, и всё пространство накрывает энергичной поп-песней. — А скидываться за напитки и еду кому?! Тебе, нуна?!       — Скидываться вообще не нужно, — кричит Шиён и, поморщившись, указывает кому-то жестом снизить громкость музыки. — И это одно название, а не вечеринка.       — Вечеринка будет завтра, — хитро добавляет Сонюн, приближая Шиён к себе, и она обвивает его талию руками. — Кстати, Джэхённи, вы не познакомили меня со своими хуб-       — Оппа! — Чону подпрыгивает, роняя сигарету на газон, и хватается за сердце. Прямо перед его носом появляется что-то юркое и тёмноволосое с двумя хвостиками, а потом перемещается правее, и Джуён оступается. — Ты пришёл!       Неуютно хихикнув, Джуён приподнимает руку с сигаретой, отводя её от лица Гахён, и она прилипает к его второй руке. Ли Джэхён изумлённо приоткрывает рот, наблюдая, как Джуён начинает покрываться розоватыми пятнами, и непонимающе хмурится.       — Пойдём? Я налью тебе пива? — вслед за Гахён появляется Ёнтэк, и он выглядит так, словно готов убивать. Чону невольно хмыкает, хотя смущёние Джуёна, вымученное лицо Ли Джэхёна и раздутые ноздри Ёнтэка не располагают к смеху.       — Гахён, — предупреждающе начинает Ёнтэк, шагая вперёд со сжатыми кулаками, и Гахён, пискнув, прячется за спину Джуёна. Принявшись за ощупывание его плеч и крепких рук, Гахён охает и ахает и делает вид, что её не звали по имени.       — Ты такой сильный, оппа. А если придётся драться, ты победишь?       — Гахён-       — У меня так опп много здесь, как кру-уто, — пропевает Гахён, но в её голосе слышится дрожь, и, спасаясь от худощавой фигуры Ёнтэка, тянет Джуёна за локоть в сторону Чону и Ли Джэхёна. Те втроём сталкиваются, пытаются устоять на ногах, и Гахён ныряет за Чон Джэхёна и Юхён. — И целых две онни, крутя-як!       — Ли Гахён-щи!       — Что происходит? — строго спрашивает Сонюн, когда Чон Джэхён, закатив глаза, берёт Гахён за плечи, разворачивает её к пылающему от ярости Ёнтэку и заставляет идти к нему. — Гахённи, Ёнтэкки?       — Из-за тебя меня не взяли в клан! Турнир через неделю, а я пропущу его, и всё из-за тебя! — выкрикивает Ёнтэк, кусая металлическое кольцо в нижней губе, и крупные кресты в его ушах качаются. Чону до этого считал Ёнтэка спокойным, поэтому такой всплеск эмоций крайне удивляет. — О чём ты думала! Ты же знаешь, как это важно для меня!       — Ты мой оппа, ты должен был помочь мне, — нервно говорит Гахён, пытаясь вырваться, но Чон Джэхён, возвышаясь за её спиной, сильно держит за надплечья. — Кто бросает своих донсэнов?..       — Если ты будешь подставлять меня и дальше, то не называй в таком случае оппой! Не забывай, кто помогал тебе на протяжении всего пути!       — Ой-ой. Как будто мне нужна твоя помощь! Я и сама могу!       — Ага, щас! А кто поднял тебя на «Корону»? Если бы не я, ты бы так и сидела на своей «Бронзе»!       — Так, всё, — вздохнув, Шиён запахивается в вязаный кардиган, подходит к своим донсэнам и смотрит на каждого по очереди. Она стоит к нему спиной, поэтому Чону не знает, что мелькает в её взгляде, но этого хватает, чтобы Ёнтэк и Гахён смутились и потеряли раздражённый вид. — Клянусь Богом, ваш «PUBG» уже затрахал.       — Вы спорите из-за него почти каждую неделю, — кивает Сонюн, вставая с Шиён, и тогда Чон Джэхён отпускает надплечья Гахён. Отшагнув обратно к Юхён, Джэхён приобнимает её за талию, и в животе Чону отчего-то что-то скребётся. — Давайте, ребята, вы знаете, что делать.       Гахён и Ёнтэк оба закатывают глаза, но не смеют ослушаться старших и подходят друг к другу ближе. Цыкнув, Гахён выставляет свою открытую ладонь, и Ёнтэк осторожно берёт её, переплетая их пальцы.       — Отлично, так и стойте, пока не вернёте друг к другу братскую любовь, — слабо улыбнувшись, Сонюн лохматит русые волосы Ёнтэка и высокие хвостики Гахён, и они одновременно стонут. — А мы пойдём за пивом. Только сначала хотелось бы официально познакомиться с Чону и Джуёном.       Встрепенувшись из-за внимательного, но дружелюбного взгляда Сонюна, Чону бойко представляет себя и Джуёна. Ли Джэхён, как всегда жизнерадостный и болтливый, рассказывает историю об их знакомстве, путанице, и всё это время Гахён и Ёнтэк, надувшись, держатся за руки.       После Гахён убегает вместе с безотказным Джуёном, утаскивая его большую фигуру к ближайшему столику, и Чону задаётся вопросом, действительно ли он понравился ей, или она делает это, чтобы кое-кого поддразнить. Сжав челюсти до появления желваков, Ёнтэк закатывает рукава свитшота, что-то бормочет, не прощаясь, и тоже уходит, и Чону остаётся со старшими один.       — Я только что вспомнила, что Юхённи должна мне танец, — прикурив новую сигарету взамен старой, Шиён хитро улыбается, оборачивается к Юхён и, зажимая сигарету губами, плавно ведёт ладонями по воздуху. — Онни хочет танцевать.       — Онни получит свой танец, — проведя по груди Чон Джэхёна тонкими пальцами с нежным маникюром, Юхён повторяет забавные движения Шиён, приближаясь к ней грациозной походкой, и её берут за обе ладони. — Оппы, я пошла!       — Иди. Будь осторожнее, — кивает Чон Джэхён, пряча руки в карманах мотоциклетной куртки, и Сонюн провожает девушек с любящей улыбкой. Дальше он направляет своё внимание на Чону, и тот настораживается.       — У меня дома завтра будет настоящая вечеринка, не такая, как сейчас. Я приглашаю вас с Джуёном.       — О, спасибо, Сонюн-щи, — Чону кланяется, складывая ладони на животе, и Ли Джэхён вдруг взволнованно восклицает, взмахивая руками.       — Пойдём вместе? После боулинга?       — После боулинга?..       — Да! Ой… я забыл сказать, — вытащив телефон и сняв блокировку, Ли Джэхён подходит к Чону и поднимает к нему яркий в полумраке экран. Там Чону обнаруживает личный кабинет с подтверждённой бронью. — Джэхён сказал, что Джуён хотел в боулинг, поэтому я позвонил в место, в которое мы ходили в прошлом году- оно крутое, кстати, вам понравится, но из-за суматохи забыл рассказать. Вы же не против?       — Нет. Завтра же суббота, — кивнув, Чону выпрямляется, переставая горбиться, и Ли Джэхён сияет, будто Чону не согласился пойти в боулинг, а сделал для него что-то масштабное. — А мы успеем и туда, и на вечеринку?       — Ну да. Или ты хочешь провести с нами весь день? — спрашивает Чон Джэхён, поднимая плечи из-за порыва противного ветра, и Чону не знает, мурашки на его руках появляются из-за холода или чужого взгляда. — В таком случае я могу вообще не ложиться. Встретимся на заре?       — А Вы в обычные дни разве спите, сонбэ? — уточняет Чону с ухмылкой, припоминая, как Чон Джэхён не уходил спать вместе с ним, и Ли Джэхён злорадно хихикает.       — Ха, и правда.       — Ой, заткнитесь, — бормочет Чон Джэхён, сморщив нос, и Сонюн наблюдает за их разговором с интересом. В следующую секунду его взгляд перемещается за плечо Чону, и тот чувствует за спиной чьё-то присутствие.       — Хай, гайз, а ю рэди? — разговор с английского в окружении Чону начинает лишь один человек, и он быстро поворачивается, с радостной улыбкой находя перед собой Алекс и Хэрим. Встретившись взглядом с последней, Чону прикусывает нижнюю губу и вспоминает, что обещал поговорить с ней после концерта. Концерт давно закончился. — Чону-я, пойдём. Нуна готова нахлестаться пива.       — Я пошёл? — уточняет Чону, смотря на Джэхёнов и Сонюна по очереди, и те нестройно угукают, уже собираясь в неровный круг, чтобы о чём-то поговорить.       Алекс и Хэрим отводят Чону к одному из боковых столиков, и он, решая побыть джентльменом, наливает в пластиковые стаканчики три порции пива. Оно привычно горчит и оседает на языке, и Чону, издав звук, похожий на мхе, забрасывает в рот горсть острых чипсов. Для этого ему приходится протянуться через половину столика, и девушка, сидящая на нём со скрещенными ногами, проходится на нему заинтересованным взглядом.       — Это Хан Йесо-сонбэ, — информирует Хэрим, когда Чону возвращается, и застенчиво обхватывает прохладный стаканчик маленькими пальцами. — Соседка по комнате говорила мне, что сонбэ ведёт самый популярный блог нашего университета.       — Какая у тебя всезнающая соседка, — иронично фыркает Алекс, и Чону тоже улыбается: за первые дни учёбы Хэрим успела осыпать их некоторыми фактами, услышанными от той мистической соседки. Хан Йесо тем временем бегает взглядом по студенческим группам и, не глядя, что-то печатает в телефоне.       — Она много знает, — тихо отвечает Хэрим, пожимая плечами, и Чону в который раз становится стыдно. Если подумать, то он тратит время Хэрим, держа её рядом с собой и даря бессмысленную надежду.       Пока Чону мысленно варит самого себя в котле с кипятком за неспособность открыть рот и рассказать всю правду (это только в теории легко), Алекс и Хэрим пьют пиво и спокойно разговаривают, слабо пританцовывая в такт активной песне. Прикусив внутреннюю сторону щеки, Чону тоже двигается, иногда не попадая в такт, и прислушивается к диалогу новообретённых подруг. Они рассуждают на тему дорамы, рекламу которой увидели вместе в автобусе, и в животе Чону всё бурлит. Если он не поговорит с Хэрим в следующие полчаса, его голова взорвётся.       — Так, мне нужно пописать, — через десять минут объявляет Алекс, и Чону не целует её и не поднимает над газоном лишь потому, что цепляется за пустой стаканчик ногтями изо всех сил.       — С тобой сходить? — предлагает Хэрим, обеспокоенно прикасаясь к запястью Алекс, и Чону мысленно стонет. — В коридорах сейчас темно…       — Я не маленькая, Хэримми, я схожу, — помотав головой, Алекс с улыбкой допивает остатки пива, вкладывает синий стаканчик в свободную ладонь Чону и уходит в сторону выхода со стадиона. Чону смотрит, как её фигурка скрывается в полумраке, и решительно вздыхает. Сейчас или никогда.       — Хэрим-а, — зовёт он, вставая перед Хэрим, и расправляет плечи. Смутившись, она поправляет ворот персиковой куртки и поднимает на Чону большие глаза. — Я хочу кое-что сказать тебе.       — Да?.. Что-то случилось?       — Нет. Пока нет, но ты должна кое-что знать, — дыхание Чону прерывается, и он против воли заставляет себя продолжать дышать. Несмотря на остужающий ветер, Чону становится жарко, и он чувствует, как его пальцы чуть-чуть дрожат. — Это по поводу вчерашнего свидания. Оно прошло круто, мне понравились и еда, и наши разговоры, и мне хотелось бы и дальше слушать, как ты рассказываешь о своих собаках или брате, но не так. Не в таком смысле. Ты не нравишься мне как девушка, и я бы не хотел, чтобы ты тратила своё время на того, кто не сможет стать твоим парнем.       Выложив всё как на духу, Чону задерживает дыхание, втягивает прохладный воздух носом и обхватывает себя за ледяные плечи. Улыбка Хэрим, пропадающая с каждым словом Чону, окончательно исчезает. Случайно сжав стаканчик так, что в тишине между ними он издаёт слишком громкий звук, Хэрим вздрагивает и поправляет лежащие на груди волосы.       — Чону-я… знаешь… в этом нет ничего страшного, — медленно начинает Хэрим, избегая смотреть на Чону, но затем её брови соединяются в тонкую линию, и она поднимает подбородок. Чону сглатывает кислый привкус пива, внутренне разбиваясь из-за разочарования, омывающего каждую частичку Хэрим. — Серьёзно… ничего страшного. Давай тогда… оставим в прошлом это свидание и станем друзьями-одногодками? Мы с Ёнтэком должны держаться вместе против Алекс-онни и Гахённи!       — Да, давай, — облегчённо улыбается Чону при виде призрачной улыбки Хэрим и понимает, на что она намекает. Алекс их старшая, они должны проявлять к ней уважение и всякое такое, а Гахён младше, поэтому тут уже наоборот, это они должны заботиться о ней. — Извини, что так вышло.       — Эй, не извиняйся за такое, — хихикнув, Хэрим тянется к плечу Чону, бьёт по нему крошечным кулаком, и её кожа на его замёрзшей ощущается как пожар. — Хочешь ещё пива?       — Это я должен спрашивать, — Чону качает головой, хватая с края столика первую запечатанную бутылку, и подливает себе и Хэрим пива. В этот момент Хан Йесо что-то восклицает, что уносится громыхающей из колонок музыкой, и подзывается стоящих рядом студентов к себе.       — Как все знают, я веду блог «Горяченькие Новости», — Чону и Хэрим, переглянувшись, подходят ближе, и с другой стороны столика Чону замечает Джуёна, Гахён и Ёнтэка. Последние, на удивление, не ругаются и не пялятся в телефоны, а спокойно разговаривают вместе с Джуёном. Где-то левее Чону видит нахохлившегося Чон Джэхёна, спрятавшего руки в карманах куртки, заинтересованного Ли Джэхёна и Юхён, дышащую на ладони. — И, я думаю, пора добавить в новостную ленту чего-нибудь горяченького.       — Никаких вопросов «18+»! — кричит откуда-то Шиён, и по толпе проходится радостный смех. Хан Йесо по-лисьи улыбается, прикусывая нижнюю губу, и проходится по толпе пристальным взглядом.       — Нет, я буду спрашивать про отношения, это сейчас самая популярная тема, — прижав к груди колени, Хан Йесо поправляет край совсем коротких шорт. Её глаза останавливаются на Джуёне, игнорируя Ёнтэка и Гахён. — У нас такие прелестненькие первокурсники, давайте знакомиться.       Чону кривится, когда на лице Джуёна проступает подавленное выражение, словно его загнали в ловушку, и он на секунду думает подойти к нему и увести, но затем передумывает. Да, Джуёну тяжело общаться с незнакомыми людьми, плюс здесь шумно, но ничего плохого не случится, верно?       — Здравствуйте, господин первокурсник, — Джуён пищит что-то похожее, на добрый вечер, и Гахён подталкивает его за лопатки ближе к столику. Джуён спотыкается, цепляется пальцами за шлёвки джинс и, не моргая, смотрит куда-то на ноги Хан Йесо. — Какой миленький и красивенький. У Вас есть девушка?       — Н-нет.       — Девочки, вы слышали? Смотрите, такие красавчики одинокими долго не бывают, — Хан Йесо голосисто смеётся вместе с женской половиной студентов, и Джуён интенсивно краснеет, не моргая. — А какие девушки Вам нравятся? У Вас есть типаж?       — Я-       — Не стесняйтесь! Если Вы не знаете, то в моём блоге есть обсуждение, где можно найти себе пару, — снисходительно объясняет Хан Йесо и, уперевшись в край столика ладонью, приближается к Джуёну с телефоном на манер микрофона. — Так какие Вам нравятся девушки?       — Я- Эм, — Чону шагает вперёд, но студенты перед ним и Хэрим стоят плотно, не двигаясь, и он разочарованно цыкает. Если Чону хочет помочь Джуёну, ему придётся растолкать как минимум шестерых людей. — Мне-       — Перестаньте мямлить, господин первокурсник, девушки таких не любят. Скажите прямо и чётко, как настоящий мужчина. Какие девушки Вам нравятся?       — Я- Живые? — выпаливает Джуён, на его лице мелькает слишком много эмоций, и он кривится, как будто его сейчас стошнит. — Из-звините. Я имел в виду-       Закатив глаза, когда Хан Йесо неприятно смеётся, запрокинув голову, Чону бросает стаканчик под ноги и делает первый шаг, как замечает, что с другой стороны к столику проталкивается Юхён. Ли Джэхён идёт за ней с возмущённым видом, Чон Джэхён же — со скучающим и и как будто не хотя расталкивает студентов локтями, и на мгновение раздражение Чону утихает.       — Как Вас зовут?       — Л-ли Джуён…       — Все слышали, что Ли Джуёну нравятся живые девушки? Я так и запишу, — вернувшись на середину столика, Хан Йесо бегло что-то печатает, и её ухмылка не предвещает ничего хорошего. — Значит, мёртвые Вас не привлекают? Как хорошо, что Вы сразу обозначили, что не некрофил. А то мало ли…       — Прекращайте, Хан Йесо-сонбэ, — говорит Ли Джэхён, останавливаясь и приобнимая побледневшего Джуёна за плечи, и, привстав на носочки, что-то шепчет ему. Джуён, опустив голову так, что подборок касается груди, нервно кивает. — Не дразните первокурсников. Вы же знаете, что к Вашему юмору сначала нужно привыкнуть.       — О, «Даббл Джэ», — резко подняв голову, Хан Йесо начинает улыбается ещё шире, и её глаза недобро сверкают. Почувствовав собирающуюся под языком тошноту, Чону всё-таки пропихивается вперёд мимо крупных старшекурсников. — Два парня, одно имя, одна популярность на двоих. Звучит как заголовок для моего будущего поста. Кстати, вопрос про типаж актуален и для вас.       — О чём Вы, сонбэ? — шипит Ли Джэхён опуская руку на талию Джуёна, и Юхён, возмущённо поджав губы, скрещивает руки на груди. Чону переводит взгляд на Чон Джэхёна, и тот утомлённо вздыхает, склоняет голову и со скукой смотрит на смеющуюся Хан Йесо.       — Какие девушки тебе нравятся, Ли Джэ-я?       — Молчаливые, — цедит Ли Джэхён, и, вау, это очень странно. Всплеск негативных эмоций можно было бы ожидать от грубоватого Чон Джэхёна, но никак не от улыбчивого и разговорчивого Ли Джэхёна. Видимо, произошедшее сильно задело его.       — Так неинтересно, — Хан Йесо дует губы, делая эгьё, и Чону пригибается, чтобы проскользнуть под чужими локтями. — Совсем неинтересно. Что я буду писать в своём блоге? Я надеюсь, что Чон Джэ-я даст более захватывающий ответ. Какие де-       — Никакие, — перебивает Чон Джэхён, цыкая, и отстранённо проводит языком по нижним зубам. Джуён к этому времени перестаёт выглядеть так, словно сейчас опустошит содержимое желудка, и тугой шарик в груди Чону наполняется воздухом.       — Очень скучный ответ, Чон Джэ. Не-а. Так не пойдёт. Расскажи честно, каки-       — Никакие. Я гей, — гулко отвечает Чон Джэхён, повышая низкий голос, и Чону спотыкается, задев чей-то кроссовок. Восстановив равновесие, Чону за секунду находит Чон Джэхёна, почему-то ощущая, что сердце в груди стучит как сумасшедшее. Пробежавшись глазами по студентам словно в поисках кого-то определённого, Джэхён в итоге задирает голову, наклоняется назад и приставляет к губам обе ладони: — Я гей! Ге-ей! Г-е-й!       — О боже, — Хан Йесо закрывает лицо руками, едва дыша, а затем хватает телефон и принимается дико бить по нему до невозможности длинными ногтями. Так как все молчат, этот звук проникает в мозг Чону и остаётся в памяти. — Вот это сенсация. Ты же знаешь, что устроил себе «сладкую» жизнь?       Оторвавшись от экрана, Хан Йесо выпрямляется, смотря на Чон Джэхёна с таким удовольствием, что становится тошно, и по толпе проходится шуршащий шёпот. Сердце Чону пропускает удар, когда он видит, как несколько человек отодвигаются от Чон Джэхёна.       — Мне абсолютно плевать, какую «жизнь» я себе устроил. Твои статейки в бложике ничего мне не сделают.       — «Твои»? Ты не только гей, — последнее слово пропитано таким количество отвращения, что Чону может ощутить, как оно стекает по его пальцам и пачкает кожу, — но и не уважаешь старших? Омо, вот это вечер.       — А что плохого в том, чтобы быть геем? Я, например, бисексуал, — объявляет Ли Джэхён, уже отпустив Джуёна, и тот чуть ли не с квадратными глазами поворачивается к нему. — Вообще, сексуальная ориентация это личное дело. Не для посторонних.       — Но как Вам могут нравиться мальчики? — пищит кто-то тоненько из группы студентов, и Ли Джэхён крутит головой, пытаясь определить источник звука. — Вы же встречаетесь с Ким Юхён-щи!       — Чего? Я? С оппой? — Юхён заносчиво фыркает, снова складывая руки на груди, затем, о чём-то подумав, ухмыляется и кривит уголок губ. — Даже сам Ли Джэхён-оппа не заставит меня перестать быть лесбиянкой. Так что нет.       — Омо, не один, а три каминг-аута? Как будет ве-есело в университете после выхо-одных, — пропевает Хан Йесо, проходясь по тонким губам языком, и Чон Джэхён дёргается вперёд, но Ли Джэхён выставляет руку поперёк его груди. Они смотрят друг на друга, вероятно, разговаривая без слов, а потом Ли Джэхён медленно опускает ладонь.       — Йа, Йесо-я! — задорно выкрикивает кто-то, и пальцы Хан Йесо застывают. В следующую секунду она вся замедляется и покрывается невидимой корочкой льда. Выскользнув из шушукающейся толпы, Шиён сильно втягивает щёки, затягиваясь сигаретой, а затем, подойдя к столику, опирается подошвой о скамейку. — Если ты опубликуешь что-то, что опорочит репутацию моего заместителя или его друзей, я вышвырну тебя из совета, оки? Ты и так в том году много всякого дерьма запостила, в этом давай без него.       — Но, онни-       — А если по университету поползут грязные слухи, или отношение к этим троим из-за их ориентации изменится, — выпустив из рта белёсый дым, Шиён красивым жестом указывает на Юхён и Джэхёнов и проходится намекающим взглядом по присутствующим, — то плохо будет всем. А мне за это ничего не будет. Вы знаете.       Студенты, сбившиеся в группки, начинают шуршать недовольством и обсуждать произошедшее, и Шиён с улыбкой вздыхает, смотря, как толпа около столика редеет.       — Вот и отлично. Чанчжун, сделай музыку громче! Мы здесь, чтобы веселиться!       Дождавшись, пока песня одной популярной айдол-группы будет звучать так, что отдаваться битами в зеленеющий газон, Шиён подхватывает Юхён за локоть, привлекает к себе и оттанцовывает на свободное для таких целей место.       — Я всё пропустила, да? — вдали от студентов становится легче дышать, хоть и прохладнее, и Чону кивает, смотря на макушку Алекс у своего плеча. Она и Хэрим успели незаметно догнать Чону и сейчас стоят по обеими от него сторонам. — Кошмар, ну и гомофобы вокруг.       Хэрим не отвечает, потому что на её лице сложно описуемое выражение, походящее не то на отвращение, не то на изумление, не то на непонимание, и Чону открывает рот, чтобы спросить, как его отвлекает шум вперёд. Забравшись на скамейку с ногами, Чон Джэхён запрыгивает на столик так, что тот трясётся и скрипит под его весом, и наклоняется к бутылкам пива и закрытым упаковкам снэков. Найдя в общей куче ничейный стаканчик, до краёв наполненный хмельной жидкостью, Джэхён довольно смотрит на него, хватает пальцами за верхнюю часть и выпрямляется.       Через секунду всё пиво из стаканчика оказывается на лице и коротком топе Хан Йесо, и она задушенно хватает ртом воздух, автоматически прикладывая к шее ладони.       — Ты что творишь, Чон Джэхён! — ахает она, наблюдая, как коричневая жидкость течёт по её открытой коже, мокрой ткани и капает на джинсовые шорты. — Зачем ты облил меня?!       — Что значит «облил»? Никого я не обливал, не надо врать, — Джэхён оскорблённо охает, копируя интонацию Хан Йесо, и ступает на скамейку с другой стороны. — Просто перехотелось пить.       — Йа! Ты, мелкий паршивец-       Джэхён спрыгивает на газон, приземляясь на резиновую подошву тимберлендов, и часто моргает, встречаясь взглядом со стоящим напротив Чону. Задумавшись, Джэхён оборачивается через плечо на продолжающую шипеть ругательства Хан Йесо и следом пожимает плечами.       — Извиняться не буду.       — И не нужно, — насмешливо фыркает Алекс, но Джэхён ни на секунду не отвлекается от того, чтобы смотреть на Чону. Как будто его интересует только он.       — Получается, тот человек, что нравится Вам, это парень? — спрашивает Чону, почему-то желая получить подтверждение. Это ничего не поменяет, и всё жё…       — Да. Мне нравится парень.       Бам.       Единожды ударив, сердце Чону замедляется, и он тяжело вдыхает носом. Он не может объяснить, что чувствует, откуда в груди что-то появляется с приглушённым скрежетом, поэтому на мгновение прикрывает глаза и, открыв их, слабо улыбается, делая вид, что всё в порядке.       — Пойдём прогуляемся? — предлагает Джэхён, прежде чем Чону что-либо говорит, и указывает подбородком на сумрачные трибуны и скамейки в стороне выхода. Чону слегка хмурится.       — А Вы не хотите сначала найти того парня?..       — Уже нашёл, — приподняв брови, Чону начинает вертеться из стороны в сторону, смотря поверх голов Алекс и Хэрим, словно этот мистический парень может появиться в воздухе, на что Джэхён неверяще усмехается и ступает к первокурсникам. — Пойдём, Непонимашка.       — Непонимашка?! Это ещё почему?! — Джэхён тянет его за запястье, двигаясь к первым рядам трибун, и Чону приходится быстро двигать ногами, чтобы успевать. — Подождите, сонбэ, я должен проверить Джуёна.       — С ним полный порядок, — Джэхён замедляется, давая Чону возможность обернуться, и у другого, пустого от Хан Йесо, столика обнаруживает улыбающегося Джуёна, что-то рассказывающего и жестикулирующего Ли Джэхёна, Гахён и Ёнтэка. Обходя постоянно двигающихся студентов, к ним приближаются Алекс и Хэрим. Последняя смотрит в сторону Чону и Чон Джэхёна с неопределённым выражением лица, но Чону не успевает заметить это. — Пошли, Чону.       Джэхён сжимает его запястье всеми пальцами, и Чону опускает на них глаза. Кожа на ладони Джэхёна как и тогда в лапшичной грубая и сухая и царапает нежную кожу Чону, и эта мысль заставляет его чувствовать что-то, что он не может назвать.       — О, кстати, чуть не забыл, — отпустив запястье Чону, Джэхён начинает снимать мотоциклетную курту, и Чону не успевает остановить его. — Давай, я специально для тебя выбрал большую. Ты же высокий, с длинными конечностями и прочей фигнёй.       — Да, я самый высокий, — бурчит Чону, игнорируя то, как смущение обжигает щёки и шею. Джэхён точно любит издеваться над другими, иначе зачем врать, что он взял куртку специально для Чону? Просунув руки в рукава, Чону ёжится из-за разницы температур, и по его телу ползёт приятная волна тепла, как внутреннего, так и внешнего. — Спасибо, сонбэ.       Качнув головой, Чону чувствует, как серьга касается кожаного материала, и отстранённо пробегается по ней всеми пальцами. От этой куртки как и от первой пахнет сигаретами и чем-то сладким, и сейчас Чону понимает, что это клубника.       — Красиво, — тихо говорит Джэхён, следуя взглядом за пальцами Чону, и внезапно приближается к нему. Наклонившись в нескольких сантиметрах от его подбородка, Джэхён прищурёнными глазами всматривается в серьгу. Чону не дышит, потому что лицо Джэхёна находится слишком близко к его лицу. — Пойдём на трибуны.       Круто развернувшись на небольших каблуках, Джэхён прячет руки за спину и запрыгивает на первую ступеньку. Остановившись где-то после десятого ряда, Джэхён приглашающе машет ладонью, и Чону спешит догнать его.       — Вы хотели поговорить о чём-то наедине, или почему мы ушли? — спрашивает Чону, падая на пластиковое сидение слева от Джэхёна, и оно противно скрипит.       — У нас осталось шестнадцать вопросов, — отвечает Джэхён, облокачивается на ярко-красную спинку и, двигая бёдрами вперёд, расставляет колени в удобной позе. Чону, цепляясь пальцами за рукава, зевает и прячется лицом в локте. — Не выспался?       — Нет, — смеётся Чону, и после зевка его глаза слезятся. Проморгавшись, Чону поворачивается на сидении боком и поднимает на пластик правое колено. Джэхён, понимающе замычав, скрещивает руки на груди, и это невольно привлекает внимание Чону. — Сонбэ?       — М?       — Можно вопрос не из списка?       — Какой?       — Можно посмотреть?       Джэхён бросает на Чону сомневающийся взгляд, и тогда тот указывает движением головы на его голые из-за короткого рукава руки. Помрачнев, Джэхён одновременно проводит пальцами по татуированной коже, словно что-то убирает, и Чону уже начинает жалеть, что спросил. Однако потом Джэхён двигается по сидению ближе к Чону и вытягивает оба предплечья. Чону начинает с них.       Сгорбившись над руками Джэхёна, Чону прищуривается и в полумраке стадиона пытается разбить сплошные линии на отдельные рисунки. Вокруг всё также прохладно и шумно, кажется, вечеринка набрала оборот, но Чону комфортнее находиться здесь. Даже то, что он вдалеке от Джуёна, никак не мешает ему.       Первое, что видит Чону, это бабочка. Её крупные крылья покрывают одну треть запястья, после переходят в водопад, полную луну и потухший вулкан Халласан. Здесь есть и сам остров Чеджудо, схематичное изображение под изящным гибискусом. На другом же запястье Чону находит современные здания и чёрные прожекторы, сцену и странную скульптуру в виде фасолевого боба. Вероятно, это связано с Чикаго, потому что дальше идут строки на английском, и навыков Чону не хватает для перевода.       Получается, что левая рука — США, а правая — Южная Корея.       Едва прикоснувшись к тыльной стороне левой руки, Чону безмолвно просит перевернуть её и снова щурится. Именно в этот момент он замечает, что ближе к локтю количество крошечных татуировок увеличивается, а перед косточкой так вообще идёт сплошной и чёрный прямоугольник. Кажется, под ним что-то есть, и Чону, не подумав, опускает пальцы на кожу Джэхёна. Почувствовав глубокий и не особо старый шрам, Чону нажимает на него и, начиная скольз-       — Достаточно, — Джэхён грубо отдёргивает предплечье, пряча его у живота, и Чону набирает в грудь воздуха для извинений, но Джэхён уже вытаскивает телефон и протягивает его, держа за край. — Дай мне свой номер.       — Хорошо, — приняв мобильный обеими ладонями, Чону отгоняет любые вопросы насчёт шрама, очевидно понимая, что это не его дело. Простучав заученный номер, Чону возвращает телефон обратно и на секунду сомневается, но потом всё же решает отбросить все сомнения и предлагает Джэхёну свой телефон. — Как Вы запишите меня?       — Как «Господина Непонимашку».       — Йа, сонбэ, — возмущается Чону, когда Джэхён низко и счастливо смеётся, откидывая голову на край сидения, и с недовольной гримасой выхватывает свой телефон из чужих рук. — Что это вообще значит?       — Ты не понимаешь, почему я называю тебя Непонимашкой. Как иронично, — закатив глаза, Чону показательно цыкает, впиваясь зубами в нижнюю губу, и напрягает все имеющиеся извилины, чтобы придумать для Джэхёна что-нибудь в ответ. — А ты меня как запишешь? Чур прилично.       — Я запишу Вас как… Джэхён-хён! — осеняет Чону, и он поворачивается к Джэхёну всем телом. Никто не давал ему разрешение так фамильярничать, но по игриво блестящим глазам Джэхёна Чону понимает, что его не будут ругать. — Хён. Хён… Хён? Хён!       Меняя интонацию раз за разом, Чону тянется к Джэхёну, стоит тому закрыть уши ладонями и картинно скривится, и упирается коленом в пластиковое сидение. Приблизившись вплотную, Чону только вдыхает запах клубники, сигаретного дыма и пива, как Джэхён неожиданно опускает ладони от головы. Решительно схватившись за скрипящую спинку, Джэхён повторяет движения Чону, пытаясь сократить расстояние между ними, и Чону, испугавшись, неуклюже заваливается на спину; металлическая балка врезается в его позвоночник.       Звонко рассмеявшись, Джэхён возвращается на место, а Чону выпускает сквозь зубы ворчливое айщ и поднимается, взявшись за холодный пластик.       — Я разрешу тебе называть себя хёном разве что в следующей жизни.       — А мне так хотелось, — использует сарказм Чону, пропитывая им свой голос, и кутается в большую куртку, спасаясь от ветреных порывов. — Я даже заказал нам парные футболки «Чону и его хён».       — Ха-ха, — мёртвым голосом произносит Джэхён, однако улыбается. Пальцы Чону дёргаются, желая ткнуть в глубокую ямочку, но он останавливает себя. — Открывай вопросы лучше, а то мы просто так сидим.       — Да, сейчас, — кивнув, Чону послушно прикладывает большой палец к сканеру, снимает блокировку и открывает Safari. Там его встречает страница с кнопкой для рандомных вопросов. — Хм… «Какой самый неловкий поступок вы когда-либо совершали, чтобы привлечь чьё-то внимание?»       — Хах, это было десять минут назад. Когда я совершил каминг-аут, — Джэхён чему-то задумчиво улыбается, смотря перед собой, и Чону становится необъяснимо грустно. Или скорее неприятно. Тот парень, что нравится Джэхёну, счастливчик, и Чону хотел бы радоваться за него, но почему-то ему не нравится думать об этом. — Что насчёт тебя?       — О, у меня таких поступков нет. Я не делал в своей жизни ничего «прикольного», — зажав телефон двумя пальцами, Чону показывает кавычки на последнем слове, и Джэхён понимающе мычит. — Или, не знаю, отказ Хэрим, наверное, можно назвать достаточно неловким.       — Ты поговорил с ней?       — Да…       — Получается, ты сейчас свободен? — Чону без слов кивает, ловя странный взгляд Джэхёна, граничащий с облегчением и отрешённостью. — Отлично.       Что значит это «Отлично», Чону не знает, но опускает глаза к телефону, борясь с обжигающим кожу стеснением, и несколько раз клацает по ярко-красной кнопке для следующего вопроса.       — Дальше, эм… О, «какую самую большую ложь тебе кто-то сказал?» У меня есть ответ, — забравшись на сидение с ногами, Чону прижимает колени к груди, накрывает их полами куртки, чтобы не замерзали, и упирается в них подбородком. Джэхён, возвращаясь к позе полулежания с раздвинутыми коленями, склоняет голову в сторону Чону. — Папа пообещал, что, если я закончу девятый класс на высший балл, мне купят котёнка. Так и не купили, потому что оказалось, что у мамы аллергия на шерсть.       Коротко рассмеявшись из-за невероятно кислого выражения на лице Чону, которого обманули любимые родители, Джэхён тянется к карману своей куртки и вытаскивает из него пачку сигарет и зажигалку.       — У меня всё не так весело, — начинает Джэхён, постепенно черты его лица заостряются, и он поджигает сигарету. Когда Чону предлагают пачку, он смирно соглашается и обхватывает губами белый фильтр. — Мне сказали: «Хэй, не обращай внимания на боль, Джэ. Я обещаю, что если ты потерпишь сейчас и примешь участие, то выйдешь отсюда с золотой медалью».       Это всё крайне загадочно, и Чону хотелось бы знать, но у него складывается ощущение, что Джэхёну просто нужно высказаться. Возможно, даже чтобы его хотя бы услышали. Ему не обязательно объясняться.       — Помнишь, как мы обсуждали, что можно достигнуть успеха, если стараться изо всех сил? Брехня, — Джэхён мрачнеет, зажимая сигарету зубами, и автоматически проводит пальцами по чернильному прямоугольнику. Теперь Чону знает, что там есть шрам. — Если ты будешь стараться изо всех, то не заметишь, как потратишь всего себя и потеряешь тягу к жизни. Оно того не стоит.       — Вы хотите поговорить об этом?.. — осторожно спрашивает Чону, крутя между пальцами тлеющую сигарету, и ветер уносит клубнично-табачный запах и их разговор далеко отсюда. Джэхён опустошённо вздыхает, облизывая губы.       — Если честно, то хочу. Но не сегодня. Сегодня слишком хорошо для того, чтобы плакаться незнакомым хубэ, — кривовато усмехнувшись, Джэхён кивает на небо, и Чону прослеживает за его взглядом. Над их головами чернеет бесконечная синева с редкими точками-звёздами, и бледнеет растущая луна. Скоро полнолуние. — Что там по третьему вопросу? Впереди ещё четырнадцать, не забывай.       — А Вы куда-то торопитесь? — хмыкает Чону, но перехватывает сигарету левыми пальцами и берётся правыми за силиконовый чехол. На его губах горечь табака и пива, когда он проходится по ним кончиком языка. — Ой… «Верите ли вы, что любовь может длиться всю жизнь?»       Они оба замолкают, и Чону застывает взглядом на ярко-красных сидениях впереди, ведёт им по газону, по столикам для пикника и веселящимся студентам и останавливается на неработающем табло.       Может ли любовь длиться всю жизнь?.. Чону ещё никогда не влюблялся так, чтобы у него болело сердце, поэтому не знает. Наверное, не вся любовь. Везёт лишь некоторым. Например, его родителям, которые в браке уже двадцать три года, а проводят каждый день, как первый. Чону хотелось бы также.       — Я думаю, что любовь редко длится всю жизнь, но это возможно, — наконец спустя длительное молчание произносит Чону, и к этому моменту сигарета в его пальцах превращается в окурок. Положив его на бетонный пол, чтобы выкинуть позже, Чону возвращается к разглядыванию безмятежного неба и чувствует на своём лице чужой взгляд. — Смотря какие чувства?.. А Вы как думаете, сонбэ?       — Когда я жил в Чикаго, то повстречал одну девушку, — неторопливо начинает Джэхён, и Чону смотрит на него с приподнятыми бровями. Девушку?.. — Я очень любил её-       — Но Вы же гей, — перебивает Чону и, перепугавшись, закрывает рот обеими ладонями. Джэхён, закатив глаза, с неудивлённой улыбкой качает головой, будто предполагал, что так и будет.       — Ты знаешь, что такое платоническая любовь? Это выражение пошло от древнегреческого философа Платона, который посвятил проблеме любви свой диалог «Пир», — Чону не слышал об этом, но угукает и впитывает в себя новую информацию. Джэхён затягивается в последний раз, стряхивая пепел между ног, и вкручивает окурок под сидение. — Так вот. Ту девушку звали Сон Чеён. И как-то она спросила у меня: «Настоящая любовь — это чувство или выбор»?       — О. Эм. Я, — Чону хмурится, впервые задаваясь таким вопросом, и в его голове происходят сложные мыслительные процессы. Он даже никогда и не предполагал, что любовь может быть не только чувством. — Не знаю? А Сон Чеён-щи дала Вам ответ?..       Внезапно на поле становится громче, восторженные крики и оглушающая музыка набирают оборот, и Джэхён хмурится, вероятно, не услышав. Спрятав пальцы вместе с телефоном в рукавах чужой куртки, Чону двигается вправо, ближе к Джэхёну, и повторяет вопрос.       — Чеён-нуна научила меня, что это выбор, — отвечает Джэхён, повысив голос, и Чону согласно моргает. Сейчас из-за шумной обстановки они находятся совсем близко, и сердце Чону заходится в сумасшедшем ритме. Мягкие волосы Джэхёна, падающие на лоб, его тёмные глаза, ямочки, иногда проступающие, когда он говорит, чёрный пирсинг — всё это приковывает и не отпускает взгляд. — Наша дружба очень повлияла на меня.       Подняв левый бицепс на уровень глаз, Джэхён выкручивает его, и Чону замечает небольшой портрет-татуировку молодой девушки с короткими волосами.       — Это она?..       — Нет, моя мама. Но, когда я смотрю на это изображение, мне вспоминаются все важные в моей жизни девушки, — Джэхён убирает руку вниз, но не отодвигается, и ещё чуть-чуть, и его дыхание будет оседать на щеке Чону. — Я знаю, что это глупо, потому что мне всего двадцать, но я не хочу находить кого-то, а потом терять. Я хочу быть с человеком, который выберет меня, и продолжит выбирать каждый раз, когда мы столкнёмся с трудностями.       — А тот парень… А если он не хочет думать о будущем, и его устраивают обычные обнимашки-целовашки? — сглатывая, спрашивает Чону и мысленно ругает себя. Он бы не думал о том парне, если бы мог. Отдающееся грохотом в ушах сердце сильнее его. — Тогда у Вас с ним вряд ли что-то получится.       — Я надеюсь на противоположное, — Джэхён наклоняет голову к уху Чону, переходя на шёпот, и у того из-за волнения начинают трястись пальцы. — Я пытаюсь намекнуть, что он нравится мне, но пока безрезультатно.       — Может, Вам стоит что-то сделать? Чтобы он точно понял? — предлагает Чону, прочищая горло, и во рту становится очень сухо. Губы Джэхёна задевают его серьгу, когда двигаются, и Чону с необъяснимой пустотой представляет, как Джэхён прикасается к тем, кто ему нравится.       — Может, мне стоит поцеловать его?       Джэхён отталкивается от спинки сидения Чону ладонью, и его взгляд на секунду падает на губы Чону. По тому проходится непредсказуемая дрожь, и Чону хочется возмутиться. Почему Джэхён так подшучивает над ним вместо того, чтобы очаровывать объект своей симпатии? Ладно, если бы Чону нравился ему, но он же не тот п-       Бам.       Глупые, глупые мысли. Чону смотрит на Джэхёна несколько секунд, часто моргает, а после молнией оборачивается и замечает, как по лестнице между сидениями поднимаются Ли Джэхён и Джуён.       Чону нельзя много думать, иначе его сознание начинает блуждать и продумывать сценарии, которых никогда не будет. Чон Джэхён — его сонбэ, гипотетический наставник и один из популярных второкурсников. Теперь Чону знает, почему тот популярен. Красивый Чон Джэхён — загадочный, грубоватый и несёт в себе ауру «плохого мальчика». Он может встречаться с любым парнем, и вряд ли видит в Чону что-то больше, чем обычного хубэ-первокурсника.       — Нуна отправила Гахённи вместе с Ёнтэком в общежитие, поэтому мы тоже думаем пойти домой! Вы с нами! — жизнерадостно заявляет Ли Джэхён, накидывая на лохматую голову капюшон, и блёсток на его скулах почти не осталось. Джуён, держась с усталым видом, останавливается за его спиной на пару ступеней ниже. — Хватит сидеть здесь со скучными разговорами!       — Я бы не сказал, что они скучные, — пожав плечами, Чон Джэхён с лёгкостью поднимается, и Чону, дёрнув задеревеневшими ногами, встаёт после него. Веселиться почему-то больше не хочется, как и разговаривать. — Ты пил? Отвезёшь нас?       — Ни капли в рот не взял! — выставляет палец Ли Джэхён, подзывая первокурсников к себе, и, уперев кулаки в бока, широким шагом возвращается к газону. — Пить будем завтра, а сегодня нужно ещё сделать проект Има-сонсэннима. Ты же знаешь, какой он злюка. В том году чуть не завалил меня, хотя по остальным предметам я отличник. Ну ничего! Я ему такой портрет напишу, он потеряет все оставшиеся волосы…       Отключившись под бойкий монолог Ли Джэхёна, Чону с разбитым вздохом присоединяется к Джуёну по пути к выходу с футбольного поля и вяло двигается, пряча руки в карманах куртки. Вспомнив, что это чужая куртка, Чону поворачивается к Чон Джэхёну и начинает снимать её, но его оголённое плечо перехватывают.       — Оставь, иначе до машины задубеешь, — произносит Джэхён тихо, так, что слышит только Чону, и наклоняется к его лицу. — Тем более, на тебе она смотрится лучше, чем на мне.       Поджав губы с лёгким кивком, Чон Джэхён обгоняет первокурсников, чтобы идти сбоку от Ли Джэхёна и поддержать его безостановочную болтовню, а Чону чувствует, что внутри него как будто что-то с грохотом падает.