Се Лянь и аленький цветочек

Эй, звереныш. Собирайся, за тобой пришли, — Бай Усянь теребил мальчишку за плечо. — Давай вставай. Я знаю что ты не спишь, — Хуа Чэн заерзал на кровати, переворачиваясь на другой бок. — Эй, придурок, если ты не соберешься и не свалишь отсюда за десять минут, то твой обожаемый гэгэ выйдет знакомиться с твоим отцом. Напомнить тебе, какое впечатление он производит? Наркоман и алкоголик. Вот кто твой батя, отродье. Какие отцы, такие и дети. Ох, видимо гэгэ больше никогда не посмотрит в твою сторону. Но мальчик уже одетый бежал к выходу, хватая за руку едва ли трезвого отца. — Пока-пока, солнышко! Ждем завтра! — крикнул воспитатель на прощание. — Наставник? Вы еще не ушли? Хуа Чэн разве не остается сегодня на ночь? — Се Лянь вышел из комнаты воспитателей в пижаме. Он уже подготовился ко сну и хотел зайти за гусеничкой, но в итоге наткнулся в коридоре на наставника в… парадном костюме? Младший воспитатель залился краской, вспомнив об принте из миловидных овечек. — Ох, СяньЛэ! Кхм… Какая милая пижама, — Бай Усянь пристально изучал его внешний вид: от открытых ключиц до щиколоток. Все, кроме рук. И шеи. — Хуа Чэн ушел. Его только что забрали. — Ммм, даже не попрощался, — прошептал Се Лянь. — СяньЛэ, у тебя есть планы на вечер? Я забронировал столик, но встреча отменилась, а бронь уже не убрать. Составишь мне компанию? — Эээ, ладно, хорошо. Спасибо за приглашение, наставник! Я, я тогда пойду, переоденусь… — и он убежал обратно, весь красный от стыда. «Этот мелкий ублюдок… Со мной СяньЛэ никогда так себя не вел. Сколько мы уже знакомы? Кажется вечность… Я ведь всегда был рядом! Сколько раз я его вытаскивал из дерьма? Где благодарность?! Стоит только обиженному паршивцу появиться в его поле зрения, вся любовь и забота — зверенышу! Черт, я что, ревную к этому недоростку? Попробую подойти с другой стороны.» «Боже мой, ох, стыдоба-то какая! Зачем я вообще взял именно эту пижаму! Что у меня, других нет? Есть же еще! Ах, нет! Она еще хуже! Ох, ну что за день то такой. Еще и этот ужин… Надеть! Мне же нечего надеть!» По итогу Се Лянь нацепил на себя то, в чем пришел: светлые брюки, футболку с горлом, бежевую оверсайс толстовку и дешевые кроссовки из секонда. Увидев наряд своего спутника, Бай нахмурился. — СяньЛэ, может по дороге заскочим в магазин? Давай я куплю тебе новую обувь? — Эээ, спасибо, наставник, но если это не критично, то мне не хотелось бы тратить ваши деньги. Долг который не сможешь отдать — это в первую очередь неуважение. — Ну, если тебе так спокойнее, то как скажешь, но я говорил о подарке, а не об одалживании. — Благодарю, наставник, но вынужден отказаться. Идеально чистая, белая машина стояла на оплачиваемой парковке. Се Лянь открыл было заднюю дверь, но старший накрыв его ладонь своей и, мягко надавив, закрыл ее. — СяньЛэ, — все еще держа за руку растерявшегося спутника и таким образом прижимая его к машине начал Бай Усянь. — Ну что ты опять начинаешь. Ты что, маленький ездить сзади? — второй рукой он взял Се Ляня за подбородок, заглядывая в глаза. — Н-нет… — Тогда садись спереди, — и сел за руль. Вот так просто отпустил и ушел. Эта странность в поведении и держала Се Ляня на расстоянии от наставника. Это отталкивало более всего. Он испытывал страх до дрожи в коленках, неприязнь и, возможно, даже ненависть. Держа дистанцию, он пытался пресечь на корню все эти непонятные замашки, но, видимо, не помогало. Се Лянь устроился на переднем сидении. Машина уж было тронулась, но тут же затормозила. — СяньЛэ. — Д-да, наставник? — Посмотри на себя. Ну разве тебе можно присматривать за детьми, если ты сам ведешь себя как ребенок? Се Лянь опешил. — Что? — но наставник не решил нужным делиться с ним своими мыслями. Положив руку ему на бедро, он потянулся к ремню безопасности. А. Понятно. Он просто заботиться о моей сохранности. Он очень добрый. — С-спасибо, наставник. Ужин? Ужин. Да разве такое едят на обычный ужин? Только если на невероятно редкие праздники! Сердечко бедного еще недавно студента сжалось от чувства ответственности потраченных денег. Ох, и как он будет это есть? А оплачивать? — СяньЛэ, ешь пожалуйста, не смущайся. Все уже оплачено, если бы мы не пришли, еду просто выбросили бы в помойку. — Ах… Конечно, наставник, как скажите… Бай Усянь перегнулся через стол и поманил Се Ляня пальцем. — СяньЛэ, лучше зови меня по имени. Меня тут знают. Люди не поймут, что у нас за отношения, — горячее дыхание опалило аккуратное ушко с красной серьгой. — К-конечно, наст… Конечно, господин Бай. Бай Усянь почему-то расхохотался. Как-то коряво, будто перекрывая этим другие эмоции. Ужин прошел хоть и неловко для Се Ляня, но старший был им очень доволен. После, наставник подвез его до дома. Настоял. Якрие огни слепили глаза. После такого плотного ужина клонило в сон. Сейчас он доедет до дома и бухнется на кроватку. И будет спать! О, как он любит спать! Что может быть лучше в этом мире? — СяньЛэ. Что? Показалось? Ну уж нет. Ничто не сможет отнять у него этот прекрасный момент сна. — Знаешь, почему я открыл детский сад? О. А это было бы интересно послушать. Но так хочется спать. — Когда твои родители… Когда все случилось, и тебе некуда было пойти, когда я видел твои страдания, но не мог помочь как нужно, как правильно. Я решил, что если не смог помочь тебе, моему самому близкому человеку, то должен помочь хотя бы незнакомым. Мне жаль. Хоть эти слова и не помогут, мне жаль. Ох, ты спишь? Прости, прости. Но Се Лянь все слышал и вина недоверия прожигала его сердце.