🏀Игра не по правилам: бросок в твоё сердце🏀

      Пара закончилась, потом еще две. Жизнь вошла в привычное русло учебных будней. И Пак совсем забыл об утренних переживаниях по поводу Чонгука, внимая лекторам, защищая свои проекты. И вновь блистая в лучах славы, как лучший студент на потоке. Но все его равновесие рухнуло в один момент, когда они с Су-Ён пошли перекусить на выпавшее в расписание свободное окно. Мирно жуя сэндвичи и болтая о чем-то отвлеченном, друзья случайно вырулили на тему о вчерашней игре баскетболистов. Девушка расплылась в сияющей тысячью солнечных лучиков улыбке, заявив:       — Я запостила нашу фотку в Инстаграмм и везде-везде! Мне так все девчонки завидуют, я и тебя там отметила, они сказали, что ты красавчик, Чиминаааа! Я с двумя красавчиками, ааа!       — Погоди… ты что? — Пак перестал жевать и напрягся. — Ты отметила меня?...       — Да, все твои профили в социалках! Хочу, чтобы ты вылез из своего угла хикки, ты же у меня такой красавчик! И каждый это подтвердит!       — Су-Ён, я не хочу посторонних людей на моих социалках…       — Да ладно тебе, Чимин! Они поэтому и называются социальными! Ха-ха-ха! Кстати, я и Чонгука отметила, чтобы он посмотрел, какие мы клевые вышли!       Услышав это, Пак подавился чаем и закашлялся, натужно прохрипев вскочившей со своего места подруге, что стала заботливо стучать ему по спине:       — Что?! Ты спалила все мои соцсети ему?! Су-Ён! И Твиттер?!       Девушка испуганно замялась, смотря на разъяренного друга большими невинными глазами, и осторожно поглаживая его ладонью по спине. Она явно не ожидала от него такого возмущения. Ведь она ничего плохого не сделала, чтобы друг настолько разнервничался.       — Чимин… не кричи, что такого? Твой Твиттер все равно никто не читает, ты же туда постишь одно нытье по учебе… девочкам будет интере…       — Вот именно! Вот именно, Су-Ён! Да плевать мне на девочек, черт! Немедленно удали мои метки! — перебил он, раздраженно дернув плечом, сбрасывая ее ладошку со своей спины и нервно роясь в сумке в поисках смартфона.       — Но…       — Удали!!! Черт, если он увидит…       — Ты про Чонгука? Да зачем ему твои социалки… чего ты распсиховался? Он лайкнул фото, но не прокомментировал. Думаю, что он просто лайкает все, где его отмечают фанатки, уже на автомате.       Наконец, нарыв на дне сумки свой смартфон, он трясущимися пальцами включил интернет и тапнул на иконку Твиттера, молниеносно удаляя последний свой твит. Когда тот пропал из профиля, Чимин какое-то время еще продолжал молча пялиться в экран. Он не почувствовал облегчения, осознавая, что число фолловеров увеличилось на одного человека. Этим человеком мог быть Чон, который давно, еще утром прочел удаленный твит. Су-Ён была весь день у него на виду и она не брала в руки смартфон, значит фото было запощено до его прихода в аудиторию на первую пару.       Пак оказался прав только в одной своей догадке — Чонгук действительно прочитал этот твит. Но все по порядку.       Первая пара для баскетболиста прошла как в тумане. Вообще-то, сначала он планировал ее пропустить, понимая, что голова занята отнюдь не учебой, но все же взял себя в руки — в конце концов, когда ныряешь в задания и общение с людьми, проблемы на личном фронте волнуют не так сильно. Поэтому, скрепя сердце и выйдя из раздевалки через минут пять после звонка, он поплелся на экономику, где просидел на первом ряду, все полтора часа пялясь на графики спроса и предложения.       — Чем больше предложение, тем меньше спрос — вот в чем проблема рынка, … — трындел профессор, соединяя две кривые, и Чонгук с грустью усмехнулся — действительно, это работало даже в его случае. Он предлагал всего себя, был открытым, смелым, пытаясь привлечь внимание Чимина, но в итоге получил от ворот поворот.       Перед второй парой его в коридоре поймали ребята из команды, весь перерыв не давая заскучать и вновь окунуться в свои мысли.       — Я зашел в раздевалку, пока у вас была пара, и заметил, что кое-кто уже накидал план игры. — хмыкал Мин Юнги, четверокурсник, который был капитаном команды до появления Чонгука. — Ты действительно круто в этом разбираешься, но проблема в том, что ты ни разу не играл против «Бульдогов», поэтому нет учета их сильных сторон. Так что после пар можем доработать тактику.       — Хорошая идея, хен! — уважительно кивнул младший, абсолютно довольный тем, что его так хорошо принимают в команде и оценивают его работу. Разве он мог мечтать о чем-то еще?       Разбитое два часа назад сердечко недовольно екнуло: мол, вообще-то мог бы, но оплошал.       Следующее занятие было максимально скучным — философия, на парах по которой нужно лишь сидеть и делать умный вид, слушая профессора, заставляла зевать даже зубрил-отличников. Вот и Чонгук, устроившийся за задней угловой партой, решил скоротать время в телефоне, впервые за день залезая в соцсети. На экран тут же посыпались десятки уведомлений — что-то из общего чата команды, что-то из беседы первого курса, лайки и комментарии, пара отметок. Будучи вежливым примерным юношей, он зашел в инстаграм, чтобы просмотреть и пролайкать все фотографии, где его отметили, и принялся бездумно скроллить ленту, приостанавливаясь для двойных тычков на снимки, пока взгляд не наткнулся на уже ставшую родной мордашку.       Перед глазами был тот самый вчерашний снимок — он, Чимин и его подруга. Су-Ён, судя по нику. И вот оно, бинго — на фотографии был отмечен аккаунт Пака! Не в силах противостоять интересу, Чонгук перешел на профиль старшего, с улыбкой пролистывая посты об учебе и редкие снимки самого Чимина. Пальцы тянулись ставить «сердечки» на каждую публикацию, но баскетболист одернул себя — никаких лайков, никакой подписки. Ему ясно дали понять, что его внимание является нежелательным. Поэтому, просто поставив отметку об уведомлениях, Чон перешел в Твиттер, который тоже чирикнул об отметке. Снова Су-Ён, снова эта фотография, снова упоминание аккаунта Чимина.       «У него есть Твиттер? Интересно…»       Перейдя на аккаунт Пака, он заранее настроился на посты про учебу, как и в Инстаграме, но первая же высветившаяся запись (крайний твит, отправленный час назад) заставила его буквально задохнуться и заткнуть собственный рот рукой, чтобы не дай бог не заорать на всю аудиторию. Его глаза не врут? Это действительно напечатал Чимин? Он не мог заставить себя перестать перечитывать запись и даже сделал скриншот — так, на память.       «Нравится? Скучаю? Горячий? Красивый? Поцелуй? Встал?»       Тихо проскулив в свой кулак, Чонгук сполз под парту. Вот что ему теперь делать с этой информацией? Бежать к Чимину и требовать объяснений? Не вариант — по крайней мере сейчас, когда идут занятия и вокруг куча людей. Писать ему? Тоже плохая идея — будет выглядеть так, словно Чон — чертов сталкер.       «Я подумаю об этом позже… Когда-нибудь. Не знаю. Может, он вообще первый напишет? А может, не нужно ничего делать? Было и прошло? Нет, нет, … Позже. Все позже»       На следующей паре он не мог усидеть на месте, каждые пять минут обновляя Твиттер и раз за разом убеждаясь в том, что этот твит не был плодом его возбужденного разума. Значит, он действительно понравился Чимину, значит, все еще можно исправить?       «Нельзя», мигнула красная табличка в голове Чонгука на обеденном перерыве, когда он, по пути в столовую вновь обновляя Твиттер, не увидел последнюю запись. «Он удалил это, лошара, ты в пролете!» — кричало подсознание.       — Эйоу, не грусти, а то писька не будет расти! — гаркнул на ухо Чону подлетевший Юнги, приобнимая его за плечо и ускоряя шаг. — Я хочу кофе, иначе на следующей паре просто не выживу. Ты же в столовую? Погнали, наши уже там.       Чонгук вновь отвлекся от своих мыслей, переводя внимание на хена. И только когда коридор закончился, до него дошло — обеденный перерыв сейчас у всех. Всех, без каких-либо исключений. Твою мать.

***

      — Чимин-а?       Су-Ён не понимала! Она, черт возьми, ничего не понимала! А как ей что-то объяснить, когда она по уши влюблена в парня, который заставляет самого Пака испытывать то жар, то озноб? Он отложил смартфон в сторону, и как-то вымученно посмотрел на подругу. Притворяться не хотелось. Су-Ён была достаточно проницательна и эмпатична, чтобы не понять, что с ним происходит какой-то нездоровый пиздец.       — Прости, что накричал на тебя, солнышко, сегодня нервы ни к черту. Просто, я скрыл от тебя кое-что… по поводу Чонгука.       Девушка осторожно опустилась на свое место напротив него, удивленно выпучив глаза и силясь что-то сказать, но вместо этого открывая и закрывая рот в немом шоке.       — Да, я повел себя не по-дружески, просто не хотел тебя втягивать в то, чего сам еще не понимаю. В общем, тогда, в спортзале, Чон не расписался мне на ладони, а написал свой номер телефона…       — Что?! — вдруг обрела голос девушка, крикнув на всю столовую так, что на них обернулось часть жующих студентов. Поняв свою оплошность, она смутилась и зажала себе рот ладошками, пережидая момент, когда окружающие вновь потеряют к ней интерес. — Чимин, ты с ним списался? Он ответил?       — О, ответил, еще как ответил… — Пак хохотнул, вспоминая ночную переписку. — Скажем так, Су-Ён, ты меня убьешь.       — Что? Нет, я не убью тебя даже если ты увел у меня самого красивого и клевого баскетболиста университета!       Заливисто рассмеявшись, она шутливо хлопнула Чимина по руке, явно не вкладывая в это замечание никакой серьезности, и не подозревая, что попала в самую мякотку.       — Похоже, что так оно и есть.       Повисла неловкая пауза. Он терпеливо наблюдал за всем спектром эмоций, который отразился на лице подруги, прежде чем сказать что-то еще. Но не успел, так как краем глаза заметил какое-то волнение кучки девушек у входа в столовую. Они задержали кого-то на пару мгновений, а затем расступились, пропуская в зал Чона в компании какого-то парня, которого Чимин точно видел пару раз, но сейчас не мог вспомнить.       — Он здесь, — констатировал Пак с самым нордическим видом, словно какое-то время назад не психовал по поводу этого парня, истерично удаляя свой твит.       Су-Ён обернулась и тоже уставилась на идущего к столикам звездного баскетболиста. Встретившись с Чонгуком глазами, Чимин взглядом проводил его до места неподалеку от них самих, размышляя о том, что делать дальше. Он настолько сконцентрировался на глазах парня, что время вокруг них двух как будто замерло, а люди превратились в неважный однообразный блюр.       — Малышка, я потом все тебе объясню, но мне нужно кое-что сделать, — не смотря на подругу, Чимин встал с места, кидая свой смартфон в сумку и набрасывая ее ремень на плечо, двинулся прочь. Ни на секунду не отпуская взгляд Чонгука своим, Пак уверенным шагом подошел к столику, за которым тот расположился со своим спутником.       Продолжая игнорировать окружающих и смотря на парня в упор, Чимин по-хозяйски схватил его за запястье, спокойно бросив:       — Пойдем, надо поговорить.       Сердце Чонгука сделало кульбит и грохнулось куда-то ниже пяток, отказываясь стучать в обычном ритме. Обычно за такими фразами не следовало ничего хорошего — либо оказывалось, что он набрал не такой высокий балл за тест, на который рассчитывал преподаватель, либо Ким Сухён, любимчик всего района, выигрывал какую-то медаль, оставляя Чона на одну ступень позади. А сейчас эти слова доносятся от Чимина, и оттого это даже страшнее, чем в детстве — все стало масштабнее, ставки гораздо выше. Возможно ли, что от этого разговора зависит дальнейшая судьба Чонгука?       Стараясь не слишком драматизировать ситуацию в собственных мыслях, капитан баскетболистов, сделав максимально непринужденный вид, кивнул Юнги, мол, «подожди минутку», поднялся со своего места и послушно последовал за Чимином, стараясь игнорировать чужие взгляды и шепот вокруг. Нужно сказать, что такой вот Пак — прямолинейный, уверенный в себе, с нотками наглости во взгляде, — нехило заводил, но и пугал не меньше.       «Я зря посмотрел ему в глаза сейчас? Это его разозлило? Или я всё-таки случайно лайкнул те фотографии, и он хочет разбить мне лицо за домогательства? О, Боже…»       Нет, Чонгук отнюдь не был трусом — но он понимал, что, если Чимин решит его ударить, скорее всего, он позволит это сделать. Опозориться перед всем университетом прямо на первом семестре? Молодец, Чонгук, так держать!       А если не ударит? А если Чимин сейчас ведёт его в деканат, чтобы показать их переписки и попросить отчислить Чона за приставания? Это ведь в его власти — он старше, он староста и примерный студент, наверняка его любят все преподаватели! Чонгука, конечно, тоже любят, но у Пака авторитет явно мощнее…       Сколько еще страшилок успело пронестись в голове спортсмена, пока Чимин, крепко схватившись за его руку маленькой ладошкой, вел в какую-то пустую аудиторию неподалеку! Наконец, когда они дошли и когда за Чонгуком захлопнулась дверь, сам младший был на взводе. Мысли метались от возможных исходов события до ощущения теплой руки, которую Пак так и не убрал, от слов извинения, которые уже были произнесены утром, до резких нахальных выпадов — тут уж как сложится ситуация. Чонгук морально готовился к чему угодно.       Было удивительно, что Чон действительно встал и пошёл за Чимином. Он не протестовал, не задавал вопросов — просто повиновался, не просьбе, а конкретному такому требованию со стороны едва ли знакомого. Ну почему?! Чимин готов был заорать от того, что эта дылда не остановил его, не отказал, не дал понять, что с него хватит. Где-то внутри него в истерике скулил перепуганный мини-Чимини: «Что ты делаешь? Зачем? Куда ты его тащишь? Прекрати! Остановись! Ты не должен позволять себе такое поведение!», но его попытки вразумить были тщетны. Мертвая хватка на чужом запястье не ослабла даже после того, как они проникли в пустую аудиторию. Чимин хранил в голове перечень всех пар в расписании, хотя это и казалось чем-то в принципе невозможным. Но не для упоротого старосты. Поэтому он точно знал, что в эту аудиторию не хлынет поток студентов ещё как минимум час.       — Здесь нам не помешают, — все так же твёрдо сообщил Пак, подтолкнув Чона к ряду парт, тем самым заставив того чуть облокотиться на них. В таком положении они с ним практически поравнялись ростом, и теперь Чимину не нужно было задирать подбородок при общении. — Во-первых, я хотел попросить прощения за свое негативное поведение утром. Я не думал, что это тебя заденет и расстроит, прости.       Глубоко вздохнув, однако не дожидаясь ответа парня, он продолжил говорить, чеканя каждое слово. Казалось, пытаясь торопливо выложить все как на духу, чтобы сбросить мучивший его изнутри эмоциональный груз. Закрыть все гештальты разом.       — Во-вторых, я уверен, что ты прочёл тот мой твит, — закусив губу, он на секунду поднял взгляд к потолку, а потом раздражённо мотнул головой, нахмурившись. — Это было не слишком рационально и умно с моей стороны, я поддался эмоциональному порыву, но какая уже разница. Кстати, и удалил я его, как только узнал о действиях подруги, тоже эмоционально. Глупо все вышло.       Зачем-то оглянувшись на дверь аудитории, словно проверяя и так очевидное, Чимин снова уставился на Чона. Помолчав в раздумьях и только ему известной борьбе с самим собой, Пак решился. Это неожиданно явно отразилось в его взгляде, в самой чёрной топи зрачков. Решительность. Жёсткость. Отчаянная смелость, граничащая с безумием прыжка в пропасть. Сумка сползла с плеча и глухо упала на пол.       — В-третьих не будет. Я просто хочу сделать это.       Шагнув ближе и уперев свое колено в парту между ног Чона, он обхватил его лицо ладонями, и вжался губами в его губы. Порывисто, жадно, действуя по наитию, без какого-либо опыта в прошлом, но искренне. Влажно обхватывая, сминая, заставляя чужие губы раскрыться и пустить глубже. Поцелуй увлекал и интриговал, хотелось попробовать все и сразу, без остатка. Дыхание участилось, обжигая, заставляя все вокруг кружиться и звенеть от недостатка воздуха. Влажные звуки, отрывистые вздохи отзывались волнами удовольствия во всем теле, искря миллиардами вспышек на внутренней стороне век. Язык скользил по горячей поверхности чужих губ, чертя зигзаги и толкаясь вглубь. Больше, чаще, ещё-ещё, слишком мало, слишком хорошо. Однообразие движений, ничего особенного, но до чего же это сносило крышу, отключало нудный мозг. Всё закружилось, разлетелось по углам сознания, оставив лишь пульсацию ощущений и шквал бесконтрольных эмоций. Чимин задохнулся, с пошлым чмокающим звуком разрывая поцелуй. Его первый в жизни поцелуй.       Он не знал, сколько времени терзал рот Чонгука, но его собственные губы налились алым и горели так, будто он пытался ухватить ими пламя. Тяжело дыша, смотря на парня томно, сквозь нехотя рассеивающийся морок, он молчал. Сердце стучало где-то в горле, а в животе ощутимо тянуло притупленной болью. Пульсирующей и сладкой. Кажется, Пак что-то понял. Только что, словно распахнув настежь все окна в душной комнате, подставив лицо под ласку свежести и прохлады. Он улыбнулся. Просто так, потому что хотелось побыть свободным и счастливым. Не прячась за крепкими ставнями и плотными шторами своей тюрьмы. Куда он сам себя заключил, добровольно, выбросив ключ и никогда его не ища впредь.       — Если об этом кто-то узнает, я тебя забью насмерть своими конспектами. А они огромные, поверь.       Угроза была смешна по сути, но от чего-то звучала убедительней выстрела в упор.       К такому Чонгук не был готов от слова абсолютно.       Пак буквально убивал его своими действиями последние пять минут. Сильная хватка на запястье уже дала под дых, но к этому ещё можно было привыкнуть. Но когда Чимин толкнул его к столу, буквально пригвоздив к месту взглядом, Гук вдруг почувствовал, как у него дрожат колени. Вау.       Он очень хотел сказать, что это все — одно сплошное недоразумение, хотел вновь извиняться, хоть на коленях. Однако, когда старший открыл рот и принялся уверенно, будто отрепетировав сотни раз, раскладывать все по полочкам, Чонгук понял: на колени перед ним он готов встать и ради чего-нибудь другого.       «Он сам извиняется? Он оправдывается передо мной? Как можно настолько логично аргументировать свою речь? Как… Блять!»       Когда Чимин уверенно накрыл губы Чона своими, все вокруг словно потеряло смысл. Абсолютно все — учеба, тренировки, команда, друзья — меркло, и лишь ради этих чертовых мягких губ вкуса вишни стоило жить. Чонгук целовался раньше — в школьные времена у него были девушки, были парни, он довольно много экспериментировал, и обычным поцелуем вряд ли можно было бы удивить кого-то вроде него. Но Чимин, этот грёбаный Пак Чимин выбил из лёгких младшего весь воздух, забирая себе вместе с его душой. В ушах шумело, ноги едва держали, все в Чоне сосредоточилось лишь на губах, языке и пахе, куда так немилосердно давил своим бедром старший.       На фразу про конфиденциальность и конспект баскетболист уже не обращал внимания — его голова была не способна связать даже пару чужих слов. Но стоять истуканом парень тоже не собирался.       — Не хочу быть душнилой, но я надеюсь, что ты не будешь об этом жалеть, потому что я хочу сделать это снова.       И на этот раз Чонгук, наконец поняв произошедшее, оттолкнулся от стола, обхватил лицо Пака ладонями и самостоятельно втянул в новый поцелуй. Ему было слишком мало, он словно дорвался до чего-то жизненно важного, и теперь не собирался отпускать ни на минуту. Кожа Чимина была такой по-детски нежной и бархатной под его мозолистыми после тренировок пальцами, а губы так трепетно дрожали, что сердце Чона в очередной раз пропустило удар.       «Я тебя не отпущу».