* * *
У Чонгука остаток дня прошел продуктивно, несмотря на прогул финансового анализа. Они с Юнги рассмотрели около дюжины возможных вариантов тактики на ближайшей игре с кретинами из команды соперников. Слабые и сильные стороны каждого их игрока, красные флаги в их поведении, за которые их могли бы посадить на скамью запасных и заменить менее агрессивными парнями, — эти двое прорабатывали даже самые малейшие детали, чтобы выйти в финал регионального чемпионата. — Ты мне нравишься. — зевнул Мин, сладко потягиваясь, когда они наконец закончили со схемами расстановки игроков. — Я даже не особо жалею, что меня сдвинули с поста капитана, потому что у тебя определенно есть потенциал. — Спасибо, хён. — Чонгук в ответ поклонился настолько низко, чтобы скрыть свои покрасневшие щеки. — Я очень боялся, что мы станем противниками и подведем команду, и рад, что все сложилось хорошо. Я постараюсь и впредь оправдывать твои ожидания! — Да все, все, хватит формальностей. — пришла очередь старшего смущенно бубнить и склоняться над своими вещами, кое-как заталкивая тетради в рюкзак. — Ты сейчас домой? — Я… — Чон глянул на циферблат на экране телефона и охнул. Он уже почти опаздывал. — Нет, я… Мне надо… В одно место в универе. Ты не знаешь, где тут в спортивном корпусе тринадцатый зал?* * *
Распрощавшись с Юнги-хёном и найдя дверь с нужным номером, Чонгук тихонько вошел в условленное место. В танцевальном зале царил полумрак, его освещали лишь фонари за панорамным окном и небольшая настольная лампа в углу, где было преподавательское место. Поначалу можно было растеряться — помещение выглядело даже немного пугающе из-за своих размеров и кажущейся на первый взгляд пустоты. Однако, когда глаза и сердце привыкали к царящей интимной сумеречной атмосфере, можно было заметить тонкую фигуру юноши, который буквально парил над полом, прикрыв глаза и слегка улыбаясь. Его движения были пластичными, мягкими, они завораживали, как падение первых снежинок в ноябре или искры от костра в темную ночь. Стройные накаченные ноги в носках едва слышно шуршали по паркету, руки изгибались, ежесекундно меняя положение тела, превращая Чимина в некое произведение искусства. Подойдя ближе, Чон услышал льющуюся из магнитофона мелодию — кажется, «Secrets» старых-добрых One Republic. Не желая мешать волшебству, происходящему на его глазах, баскетболист аккуратно прошел вдоль стены и сел в угол, безостановочно наблюдая за старшим. Чимин не переставал удивлять своей многогранностью. Создавалось ощущение, что существует несколько близнецов Пак. Один — чопорный староста, краснеющий при малейшем флирте; второй — игривый мини-Чимини, посылающий в СМС эмодзи средних пальцев и настойчиво целующий, когда ему захочется; и сейчас перед ним едва ли не летал третий Чимин — воздушный, как перышко, как пылинка, чувственный, отдающийся музыке сполна и не требующий взамен абсолютно ничего. Ничего не замечающий, кроме переливающихся в воздухе нот и собственных ноющих мышц. Музыка дышала его легкими, рывками выталкивая воздух в ритмичных прыжках, вбирая полной грудью на плавных движениях, что демонстрировали всю красоту пластики тела. Чимин позволял невидимому току вдохновения свободно течь по своим венам, отзываясь на его жалящие импульсы каждой мышцей и нервом. Танец рождался из пустоты, распускаясь ярким цветком посреди монохромной пустыни, и сам Пак не был ему хозяином. На полных губах Чимина играла удовлетворенная улыбка, глаза прикрыты — ему было ни к чему видеть зал, он помнил его наизусть по шагам. Капельки пота на висках поблескивали в полумраке, напоминая собой драгоценные стразы, словно нарочно украсившие лицо Пака. Вздымаясь, накатывая морской волной на невидимую скалу у ряда зеркал, ударяясь в затяжном прыжке об пол, и рассыпаясь на миллиарды искристых капель в центре зала. Чимин замирал на мгновение, а затем неожиданно легко поднимался, словно музыка подбрасывала его потоком ветра, придерживая под руки, кружа легким перышком над полом. И вновь ускользал из реальности, ведомый эйфорией мелодии, отраженной в каждом движении. Заметил Чонгука он не сразу. Тот притаился в укромном уголке зала, не выдавая своего присутствия ни единым звуком. Казалось, будто Чон не дышал вовсе, наблюдая за танцем во все глаза, чуть приоткрыв рот в немом восхищении. Запись на магнитофоне кончилась и началась по-новой, видимо, поставленная на повтор, и Чимин остановился, уперев ладони в колени, восстанавливая сбитое дыхание. Он выпрямился, прогибаясь в тянущей приятной болью спине, поднимая взгляд. И лишь тогда увидел замершего в полумраке зала баскетболиста. — Чон! Ты пришел! — широко улыбнувшись, Чимин изобразил изящный реверанс, благодаря своего единственного зрителя. При взгляде на немного растерянного Чонгука, который вдруг оказался на непривычной для себя территории, Пак едва ли не урчал от удовольствия. Тут все было буквально пропитано им, подчинялось его правилам, сжималось вокруг попавшегося в сети Чона, который теперь точно никуда не сбежит. Подцепив полотенце, ожидавшее своего часа на брусьях у зеркал, Чимин неспешно направился к своему единственному зрителю, вытирая шею и лицо, не переставая улыбаться. — Ну как тебе мой танец? — небрежно отбросив полотенце в сторону подоконника, он наклонился к Чону, ласково проводя по его прохладной щеке раскрытой ладонью и заглядывая в глаза. В полумраке зала его собственный взгляд поблескивал игривыми искорками. Магнитофон продолжал издавать мелодию на заднем плане, дополняя покой и интимность обстановки пустого вечернего зала. Наконец-то они были с Чоном наедине, никто не мог помешать им, так как в это время крыло было занято лишь танцевальной группой, тренировки которой не было сегодня. — Ты потрясающий. — только и смог пролепетать Чонгук в ответ, не в силах отвести взгляда от искрящихся шоколадных глаз напротив. Казалось, будто Пак сам освещает весь этот зал — настолько ярким, живым, нереальным он казался. — И я не мог не прийти, ты же знаешь? Младший аккуратно поднял руку и провел пальцами по шее и плечу Чимина, пышущего жаром, мягко перенес ладонь чуть дальше — туда, где под бархатной горячей кожей перекатывались мышцы, обычно скрываемые тканью рубашек. — Конечно, не мог, потому что… — Чимин улыбнулся, не окончив фразу, но его взгляд говорил «ты чертовски влюблен, малыш Гуки». Тело все еще пульсировало жаром, разогретые танцем мышцы ныли приятной усталостью, но эти яркие ощущения по силе не могли сравниться с одним лишь прикосновением Чона. Пак нервно хохотнул, заворожено наблюдая за траекторией движения чужой ладони по оголенной коже. Он смутился этого внимания к своему телу, которое обычно привычно заворачивалось в студенческую броню невзрачного заучки. Нет, Чимину было до одури приятно ощущать мозолистые пальцы Чона, скользящие по его еще слегка влажной шее с восхитительной нежностью. Баскетболист, привыкший к сильным ударам тяжелого мяча об пол, рывкам и перехватам, сейчас был таким трепетным, что у Пака перехватывало дыхание, а по спине бежали волны мурашек. — Как давно ты танцуешь? Такое ощущение, будто ты с самого рождения был отдан во власть музыки и движений… Чонгук не кривил душой — у него действительно создавалось впечатление, будто это не Чимин подчинялся переливам мелодии, а ноты сами поддавались взмахам его рук и прыжкам, создавая для юноши гармоничную атмосферу, в которой он мог бы быть свободным, быть самим собой. — Ну, в чем-то ты прав, хах. Я и правда отдан танцам, кажется, с самого рождения. Мне всегда нравилось не просто слушать музыку, но и слышать ее настроение, пропускать через себя, выражать ее звучание визуально. Но… Будто запнувшись и едва не упав, Чимин на мгновение задумался, хмурясь каким-то неприятным мыслям. — Ох, прости, задумался, — он виновато покачал головой. — Но мои родители не приняли этого увлечения, считая его, ммм… девчачьим? Пф, глупость какая. В общем, я занимался самостоятельно где попало, наедине с плеером. И с вот этим багажом уже записался сюда, когда свалил от родителей. Вновь лучисто улыбаясь, Чимин зарылся пальцами в вихры волос Чона, игриво растрепав их пуще прежнего. Скрестив ноги, он плюхнулся рядом с ним прямо на пол. — Ну а ты? Как же ты умудрился стать этой грозой баскетбола и вместе с тем «мистером сексом», Чон Чонгук? Выкладывай! — Видимо, у нас обоих вся сущность в той или иной степени пошла от семьи. — прервавшись, Чонгук хмыкнул, наблюдая за тем, как Пак устраивается поудобнее, и мягко улыбнулся, забавляясь с того, как мило сейчас выглядели маленькие босые ступни Чимина с поджатыми пальчиками, которые внезапно захотелось согреть дыханием и надеть на них шерстяные носочки. — Я просто, сколько себя помню, всегда старался быть золотым ребенком и не подводить родителей. Ну, знаешь, … — он неопределенно взмахнул рукой в воздухе. — Не позорить перед другими, не заставлять их винить себя в плохом воспитании, всё такое. Так что лет до шестнадцати, наверное, я был похож на осьминога. Одной рукой делаю уроки, второй гоняю мяч, третьей пишу олимпиаду по литературе и искусству, ногой пинаю мяч, пока бегу районную эстафету, и при этом ещё около десятка занятий. Но из них всех баскетбол как-то больше пришелся по душе. Только представь: нужно учитывать ситуацию на поле, контролировать мяч руками, обходить соперников, сотрудничать с командой, … Этому я отдавался сильнее, чем чему-либо ещё. Ну, кроме учебы, конечно. И благодаря баскетболу я сейчас здесь. — Чон улыбнулся, наконец поднимая глаза от пола. — Если бы не это моё увлечение, мне бы не предложили стипендию в твоём университете, и мы бы никогда не встретились, и до конца жизней были бы несчастны. «Этот парень удивителен, — думал Чимин, завороженно внимая рассказу Чона, — золотой мальчик, хах… как это знакомо, Гуки, как же мне близко то, что ты переживал сам». Разве могут люди совершенно разных траекторий своего полета вот так вот встретиться в одной точке? Случайность ли это? Стоит ли доверять случайностям? «А может быть стоит, Чимин? Посмотри на него, он же сияет!» Чонгук говорил о вещах, которые были самому Чимину чужды и непонятны. Он был далек от спорта и спортивных игр. Всех этих мячей, клюшек, ракеток, правил и состязаний команд на одном поле. Этот удивительный мир, о котором говорил прямо сейчас Чон, был еще недавно захлопнутой дверью в темный-темный коридор. А сейчас, внимательно слушая Чонгука, Пак любовался тем, как тот светится в страстном запале вдохновения. Он и сам заражался этой энергией, постепенно начиная вникать в то, что всегда казалось ему чем-то сложным и однообразно-скучным одновременно. Но это не так! В спорте тоже есть красота, а не только грубые рамки, там есть Чон, который искренне и безумно влюблен в баскетбол! О, теперь и Чимин хотел заглянуть в этот темный-темный коридор, где сияет его мальчик… «Мой? Мой мальчик?» Смутившись своих мыслей, Пак на мгновение прижал ко рту ладонь, зажмурившись. — Ох, Чон… когда ты говоришь о баскетболе с такой страстью, это так красиво… и смущает. Поймав его взгляд, искрящийся в полумраке зала, как звездочки на ночном небе, Чимин улыбнулся в ответ, придвигаясь ближе. Хотелось сжать этого сияющего мальчика в объятиях, спрятать в самый дальний кармашек у сердца, и никому не отдавать. Да, даже лучшей подруге. Особенно ей. — Значит нас свел баскетбол, хах, я и подумать не мог о том, что когда-нибудь полюблю хоть что-то связанное с ним. Кого-то… «I'm gonna give all my secrets away…» пел магнитофон в тишине вокруг них, и Чимин беззвучно пропел эту строчку одними губами, не отрывая взгляда от сияющего Чонгука рядом. Откровенно говоря, Чонгук был немного (сильно) удивлен тем, что Чимину действительно интересно его слушать. Обычно, когда парень рассказывал про свои увлечения одноклассникам или даже родителям, ему просто снисходительно улыбались, кидали заезженное «молодец, продолжай в том же духе» и отмахивались. Стараясь не слишком погружаться в воспоминания и размышления, Чон предпочел отшутиться. — Хочешь сказать, ты в меня влюблен? — он игриво толкнул старшего в плечо, мягко улыбаясь. Чтобы Чимин не упал из своего не слишком-то устойчивого положения лотоса, Чону пришлось чуть придержать его за футболку, и вот тут он заметил. Пятна на шее. Все веселье как рукой смахнуло. — Думаю, отрицать очевидное бессмысленно, в тебя не влюбиться просто невозможно! — хохотнув, чуть заваливаясь вбок от шутливого толчка, Чимин инстинктивно ухватился за придержавшую его от падения руку. На его губах еще играла расслабленная улыбка, когда в зале что-то изменилось. Нет, все осталось стоять на своих местах, музыка тихо пела на фоне, но Пак ощутил какие-то тревожные перемены в настроении сидящего рядом парня. «Чон?..» Беглого взгляда на ставшего вдруг сосредоточенным Чонгука хватило, чтобы понять — он заметил что-то на шее, и это что-то ему ох как не понравилось. Мозолистые подушечки чужих пальцев осторожно прошлись по коже, что тут же отозвалась на прикосновение волной тревожных мурашек. Острый взгляд впился в беззащитное местечко где-то под мочкой левого уха, свербя и изучая. Чонгук наклонился ближе, разглядывая, хмурясь, и Пак замер под его взглядом, словно мышонок перед удавом. — Стой-ка… Что это? — Чонгук приблизился, чтобы получше разглядеть отметины, едва различимые в приглушённом свете танцевального зала, и аккуратно провел по ним пальцами. — У тебя тут… Следы. Сердце Чона пропустило удар. Чимина бьют дома? Нет, он же живёт без родителей… Это засосы? Да быть не может! Ерунда какая-то… О комариных укусах и речи быть не могло, в начале второго-то семестра, в такую холодрыгу! — Следы?.. — чувствуя терпкий древесно-сандаловый аромат его парфюма, Чимин шумно сглотнул, стараясь понять, о каких следах может идти речь. — Чон, какие следы?.. Сердце взволнованно заухало в груди, будто бы Чимин действительно был застигнут врасплох внимательным любовником, который ждал признания в измене. Но о какой измене может идти речь, если Пак сегодня впервые ощутил на своих губах поцелуй. И этот поцелуй подарил ему сам Чон. — Я, кхм, не понимаю, — нервно ощупав свою шею, Чимин весь сжался, ощущая панику и непонятное чувство вины. «Какие следы, черт побери! Какие?..» Заглянув в казавшиеся совсем черными глаза напротив, теперь лишенные веселых искорок, выжженные угольки медленно надвигающейся катастрофы, Чимин закусил губу. Он проматывал в голове прошедший день, силясь вытянуть из памяти возможную причину. Неожиданно ясно в висках кольнуло озарением. — Ох, это следы от пальцев! — выпалил он, поздно спохватившись, что прозвучало это как минимум странно. — У меня произошел конфликт в коридоре университета по пути сюда. С одним… гопником. Он меня не бил, но в какой-то момент… эээм, придушил. Я не хотел тебя этим тревожить в наше свидание, не думал, что аж остались следы. Прости, Гуки. Я в порядке! Следы от пальцев. Гопник. Придушил. Какого черта? — Какого черта? — Чон чувствовал, как внутри разгорается пожар. Его без пяти минут парня придушил в коридоре какой-то придурок из их же универа! И он узнал об этом только сейчас! А если бы не получилось заметить едва видные отметины, Чимин бы когда-нибудь рассказал об этом? — Почему он вообще тебя трогал? Почему ты настолько спокоен? Лицо Пака действительно было довольно-таки умиротворенным, в отличие от младшего, который играл желваками и сжимал кулаки. Для него была невыносима сама мысль о насилии, тем более физическом, тем более по отношению к дорогому для него человеку. «Почему я спокоен? Почему же…» Впервые Чимин действительно задумался о подобном. Ему стоило бы переживать о таком, упасть Чону на грудь в первые же минуты, как он пришел, рассказать обо всем и… — Я… — опустив взгляд в пол, Чимин пытался найти какое-то рациональное объяснение своей отстраненности в отношении физического насилия по отношению к себе. — Наверное, я привычен к подобному? Не знаю, побои были в моей жизни с раннего детства. Не привык придавать этому особого значения, мне не дозволялось плакать из-за физической боли и унижения. Да и защиту со стороны я не искал, точнее… не было в ком. Поэтому только огрызаюсь и принимаю за должное. «Помни о тяжелой руке папочки… как говорила мама? Потерпи, не смей рыдать, как девчонка, каждый удар ты так или иначе заслужил…» — Ничего, он просто пугал меня, не более того. Это Дживон, старшекурсник. Я ему давно не нравлюсь, не в первый раз докапывается с пустого места. Хмыкнув себе под нос, Чимин усмехнулся, злорадно добавив: — Я, кажется, догадываюсь о его мотивах. Он просто накаченная ревнивая свинья, хах… бегает за моей лучшей подругой, и рычит на всех от ревности. Этот сталкер пасет мою Су-Ён с первого курса, но несмотря на весь свой быдло-гонор и крепкие кулаки, на самом деле трусливей мыши. Протянув руку к лицу напряженного Чонгука, он ласково провел ладонью по его щеке, тепло улыбаясь. — Если мне стоит переживать, то только за тебя, потому что этот придурок может решить, что именно ты его очередной конкурент. Малышка Су-Ён тобой одержима, Гуки. — взгляд теплых карих глаз стал жестче, — но я это с ней улажу, и он отстанет. «Дживон, Дживон…» Шестерёнки в голове Чонгука усиленно крутились, перерабатывая всю полученную информацию. Его почти-парня задирает какой-то болван, влюбленный в его лучшую подругу, которая, в свою очередь, влюблена в самого Чонгука. А ведь Чон наивно полагал, что такое бывает только в дорамах, и что вообще в университетах с дисциплиной все чуточку строже, чем в школах, и подобные приставания пресекается на корню. — Погоди. А администрация не обращает внимания на поведение этого Дживона? Ты им рассказывал? Это же опасно! — хмуро пробормотал баскетболист, активно пытаясь понять, как нужно поступать в таких ситуациях. — Задирать на словах — это одно дело, но рукоприкладство, Чимин! А если бы он действительно тебя задушил? И вообще, сталкерство! Это ведь запрещено! Внутри парня все кипело, и даже прохладная ладошка Пака, мягко поглаживающая его щеку, не успокаивала. Особенно после откровения Чимина о ситуации в его детстве, его семье, в сердце Чона поселилось что-то, чему он не мог дать названия. Злость, смешанная с желанием защищать этого маленького умника. Он обязан что-то сделать! Он обязан исправить это! — В том-то и дело! Он не такой тупой, как бы хотелось мне, чтобы поспособствовать его вылету из универа, — Чимин покачал головой, глубоко вздыхая. — Я никак не могу доказать его выходки! Он не бьет меня, чтобы оставить видимый след. А те, кого он бьет серьезно, даже калечит, они его боятся. Если и бывали случаи избиений, то за территорией универа. Если бы на него написали жалобу хотя бы пять студентов, то у меня был бы шанс его исключить. Но всех их Дживон запугал, поэтому никто из них так и не решается коллективно вытащить язык из жопы, чтобы что-то с этим сделать. Чимин чувствовал злость Чона кожей. Парень буквально кипел, сидя рядом с ним, казалось, что если к нему поднести спичку, то она тут же вспыхнет. Он не хотел всего этого, черт возьми, Пак совершенно не хотел, чтобы пыл Чонгука спровоцировал драку. А весь вид его говорил о такой возможности. — Шшшш, не кипятись, мы все порешаем, но… — наклонившись, Чимин мягко чмокнул его в напряженную челюсть. Стараясь, как мог, сгладить это явное желание прописать Дживону по лицу. — Без драк, хорошо? Я еще не успел вдоволь налюбоваться тобой, красавчик. — Я и не собирался с ним драться. — буркнул Чон, заметно расслабляясь после поцелуя в щеку. — Хочется, конечно, подправить ему нос и что-нибудь ещё с лицевой стороны, но я не буду. А ты, … — он поймал обе ладони старшего и сжал в своих руках. — Пообещай, что будешь аккуратнее, ладно? Я постараюсь быть рядом как можно чаще, чтобы дать ему отпор в случае чего, но вряд ли это остановит такого кретина, как он. В его голове уже начинал складываться план по избавлению от этого сраного Дживона, но на приоритетное место всё-таки выходила защита Чимина от нападок задиры. — Не хватало ещё, чтобы до самого лучшего студента докапывался какой-то недоразвитый баран. — Обещаю, — наклонившись, Чимин прижался губами к чужим пальцам, тепло обнимающим его ладони. — Знаешь, я и сам не робкого десятка, если меня хорошенько достать, но с твоим появлением… Улыбнувшись и прикрыв глаза, он потерся щекой о руку Чона, как ласкающийся кот. А потом поднял на него взгляд, смотря снизу вверх с обожанием. — Теперь мне хочется ощущать себя принцессой, под защитой моего смелого рыцаря, хах! Убей всех мерзких драконов в округе, мой герой… с тобой мне совсем нечего бояться. Я, в свою очередь, обещаю, что буду осторожен с придурками. Чонгук сейчас представлялся ему в стальных латах, забрызганных чернеющей кровью врагов. Такой серьёзный, решительный, такой вдохновленный. Бесконечно красивый и смелый, с острым мечом в ножнах на поясе. Эта фантазия невозможно нравилась Чимину, ведь он всегда мечтал иметь рядом такого человека, который готов искренне его защитить от любой беды. Ему всегда не хватало чувства безопасности и поддержки. Ему действительно не хватало любви. Но несмотря на всю бурю чувств, которую он переживал за это короткое время, ему все ещё не было понятно до конца — очарован ли он этим парнем, или на пути к влюблённости. Признаться ему в любви было бы поспешно, глупо, по дофаминовой пьяни. Чимину просто было хорошо рядом с этим парнем, хотелось узнавать его, становиться ближе. Но спешка тут была бы лишней. «Вы знакомы сутки, а ты уже загоняешься!» — Ну а у тебя как дела? Как сегодняшняя тренировка? Готовитесь к чему-то масштабному? Если что, я готов болеть за тебя с этими блестяшками в руках. — Это называется помпоны. Я уже представляю тебя в коротком топике и юбке, принцесса. — хихикнул Чонгук, мягко целуя Пака в лоб. — Сегодня не было тренировки, но мы с Юнги-хеном проработали стратегию игры против «Бульдогов», завтра будем отрабатывать. Говорят, они сильные, но мы хорошо поработаем, чтобы стать лучшими. Не хочу подводить команду. Чон сдвинул брови, сразу становясь сосредоточенным. Когда речь заходила о баскетболе, в частности о предстоящих соревнованиях, вся легкомысленность улетучивалась. Нельзя рассчитывать на хороший результат, если ты смотришь на подготовку сквозь пальцы и плюешь в потолок. В этом плане спортсмен всегда был категоричен. — Но я не хочу грузить тебя этим. Мы справимся. Особенно с поддержкой самого лучшего парня в мире. — В… в топике? — Чимин хохотнул, подхватывая игривый настрой Чона, мгновенно краснея от смущения. — Начнем с помпонов, хах… Это было шуткой, хотя, несмотря на стыдливость, Пак действительно задумался о возможности подобного опыта. Как говорится «в каждой шутке лишь доля шутки». — Да я уверен, эти «Бульдоги» вам продуют, как псинки кривоногие! Их загрызет твоя фанбаза, если будут играть грязно, они это явно понимают. А так, я верю, что ты всех победишь! Смешки стихли, и Чонгук резко посерьезнел. Смотря на него, такого сосредоточенного, будто он не сидел на полу танцевального зала рядом, а уже стоял на спортивной площадке, просчитывая стратегию игры. «Какой же он красивый в такие моменты, черт…» — Ты такой красивый сейчас, — вырвалось у Чимина. — И совсем не грузишь меня, это правда интересно. Ох, мне так нравится, как ты серьезно подходишь к тренировкам. Знаешь, я не понимаю ничего в спорте, но с твоей страстью и ответственностью, которую я наблюдаю, ты мог бы стать отличным капитаном крутой национальной сборной!* * *
За разговорами парни не заметили, как за окном совсем стемнело, и была пора расходиться по домам. — С тобой так комфортно, что совсем забываешь о времени. — кинул Чонгук, наблюдая за тем, как Пак складывает вещи в рюкзак и выходит из танцевального зала, вытягивая младшего следом за собой. — То же самое могу сказать и о тебе, Чон, знаешь, если бы моя Су-Ён узнала бы, что я с кем-то вот так тусуюсь, забывая о времени и… стыде, — хохотнув, он театрально закатил глаза, изображая реакцию подруги. — Она бы заявила, что это самая наглая ложь в ее жизни, потому что я трусливый скучный ботан! Подтянув лямку потяжелевшего рюкзака, Чимин в последний раз обвел опустевший зал взглядом, удостоверившись, что не осталось и следа от их с Гуком присутствия. Заперев дверь, он, ни секунды не выпуская запястье парня из своих пальцев, поспешил на выход. Эта хватка на руке Чонгука была уже такой… обыденной? Собственнической? Пак не знал точно, что сам вкладывал в этот жест, просто ему нравилось вот так хватать младшего. С улыбкой попрощавшись с недоумевающим охранником, который, впрочем, привык к постоянным задержкам Чимина, они вышли на улицу. Прохладный воздух щипал щеки и нос, а каждый выдох превращался в облачко пара. Чон обеспокоенно глянул на старшего. — Ты же в общежитии живёшь, верно? Я тебя провожу. Ты успел остыть после тренировки? Не хочу, чтобы ты заболел… — Да, тут рядом. О, проводишь? Чон, это… хах, непривычно. Как бы не краснеть снова, а то с тобой меня уже пора звать Пак-свекла-Чимин, — шутливо пихнув баскетболиста плечом, он ойкнул, столкнувшись с твердыми мышцами спортсмена. — Ух, хубэ, с такими крепкими руками с тобой лучше не конфликтовать. Ладно, тогда я не против, чтобы ты меня проводил. Притворно потирая мифический ушиб на своем плече, он подмигнул идущему рядом Чонгуку. — Я остыл, не переживай, тем более, ты меня греешь свои великолепием, так что до общежития я точно не продрогну! А ты где обитаешь? — У меня съёмная квартира, пятнадцать минут на машине, и я тоже буду дома. — Чон на секунду задумался, вспоминая, где конкретно он оставил свою Тойоту. Хотя, судя по цифрам на часах, его авто будет единственным на университетской парковке. — Тебе завтра к какой паре? — Машина? У тебя своя машина?.. — Чимин остановился, удивлённо смотря на парня, приоткрыв рот. «Охтыж… да мой принц ещё и на коне, неужели ты действительно вытащил золотой билет, Пак? Наверное, все это какой-то сон. Съёмная квартира… да кто ты такой?» Нервно дергая лямку своего рюкзака, он обрабатывал полученную информацию, уже воображая себе неприлично красивые виды лофтов из сериалов. Такие всегда были во владении американских богатых студентов, что ездили на учёбу на личных авто. «Он спрашивает про завтра… черт, все из головы вылетело». — Завтра… к первой, да, в принципе, как обычно, из важного у меня только работа вечером еще. Я подрабатываю в кофейне тут недалеко. А ты? — А я подрабатываю капитаном команды. — хмыкнул Чон собственной шутке, запоминая детали и осматриваясь по пути. — Так что завтра к первой паре, с первой по четвертую, а потом тренировка, которая затянется, наверное, до следующего утра. — Да, считай, строишь свою карьеру величайшего баскетболиста Кореи уже сейчас, — это не было такой уж иронией, пусть тон голоса Чимина и казался смешливым. В душе он по-прежнему верил в великое спортивное будущее Чона. Вдыхая прохладный вечерний воздух полной грудью, Чимин смотрел в усыпанное звездами небо, тяжело нависающее над общежитием. Возможно, когда-нибудь и он сможет зарабатывать тем, что ему нравилось. Но не сейчас, не время срывать звёздочки с неба. Он держался за лишенную творчества работу в кофейне, чтобы скромная стипендия не вынудила его бросить учёбу и жить на остановке. — Спасибо ещё раз, что пришёл сегодня, несмотря на загруженный день завтра, Гуки. Я это ценю! Они практически подошли ко входу, ещё десяток шагов — время прощаться. Чимин нехотя остановился у стеклянных дверей в проходную, вновь поправляя лямку сползающего с плеча рюкзака. Помявшись, рассматривая носки своих ботинок, Пак неожиданно спросил, с улыбкой поднимая взгляд на стоявшего рядом Чонгука: — Ты любишь кофе? Или какой у тебя любимый напиток? — Если я скажу, ты захочешь его сделать, к тому же наверняка бесплатно, если судить по всем дорамам, которые я видел. — Чон мягко улыбнулся в ответ, запечатлевая в памяти этого Чимина — такого крошечного, нежного, с маленькими искрами в глазах. — А я не хочу, чтобы ты напрягался лишний раз, так что не скажу. Он подошёл ближе к второкурснику, едва ли не закрывая его от входа в общежитие, и чуть наклонился, чтобы кончики их носов соприкасались. — Увидимся завтра, мини-Чимини. — Чон чмокнул старшего в губы — легко, мимолетно, почти незаметно, и направился обратно, к парковке, оставляя смущенного парня позади. Это определенно войдет в список лучших вечеров в его жизни.