Альтернатива

Когда прозвучало его имя, Лайн вздрогнул и внимательнее посмотрел на девушку. Эми? Оказалось полнейшей неожиданностью встретить одноклассницу, проплутав по тёмным улицам чёрт-те сколько времени. — П-привет, — шмыгнул носом Лайн и шагнул в заботливо открытую перед ним калитку. Сначала он собирался просто позвонить домой, но теперь имелись варианты. Если бы удалось убедить Эми и её родителей никому не говорить о нём и провести эти две недели здесь, то, возможно, получилось бы избежать встречи с дисциплинаторами. Лайн понимал, что идея хромает на все четыре ноги, однако вцепился в первый попавшийся шанс и отпускать его не собирался. Поэтому девчонка, подхватившая под руку и не позволившая упасть в снег, воспринималась очень даже полезной, и её сейчас не хотелось поддразнить, тыкнуть, дёрнуть или сделать ещё что-нибудь в этом роде, что вызвало бы недовольство на её физиономии. Тело плохо слушалось, норовя завалиться не туда и не дать добраться к теплу, куда так стремился замёрзший юноша. Время от времени Лайн почти повисал на плече одноклассницы, что вызывало во внешне грозном хулигане волны смущения вместе с непонятно откуда берущимся весельем. Одно он не мог понять — каким образом у Эми получалось удерживать его от падения. Таких сил в невыделяющейся, в целом, девчонке Лайн не подозревал. И вот, наконец, противный ветер больше не может добраться до измождённого тела. Юноша уселся прямо на пол, чтобы отдохнуть хоть немножко. И тут до него долетел встревоженный голос: — Звонок срочный? — спросила Эмили. Лайн посмотрел на неё, отметив нешуточное волнение на лице. Это она за него распереживалась? Приятно. — А? Да нет, наверное, — пожал плечами Лайн. Звонить родителям и признаваться в собственной беспомощности больше не хотелось. То есть, не хотелось и раньше, но теперь ситуация перестала казаться безвыходной, и на то, чтобы сдаться, Лайн решиться больше не мог. — Тогда немного подождёт, — наполовину вопросительно произнесла Эми, будто давая возможность передумать. А после, когда Лайн промолчал, быстро куда-то ушла. Несмотря на тёплое помещение и потрескивающую у стены печь, согреться не получалось. Парень обнял себя руками и сжался. Как же холодно-то, кто бы знал. Задумавшись о том, какими словами объяснить однокласснице положение, в которое так неудачно попал, Лайн не сразу осознал, что Эми вернулась и что-то спрашивает. — … встать сможешь? — услышал вопрос Лайн и поморщился. Подниматься совсем не хотелось, о чём он и буркнул склонившейся к нему девушке. Отказа та не приняла, а вскоре и сам Лайн осознал, что идти ему вполне хочется. Не куда-то там ведь, а в ванну, где будет теплее. От помощи с одеждой парень отбрыкивался изо всех оставшихся сил и чуть не свалился в воду. Пришлось позволить Эмили стащить обе кофты и футболку. Лайн смутился сильнее чем когда бы то ни было и почувствовал, что краснеет. — Эми, нет, — прикрыв пояс руками, Лайн застыл на месте. Предстать перед одетой ровесницей полностью голым было настолько стыдно, что даже мысль о таком вызывала паническое желание превратиться в невидимку. С другой стороны, тепло заботливых рук, помогающих избавляться от кофты, и взгляд — тревожный, без тени насмешки, а также серьёзное обещание никому не рассказывать и даже не смотреть — переубедили жаркий стыд, заставив его отодвинуться на задний план. Лайн медленно отстранил руки и лишь взволнованно выдохнул, когда ширинку расстегнули и задубевшие от холода джинсы поползли вниз. Оставшись в одних трусах, Лайн понял, что их снимать уж точно не позволит. Эми как раз отвернулась, убирая его уже сложенные штаны, так что юноша быстро, насколько мог, избавился от последней тряпки и забрался в воду. Ноги при этом он скрестил и поджал таким образом, чтобы скрыть особо смущающее место. — Лучше ложись, постепенно будем увеличивать температуру воды, чтобы ты согрелся, — сказала Эми, смотря при этом куда-то вбок. — Просто больно будет сразу в тёплую. Вода и так казалась не то что тёплой — обжигающей, но юноша спорить не стал и напряжённо погрузился, непроизвольно прикрываясь ладошками. Стало чуть спокойнее, когда Эми задёрнула занавеску. Но совсем девушка не ушла и не слишком уверенно протянула градусник. Пришлось опять приподняться, чтобы подмышка оказалась над уровнем воды. Хотя вылезать и вообще двигаться — ужасно не хотелось. Но этого и не требовалось. Через мгновение термометр торчал изо рта, а Лайн старался не стучать зубами. — Что там? — поинтересовался парень, когда Эми забрала градусник. — Как у снеговика или хуже? — Как у чуда отмороженного, — фыркнула она, вставая. — Чаю принесу, хочешь? — Тащи, — согласился Лайн, тихо радуясь, что неудобных вопросов Эми пока не задаёт. Потому что вменяемых ответов у него не было. Удрал от дисциплинаторов, причём успешно, но хвалиться этим как-то не хотелось, да и вообще рассказывать. Тем более, ей. Лайн отвёл взгляд, некстати вспомнив один неприглядный поступок. Тогда парень быстро о нём пожалел, но не сумел осмелиться исправить. … Найти девчачий кошелёк с приличной суммой денег внутри — казалось большой удачей. Лайн немедленно отправился их тратить в ближайший магазин, даже не сомневаясь, что имеет на это право. Документов или надписи, указывающей на личность владельца, внутри не имелось, только деньги и невзрачный деревянный брелок. А потом большая перемена закончилась, и в класс влетела изрядно побледневшая Эми. Она быстро перебрала свои вещи и стала осматривать пол вокруг. Уже тогда Лайн догадался, чьей собственностью была находка. Догадка подтвердилась — Эми заговорила о потерянном кошельке со своими подругами, а потом громко спросила — может, кто-нибудь видел? Находил? Никто не ответил, однако многие вызвались помочь в поисках. Промолчал и Лайн. Он успел потратить немалую часть и боялся, что, признаваясь, не сумеет справиться с собственным лицом, а виноватый вид подкинет подозрений. Если одноклассники решат, что он этот проклятый кошелёк украл, то наверняка станут презирать. А воровство, тем более у своих — это уже не обычные хулиганские проделки. Это, мать его, преступление, от которого так просто не отмыться. В общем, сказать правду Лайн не смог. Ни публично, ни наедине, хотя поначалу собирался. Откладывал, откладывал неприятный разговор, а потом вроде как забылось, да и было поздновато было метаться спустя два месяца. Тогда, решив наплевать на старое событие, Лайн вынул остатки денег и выбросил «улику». Не стал выкидывать только брелок, отсоединил и забросил в рюкзак. Отчего-то приглянулась маленькая фигурка гитары — совсем как настоящая. Тем более, что и Эми не делала из события драму. Погрустила пару дней и забыла. Забыла же? Понадобилось время, чтобы, наконец, согреться. Немало помогло отпаивание чаем, которого Лайн нахлебался под завязку. Три с половиной бокала влезло. Юноша принимал помощь, избегая смотреть однокласснице в глаза. Стыдно было не только из-за наготы, в конце-концов, Эми в ту сторону подчёркнуто не поворачивалась. А вот за свою неуместную трусость и нерешительность стыд жёг огнём. Ну вот чего стоило просто подойти после уроков и нормально объяснить, что не крал? Нашёл. Да, чуток потратил, но обязательно вернёт позже. Но не-ет, взял и поддался слабости, и чем дальше, тем сложнее было начать непростой разговор. А теперь и вовсе было поздно. «Вот выберусь из этой задницы, накоплю и верну Эми деньги, тогда и объяснюсь», — наконец пришёл Лайн к соглашению с собственной совестью, из-за болезненных уколов которой не мог нормально дышать. На смену холоду пришёл жар. Юноша с трудом различал — то ли виной тому стыд, то ли горячая вода и выпитый чай, то ли и вовсе начинается простуда. Возможно, всё разом. И слабость упорно не отступала, вызывая желание свернуться калачиком прямо на полу. И вот — новое испытание. Вся одежда оказалась мокрой. То есть, совсем вся, включая трусы. Обернув полотенце вокруг бёдер, Лайн растерянно теребил футболку в руках. И что, блин, теперь делать? — Ой, ты уже встал? — заглянула Эмили и, будто натолкнувшись на прозрачную стену, моментально отвернулась. — Полотенце нашёл? Помощь нужна или сам? — Нашёл. Справлюсь, — Лайн опять смутился. Да что такое? Этой девчонке удавалось вгонять его в краску просто на ровном месте. — Тут такое дело… у тебя халата не найдётся? А то мокрое всё. — Вхожу, подвинься, — предупредила Эми, одновременно протискиваясь в приоткрытую дверь. — М-да. Проблема. Одежда превратилась в мокрые, грязные и отвратительно холодные тряпки, натягивать которые Лайн категорически не хотел. Заметив, что он обернулся полотенцем на манер килта, Эми развернула второе и накинула Лайну на плечи. — А мне даже предложить нечего. Мы с мамой живём вдвоём, моё тебе не подойдёт, да и мамино… Нет, я, конечно, могу принести, но даже не знаю… Женское же всё, даже халаты. Может, пока в одеяле посидишь и позвонишь домой, а они за тобой приедут и одежду захватят? Вот оно. Лайн с трудом вдохнул внезапно ставший вязким воздух. Если она не согласится прикрыть, то всё. Деваться в таком состоянии уже некуда. — Нельзя мне домой, — угрюмо проговорил парень. — Я, того… Сбежал в общем. — Оу… — удивлённый выдох и странный взгляд. — Надолго? Лайн ожидал осуждения и уговоров вернуться домой, но не такого вопроса. Поэтому готовые сорваться с губ резкие слова про то, что он лучше свалит отсюда в мокрой одежде, чем позвонит отцу, остались непроизнесёнными. Впрочем, они были бы блефом. Он бы уже не ушёл, физически не сумел бы. — В идеале до конца каникул, — отозвался Лайн, не спеша, однако, расслабляться. — Но пока ищу где переночевать. Может, есть что-нибудь на примете? — Есть. Сейчас диван разложу, — кивнула Эми и вышла из ванной, предоставив парню возможность прийти в себя от потрясения. Не гонит, не задаёт ненужных вопросов и не пытается поучать? Странно. Слишком странно, и, в то же время, удобно. Отбросив подозрения в том, что девчонка попросту сама позвонит его родителям, Лайн не спеша последовал за ней, придерживая от падения края полотенец.

* * *

«Вот же балбес! — расстилая на диване свежую простыню, сердилась Эми. — Сбежал он. Домой нельзя, ага. Конечно, наверняка задницу распишут за такие взбрыки». За шкирку бы его и к родителям, но Эми подозревала, что упрямец удерёт раньше, чем они успеют выехать, даже несмотря на довольно паршивое состояние. А то, что юноше плохо и на ногах он стоит на последних морально-волевых — было заметно. Долго пробыл на холоде, чудом ничего не отморозил. Еле отогрела. Температура упорно не желала подниматься из пугающе низких значений, и Эми несколько раз порывалась вызвать-таки скорую. Обошлось, согрелся. Вот только теперь парень весь горел, шмыгал носом и говорил на тон ниже, чем обычно. Определённо простудился, так что лежать ему надо, а не бегать непонятно где или спорить тут. Поэтому Эми не стала возражать, пусть и хотелось высказаться на тему глупых мальчишек, убегающих от проблем вместо того, чтобы эти самые проблемы решать. А уж до какой степени, наверняка, переживают его родители, ей даже представлять не хотелось. — Что, даже не спросишь, из-за чего я ушёл из дома? — заинтересованно спросил Лайн, заходя в комнату. Эми как раз закончила с постелью и приглашающе приподняла край одеяла. — Ныряй, — предложила девушка, демонстративно отворачиваясь, чтобы лишний раз не смущать. — У тебя точно была причина, чтобы так поступить. Расспрашивать не буду. — Потому что не интересно? Судя по звукам, Лайн скинул полотенца и залез под одеяло, потянув его к себе. Эми разжала пальцы и повернулась. — Потому что если захочешь — расскажешь сам, — внешне спокойно ответила она, хоть и опасалась не сдержаться и таки выругать поганца. — Мама на смене, вернётся завтра вечером. До этого дом в нашем распоряжении. Твою одежду кину в машинку, к утру высохнет. Из-под одеяла смотрели с надеждой и настороженностью. — Отдыхай, — смягчилась Эми. — Тебе это нужно. Может, к утру у парня мозги сами на место встанут, а нет — так постарается убедить. Эми надеялась, что после сна Лайн перестанет выглядеть загнанным в угол пёселем, готовым обнажить клыки в ответ на любое неосторожное движение.

* * *

Комната, где стоял диван, выглядела празднично: разноцветные гирлянды на потолке, ёлка с сияющими огнями, снежинки на занавесках. Лайн не мог поверить глазам, когда девушка действительно приготовила для него постель. А когда не стала расспрашивать и предложила отдыхать, юноша почувствовал, что схемы не складываются. Вот так просто возьмёт и поможет, несмотря на возможные проблемы в будущем? А он сам… Опять вспомнился злосчастный кошелёк, из-за чего Лайну стало до жути стыдно. Он сделал вид, что спит, чтобы не смотреть на занимающуюся своими делами девушку — вдруг она всё-таки захочет поговорить. Вскоре Эми куда-то ушла, и Лайн перестал притворяться спящим. Он смотрел на огоньки новогодней искусственной ёлки и вспоминал, как недавно, всего неделю назад, тоже украшал комнаты к Новому году, отец устанавливал огромную ель, а по дому витали сладкие запахи выпечки. Как там сейчас? Мама, наверное, плачет, а папа как всегда хмуро шутит, что сын-балбес весь в него и так просто не пропадёт, а если и пропадёт, то только до ближайшего обновления в онлайн игре. Лайн получше завернулся в одеяло и попытался не думать о родителях. Иначе так можно и совсем раскиснуть. Постепенно огоньки стали расплываться, глаза закрылись сами собой и Лайн перестал осознавать, где он вообще находится. Перед ним находилась словно неровная и какая-то горбатая пустыня без проблесков света, которую Лайн не видел, но чувствовал целиком. Потом она, эта пустыня и пространство в целом — разгладились и опять пошли нечёткими кочками. При этом изменилась лишь окружающая температура: жарко стало, как в печке. Лайн повозился в своей «пустыне», отчаянно желая, чтобы она перестала быть такой неудобной и выпрямила неровности. Но вместо этого стало тесно и душно. Юноша застонал. Ничего не поменялось, а чернота вокруг то сжималась и пульсировала, то отпускала на мгновение и с силой сдавливала опять. Даже время исчезло. Юноше казалось, это не кончится никогда. — Лайн, проснись, — услышал парень будто издалека и почувствовал, что его раздражающе теребят из стороны в сторону. Затем на лоб опустилось что-то мокрое и холодное. — Лайн! Глаза открой, говорю. Сейчас всё будет хорошо, скорая уже едет. Несмотря на туман в мыслях и общую заторможенность, до парня быстро дошло, что это означает. Цепочка «врачи — документы — родители — интернат» выстроилась почти мгновенно. — Нах-кх-рена? — закашлялся Лайн, дёрнувшись в попытке встать, но тут же упал от неподъёмной слабости. — Меня же теперь найдут! Он пробовал снова и снова, но голова кружилась и встать не получалось — хоть ты тресни. Тревожного ответа Эмили Лайн не разобрал, но она вдруг прижала его за плечи к дивану, заблокировав трепыхания. — Лежи и не дёргайся! — рявкнула девчонка прямо в лицо. Лайн удивлённо замер. — А то компресс уронил, — уже спокойнее добавила Эмили и шмякнула парню на лоб какую-то тряпку. — Отмени вызов, мне нельзя домой, ты не понимаешь! — взволнованно зачастил Лайн, уже не пытаясь подняться. Паника захлёстывала беспощадно. — Я не хочу, не надо, пожалуйста! Плечи сдавили сильнее, так что Лайн поморщился от боли и замолчал, чем немедленно воспользовалась Эмили и заговорила: — Мы им соврём, — с какой-то непривычной, хулиганистой усмешкой заявила она. — Скажем, что ты мой троюродный брат, приехал в гости — без документов, конечно, — и свалился с температурой. Она уже выше сорока и не сбивается, Лайн! Успокойся, прошу. Собьют до приемлемой и уедут, на кой чёрт ты им нужен? Перестань уже елозить и лежи спокойненько, а то ещё выше подскочит. Необычно было услышать предложение соврать врачам от обычно правильной старосты класса. Лайн кивнул, нехотя соглашаясь с доводами, но потом вспомнил, что другу как-то тоже вызывали скорую, чтобы сбить температуру. Тот хвастался, что укол поставили настолько болючий, что сидеть потом до вечера не получалось. — Таблетку лучше дай, — слабо проворчал парень. От внутреннего жара хотелось забраться в холодильник. — А лучше две. — Уже. Ты не до конца просыпался, глотал и дальше спал. Не помогают они, а больше нельзя, — только сейчас Лайн заметил, какой вымотанной выглядит Эми. — Ничего, сейчас уже приедут. Сделают укол и сразу полегчает. Уколы Лайн не любил ни в каком виде. Длинная, тонкая, острейшая игла полностью вонзается в тело, и только вроде проходит боль от самой иглы, как начинают вливать лекарство. А это просто жесть… Обычно Лайн старался не показывать вида, как его бросает в дрожь от одного упоминания о шприцах. Нет, при необходимости сделать морду кирпичом юноша вполне мог, внутренне при этом обмирая и трясясь. Бояться каких-то укольчиков среди старшеклассников, мягко говоря, не одобрялось, иначе бы он вообще не позволял в себя что-либо вколоть. Так что теперь Лайн с тревогой ждал приезда скорой, старательно изображая невозмутимость. Вскоре Эми помчалась открывать, а Лайну от страха совсем поплохело. При виде двух мужчин в белых халатах и масках он с большим трудом подавил желание уползти под диван. — Наверно он переохладился, — коротко объяснила Эми. — Вчера долго на улице гулял и замёрз. Температура сорок и один, и сбить не получается. Пока она это говорила, врач успел приложить к пылающему лбу юноши электронный градусник и тот тревожно запиликал, моргая красным огоньком. Лайна послушали, заглянули в горло и в глаза. После этого мужчины перебросились парой непонятных фраз — о названиях препаратов, вероятно, и пока один уточнил, нет ли у Лайна аллергии на лекарства, второй уже распечатывал одноразовый шприц. Лайн испуганно следил за его руками, упустив из вида задававшего вопросы. А тот без предупреждения сдёрнул с юноши простыню, на которую, неизвестно когда, Эми заменила тёплое одеяло. Ткань взлетела, оставив парня полностью голым. Лайн распахнул глаза, сообразив, в каком виде оказался перед одноклассницей. И быстро прикрылся ладошками, осознавая, что все всё уже увидели. Чёр-рт. — Переворачивайся, — велел ему врач, в руках у которого Лайн с ужасом заметил шприц и вату. Совершенно потеряв контроль, которого из-за слабости и так оставалось капля, юноша отполз в угол и прижался к стене. — Д-давайте без этих варварских методов, — напряжённо проговорил он, не отрывая взгляда от пугающей штуковины. — Парень, не дури, — покачал головой мужчина, в то время как второй, похоже, долготерпением не обладал. Он резко приблизился, схватил юношу за предплечье и потянул к краю дивана. Лайн засопротивлялся, но сил в нездоровом, полыхающем жаром теле было немного. Впрочем, их хватило, чтобы окончательно рассердить работника скорой. Поэтому через десяток секунд Лайн обнаружил себя лежащим на коленях мужчины. Голая попа при этом оказалась бесстыдно выставленной в потолок. — Погодите, нет! — пискнул юноша, дёрнувшись в сторону. Далеко укатиться он не успел. Шлепок обрушился неожиданно и резко. — А ну уймись! — прикрикнули на него. — Ты что, младенец? Руки-ноги подержать и соской рот заткнуть, чтобы не ревел? Сестру бы постеснялся! И тут Лайн будто очнулся. Эми же смотрит! Он с паникой завертел головой, чтобы убедиться, чтобы увидеть её взгляд и выражение лица после такого позора. Но её не было. Фух… — Так, парень, решай — лежишь спокойно или тебя зафиксировать? — Простите, — прикрыл глаза Лайн. Слабость словно вернулась в двойном размере. — Больше не буду. Значительным мотивом закончить с процедурой побыстрее было огромное нежелание предстать перед Эмили в такой безобразной позе. Поэтому Лайну оставалось лишь стискивать в кулаках постеленную на диван простыню и жмуриться от страха и ожидания. По ягодице мазнуло холодом, и через секунду попу пронзило резкой болью. Невероятным усилием воли Лайн удержался, чтобы не поёрзать, потому что эти несколько секунд ввода инъекции показались бесконечными. — Ну вот, теперь молодец, — мужчина придерживал ватку и одновременно помогал смущённому Лайну перебраться обратно на диван. — Давай сюда лапу. Врач протянул руку будто для рукопожатия, и Лайн, ничего не заподозрив, ответил привычным жестом. Но мужчина перехватил горячую кисть парня немного не так, прижал к дивану, и в следующие две секунды случилось сразу три события: второй из визитёров провёл такой же прохладной и резко пахнущей спиртом ваткой по пальцу Лайна, приложил странную цветную штуковину, нажал, и юноша дёрнулся от боли раньше, чем осознал, что у него брали кровь. — Это чтобы снова тебя не ловить, у нас ещё вызовы, — убирая пробирку, пояснил мужчина обиженно сопящему старшекласснику. — Анализ будет готов утром, дежурный врач выпишет рецепт. Сестре твоей отправит, она предоставила свои контактные данные. Выздоравливай. С окончанием фразы в лоб Лайна вновь ткнулся градусник, и мужчины, удовлетворённо кивнув и коротко попрощавшись с парнем, стремительно покинули помещение. А Лайн немного полежал, приходя в себя, а потом потянулся к сброшенной на дальний край дивана простыне, чтобы укрыться. Добраться не успел — в комнату вернулась Эмили. Лайн был повёрнут к ней спиной, продолжал прижимать ватку к попе, а на другой ягодице горел ярко-розовый отпечаток ладони. Услышав шаги, парень быстрее схватил тряпку и прижал к телу спереди. Торопился он напрасно: Эми не смотрела. Пока Лайн паниковал, девушка принесла другую простыню и укрыла его. Затем присела рядом. — Не надумал своим позвонить? Сейчас ночь, но раз тебе так плохо, что аж скорую пришлось вызывать, думаю, они не будут сильно ругаться. Да и дома болеть удобнее, чем в гостях. Всё под рукой. — Выгоняешь? — напрягся Лайн. — Интересуюсь. — Тогда… не возражаешь, если я подумаю об этом завтра? Спать хочется, — проговорил юноша, хотя ему совсем этого не хотелось. Как не было и желания объясняться с родителями. Чем дольше, тем лучше.

* * *

Наконец ему полегчало. Через десяток минут Эми заглянула в комнату, чтобы проверить как дела у Лайна, и с облегчением выдохнула. Юноша спал, более не мучаясь от жара и не метаясь в бреду, его дыхание выровнялось, и теперь тревога за него почти ушла, уступив место усталости. Прошедшая ночь вспоминалась будто в тумане — кошмаром волнения и беспокойства за хулигана, чьё безрассудство едва не стоило ему здоровья и, вероятно, всё могло окончиться куда хуже, если бы врачи не подоспели вовремя. Давно у Эмили не было таких долгих, насыщенных событиями, изнуряющих ночей. Сначала всё шло нормально: горе-путешественник мирно дрых, а она домывала посуду и занималась разными мелкими, но необходимыми делами. А спустя час начался форменный кошмар. Лайн стонал, метался и бредил. Эми носилась вокруг с градусником, жаропонижающим, прикладывала ко лбу тряпки, намоченные в холодной воде… Одеяло упало на пол и девушка убрала его, покраснев от увиденного, а потом притащила на замену простыню, которую Лайн тоже время от времени спинывал на пол. Спустя ещё два часа на его причиндалы девушке стало откровенно фиолетово и она уже не старалась накрыть Лайна хотя бы по пояс. Ну жарко парню, бывает, да. А вскоре его затрясло и он сам укутался в простыню как в кокон. Температура стремительно повышалась. Эми перепугалась и попыталась разбудить юношу. Вроде получилось, но он внезапно схватил её за руку и начал извиняться. Эми решила, что Лайн всё ещё спит. — Прости меня, пожалуйста, — бормотал он тихо-тихо. — Я, правда, не хотел, чтобы так… прости!.. Эми не понимала, к чему он это, и просто погладила по встрёпаным волосам. А Лайн неожиданно всхлипнул. — Ну всё, всё, не надо плакать, — совсем растерялась девушка и заговорила с одноклассником как с маленьким. — Ты же, эм… больше так не будешь, правда? — Никогда! — торжественно пообещал юноша и… успокоился. Приглядевшись, Эми поняла, что он снова спит, поэтому внезапные извинения показались ей чем-то вроде разговора во сне. Состояние Лайна сделалось относительно неплохим, и Эми прилегла отдохнуть. Но стоило ей задремать, как из зала, где лежал юноша, донеслись стоны. Его температура подпрыгнула настолько, что Эмили помчалась вызывать скорую, а потом, сменив нагревшуюся воду на воду попрохладнее, пыталась одновременно разбудить Лайна и хоть немного охладить при помощи компрессов и обмахивания влажным полотенцем. Не помогало ничерта. Чуть остынет и опять как печка. С какой надеждой Эми открывала дверь врачам, заполняла бланк — вписывая свои имя-адрес-телефон, объяснялась, и как встревоженно ждала вердикта! А когда Лайн вдруг начал отбрыкиваться и уползать от шприца, напряжение последних нескольких часов вылилось во взрыв неудержимого веселья. Эмили еле успела выскочить из зала, убежать на кухню и закрыть за собой дверь, прежде чем согнуться от хохота. И это — Лайн? Тот самый хулиган, на несносное поведение которого не действовали ни уговоры, ни наказания учителей? Вот это поворот. Ну до чего же мило он выглядел, говоря врачу, что уколы — «варварские методы»! Хихикнув, всхлипнув и икнув, Эми поняла, что с истерикой пора заканчивать. Девушка умылась и напилась воды, но отпустило её не сразу, периодически пробивая на «хи-хи». Наконец, когда дурацкую неуместную улыбку получилось согнать с лица, Эмили вышла, успев ровно к тому моменту, когда мужчины выходили от Лайна. — Всё нормально с ним будет, — улыбнулся ей доктор. — Утром пришлют рецепт, отдай родителям. — Мама на смене, приедет только вечером, — торопливо возразила Эми. Мужчины открывали входную дверь и вот-вот должны были уехать. — Тогда сама сходи купи, не маленькая, — фыркнул один из них, в то время как второй уже вышел. — Счастливо. Он сбежал по ступенькам и направился к машине. — Спасибо! До свидания! — успела крикнуть вслед Эмили и захлопнула дверь. Теперь надо было проведать Лайна. И так задержалась. Вот же… головная боль ей досталась, похлеще маленького племянника, с которым Эми доводилось сидеть. Правда, племяш был здоров, и, хоть и казался очень вредным шкодиной, но столько переживать за него не было необходимости. Воспоминания не мешали возвращению в зал, маршрут-то привычный, с закрытыми глазами не перепутать. Перешагнув порог, Эми чуть не споткнулась и быстро отвернулась, однако успела заметить отчётливо различимый отпечаток пятерни на белой попе. И ватку, которую Лайн осторожно придерживал на другой половинке. Отвернувшись, Эми не видела, как напрягся и испуганно оглянулся Лайн, и как, быстренько схватив скомканную простыню, прикрылся ею спереди. Эми выждала время, нарочито медленно выбирая новую простыню, а потом подошла и укрыла парня, всё так же не смотря никуда, кроме его лица. Лайн выглядел как никогда робким и прятал взгляд. «Ну вот зачем было убегать из дома? — в сотый раз задалась вопросом Эмили. — Тем более, без зимней одежды. Хотела бы я знать». Момент казался подходящим, и потому Эми попробовала натолкнуть Лайна на мысль о возвращении. Увы, он был таким же упрямым, как и всегда: отговорился желанием поспать, отвернулся и засопел. Что ж, отдохнуть хотела и сама Эмили.