Метанойя

Позднюю весну мафиози особенно не любили из-за начинающегося сезона проливных дождей. Выслеживать свою цель, порой, приходилось часами, и мокрая прилипающая к телу одежда нисколько не облегчала результат. Ухудшалась видимость на уличных камерах слежения, что также осложняло поиски тех, кто умел пользоваться этим временем и прятать свои следы так, что портовые низы справиться с этим в кратчайшие сроки просто не могли. Тогда старшие члены комитетов предпочитали разбираться со своей целью самостоятельно, пачкая руки далеко не в первый раз в чужой крови. Был также и весомый плюс у сильных дождей – стекающая по асфальтовому покрытию вода уносила литры крови уже безжизненных тел в решётки канализаций, облегчая работу тех, кому приходится убирать следы убийств с глаз обычных граждан. Но якудза этим вопросом были мало обеспокоены. После возвращения Дазая в штаб Акутагава был уверен, что тот потребует отстранения Рюноске от одного из своих дел – Дазай с самого первого года работы не принимал ничью помощь, от начала и до конца выполняя всё чисто и быстро. Однако в последние дни Дазай казался отстранённее обычного и указал своему коллеге на необходимость сотрудничества, поэтому теперь они, разделив по этапам поимку участников договора по ведению наркоторговли, нарушивших свою часть сделки, работали вместе. После нескольких ночей слежки Рюноске удалось достать одну из пешек противника, которую он устранил на месте, но кое-что узнать он успел. Дверь в кабинет после стука открывает ему Чуя. Акутагава не сразу переступает порог, про себя удивляясь его внешнему виду – взгляд был опущен в пол, а руки парень сразу убрал за спину, будто извинялся за своё присутствие. Только вот перед кем именно? – Как успехи? – Дазай кажется таким же, как и всегда – собранным и безэмоциональным. На вошедшего он даже не оглянулся, утыкаясь в экран компьютера. Удостоил Дазай его взглядом только тогда, когда Чуя опустился молча на диван, почти спиной к обоим исполнителям, прочищая пистолет. Акутагава безмолвно кивнул на Чую головой, смотря Дазаю в глаза, и тот еле заметно махнул рукой. – Не обращай на него внимания. – Пацан проговорился перед смертью, – опускаясь в кресло напротив и поймав на себе беглый взгляд Чуи, начал Рюноске, – им предложили взамен сумму больше, что давали мы, и они намеренно изменили торговый путь, где часть товара продавали без нашего ведома. – Кто им это предложил? – Дословно он сказал «овцы это просто так не оставят». – Овцы значит, – Дазай сощурился, вперив в Чую холодный взгляд, затем кивнул Акутагаве. – Пока не трогай их. Дальше я сам. – Дазай-сан, вы же знаете, что Ацуши легко бы мог… – Я сказал, ты свободен. Мой приказ не ясен? – Дазай понизил тон голоса, отчего там появились железные нотки, и Рюноске молча кивнул, поднявшись и покинув кабинет. Осаму устало перевёл взгляд на монитор, вглядываясь в черты двух подростков, которых отпустил несколько дней назад. Он бы легко поймал всю группировку по их следу, если бы Чуя тогда его не остановил. Конечно Дазай сам решил ему поддаться – он знал и до сих пор знает, что парень не смог бы выстрелить. Это и мешало Дазаю абстрагироваться и принимать решения холодным и трезвым умом – Чуя действовал как доза эйфории, притупляющая сознание и дарующая уверенность в том, что Дазай волен участвовать в таких играх. Хочет – расследует, не хочет – закрывает на это глаза. Это в корне неправильно и идёт вразрез со всеми принципами Дазая, но в момент, когда он затылком чувствовал чужой страх и тремор руки, отдававшийся через ствол оружия, ему было действительно интересно поддаться кому-то и пустить всё на самотёк. Смешно, но сейчас он об этом почти не жалел. Увидев на столе тень от подошедшего к нему парня, Дазай повернулся к нему в кресле, но в лицо не смотрел. Он избегал голубых глаз с того самого момента, как поддался секундному влечению и приблизился к тому, чего он был недостоин. Он смотрит куда-то в районе верхней пуговицы белой рубашки, которая была расстёгнута у воротника, а затем видит, как чужая рука коротко стучит по столу, спрашивая разрешения. Первое, чего потребовал Дазай от Чуи – не разговаривать с ним. Держаться как можно дальше. Дазай сам отгородил себя от Чуи, не желая ещё больше утопать в этом океане безумия и чувств, где он захлебнулся бы сразу, как только рискнул бы погрузиться в его воды. – Говори, – Дазай отвернулся, смотря куда угодно, только не в чужие глаза, которые хотелось вырвать. – Прости меня, – Чуя опускает голову, стараясь показать всю свою искренность. Вот только как показать её человеку, который всеми фибрами души не желает его видеть? – За что? – За мой поступок, – Чуя сжимает кулаки, наклоняясь вперёд, желая быть услышанным. – Дазай, пожалуйста, давай поговорим. – Я должен был убить тебя ещё на месте. Пустить три пули в грудь за предательство, – Дазай всё же ловит его взгляд, однако карие глаза надёжно спрятаны под толстым слоем льда. – Тебе мало того, что я нарушил ради тебя закон Мафии и сохранил тебе жизнь, и ты ещё смеешь просить у меня прощения? – Они были моей семьёй, – Чуя смотрит на него не моргая, но понимает, что это не подействует. – У тебя больше нет семьи, кроме твоей работы, – Дазай резко поднимается, забирая ключи от машины со стола, и идёт к выходу, бросив мимолётный взгляд на собранный пистолет, что лежал на диване. – Ещё двадцать раз разбери и собери. – Я должен сказать кое-что важное, – Чуя срывается с места, устремляясь за ним, но сразу замирает, как только Дазай разворачивается и выставляет вперёд руку, закрыв его рот ладонью. – Ты исчерпал все свои преимущества в ту ночь, и мой интерес к тебе в том числе, – Дазай опускает руку, удостаивая Чую лишь едва заметной ухмылкой. – Завтра собрание исполкома, постарайся не опозориться. Оставив Чую наедине с самим собой в кабинете, исполнитель покинул его – Накахара был уверен, что увидятся они теперь только на завтрашнем собрании, о котором он узнал только что. Он чувствовал, что должен был сказать Дазаю об овцах – так называли себя друзья Чуи, на которых Мори сказал ему охотиться, и которых Чуя прикрывал как мог, идя боссу Мафии наперекор. Чуя не знал, искал ли их Дазай параллельно с ним, или это было случайностью, но он понял, что не хочет, чтобы Дазай их находил. Чуя мог только догадываться, что творит Мичизу вместе с его компанией, которая, как теперь выясняется, влезает в дела якудза и мешает их работе. У парня с каждым проведённым часом в пустом кабинете всё острее возникало желание сорваться в трущобы, отыскать ребят и остановить их. Он не знал, зачем им это нужно, но даже Чуе нетрудно было догадаться, что, если те не остановятся, Мафия их уничтожит. Всех до единого. Воспользоваться компьютером Дазая было невозможно – там стояло несколько паролей и скорее всего все действия отслеживались. Рисковать и приносить ещё больше неудобств Дазаю Чуе совсем не хотелось, поэтому, закончив возиться с пистолетом, сборку которого он уже выполнял рефлекторно, он запер кабинет и отправился на улицу. Пока Чуя добирался до второго здания Мафии, в его голове не вовремя поселилась мысль о том, что Озаки Коё тоже будет на собрании. Прикусив свою губу до боли, Чуя пообещал самому себе подумать позже над этим вопросом. Ацуши нашёлся на своём прежнем месте в маленьком кабинете – Чуя вошёл по привычке без стука, сразу об этом пожалев. – Упс… Сорян, – он нервно усмехнулся при виде покрасневшего Акутагавы, который стоял позади Ацуши и, нагнувшись к нему, целовал его шею. Чуя успел заметить смущённую улыбку Ацуши, – вы бы хоть закрывались. – Выйди, придурок, – от прежнего безмятежного удовольствия на лице Рюноске и следа не осталось, а на его место пришла злоба – и как только Ацуши удалось его приручить? – Успокойся, – Ацуши повернул к нему голову и коротко поцеловал в губы, сощурясь, – тем более, тебе пора. – Ага, – Акутагава всё же немного расслабился, уходя со своего места, но взгляд, которым он одарил Чую, говорил совершенно об обратном, – расскажешь Дазаю, я тебя… – Убьёшь, знаю, – Чуя не скрывал довольной улыбки, отходя от двери и пропуская в неё исполнителя, – ты лучше научись замок в двери проворачивать, – Чуя приставил к губам ладонь, шепча, – поговаривают, что тогда дверь снаружи открыть не получится. – Чуя, – Акутагава прошипел также тихо, и Ацуши, заслышав эту интонацию, вмешался в разговор. – Что ты хотел, Чуя? – Парень миловидно улыбнулся, обращая сразу на двоих свой открытый, но требовательный взгляд. Накахара подождал, пока Акутагава удалится, и прошёл к столу Ацуши, раздумывая, как лучше сформулировать свою просьбу, чтобы Ацуши не узнал лишнего. – Я тут хотел найти одного человека, – он начал осторожно, стараясь говорить без утайки, – для задания. – Так почему Дазая не попросишь? – Ацуши выгибает бровь, попутно открывая поисковую систему Мафии. – Он уехал, да и мы… Не разговариваем короче, – Чуя махнул рукой, чтобы не придавать этому особого значения. – Я слышал, завтра тебя представят комитету как официального сотрудника, – Ацуши начинает что-то печатать, искоса кидая короткие взгляды на Чую, – не боишься? – Нет, чего мне бояться? – Он улыбнулся, хотя эта кривая улыбка выдавала его с головой. – Ну ладно. В любом случае, уверен, всё пройдёт неплохо. Кого ты ищешь? – Тачихара Мичизу. Судя по тому, что Ацуши утих, не задавая лишних вопросов, Чуя понял, что Дазай не просил его ранее искать овец. Либо был уверен в своих собственных силах, либо по какой-то причине медлил. Чуе хотелось бы верить, что Дазай на самом деле пожалел его и лишь тянет время, думая о том, как разобраться с группировкой, не устраивая резни, но Дазай был не такой. То, что Дазай намеренно не втягивал в это дело Ацуши, только подтверждало серьёзность ситуации – рисковать Накаджимой понапрасну он бы не стал. Чуя очень смутно себе представлял, что именно сейчас делает Ацуши – в верхнем левом углу красовалась фотография Мичи, сделанная будто не так уж давно – ему здесь явно не пятнадцать. На экране появлялись записи и смазанные снимки с камер магазинов, регистраторов, но почти на всех из них были либо похожие парни на Тачихару, либо вовсе девушки. Ацуши тяжело вздохнул, переключаясь на поиск по отпечаткам пальцев, но затем обнаружил, что в базе их нет. Сев ближе к экрану, парень начал копаться в информационных записях больниц, ближайших хостелов и похожих заведений, где требовались бы личные данные. Просидев над этим около двадцати минут и используя уже всевозможные методы поисков, которые были ему доступны, Ацуши нахмурился. – Странно. – Не получилось? – Чуя, который устал стоять и присел на диван, почти расстроился, но следующая фраза заставила его задуматься. – Ощущение, что кто-то почистил о нём всё. Причём очень даже хорошо. Обычному человеку такое не удалось бы сделать даже при имении огромных финансовых средств, – Ацуши не отрывался от экрана, стуча указательным пальцем по нижней губе. – Если только не… – Не что? – Я бы не осмелился такое сказать, если бы не был уверен, но… Будто кто-то влез в базу Мафии. Причём это точно был мафиози. О взломе системы мы бы сразу узнали. Чуе потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить сбившееся дыхание и снова ощутить удары своего сердца. Мичизу связан с кем-то из Мафии? Его кто-то защищает? Если он уже знает, что Чуя среди якудза, его могут обвинить в помощи противнику? А что, если это… Чуя тряхнул головой, что не укрылось от Ацуши. Поинтересовавшись его состоянием, Ацуши дал ему воды и начал расспрашивать, насколько было важно найти Мичи, но Чуя лишь отмахивался, переводя тему так долго, пока Ацуши не отвлёкся от этого. – Что у вас с Акутагавой? – Пытаясь выглядеть как можно более беззаботно, спросил Чуя. – Ничего, – Ацуши пожал плечами, сидя рядом с ним. – Мы просто целовались. – Просто? Мне кажется, для него это уже много значит, – Чуя посмотрел на время в телефоне, затем глянул на Ацуши. – Дазай уважает Акутагаву? – Скорее Акутагава уважает Дазая. Но Дазай находит его очень… Сообразительным и подающим надежды мафиози. – Но если Дазай узнает о вас… – Не думаю, что он легко это примет, – Ацуши пожал плечами. – Его это скорее ранит. Поэтому Рюноске не торопится. – Я могу помочь. – А? – Ацуши раскрыл глаза, оборачиваясь лицом к Чуе. – Каким образом? Вы же вроде в ссоре? – Это временно, – Чуя резко поднялся, вдруг вспомнив об одних давних словах Дазая. – Я всё исправлю, – он улыбнулся Ацуши и вышел, направляясь обратно в штаб, попутно отправляя сообщение Дазаю.

***

Врать Мори Дазай просто не мог при личной встрече, поэтому после удачной сделки, где он пробыл полдня, он сообщил своему боссу по телефону о том, что занят. Дазай старался его избегать и находиться как можно дальше физически, но между ними всегда существовала невидимая нить, которая нашла своё воплощение в железной прочной цепи, что покоилась уже очень много лет в ладони Мори, а другой её конец прочно оплетал шею Дазая. Он задыхался каждый раз, когда слышал из уст этого человека «Осаму» – Дазай не выносил своё имя именно в его исполнении. Все его раны загорались старым огнём боли, будто он снова и снова полосовал себя заточенными лезвиями, когда Мори улыбался ему. Когда Мори просил его выполнить что-то лично. Каждый раз, когда Мори просто дышал в его присутствии, Дазай чувствовал, что у него отбирают такой нужный для жизни кислород. Работа на сегодня была закончена, но возвращаться домой Дазай не спешил. Он прожигал глазами сообщение от Чуи, отчего телефон в его руке мог вот-вот загореться – в кофейных глазах с каждой секундой всё сильнее разгорались искры. Губы нервно дрожали от одной только мысли о том, чтобы пойти к нему – Чуя даже через сообщение выводил одними иероглифами. Выводил лишь тем, что появился в его жизни. Или Дазай совсем чокнулся, или он действительно начал путать слова «раздражение» и «влечение». К Чуе тянуло. И совсем не так, как тянет купить давно желанную игрушку или приобрести шикарный домик где-то загородом – Чуя совсем перестал быть просто вещью для него, как было раньше. Как было со многими другими людьми, которыми распоряжался Дазай так, как он хотел. Как будто они все и правда были всего лишь вещами. Но Чуя таким не был. Дазай разворачивается и устремляется к лифту, спускаясь на стрельбище. Каждое их столкновение, каждая встреча сводила их отношения либо к взаимной яркой ненависти, либо к чему-то более спокойному, что могло приносить Дазаю хоть какое-то удовольствие от общения. Ясно было только то, что Чуя меняет его мир. И Дазай боялся этого. Даже смерти он не боялся, а самого себя – ещё как. Он проходит ряды дорожек для стрельбы, что были по правую сторону, устремляясь в конец – оттуда на него уже безмолвно взирал Чуя так, словно и не ждал, что он объявится. Дазай замирает в метре от него, переводя взгляд на столешницу, на которой в ряд лежали пять разобранных пистолетов и широкая чёрная лента. – Что это? – Дазай кивает подбородком на оружие. – Пистолеты, – Чуя стоит ровно, говоря без намёка на издёвку. Дазай томно вздохнул, немного ослабляя галстук. – Решил научиться-таки стрелять? – Нет, – Чуя подошёл к столу, взяв ленту в руку и протянув Дазаю. – Когда я только попал сюда, ты сказал, когда я смогу с завязанными глазами за минуту собрать пять пистолетов – ты начнёшь меня уважать. – Я совсем не так сказал, – Дазай с недоверием посмотрел на чужую протянутую к нему руку. – Я сказал, что дам тебе настоящее задание. – Для тебя ведь это одно и то же, не так ли? – Чуя склонил голову набок, ожидая. Дазай уже не пытался скрывать что-то от Чуи, когда они были одни – его ноздри дёрнулись от лёгкого раздражения. Он выхватил ленту из чужих рук, всё ещё недоверчиво глядя на Чую, который кивнул и встал к нему спиной, закрыв глаза. Помедлив и подойдя далеко не сразу, Дазай всё же приблизился к нему, желая взять один из пистолетов и застрелиться в эту же секунду. Потому что украдкой касаться рыжих локонов в хвосте, пока он делал узел на затылке Чуи, невыносимо сложно. Потому что большее было недоступно для него. Потому что большее просто убьёт их обоих. Когда Дазай отошёл обратно, Чуя вытянул руку, наощупь находя стол, и подошёл к его краю, подняв руки над ним. Дазай проследил за его пальцами – они не дрожали и находились в полной готовности. – Засекать будешь? – Чуя повернул голову в сторону Дазая, что для него было непонятным – зачем он обернулся, если не видел его? – Ты не справишься за минуту. – Справлюсь, – Чуя обернулся обратно, сжав и разжав пальцы. – Я старался для тебя. Что-то в этой фразе укололо Дазая под рёбрами – там, где у него была чёрная дыра, заполненная лишь пустотой. Ему хотелось сказать Чуе, что это глупость – владение оружием никак не повлияет на его отношение к Накахаре. Но Дазай вообще не мог вспомнить, когда кто-то говорил, что для него старался. Пропустив это слово через себя и похоронив в той самой пустоте, он сказал ровным голосом. – Начинай. Дазай не отрывал глаз от рук, что немного колебались на некоторых моментах, не всегда попадая по нужным частям оружия, но всё же двигались очень быстро и уверенно. Он не начинал считать в голове, уверенный в том, что в минуту Чуя не уложится. Теперь же он и вовсе забыл про эти никому ненужные секунды, видя результат прямо перед собой. С каждым следующим пистолетом руки Чуи двигались всё легче и легче, а Дазай ощущал себя так, словно над ним смеются. Словно он обманул сам себя. Он всегда закатывал глаза, когда слышал от Чуи о том, что он на что-то способен. Кроме метания клинков и чтения документации он не мог больше ничего. Это Дазай знал, с этой мыслью он спокойно жил целый месяц. А сейчас с последним щелчком ствола пятого пистолета эта мысль разбилась в его голове. Чуя выдохнул, будто всё это время не дышал – он почувствовал, как невидимый груз упал с его плеч, а затем услышал пару шагов – чужие пальцы начали развязывать повязку на его глазах. Чуя сглотнул и поднял свою руку, уведя её за голову, ухватился за ладонь Дазая – достаточно крепко, чтобы он выдернул её не сразу. – Я хотел, чтобы ты был доволен мной, – говоря чистую правду, Чуя растерял весь свой страх и сделал уверенный шаг назад, прижимаясь спиной к Дазаю. – Я готов делать больше, если тебе будет лучше. Готов терпеть твои дебильные оскорбления, готов ждать, сколько надо. – Почему? – Дазай дышит ему в макушку, бегая глазами по выбившимся из хвоста волосам. – Ты говорил, что мы разные, – Чуя чуть сильнее сжимает его ладонь, будто боясь, что сейчас он убежит. – Но я так не думаю. Мы очень похожи. Различие лишь в том, что тебе… Никто вовремя не подал руку помощи. Я хочу быть тем, кто сделает это сейчас. Дазай жмурится от вспышек света, которые резко ударили по его глазам – он обхватывает Чую поперёк груди второй рукой, прижимая к себе, цепляясь за него, чтобы не погрузиться в свои же галлюцинации. Он чувствует Чую всем телом, и только это держит его на поверхности сознания, когда уже не в первый раз он видит эти летающие пылинки в облаке света и детскую руку. Когда Дазай открыл глаза, он склонил голову ниже, почти утыкаясь носом в волосы Чуи. – Ты не знаешь, на что хочешь подписаться. – Думаешь, ты здесь самый проблемный? – Чуя улыбается, хотя ему стало почти больно от того, с какой силой его сжали. – Подумай ещё немного, – Дазай отстраняется, потянув за конец повязки и скинув её на пол, убирая от Чуи руки. – До завтра. Смотря вслед уходящему исполнителю со своего места, Чуя уже понял, что несколько часов раздумий ничего не изменят.

***

Перед собранием Чую начало потрухивать – не столько из-за самого факта собрания, как из-за присутствия на нём Озаки. Он шёл с полной уверенностью в том, что его паника обойдёт его стороной, ведь там будут и другие люди, каждого из которых Чуя знает в разной степени. В прошлый раз женщина сидела к нему слишком близко, а Мори не вмешивался в их диалог – если так можно назвать монолог Озаки и мямлю Чуи невпопад – сейчас всё будет по-другому. У него всё равно не было особого выбора – если он хотел быть выше того положения, в котором он был сейчас, ему нужно в этом участвовать. Бегать больше не получится. У двери его ожидал Дазай, пока все были уже внутри переговорной. Исполнитель бросил на него беглый взгляд, в котором ничего не выражалось – лишь безмолвное приветствие. Чуя всё ещё подчинялся его приказу молчать без разрешения, потому остановился рядом, смотря на закрытую дверь, приготовившись снимать шляпу. – Оставь её, – Дазай качнул головой. – Солиднее выглядишь. Чуя послушно опустил руку, чувствуя себя немного увереннее рядом с Дазаем. Пусть он не заводил тему их вчерашнего разговора, Чуя знал, что Дазай об этом думал. Исполнитель берётся за ручку, открывая дверь, и входит первый. На его лице сегодня улыбки нет. – Как раз вовремя, – Мори сидит во главе стола, перед ним – листы отчётов и другие бумаги, копии которых также лежат перед каждым членом исполкома. – Утречко, – Дазай уже хочет устремиться к своему месту, как Чуя едва заметно останавливает его за рукав пиджака. Дазай замирает и осматривает стол внимательнее. Все сидели на своих привычных местах – по левую руку от Мори устроилась Озаки, через свободное место от неё – Акутагава. Хироцу сидел справа от Мори, через один стул, который был предназначен для Дазая – правой руки босса. Где тогда должен был сесть Чуя? Дазай посмотрел на Озаки ещё раз и убедился – пустое место рядом с ней приготовили для Накахары, это подтверждали бумаги, лежащие перед свободным стулом. – Озаки, не посчитайте за грубость, но не могли ли вы пересесть на моё место? – Дазай улыбнулся, ловя на себе удивлённые взгляды всех собравшихся. Но это его ни капли не смутило. – Дазай, с чего такое желание? – Мори выгнул бровь, смотря поочерёдно на двух вошедших. – Моему подопечному будет привычнее рядом со мной. Посмотрите, как он нервничает, – Дазай глянул на побледневшего Чую, который старался дышать нормально. – Как угодно, – Озаки приподняла подбородок, всем своим видом показывая, будто её только что прилюдно оскорбили, и пересела на место Дазая. – Благодарю, – Дазай отвесил Чуе небольшой подзатыльник, чтобы привести его в чувства, и тот молча проследовал к месту рядом с Акутагавой. – Здравствуйте, – Чуя откашлялся и выдавил почти ослепительную улыбку, удивляясь, как Дазай натягивает её всё время, будучи при этом далеко не в духе. Собрание начал Мори – он коротко представил всем Чую только для формальности, которую необходимо было соблюсти, после чего подводил итоги прошедшего месяца. Почти всё услышанное о проделанной работе относилось к Дазаю – Чуя отвлёкся от Озаки, которая сверлила его взглядом почти без остановки, думая, что ему слышится. Зачистки, переговоры, расторжение сделок, устранение неповиновавшихся – только малая часть того, что перечислял Мори, сверяясь с документами. Чуя пробегал по ним глазами, смотря на статистику – когда Дазай вообще успевал спать и есть? Потом он перевёл взгляд на исполнителя, готовясь увидеть там гордость за самого себя или долю превосходства – но там не было абсолютно ничего. Дазай, казалось, даже не слушал Огая, от скуки складывая из лежащей перед ним бумаги самолётик, после чего запуская его в короткий полёт по кабинету. Все присутствующие на это ровно никакого внимания не обращали, будто это было нормой. Чуя начал читать бумаги о имеющихся результатах, когда каждый по очереди начал говорить о работе остальных отделов, которые они контролировали, о необходимых ресурсах на следующий месяц, а потом голубые глаза замерли на собственной фамилии в отчёте. Чуя ощутил, как по спине прошёл холод – там было подробно описано дело, которое ему дал Мори в тайне от Дазая. Чуя перевёл взгляд на рядом сидящего парня – тот вопросительно посмотрел на него, и Чуя понял, что в эту документацию Дазай даже не смотрит, уверенный в том, что знает абсолютно о всех махинациях Огая. – Хорошо, понял вас, коллеги, – Мори откинулся на спинку кресла, сложив пальцы рук и приложив их к губам. Посмотрел на Чую и улыбнулся, – есть ещё кое-кто, кого бы я хотел послушать. Чуя смотрел в глаза Мори так, словно надеялся услышать от него телепатическое сообщение. – Я ещё не давал Накахаре заданий, – Дазай махнул рукой в воздухе. – Ты нет. Но он выполнял одно моё поручение, – Мори теперь внимательно следил за Дазаем, который склонил голову к плечу и замер, отвечая ему взглядом исподлобья. – Вы не могли так делать, Мори-сан. – Тут никто не смеет мне говорить о том, что я могу или не могу делать, Осаму, – босс качнулся в кресле, придвинувшись вперёд, и обратился к остальным. – Чуя расследовал дело об объявившихся овцах, которые перешли нам дорогу. – Овцы? Стоп, это же… – Акутагава нахмурился, смотря на профиль Чуи, который перестал дышать. – Это моё дело, – Дазай сжал кулаки на столе, что не утаилось совершенно ни от кого. – Дазай, ты отсутствовал несколько дней, – тон Хироцу был доброжелательным, словно он хотел отогнать подступающую бурю. – Возможно, босс, вы боялись их упустить? – Нет-нет, я отдал это дело Чуе, потому что у Дазая возникли проблемы, – Огай потянулся к одной из рук Дазая, накрыв его кулак своей ладонью, – ты много трудился, но, вероятно, ты устал. – Прекратите это! – Дазай выдернул свою руку, а его стул слегка отодвинулся назад, отчего Чуя съёжился, желая исчезнуть. – Вы издеваетесь надо мной? – Осаму, как ты себя ведёшь? – Озаки захлопала глазами, впервые видя Дазая таким взвинченным. – Я вправе распоряжаться делами своих подопечных так, как хочу. На тот момент мне показалось, что Чуя вполне свободен, поэтому я решил использовать его силы, – Мори не обращал внимания ни на кого, кроме Дазая. – Ты тоже мой подопечный. И не смеешь мне перечить. – Подопечный? Хах, – Дазай опустил голову, усмехнувшись, затем выпрямился, начиная повышать голос, – каждый сидящий здесь знает, что я ваш лучший сотрудник. Я самый приближённый к вам мафиози, исключая ваши личные отношения. Но Чуя? Нет, вы отдали ему это дело не для того, чтобы ускорить процесс. Потому что вы бы отдали его Акутагаве, которого я обучал лично. Вы бы отдали его Озаки, у которой во власти невидимые даже полиции личности, что натасканы подчиняться и вам. Вы бы отдали это дело Хироцу, который управляет целым отрядом отменно обученных убийц, – Дазай тяжело выдохнул, облизав свои губы, – но вы отдали это дело бесполезной шестёрке, неспособной даже участвовать в перестрелке. В тайне от меня, – Дазай резко поднялся, ударив ладонью по столу. – Ты думаешь, это смешно?! Он закричал так, что Чуе пришлось закрыть одно ухо рукой – этот крик не казался истерическим. Он показывал, как глубоко Дазай принял это – его словно ранили в спину. Дазай всю жизнь был лучшим, был тем, кто выполнял все приказы, но Мори решил испытать его таким образом – и это было нечестно. – Сядь и приди в себя, – теперь на лице главного мафиози тоже не было улыбки. Все остальные не смели подать голоса, когда Мори Огай говорил так – приказывая и не желая видеть неподчинение. – Иначе что? – Дазай сощурился, наклоняясь к нему. – Мори-сан, – Чуя вскочил рефлекторно, отчего его стул упал на пол, но он даже не обратил на это внимание. Теперь все взгляды обратились к нему – лишь Дазай продолжал стоять и, не моргая, смотреть на босса. – Извините меня, но, – Чуя вздохнул, держа спину ровно и говоря уверенно, – вы не правы. Я знаю, что не имею права говорить это никому здесь, но ваш поступок… Неправильный. Я действительно ничего не стою. Я не умею использовать ресурсы, которыми владеет Мафия. Я не способен несколько дней подряд не спать и выслеживать людей, как это делает Дазай. Он справляется со всем этим лучше остальных, при этом он управляется со мной, хотя моё присутствие отравляет ему жизнь. И это просто несправедливо, потому что… Дазай получил то, что не заслужил, – Чуя опустил голову, сняв с себя шляпу и положив её на стол под внимательным взглядом карих глаз с алым отблеском. – Если вы решите меня выгнать или казнить за это – я приму. Но, пожалуйста, не поступайте так больше с человеком, который… Предан вам всей душой, – Чуя низко поклонился боссу, – прошу меня простить, – он развернулся и вышел из помещения, едва не срываясь на бег после того, как закрыл дверь. Вслед за хлопком двери последовала непрекращающаяся тишина. Каждый из присутствующих с сомнением смотрел на Дазая, тогда как он сам безотрывно смотрел на оставленную шляпу. Прикрыв глаза и выпрямившись, Дазай сел, взял ручку и поставил свои подписи на тех бумагах, где это требовалось. – Осаму, мы не закончили, – Мори пришёл в себя, возвращая себе вид серьёзного и ничем не удивлённого начальника. – У меня много работы. Следить ещё, знаете ли, за тем, чтобы мой подопечный хорошо выполнял ваше задание, – Дазай фыркнул, поднимаясь, затем взял шляпу Чуи и молча удалился из кабинета. Вторую волну всеобщего молчания прервала Коё, тихо кашлянув в ладонь. – Молодые, кровь кипит, видимо, – она мягко улыбнулась оставшимся членам исполкома и боссу, с интересом поглядывая на дверь кабинета.

***

Дазай сначала хотел спуститься на второй этаж, думая, что Чуя убежал в свою комнату, но затем понял, что Накахара точно бы сейчас там не оказался. Всё ещё подчиняясь Дазаю даже вразрез своим эмоциям, Чуя мог бы пойти только в кабинет, где ему и было приказано быть в рабочее время – для этого Дазай выдал ему второй ключ, чтобы Чуя привыкал к большей самостоятельности и собранности. Преодолев нужное количество этажей наверх, Дазай устремился к нужной двери, не медля ни секунды. Если он хотя бы на мгновение задумается о том, что собирается сделать, он тут же себе воспротивится и сбежит. Раскрыв дверь, он встретился взглядом с чужой спиной – Чуя стоял посередине кабинета, опустив голову и явно его ожидая. Будто знал, что Дазай сразу же сорвётся за ним. Вопреки внутреннему голосу разума, Дазай закрыл кабинет на ключ изнутри и подошёл к парню. – Обернись. Чуя медленно развернулся лицом к нему, и в голубых глазах Дазай заметил застывшие слёзы, которые Чуя всеми силами пытался сдержать. Он смотрел в карие глаза, нисколько не стесняясь своих эмоций, и поднял руку, согнутую в локте, спрашивая разрешения подать голос. Дазай на это сощурился, уже жалея о своём решении и не желая слушать слова оправдания, всё же кивнул. – Я не знал, что это задание было твоим, – Чуя опустил глаза, затем сразу вернул зрительный контакт, поджимая губы, – догадывался, но только после встречи с Юан и Ширасэ. Я пытался рассказать, но я не мог, потому что видел, что ты был раздражён. – Замолчи, – Дазай устало прикрыл глаза, а затем аккуратно надел на голову Чуи его шляпу, но руку с неё не убрал, придерживая на затылке. – Мне плевать на то, знал ты или нет. – Я бы в любом случае не сдал их, – Чуя повёл плечом от нервов, чувствуя, как чужие пальцы слегка давят на его затылок. – Просто не могу. – Ты сделал только что намного больше, чем ты думаешь, – Дазай перешёл на шёпот, а его взгляд вдруг так изменился, как когда он рассказывал Чуе об Ацуши – лицо никак не поменялось в выражении, но в карих глазах словно спала пелена ярости и гнева, сменившись на тоску и покой. Дазай не соврал. Он никогда не перечил Мори, всецело ему подчиняясь. Просто не мог сказать ему «нет». То, что он кричал на Огая – уже было очень непохоже на него. Но дальше этого он бы не зашёл, проиграв ему в конце концов. Но Чуя за него вступился. Чуя, который ничего не знает и не понимает, но так отчаянно рвётся нахватать проблем на свою задницу, пошёл против самого властного человека этой страны, чтобы защитить Дазая. Возможно, сам Накахара и не осознаёт, почему сейчас Дазай стоит и смотрит на него с благодарностью. – Закрой глаза, – Дазай говорит ещё тише, и Чуя, вскинув брови, всё же промолчал и выполнил приказ. Только сейчас Дазай понял, как хотел ощутить на своих губах именно его губы. Когда легко прижался к его верхней губе, приоткрывая свои и проходясь языком по вздрогнувшей нижней. Когда положил свободную руку на его талию и почувствовал, как чужое тело отозвалось на это прикосновение, ответно прижимаясь. Когда в его голове взорвалась бомба, которую долгое время пытались деактивировать. Дазай понял, что поцелуй Чуи – то, ради чего стоило все годы пачкать руки в крови, проходить через рецидивы и оставлять за собой горы мёртвых тел. Губы Накахары Чуи возвращали ему годы жизни, которые он отдавал во власть другому человеку. Шляпа слетает с рыжей головы, когда Чуя закидывает руки на шею Дазая, склоняя его ещё ближе, не желая отпускать в этот момент. Они дышали друг другу в рот, почти задыхаясь, но никто из них не отстранялся – они тонули, захлёбывались, на мгновение ловили воздух и снова тонули, нисколько не желая выплывать наверх. Чуя чувствует, как его кусают, как Дазай оттягивает его губу своими, и не может не улыбнуться, сжимая тёмные волосы пальцами, запрокидывая голову навстречу. – Я подумал, – Чуя тяжело дышит Дазаю в подбородок, слушая собственное сердце, которое отдавалось в ушах, – я хочу на это пойти. – Я знал, что ты слишком глуп, чтобы передумать, – Дазай зарывается пальцами в рыжие волосы, скинув резинку с них на пол и распустив, пока Чуя притянул его за галстук, снова врезаясь в его губы. Дазай спускает руки ниже и ловит Чую за бёдра, когда тот запрыгивает на него, сплетая ноги на пояснице – пальцы Дазая впиваются в ягодицы через брюки, вызывая у Чуи низкий приглушённый поцелуем стон. Дазай отходит с ним на руках к столу, вслепую скидывая одной рукой всю канцелярию, что стояла на краю – ручки, документы, всё, что лежало в идеальном порядке, летит с соответствующими звуками на пол, но оба не обращают на это внимание. Чуя не отцепляется от него даже тогда, когда уже сидит на столе, блуждая руками по чужим предплечьям, снимая с Дазая пиджак. Рыжий удерживает исполнителя между своих ног, но тот и не собирался никуда отходить, отстранившись от губ и оставляя жадные поцелуи на шее под чокером, слыша над своим ухом громкое дыхание. Дазай сходит с ума, но не так, как обычно – у него нет головных болей, галлюцинаций, а учащённое сердцебиение вызвано не паникой и стрессом, а возбуждением, которое накатывало всё быстрее от каждого тихого стона Чуи, когда Дазай проходился рукой по его голой спине под рубашкой, чувствуя кончиками пальцев его мурашки. Бёдра Чуи ёрзали по краю стола ему навстречу, пока руки спускались по груди вниз и в конце уцепились за ремень Дазая. И тут его снова окунули головой в ведро, заполненное до краёв водой, возвращая в реальность. Чуя громко и недовольно ахает, когда Дазай резко отстраняется, упираясь руками в стол сбоку от Чуи, закрыв глаза и опустив голову. Он часто и совсем не сладко выдыхал порциями воздух, пока Чуя пытался прийти в себя, оглаживая ещё мокрую от чужой слюны шею. – Эй, что случилось? – Свой голос Чуя почти не узнал, а теснота в собственных брюках мешала сосредоточиться. – Дазай? – Чуя хрипит, протягивая к нему руку и разминая чужую шею, чувствуя, как все мышцы напряглись, – Осаму, что такое? – Уйди, – Дазай практически выдыхает это слово, скинув с себя накахаровскую руку и повернувшись к нему спиной. – Господи, Дазай, ты весь дрожишь, – Чуя спрыгивает со стола, подходя сзади и уложив руки на лопатки Дазая – его спину пробивало волнами дрожи. – Оставь меня в покое! – Дазай резко разворачивается, ударив по чужим рукам своей, отшатнувшись и осев на пол. – Пожалуйста, дай помочь тебе, – Чуя прежде не видел подобной потери контроля у Дазая – на пытках он совсем не казался обеспокоенным, а сейчас был близок к истерике. – Ты поможешь, если исчезнешь с моих глаз, – Дазай вскидывает лицо, и Чуя замечает в них влагу и красноту, пугаясь сильнее. – Дазай, я здесь, – он садится на колени рядом, касаясь тёмной головы, но снова получает шлепок по руке. – Пожалуйста, – Чуя шепчет, не зная, кого он уже пытается успокоить – Дазая или самого себя. – Из-за тебя… Моя жизнь, – Дазай поднимает глаза к потолку, – я не хочу это вспоминать. Уходи. – Дазай, ты не в себе, – Чуя не пытается больше его коснуться, жалея о своём глупом желании. У Дазая проблемы, проблемы с психикой, проблемы с сексом, и Чуя решил это исправить именно таким образом. – Прости, я не думал, что так произойдёт. – Я приказываю тебе уйти сейчас же, – Дазай сжал челюсти, чувствуя, как по щеке скатывается слеза. Он не плакал с тех самых пор, когда это случилось. Накахара в молчании смотрит на него ещё несколько секунд, недвусмысленно останавливаясь взглядом на чужом стояке, а затем забирает свой пиджак, шляпу и резинку и уходит, оставляя Дазая одного. Он сбегает все этажи вниз по лестнице, не используя лифт, чтобы разогнать кровь по венам и подавить растущее желание вернуться и остаться там. Но Чуя понял, что ещё знает недостаточно о Дазае, чтобы помочь ему по-настоящему. И выход он видел только один.