Метанойя

Город Атами казался самостоятельным, обособленным от префектуры Сидзуока мирком. Находящийся в бывшем кратере вулкана, окружённый зелёными холмами, он не был шумным и многолюдным, являя собой то место, где можно было почувствовать единение с природой и самим собой. Пустые пляжи с редкими в этот день туристами и отдыхающими японцами, рыбацкие судна на горизонте у края неба, медленно опускающееся по небосводу солнце – казалось, всё было до того простым и наивным, что удивляться было нечему. Но Чуя, поглядывая в окно справа от себя украдкой, неспешно ведя машину, сдерживал бьющийся наружу детский восторг, пока Дазай указывал ему направление. Когда за нескончаемой зеленью и сливовым садом показались силуэты первых зданий, Накахара снизил скорость, стараясь оставить увиденное не только в памяти, но и внутри себя. Влажный морской ветер, тонкой струйкой оглаживающий его лицо через щель опущенного стекла, жёлтые блики солнечных лучей на фасадах домов, которые с каждой секундой становились всё больше, мелькающие по бокам прохожие в забавных пляжных рубашках и широких шляпах – всё было чуждо, ново, но всё больше он понимал, что ему здесь однозначно нравится. Курортный город почти ослеплял своими красками – вывески сувенирных магазинов, множество ресторанов с морепродуктами и изысканными блюдами, кафе-бары, прячущиеся в тенях, отбрасываемых деревьями, украшенные цветами веранды и узкие улочки – всё манило выйти из машины и продолжить путь на своих двоих, разглядывая детали улиц и умиротворённые лица людей вокруг. Хотелось заглянуть в каждую чайную, исходить вдоль и поперёк центральный парк с его фонтанами, но, по словам Дазая, у них было не так много времени. Вдоль береговой линии тянулись отели и гостиницы разной ценовой категории с общественными онсэнами при них. Вопросительно поглядывая на Дазая, Чуя продолжал проезжать их, от нетерпения ёрзая по своему сидению. Молчание спутника только разогревало его интерес, но сдаваться и спрашивать напрямую, куда именно они едут, он не собирался – если Дазай хочет испытывать его терпение, то вперёд, Чуя не уступит. Заметив ухмылку на лице слева от себя, Чуя плотно сжал губы и надавил на газ, превышая допустимую скорость. – Не закипай, – Дазай закрыл глаза, один из которых был скрыт под новой чистой повязкой, и откинул голову назад, пока на его лице расползалась блаженная улыбка – правую руку он устроил на бедре Чуи и слегка сжал его, оглаживая большим пальцем. – Ты меня бесишь, – Чуя опустил на секунду глаза вниз, где дазаевская рука вовсю хозяйничала рядом с его ширинкой, но вернул внимание дороге, не убирая её с себя. – Тем не менее ты здесь, – Дазай приоткрыл здоровый глаз, замечая покрасневшие щёки Чуи, – тебе нравится. – Я тебя скоро сам трахну, если не прекратишь меня изводить, козёл, – Чуя зарычал и предупреждающе покосился со злой миной на чужие пальцы. – Тормози у того отеля, – Дазай выпрямился и щёлкнул его по носу, указывая пальцем на нужное заведение. К удивлению Чуи, остановка оказалась недолгой – Дазай попросил его подождать в машине и ненадолго отлучился, скрываясь за тёмными раздвижными дверьми отеля высотой в десять этажей. Чуя полностью опустил стекло рядом с собой, оглядев манящий застеклённый фасад – он не был чем-то грандиозным наподобие высоток Минато-Мирая, но в Атами выделялся своим очертанием и искрами садящегося солнца, которые горящими брызгами отражались на металле. С другой стороны, скрытый кустарниками и почти дикими зарослями располагался океан, к которому вела выложенная белым камнем дорога, уходящая вниз. Всё это было слишком спонтанно и похоже на детскую сказку, но Чуя подумал о том, что они оба заслужили хотя бы кончиком пальца коснуться страниц этой сказки – забыть о Мафии, работе и Мори. К возвращению Дазая, который задумчиво оглядел уставившегося в одну точку Чую, парень уже успел загнать себя в привычное состояние тревоги. Но ключи, крутящиеся на вытянутом перед ним указательном пальце, вернули его в реальность. – Что это? – Я снял гостиничный дом, – Дазай подбросил ключи и поймал в кулак, кивая головой в сторону дороги, огибающей отель – Чуя поехал в нужную сторону. – Дом? Номер в отеле для тебя слишком по-плебейски? – Я подумал о том, что тебе было бы комфортней ночевать в доме. Чуя сжал руль чуть сильнее – что-то в нём вдруг ярко вспыхнуло, загорелось и хлопнуло, подобно фейерверку. Дазай давно понял, как Чуе хочется владеть своим имуществом, как он дорожит личными вещами. Даже та палата в лазарете штаба стала для него родным уголком, в котором он чувствовал себя в безопасности. В голове сразу родилось осознание, что Дазай знал это как никто другой – детство он провёл в приюте, юношество спустил на обучение в Мафии, где о личном пространстве и безопасности не могло идти и речи. Легко догадаться, что то, что имеет Дазай сейчас – для него ничто. Деньги, которые он заработал пусть и своими силами, он не считает своими. Не придаёт им значения. Они для него тяжесть и груз, напоминающие о том, что он лишь чья-то пешка. Пусть и самая важная. – Дазай, это… – Чуя запнулся, по чужому указанию сворачивая с главной дороги и съезжая ближе к берегу, – я… – Тормози, – Дазай резко перебил его, неожиданно изменившись в голосе – Чуя остановил машину и вздохнул, собираясь с мыслями. – Я хотел сказать тебе… – Не надо, – Дазай качнул головой и отвернулся от него. – Слова остаются лишь словами. Я… Всё и так знаю, – он открыл дверь и вышел на улицу, пока Чуя не понимал – злиться ему или же порадоваться тому, насколько понимающий Дазай на самом деле. Перевесив спортивную сумку со сменной одеждой через плечо, Дазай подождал, пока Чуя выйдет следом и закроет машину. Когда Накахара встал рядом, одним взглядом спрашивая, нужна ли Дазаю помощь с небольшой тяжестью, он лишь закатил карий глаз и пошёл вперёд – под наклоном к берегу моря вели широкие белые ступени, укрытые нависающими зелёными ветвями деревьев – в самую жару, должно быть, в их тени легко укрываться от палящих лучей. Сам дом оказался слева – по правую сторону раскинулся небольшой виноградник, за которым на расстоянии виднелись крыши таких же коттеджей – у всех были одинаковые изогнутые треугольной формы верхушки с мансардными окнами, выходящими в сад. Чуя успел разглядеть за домом пристройку и зелёную декоративную сеть, догадываясь, что она прячет за собой онсэн. – Парк или пляж? – Голос Дазая раздался так близко, что Чуя едва не подскочил от испуга – тот уже открыл входную дверь и занёс их вещи внутрь, наклонившись теперь к парню. – А? – Чуя склонил голову, вмиг растерявшись. – Куда пойдём, спрашиваю, – Дазай улыбнулся одной стороной губ, заправив рыжую прядку за ухо. – Не знаю, – Накахара скосил глаза в сторону. – Чуя, расслабься, – Дазай вдруг положил руки ему на плечи, не прикрытые чёрной майкой, и слегка встряхнул его, – ты как потерянный щенок. Мы тут одни на целые сутки. – Не щенок я, – Чуя надулся и сбросил его руки, заходя в дом, оставив обувь на пороге, и осмотрелся. Хоть пол и покрывали татами, сказать, что это был традиционный стиль, было сложно. Одна из комнат так совсем отличалась – просторная гостиная с круглым белым ковром, обеденным столом, креслами и диваном, она через узкую арку перетекала в маленьких размеров светлую кухню с мини-холодильником. Две спальни с футонами, в одной также была двуспальная кровать и телевизор. Из гостиной можно было пройти на террасу, огибающую дом по периметру – утром наверняка было бы приятно выйти с чашкой кофе и постоять на нагревающемся деревянном покрытии, любуясь океаном. – Я бы остался здесь больше, чем на сутки, – Чуя вздохнул, задвинув стеклянную перегородку, через которую вернулся обратно в дом с террасы. – Настолько нравится? – Дазай расположился в одном из кресел, просматривая что-то в своём телефоне. – Здесь уютно. И не так пафосно, как у тебя. – У меня, значит, пафосно? – Парень фыркнул, приложив большой палец к губам и подняв взгляд на подошедшего Чую. – Очень, – Чуя скинул свободную руку Дазая с его бедра и уселся к нему на колени, притянув за шею и начиная медленно целовать, потихоньку придвигаясь ближе, пока полностью не прижался к чужой груди своей и не ощутил руки Дазая на своей спине. – Не у меня, – Дазай отстранился, резко выдохнув Чуе в шею и оставив на ней горячий поцелуй, и добавил тише, – у нас. – Что? – Чуя упал бы назад, не придержи Дазай его руками. – Ты серьёзно? – Насколько я могу быть серьёзным, настолько я серьёзен сейчас, – радужка глаза Дазая слегка потухла, прикрытая густыми ресницами, когда он опустил взгляд. – Это мелочь. Чуя ещё немного рассматривал его, пытаясь сжиться с таким заявлением внутри себя. Иногда он забывал о том, как Дазай способен шокировать его своими выходками, которые только на первый взгляд кажутся необдуманными. На самом деле, все его шаги, слова и действия в отношении Чуи – огромная работа над самим собой. – Люблю, – Чуя прошептал едва слышно и склонился к нему, утягивая в новый поцелуй и скрывая улыбку.

***

– Рыбок я покормил, у Ника надо сменить воду и, – Ацуши ткнул себя пальцем в надутую щёку, задумчиво осматривая комнату, – еда есть… – Угу, ещё, может, сиделку мне нанять? Я ведь один не проживу целых три дня в доме с твоими зверьми, – Рюноске закатил светлые глаза, облокотившись поясницей о низкий широкий подоконник. – Чуя не переживёт, если с его крыской что-то случится, – Ацуши присел перед клеткой, приложив к решётке ладонь – с другой стороны его пальца сразу же коснулся маленький влажный нос. – Какой же он лапочка, – Ацуши улыбнулся, щурясь от умиления. – Не сказал бы, что Чуя лапочка, – Акутагава фыркнул, оттолкнувшись и приблизившись к парню. – Может, тоже крысу завести? – Ацуши повернул голову в сторону, когда Акутагава потянул его назад и скрестил руки на его животе, прижимая к себе. – Может лучше кактус? – От лёгкого укуса в мочку уха Ацуши скривился и несильно толкнул парня локтем. – У меня уже есть один. Я с ним встречаюсь, – жёлтые глаза встретились с напряжённым взглядом серых, которые смотрели безотрывно и выжидающе. – Будь осторожен. – Это всего лишь дежурство, успокойся, – Ацуши развернулся в чужих объятиях и поцеловал Рюноске в щёку, уткнувшись затем в неё носом. – В последнее время в Йокогаме тишь да гладь. – Это и напрягает, – Акутагава приподнял голову парня за подбородок, огладив пальцем его скулу. – Если вдруг что… – Стреляй и беги, – Ацуши кивнул и обнял его за шею. – Я помню. С наступлением совершеннолетия Ацуши имел право участвовать в боевых операциях лично и выполнять другие задачи, подвергающие его жизнь большей опасности, чем прежняя работа. Он намеренно отказался от предложения вступить в Исполком и другие комитеты. Не из-за страха, а лишь потому, что знал, что против этого будут выступать как минимум два человека, которым он дорог. Взбегая на свой этаж в отдельном корпусе и крутя на пальце связку ключей, Ацуши знал, что он будет куда более полезен на том месте, где он находится сейчас. Дазай больше не мог быть полностью ответственным за него, а значит, все промахи и ошибки Накаджимы будут рассматриваться как его личные неудачи. Он имел полную свободу действий, не зависимый ни от комитета, ни от Мори. Сейчас, когда в его полном подчинении находится весь штаб информаторов, он хочет лично убедиться в том, что его гложило многие годы. Если Мори заметит эту активность в поиске слишком старых и секретных документов, с Ацуши будут спрашивать теперь уже без всяких поблажек. Он рискует выглядеть предателем в глазах Мафии, но судьба дорогих людей, без которых он бы не стал тем, кем является сейчас, для него играет куда бо́льшую роль. Если в его силах раскопать информацию, зарытую временем и ложью, он не откажется от этого даже под дулом пистолета у виска.

***

К вечеру на улицы Атами выползало всё больше и больше отдыхающих – кто-то отправлялся на побережье, спеша на морскую прогулку на катере или позднюю рыбалку, кто-то хотел взобраться на гору к древнему замку, чтобы полюбоваться им на фоне закатного неба, кто-то просто прогуливался по тротуарам, рассматривая витрины магазинов в поиске скидок. Дазай, потягивая апельсиновый сок, смотрел за окно маленького ресторана, где сейчас было достаточно шумно из-за количества посетителей. Но приятный запах пряностей и приправ вперемешку с доносящимся ароматом белого вина из бокала Чуи сглаживал собой минус в виде духоты из-за полного зала. Бинты сдавливали кожу шеи и предплечий, по привычке Дазай спрятал их под белой расстёгнутой рубашкой, но они всё равно ощущались слишком остро. Однако от этого его отвлекали голубые глаза напротив, которые восторженно метались из одного угла помещения в другой, успевали цепляться за прохожих на улице, весело поглядывали украдкой на самого Дазая, и он удивлялся, как вообще Чуя успевал есть, будучи таким увлечённым созерцанием обстановки. – Это явно стоит своих денег, – отодвинув от себя пустую тарелку и прикрыв глаза, чувствуя приятную тяжесть в желудке, Чуя потянулся к своему бокалу и сделал небольшой глоток. – Никогда не пробовал этот суп? – Дазай подавил улыбку, доедая свою порцию угря. – Никогда, – Чуя поставил опустевший на половину бокал на место, подаваясь вперёд. – Ты, значит, просто по цвету моих глаз можешь определить, какое блюдо мне понравится? – Он подпёр подбородок кулаком, разглядывая бесстрастное выражение лица Дазая. – Нет. Я всего лишь читаю мысли, – Дазай скопировал его позу, хищно улыбаясь в ответ. – Это было бы слишком легко, – Чуя сощурился. – У нас похожи вкусы. Плюс я заметил, что ты предпочитаешь рыбу, а не мясо. Любишь в меру солёное или слегка кислое, но не сладкое, – Дазай скосил глаза на открытую бутылку вина и усмехнулся, – ну и в унаги добавляют мирин. – Рисовое вино? – Чуя изогнул бровь. – Это жульничество. – Но я угодил тебе, – Дазай самодовольно улыбнулся. – Для чего ты так стараешься? Это совсем не обязательно, – Чуя скрестил руки на столе, пока Дазай прожигал взглядом капельку соуса на его губе. – Мне нравится это делать, – он нагнулся к его лицу, и Чуя не в первый раз заметил эту похотливую искорку в шоколадной радужке. – Угождать тебе. – Тебе нравится меня смущать, придурок, – Чуя сконфузился, чувствуя, как его уши начинают гореть. – Это приятное дополнение, – Дазай озорно покосился в сторону и быстро слизнул соус с чужой губы, отодвинувшись обратно. Чуя в ступоре провёл пальцем по своей влажной губе, глядя, как Дазай теперь совершенно спокойно и даже отрешённо снова смотрел в окно. Накахару никогда не перестанут поражать его резкие скачки в поведении, но он уже ясно понимал, что это нормально. Если задуматься, его незнание дальнейших действий Дазая – совсем не проблема. Он точно уверен, что Дазай его поддержит и не оставит в затруднительном положении, уверен в той части его чувств, на которые он способен. И вовсе не потому, что они живут вместе, находясь в интимных отношениях. Не потому, что Дазай тратит на него деньги и время. Чуя просто это ощущает, как ни от кого другого прежде. У него нет такой развитой интуиции или суперострого интеллекта, но он может отличить простую привязанность от скуки и более серьёзные намерения. – Дазай, – Чуя начал говорить тише, и когда парень вернул к нему внимание, он слегка прокашлялся и хрустнул от волнения пальцами, – расскажи о своих отношениях до меня. – Зачем? – Дазай склонил голову к плечу, но по нему нельзя было сказать, что эта тема его как-то настораживает. – Мне интересно, как ты себя вёл с другими. – О, ты думаешь, я каждую девушку возил в Атами, и мы ужинали за этим самым столом? – Дазай провёл ладонью по поверхности стола, ни разу не моргнув. – Если хочешь вызвать у меня ревность, у тебя отлично получается, – Чуя нахмурился, смотря исподлобья. Дазай прожигал его взглядом целую минуту, затем выдохнул и устало посмотрел на его сжатые в кулаки руки. Обвёл взглядом голые плечи, которые напряглись от затянувшегося ответа, и замер, смотря на выступающие острые ключицы. – Не думал, что тебя это может волновать. – Так сколько их было? – Чуя сглотнул, уже жалея о том, что завёл этот разговор. – Отношений? Ноль, – Дазай сказал это легко и без утайки. – Максимум я мог сводить кого-то на пару свиданий, хотя чаще всего мне и этого не нужно было делать. Люди слепы и падки на быстрые яркие эмоции, а я умело этим пользуюсь. Я просто удовлетворял потребности, свои и чужие, не более того, – он хмуро зыркнул на Чую и поджал губы, – и никого я сюда не возил. – Значит… – Просто секс. Вот все мои отношения, – Дазай щёлкнул пальцами по своему пустому стакану. – А я? В перспективе – я тоже просто секс? – В перспективе я больше никого не хочу подпускать к себе, кроме тебя. Во всех смыслах. Это мой выбор, – он разомкнул пальцы Чуи и осторожно вложил свою ладонь в его левую перебинтованную руку. – Тебе я… Доверяю, наверное. Чуя опустил голову ниже и сжал тёплую ладонь Дазая, не ожидая услышать от него это слово. Доверие казалось ему всегда самим собой разумеющимся в отношениях между двумя людьми, не только в романтических. Заслужить доверие Дазая Осаму было невозможным для него. Ему всегда было достаточно той части Дазая, которую он позволял увидеть. Но это признание сейчас для Чуи гораздо громче трёх известных слов, которые им вовсе и не нужны. Приятная прохлада улицы освежала после душного помещения. Вопреки ожиданиям Чуи, ближе к ночи этот город совсем не становился тёмным и угрюмым. На главных улицах были развешаны гирлянды и цветные фонарики прямо над окнами ещё работающих заведений. Подсвечивались вывески, цокольные этажи торговых центров и гостиниц – ни в какое сравнение ни шло с районом, в котором Чуя провёл всё детство и юношество. Да и людей меньше не становилось – Атами всё больше казался ему живым организмом, маленьким, весёлым и сказочным. И всё больше у Чуи возникало вопросов, как ощущает себя в этом месте Дазай. В парк они добрались спустя пару часов после ужина – небо уже совсем потемнело, можно было разглядеть первые ещё не яркие звёзды, замирающие в своём неподвижном танце, который с годами нисколько не изменялся. Чуя и Дазай хранили комфортное для обоих молчание – первый наслаждался чарующей атмосферой этого вечера, второй – своим спутником. Иногда мимо них проходили такие же поздние гуляки, кто-то в одиночку, кто-то с компанией, весело бормоча в кругу друзей одну и ту же историю в сотый раз опьяневшим голосом. Широкая дорога, сложенная мраморной плиткой, сменилась узкой тропинкой, пересекающей газон – Чуя и не заметил, как они свернули с главного пути вдоль парка и начали уходить всё дальше от света фонарей и посторонних звуков, прячась в темноте. Он шёл позади Дазая, когда тот начал пригибаться, проходя под тремя деревьями, ветви которых из-за тяжести листвы клонились к земле. Чуя ухмыльнулся себе под нос – ему впервые за долгое время захотелось посмеяться над Дазаем из-за его роста, но он не осмелился высказаться по этому поводу вслух. Когда преграда в виде небольшого туннеля из веток была пройдена, Дазай остановился, вперив взгляд вперёд. Перед ними, окружённая со всех сторон зарослями высоких кустарников, расположилась детская площадка. Чуя встал по левую руку от него, с первого взгляда поняв, что место заброшено – оно находилось на границе парка и не выглядело привлекательно для туристов. Обычные качели, горка, накренившаяся детская карусель, низкий забор с поломанной решёткой. Чуя заметил, как лицо Дазая едва тронула грустная улыбка, и он взял Чую под локоть, направляясь к качелям. – Детство в жопе заиграло? – Чуя фыркнул и ускорил шаг, а затем плюхнулся на жёсткую вытянутую сидушку – цепи с двух сторон натянулись и издали скрип. Точно такой же звук послышался рядом, когда Дазай сел на другие качели и оттолкнулся. – И ты мне ещё что-то про возраст говорил? – Повторив его действия, парень начал толкаться подошвой кроссовок о землю и смеяться. Пару минут они раскачивались, пока Чуя не мог вспомнить, когда вообще в последний раз катался на качелях – возможно, это было в очень раннем возрасте, когда это не казалось чем-то необычным. Зависая на долю секунды в самой высокой точке, он мог разглядеть за верхушками деревьев далёкие огни отелей и домов, которые сразу же прятались за густой тёмной зеленью. – Разве поздно в двадцать два года попробовать быть ребёнком? – Дазай откинул голову назад, и от потоков воздуха его каштановые волосы начали покачиваться в такт. – Тебе ещё двадцать один, – Чуя поправил его и прогнулся в спине – его ноги взлетели вверх, а концы хвоста почти коснулись земли. – Ещё пару часов, – Дазай пролетел параллельно ему и повторил движение, смотря снизу-вверх, – пару часов, и двадцать два. – Что?! – Чуя закричал и дёрнулся, отчего потерял равновесие и едва не упал, качнувшись в сторону – их качели столкнулись, и Дазай, поддержав его за локоть, навернулся назад и упал спиной на землю, пока его ноги остались лежать на качелях. Чуя расширенными от шока и непонимания глазами глядел на растянувшегося на земле парня, пока тот смотрел на него в ответ одним глазом, закусив губу. Взлетевший от его резкого приземления песок мутными облаками опускался обратно, оседая на пушистых волосах. Дазай широко улыбнулся, усмехнувшись один раз, а затем звонко рассмеялся, да так сильно, что положил руки на живот, перевернувшись набок и продолжая посматривать на Чую, выражение лица которого вызывало у него весёлую истерику. – Ты чего ржёшь, умалишённый? – Чуя слабо пнул его в бедро мыском кроссовка, но, не добившись никакого ответа, вымученно вздохнул и помог Дазаю сесть обратно на качели. – Мог бы мне и сказать. – А зачем? – Дазай утёр скопившуюся влагу у края глаза, тихо хихикая. – Твоя реакция – беспроигрышный подарок. – Катись к чёрту! – Чуя упёрся ногой в землю и повернулся вместе с качелями спиной к Дазаю. – Постоянно так делаешь. – Как? – Дазай, не скрывая улыбку, начал отталкиваться от земли и кружиться вокруг Чуи, закручивая цепи своих качелей вокруг его. – Не даёшь мне и шанса сделать для тебя что-то, – Чуя упрямо отвернул обиженную моську, когда колени Дазая упёрлись в его собственные – цепи плотно скрутились, не давая Чуе качнуться. – Мне не нужно от тебя ничего, – Дазай с силой развёл чужие колени в стороны, придвинувшись ещё ближе, – мне достаточно тебя. – Слова, всего лишь слова, – Чуя показал язык и вздёрнул подбородок, цитируя Дазая. – Накахара. – Чё надо, скумбрия? – Чуя рыкнул, упираясь руками в грудь Дазая, когда тот потянул его на себя. – Если не хочешь свалиться – держись крепче. – Нет! Ты идиот, они не выдержат нас двоих! – Чуя вцепился в чужие плечи, когда его против воли усадили на колени. – Твою мать, Осаму! Крик Чуи раздался всего на секунду, когда Дазай сильно толкнулся о землю, и их закружило в обратную сторону – звон цепей заглушался льющимся бархатным смехом Дазая вперемешку с матами Чуи, когда тот вжался в его тело, чтобы не упасть. В ушах Накахары эхом повторялись медленно стихающие смешки, он ослабил хватку и выпрямился, нависнув над Дазаем сверху – тёплая улыбка того была настолько неподдельной, что Чуя разом растерял всю злость и улыбнулся в ответ. Дазай успокоился и убрал свою руку со спины Чуи, снимая с себя рубашку, под которой была простая чёрная футболка, и накинул её на его плечи, заметив мурашки. Чуя благодарно кивнул и прижался щекой к его макушке – колени в таком положении начинали затекать, но разрушать этот момент не хотелось – было в нём что-то мимолётное и лёгкое, словно они только что преодолели подъём на гору Фудзи и замерли на самой вершине, впитывая первые неповторимые секунды открывающегося вида. – Ты был здесь, – Чую вдруг осенило настолько резко, что его сердце пропустило удар. – Это место… Ты писал рассказ. – Всё-таки читал, – Дазай спрятал лицо в изгибе чужой шеи, пока Чуя смотрел прямо перед собой. – Писал о человеке, с которым… Ты никогда не виделся, – парень выдохнул весь запас воздуха, косо оглянув пустые качели рядом с ними. – Невидим и неощутим, но всегда с тобой… – Я списывал это на свою болезнь, – голос Дазая раздавался тихо. – Но мне хотелось верить. Верить хотя бы во что-то. И я верил в то, что такой человек существует, – он отпрянул от Чуи и посмотрел на него в молчании. Чуя всё понял за секунду – на глазах выступили слёзы, и он сжался, подавляя их и пряча от Дазая. Возможно ли, Дазай боялся какое-то время, что Чуя – всего лишь его выдумка? Спрашивать такое Чуя ни за что бы не стал, но раз это пришло ему в голову, наверняка проносилось и в мыслях Дазая. Чуя крепче сжал пальцами воротник его футболки и вздрогнул, шепча ему в губы. – Ты прекрасно пишешь. Я никогда не любил книги… Но твои истории прочёл на одном дыхании, – слеза предательски скатилась по щеке, оставляя за собой горячий влажный след. – Но мне больно от того, что это всё… Это всё правда. – Не плачь. Я хочу, чтобы ты улыбался, – Дазай прошептал в ответ и поцеловал его в подбородок. – Если ты будешь из-за меня переживать, я себя не прощу. И Чуя улыбается, хотя ему всё ещё больно. Но эта боль стихает вмиг, когда он понимает, что для спокойствия Дазаю достаточно лишь увидеть его улыбку.

***

Посреди ночи Просто произнеси моё имя. Elley Duhe – Middle of the night

Шум волн с побережья доносился очень слабо, перебиваемый трелью сверчков и других насекомых, звуки которых гармонично переплетались в одну непрекращающуюся мелодию. Дазай, стоя в темноте спальни гостиничного дома, рассматривал в высоком зеркале своё тело. Даже без освещения он чётко видел каждый рубец, шрам и каждое увечье. Даже поглядывая на своё отражение одетым, он представлял это каждый раз. Ему не хватало сил, чтобы вообразить своё тело без искажающих рельеф кожи отметин. Он не помнит себя без этого и не способен отделить своё глубоко спрятанное «я» от наружного уродства, с которым породнился против воли. Льняная ткань юкаты приятно охлаждала разгорячённую душем кожу – от соприкосновения лёгкого полотна по спине медленно проползла стая мурашек. Дазай сделал слабый узел тонким поясом и снова окинул себя взглядом. Борясь с порывом разнести точным ударом стекло вдребезги, он отвернулся и медленно прошёл босиком через гостиную на террасу, отворив стеклянные раздвижные двери нараспашку и прислушавшись. Умиротворение волной окутало его разум, принося за собой уверенность. Дазай знал, что «правильно» – это точно не про него. Не про его жизнь. Но сейчас это слово било в голове набатом, отзываясь в каждой клетке тела. Приглушённые шаги босых ступней заставили его обернуться – Чуя надел такую же чёрную юкату, как и у него самого. Однако пояс парень решил не завязывать, оставив его в ванной – одной рукой он придерживал ткань под грудью, закрывая тело. Противоположное плечо оголилось, шея и ключицы были полностью открыты – волосы Чуя собрал в высокий пучок, оставив пряди чёлки спереди, чокера также не было. На светлой коже ещё остались невысохшие капли воды, а щёки после купания раскраснелись. Дазай сразу уловил движение голубых глаз, метнувшихся к его шее – бинтов на его теле не было, кроме повязки на глазу, и Чуя ненароком зацепился за опоясывающие шею потемневшие линии. Накахара приподнял уголок губ и продолжил идти вперёд, проходя мимо Дазая и сворачивая на террасе в сторону сетки, огораживающей онсэн от улицы. – Никогда не был на горячих источниках, к слову, – Чуя обернулся через плечо и спустился по деревянным ступеням к изгороди, прячась от чужих глаз. Когда Дазай проследовал за ним и остановился у нижней ступени, Чуя встал на тёплых камнях у края круглого бассейна – поднимающийся пар от горячей воды медленно полз вверх, растворяясь и исчезая в воздухе. Дазай опустился на ступень, прижав к груди одну ногу, и безотрывно наблюдал за Чуей со спины. Тот коснулся пальцем ноги поверхности воды, затем выпрямился и сбросил с себя одежду прямо на камни, оставаясь полностью раздетым. Сел на край, окунув ноги в воду, и расслабленно выдохнул. – Так и будешь там сидеть? – Не поворачивая головы, спросил он. – Сложно оторваться от чего-то настолько красивого, – Дазай опустил подбородок на колено, пока Чуя издал тихий смешок. – Идиот. Чуя соскользнул по камням и с небольшими брызгами окунулся в онсэн по шею, стараясь не мочить раненую ладонь – левую руку он положил на камни, повернувшись к Дазаю боком и расплываясь в довольной улыбке. На лице выступила испарина от температуры воды, и Дазай сжал ладони от диких мыслей, ударивших в его голову. Хотелось слизать каждую капельку пота с Чуи, покусать светлую упругую кожу, оставив следы своих зубов на каждом участке. Дазай поднялся, смотря прямо перед собой, и подошёл к краю бассейна. Его пальцы замерли на поясе, когда он ощутил на себе взгляд Чуи – сам он не смотрел на него, подавляя рефлекс спрятать своё тело в самом тёмном забытом уголке мира. Ткань заскользила по плечам, оголяя его торс. На мгновение он физически почувствовал, как Чуя пытается сдержать эмоции – его словно ударило под дых чужое негодование. – Лучше бы ты просто выругался, чем так смотрел на это, – Дазай опустил взгляд и вытянул руки вниз, позволяя юкате упасть с него полностью. Первое, на что обратил внимание Чуя – ключицы. Исполосованные белыми линиями, они открылись раньше всего. Проследив за упавшей вниз тканью, голубые глаза изучили шрамы и рубцы на икрах и щиколотках – их было в разы меньше, чем на руках, но количество всё равно поражало. На левом бедре был след от влетевшей когда-то в тело пули. Но когда глаза снова метнулись вверх, Чуя понял, что именно скрывал под одеждой Дазай. Вдоль торса тянулись три иероглифа, означающие «выродок». Чуе потребовалось время, чтобы понять их смысл, потому что написаны они были зеркально. Больше всего пугало, что это была не просто надпись. Иероглифы были выведены прямо по коже – выпуклые белые линии, по краям изрубленные и кроваво-красные, они не заживали, потому что их наносили далеко не единожды, с усилием вгоняя лезвие глубоко в кожу. То, почему они были написаны в обратную сторону, отвечало на вопрос о том, кто оставлял эту надпись. Сам Дазай истязал свою кожу до такого состояния, что самый первый знак даже хирургическим путём нельзя было бы удалить бесследно. Слово тянулось от середины груди прямиком до пупка, и рельефные мышцы пресса совсем терялись на фоне ярко выраженных очертаний шрамов. – Кхм, – Чуя прижал кулак ко рту, справляясь с минутной прострацией, – я-то думал, ты прячешь там третий сосок или что-то вроде. Дазай метнул на него обескураженный взгляд и фыркнул, откинув ногой юкату дальше от воды и опустившись в бассейн. Максимальный дискомфорт не отпускал его, сковывая движения – он чувствовал себя нелепо и незащищённо, но глупая шутка Чуи совсем немного позволила ему себя отпустить. Он повернул голову в его сторону – Чуя облокотился локтями о камни с края бассейна, глядя за изгородь в попытке рассмотреть океан. – Я всё ещё привлекаю тебя? – Дазай прожигал взглядом чужой затылок, пока его тело привыкало к температуре воды. – Даже если бы твой член был в два раза меньше, мой ответ – да, – Чуя посмотрел на него с ухмылкой и хитрым прищуром. – Типа как твой? – Будешь мериться своей разницей в три сантиметра? – Он огрызнулся, плеснув в Дазая водой. – Я бы сказал, там чуть больше. – Я тебя нахуй утоплю сейчас. – Заманчивое предложение умереть от твоей руки, – Дазай расплылся в улыбке, глядя на озлобленное лицо, и придвинулся ближе, положив под водой руку на подтянутый живот Накахары. – Почему ты чувствуешь это ко мне? – Он заинтересовано выгнул бровь, рассматривая смятение на лице напротив. Чуя укусил свою щёку, отведя взгляд в сторону. Подбирать правильные слова всегда было его слабой стороной. Будь у него талант изъясняться так, как это делал Дазай, сейчас бы он смог ответить чётко. Чуя несмело коснулся пальцами чужой груди, ведя ими поверх бугристых линий, и закрыл глаза. – Глубину бездны не познать, не коснувшись её дна, так же, как не познать душу человека, не увидев его бесов. – И сколько раз ты перечитывал мои рукописи? – Дазай склонил голову набок, сразу узнав собственную написанную много лет назад фразу. Чуя открыл глаза, которые сразу утянули Дазая за собой – чистая голубизна окружала зрачок, в котором можно было разглядеть своё отражение. Пусть Дазай и видел своё лицо в этих глазах также, как и в зеркале, ему совсем не хотелось в этот момент разбить эту стеклянную гладь на куски. – Я просто… Не думаю, что когда-то смогу ещё на кого-то так смотреть, – Чуя опустил голову и обнял Дазая за шею. Дазай облокотился спиной о каменную стенку онсэна, спустив руки на чужие упругие бёдра и усадив Чую на себя. Влажные поцелуи проносились один за другим, языки безошибочно вторили друг другу, пока дыхание обоих сбивалось и подстраивалось под чужое. Чуя прогнулся в спине, ощущая, как руки Дазая сильно сжали его ягодицы и развели в стороны – пальцы впивались в мягкую кожу, мяли и царапали её. Приподнявшись, Накахара укусил свою нижнюю губу, подставляя шею под чужие зубы, которые не ранили, но кусали настойчиво, после чего широкий язык сразу проходился по истерзанной коже. – Сам потом будешь мне тоналку покупать, собака, – запинаясь от накатывающего возбуждения, нервно сказал Чуя и оттянул Дазая за волосы, кусая его в плечо. – Одолжу тебе бинты, – Дазай сладко выдохнул, расслабляясь от сомкнувшихся на его коже зубов, и начал массировать указательным пальцем колечко мышц Чуи, который от этого действия придвинулся ближе, упираясь собственным стояком в чужой. – Давай уже, что ты возишься, – он коснулся губами мочки уха Дазая и расставил колени шире. – Тяжело, наверное, так долго терпеть? – Дазай издевательски надавил двумя пальцами на анус, слыша над ухом недовольное рычание. Почувствовав на своей шее сильную хватку, он резко схватил чужое запястье и начал вводить палец поступательными движениями. – Я свяжу твои руки, если ещё раз так сделаешь. – Да… Как угодно, – Чуя прижал язык к нижней губе и поднял голову, смотря прямо на Дазая. – Хоть всего меня свяжи. Свободную правую руку Чуя опустил на чужой член, сжав у основания и медленно скользя к головке. Услышав ответный тихий стон, он водил по стволу рукой в такт пальцу, который Дазай вводил в него, надавливая изнутри. Поймав губы Чуи и жадно его целуя, Дазай ввёл второй палец, чувствуя, как Чуя вздрогнул и сжался изнутри – он явно терпел, не получая ни капли удовольствия, но при этом умело заглушал свою боль хриплыми стонами и двигался навстречу, пытаясь скрыть острые и неприятные ощущения. Дазай нахмурился и отстранился от него, смотря в упор – его пальцы замерли в Чуе, когда до него дошло. – Кто-то заставлял тебя делать это против воли? – Его голос похолодел, когда в голубых глазах промелькнул испуг. – С чего ты взял? – Ты не слушаешь своё тело, – Дазай опустил взгляд на мутную воду, – у тебя пропала эрекция, но ты усердно скрываешь это. – Так всегда, это нормально, – Чуя заёрзал сверху него, но сразу же остановился, почувствовав хватку на ягодице. – Осаму, я в порядке. – Не корчи из себя порно-звезду, – Дазай поднял руку с его бедра и положил на затылок, притягивая ближе к себе, – ускоримся, когда тебе будет комфортно. Чуя стыдливо опустил глаза. Его никогда не спрашивали, как ему комфортно – он подстраивался и научился выдавливать из себя удовольствие спустя время, привыкнув к тому, что принимающая сторона так или иначе проходит через страдания. Когда Дазай возобновил движения пальцами, он отвлекал его поцелуями и делал всё куда более внимательно, без рваных толчков, второй рукой массируя поясницу Чуи. Понимание и чужое беспокойство заполонили мысли Накахары, вызывая трепет – его не просто хотят. Его уважают. – Нормально, – Чуя податливо опустился сам до третьей фаланги и выдохнул, взяв в ладони лицо Дазая. Долго просить не пришлось – три пальца медленно входили круговыми движениями, раздвигаясь и надавливая на стенки. Дазай поджимал губы от слабой боли в собственном паху – хотелось разрядки до безумия, но он зарёкся плевать на желание другого человека, в особенности на желание Чуи, которому было сложнее. Когда Накахара широко раскрыл рот и протяжно застонал, откликаясь на движение под углом, Дазай повторил тоже самое и вытащил пальцы, тяжело дыша. – Не хочется кончать здесь, – он подтянулся на руках и вылез из воды, утягивая за собой Чую, который на дрожащих ногах прижался к нему и потянул вниз, вжимаясь в губы. – Сказал человек, который ненавидит поступать правильно, – оттянув нижнюю губу зубами, Чуя поднял свою юкату, накинув на плечи. Он уже хотел пойти в дом, но Дазай развернул его к себе рывком и опустил голову, однобоко улыбаясь. – Может, окажешь мне ответную услугу? – Кивнув вниз, сказал он. Чуя провёл концом языка по зубам и опустился перед ним на колени, прижимаясь губами к головке и слушая громкое дыхание Дазая. Полностью высунув язык и проведя несколько раз по всей длине, он заметил, как рука Дазая дрогнула, и сам положил её себе на затылок, подняв глаза вверх. Когда Дазай надавил ладонью, он принял в себя половину длины и закрыл глаза, начиная двигать головой – губы скользили по члену, а давление руки на затылке только подначивало его делать это быстрее. Дазай качнул бёдрами и упёрся головкой в его горло, и Чуя сглотнул, сужая стенки – стоны Дазая приносили ему отдельное удовольствие, и желание слышать их вырастало в геометрической прогрессии. Не выпуская изо рта орган, он почувствовал дрожь в чужих бёдрах и начал помогать себе рукой – со следующим стоном Дазай кончил ему в горло и зарылся пальцами в пучок, откинув голову назад. – Отсасываю я точно лучше тебя, – вытерев рукой рот, Чуя поднялся, и Дазай сразу потащил его в дом. – Нашёл повод для гордости, – блаженная улыбка не сходила с лица Дазая, когда он обернулся в дверях спальни и потянул Чую на себя, стягивая с его плеч одежду. – Колени не стёр? – По сравнению с моей шеей, колени – это меньшее, за что тебе стоит беспокоиться, – Чуя возмущённо провёл рукой под челюстью, где уже расцветали яркие следы. Он громко охнул, когда его оттолкнули на кровать – парень перевернулся на спину, наблюдая, как Дазай вытащил из тумбочки свой ремень и повернулся к нему, натянув кожу. Накахара пересел к краю и послушно вытянул руки, не отрываясь от того, как ловко чужие пальцы обвили ремень вокруг тонких запястий и прочно затянули его, вогнав конец в металлическую пряжку. – Даже спрашивать не буду, сколько раз ты это делал, – Чуя усмехнулся, когда Дазай поднял его руки над головой и опрокинул его на спину, усаживаясь между его ног, которые Чуя согнул в коленях и развёл в стороны. – Обычно я связывал тех, чьи касания меня раздражали, – Дазай потянулся и подложил под поясницу Чуи подушку, – а тебе это просто нравится, не так ли? – Он ухмыльнулся и провёл ногтем по предплечью Чуи, чьи красные щёки даже в темноте выделялись на светлой коже. – Не забывай, что я всё ещё могу тебе врезать ногой в лицо, – Чуя упёрся стопой ему в грудь и надавил. Дазай сразу схватил его за щиколотку и поцеловал в лодыжку, после чего слез с кровати и достал из спортивной сумки смазку. – И давно она у тебя? – С момента, когда я вышел из комы, – он вернулся на своё место, выдавив на пальцы прохладный гель и приставив ко входу Чуи четыре пальца, медленно погружая их и оглаживая второй рукой чужой член. Чуя замолчал, прижимая одну ногу к себе и раскрываясь навстречу – боль отступала на второй план, когда он встречался со взглядом, полным желания и похоти, и знал, что у него сейчас точно такой же взгляд. Его член дёрнулся, когда пальцы снова задели простату – Чуя прогнулся и сжал руками одеяло где-то у края кровати. – Всё, – он проскулил и слез с пальцев, нетерпеливо смотря на Дазая, – войди в меня. Сильная хватка на запястьях – Чуя почувствовал вес чужого тела на себе и обжигающее трение стояка между своих ягодиц. Дазай дразнил и его, и себя, пока температура в комнате, казалось, близилась к сорока градусам. Когда член начал проскальзывать по проходу Чуи, Дазай зажмурился и ещё сильнее вцепился в его связанные руки – его охватило напряжение из-за забытых ощущений и не вовремя всплывших воспоминаний. Он завис в одном положении, переставая осознавать реальность, как вдруг почувствовал оплетающие его поясницу ноги – Чуя сомкнул их и надавил пятками, заставляя его войти до конца. – Осаму, перестань… Думать, – он выдохнул ему в лицо, чувствуя жжение и приятную заполненность. – Открой глаза. Как только он увидел перед собой густую синеву, тонущую во мраке, он упёрся ладонями по обе стороны от рыжей головы и нагнулся вперёд, целуя Чую. Его губы были для него спасением, и Дазай просто похоронил прошлое и будущее, пока тело Чуи удерживало его в настоящем. Первые толчки он делал мягко, наблюдая, как Чуя под ним вздрагивает от каждого движения и всё большее млеет, закатывая глаза. Он сводил ноги, вжимая их в талию Дазая по обе стороны, когда тот начал ускоряться, переместив руки на чужие предплечья – Чуя двигался навстречу, гибко изворачиваясь и потираясь членом о его живот. – Какой же ты блядски потрясающий, – Чуя простонал и улыбнулся. – Твои ножки мне немного мешают, – Дазай резко толкнулся и вышел из него, грубым движением перевернув на живот и потянув за бёдра, заставляя выгнуться к себе задом. Чуя опёрся ладонями о кровать и едва не выронил свои глаза, когда в него размашистым движением вошли без предупреждения, удерживая за талию. Негодование сразу сменилось наслаждением, и он опустился на локти, выстанывая что-то нечленораздельное из-за резких волн эйфории, накрывающих его слишком сильно – Дазай насаживал его на себя, размашисто вбиваясь и надавливая одной рукой между лопаток, заставляя уткнуться лицом в одеяло. Чуя не успевал дышать, его голос подпрыгивал, в ушах звенело – он впервые был на пике разрядки без касания рук к своему члену. Когда рука Дазая сжала основание его шеи, и он несколько раз подряд вышел и вошёл в Чую на всю длину, Накахара вскрикнул и кончил на свою грудь – от сильного оргазма орган прижался к животу, продолжая пульсировать из-за непрекращающихся движений. Перед глазами всё плыло, словно он видел один за другим взрывы Сверхновых, тело прожигали судороги удовольствия, губы застыли в немом стоне. Дазай царапнул его спину и опустил взгляд, заметив, что Чуя не шевелился. Он взволнованно сглотнул, его руки сразу же накрыла дрожь – с ним что-то случилось? Дазай перестарался? Он медленно вышел из Чуи и положил его на бок, нагнувшись к лицу и положив палец на точку пульса. – Чуя? Что с тобой? – Второй рукой он убрал рыжую чёлку с вспотевшего лба. – Тюлька, – он перешёл на шёпот, глядя в затуманенные глаза, – скажи что-нибудь… Чуя провёл языком по сухим губам, приподнявшись на локте. – Какого хера, – он оттолкнулся плечом о кровать и сел, упираясь ладонями о грудь Дазая, – ты, – Чуя сильно толкнул его – Дазай выставил руку назад, и они вместе упали на пол, – остановился? – Я думал, тебе стало плохо, – Дазай зашипел от касания холодного пола к собственному горячему телу. – Да мне блять никогда так хорошо не было! – Чуя пересел на его живот, упираясь связанными руками в грудь. – Ещё раз остановишься, я убью тебя. – Не плачь потом, – Дазай фыркнул и одной рукой приподнял его, подставив головку ко входу. – Заткнись и трахни меня ещё раз, – Чуя рывком опустился до конца, и они одновременно простонали. Дазай поддерживал его руками, раздвигая его ягодицы и вбиваясь снизу – Чуя подскакивал и ударялся коленями об пол, но обоим было всё равно на это – они едва успевали дышать, полностью подстроившись под темп. По комнате разносились громкие стоны удовольствия вперемешку со звуками шлепков тел друг об друга. Запах пота смешался с запахом шампуня, пучок Чуи разваливался с каждым новым толчком – рыжие локоны друг за другом выбивались и падали на его плечи, подскакивая от движений тел. Дазай ловил каждый стон и каждый взгляд в свою сторону. Никогда прежде он не был настолько поглощён другим человеком во время секса – его волновали только собственные ощущения и прихоти. В нём разгоралось дикое желание от каждого изгиба Чуи, от горячей чувственности внутри и снаружи него, от связанных рук, которые не знали, за что им уцепиться. – На шею, – скомандовал Дазай и слегка замедлился, давая Чуе прийти в себя. – Тебе будет неприятно, – Чуя качнул головой и сжал ладони в кулаки. – Я научился отличать твои руки от чужих, – Дазай выгнулся, полностью обнажая свою шею. – Ненормальный, – Чуя сдался и сомкнул пальцы на горячей коже, закрывая странгуляционные борозды. От дикого темпа срывался голос – в горле уже отзывалась боль, но Чуя всё ещё контролировал себя и не перекрывал Дазаю доступ к кислороду, видя, как сильно его это заводит – движения только ускорялись, и Чуя не верил, что он может кончить второй раз так быстро. Осмелившись и слегка впив ногти в чужую шею, Чуя добился почти нежного стона, выражающего полное доверие и даже покорность. – Осаму, – Чуя оставил длинные следы ногтей на его коже. – Спасибо, – Дазай перехватил его запястья и оторвался спиной от пола, просунув голову в кольцо из рук Чуи так, что они оказались у него на затылке. Он остановился, глотая воздух, и провёл руками вниз вдоль позвоночника Чуи, замерев на его пояснице, – теперь я чувствую себя собой. Чуя не успел ответить, вжавшись в Дазая, когда он поднялся, удерживая парня на себе. Он влетел вместе с Чуей в стену, ловя его губы и возобновляя движения, оставляя отпечатки ногтей на коже ягодиц Накахары. Их тела вплетались друг в друга, соединяясь в одно – Чуя перестал понимать, где заканчивается он сам, и где начинается Дазай. Лопатки неприятно саднило от трения о стену, но пульсация внизу живота не давала думать ни о чём другом. – Я сейчас упаду, – Чуя всхлипнул от новой волны оргазма, чувствуя, как его тело слабеет – Дазай уронил его на кровать и двинулся ещё раз до упора, кончая следом в него с громким стоном ему в рот. С минуту они просто лежали, пытаясь восстановить сбившееся к чертям дыхание. Когда Дазай потянулся, чтобы отстраниться, Чуя сжал его внутри и обвил ногами, жмурясь до боли в глазах. – Не пущу тебя, – его голос полностью сел, и получилось выдавить только хрип. Дазай устало улыбнулся и свалился рядом, прижав его к себе ещё сильнее, зарылся лицом в растрепавшиеся волосы и поцеловал их. – Тебе надо помыться, – он тоже говорил тихо, касаясь губами его лба, – иначе твоя задница склеится. – Если бы ты знал, как мне похер, – Чуя куснул его за плечо и всё же отстранился, медленно слезая с его органа с тихим стоном. – Я завтра умру, – он положил ладони на лоб и закрыл глаза. Дазай всё никак не мог осознать, что с ним происходит. Ему было так легко, словно тот человек, которым он был всю жизнь, просто умер. Словно кто-то лишний в его голове наконец покинул его. Пока Чуя лежал на спине, он потянулся к его рукам и аккуратно снял ремень, оценивая результаты стараний – кожу заметно натёрло, но растекающемуся по кровати Чуе явно было плевать. – Осаму, что ты делаешь? – Чуя потрясённо осмотрел его лицо, когда Дазай поднял его на руки. – Вроде бы, это называется заботой, – он пожал плечами и направился в ванную, пока Чуя продолжал лупить на него глазами по пять копеек. – И да – почаще зови меня Осаму. – «Придурок» тебе уже не нравится? – Чуя хмыкнул и прикрыл глаза. – Тебе больше это подходит, не думаешь? – Кусок ты говна, Осаму. – Я могу кинуть тебя на пол, – вопреки своим словам, Дазай толкнул бедром дверь ванной комнаты и опустил Чую на ноги. Чуя прильнул к нему, обняв за талию, и потёрся щекой о крепкое плечо. Дазай не знал, что им предстоит дальше, но был уверен, что эта ночь навечно поселилась в его расколотом сердце, заполняя собой растущую годами пустоту и вытесняя мрак и холод из него.