***
Дазай пребывал в необычайном нервозе даже для самого себя. Пока солдаты формирования особого назначения под его присмотром готовили экипировку и оружие к завтрашнему утру, он стоял неподвижно, внешне, казалось, сосредоточенно наблюдая за движениями рук своих подчинённых под равномерные щелчки автоматов. Обычно эта огнестрельная какофония дарила ему успокоение, подогревала тело к готовящейся операции, убаюкивала носящиеся в дикой пляске мысли, но точно не сейчас. Трясущиеся руки были убраны в карманы и сжаты в кулаки, взгляд был направлен в одну точку, но приблизившись к лицу мафиози, можно было заметить, как ненормально скачут его зрачки. Мори принял его предложение далеко не сразу, внеся свои коррективы. Как бы Дазай не упорствовал, отправить его одного в лице командующего босс не позволил, назначив Хироцу и его отряд ящеров подкреплением. С Рюро Дазай обговаривать ничего не стал, потратив почти час на розыски Акутагавы, который непонятно куда делся. Заподозрив неладное, Дазай решил проверить Чую. Когда все его звонки и сообщения были нагло проигнорированы, а ни один из опрошенных им лично сотрудников не дал чёткого ответа, где носит Рюноске, парень почувствовал острое желание придушить обоих. Дазай не верил в судьбу и совпадения, а вот его интуиция никогда его не подводила. Потому сейчас он как никогда остро нуждался в транквилизаторах – единственной вещи, которая могла вправить его мозги на место. Не считая Чуи, по чьей вине эти мозги сейчас и отправились в дальнее кругосветное. – Акияма, – Дазай рыкнул, словно желал одним словом убить каждого, находящегося в душном помещении оружейной. Дождавшись, когда окликнутый солдат приблизится и отвесит поклон, Дазай осмотрел его и добавил чуть спокойнее. По крайней мере, старался, – заканчивайте и проследите за остальными. Я отлучусь. – Так точно, – мужчина, который был старше Дазая минимум на десять лет, тем не менее сохранял полное уважение к своему начальнику и развернулся к остальным, когда Дазай уже отправился в сторону коридора. – Пять минут, и все на выход! Удерживать на лице равнодушное безразличие было невыносимо – Дазай приложил пальцы к виску и кривился с каждым шагом, которые, казалось, били ему прямо по черепу. Раздражение, ярость, боль, дикое рвение разбить свою голову о ближайший острый угол – всё смешалось в одно месиво, бурлящее в венах, с каждым ударом сердца разливаясь по телу. В лифте Дазай не сдержал приглушённого стона, когда уже привычно почувствовал тошноту и покачивание – всё выходило из-под контроля, будто кто-то отдал приказ всем составляющим его жизни сброситься с Йокогамского моста. Понимая, что сознание мутнеет с каждым преодолённым метром в лифте, Дазай зажал кнопку верхнего этажа, который сейчас был пуст – Мори отправился на переговоры в Токио. Безлюдный этаж встречает его далеко не тишиной – отовсюду разносится гул, стены мягко покачиваются, и Дазай оседает на пол, едва выйдя из лифта. – Блять, только не сейчас, – он начинает агрессивно стучать зубами, силясь прогнать шум из головы, и тянуть волосы на голове. Кое-как находит телефон в одном из карманов и с помощью голосового помощника набирает нужный номер. – Я тебя слушаю, – Ода по обыкновению отвечает после двух гудков. – Мне пиздец, – Дазай выдавливает на одном дыхании, забывая вновь вобрать воздух. Его сильно бросает из стороны в сторону, хотя он сидит неподвижно, – семь баллов. – Где ты? – Я в, – Дазай осматривается и сразу же жалеет об этом – память отшибает, и он теряется. – Что ты спросил? – Осаму, где ты находишься? – Я не знаю. Истерический смех раздаётся издалека, пока Дазай пытается закрыть себе рот, лишь бы не издавать раздражающих его самого звуков. Откуда-то разносится кваканье, приглушённое и неразборчивое. Телефон из руки выскальзывает, и глухой стук ударяет по ушам – реальность накрывает с новой силой. – Где Чуя, Осаму? – Ода говорит спокойно, размеренно. Его голос Дазая никогда не раздражал, потому что в нём не было беспокойства, что так его отталкивало. Казалось, Сакуноске было всё равно. Безразличие у Дазая почему-то всегда ассоциировалось с интеллектом, и это то, что ему так импонировало в этом человеке. – Чуя не отвечал мне на звонки, – Дазай закрывает глаза. – Откуда ты звонил ему? – Из оружейной. – А сейчас ты где? – На последнем этаже в штабе, – легко говорит Дазай. Он не торопится раскрывать глаза, боясь, что облик рыжеволосого парня с такими яркими сапфирами, укрытыми светлыми ресницами, с кривой ухмылкой и тонкими бровями исчезнет из-под его век. Его кожа настолько светлая и чистая, ничем не испорченная, светится и отгоняет мглу, сгустившуюся вокруг Дазая. Волосы несут с собой сладкий аромат дешёвого шампуня, но Дазаю он нравится – яркий, узнаваемый, как и сам Чуя. Простой, но в то же время пленительный. Он не знает, сколько точно прошло времени, когда чувствует иглу в сгибе локтя. По телу разливаются холодные волны, шум гаснет вместе с рваными пульсациями в голове. Вздох ощутимо приносит успокоение, и Дазай раскрывает глаза, смотря на Сакуноске, который убирал шприц в маленький кейс. – Который час? – Лениво спрашивает Дазай, чувствуя, как мир становится бескрасочным и безынтересным. – К началу операции отойдёшь, – Ода хмурит брови, избегая взгляда. – Вставай, Мори приехал. – Ему никогда не нравилось моё амёбное состояние, – Дазай усмехнулся, медленно поднимаясь с пола. – Тебя кое-кто ждёт в твоём кабинете, – Сакуноске, обернувшись через плечо, намеревался остаться на этаже, когда как Дазай уже зашёл в лифт. – Что с Накахарой? – Надеюсь, он жив, – Дазай закатил глаза и уставился на захлопнувшиеся двери лифта перед собой. Ему вдруг стало мерзко и противно от только что произнесённых собственных слов. От безразличия, с которым он их выговорил. Действие препарата давало свои плоды, и несколько суток обещали быть спокойными и без галлюцинаций, однако то, что он так резко потерял интерес к настолько важному человеку, не на шутку его тревожило. – Жив. Конечно, жив, – прошептав под нос, он двинулся вперёд, когда лифт остановился и пропустил его на этаж. Гин, как только увидела вошедшего в кабинет якудза, сразу же поднялась с дивана, нервно сжимая пальцы. Дазай от едва проскочившего удивления не повёл и бровью, осматривая девушку. Привычной маски на ней не было, оттого можно было рассмотреть слегка кривящиеся губы, что выдавало смятение. Серые глаза метались по Дазаю, словно она ожидала, что он прочитал все её мысли, и у него уже есть решение к её проблеме. – Детка, давай позже, – Дазай вздохнул и прошёл мимо девушки к столу, – сейчас есть куда более важные проблемы пропажи твоего брата. – Я слышала, как мой брат и Накахара… Они хотят проникнуть в убежище Овец и вытащить Ацуши, – она сглотнула и повернулась в растерянности к Дазаю. Вмиг всё хладнокровие, введённое в вены Дазая, вспыхнуло и треснуло по швам. Его глаза замерли на столе, там, где он обычно бросал связку ключей от дома, приходя утром в офис. Бывало, Чуя от скуки вертел их на пальце, подбрасывал, пока Дазай не прижимал его к себе, сжимая тонкие запястья и чувствуя чужой пульс своими пальцами. От горячих поцелуев с перерывами на тихий и не менее обжигающий шёпот ключи соскальзывали и падали на пол, а после Дазай всегда возвращал их на стол. Пустота на этом месте сейчас мозолила ему глаза до раздражения. Как никогда хотелось подорвать всё это место, этот город, да хоть целый материк, лишь бы не осталось ни одного его следа на этой проклятой земле./Ты говорил, что мы разные. Но я так не думаю. Мы очень похожи./
– Ты такой же сумасшедший идиот, как и я, – Дазай усмехнулся, развернувшись к Гин. – Рассказывай, что успела подслушать.***
Приятная летняя прохлада опустилась на город вместе с первыми ночными огнями. Чарующая атмосфера мегаполиса всегда завлекала туристов, посещающих страну впервые, и убаюкивала ностальгирующими нотками тех, кто возвращался сюда не в первый раз. Однако наряду с восхищающимися зеваками были и те, кто этот город от всей души ненавидел и проклинал во всех бедах. Чуя ютился в тесном кафе всего с тремя столиками, с первого взгляда поняв, что это место вдали от центра города популярностью не пользуется – помимо него здесь находилось двое стариков, что-то увлечённо вычитывающих в потрёпанной газетёнке и изредка восклицающих на старые новости, да официант, который, как догадался парень, здесь одновременно и бариста. Попросив стакан тёплой воды, Чуя к ней, однако, так и не притронулся – лишь сжимал время от времени прозрачный гранёный стакан похолодевшими пальцами. Странно, подумалось парню. В Японии лето, а в его руках будто вечная зима, как сказал однажды Дазай. Смутившись от своих же мыслей, Чуя припомнил и последовавшую за этим высказыванием фразу о том, что зиму Дазай очень любит. «В холоде за окном нет ничего страшного. Страшно, когда этот холод покрывает сердце густым слоем льда и не даёт трещину даже в Аду». Колокольчик над дверью звонко и тонко возгласил о новом госте – послышался приглушённый хлопок двери, и единственный работник за стойкой поздоровался с вошедшей девушкой. – Ничего не надо, – угрюмо отозвалась она и в пару шагов достигла крайнего столика, замерев перед Чуей. – Накахара. Чуя поднял на неё взгляд, бегло осмотрев. Предположительно он не мог сказать, сколько ей лет, но она явно была не младше него – поставленный голос, достаточно грубый, но не низкий для женского, яркие очерченные черты лица, хорошая физическая форма. Возможно даже лучше, чем у Чуи. Белая майка открывала вид на рельефные накаченные плечи, обтягивая округлую грудь, брюки цвета хаки подчёркивали широкие бёдра. Кожаная рубашка была завязана рукавами на поясе, и Чуя сразу понял, что под ней на ремне прячется оружие. Заглянув ей в глаза, он без особого энтузиазма подал голос. – Да, это я. – Я не спрашивала. Пошли, – она кивнула на выход, и от малейшего движения головы чёрные волосы, собранные на затылке в длинный хвост, раскачивались, что Чую сразу же начинало почему-то выбешивать. Без лишних слов незнакомка свернула за угол, пропуская Чую вперёд. Он с прищуром на неё посмотрел и двинулся через низкую арку по туннелю, который вёл к проезжей части с этой тихой улицы. Едва услышав звук пистолета, парень замер, подняв руки над головой и не оборачиваясь. – Быстро схватываешь, – девушка фыркнула, убрав пистолет обратно, и подошла к Чуе сзади, начиная бегло ощупывать его тело через одежду на предмет оружия. Она нагло облапала его почти во всех доступных местах, на что Чуя выгнул бровь и посмотрел вниз – она присела на корточки перед ним, осматривая его обувь. – Может, ещё хер мой осмотришь? – Ядовито выдавил он, встречаясь с холодным взглядом тёмно-карих, почти чёрных, глаз. – Если надо будет, осмотрю, – она поднялась, выхватив из заднего кармана Чуи его выключенный телефон. Осмотрела со всех сторон, а после кинула его на каменную плитку, несколько раз придавив пяткой. – Сучка, – Чуя уже питал к ней самую ядовитую злость, смотря на то, как она отшвыривает остатки от его мобильника в лужу. – Ещё одно такое словечко – и на одно яйцо у тебя станет меньше. – Если думаешь, что я ничего не понимаю, – Чуя сделал к ней шаг, смотря снизу-вверх – она была выше него на десять сантиметров, – то ты действительно та ещё овца. – Что ты сказал? – Она обнажила клыки, почти шипя на него. – Просто какая-то шестёрка, которой велено меня доставить. Выполняй свою работу как положено. Я якудза, а не кусок мяса. Ещё раз тронешь меня за задницу – я сверну тебе шею, и плевать я хотел на договорённость. Всё это вырвалось безостановочным потоком из уст Чуи скорее из-за усталости и напряжения, нежели действительно из-за её действий. Тем не менее, девушка, фыркнув, развернулась так резко, что концы её волос попали Чуе по носу, и зашагала вперёд к массивному серому внедорожнику, припаркованному с обратной стороны здания. Открыла дверь пассажирского сидения, поклонившись Чуе. – Господин якудза, прошу садиться, – она приторно улыбнулась, и Чуя сморщился от всё большего раздражения, испытываемого им в присутствии этой девушки. Когда он запрыгнул на подножку и сел, она отцепила со своего пояса наручники и жестом показала ему убрать руки за спинку кресла. Со вздохом смирения парень сделал это, чувствуя, как резво она сцепила его запястья. Захлопнула заднюю дверь и остановилась рядом с ним, долго рассматривая. – Чё смотришь? – Чуя огрызнулся, даже не думая отводить взгляд. Совсем он не ожидал, что сильные на вид руки действительно окажутся такими мощными – хватка под скулами одной рукой вмиг отрезвила его, и Чуя сжал челюсти, чтобы ненароком не выронить чип. – Ты, кажется, хотел свернуть мне шею, сладкий? – На её лице больше не было дурацкой улыбки, а в глазах плескалась самая настоящая ярость. – Если бы не Тачихара, я бы тебя зарезала прямо в этом салоне, чёртов мафиози. Приятно познакомиться, кстати, я Ванесса, – она склонила голову к плечу, наблюдая за тем, как краснеет лицо Чуи, но он и не думал сопротивляться, – такой покладистый, когда тебя душат. Нравится? Чуя с омерзением зажмурился, стараясь отвернуться. Её гнусный голос, прикосновения – всё в её существовании ему претило, вызывало даже долю страха. Ступора. Сильных женщин Чуя не боялся. А вот одержимых – ещё как. Почувствовав желанную свободу, Чуя торопливо вобрал носом воздух, проверяя языком чип. Тяжело вдыхая и смотря перед собой, он обрёл чёткое зрение, когда они уже двигались по трассе – Чуя понял, что они направлялись на запад, вглубь материка. Трущобами там и не пахло, а значит, Овцы засели не там. Либо же Мичизу встретит его на нейтральной территории, что совсем не играло на руку. Пытаясь запомнить точный маршрут и прикидывая, за сколько уложится Акутагава после получения сигнала, Чуя начинал нервничать, ёрзая на своём месте. Запястья уже неприятно натирало на поворотах, но эта боль отвлекала на себя внимание от сомнений. Ванесса, надо отдать ей должное, хотя Чуя этому противится, вела быстро и аккуратно. Чем быстрее кончится эта поездка, тем скорее он избавится от её общества. Искоса кидая на неё озлобленные взгляды, Чуя прикинул, кем она может являться. Однозначно её повадки, манера общения и физическая форма наводили на мысль о том, что она связана с военными. Если Овцы действительно заполучили поддержку со стороны отставников или действующих служащих, это в разы усложняло ситуацию. Поездка оказалась не такой долгой, как Чуя уже успел испугаться – прошло чуть больше получаса, когда Ванесса сбавила скорость и съехала с главной трассы, где последние пять минут по встречной полосе им никто не попадался. Чуя разглядывал окружение, плохо ориентируясь – он не мог угадать город, но вот то, что это уже не префектура Канагава, он понял – они слишком долго ехали в одном направлении и наверняка пересекли границу с Токио. Однако сам район назвать похожим на хорошо обустроенный было сложно – улицы были узкие, им попадались редкие старые дома, одноэтажные магазины, уже закрытые в это время суток. Улицы были чистые, Чуя не заметил ни одного бездомного – скорее всего, просто пригород. Когда они удалились ещё на километр от дороги, парень сразу зацепился взглядом за сгоревшее здание – потемневшие от пожара стены тем не менее выглядели крепко, и все три этажа остались целыми, разве что стёкла почти на всём первом этаже были выбиты. Заброшенный торговый центр, пораскинул Чуя мозгами, был объят пожаром пару лет назад – потушить потушили, а вот восстанавливать скорее всего не торопились из-за невыгодного расположения. – Добро пожаловать в логово Овец, – всё также мерзко, с едва уловимой усмешкой, пропела Ванесса и объехала крупное здание по периметру – с другого фасада оно оказалось ещё более вытянутым и имеющим прямоугольную пристройку в два этажа, отделённую от общего массива железным крытым мостом. Чуя стушевался, обдумывая, как он вообще сможет отыскать Ацуши в таком огромном месте, будучи постоянно под присмотром. Когда двигатель стих, Ванесса вышла из машины, однако освобождать Чую не торопилась. Поднеся пальцы ко рту и громко просвистев, она помахала вытянутой вверх рукой. Парень проследил направление её взгляда, и что-то в груди резко опустилось вниз, когда он увидел через лобовое стекло своих давних друзей. Первым вышел Ширасэ, подзывая Ванессу и о чём-то с ней переговариваясь. Не успели они договорить, как выскочила всё такая же миниатюрная, как и несколько лет назад, Юан – она спрыгнула с нескольких ступенек, ловко уворачиваясь от хватки Ширасэ, и побежала прямиком к машине. Радостная улыбка на её лице была настолько неподдельной и светящейся, что Чуе пришлось закрыть глаза, лишь бы не щемило в груди. – Юан! – От знакомого и бесящего до дрожи голоса Чуя ухмыляется. Поднимает глаза и видит, что девушка всё же остановилась, обернувшись на Мичизу, что шёл в сопровождении ещё двух парней – одного из них, Коджи, парня с русыми коротко подстриженными волосами, Чуя тоже легко узнал. Коджи как-то посоветовал Чуе подкинуть одному из ухажёров его матери тухлые яйца в ботинки, после чего парень заметно получил, но в душе был рад от проделанной пакости. Коджи был весёлым, почти надоедливым, без устали болтающим парнем. Однако сейчас взгляд его тёмных глаз был грузный и вовсе не приветливый. Чуя и не удивлялся – поражала его одна только Юан, что с годами совсем и не изменилась. Второй человек позади Мичизу был, судя по всему, из той же компании, что и Ванесса – чем-то они были схожи даже внешне. Отточенные движения, уверенность в каждом шаге и такая же подтянутая форма. Даже хвост тёмных волос был как у девушки, только в разы короче, а выглядел мужчина куда старше неё. Мичизу, в два больших шага преодолев оставшееся расстояние, распахивает переднюю дверь. Чуя смотрит выжидающе, без улыбки и с сомнениями – вроде бы, они оба члены двух воюющих организаций, но при этом являются друзьями. Или той тенью друзей, что от них осталась. – Ну приветик, – Тачихара первый нарушает молчание, заглянув Чуе за спину, – Ванесса, ты рехнулась? – Он меня выбесил, – девушка лишь пожала плечами и вздёрнула крупный курносый нос вверх. – Да уж, это он умеет, – Мичи покачал головой, возвращая внимание парню и легко улыбаясь, – прости. Чуя сжимает плотно губы, уверяя себя в том, что это всё – игра. Ложь, обман, попытка обвести его вокруг пальца. Чуя доверчивый, временами не по годам наивный и даже моментами глупый. Сегодня он поклялся себе, во что бы то ни было, переоблачиться в другого Чую. Холодного и расчётливого. Идущего по заранее оговоренной тропе, непреклонного и жестокого. Ради Ацуши и ради Дазая. – По сравнению с тем, что она покушалась на мою невинность, это – сущий пустяк, – Чуя выдавил ухмылку в ответ, наблюдая, как Ванесса перекинула Тачихаре ключи и, бросив Чуе предостерегающий взгляд, удалилась в здание. – О какой невинности речь? – Мичи усмехнулся в ответ, открыв заднюю дверь и отстегнув Чую, плечи которого наконец-то расслабились. Он спрыгнул с подножки автомобиля на землю, разминая затёкшие суставы и прислушиваясь к стуку сердца, который, казалось, даже из Йокогамы было сейчас слышно. – Чуя! – Юан, всё же пробившись сквозь подошедших Ширасе и Коджи, кинулась Чуе на шею, жмурясь от улыбки. Парень легко обхватил её за талию, смотря поверх её плеча на улыбнувшегося ему Ширасэ, а затем заметил что-то странное. – Юан? – Чуя опустил её на землю, отстранившись и опустив взгляд вниз. – О… Ты… – Беременна, – девушка тихо усмехнулась, положив руку на уже округлившийся живот. Растерянность Чуи и его тоску во взгляде Юан приняла за смущение, потому взяла его ладонь и сама положила на свой живот. – Там мальчик. Чуе многого стоило сдержать обречённый выдох – сквозь ткань футболки он совсем легко провёл рукой по её животику, ловя странные ощущения. Он не понимал этот мир, не хотел принимать такую его сторону – ладно Тачихара с его планами мести, но Юан? Неужели Ширасе настолько уверен в друге, что держит девушку прямо здесь? Вряд ли мафиози, всё же найдя их ранее, стали бы разбираться в том, кого оставлять в живых, а кого нет. – Не хочу мешать воссоединению семьи, но, Чуя, позволь-ка, – Мичизу подошёл сзади парня и потянул резинку с его волос, осматривая рассыпавшиеся рыжие прядки, перебирая их и поднимая от макушки вверх. – У меня нет вшей, честное слово, – Чуя попытался оглянуться, но парень повернул его голову обратно, оттягивая воротник футболки назад. – А чипы или датчики слежения? – Спокойно спросил Тачихара. – Нет. Закончив более тщательный осмотр слегка побледневшего Чуи, Мичизу сам сделал ему аккуратный хвост и хлопнул по плечу, подталкивая в спину вперёд. – Этих ребят ты, надеюсь, не забыл? – Чуе хочется куда-то спрятаться от этой улыбки Тачихары. Она возвращает Чую туда, где они уживались все вместе в одной обшарпанной комнатке, где делили далеко не раз с Мичи одну кровать, где Чуя всегда знал, что эти люди – его семья. Он сдерживает себя, приобнимая парней, сдерживает, когда Юан в одно ухо щебечет ему о том, как он изменился и похорошел, сдерживает, когда у входа на первом этаже их встречают остальные. Чуя знал далеко не каждого, но почти каждый улыбнулся ему, приветливо поднимая руку. Эти ребята были одного с ним возраста, кто-то младше, кто-то чуть старше. У кого-то была красивая белозубая улыбка, у кого-то более пугливая и незаметная. Кто-то радовался искренне, кто-то смотрел на него с опаской. Но все они были семьёй. Все они были теми, у кого Мафия когда-то отобрала родителей, если верить словам Мичизу. И все они вовсе не казались Чуе помехой. Это его пугало и радовало одновременно. Пугало потому, что найди их Мафия, от них не осталось бы живого места. Радовало потому, что забрать Ацуши и уйти без жертв будет проще простого. Так он думал, пока не поднялся вместе с Мичизу на второй этаж по широкой металлической лестнице. По расположению помещений он был схож с первым этажом – по центру длинного и в меру широкого коридора не было наставлено абсолютно ничего, лишь полу-сгоревшие эскалаторы замерли за ограждениями, которые по-видимому Овцы делали сами. Помещения с боков, где раньше находились магазины, ребята обустроили под личные комнаты и общие с разными принадлежностями – где-то стояла в углу старая мебель, где-то морозильники с пропитанием, где-то комнаты напоминали собой подобие гостиных. Чуя искренне восхитился тем, как всеми забытое место обрело жизнь – здесь действительно можно было жить с комфортом такой большой семьёй. Только вот едва ступив на последнюю ступень лестницы и окинув взглядом находящихся на втором этаже, Чуя понял, что здесь гораздо больше людей, чем они с Акутагавой рассчитывали. Почти все поголовно – люди, имеющие дело с оружием. Чуе хватает одного взгляда на пару лиц, обратившихся к нему – за время в Мафии он научился определять военных и контрабандистов по внешнему виду. Рубцы от огнестрельных ранений, мозоли на руках от автоматов, одежда, холодные взгляды и постоянная готовность. Проходя за Мичизу вдоль бывших торговых рядов, краем глаза Чуя подмечает количество оружия – точно не меньше, чем в самой маленькой оружейной Мафии, а может, и чуть больше. Парень также замечает на себе все взгляды со стороны – о нём явно слышали и ждали. Аккуратно сглотнув вязкую слюну, стараясь не подавать вида, что он тут тоже не с совсем пустыми руками, а точнее ртом, разгуливает, он прибавил ходу и поравнялся с Тачихарой. – Мичи, откуда их столько? – Тихо и вкрадчиво интересуется он. – Ты удивлён? – Мичизу весело выдохнул, ведя Чую к тому самому ограждённому мосту к двухэтажной пристройке. – У Мафии очень много врагов. Может быть, по раздельности они и ничто, но вот вместе – согласись, внушает страх? – Почти горделиво заявил парень. – И всех их собрал ты? – Всё ещё не веря в увиденное и услышанное, Чуя проскальзывает вперёд, когда Тачихара придерживает ему дверь в застеклённый коридор. – Конечно нет. Только часть, дальше уже было легче. Все эти годы мы ездили по стране, заявляли о себе, скрывались от Мафии, – Мичи приветливо кивает двум девушкам в военной форме, которых сопровождали трое мужчин с автоматами, висящими на ремне наискось груди – все пятеро ответно его поприветствовали, и от Чуи вновь не укрылось, как по-разному его оглянули – девушки с явным интересом, их товарищи с нескрываемой осторожностью. – Но, в целом, поэтому мы и не могли тебя раньше найти. – Могли просто не оставлять, – ответил Чуя с грустной улыбкой. Сейчас он едва ли об этом уже сожалел, но не припомнить давнюю обиду просто не может. Пристройка, как понял Чуя, была выделена в основном под хранение боеприпасов – и тут уже сомнений не оставалось, что потягаться с Мафией у Овец все шансы. Только украдкой Накахаре удалось разглядеть приоткрытые помещения с кучей снаряжения, огнестрельного и другого оружия, часть из которого парень видел впервые. Грабили старые склады Мафии? Либо же где-то раздобыли денег и подкупили контрабандистов на рынке? У Чуи не складывалась картина происходящего в голове – ему просто не хотелось осознавать, что они с Акутагавой заведомо трупы. Выжить у них шансов около… Трёх? И то с наценкой. Мичизу повёл его вниз, продолжая рассказ о том, как они перебирались с места на место, теряли людей, находили новых, натыкались на предателей и в итоге обрели то, что есть. А есть у них достаточно хорошая опорная боевая сила, много отходных путей и надёжный план, о котором парень умолчал. Чуя удивился, почему Тачихара так легко ему об этом рассказывает? В принципе, даже если бы он знал, с какой целью пришёл Чуя, это бы ничего не изменило – они могут подорвать хоть целый штаб Мафии при большом желании. – Это – моя комната, – открыв ключом дверь на первом этаже, куда они спустились по узкой лестнице, проговорил Мичи. Протянув руку вдоль стены, он нажал на включатель света, и комната озарилась желтоватым цветом лампы. – И много мафиози тут побывало до меня? – Шутка ради снятия напряжённой обстановки провалилась с крахом, как только Чуя понял, что он сказал вслух. Под молчаливым взглядом друга, Накахара оглядел комнату средних размеров, уютно обставленную далеко не новой, но выглядевшей ничуть не плохо мебелью с минимальным декором. Он опустился на пружинистый диван, смотря под ноги. – Прости. – Проехали, – Тачихара опёрся спиной о невысокий тёмный шкаф напротив Чуи, сканируя его взглядом исподлобья. – Ты хотел поговорить. – Да, – Чуя неуверенно кивнул, сжав пальцами мягкий бархатистый материал. – Я хочу присоединиться к вам. – Вот так вот? – Тачихара хмыкнул, оттолкнувшись от стены и приблизившись к парню. – Как же Мафия? Как же твои громкие слова о том, что ты якудза, и это твоё место? – Это было до того, как я узнал о приюте, – Чуя вскинул голову, смотря в чужие глаза уверенно. Существует ли ложь во благо? Относительный вопрос с относительным ответом. Во благо самого себя? Непременно. Во благо других? Здесь сложнее. Чуя опирается на единственное в своём сознании не пошатнувшееся убеждение, которое только крепло со временем. И это ложь Дазая. Этот человек врал окружающим чаще, чем чистил зубы. Не краснея, не чувствуя ответственности, врал направо и налево, разбрасываясь словами, словно это всё – ненужный мусор, засоряющий голову. Чуя этого не понимал и не разделял. Лишь совсем недавно, узнавая Дазая изнутри вместе со всеми его тараканами, страхами, извилистыми тропами в сознании, Чуя понял, почему Дазай врёт. Для Дазая правда ценнее всех денежных средств мира. Для Дазая искренность – редчайшая драгоценность. Честность для него дороже его состояния. Он не дарит это тем, кому не считает нужным дарить, говоря окружающим лишь то, что они хотят слышать. То, что не принесёт им тяжёлых раздумий, или то, что заставит их в нужный момент раскрыть рот и выложить нужную Дазаю информацию прямо ему под нос. Ложь Дазая – самое его опасное оружие. И раз сейчас Чуя беззащитен, он позаимствует у Дазая немного лжи. – Дазай… Действительно знал, – Чуя верит в сказанное настолько, что его пробивает дрожь – одного представления о предательстве Дазая достаточно, чтобы его начало трясти. – Мне жаль, что так вышло, – он поджал губы и пожал плечами, пока Мичизу продолжал его рассматривать. – Как так совпало, что ты откликнулся лишь тогда, когда мы забрали вашего пацана? – Когда я понял, что никто ничего не собирается делать для его спасения, – и это была чистая правда. – Ацуши… Никто не собирался спасать. И я подумал… – Подумал, что можешь попросить у меня его жизнь? – Тачихара изогнул бровь от такого наглого заявления. – Если это возможно, – Чуя сжал ладони вместе. – Прости, но нет, – Мичизу сложил руки на груди, сердито сдвинув брови. – Это часть нашего плана. Чуя и не надеялся на милость. Потому строить вид глубоко разочарованного было несложно. Единственным препятствием оставалось то, что человек напротив знал его слишком хорошо. Оставался только один способ, к которому Чуя прибегать не хотел. Он опустил голову и вытянул руки, обняв опешившего Мичизу за талию. Несильно притянул к себе и уткнулся макушкой в его живот. Без зрительного контакта сразу стало легче – он спокойно выдохнул, закрывая глаза. Его разъедало изнутри от отвращения к себе и своим действиям в этот момент, а когда он почувствовал на затылке чужие пальцы, захотелось встать и закричать о том, насколько это всё неправильно. Но Чуя держится. Ради Ацуши и ради Дазая. – Позволишь мне остаться? – Тихо спрашивает он. – Мне больше некуда идти. Снова. – Снова, – Тачихара спустил руку на его щёку и слегка сжал кожу, оттянув в сторону, слыша недовольное бурчание. – Угрюмый Чуя, превращающийся в ласкового зверька от безвыходности. Ты застрял в подростковом возрасте, – парень ухмыльнулся, когда Чуя всё же вывернулся и недовольно поджал губы. – Оставайся, сколько хочешь, – напоследок Мичи потрепал его по голове и отстранился. – Подожди полчаса. Я вернусь. – Угу, – он кивнул с улыбкой, а как только дверь за парнем закрылась, с досадой потёр покрасневшую щёку. – Прости меня, – прошептал он в пустоту.***
Мори было достаточно непросто вывести из себя. Крайне редко можно было уловить хотя бы тень тени злости на его лице. Опыт, годы управления самой опасной и влиятельной организации страны делали своё дело, закаляя характер, точа клыки, делая их ещё острее и смертоноснее. Действительно разозлить Мори удавалось до сих пор всего одному человеку. Не потому ли, что этот человек так походил на него? Не потому ли, что в нём Мори чуял угрозу для самого себя? Не потому ли все годы строго контролировал и не давал даже слова лишнего сказать в свою сторону в необходимый момент? Не потому ли так пёкся и одновременно истязал его, с каждым днём привязывая к себе всё прочнее и прочнее? Нет. Мори знал, на что способен Дазай, и эти умения были боссу Мафии на руку. И когда что-то выходило из-под его контроля в отношении Дазая, его это злило до бесов в наливающихся кроваво-алых радужках глаз. – Позволь узнать – что за внеплановая ситуация случилась? – Зайдя без стука в кабинет Дазая, Мори остановился у двери, внимательно изучая парня глазами. Дазай уныло его оглядел, а затем наклонился вниз, возвращаясь к своему занятию – туго зашнуровывал военные берцы, в которые уже были заправлены камуфляжные карго. – Наступаем через полчаса, – будничным тоном отозвался якудза, приступая к шнуровке второго ботинка. – Уже не считаешь нужным предупреждать меня? – Мори усмехнулся, облокотившись спиной о закрытую дверь. Дазай, прочно затянув толстые шнурки, спрятал их концы и выпрямился, не пряча взгляда. Смотрел на Мори долго, немного отстранённо – действие препарата всё ещё разливалось по телу. – Предупреждаю, Мори-сан – операция начнётся через полчаса, а не утром, как мы планировали. – Ты себя видел? – Мори беззлобно кивает подбородком в его сторону. – Сакуноске поведал о твоём приступе. Еле на ногах стоишь. – Я принял наркотик, – Дазай улыбнулся, смахнув с глаз чёлку. – Через полчаса как раз буду в строю. В пять тяжёлых шагов Мори преодолел расстояние между ними и нанёс отточенный удар костяшками кулака Дазаю в лицо – голова того повернулась в сторону, а сам он пошатнулся и отступил на шаг. Из носа хлынула тёмной дорожкой густая кровь, во рту появился привкус металла. Громко причмокнув, Дазай даже не стал утирать лицо – лишь так же с улыбкой посмотрел на Огая, лицо которого не изменилось ни на секунду. Два великих актёра большого театра вновь встретились на одной сцене. – Куда ты лезешь, Осаму? – Легонько встряхнув рукой и стянув с неё испачканную каплями чужой крови некогда белоснежную перчатку, Мори брезгливо отшвырнул её на пол. – Знаешь же, что будет за несоблюдение Токийского договора. – Беру всю ответственность на себя, – прикрыв стремительно краснеющие от боли глаза, промурлыкал Дазай. – Увольнение? Побои? Пытки? Всё, что угодно. Только завтра, Мори-сан. Я очень тороплюсь. – В какой момент ты сломался? – Мори, казалось, спрашивал не Дазая, а самого себя в первую очередь. – Разве можно сломаться дважды? – Прошептал Дазай так тихо, что Мори едва расслышал. – Тебе не шестнадцать, чтобы жертвовать всем ради какого-то мальчишки. – Нет-нет, – Дазай покачал головой и поднял вверх три пальца. – Ради трёх. Трёх глупых мальчишек. Так уж вышло. А теперь, – он сделал шаг вперёд, – дайте мне пройти. Мори испытующе смотрел в его глаза. Смотрел и всё пытался понять, почему же так случилось? Почему идеальная программа даёт сбой? Вирус? Вирус надо устранить. А если и вовсе вся система подверглась изменениям? Просто перезагрузить. Установить новую операционную систему. Глаза напротив всё такие же. Стеклянно-карие, без единой эмоции. Без единой особенной детали. Болезненно красные с серыми синяками на коже под ними. Но нет… Нет издёвки и насмешки. Дазай действительно просит его отойти. – Огай, я никогда вас ни о чём не просил, – Дазай качнул головой, прекрасно понимая, что так волнует человека напротив него. Потому что какими бы разными они не были, они были во многом схожи. – Никогда не благодарил. Так вот. Спасибо. Спасибо, что у меня есть эта сила, которая и моя слабость от начала и до конца. Спасибо, что когда-то дали шанс. А теперь прошу, уступите мне хоть раз. И я снова стану вашей игрушкой до гроба. Мори дышит так спокойно, будто медитирует. А внутри у него пекло. От злости. От ревности. От упущения. И от гордости. Далеко только не гордости за Дазая. – Иди, – он отходит в сторону, и Дазай не бросает на него больше ни одного взгляда, стерев небрежно кровь с губы и покинув затихший кабинет.***
Выждав для приличия около семи минут, Чуя боязливо приоткрыл дверь комнаты. Ожидаемо, снаружи ни охраны, ни кого-либо похожего не было – лестница была в паре метров, и парень сразу прошмыгнул на неё, стараясь выглядеть непринуждённо. Поняв, что в этом здании никого не держат в заложниках однозначно, он миновал всё тот же подвесной коридор, соединяющий вторые этажи, где навстречу ему шли незнакомцы. Стараясь вести себя в рамках разумного, Чуя поджал губы и тихо поинтересовался. – Простите, я Мичизу ищу, – обратился он к самому ближнему к себе рослому брюнету, который от вопроса слегка задумался. – Вроде, он на вышку пошёл, – парень вдруг вгляделся в лицо Чуи, и тогда Накахара вскинул ладони. – А, я новенький просто. Немного заблудился. Вышка же выше третьего, да? – Глупо улыбаясь, спросил он. – Тебя, может, проводить? – Поинтересовался второй незнакомец, который по голосу явно был младше Чуи. Сколько же здесь подростков?.. – Не, спасибо, найдусь, – он подмигнул им и развернулся обратно, выдохнув раскалённый от нервов воздух. Ожидаемо, в основном здании было шумно. Но Чуе это было только на руку – его, казалось, перестали замечать. Почти что тенью, он двинулся к лестнице, ведущей вниз. Чуя не мог знать, лишь догадывался, что у такого крупного торгового центра должна была быть парковка. Вот туда проникнуть незаметнее будет уже сложнее. Стараясь не смотреть ни на кого по сторонам, Накахара с какой-то печальной осознанностью проникся этим местом. Все ли знают вообще, что такое Мафия в реальности? Как беспощадны якудза? Готовы были бы все эти люди сражаться, увидев они хоть раз исполком в деле? Знают ли они, сколько человек в запасе организации? Навряд ли, думалось Чуе, что их во всё это просвещали. Казалось, будто половина из них были заложниками слепой мечты стать героями в глазах других. А на деле это было никому совсем не нужно. Шустро юркнув на лестницу, Чуя подумал о том, что шестое чувство, видимо, передаётся половым путём. Он вдруг напрягся, ощутив на своём затылке холодный взгляд, и замер на первой ступени. – Потерялся, сладкий? – Ванесса ехидно протянула дурацкое прозвище, отчего Чуе захотелось лично испытать методы пыток Дазая на ней. И, возможно, не один раз. – Да, я это, – он обернулся, почесав затылок. – Туалет ищу. Как бы после дороги время прошло… – Неужто приспичило в твоём-то возрасте? – Фыркнув, Ванесса подошла к нему и сузила свои чёрные без единого блика глаза. – Ага. Диарея, – Чуя поджал уголок губ, словно у него болел живот, – прикинь, вчера весь день с толчка не слезал… – Всё, заткнись, – она раздражённо фыркнула и начала резво спускаться вниз по лестнице, – за мной. Чуя обречённо поплёлся следом, стараясь высмотреть скрытый коридор к минусовым этажам или что-то похожее. Уже отчаявшись и прикинув, что вход туда скорее всего расположен на улице, он столкнулся носом с чужой спиной – Ванесса резко затормозила, сразу же брезгливо отодвинув Чую от себя ладонью. – Там спуск, парковка и первая дверь – уборные, – она показательно потрясла рукой, на что Чуя закатил глаза. – Вали, засранец. Прикрыв металлическую тяжёлую дверь, Чуя миновал в полной тишине две неработающие кабины лифта. Освещение здесь было тусклым – половину ламп не стали заменять на новые, видимо, экономя хотя бы на этом. Шальная мысль о том, что всё как-то уж идеально складывается, сразу же улетучилась – после ряда уборных виднелся пандус, спускающийся плавным зигзагом к подземному паркингу. Выдохнув для успокоения и резко вздохнув, Чуя на мысках начал спускаться, опуская голову и рассматривая помещения. Странным показалось, что этаж был абсолютно пуст – ни вещей лишних, ни людей. Разум кричал остановиться, ноги вторили только сумасшествию, а челюсти приготовились резко сдвинуться и дать сигнал Акутагаве. Если только Чуя не ошибся, не доверился зря зачаткам своего интеллекта. Проходя бесконечные ряды колонн, слушая едва различимое эхо пошаркивающих собственных шагов, Чуя уже отчаялся, когда дошёл до дальней стены. Прикрыл глаза ладонью и тихо выругался под нос, чувствуя себя глупцом. Развернувшись на пятках, парень ощутил, как сердце, упавшее около часа назад в пятки, резко вернулось на своё место. Вот он. Ацуши, кажется, без сознания, связанный по рукам и ногам, полусидел-полулежал, привалившись плечом к углу между колонной и стеной, в которую она входила. Чуя мигом подскочил к нему, пальцы задрожали от радостных искр, разливающихся по телу. Влага застелила перед глазами всё видимое, делая картинку нечёткой и слегка плывущей. Сморгнув несколько раз слёзы, Чуя едва не ахнул вслух – Ацуши выглядел ужасно. Наверняка истощённый, он совсем слабо дышал, замерев в неестественной позе. Веки с просвечивающимися через тонкую кожу зеленоватыми венками немного подрагивали. Губы были слишком бледные и сухие, помимо того, одна из них разбита, а под глазом красовался яркий фингал на опухшем нижнем веке. Насколько бы кожа Чуи не была холодной, притронувшись пальцами к щеке Ацуши, он почувствовал, как по его руке разлился лёд. Двумя ладонями он осторожно сжал почти мертвенно-ледяные щёки, на которых и следа привычного румянца не было. И в этот момент Чуя растоптал в самом себе свою бескрайнюю жалость. Вся его природная доброта, безвозмездное сочувствие к Овцам пропало, не оставив и капли пощады внутри – Ацуши уж точно не заслужил такого положения. Ацуши, который был в сознании Чуи прекрасным, только-только распускающимся бутоном белой лилии, хоть и был с детства мафиози, совсем не вписывался в их ряды. Не мог бы Чуя представить реальность, где Ацуши стоял бы на месте Дазая. Даже себя уже легко Чуя мог вообразить таким – ничего не чувствующим к другим людям, легко забирающим их жизни по прихоти босса. Но только не Ацуши. – Эй, Ацу, – Чуя слегка трясёт его за плечо, затем растирает предплечья, стараясь хоть немного согреть. – Мышонок, очнись, – парень шепчет, боясь спалиться так глупо, затем принимается за попытки разорвать крепко связанные верёвки на истерзанных худых лодыжках. – Блядство… Давай же, – Чуя силится, тянет верёвки, сдирая собственную кожу, и тут до него доносится тихий, неузнаваемый голос. – Чуя? – Ацуши совсем немного приоткрыл глаза, задрав голову. – Чуя, Чуя, – парень ободряюще кивает, взяв запястья подростка в свои руки и хватаясь за верёвки зубами. Боль в дёснах тянется от корней зубов, но это не приносит никакого результата. – Ёбаный в рот, – теперь Чуя старается аккуратно провернуть запястье Ацуши так, чтобы оно выскользнуло, но тугой узел был сделан слишком умело. – Беги сейчас же, – Ацуши перехватывает его пальцы, смотря почти с мольбой. – Я уже труп. – Ты рехнулся? – Чуя фыркнул, согревая окоченевшие пальчики в своих ладонях. – Сколько бы Дазай не пиздел мне в день проверки о том, что он бросил бы тебя тогда на моём месте, я знаю, что это враньё, – уверенно смотря в потухшие глаза, проговорил парень. – Так что либо оба трупы, либо… – Без либо, Накахара, – взгляд Ацуши метнулся Чуе за спину, когда тот почувствовал, как к затылку приставили дуло пистолета. Ну вот и всё. Чуя жмурится и с усилием раскусывает микрочип, чувствуя капли крови от мелкого пореза во рту. Выплёвывает две половинки на пол под ноги Ацуши, а затем отточенным движением, вспоминая уроки с Гин, заводит руку за спину, перехватывая чужое запястье и вытягивая в сторону – два оглушающих выстрела режут левое ухо, но Чуя с расчётом на свою растяжку вспрыгивает под углом и бьёт пяткой с разворота прямо в шею Ванессы. Девушка роняет пистолет, но успевает закрыться локтем от следующего удара ноги Чуи – быстро уклоняется и ныряет под него, хватая за бедро опорной ноги. Чуя рефлекторно ориентируется благодаря резкому скачку адреналина – вторую ногу закидывает на плечо соперницы, чтобы не упасть и не впечататься носом в асфальтовое покрытие, затем проворачивается, опираясь руками о её плечи, и делает захват обеими ногами, скручивая их вокруг её шеи – рывком валит её на спину и душит. Ванесса, хрипло ловя воздух, вытягивает из набедренного кармана нож – Чуя едва успевает сделать кувырок назад, когда лезвие проходится в паре сантиметров от его ноги. Он кидает взгляд на пистолет – слишком далеко. Не успевает он об этом подумать, как Ацуши силится и пинает оружие ногами – Чуя прыгает вперёд и хватает пистолет, направляя в грудь летящей на него Ванессы. Оглушительный звон в ушах и тупая боль. Тело резко окутало желе, и Чуя полностью дезориентировался – он не понимает, почему руки вдруг обмякли, ноги стали ватными, как и всё тело. Возвращающими в сознание пульсациями разносилась боль по правому виску, на щеке начало чувствоваться тепло. Нет. Его собственная кровь потекла по скуле, звонко шлепая в уже собравшуюся на тёмно-сером покрытии пола красную лужицу. Ещё одна капля, одна волна боли, и Чуя наконец фокусирует взгляд. – Вот же сучёныш поганый, – Ванесса сжимает кровоточащее плечо, куда Чуя успел ей выстрелить. – Какого ты снова всё делаешь без согласования, стерва? – Исида, вовремя ударивший Чую прикладом автомата по виску, кинул девушке свою футболку, чтобы та остановила кровь. – Вызывай Тачихару, – дрожащей рукой она зажала плещущую кровью рану, переводя взгляд на мычащего Чую, что приходил в сознание. – Хотя стой… Пару штришков. – Ванесса! – Исида глухо крикнул, но девушка уже замахнулась и ударила Чую ботинком в живот. Парень выдавил хрип, переворачиваясь на спину и хватаясь за ушибленное ребро. – Иди живо в медпункт! – Смотри, этот рыжий сукин сын живучий больно, – яростно посмотрев на Накахару, она забрала свой пистолет с пола и побежала к выходу, пока Исида по рации сообщал произошедшее Тачихаре. Ацуши жмурился, лишь бы не видеть лицо Чуи – перемазанный в собственной крови, он, казалось, не видит совсем ничего – из виска кровь залилась частично в глаз, но парню было не до этого. Дышать давалось с трудом, в голове до сих пор звенело, искры перед глазами летали и дрались, словно соперничая. С какой-то глупой и совсем идиотской усмешкой он подумал: «так вот, что видит Осаму в своих галлюцинациях». Мичизу, пришедший спустя две минуты, казался совсем не удивлённым. Но лишь казался. Он долго смотрел на разводы чужой крови, уцепившись взглядом за поломанное средство слежения. Присев на корточки рядом с Чуей, что отполз к стене ближе к Ацуши, он схватил его за рыжую копну, заставляя смотреть себе в лицо. – Как мило, Чуя, ты научился врать, – прошипев ему в лицо, сказал Тачихара. Чуя сплюнул сгусток крови на свой подбородок и зло улыбнулся, смотря ему в глаза. – Как мило, Мичи, ты до сих пор в меня влюблён. Ацуши скривился от звука пощёчины, которую Тачихара отвесил Чуе, после поднявшись и с холодом в голосе обратившись к Исиде. – Исида, остаёшься с ними. Накахару свяжи. По истечении суток – убить обоих.