***
Во время обеденной перемены Билла находит Мэйбл и упрямо тянет его за рукав в столовую. Сайфер заранее предчувствует неладное, но всё же идёт. Она садит его за свободный столик и опускается рядом, поправляя яркую разноцветную юбку. Мэйбл хмурится, сцепляет руки на столе и смотрит на него. Настолько серьёзно, что парню почти смешно. Чего от него ждут? — Когда ты ел в последний раз? — спрашивает она и не отрывает от него глаз. — Сегодня утром, — врёт Билл, не прекращая зрительный контакт. Вопрос пусть и неожиданный, но у Сайфера многолетний стаж лжеца. — Билл. — Сегодня утром, — настаивает он, чуть ли не смеясь на самом деле. — Почему ты мне не веришь? — Потому что ты покупаешь еду через день. И сегодня ничего с собой не принёс. — Я плотно завтракаю дома, — тут уже речь не о вранье, а об откровенном пиздеже, если начистоту. — Тогда бы ты не стал начинать обедать в школе в общем. — Ну вот так, через раз и успеваю поза... — Билл. Ты лжёшь, — прерывает она и смотрит на затухающую полуулыбку парня. Видимо, многолетний стаж прокатывает не со всеми. — И что с того? Пайнс не отвечает и только достаёт свой ланч-бокс, обклеенный кучей забавных наклеек. Но выглядит этот жест совершенно не весело. Скорее серьёзно. И серьёзная Мэйбл действительно вводит Билла в ступор. Она идёт за второй вилкой и, вернувшись, протягивает её Сайферу. — Ты будешь есть со мной, — произносится так, словно у парня нет выбора вовсе. Но почему бы тогда не поесть, раз так настойчиво предлагают? — Ладно, — и Билл, будто бы делая одолжение, берёт вилку. У Мэйбл на обед всё розовое. Сайферу как-то одновременно неловко и слишком забавно. И кажется, что он никогда не видел столько этого цвета в концентрации масштабом одного ланч-бокса. — Почему макароны розовые? — спрашивает он, цепляя их на вилку. На вкус обычные, с сыром. Даже вкусные, кажется. Просто выглядят странно. Хотя он уже с неделю питается одними перекусами, поэтому что угодно сойдёт. — Пищевой краситель. У меня сегодня розовый день. Вчера был зелёный: основное блюдо в виде тако на шпинатной лепёшке. Завтра оранжевый: куча морковки и апельсинов. У Билла усиливается слюноотделение от всего вышеперечисленного даже при том, что рот набит едой. — Я ожидал какого-то радужного порядка хотя бы, — говорит он, посмеиваясь. Почему-то с Мэйбл он чувствует себя неожиданно легко и свободно. Наверное, потому что еда одного цвета (да ещё и подкрашенная) — это маленькое безумие по меркам нормальных людей. И Сайфера это приводит в какой-то внутренний давно забытый восторг. — Так слишком предсказуемо. А ещё два дня подряд есть что-то синее скучно. Он открыто смеётся и думает, что эта девочка состоит из чистейшего креатива и веселья. И ощущает себя с ней на одной волне. — Сосна тоже ест розовые макарошки? — Ему мама готовит особый скучный обед для умников. Билл смеётся и представляет эту картину: серьёзный скучный Диппер сидит рядом с Мэйбл и её подкрашенной едой и откусывает кусочек горького шоколада вместе с половинкой грецкого ореха. И перед ним ланч-бокс с вареными яйцами и шпинатом. "Если еда, то только для улучшения работы мозга", — передразнивает он парня у себя в голове. А после со стыдом понимает: чтобы быть умным, Пайнс готов не только постоянно сидеть за книгами, но и соответственно питаться. Пока тот рвёт себя изо всех сил, Сайфер опять превосходит его, ничего не делая. Но разве это вина Билла, что учёба даётся ему легко? Зато у него нет семьи. А у Пайнсов есть. — Ты чего?.. — спрашивает Мэйбл, дотрагиваясь до костяшек Сайфера. И руки у близнецов Пайнс тёплые. — Спасибо за обед, — привстаёт он и хочет уйти, но его останавливают взглядом подкрашенных розовой подводкой глаз. — Если завтра будет жёлтый день вместо рыжего, ты поешь со мной ещё? — Я не... У Билла ледяные ладони, но он всё равно боится греться о Мэйбл. — Тебе же понравилось, как я готовлю. Ты не разговариваешь с ребятами, когда сидишь с ними на обеде, а со мной смеялся даже. Пайнс же давно знает, что у Билла руки мёрзнут. — Пожалуйста, Билл. Мне не сложно готовить на двоих. Просто позволь помочь тебе... Просто позволить согревать своим душевным теплом. Но хватит ли его тогда у Мэйбл? Он садится назад и меняет положение ладоней, накрывая чужую. И разрешает греть себя.***
— Пайнс, уймись, пожалуйста, — тихо просит Билл у стоящего около его парты Пайнса. — Нет, я серьёзно! Пари — это отличная идея. Я заставлю тебя хорошенько так просраться, Сайфер, — Билл от такого даже теряет дар речи, пока все вокруг хохочут. — Мейсон, ты бы поубавил своё эго. — Серьёзно, куда тебе до Сайфера. — Понятное дело, с тобой никто никакие пари заключать не захочет. Захочет. Пайнс знает, что это беспроигрышный вариант. — Завалитесь нахуй! Я не с вами говорю, — злится на советчиков Диппер, смотря, как Билл закрывается руками, спасаясь от суеты вокруг него. — Я не хочу... — тянет он удрученно, что становится даже интересно, что служит причиной отказа. А теперь время козыря. Не одному же засранцу Сайферу вызывать у него воспоминания. — Что же случилось с любителем заключать со мной сделки, Билл? Диппер с довольным лицом следит, как Сайфер поднимает глаза на него. Это воспоминание у них точно одно на двоих. Первая и последняя их сделка. "Протянутая ладонь и "Сыграем этот кукольный театр вместе? ". Билл ковыряется в его компьютере, настраивая систему поиска и сужая его до Гравити Фолз. Ноутбук на руках Диппера, но что-то не так. Слишком всё гладко выходит. Так не бывает с этим парнем. Сайфер зачем-то завивает волосы и рисует маркером созвездие на лбу. Ему идёт одежда священника, и роль ему эта идёт намного больше Диппера. Так пусть забирает. Вместо захода в интернет синий экран. Вирус в устройстве, Билл на сцене. Уговор "Я разбираюсь с твоим компьютером, ты отдаёшь мне свою роль" выполнен даже слишком буквально. "Диппер, какого чёрта?!". Мэйбл видит его, сидящим за ноутбуком, и начинает плакать. "Билл нарушил обещание, он говорил, что настроит поиск, как мне надо, а..." "Единственный, кто нарушил обещание, так это ты" Компьютер тогда не удается спасти, но и Билл в наказание валяется дома с неделю: нарушен очередной очень важный запрет Глифулов" Сайфер смотрит дико: ему наверняка больно вспоминать, но Дипперу больнее: Мэйбл тогда серьёзно обиделась на него. Дяди тоже разозлились из-за сломанного компьютера. Особенно Форд. Он запретил Пайнсу вообще что-то трогать в своей научной лаборатории, от которой Диппер был в восторге. Они смотрят друг на друга, как два хищника, и Пайнс наконец-то узнает в этом взгляде Сайфера: ебанутого и готового на всё ради победы. — Я согласен, — звучит от Билла, и Пайнс ядовито улыбается. — Итак, дамы и господа, здесь и сейчас заключается великое пари, — декламирует Пайнс. — Я и Сайфер должны будем соревноваться в результатах семестрового экзамена по математике. Проигравший беспрекословно выполняет одно желание победителя. Билл первый протягивает ладонь для рукопожатия. Диппер отвечает на жест. Что-то до боли знакомое в этой ситуации. Только теперь сделку предлагает Диппер. И они будут играть в его кукольный театр. С ним самим в главной роли. — Я пишу их на сотку, Сайфер. С недосказанным "И это пари — всего лишь способ максимально унизить тебя в отместку". — Значит, я напишу не хуже. Свидетели разбивают.