***
— Так что с тем юношей, говоришь? — задаёт разумный вопрос глава семейства, пока они едут, и Диппер поджимает губы. — Я не знаю. Что-то с головой и боком, но речь, как у укуренного, — звучит так тихо, что почти теряется в шуме дороги. — Какой-то парк южного района? — скептически переспрашивает отец, и парню становится немного неловко за весь этот кипиш, когда он даже не уверен в правдивости чужих слов. — Да. Но он ведь обещал. Он просто исполняет условие договора. — А кто этот?.. Билл, да? "Пайнс, я предлагаю тебе дружбу, если не понятно" — Знакомый, — отрезает Диппер. Сайфер же просто лицемер и лжец. И не будет ничего удивительного, если он сейчас не найдёт никого в парках, даже если весь район обыщет. Но почему... Почему он извинялся? Разве лжецы так поступают? — Да не переживай ты, — бросает мужчина, принимая молчаливость сына за волнение, — найдём твоего юношу и успеем помочь. Всё с ним хорошо будет. "Ты не поверишь, как я расстроился от того, что ты всё-таки не сдох" — Ага, — отрешенно отвечает Диппер, поворачивая голову на дорогу. Это какой-то пиздец.***
В первом парке на их пути нет статуи и телефонов рядом. Второй парк вообще закрыт. К воротам третьего Диппер бежит с бешено бьющимся сердцем, потому что даже издалека видит в центре что-то высокое и серое. В ушах у него стоит чужой хриплый тихий голос, а перед глазами мелькают какие-то фонари и тёмная плитка. Он выбегает к центру парка и видит памятник. Рядом — несколько телефонов по периметру около лавок и тело. Диппер как никогда хочет думать, что это тело принадлежит ёбаному Сайферу. Это действительно он: на грязной сырой земле, прижавшись к дереву, сидит Билл. Глаза закрыты, и Диппер зачем-то кричит его фамилию слишком непохожим голосом. Почему-то ему страшно, что Билл мог не дождаться и реально сдохнуть. Но Сайфер кое-как очухивается и смотрит мутным пьяным взглядом. Живой. — Это он? — спрашивает отец, а Диппер не может ничего сказать, продолжая пялиться. — У него кровотечение сильное... Эй, парень, соображаешь что-нибудь? — нагибается мужчина и обхватывает Сайфера, чтобы приподнять. — Подсоби-ка, Мейсон, — просит он, не дождавшись ответа ни от кого. Младший Пайнс наконец оживает и берётся за ноги Билла. Они доносят его до машины, и Дипперу поручают сесть на заднее сидение с ним и стараться сохранить того в рассудке.***
У Диппера на руках голова Сайфера. Кровоточащая и грязная, и парень старается трогать её поменьше. Когда Билл закрывает глаза, его немного бьют по щекам, ну а в целом едут они назад в полной тишине, не считая громкого дыхания Сайфера. Диппер не понимает, почему всё получилось именно так: начиная от Мэйбл, которая решила свалить к подружке именно сегодня, заканчивая картиной совсем немощного Билла на земле. Пайнс не знает, о чём ему думать. Не хочет, на самом деле, о Билле, потому что совсем запутался в своих мыслях по этому поводу, но с его головой на коленях по-другому не получается. "Я был реальным дерьмом. Я жалею" Ладонь всё же липнет к ране.***
— Вы совсем сдурели?! Вызывайте врача быстро! — Мам, ты же сама медик... — просит Диппер. — У него документов нет с собой, ему даже рентген не сделают. Женщина хмурится под умоляющим взглядом парня. — Ты хоть понимаешь, что у него могут быть серьёзные травмы, а если я их сейчас не увижу, у парня начнутся проблемы со здоровьем? Я уж молчу про нарушение закона. — Пожалуйста, мам, — прикрывает глаза парень. И она уходит в ванную, куда положили Сайфера.***
Билл кривит лицо, когда ему суют под нос что-то очень резко пахнущее. Пытается проморгаться и наконец чётко видит женщину перед собой. Она просит что-нибудь говорить. Сайфер вместо этого сблевывает на пол. Она не злится и только осторожно вытирает ему губы и предлагает воды сполоснуть рот и попить. Он не знает, кто это, но определённо хочет пить. Обхватывает неизвестно откуда появившуюся кружку пальцами и чуть ли не роняет. Сбоку появляется знакомое лицо, которое, оказывается, страхует их обоих: и Сайфера, и чашку. — Сосна? — произносит он, пока к его губам не прижимают плотный край. Рот обжигает обычной водой. — Диппер Пайнс, — огрызается парень. — А что с Мэйбл? — спрашивает Сайфер, пока ему уже аккуратно моют голову. Столько событий происходит так быстро, что он не успевает. Чужой ответ шумит водой в ушах, что не разобрать. Прозрачное окрашивается розовым и марает ванную. Сосна смотрит испуганно и постоянно что-то говорит, но так тихо, что Билл не слышит. — Надолго отключался? — задаёт вопрос женщина, прощупывая его руки и ноги. — Там всё цело. Только голова и бок. Слева, — направляет Сайфер и морщится, когда его начинают трогать там. — Я не знаю. Пару часов, может. — Я бы не дала даже тяжелую степень сотрясения мозга, может, среднюю или лёгкую, но без рентгена никак. И... — немного давит она на нижнее ребро, и Билл дёргается. — Подыши глубоко, — он исполняет, а женщина раздражается. — На кой чёрт я согласилась... Угроблю тебя ещё. Скорее всего, просто трещина, но нельзя без нормального осмотра, нельзя. — У меня нет денег. — А у родителей? — Мам, — почему-то резко и нервно пресекает Диппер, и Билл так и остаётся с приоткрытым для ответа ртом. — Ладно. Просто оставайся в сознании, пока я буду тебя перевязывать. Как зовут? — Билл Сайфер, — произносит он, когда Сосна протягивает ему ладонь с обезболивающим и опять придерживает кружку с водой.***
Просыпается Билл от мягкого света и, полностью открыв глаза, понимает, что находится не у себя дома. Потолок слишком розовый. Оглядевшись, он осознаёт себя в комнате Мэйбл Пайнс по куче ярких безделушек на полках, постерах на стенах и огромной доске для рисования во всю стену. Красиво. Только помятый Сайфер, пожалуй, не вписывается. Постепенно он, привстав в кровати, вспоминает какие-то детали ночи. Парк с телефоном и единственный номер, куда он мог позвонить. Сонная Мэйбл, сменившаяся каким-то слишком серьёзным Сосной. Холодная трава и дерево под более-менее здоровым боком, а потом и Диппер Пайнс, выкрикнувший его фамилию. И более светлые кадры того, как его осматривала врач в каком-то помещении. Билла немного подташнивает, но пока не рвёт. Да и нечем, наверное. Он вчера весь коридор и парк обблевал. В голову выстреливает липким страхом. Глифулы. Его же убьют, откровенно убьют. Господи, он же и школу сейчас наверняка пропускает! Сайфер слишком резко встаёт, что тело прошибает болью, и ищет глазами часы. Десять часов утра, класс. Да ему шею свернут за прогул. А он ещё и без вещей... Голова начинает ныть, и Билл с ноющим телом садится на кровать. Ну почему всё так хреново?.. Он поворачивает голову и видит на письменном столе бумажку с выведенным огромными буквами "Биллу". Достаточно протянуть руку, чтобы достать, и после некоторых усилий записка оказывается у него. Вся она то розовыми чернилами, то синими пестрит, и от такого сочетания даже глаза прикрыть хочется. Почерк тоже разный. Синим написано ровно и более вытянуто, а в розовом буквы круглее. В записке синим пошагово объясняют, что ему нужно делать при пробуждении, где лежит еда и что он может ходить, где угодно. Розовым выведены телефонные номера и их владельцы. "Если что, звони (Мне даже телефон отдали для такого случая, поэтому обязательно звони!!!)". Билл немного даже улыбается от последнего, но решает, что беспокоить никого не будет. Перечитав написанный для него план действий, он решает немного походить по чужому дому (раз уж специально написали о том, что это разрешено). Выходит на кухню, вполне обычную и чем-то даже похожую на ту, где он обычно готовит, и находит перевернутую чашку, куда наливает воды из-под крана. Сайфер обходит ещё несколько комнат и понимает: открыты все, кроме одной, находящейся рядом с ярко-розовой. И подписана она сверху как "Диппер". Единственная закрытая комната принадлежит человеку, который считает его врагом, лжецом, лицемером и, видимо, вором. Билл не отрицает, что умеет воровать, но всё же обидно. Зачем вообще Сосна пришёл за ним?***
За дверью комнаты Мэйбл много спорящих друг с другом голосов, но девушка первой открывает дверь и влетает, несмотря на чужие запреты. Она хватает Билла за руку и начинает что-то очень-очень активно говорить, что парень даже не сразу понимает, о чём она. —... Я совсем не подумала, да ещё и пригласили так спонтанно. Прости-прости-прости, я так виновата. Надо было Дипперу про Гидеона вчера рассказать. Хвала небесам, что он всегда просыпается от домашнего телефона, — не прекращая, болтает она. — Мэйбл... — морщится Сосна, а Билл замирает на секунду: кажется, будто Диппер немного другой сейчас, но пока не ясно в чём. — От тебя голова пухнет даже у меня, не то что у Сайфера, наверное. Диппер совершенно на него не смотрит, находясь буквально в паре метров. — Нет, всё нормально... — отвечает Билл, а девушка плюхается рядом. — Видишь? — довольно улыбается она, смотря на брата, но тут же перестаёт, занявшись другим. — Так что всё-таки случилось? — спрашивается с волнением. Билл не знает, как объяснить. И он забыл, что придётся. — Я скажу, только сначала... Он переводит взгляд на Диппера, а тот, разозлившись, закатывает глаза. — Ну конечно, болтайте. Билл хотел только поблагодарить, а не просить его уйти... Но к тому моменту Сосна, поняв иначе, уже выходит, а Мэйбл с невесёлым "ведёт себя как придурок" провожает брата взглядом и с повернутой головой ожидает полного рассказа о произошедшем.***
Диппер с хмурым лицом зовёт их ужинать, и Билл только сейчас спохватывается: сколько времени, что было в школе, что ему сказать Глифулам и что ему делать в общем. Он откровенно паникует: куча проблем реальности валится на него совершенно неожиданно. Мэйбл убегает, сбивая брата с дороги, а Билл так и застывает с глупым лицом, теряясь в пугающих мыслях. — Тебе плохо? Сосна всегда рационален, что бы не происходило, и Сайфер завидует. Он сам невероятно погружен в себя в такие моменты. — Билл, — шипит Диппер, преодолевая комнату длинными шагами. — Что с тобой, блин, такое? — дёргает он за голое запястье. Боже, у него же сейчас руки открыты. Сайфер пятится к стене, сминает одеяло, но Пайнс пальцев не разжимает. — Билл, — повторяет он ещё тише и, кажется, мягче. — Ты видел синяки? — спрашивает идиотское Сайфер. Но для него это важно. — Я помогал мыть тебя вчера, а ещё ты в моей футболке и штанах, потому что твои были все в грязи. Конечно, я видел твои синяки, — спокойно отвечает Диппер. — Пойдём уже есть. Билл в шоке или даже, скорее, ахуе. Он тупо пялится на парня, а тот опять закатывает глаза и дёргает его на себя. — Тебе надо, походу, провериться на аутизм, Сайфер. Ты не в меру тупишь. Билл хлопает глазами и не может ничего понять. А Диппер и не даёт, тянет на кухню и говорит: — Мэйбл тебе с утра настрочила две записки: Глифулам и классной. Семейке этой передашь, что классная руководительница разрешила ради занятия проектом пропустить школу. Про бошку сам решай, что говорить им будешь. Но, кстати, мама настаивает на рентгене, потому что ты слишком долго был в отключке для лёгкого сотрясения. А вторую я отдал классной, типа ты болеешь. На всех стоят подписи. Подделывала Мэйбл, — рассказывает он радостно при родителях, а Билл не в курсе: это нормально, когда таким делятся со взрослыми? — Да, пожалуйста, сходи, когда сможешь, — с легкой улыбкой добавляет миссис Пайнс, смотря на него. Сайфер в целом не успевает даже удивляться, а тем более думать. Слишком быстро всё происходит. — Мейсон, тебе слабо, что ли, гостю больше себя положить? — спрашивает мистер Пайнс, смеясь и принимаясь за макароны, щедро посыпанные сыром. — Этому — слабо, — добродушно улыбается Диппер и присаживается, пока Мэйбл откладывает Биллу часть своей порции. — Да нормально я ему положил! — ничуть не злобно возражает он, начиная какую-то странную перепалку, и отгребает ей от себя. Дома Сосна не такой раздражённый, агрессивный и вечно матерящийся. Он совсем простой, что ли. Прирученный. Хотя тут все такие счастливые и вежливые друг с другом, и... Биллу как-то неловко: это и есть семья? Когда каждый человек относится друг к другу с уважением и любовью. Сайфер не знает, ссорятся ли в этой семье, но даже сегодняшний вечер кажется ему показательным. И это совсем не похоже на то, что у Глифулов. Вернее, там он не чувствует себя, как Мэйбл и Диппер здесь: спокойно и непринуждённо. Или это потому что он приёмный?.. Билл пробует вкусно пахнущие макароны и только тогда вспоминает, что это первая еда за день. — Очень вкусно, — сдавленно произносит он, глотая. Ему ничего в горло не лезет. Даже при том, что это действительно "вкусно". Он чувствует себя лишним. — Ешь на здоровье. Ты же днём ничего не взял, вот хоть сейчас. Почему эта женщина говорит с ним так же ласково, как и со своими детьми?.. — Простите, — шепчет он, сглатывая наступающую истерику и смотря в тарелку. — Простите за все неудобства. Слышит только Диппер и переводит странный взгляд на него. — Успокойся. Голос Сосны отрезвляющий и уверенный. Строгий, но не давящий. И Билл не знает, почему эти люди так добры к нему. Словно он чем-то заслужил это. Даже Диппер, несмотря на ненависть, помогает ему, сдерживая обещание... — Забрать тарелку? — спрашивает миссис Пайнс, и парень послушно кивает, не зная, надо ли здесь мыть их самому. — Большое спасибо, — перед тем, как выйти из-за стола и двинуться в сторону ванной. Почему ему продолжили помогать, когда он сказал, что ему нечем платить за врача? Почему его кормят, как будто он член этой семьи? Что он должен делать и как реагировать на всё это?.. Билл запирается в ванной и сползает по морозящей спину кафельной стене. Голова в висках болит, и это только обостряет до предела такие противоречивые чувства. Он не привык находиться в семье, не привык быть её частью. Он вообще в глубине души верил, что по-настоящему хороших семей не бывает, чтобы самому было не так одиноко. Но он хочет, чтобы его любили так же, как любят детей тут. Хочет, чтобы ему доверяли так же, как и тут доверяют всем и каждому. Билл только сейчас понимает, что желает этого всю жизнь, но... Такого уже никогда не случится. А здесь он лишний. Губы дрожат, голова раскалывается, а глаза отказываются видеть чётко. По щекам течёт. Он плачет и остановиться не может. За стеной люди, которые его подобрали и помогли. Самые добрые и хорошие. У Глифулов же всегда ждало лишь что-то жестокое и злое. Это не дом. Он бы туда и не возвращался, если бы мог выбирать. У Пайнсов есть семья и место, которое они называют домом. У Билла есть он сам. И, видимо, ему должно хватить.