***
Диппер ворчит, хватает её за руки, отбирает розовые балетки и всячески просит одуматься. — По каким лесам мне потом искать твой труп?! — всерьёз спрашивает он, а Мэйбл только закатывает глаза. — Он же не маньяк. — Если бы ты видела Сайфера всего в крови, то не стала бы так говорить, — выдёргивает ещё и джинсовку. — Я пойду без неё. И могу даже босиком, — вполне серьёзно отвечает девушка, показательно снимая домашние тапочки, пока на пол не падают все вещи. Диппер кривит губы, хмурится на вполне понятных причинах и слегка колеблет чужую уверенность своими разговорами. Настолько, что Мэйбл приходится напоминать самой себе, что это не только для её блага. — Скинешь геолокацию места, где вы будете, — звучит почти обижено, и она кивает. Пора решать затянувшиеся проблемы. Тем более, такие масштабные и затрагивающие уже давно не только её.***
Мэйбл волнуется. Не из-за сути "свидания", нет. Этот период уже давно прошёл. Всё из-за человека, с которым придётся сейчас встретиться. Который по всем нормам этикета пришёл заранее и ждал "приличную даму, опоздавшую на законные пять минут". И только она показывается в дверях, Гидеон подлетает к ней уверенными шагами, неосознанно припугивая заранее. — Привет, отлично выглядишь, — нервничает он, снимая с неё джинсовку, чем чисто механически успевает перейти в категорию "ого, а он вежливый", прежде чем девушка успевает ещё раз осознать, кто перед ней. — Спасибо. Ты, кстати, тоже, — оглядывает идеально выглаженный светло-голубой костюм. Сколько лет прошло, а у Глифула всё те же вкусы в одежде, как и нервные улыбки рядом с ней. Впрочем, если бы они виделись сегодня впервые, она бы уже согласилась на его ухаживания.Первое: он сделал ей комплимент
Второе: вежливо помог снять верхнюю одежду
Третье: опрятно одет и по виду вовсе не беден.
А Биллу на телефон всё равно почему-то не хватает. Им приносят меню. Мэйбл наблюдает за собеседником, смотрит, что собирается заказывать он, и выбирает из блюд с такой же скоростью приготовления. И коктейль, чтобы запивать неловкие паузы во время разговора. Гидеон с официантом вежлив и учтив, но девушка уже давно поняла, что это ничего не значит, особенно в случае Глифулов. — Так... О чём ты хотела поговорить? — нервничает он, выдавая себя дёрганой, еле сдерживаемой мимикой. — О тебе и мне, — наставляет на нужный лад и тему беседы. — Я думал, всё же о Сайфере. Я так понимаю, вы довольно близки, верно? — криво улыбается он. — Я... Близки ли они с Биллом вообще?.. В последнее время не было возможности нормально пообщаться даже, а он... Нет. Билл же позвонил ей в ту ночь. Всё в порядке. Но она... Стоит признаться, всё же не заметила, что Билл не так уж и близок с ней на самом деле. Если так подумать, то и обращается он к ней довольно редко. А что-то личное рассказывает ещё реже. — Я стараюсь, — наверное, слишком неуверенно и долго отвечает она. Она даже не говорила с Биллом на тему Глифулов, думая, что это неправильно, а теперь... — Он же тебе не нравится? — добавляет Гидеон смущённо, возвращая к себе внимание. — Нет. В романтическом плане нет, — поправляется она. — Он просто друг. Но его, пожалуй, наш разговор тоже коснётся, — с осознанием возможности влияния на Глифула. — Вот как?.. — Да. — А что насчёт меня? — тянет он руку к её ладони. Отдернуть сразу или потерпеть? И решается рубить всё на корню. И так достаточно терпели. Не только она, но и брат с Биллом. — Послушай, ты же знаешь, что я не хочу встречаться с тобой?.. — с вызволенной ладонью. — И не буду. — Почему так кардинально? Ты меня не знаешь: я изменился. Очень сильно, — говорит спокойным тоном, и Мэйбл понимает, что тут точно придётся объясняться, чтобы не навредить отказом ни Гидеону, ни косвенно Биллу. Это всё так сложно... — Возможно... Только избиение в семье Глифулов до сих пор нормальное дело. — Но и я тоже. Я... К чему врать, когда даже правда говорит сама за себя. — Я очень неразборчива в парнях, постоянно их меняю и зачастую разбиваю их сердца. Не хочу, чтобы и ты... Поймёт ли Глифул, что она не та, кого он привык видеть и ради кого переехал?.. — Нет, это вряд ли. Меня очень сложно обидеть, если это ты, — улыбается и как будто не слышит. — Гидеон... — с тяжёлым выдохом. — Пожалуйста. Мне нужна свобода в выборе. Даже если бы я согласилась, ты бы никогда не был моим единственным парнем, понимаешь?.. Когда-то она хотела первых отношений и первого поцелуя, но сейчас... Кем она стала?.. Она теперь не та, кто спрашивает, будут ли с ней встречаться. Настала очередь парней думать о том, как удивить и доказать, что они достойны её. — Я... Я... — Я совсем не та, кто нужна тебе, — как приговор. Не только для него, но и для Пайнс. Всё так поменялось... — Мэйбл... — Пожалуйста, услышь меня, Гидеон. Я помню всю ту доброту, что ты подарил мне, и поэтому не хочу делать тебе больно своим поведением, — произносит куда-то в пустоту, осознавая, что окончательный отказ — это всегда больно. А она ставит точки. Жирные и не поддающиеся сомнениям. — Я понял, — опускает он взгляд в колени и сжимает ладонь в кулак. Приносят напиток, но притрагиваться к нему в такой обстановке как-то неправильно совершенно. Стоит ли дать небольшую поблажку Гидеону, чтобы он нечаянно не убил Сайфера?.. Пожалуй, стоит. — Ты хочешь... быть моим другом? — осторожно касается сама его ладони. Гидеон молчит и как-то очень печально смотрит на её пальцы, пока у самого черты лица подрагивают. — Нет, — выдавливает из себя вежливую улыбку. — Прости. Это "прости" такое болезненно острое, что ей самой извиниться хочется. Но не за что, да и делать этого не нужно. — Всё хорошо. Любовь — это нормально. И мне очень приятно, что я тебе так сильно нравлюсь. Просто я не отвечу тебе взаимностью. Скорее всего никогда, — контрольным выстрелом в чужой висок. — А что насчёт Билла?.. — переводит тему, не желая больше унижаться. — Билла? А... Имеет ли она право вообще теперь что-либо просить?.. — Что? — Ты перегибаешь палку. Я переживаю. Будет лучше, если ты прекратишь. — Я понял тебя, — Глифул лжёт больше всего, когда делает такой взгляд, словно всё действительно у него хорошо. Он поднимается медленно и тягуче, словно давая шанс одуматься или раздумывая самолично. Как бы она не переживала за Билла, Гидеон тоже заслуживал любви, и его в такой ситуации было жаль. Слишком долгий путь ради неё проделан. — Уже уходишь? — неосознанно встаёт следом. — Да, мне нужно... Пережить это всё, — болезненно улыбается Гидеон, накидывая пиджак. — Я оплачу счёт, так что можешь не торопиться. — Гидеон, я... — и не знает, что сказать дальше. — До свидания, Мэйбл Пайнс, — смотрит он ей в глаза на прощание. И в них боли больше чем у любого парня, которому она разбила сердце. Возможно потому, что она нравилась ему намного дольше и сильнее остальных. И пока она убеждает себя, что поступила правильнее всего, на стол действительно кладут уже оплаченный счёт на имя Гидеона Чарльза Глифула.***
— Я его боюсь, понимаешь? Когда он такую херь творит. Это страшно. Ты бы видела его глаза, они такие же были, как и раньше. Он как будто нападал, серьёзно! И я ещё должен что-то сделать? Он должен извиняться, а не я, ты в курсе? — рассказывает брат по пути в школу. — Дип... — мнётся Мэйбл. — С Биллом сложно, ты же понимаешь. — И это не мои проблемы, — отрезает парень. Как всегда, когда что-либо касается Билла, суров и осторожен. Но вряд ли Мэйбл его можно судить, когда ни сама не проходила через издевательства, ни смогла остановить всё это вовремя. — Возможно. Но если тебе нужно... — долго подбирает она правильные слова, — если ты хочешь найти с ним какую-то связь, то необходимо попытаться. Я же... — Вы с ним просто похожи, — фыркает Диппер. Ну конечно. Обесценивать чужой труд простым "повезло" и ставить свои проблемы выше чужих — знакомьтесь, Диппер Пайнс. — А ещё я проявляю терпимость к людям, мой дорогой брат. И тебе советую. — Слушай, я на тысячу процентов уверен, что наши с ним взаимоотношения не сложатся. Мне просто нужно как-то сделать хороший общий проект и написать лучше всех семестровый по математике, всё. И больше с ним не связываться. А пока я жду извинений за произошедшее. — Ди-ип... — страдальчески тянет девушка. — Ты невозможен. Просто перестань быть таким придурком и помоги ему. Ему нужна поддержка. Прояви, как я, тер-пи-мость. Вдруг получится? — и добавляет потише и поспокойнее. — Я сомневаюсь, что он "напал" потому, что не хотел работать с тобой.***
— Извини, можно воспользоваться твоим телефоном?.. Я оплачу звонок, — Диппер слышит Сайфера где-то в другом конце класса и тут же поворачивает голову. А тот, не заметив, лишь продолжает попрошайничать у одноклассника. — Вырубился мобильник?.. У меня есть зарядник, давай дам. И Пайнсу становится немного смешно от того, насколько парень глухой. Ни одного слова про то, что у Билла телефон в принципе есть, не прозвучало, но кому это придёт в голову в наши дни?.. — Нет, я... Почему он не обратился к Мэйбл?.. Неудобно у неё клянчить, что ли? — Спасибо, не нужно, — улыбается лживо и смотрит за выходящим в коридор парнем. — Извини, можно позвонить с твоего? Я оплачу, — продолжает практически такой же просьбой, подходя к другому человеку, от чего Дипперу совсем весело. Хотя может ему самому предложить, а то чего?.. Так, стоп. Нет. Нет. Это того не стоит. Просто сделать вместе проект и всё. "Перестань быть таким придурком и помоги ему." "Вдруг получится?" Да и он же ничего не теряет, верно?.. — Большое спасибо, — выводит из собственных мыслей звенящий благодарностью голос Сайфера с чужим телефоном. И Диппер смотрит на Билла с непониманием. Всё же не так должно было закончиться, разве нет? Странно. Сайфер, какой-то взволнованный, выходит позвонить, а Пайнс так и продолжает смотреть на собственный телефон, который не успел предложить. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось.***
Заметив Сосну в классе, Билл спешит отдать телефон владельцу и закончить одно дело. Важное и не терпящее отлагательств. Встаёт рядом и не знает толком, как начать. И всё это под косой взгляд, полный презрения и ненависти. — Нам нужно поговорить, — произносит он, на что Сосна только глаза закатывает. — Ты уверен в этом? — с насмешкой, которую нужно проглотить. Даже то, что Пайнс парень, не мешает ему иногда быть высокомерной сукой. — Да, — отрезает Сайфер и смотрит вызывающе. Потому что с такими выебонами странно, что Пайнса ещё не отпиздили за школой. — Что, всё-таки придумал оправдания своим бзикам? — крутит Диппер у виска пальцем, и кровь понемногу закипает. Он нормальный. Так получилось. Он не виноват. Пайнс просто хочет его задеть, ничего больше. — Тяжёлое детство, — шипит Сайфер так тихо, чтобы не разносить лишние слухи по школе. А Диппер только брови поднимает удивлённо, словно издевается. — Ух ты! Заинтриговал! Ну и что же было тяжелого в твоём детстве? — думает, что дел хуже, чем у него, быть не может. — Глифулы? Диппер Пайнс официально величайшая сволочь, которая дальше собственных загонов не видит. Если у него было испорчено лето, то у Билла несколько лет. А то и вся жизнь. Но нет! У Сосны дела всегда намного хуже и ему самому тяжелее! Сволочь. — А знаешь что?.. Я, пожалуй, передумал, — разворачивается назад к классу, поджимая губы. Извиняться перед таким человеком он не будет. Не нужен ему никто, не нужен. А Пайнс сам прибежит, когда поймёт, что проект сделать не может, а в вуз хочется. Он же общается с Биллом только ради этого, правильно? Сволочь. Сосна такая бессердечная и высокомерная сволочь.***
Конченный. Ему бы в психушку. Диппер опускает глаза телефон, лишь бы чем-нибудь занять мозг, отвлечься от таких диалогов. Пришедшее несколько минут назад сообщение от Мэйбл заставляет перейти в мессенджер. Грёбаное голосовое вместо нормальных сообщений. Чтобы, блять, добить.У меня нет наушников, напиши.
Ок Не надо тогда У вас социалка щас?Да, а что?
Жди Мэйбл прибегает серьёзная, молчаливая и вместо объяснений протягивающая Дипперу наушники."... то Билл. Да, извините"
Сайфер. Говорящий по телефону, судя по паузам. Он с непониманием смотрит на девушку. Откуда у неё это и зачем?.."Я быстро. Мне... Мне нужны те таблетки. Их скинул в унитаз ваш сын. Да, да... Спасибо", — и окончанием звук прекращения записи.
Чувства после прослушивания довольно смешанные. — Как ты вообще?.. — начинает Диппер с какой-то неопределённой интонацией. — Неважно, — отрезает она. — Да ладно тебе, я просто увидела Билла, хотела поздороваться, поболтать, и как-то так само вышло, — оправдывается Мэйбл. Им не нужно было этого слышать. Это неловко. Как будто ты в чужом белье копался. Лекарства — это тоже личное. Почему-то кажется именно так. Он не должен был знать. — Вечно у тебя всё само как-то выходит.***
И только под ночь выдаётся время, чтобы подумать. Стирка, глажка, готовка, мягкий выговор. Мягкий, потому что не ему, а братцу, который скатился с идеальных оценок до убогого "B+". О выкинутых таблетках даже ни слова в упрёк. Это же не становятся причиной "позора" семьи в отличие от плохой учёбы. И Билл запивает лекарство, стоя посередине кухни, где темнота полная, только из окна фонари всё светят чуть ли не в лицо. Он даже с Сосной не поговорил... Не вынес упрёка. Слабак. Разозлился. Просто в отличие от Глифулов, Пайнс действительно оскорблял. Так, что в ушах спустя часы звенело его словами. "Что, всё-таки придумал оправдания своим бзикам?" Придумал. И все эти обиды уже настолько сплелись в один комок, что не разберёшь, кто в этот раз начал и кто последний. Только вечно больно и неприятно от такой ненависти, когда враждовать им даже не надо. Билл решает: раз начал всё тем летом он, то заканчивать придётся тоже ему. Молчать и терпеть, пока Пайнс перебесится и поймёт, что больше обороняться не нужно. Сайфер выливает оставшуюся воду в раковину и решает, что ночь — прекрасное время для важных встреч и разговоров. Принять или отвергнуть извинение — дело уже Сосны.***
Шишкой. В окно с серыми шторами. И мыслями "Хоть бы проснулся". От телефона в прихожей же поднялся. Может, и так сработает. А когда уже вторая попадает в цель, приземляясь на узкий отлив, подходит хозяин комнаты. Удивлённо открывает рот вместе с окном, чтобы спросить логичное, пока Билл внутренне ликует: — Ты че тут забыл? — Снюсь тебе, — Сосна юмор не оценивает и берёт в ладонь шишку с отлива. — Иди кому-нибудь другому приснись, — смотрит на чужое орудие вандализма и кидает владельцу. — Я спать. И тут же исчезает за плотными шторами. Билл замахивается в третий раз. Посильнее. До победного прихода Пайнса и злого: — Не понял, что ли? — Давай поговорим, — игнорирует Билл, не отрывая от сонного Диппера довольного взгляда. — Ты же сам передумал, не?.. — Пожалуйста, Пайнс, — с последующей тишиной, активно намекающей на то, что он не отстанет. — Десять минут, — вместо просьбы подождать. — А если не краситься и без завивки, то побыстрее будет? — наглеет Билл, отчего Пайнс вновь выглядывает. — Сейчас кто-то допиздится... — и наконец уходит, забрав с собой продолжение угрозы.***
Была ли хоть одна причина, из-за которой стоило сейчас выйти на улицу ради Сайфера?.. Определённо, да. Желание разбить тому ебало за нарушенный сон, как минимум. Но переодеться и накинуть кофту быстрее, чем объяснить Биллу, что приходить в двенадцать часов ночи за беседой не очень вежливо. — Пойдём в парк, — рассказывает Сайфер о планах на ближайшее будущее, и сил спорить даже нет. Только спать очень-очень хочется. И чтобы Билл поскорее отъебался. Хотя это, к сожалению, взаимосвязанно. А он вообще всё больше замыкается, идёт не так уверенно, меняет улыбку на что-то очень печальное, и это напрягает. Но зато понятно, о чём они говорить будут. Видно, что Биллу начать сложно. Диппер первые минуты думает, что продолжит его мучать, но, смотря на то, как Сайфер нервно заламывает руки, сдаётся и обречённо выдыхает: — Что тогда случилось? — Прости меня! — вырывается из Билла раньше всего. И это извинение такое неожиданное, горькое и тревожно-искреннее, что Диппер на секунды выпадает из реальности. Садится на тонкую неудобную ограду, чтобы хоть куда-нибудь сесть. И ждёт, опустив голову в черноту асфальта. — Мне стало страшно, когда выключился свет, — тихо произносит Билл. — Боишься темноты? — спрашивает удивлённо и совершенно без издевки. — Только когда всё наглухо закрыто, — подламывает носок поношенного кроссовка Сайфер. Друг на друга они принципиально не смотрят, словно говорят сами с собой. У Диппера мыслей всё так же нет, и он просто слушает, как затяжно молчит Сайфер. Даже спать уже не хочется. — Меня запирали в подвале за непослушание в первое время. И били. Сильно, — зачем-то объясняет он. У Пайнса в голове раздаётся собственное "Ну и что же было тяжелого в твоём детстве? Глифулы? ", а на душе становится мерзко от стыда и обиды. Потому что да, Глифулы. Это же он, сука, его грязную, окровавленную голову держал на коленях и замечал шрамы. Диппер же прекрасно всё видел. Тогда какого, спрашивается, хуя он так себя ведёт?.. — Забей, — тянет что-то внутри за другого, почти чужого, человека. — Не извиняйся, — произносит он неуверенно, хотя унижающийся перед ним Сайфер — лучшее зрелище за все годы. Молчание с обеих сторон. Только уже чуть более понятное друг другу. И Билл немного расслабляет плечи, услышав слова почти прощения. Почти. И Диппер вроде не собирался болтать, умом понимая, что лезет в чужое дело, но... Есть обида, едкое желание отомстить и сделать так же больно. Диппер не умеет ни драться, как Сайфер, ни пугать, но умеет использовать свои знания. А в случае Билла это иногда работает лучше всего. У него секретов столько, что такого только шантажом заставить плясать можно. — Так это не из-за таблеток? Неосознанно пользуется любой возможностью задеть, обидеть Сайфера хоть чем-то, возвращает должок за прошлое. А самому от себя тошно в такие моменты. Потому что так поступают только ублюдки. — Нет, — качает головой, а после понимает. — Погоди... — Давай ты не будешь спрашивать, откуда я это знаю? — вот нахуя он это начал вообще?.. — Подслушивать довольно низко, Сосна, — спокойно улыбается Билл. И улыбка эта дёргает за нити совести. — Я знаю, — с сохранением авторитета Мэйбл. — Таблетки просто ускоряют реабилитацию, — рассказывает, перебивая чужое ярко появляющееся чувство вины за неумение молчать. За то, что Сайфер только что извинился, а он как всегда за своё. Диппер реально хочет исправить ситуацию, перевести тему на что-то более нейтральное и менее неловкое, но получается только хуже: — Откуда у тебя такие острые зубы? — с ощущением величайшего проёба и мысленной пощёчиной самому себе. Видимо, он реально уёбок. — Прости... — кривится Сайфер, косясь на его руку. Ещё более неловко. И пластырь чувствуется немного сильнее. — Расскажи... — просит, надеясь отвлечь. — Пилочкой для ногтей в детстве подтачивал, — пожимает плечами Билл, пока Пайнс пытается понять, не послышалось ли ему. — Зубы?.. Совсем, что ли?.. — с опущенной вариацией типичных оскорблений в адрес Билла. — А как же эмаль? — вслух охуевает Диппер. — И ни на одном нерв не задел? Это же больно... — Мне неважно было, — слабо улыбается он. Билл спокойный и грустный. Приковывающий своей молчаливостью и желанием что-то договорить. Будто слов слишком мало, и потому он завершает тишиной. — Прости меня. Я так виноват перед тобой. Как всегда, — усмехается он, добавляя. И становится так грустно и невероятно стыдно за все свои слова, что неосознанно поджимаются губы. — У меня в голове что-то замкнуло и всё... Казалось, что я снова там и что единственный, кто мог коснуться меня, это Бад, поэтому... — рассказывает, словно они и вправду друзья. — Я понял тебя, — перебивает и просит закончить на этом. — Хватит уже, пойдём. Потому что опять всё внутри трещит и ломается от такого доверия.***
На душе намного спокойнее после высказанного, что Билл ощущает, как его тянет рассказать Сосне обо всех своих чувствах. Прям вот вообще обо всех. И обо всём. Потому что Пайнс слишком хороший и понимающий, хоть и... Злится на Билла сильно. Сомневается, стоит ли прощать. Но пока ночь укрывает их достаточно, что теней даже не видно, они в безопасности. И чувствуется только чужое плечо совсем рядом со своим. Тёплое и вполне... надёжное?.. Пайнс никому не разболтает его боль, хотя знает о ней больше всех. Да, скорее всего будет мстить, задевать, но... Билл надеется, что это пройдёт. Он же сможет дотерпеть до этого момента, когда они станут на самом деле друзьями? — Всё в порядке теперь? — спрашивает Сосна, слегка хмурясь. — Да, конечно, — поднимает Сайфер взгляд, мысленно умоляя парня сделать то же самое. — Я не должен был знать про таблетки, — морщится Пайнс и всё же осмеливается посмотреть на него. Глаза у Диппера тревожные. Волнуется. Испытывает угрызения совести. — Что случилось, то случилось. Это неважно, — отмахивается Сайфер. На фоне всего того, что у него есть, какие-то таблетки от головы — действительно мелочь. А возможно Сосна просто не до конца понимает и думает, что это что-то психотропное. Или просто обсудить и понять произошедшее с укусом сложнее, поэтому они говорят о такой ерунде. Забавно. — Мне иногда страшно находиться рядом с тобой, — произносит очевидное Пайнс, потирая ладони меж собой. — Мне с собой — тоже, — выдыхает усмешкой и только по чужому жесту осознаёт, что на улице похолодало. — Ты правда себя ненавидишь за произошедшее? — прячет замёрзшие руки в карманы кофты. — Да. Я очень жалею. И не снимаю с себя ответственности за всё это... Просто у меня есть причины. — Причины на всё, кроме того, что это произошло именно со мной. — Кроме того, что это произошло с тобой, — глухо повторяет Билл. — Это, пожалуй, и было началом пиздеца. — Спасибо за испорченное лето, уёбок, — грубит Пайнс, но его насмешка совсем не злая. — Пожалуйста, — миролюбиво косится на парня перед тем как продолжить. — Только я бы всё отдал, чтобы у меня было испорчено только одно лето, а не жизнь, — и от размеренного тона Сайфера не спрячешься, потому что тишина такая, что хочешь не хочешь, а слова проникнут в душу и застрянут там. Пожалуйста, пусть Диппер Пайнс действительно услышит его и поймёт. — Знаешь, я бы общался с тобой, будь ты всегда адекватным, — на полном серьёзе говорит Сосна. — Так общайся, — с хитрой, почти вызывающей улыбкой. — Я согласен только без твоих ебаных фокусов. Чтобы ты нормальным был. — В смысле, скучным? — с проглоченым "как ты". — Именно, — кривится Сосна от такой формулировки. Охуеть, спасибо. — Ничего не обещаю, — выдыхает и поражается облачку пара, выходящему изо рта. Реальный холод на улице. — Ну и пошёл тогда нахер, — без упрёка и реального посыла Биллу становится слегка обидно. От того, что Пайнс согласен коммуницировать только с какой-то определённой его версией. Хотя Диппер должен иметь на это право. Да и в общем всё складывается довольно неплохо. Как минимум, они поговорили.***
— Холодно? — участливо спрашивает Билл на обратном пути, и Диппер в ответ на такое даже перестаёт мелко дрожать. — Нет, — хотя, конечно, холодно. — Поделиться курткой? — За пидорасами не донашиваю, — огрызается Пайнс, и Билл только плечами пожимает. Ничего не поделаешь, так сказать. Он Сайферу не девчонка, чтобы за ним ухаживать. Да и они не друзья в целом. Хоть он сам и предложил, но... Нет, не друзья ещё. Ещё?.. После таких разговоров сложно сказать, как ты вообще к человеку относишься. Непривычно адекватный и одновременно искренний Билл вводит Диппера в непонимание происходящего. Самое страшное, что они оба начинают открываться друг другу. И что Пайнс на самом деле понял чувства и переживания Билла.