***
Мэйбл убегает к подружкам, бросая его в толпе, и Билл вздыхает: он вообще-то надеялся на компанию Пайнса. А тот, как оказалось, и не собирался даже идти. Сайфер разочарован в этом вечере заранее и думает, как можно поебать Сосне мозги при встрече, пока не вспоминает, что нельзя. И из-за этого расстраивается ещё больше. — Классный костюм, чувак, — произносят где-то сзади, и Билл оборачивается, вылезая из мыслей. Парень, весь бледно-серый, смотрит на него в упор и словно пытается вспомнить что-то. Билл без понятия, зачем к нему подошли. Лучше бы не трогали. — Премного благодарен, — снимает цилиндр Сайфер, ведя себя в рамках "интеллигента". — А говоришь совсем не так, как тогда, — улыбается он, и Билл после таких слов тщательнее вглядывается в лицо незнакомца, чтобы понять, что за "тогда". Лицо перед ним слишком замазано гримом, а ниже... Видимо, это костюм статуи Давида или что-то такое, потому что... Блять. Такой кошмар... Билл тут же сдержанно поднимает взгляд, потому что единственная одежда на собеседнике — оборванная ткань под тон серой кожи, и прикрывает она только таз и бёдра, забыв про голый торс. — Мы знакомы? — старается держать он лицо, отгоняя не те мысли. — Ты послал меня нахрен в туалете, когда я спросил, не нужна ли тебе помощь, — всё ещё улыбается парень, следя за чужими попытками вспомнить. — Эм... "Ну ты там досрешь когда-нибудь?" — появляется в голове чётко. Какой-то мудак, мешавший ему душить себя в приступе ненависти. — А, — многозначительно и не слишком позитивно показывает он окончание мыслительного процесса. — Я Дэвид, — протягивает "мудак" руку. — Отзываюсь на любое созвучное моему имя, так что зови как хочешь: Дэв, Девид, Ди, и... — Спасибо, я понял, — напряжённо принимает Билл рукопожатие с вежливой улыбкой. — Думаю, сегодня "Давид" подойдёт как нельзя лучше, — намекает он на костюм, и парень прямо загорается. — Ты разбираешься в искусстве, — с восхищённым утверждением вместо вопроса. — Не то что бы, — неопределённо ведёт он плечом, не желая особо долгого разговора с незнакомцем. — Билл Сайфер, — изображает он небольшой поклон. — Оч приятно, — сокращает "Давид" и словно вспоминает кое-что, загораясь ещё больше. — Слушай, не хочешь познакомиться с моим другом? Сейчас приведу, — отходит он раньше, чем Билл успевает отреагировать в принципе. На-ху-я. И Сайфер немного раздражённо наблюдает за тем, как его собеседник тащит за руку ещё кого-то. Другого парня. С завязанными красной тканью глазами. И зачем Билл вообще пришёл?.. Ради этих ебаных знакомств? Он мысленно проклинает одно антисоциальное дерьмо, которое предпочло книги вместо музыки и пунша. — Дэв, Господи помилуй, я же ничего не вижу, а если... — Мы почти пришли, — шипит на друга "Давид" и крепко сжимает его руки, остановливая. Билл делает глубокий вдох, чтобы успокоиться и быть вежливым. — Это Мэт. Самый сладкий мальчик на этом свете и мой лучший друг, — представляет его Дэв, от чего парень морщится. — Меня зовут Мэтью, — протягивают Сайферу ладонь. А ему откровенно не нравится, когда хуй знает кто пользуется такими интимными жестами доверия, как рукопожатие. Уже, блять, второй раз за несколько минут. — Билл, — называется он, заставляя парня вздрогнуть от неожиданности. И отвечает на рукопожатие, сладко улыбаясь и разыгрывая спектакль доброжелания. — Мэт, дорогой, побудь душкой. Любимая пишет, что скучает без меня, — бесполезно трясёт Дэвид телефоном перед чужим лицом, призывая друга обернуться на голос. — Домой иди один, окей? — Я понял... — спокойно поднимает руку в прощальном жесте парень, и Биллу становится безразличен этот Мэтью в ту же секунду. В пизду. Биллу просто скучно, а ещё он зол на Сосну (хотя на деле ни за что, и от того ещё неприятнее). — Не слишком шебутной? — скомканно тянет уголок губ новый знакомый, видимо смущенный данной ситуацией. — Если он сказал что-то обидное, то прошу прощения за него, — опускает, видимо, по привычке голову. — Всё в порядке, — натянуто вежливо улыбается Сайфер и тут же вспоминает про повязку, напряжённо прислоняясь к стене и оглядывая парня. Белая ткань свободной рубашки до светлых коленок, золотой пояс на талии. А на лице, спокойном и совершенно простом, ярко-красная ткань, привлекающая внимание, и чёрные неправдивые слёзы, вытекшие из-под неё краской. Неканонично. Биллу не нравится. — У Фемиды не было слёз. Но были весы и меч, — сухо констатирует насчёт костюма, нечаянно забыв про маску дружелюбия. — Они на подоконнике. Вместе с мантией, — поднимает голову Мэтью. Билл ничего не чувствует. — Почему богиня правосудия? — спрашивает, чтобы чем-то занять воздух. Если он уйдёт, будет неправильно. "Улыбайся и угождай всем, если хочешь выжить", — отдаёт в голову чужим советом: настолько давним, что аж не по себе. Билла на секунду выбивает из реальности. — С детства нравилась эта история. Мы с Дэвом всегда костюмы вместе выбираем и делаем, — чужие слова возвращают, но всё равно отзываются болью внутри. — Друзья детства? — старается говорить как можно менее равнодушно. — Да, определённо. Билл молчит о собственной зависти. У него тоже есть один знакомый с детства. Только тогда... не получилось. — Какой у тебя костюм? — спрашивает парень так неожиданно, что Сайфер на секунду теряется. — Не знаю. Ничего определённого. Но я бы хотел, чтобы ты меня представил как... демона Разума, — выдаёт Билл, понимая, что сморозил огромную глупость. Был бы тут Сосна, они бы вдвоём сгорели со стыда. — Может, хочешь снять повязку и посмотреть сам? — приходит ему в голову, чтобы занять собеседника. — Почему бы и нет, — пожимает он плечами. — Только мне нужна будет помощь. — Хорошо, — Сайфер развязывает узел на чужом затылке и думает о том, что Пайнс назвал бы это чересчур гейским. — Ну, ты можешь повернуться, — лёгким прикосновением к чужому плечу. — Оу, да... — с, кажется, потерянной половиной слов. Мэтью так открыто пялится на Билла, что становится даже как-то неловко. И на костюм он смотрит меньше всего. Да ещё и смущается к тому же. — Всё в порядке? — не понимает Сайфер и сминает повязку в ладони. — Ты просто очень красивый, — выдаёт Мэтью и мгновенно краснеет пятнами, тут же спохватываясь. — Прости. Я, наверное, пойду! — и убегает. Билл думает о том, что знакомство вышло совершенно бесполезным. "Красивый" Это слово жжется с непривычки. Он кладёт материю на подоконник и отчётливо хочет поговорить с Пайнсом, чтобы отвлечься. Но вместо этого лишь выходит на улицу, чтобы проветриться.***
Когда Мэйбл, еле живая, звонит в панике и просит прийти, Диппер срывается на бег. Приходится оттаскивать бешенного Сайфера от какого-то парня, и на самом деле Пайнс едва справляется с собственным страхом. Потому что глаза Билла горели, как раньше, и это самое возвращающее в те времена. Но стоило им встретиться взглядами, Сайфер замер на мгновение, слез с противника и отошёл. Оказалось, что парень публично называл Мэйбл "шлюхой" и Билл не выдержал. Диппер едва сдерживает эту кучу из эмоций страха и раздражения одновременно. Когда он просит Сайфера искренне извиниться за нанесённый ущерб, тот лишь кривит губы и кладёт на его голову цилиндр. А ещё у него разбиты все колени об асфальт и костяшки о чужое лицо, а штаны в говно разодраны. "Почему ты ничего не говоришь насчёт того, что он сказал про твою сестру?", — спрашивает Билл, а ответа нет. Сайфер не извиняется и говорит парню, что нападёт ещё, если такое повторится. Пайнс злится и хочет напомнить ему о возможности судебных разбирательств, но замолкает, глядя на то, как Мэйбл ёжится от холода в пиджаке Сайфера и панически одёргивает края юбки.***
— Зачем ты избил его? Прошлый опыт ничему тебя не научил? — хмурится Пайнс в домашней обстановке, притащив в неё и Билла. Тот молчит, провожает взглядом Мэйбл, идущую в комнату спать, и поворачивается к Дипперу. — Он заслужил, — произносит жёстко. — Этот мудак заслужил. И это бьёт по чему-то внутри, словно дрался с Сайфером он. Это насилие вызывает панический страх, колышет воспоминания и заставляет нападать словесно. — У тебя все заслужили. Один ты не заслуживаешь, чтобы тебя пиздили, — говорит он прежде, чем осознаёт, и тут же с взволновавшимся сердцем пытается замять. — Почему нельзя по-человечески разобраться? Пульс срывается к чертям. Ему не нужно было такое произносить. Даже думать. Билл, к сожалению, не пропускает смысл фразы. Сжимает зубы покрепче и разглядывает убийственно. — Стоять и смотреть, как слабак, пока оскорбляют дорогого тебе человека? — выплёвывает по словам. — Я по-твоему слабак, раз выбираю мирное решение? — и смотрит Билл так, что даже ответ не нужен. Словно более жалкого и мерзкого человека, чем Пайнс, не найти. — Если бы у меня был хоть кто-то родной, я бы за них глотки живьём грыз. Я не знаю, почему ты не можешь понять, — встаёт он, закончив. Проблема в том, что Диппер понимает. Проблема в том, что он действительно трус и слабак. Проблема в том, что это так просто не признаешь. — Подожди, — не даёт Пайнс и поднимается следом, хватаясь за его плечо и опуская глаза в пол. — Хоть кровь с себя смой. — За костюм сойдёт, — снимает он бабочку, бросая к цилиндру. — Я сейчас схожу за пиджаком, — пытается Диппер. — Не надо. — Билл, — просит он, поджимая губы. — Я всё и так понял, Сосна. Можешь не продолжать. — Ты понял неправильно, — морщится как от боли и сжимает чужое плечо сильнее. — Ты даже за свои слова ответить не можешь, не то что сестру защитить, — плюётся Билл правдой. Он думает, что Диппер не знает? Или у Сайфера глаза только сейчас типа открылись? — Останься и смой с себя кровь, — очень тихо просит Пайнс и наконец отпускает. — Я за пиджаком. Билл бесшумно проходит в ванную.***
— Ты спишь? — садится рядом Диппер, смотря на неё, укрытую простынёй с головой. — Нет. Я слушала вас, — раздаётся безэмоционально. — Пиджак на стуле. — Прости, что это был не я, — касается он её спины. — Я в порядке. Просто слишком быстро всё произошло. Я тебе звонила, когда Билл только подошёл. — Что случилось? — Ничего особенного. Он просто начал обзывать меня шлюхой из-за наряда и... Парней, — спотыкается она. — Парней? — Что их много. Он сказал, что я со всей школой сплю, — вздрагивает её голос. — Мэйбл... — Это неправда, — зачем-то поясняет она. — Я знаю. Он идиот. — Билла из-за него накажут. — Сайфер сам как-нибудь разберётся, — отрезает он. — Я спать, наверное сейчас, — после затяжного молчания, пока он утешительно гладит её по спине. — Прости ещё раз, — бросает Диппер искренне и всё же уходит.***
Билл залез в ванну и сидит одетый. У Пайнса на него уже, если честно, нет сил, так что он просто оставляет его пиджак рядом и сползает по стене устало. Они молчат, но как будто думают об одном и том же, хоть и совершенно по-разному. — Мне больно, — произносит Билл куда-то в пустоту, что Пайнс не догоняет: может, ему вообще послышалось. — Больно? — переводит Диппер взгляд на него. — Нет, — с таким выражением лица, что "да". — Мне подуть? — усмехается Пайнс. — Не здесь, — звучит отстраненно. — Больно не физически, — как предвестник важного и неприятного разговора. — Я хочу семью. Дипперу самому становится больно буквально за секунды. И почему-то Билл мерещится ему тринадцатилетним мальчишкой. Диким и одиноким. Бешеным. Сумевшим справляться самому. Уставшим от того, что положиться не на кого. Прощается обида, хоть он и не слишком злился на Билла. Скорее на себя. Диппер садится рядом в ванну и прислоняется плечом, смотря куда-то вперёд. — Ты сильный, Билл, — с опущенным "очень", которое почти вырвалось наружу. — Отдохни сейчас. Сегодня никто тебя искать не будет, верно? Пайнсу глубоко внутри страшно от того, что он делает и говорит. Но понимание такой простой истины поражает его. Одиночество и вправду бывает разным. И ему хочется помочь. — Отдохни, правда. Тебе станет намного легче, — пытается заполнить воздух бесполезной болтовней, а после вздыхает, решаясь повернуть голову. — Мне жаль, — говорит он наконец. "Мне жаль