***
Экзамены по математике всегда проводились самыми первыми, и Диппер готовился к ним с особой тщательностью. Повторял, изучал, прорешивал. Влюблялся в этот предмет всё сильней и сдавал его на высшие баллы. А теперь ещё и пари подталкивало к победе. "Я проиграю" горело в мыслях каждый раз чужим голосом. Да ладно, Сайфер же умный, чётко знал Диппер. Но глядя на то, с каким печальным спокойствием Билл стоит рядом и протягивает ладонь для рукопожатия, в глубине души Пайнс догадывается. Жест такой ненужный, наигранный. Билл поворачивается к одноклассникам, за секунды меняя взгляд и выражение лица, расплывается в уверенности в победе. Диппер напоследок легонько бьёт его по руке, что остальные списывают на враждебность. Билл лишь смотрит чуть живее и понимает правильно. Когда забирают листки, он непроизвольно поворачивает голову. Билл сидит уверенно и медленно кивает учителю в знак благодарности. А после прищуривает глаза, смотря на него и расплываясь в таинственной улыбке. О том, как прошёл экзамен, они не говорят.***
После экзаменов и в честь наступающим праздников принято отмечать. Сайфер же тактично съёбывает с их первой совместной вечеринки после первых трёх попыток людей вокруг утащить его поболтать. Диппер на самом деле скептически считает, что Билл мстит за тот раз, когда Пайнс его "кинул" на Хэллоуин. Оглядывается вокруг в поисках Мэйбл и думает тоже свалить. Вечеринки — отстой, даже если так думает только он. Школьные, кстати, тоже. Потому что на них все те, с кем он подружиться не смог. Хотя какао с зефирками готовят неплохо. Вдруг раздаётся такой хохот, что его даже сквозь музыку оглушает. Он поворачивает голову и замирает. Там в группе ребят стоит девушка и опять звонко смеётся над шуткой какого-то парня рядом. Пайнс сглатывает. Она светится счастьем, откидывает собранные в хвост волосы и иногда поправляет лямки яркого топика. Диппер так долго пялится на неё, что она замечает его, пробегается взглядом и возвращается вниманием к друзьям. А он, только отвернувшись и будучи пристыженным, снова смотрит за каждым её жестом, пока не вспоминает. Ему не светит. Он не интересен таким красавицам. Ему банально страшно будет с ней говорить. У него совершенно нет опыта. — Как тебе здесь? — улыбается, и Пайнс вздрагивает, испуганно моргая: даже не заметил, когда она подошла. — Эм... — ему вообще-то нужно время, чтобы собраться, проверить, что нормально выглядишь, и составить примерный план разговора, и теперь он в панике. — Я не создан для вечеринок, — пытается что-то адекватное выдавить из себя. — Вот как. А мне очень нравится у вас. Да и все рождественские вечеринки ничего, — завораживает взгляд блёстками на коже. — Я Эш. Из школы другого региона. Заметила, что ты на меня заглядывался. У неё тёмные волосы, которые блестят рыжим, и прямой нос. В глаза же смотреть ему страшно. Тогда точно подвиснет. — Мейсон Пайнс. Можно просто Диппер. — Диппер? — не понимает она. — У меня родимое пятно, — поднимает волосы со лба. У него чувство дежавю по отношению к этому разговору. И от этого накрывает всем дерьмом, которое наговорил о нём Сайфер перед Венди. Не в самое подходящее время. — Ого, а у меня ничего такого нет. Даже шрама никакого. — Эш, тебя Дэв зовёт, — произносит какой-то парень. — Слушай, — поворачивается к нему, и Пайнс впервые заглядывает в глаза, — давай-ка телефон, я свой номер запишу. Диппер неверяще смотрит на экран, когда она уже уходит. Что вообще происходит? В какой он вселенной, что к нему подходят симпатичные девушки? И... Дают номер? Он знает, что никогда в жизни не позвонит, но всё равно. Это как снова прикасаться к чему-то давно забытому. Кроме как насчёт школы он не помнит, чтобы общался с девушками кроме Мэйбл. В который раз он жалеет, что не пресёк всё с Биллом раньше: как минимум до потери взаимоотношений с Венди. Тогда бы он не тупил. Тогда бы у него могли сложиться нормально отношения, может, даже с той же Кордрой. Чтоб переебало этого Сайфера. К самому-то девчонки так и липнут. Диппер думает, как бы поцензурнее сказать тому, какая он охуевшая мразь и как он его жизнь, сволочь, подпортил.***
Когда получает результаты, Пайнс светится от счастья. Догоняет Билла, который идёт медленно, так печально медленно, что в глубине души Диппер уже всё знает. — Сто баллов, как я и обещал, — останавливает его и всовывает табель успеваемости с результатами, надеясь, что ему кажется. Сайфер улыбается. Так грустно и неправильно. Он должен нахально махать листами перед его носом с каким-нибудь "101/100", а не гнуть так брови. — Билл... — Ты молодец, хорошо постарался, — тянет губы в лицемерии. Диппер ненавидит это выражение лица. — Сколько? Сколько у тебя?! — он так отчаянно цепляется за его плечи, вырывает этот несчастный листок. "92/100" — Пусть будет подарком на наступающее Рождество... — Я ненавижу это! — почему-то внутри эмоций столько, что терпеть невозможно. — Ненавижу эту чёртову математику! Диппер кричит, хотя никогда из-за пустяков не кричал. Не понимает сам, а Билл всё равно не пугается и только улыбается мерзко. — Да ладно тебе... Когда-то ты этого даже хотел. Он вспоминает про Глифулов, и его обволакивает ужас от осознания того, что могут сделать эти твари. — Это же не "B"? Скажи, что это не "B". — "-A", всё в порядке, — Билл спокоен настолько, что пугает ещё больше. — А потом отпиздят тебя до полусмерти, мрази конченые! — он сжимает пальцы на своих предплечьях до ощутимой боли. И не понимает, почему внутри больнее. За кого-то другого. — Перестань... С наступающим. Сайфер пытается уйти, но Диппер держится за его руку, не пускает вовсе. И только отчаянно не понимает, как так случилось. — Может, ты не выспался тогда? — Сосна... — Не позавтракал? Да, конечно, ты же никогда не завтракаешь, — вскрикивает, тут же сталкиваясь с холодом в светлых глазах. — Сосна, я просто не подготовился. Ты понимаешь? Выиграл сильнейший. — Нет, пожалуйста... Мне же придётся... — Загадывай, что угодно. С меня любое желание. — Ладно... Ладно, я придумаю что-нибудь, — отпускает Сайфера устало. Впервые так неприятно получать идеальный результат за экзамен. — И это... Билл. Зайди к нам в любое время двадцать пятого. У Билла на лице такая поражённость, что смешно становится. Ладно. Всё это не конец света. У них ещё есть время придумать что-то нормальное. Тем более за каникулы. На Рождество он обязательно попросит много-много счастья для своей семьи и лучшего друга.***
Билл стоит растерянно, когда Пайнс открывает дверь и приглашает его внутрь. — Точно можно? Семейный праздник всё же... — Заходи. Мэйбл как раз сейчас разворачивает подарки. Всё, что Сайфер может сделать — протянуть пакет с праздничным кексом и подарками близнецам. — Билл! — вскакивает девушка. — Привет, — отвечает на её объятия и замечает родителей. — Здравствуйте. Ничего, что я?.. — Сейчас чайник поставлю, — встаёт мистер Пайнс, заставляя что-то в груди ныть. — Без меня мамин подарок не открывать! Мэйбл радостно прыгает вокруг него, пока Сосна разбирает пакеты и ставит угощения на стол. Пахнет домом. Вокруг царит атмосфера семьи, Сайфер слабо и осторожно улыбается. Ему очень грустно, что у него такого нет. Каждый раз его тянет к Пайнсам домой всё сильнее, и каждый раз возвращаться к Глифулам всё тоскливее. — Вручи пока подарок Мэйбл, я потом свой отдам, — расставляет чашки Пайнс. Глаза девушки горят от ожидания. И Билл вручает ей набор цветных подводок, где есть в том числе и розовая. Мэйбл визжит от радости и висит на его шее, пока Сайфер завидует Сосне, потому что у него есть сестра. За Мэйбл Пайнс хоть умереть, хоть убить не жалко. Пайнсы раскрывают подарки друг друга, целуются в щёки. Билл со спокойной улыбкой пьёт чай и думает, что счастливее людей найти сложно.***
Он понимает, что Сайфер за столько уж времени должен был напиться чаем, и зовёт его к себе. Немного нервничает, потому что не уверен, что Билл вообще примет его подарок. — Красиво... — задумывается о чём-то своём Сайфер. — Я ничего не буду трогать, просто посмотрю, — уверяет он, вставая около постеров, и Диппер вспоминает, что тот ни разу не был у него в комнате. — Моя любимая часть дома, — теряется в улыбке, опуская взгляд на подарок. — Держи. Билл принимает запакованную коробку растерянно и осторожно трясёт, пока не слышит глухие удары изнутри. Только тогда под охуевший взгляд Диппера разворачивает, сдирая цветную фольгу. — Я, конечно, понимаю, что мы немного не в тех отношениях, чтобы дарить друг другу такое, но... — он ждёт, когда на лице Сайфера появятся хоть какие-нибудь эмоции. Тот лишь сжимает в руках коробку сильнее и решает открыть крышку, убедившись, что там действительно телефон. — Ты серьёзно?.. Он нерабочий, что ли? — Сайфер не был бы Сайфером, если бы не отреагировал как придурок. — Так ты всегда будешь на связи, пока мы сдаём проект, — говорить неловко, потому что друзьям обычно такого действительно не дарят, наверное. — Я... У меня нет слов, — обхватывает самый простой кнопочный телефон пальцами и прижимает к груди. — Это в хорошем смысле или нет? Если что, его вернуть можно. И не волнуйся насчёт денег, он недорогой совсем был, могу так, суммой отдать, если тебе не нравится, — тараторит, сжимая своё запястье в нервозности. — Да. Да, конечно. Я просто не знаю, как нормально тебя поблагодарить сейчас, — эти слова приносят облегчение, и он выдыхает, видя теплоту в чужих глазах. Впервые он видит Сайфера таким растеряным. — Спасибо будет достаточно, поверь, — улыбается Пайнс. — Спасибо, — у Билла лицо более расслабленно, когда он искренен. Диппер ловит себя на мысли, что видеть настоящее его лицо без этих натянутых выражений приятнее. — Теперь я? — протягивает что-то завёрнутое. По широкой уебанской улыбке и огню в глазах становится понятно, что это что-то стрёмное. Когда внутри упаковки оказывается результат Билла по математике, поставленный в рамочку, у Диппера внутри закипает кровь. — Ты серьёзно? — Я же сказал, будет подарком на Рождество, — улыбка не сходит с его лица, а Дипперу хочется ударить придурка этим же подарком. — Билл, ты... — прикрывает Пайнс глаза. Он издевается как будто. — Расслабься, Сосна, — вешает он что-то на его шею. — Это была шутка, — забирает рамку. Пайнс кладёт ладонь на грудь, щупая подарок. Холодный, как руки того, кто его надевал. Диппер снимает, чтобы разглядеть получше. Прямоугольная металлическая пластина, на которой с одной стороны выгравировано сосновое дерево, а с другой текст: "Враг в прошлом. Друг в настоящем" И текст почему-то заставляет мозг перестать работать. Он завороженно проводит по металлу пальцами. — Почему треугольник? — спрашивает о самом неважном: о фигурке под текстом. — Моя любимая фигура, не знаю? Они прям побили все уровни неловкости: подарить друг другу телефон и кулон. Очень мило. До горящих ушей и шеи. — Я же могу не носить это? Это ужасно, — шутит Пайнс, накидывая назад на шею. — Да, конечно, но... — у Билла вид настолько растеряный, что даже смешно. — Забей, Сайфер, — касается его плеч в полуобъятии. — Спасибо. Пайнс уверен, что не снимет кулон. Пайнс знает, что для Билла это важно, даже если тот об этом никогда не скажет. Пайнс сделает вид, что не заметил, что пластина будто спизженна с какого-то завода. Пайнс ни за что на свете не скажет, что буквы получились пиздецки кривыми. Пусть у Билла хоть где-то будет Рождество.***
Когда Мэйбл с родителями уходит в гости, Сосна предлагает проводить его до дома и болтает о том, что его бросили на вечеринке, и о какой-то девчонке, которая дала ему свой номер. Сайфер лишь слушает и изредка шутит про то, что Пайнсу голову снесло маленько. Но, наверное, это нормально? Да и Пайнс впервые говорит ему о тех, кто его восхищает. Билл не имеет права и желания перебивать. — Она невероятно красивая. Я просто... Я терялся каждый раз при виде неё. Такая живая, яркая. — Ты же её в первый раз видел, нет? — смеётся он от "любви с первого взгляда". — Да брось, неужели ты никогда не засматривался на красоток и не мечтал о них? И на этом моменте Сайфер понимает, что можно сказать сейчас. Сначала своей внезапной серьёзностью он рушит атмосферу, затем и собственное спокойствие. — Я так-то гей, — старается говорить чётко, хоть и не может смотреть на Пайнса. — Что? — на его лице полное замешательство, которое отзывается чем-то неприятным в груди. — Мне нравятся парни, — дрожит он при улыбке. Говорить Пайнсу одновременно и тяжелее, и легче, чем Мэтью. От того хера не зависла его дружба. — Пиздец, — роняет Пайнс, смотрит на Билла недоверчиво, словно ожидая, что тот пошутил. — Пиздец? — отчего-то в горло накатывает ком, и голос хрипеть начинает. Сосна хмурит брови и тут же проводит по лицу руками. — Ну в смысле... Нет, Билл, нет, — пытается исправиться Пайнс. — Конечно, нет. Просто... Неожиданно. Поверить не могу, блять. Давно? — Что? — Давно это понял? — В детстве. Ещё в фостере. Тогда Пироньяка ещё липла к нему, Шестигран ревновал её и постоянно спрашивал, почему Билл ей не интересуется, а Тот, чьё имя нельзя называть, терпел неприкрытый стыдливый интерес Сайфера. Дикого со всеми кроме этого парня. Единственного, кого Билл слушал. — И сказал мне только сейчас, — как будто спрашивает "почему не раньше?" хотя, казалось бы, когда раньше. — Ладно. Я давлю? — Пайнс нервничает, но как будто из-за чего-то своего. Не знает, что говорить, и несёт всякую чушь. — Мне кажется, что я давлю. Эм... Хочу, чтобы ты знал: я не против тебя. Всё в порядке. Я буду относиться к тебе так, как и относился. — Всё равно шарахаться начнёшь, если я пошучу "по-гейски", — криво улыбается Билл, отодвигая воспоминания. — Кстати, да, точно, — отпускает он Сайфера из объятий. Тот смотрит на Сосну и не понимает. Билл старается смотреть спокойно: это нормально, Пайнс не обязан, и вообще... — Нет, ну ты бы посмотрел на себя со стороны, — хохочет Пайнс и снова его обнимает, только крепче. — Ты всё ещё мой лучший друг, — в груди Билла становится так тепло, что он прикрывает глаза. — Несмотря на то, что тебя заводят хуи. — Это было мило до последнего предложения. — Я старался, — тепло смеётся Сосна, и это приятно. — Почему тебе не нравится Мэтью? — внезапно вспоминает, отлипает от него и смотрит напряжённо. Ему нужно убедиться. — Почему ты спросил? — после заданного вопроса Пайнс жёстко тупит. — Погоди, ты серьёзно подумал, что если мы не ладим, то я перестану с тобой общаться? — спрашивает, и Билл не выдерживает маски, слегка улыбаясь. — Блять, Сайфер, ты же такой умный, а иногда о бреде каком-то думаешь, — Пайнс словно не может его не трогать и постоянно то пальцами, то плечом задевает. — Мне просто не нравится, что он так открыто это выражает. Такое чувство, что он во всех подряд влюбляется, — Пайнс настороженным взглядом следит за его реакцией. Волнуется о нём. Ждёт выражения облегчения на лице. Билл выдыхает. Теперь точно всё в порядке. Не то что бы, он прям сильно был уверен, что Пайнс стал бы врать ему насчёт того, что он его принимает, но всё же. — Я ему нравился, — Билл отводит взгляд, понимая, что он тоже часть этого "во всех подряд". Но может всё-таки... "Ты просто очень красивый" Билл не знает, что в голове у этого придурка, но связываться с ним он больше не собирается. Пусть влюбляется в другого. — Я хотел с ним встречаться, но потом мне стало плохо из-за него и... Сам знаешь. — Так он тебе нравится? — Билл мотает головой. — Он предлагал мне отношения за деньги. Не то что бы я был против лёгкого заработка, но мне очень неприятно с ним. Я просто хотел, чтобы со мной кто-то был, — морщится он, потому что принимает свои ошибки. Пытается принять и то, что раньше считал слабостью. — Эй. Это нормальное желание, — Пайнс пытается подбодрить его и смотрит с надеждой. — Это всё так сложно... — прикрывает он глаза на пару секунд. — Да нет ничего в этом сложного. Если тебе нравится человек, то думай о том, что он тебе нравится, а не о том, достоин ты его или нет, — Пайнс сжимает его плечи и бесконечно тепло улыбается, приближаясь к нему. — Ты достоин любого, — шепчет в ухо, и Биллу отчего-то становится жарко в щеках. Какой-то откровенный пиздец. — Хочешь сказать, что это просто? — смеётся, сбивая этот стыд и отвлекая Пайнса. — Я хочу сказать, что ты идиот, если не понимаешь, — шуточно закатывает он глаза. — Кстати, а если серьёзно, что ты будешь делать с результатом? — вспоминая и переводя тему на то, что Сайфер до сих пор нёс в руках. — У себя повешу, а что? Тебе всё-таки надо? — с почти серьёзным выражением лица спрашивает Билл. — Нет, а вот прям серьёзно. Сайфер смотрит ему в глаза и в ту же секунду ударяет рамкой об асфальт. Осколки стекла разлетаются по тротуару и не только. Пайнс задерживает дыхание и смотрит с каким-то ужасом, и Билл уверен, что у него в голове сейчас крутится номер пункта Конституции, на который Сайфер прямо сейчас положил хуй. — И зачем ты это сделал? — Сосна безэмоционально начинает немного заторможенно складывать в руку осколки. До Билла доходит, что тот боится крови. — Для элегантного жеста, — оправдывается он. — Не трогай, я сам соберу, — плавно перемещает с чужой ладони на свою стекло, а после и с пола. — Не одобряю вандализм, — озвучивает насчёт случившегося. — Больше не повторится, — честно обещает он и неосознанно сжимает ладонь, забыв про осколки. В кожу вспивается острым, но главное, чтобы не видно было. Видя дом Глифулов, Пайнс разворачивается в сторону своего района, на прощание помахав рукой. И только тогда Билл решается прошептать так, чтобы никто не слышал. — Спасибо тебе. Миллион раз спасибо.