***
Парень в отражении проводит ладонями по оголённым ключицам и груди, задерживаясь костяшками на рёбрах. Он пальцами поднимает веки и пялится на свои глаза и маленькую точку на одном после травмы роговицы. Он каждый раз вместо улыбки отворачивается в презрении. Сайферу не нравится, как он выглядит, несмотря на слова других людей. Ничего в нём не кажется ему таким уж привлекательным. Эта нищенская худоба (наследственное или из-за одного приёма пищи в сутки?), когда лопатки противно торчат и чувствуешь костями каждую поверхность. Сосна тоже худой, но в здоровом смысле слова. Как человек, который не ест много по своей воле. Билл завидует, но не телу. Тому, что тот выбирает, а он нет. Семья. Семья. Семья. Близнецы Пайнс смотрят на отражение и знают, что они есть друг у друга. Ещё у них есть родители. Тоже красивые. Сосна и Мэйбл выглядят как они, и у них всё просто и понятно. А он даже не знает, на кого чем похож. Папины глаза, мамина улыбка?.. Билл не против быть похожим на кого-то адекватного. Он бы гордился тем, что носит чьи-то гены, делит кровь с любимыми людьми и прочее, но... Если бы всё было иначе. С самого детства тёмные волосы, кожа и "змеиные" глаза только его. Как будто без генов. И Билл знает, что в собственной внешности его раздражает больше всего именно то, что он сам присвоил её себе, сняв чужую ответственность, как и за многое другое. В свидетельстве о рождении о матери только имя и фамилия, в графе с отцом — прочерк. Билл мысленно всегда пропускает обе строчки. Даже если первыми это сделали его родители. Бесит не несуразность того, как он выглядит. Бесит то, что он всю жизнь один. Бесит настолько, что иногда он плачет из-за этого. Но, возможно, лучше уж так, чем с ними. Никто не в курсе. Возможно, это было бы хуже, чем с Глифулами, хотя, казалось бы, куда ещё хуже. Жаль только, что он никогда не узнает, каково это жить в счастливой семье и видеть каждый день тех, на кого так сильно похож.***
Билл стоит перед дверью и не знает, точно ли можно было прийти вообще. Сосна всегда зовёт его ровно к "да приходи, когда хочешь", и Сайферу остаётся лишь вздыхать и пытаться решиться на звонок. Пайнс замечает его раньше и смотрит с широко открытыми глазами. — А заходить не будешь? — моргает он. И Сайфер не знает, как сказать, что не хочет в выходной лезть в чужую семью. — У вас все дома? — так и стоит он у порога. — Я один, — недоумевает Пайнс, а потом приоткрывает рот в осознании — необязательно правильном, но осознании. — Заходи уже. Билл принёс им угощения, и Сосна тут же бежит ставить чайник, перехватывая пакеты. И эта атмосфера дома... Даже без большей части семьи чувствуется: фотографии детей на полках, количество стульев, рассчитанных на совместные ужины, настольные игры поблизости. Сайфер задыхается от зависти, пока никто не смотрит. — Ты чего? — осторожно спрашивает Пайнс и кладёт руку на плечо. — Наказание сегодня будет? — пытается перевести тему, и Сосна поджимает губы, но позволяет. — Ну как наказание... Пойдём в комнату тогда, а чай потом? Пайнс достаёт чёрный платок и почему-то задумывается. — Если завязать тебе глаза, то всё будет нормально? Билл на несколько секунд зависает. А потом понимает, к чему вопрос. И неосознанно проводит языком по подточенным клыкам. — Да, — не отрывая от него взгляд и смалчивая кучу издёвок и расплываясь в улыбке. Что за внезапная забота, Мейсон-Диппер-Сосна Пайнс?.. — Я же буду знать, что ты всё равно рядом. Наверное... — запинается, рассматривая все варианты. — Или цель, наоборот, оставить меня в помещении в замкнутой темноте? — Нет, — морщится Пайнс от его идей. И замечая то, как пристально и заинтересованно смотрит на него Сайфер, сдаётся: — Я просто хочу перекрасить тебя и постричь. Билл даже не знает, можно ли ему сейчас смеяться, и нечаянно давится хохотом под чужой осуждающий взгляд. Сайфер сам перехватывает повязку. — Всё точно будет нормально. Сосна иногда бывает милейшим чудом. Подумать только, вместо нормального, действительно позорного наказания, ему поменяют причёску. Биллу так смешно, что уже становится неприлично, и он всеми силами скрывает счастье в улыбке. И накрывает глаза тканью.***
То, что Сайфер сидит абсолютно спокойно, кажется невероятным. Доверяет немного больше остальных, позволяет делать с собой что угодно. И вряд ли дело только в пари. Диппер мешает краску под смех Сайфера над чем-то своим и какой раз задумывается, как они до этого дошли. Ну, в плане... Билл — это тот, кто дубасил его, издевался, заставил бояться кучи вещей. Билл — это тот, кого он до дрожи во внутренностях боялся и кому бы с радостью въебал за прошлый опыт. И при всём этом... Билл — его друг. — Какие хоть это будут цвета? — задыхается Сайфер в нетерпении и аммиаке. Всё-таки нет, со "абсолютно спокойно", это, конечно, Диппер загнул, потому что стоит тому успокоить руки, он начинает болтать ногами. — Потерпи, узнаешь... — улыбается Пайнс. Хорошо, что он не станет жестить. Хорошо, что.. Хотя, если Сайфера вштырит с этого, будет максимально хуёво. Диппер замирает на какое-то время, обдумывая, правильно ли он всё делает. Может, стоило выбрать что-то унизительное, и тогда бы Билл хотя бы продолжал ему доверять. Что если это было попыткой убежать от прошлого, а не просто любимый цвет? Если он ошибётся, будет плохо, очень плохо. А ещё неизвестно для кого наказание будет большим. — Было бы смешно, если бы я был натуралом, а ты бы покрасил меня в радужный цвет, — от неожиданности Пайнс даже смеётся. — Но для нескольких цветов ты слишком мало дергаешься. — Какой внимательный, — улыбка не сходит с губ обоих. — Опыт не пропьешь. Все в Гравити Фолз знают, что приёмный ребёнок Глифулов очень любил гулять по лесу, но очень немногие в курсе, что он просто сбегал. Это помогло развить отличный слух, хорошую память и чутьё зверя. Диппер делает первый неуверенный мазок, шуршит перчатками и думает о Сайфере, пока тот молчит. У Билла жёсткие жёлтые незатонированные в блонд волосы. Они почему-то теперь вьются, отрощенные до странной длины. Диппер помнит, что раньше они были прямыми. А ещё неприкрытые плечи с веснушками, как будто на него вот реально насрали. На темноватой коже это выглядит нелепо. — У тебя веснушки, — зачем-то говорит это вслух и не знает, как иначе описать своё удивление. — Офигеть, — выдыхает Сайфер саркастически. Диппер красит и думает о том, что Билл в целом по внешности "как-то не очень", если смотреть на всё по отдельности. Вместе — тоже, блять, нескладно. — Я слышал красивую легенду, что веснушки — это следы того, куда нас убили в прошлой жизни, — произносит Сайфер. — Тогда тебя, видимо, расстреляли, — Диппер мажет рукоятью кисти по заполненному веснушками носу, который Билл тут же прикрывает. — Хотя бы не извращались со лбом, — отвечает тот, тут же слыша возмущение. — Это родимое пятно, необразованный ты мудак, — пытается убрать руки с россыпи веснушек Пайнс, периодически понимая, что такими темпами прокрашены волосы будут неравномерно. Билл вскакивает, смеётся и наощупь хватает его за ладонь, крепко сжимая. Пайнс замирает и тут же дёргается, когда Сайфер осторожно поднимает его чёлку пальцами. — Зачем ты до сих пор его скрываешь? — пальцы у него, кажется, впервые тёплые. А ещё хорошо, что Билл не видит его смятения на лице. И странной растерянности от подобных неожиданных жестов. — Это намного лучше чем веснушки. — Особенно твои, — соглашается Пайнс, отталкивая. — Не хочешь всё же сесть? Сайфер надолго затихает и изредка прикусывает щёки изнутри от тоскливой грусти. Как раз к тому времени Диппер успевает докрасить. — Я слишком назойливый? — аккуратно поджимает к себе ноги под шуршание перчаток. — Нет, — выдыхает, смотря на друга. — Нет, ты не такой. — А какой? — внезапно, через паузу в диалоге, продолжает Билл. — Что? — спрашивает, даже если расслышал. — Мне интересно, каким ты меня видишь. — Лжецом, лицемером, психически неуравновешенным, — тут же перечисляет Диппер, зная, что Сайфер поймёт. — И это всё? — Да, — улыбается Пайнс, и его улыбку слышно в этом слове. Не может же он просто так делать ему комплименты. А так... Билл... он надёжный. Стоит крепко рядом с ним и не делает и шага в сторону ради кого-то получше, чем Пайнс. Ответит на вопросы жюри, когда он сам запинается. Не сбежит, если пообещал помочь с проектом. Отдаст нож лезвием к себе, чтобы резал Диппер. Просто невероятно умный. Пайнс иногда думает, что тот мог бы закончить школу за год, если бы захотел. Сайфер соображает слишком быстро. Плетёт интриги, делает что-то в свою пользу, и никто об этом никогда не узнаёт без его ведома. Понимающий. Он касается осторожно, когда знает, что Диппер на грани. Он слушает, что бы Пайнс не сказал, и учится не давать советов, когда его не просят. Он так старается ради Диппера. Многие девчонки шепчутся, что он красивый, хоть Пайнс бы и не согласился никогда с этим. У него цепляющая внешность. Контрастная. Чересчур светлые глаза на фоне смуглой кожи... мулата?.. Никто не знает, даже, наверное, Билл, как он получился с такими приколами. Фигура, где за худобой прячется бешеная сила и стремление жить. Он дикость, заключенная в лицемерную грацию. Символичную. Лживо-прекрасную. — Очень жестоко с твоей стороны, — Билл тянет улыбку, подыгрывая. Пайнс не говорит, что для себя лично перечеркнул и ложь, и лицемерие, и неуравновешенность. Молчит и о том, что у Билла хороших сторон намного больше.***
Пайнс расслабляюще шуршит расчёской в волосах и периодически, наверное, оглядывает его со всех сторон. Билл не то что готов на эти перемены, но, честно говоря, если это Сосна, то вряд ли будет что-то настолько ужасное. Максимум, кривое, учитывая его испуганное "Ох" время от времени. Сайфер настолько расслабляется на стуле с закрытыми глазами, что чуть ли не засыпает в гостях. И, скорее, опешивает, когда Пайнс его трогает за руку, выводя из транса: — Эй, всё готово, — улыбается он, и это слышно даже через повязку. — Сильно плохо получилось? — Посмотришь сам, — предлагает Пайнс, стряхивая отстриженные волосы с его плеч. И при попытке Билла снять ткань, развязывает её сам, шутливо ударяя по его рукам. Когда он снова видит, Сосна ещё серьёзно оглядывает свою работу, а потом опускает взгляд ему в глаза. Довольно непривычно после пары часов без зрения. Билла немного напрягает, пока Пайнс не выдаёт совершенно серьёзно: — Пиздец, Билл, тебе так идёт. Сайфер выдыхает и неожиданно мягко смеётся. Встаёт, чтобы подойти к зеркалу в другой комнате. Ему искренне интересно, какой цвет мог заставить Пайнса смотреть на него так неотрывно. И когда он видит себя, понимает. И тоже не отводит взгляд. У него тёмные волосы. Теперь намного короче. Давно он не видел себя таким. — Ну... — зависает он. — Вроде неплохо, — единственное, что получается говорить. Когда он заносит ладонь к затылку, не чувствует привычной густой шевелюры. Зато не жарко будет. Но вот чёрные волосы... Не слишком ли напоминает о прошлом? — Неплохо? Да ты горяч как хер пойми кто, — возмущается Пайнс, вставая сзади, а Билл тут же чувствует, как в щеках ему становится теплее от таких слов. Красивым его уже называли, но вот горячим... — Подлецу всё к лицу, — тянет он уголки губ в неловкой улыбке, думая только о сказанном другом. — Да конечно! Ты в жёлтом как дерьмо выглядел, — запускает пятерню в чужие волосы Сосна и ерошит их, нарушая созданный порядок. — Пошёл нахуй, Пайнс, — смеётся Билл и поворачивает голову, чтобы укусить наглеца за руку, но лишь щёлкает зубами. — Что за грязь у тебя с языка слетает, Билли? — пародирует классную руководительницу Диппер под общий смех, а после берёт его за щеки и дёргает в противоположные стороны перед зеркалом. — Посмотрите, какой лапушка этот Билли, — эти прикосновения до сих пор непривычные, но безопасные, как у Мэйбл. — А! Посмотрите, кто у нас тут такой красивый, умный и обаятельный? Кто? Билл смотрит на счастливого Пайнса в зеркале и не знает даже, как пошутить, чтобы Сосна не сильно злился. — Ты, — и вызывающе смотрит на Диппера. Тот с секунду переваривает, а после распахивает глаза, тут же толкая Сайфера ладонью. — Идиот, — мило смеётся Пайнс, и у Билла всё внутри на мгновение замирает. — Я знаю, — отвечает он и впервые так же тактильно перехватывает руку Сосны.***
Когда Диппер восхищенно рассказывает Сайферу про прочитанные вчера статьи да даже просто стоит рядом, на них обращают внимание. Одни — что с заучкой Мейсоном кто-то общается, а другие, что два врага смеются вместе. Но на этой неделе к ним подходит парень, переводя фокус всех ребят на них. — Так а что с пари? — спрашивает одноклассник, и они оба замирают. Как объяснить толпе идиотов, что в качестве выполнения желания необязательно унижать человека? — Покрасился, — показывает на Сайфера, сдерживая дрожь в голосе. — И всё? А как же твоё обещание надрать зад? — спрашивает кто-то из толпы. Дипперу становится внезапно страшно. Невозможно объяснить всем им, что происходило между ним и Биллом. Что он бы не хотел причинять ему боль или унижать. — Вообще, он попросил ему отсосать. Но сказал, что блондинки ему не нравятся, поэтому пришлось покраситься, — выдаёт Сайфер под чужие охуевшие взгляды. Диппер тоже смотрит ошалело и с каждой секундой чувствует, как уши горят всё больше. Все молчат или тихо перешептываются. Билл не сделал ситуацию лучше ни на сколько. — Ну и каково оно, хуи сосать? — спрашивает кто-то. — Не так уж плохо, — самодовольно улыбается Сайфер, пока Диппер не знает, как справляться со всеми этими смотрящими на него глазами. У него сердце бешено бьётся, а в голове лишь паника. Как же ему страшно. Нужно думать. Думать. Что-то сказать, продолжить ложь. — Ну и нахуя ты это всем рассказал? — что уж Диппер и умеет, так это выглядеть злым в глазах других. — Я же просил держать язык за зубами, — всё ещё чувствует, как срывает пульс от страха. — Да что такого в том, чтобы представлять свою бывшую вместо меня? — Сайфер несёт какую-то полную чушь, но для всех они выглядят как герои бразильского сериала. Пайнс теряется, не знает, что отвечать и хватает его за свитер. Выводит из центра толпы, вталкивает в пустой класс и запирается с ним изнутри. Нужно время, чтобы отдышаться и прийти в себя. Диппер сползает по стене устало и на пару секунд прикрывает глаза. — Что это было? — Ничего, — равнодушно жмёт плечами Сайфер. — Ты хоть понимаешь, что натворил?.. — шепчет он, ужасаясь. — Все же узнают, что ты... — Билл в ответ на эти слова дёргается и теряет секундную улыбку. — Все бы всё равно узнали. Я теперь встречаюсь с Мэтью. У Диппера нет настроения на такие шутки, и он закрывает лицо ладонями. — Ты, блять, серьёзно? — Да. — Ты... — пытается начать Пайнс, но тут же теряет мысль во вздохе. — Невероятный долбоёб. — Зато думаю быстрее. — Отсос? Ты издеваешься? — взвывает Диппер и слышит шлепок. Когда он отодвигает руки для обзора, Билл посильнее бьёт себя в скулу, только после замечая, что на него смотрят. — Всё это — твой шанс на восстановление популярности, Пайнс. Я ничего не потеряю, а ты будешь только в плюсе. Готов поспорить, что все сейчас просто охуевают от того, что у тебя хватило смелости, чтобы мне такое загадать, что у тебя есть бывшая... — он замолкает на пару секунд, чтобы подвигать челюстью. — И что ты втащил мне. Боже, что они нахуевертили.. Зачем он это сказал вообще. Что они будут делать теперь? А если Билла гнобить будут, если узнают? Сайфер сволочь. Такая мразь. Никого никогда не спрашивает, когда берёт ситуацию в свои руки. Соображает быстро, только нихуя перед фактом не ставит. Раздражает. — Твои планы сосут, Сайфер, — закрывает голову руками. — Как, видимо, и я, — плюхается Билл рядом. До Диппера наконец доходит ещё кое-что. — Какого хуя ты с Мэтью встречаешься? — Не знаю. Так получилось. — Только у тебя так через жопу получается, — и пока Сайфер смеётся, он всерьёз спрашивает, отодвигая брезгливость насчёт чужого партнёра: — А ты вообще когда собирался мне сказать? — Я хотел сразу. Но ты был занят, пока о Эшли рассказывал. — Ясно, — раздражённо выдыхает он. Вечеринка. — Сайфер, ты так заебал, знаешь. Как вы вообще умудрились?.. Нахуя ты согласился? Ты же... — мыслей про Билла куча. И от каждой голова разрывается. Раздражает теперь не то, что Сайфер ему не сказал, а то, что каким-то образом они с Мэтью умудрились сойтись, и этот кусок долбоёба согласился. Билл теперь встречается. Вряд ли любит, но встречается. Скоро вся школа будет знать, что он гей. Да что за дерьмо... — В пизду тебя, короче, — встаёт он с пола и открывает дверь кабинета. И только начинает просить прощения у педагога из класса, где они решили поболтать, как встревает Билл, и их моментально отпускают. Подлецу всё к лицу. Диппер решает, что происходит что-то абсолютно хуевое и толкает Сайфера плечом перед тем, как уйти в свой класс на занятия.***
После случившегося Билл вспоминает о том, что ему кое-что нужно сделать раньше, чем это кое-что сделает его, и пытается найти Мэтью. Судя по взгляду, тот уже в курсе, но сейчас главное сказать правду быстрее, чем тот успеет сам что-нибудь спросить. — У нас ничего не было, — выдаёт он, понимая, что сам бы на чужом месте, возможно, не выдержал даже от простых слухов. — Его заданием было просто покраситься. На Пайнса давили, и это было первым, что пришло в голову, — чувствуется небольшое облегчение, когда лицо Мэтью смягчается. — Мне очень жаль, если я заставил тебя поволноваться. Билл кланяется в извинениях: его голову опускают чужие деньги и жалость. Мэтью же прощает его: он просто до глупости влюблен. Но когда его прижимают к себе посреди столовой и смотрят в довольно понятном направлении, становится ясно, что Мэтью ревнует даже к мысли о подобном, пресекает слухи. — Не хочешь есть за столиком со мной и моими друзьями? — оставляет руку на спине Билла. И сколько бы Сосна не говорил о ванильной внешности, силы у Мэтью прилично. Пока понемногу поворачиваются к ним, Билл улыбается для вида неловко и думает о том, как чужие чувства можно использовать. — Я всегда ем с Пайнсами, — убирает чужую руку от себя. — Будь добр, не делай так на людях. И когда Билл оборачивается, из кучи глаз видит лишь Сосну, который равнодушно наблюдает за ними. — Всё в порядке? — спрашивает Пайнс, продолжая есть, когда он подсаживается. — В полном, — крадёт у Сосны сок, тут же вскрывая. — Эта сцена собственничества была адресована тебе, — улыбается Билл, думая, что можно ещё стащить. — Я в курсе, — смеётся Пайнс, и в такие моменты, в принципе, кажется, что всё не так уж плохо. Люди его любят, деньги копятся, он никому не верит, кроме Пайнсов. Всё как и должно быть.