***
Мэйбл обнимает Глифула, краем глаза смотрит на девчонок и упивается, упивается роскошью рядом с прилично одетым юношей. Чувство превосходства захлестывает её, заставляет всё больше кокетничать с Гидеоном, который обращает рассеянное внимание только на неё, заполняет пустоту в сердце после всяких придурков. Глифул заливает в себя вовсе не сок и не газировку, присоединяясь к числу подвыпивших ребят. Не меняет своего уважения к ней и всё так же не делает ничего против её слов. Только думает о чём-то своём всё время и много молчит. Последние вечеринки он действительно очень тихий и задумчивый. И словно приходит ради алкоголя только. Мэйбл совсем не глупая, она может сложить безжизненный взгляд Глифула и пропуск Биллом занятий. У этих двоих что-то случилось, но ни один из них ей не скажет. Попытку Дипа тоже пресекли на первом же вопросе посылом нахуй. Но она всё равно на эти несколько часов позволяет себе не думать об этом. Быть эгоисткой, дразнить девчонок, ищущих в интернете, где они видели того красавчика рядом с ней. Мэйбл в Глифуле нравится только то, что благодаря нему ей завидуют. И это чувство настолько сильно в ней, что она забывает о возможности помочь не то что Гидеону. Даже Сайферу.***
Билл встречается с Сосной взглядом, когда тот передаёт ему до омерзения пьяного Глифула. Уже третий раз за три дня. Сайфер видит чужое беспокойство, но лишь кивает головой и отворачивается. Пайнс тоже молчит. Билл не хочет с ним разговаривать, как минимум, потому, что тот прямо сейчас на вечеринке. Причёсаный и разодетый. Ради девчонки, в которую по уши влюблен. Сайфер не хочет ни выслушивать о ней восхищенные отзывы, ни нечаянно оскорбить друга при попытке высказаться. Он понимает, что, возможно, это всё очень грубо, но сейчас ему так... Насрать?.. Тем более, когда Пайнса есть кому развлечь. Он просто придерживает Глифула посильнее и впервые думает, что, возможно, лучше было бы так же напиться в говно и не думать ни о чём.***
Мэтью — это тот, с кем Сайфер вот прям точно не хочет видеться, говорить и вообще как-либо взаимодействовать. Но когда приходит время возвращаться в школу, Билл видит, как тот стоит у входа и с надеждой выискивает его глазами. А найдя, стыдливо опускает голову к телефону. Не сказать, что Сайфер от этого испытывает какие-либо эмоции. Мэтью пытается спросить у него что-то, и Билл нечаянно пропускает каждое слово, понимая, что ему абсолютно поебать. Во время перемены он не знает, чувствует ли одиночество или облегчение от того, что к нему никто не подходит из одноклассников и учеников помладше. Он очень надеется, что это не из-за того, как он хуёво сейчас выглядит, а от слухов. "А давно он с Мэтью встречается?" "Блять, вы вообще в курсе, что он Пайнсу отсосал из-за проигрыша пари?" "Видели, как бешено этот из баскетбольной команды на Мейсона смотрит теперь?" "Как думаете, с кем Сайфер всё-таки сосаться будет?" Билл немного даже тянет уголок губ, вспоминая то, что слышал. Навёл шороху. Сплетни — дело, максимум, одной недели. Но хоть пока действительно оставили его в покое. Сейчас это нужнее всего, когда разговаривать ни с кем сил нет. Сайфер поворачивает голову к голосам и видит Пайнса. Улыбающегося и активно рассказывающего истории какой-то компании ребят. Нашёл темы для общения, стал раскованнее и живее. Смотреть приятно. Особенно по сравнению с тем, каким язвящим и колким он был в начале года. Билл думает о том, что вечеринки только пошли Сосне на пользу в его социализации, и тут же прячет улыбку, когда внезапно ловит ответный взгляд со стороны друга. Пока им лучше побыть по отдельности.***
Впервые домашка кажется такой скучной и... сложной? Или это его мысли просто разбегаются раньше, чем он пишет хоть предложение в этом блядском сочинении. Билл закрывает лицо ладонями и не знает, есть ли хоть какой-то смысл посещать сейчас школу, когда он не в состоянии сделать абсолютно ничего. Хуй с ним. Бад всё равно забил на них. Билл смотрит на снотворное, без которого не может нормально спать и с которым не может нормально бодрствовать. И вспоминает, что с половины пачки, смешанного с алкоголем — в холодильнике должно быть что-нибудь, — вырубить его должно надолго. Навсегда. Биллу подходит. Только он тянет к таблеткам руку, мозг парализует страхом. Так. Нельзя. Нельзя, нельзя, нельзя. Билл кусает себя за руку, идя против инстинктов, не дающих сжимать зубы слишком сильно. Боль отрезвляет, наказывает его за такую дурь, заставляет одуматься. Никаких, даже самых мелких, мыслей о суициде. Ничего. Ни в коем случае нельзя умирать. Можно уснуть и позже. И вены порезать тоже можно. Билл содрагается в мерзких ощущениях боли и хватается за запястья. Он же обещал себе: если умирать, то самым болезненным для него способом. А пока трусит — должен жить. Даже если был один раз, когда он не боялся и не отдергивал руки. Это страшно. Это так, блять, страшно. Почему он об этом думает? Может ему поспать и станет легче? Нет, только не спать и не сейчас. Что будет, если он не проснётся? А если проснётся? Гребаная психушка, которой в стенах его черепа тесно. Да что ему делать-то?.. Билл набирает Пайнса и ждёт, сжав телефон слишком сильно. Ему так страшно. Ну же, Сосна. Сосна, пожалуйста. Ответь. Пожалуйста, ответь. Диппер Руки дрожать начинают, когда автоответчик просит перезвонить позднее. Он звонит Мэйбл и та берёт трубку почти сразу: — Всё в порядке? — и на фоне музыка с криками вперемешку. У Билла в горле слова застревают. — Сосна не отвечает, — выдаёт он еле слышным голосом. — Мы с Дипом на вечеринке. Конечно, ему не до Билла сейчас. Сайфер кусает язык посильнее за подобные мысли. — Что-то ему передать? — пытается перекричать песню Мэйбл. — Нет. Спасибо, — быстро произносит перед завершением вызова. И со всей силы швыряет таблетки о стену.***
Пайнс перезванивает через... Вечность? Прошла минута или уже скоро утро?.. Иногда Сайферу кажется, что он ненавидит Сосну. — Тебе нужна помощь? — спрашивает первым делом, и Билл захлебывается в словах и своей злости. — Да, — не может даже соврать, глотает ложь и придуманные оправдания. — Да, пожалуйста. Пожалуйста. — Эй. Тихо, слышишь? Спокойно, — Пайнс пугается бредом Сайфера, хоть и пытается держать голос ровно. Сосна слишком Сосна, что даже спустя кучу времени молчания Билла, всё равно хочет помочь. Не шлёт нахуй, не говорит, что это просто опять крыша Билла едет. Пайнс говорит что-то успокаивающее, пока Сайфер думает о том, что у него никогда не будет человека ближе него. Чужая болтовня перекрывает плохие мысли и вызывает чересчур уж хорошие. — Можно я приду к тебе? — вылетает изо рта раньше, чем он успевает подумать, и Сосна как-то очень мягко замолкает. — Там ливень, — говорит неуверенно, и сердце на секунду отвратительно замирает от отказа. — Оденься потеплее, — и звучит это так, что у Билла внутри всё охватывается чувством неожиданной радости и спокойствия.***
Сайфер стоит под дверью как брошенная псина, не думая даже постучать, и Диппер открывает ему, мгновенно раздражаясь. — Просил же. Со всего Билла стекает вода, футболку со штанами хоть выжимай, а обувь полностью в грязи вперемешку с калифорнийским снегом. Диппер приносит таз и заставляет придурка: — Снимай всё сюда. — Всё? — тупит Сайфер. — Всё. — А дома?.. — такой вежливый и волнующийся о том, чтобы не побеспокоить чужую семью лишний раз, аж заебал. — Быстро, — дёргает за волосы, чтобы стряхнуть воду. — Я не собираюсь мыть за тобой пол. И когда Билл уходит переодеваться к нему в комнату, Пайнс наспех вытирает носком капли с пола, пока никто, особенно Сайфер, не заметил. Даже одежда далеко не крупного Диппера ему велика. Хотя, если вспомнить, сколько он жрёт, то, наверное, это логично... — Можно я не буду ничего рассказывать? — Билл сидит на его кровати со скрещенными ногами и смотрит куда-то в пол. Диппер не знает, что говорить человеку, который признаётся, что ему нужна помощь. И как эту сраную помощь оказать. — Тебе станет легче в таком случае? — он не Мэйбл. И потому понятия не имеет, что делать и спрашивать. Сайферу, видимо, совсем хуёво, если он после недели молчания пришёл к нему домой. — Нет, но и говорить я не хочу. Почему-то всегда кажется, что Билл сдастся, расскажет. Его всегда прорывает на эмоции, потому что он сам по себе буйный и разговорчивый. А когда ему плохо, так тем более. Помолчит, помолчит и в словах захлебываться начнёт. — Хорошо. Эм... Хочешь есть? — вспоминает предыдущие размышления и как-то непонятно неловко становится. — Да, спасибо. И когда он приходит с тарелкой, Билл уже весь в слезах. Иногда захлебывается Сайфер не только словами. — Прости, – поспешно вытирает лицо. — Мне уйти? — Нет, — Билл поднимает на него глаза испуганно даже как-то, и Диппер садится рядом. — Прости ещё раз. Почему Сайфера иногда жизнь так не любит, что ему приходится всё время плакать?.. Пайнс не трогает его. Разве что немножко: коленкой касается легонько и плечом. Чтобы Билл знал, что рядом есть ещё человек. Которому можно рассказать. — Миссис Глифул умерла. Диппер догадывался. Но как всегда оставлял эти мысли самым последним, что могло случиться. Он понятия не имеет, что нужно сказать, и лишь обхватывает Сайфера рукой. — Умерла. Её больше нет. Понимаешь? Диппер не понимает. Представляет, но это не то же самое, что и чувствовать. Он не знает, что говорить в таких случаях. В груди так нестерпимо тянет. Просто потому что Сайферу больно. — Я даже не думал, что меня это заденет. Билл невероятно сложный. Но временами... Диппер чётко помнит его в детстве. Весь в пыли, грязный и лохматый. Дикий до невозможности. Вечно скалит острые зубы и нападает при одном неверном взгляде. Но сейчас всё это кажется другим. Он мальчик, защищающийся от всех, кто его окружает. Избитый. Поломаный. Испуганный. Не видящий другого выхода, кроме как кусаться. И плакать одному, потому что раньше доверял только себе. Билл, немного ещё вздрагивающий, засыпает, оперевшись на Пайнса, и тот даже не думает о чужих пидорских привычках. Дипперу чертовски жаль, что всё что он может, это подставить своё плечо и осторожно, с сожалением погладить того по волосам как ребёнка.***
Билл просыпается, не зная даже, что спал. Но ему явно лучше. Хоть и чувствует он себя помятым. Трёт щёку, чтобы кровь к ней приливала быстрее, и только сейчас замечает, что за столом с горящей лампой сидит Пайнс. Глаза при попытке смотреть на него болят с непривычки. Сайфер пару минут сидит в своей темноте, и Сосна сам поворачивается к нему. — Порядок? — полностью отрывается от книжек. — Более-менее. — Разогреть ужин? — Давай. Пайнс такой хороший, что у Билла сердце щемит, даже пока он не до конца проснулся. Получается немного улыбнуться. Сайфер ест поспешно, резко. Только сейчас появляется возможность вспомнить, когда вообще ел в последний раз. — Останешься на ночь? Вопрос вводит в ступор. — А можно? Никому сейчас он, в принципе, не нужен, а тут... Тут Пайнс. Сосна стелет на пол одеяла и замирает в задумчивости. И тут же выключает свет лампы, отчего на пару секунд всё погружается в полную темноту. — Спишь на моей кровати. Спокойной ночи. И Биллу сказать толком нечего. Он лишь ложится назад и смотрит в окно, не думая ни о чём и одновременно обо всём происходящем. Но плакать уже не хочется. — Может, поживешь у нас немного?.. — осторожно шепчет Сосна. И моментально возвращает к реальности. — Что? И судя по молчанию, предложение обдуманное, но настолько же и неловкое для Пайнса. — Другие стены, все дела... Отдохнешь немного... — оправдывается Сосна. Почему-то тянет ещё раз улыбнуться. Всё равно в такой темноте не видно. Он бы рад, но... Есть причины. — Я не могу. У нас договорённость до моего совершеннолетия, — врет совсем о других факторах. Ему нужно просто продолжать делать свои домашние дела. Проблем от Глифулов сейчас не будет.