The Setting Sun.

— Тебе не приходило в голову, что всё это слишком странно? — Приходило... Тем не менее это происходит со мной и я ничего не могу сделать. — Меня настораживает, — сказал Ширасэ, отпивая колы и не отрываясь от видеоигры, — что выстраивается как будто цепочка случайностей. Не знаю как объяснить. Во первых, есть ты, который приехал учиться, условно, в другую страну.Ты поступаешь в хороший универ, прекрасно там учишься. Тебе ставят в наставники некого Дазая (в которого, на минуточку, ты случайно врезался, не представляя кто он), по которому текут девочки, а сам он выглядит как плохиш из американских сериалов - красивый, богатый и всё такое. Вы с ним не ладите. Затем случается вечеринка, где ты напился (а твой лучший друг, то есть я, тем временем ушёл домой с девушкой) и, играя в бутылочку, поцеловал его. Он, как и подобает заботливому наставнику, оставляет тебя у себя, а ты проснувшись снова целуешь его... — Не говори это так, как будто я его заставлял! О боже, в первый раз он не отказался, а во второй добровольно согласился. — Почему он согласился? Ты не думал об этом? — Мне показалось, что он просто растерялся и не знал, что делать, — тихо сказал Чуя, как и его товарищ, он не отрывался от игры. — И не стыдно же тебе! Чуя впервые после произошедших событий, встретился с Ширасэ. Тот начал жить с Юан (которая сейчас отсутствовала) и кажется у них всё хорошо. Хотя рыжий готов был поспорить, что большинство их ссор происходили из-за бардака в комнате Ширасэ. Тем не менее этот бардак был очень уютным, если так можно говорить о бардаках, по сравнению с тем, что было в комнате у его семпая. На улице уже было темно, а в комнате горел цветной светильник, отбрасывая узоры на потолок, и экран игровой приставки. Постель была измята, а так же запачкана пролитыми газированными напитками и в жирных пятнах от еды. Пахло чипсами, а в воздухе витало непринужденное времяпровождение двух друзей. — Я не закончил... Чёрт! Опять ты меня размазал! — Ширасэ опрокинул голову. — Тебе меня не победить, — азартно улыбнулся рыжий. — Это мы ещё посмотрим! — он снова сделал глоток, пролив немного на футболку, — Чёрт. Ну ладно... На чём я остановился? — Ты пытался заставить меня чувствовать вину, — закусил губу Чуя, погруженный в игру. — Ах да. Потом он начинает тебя избегать, а ты влюбляешься. В это время Чуя пил газировку, но после этих слов она решила поменять свой курс с "в желудок" на "в лёгкие". — Чёрт, Ширасэ, чтоб тебя! Я чуть не помер, — откашливаясь прохрипел юноша. — Зато на этот раз я одержал победу. Рыжий отложил джойстик и повалился на кровать. — Кто же знал, что нас поселят вместе... — Вот и я о том же, — сказал повалившийся рядом Ширасэ, — слишком много совпадений, которые сводят вас вместе. — Меня это раздражает! Ну почему Вселенная так меня ненавидит?! — Я бы не сказал, что ненавидит... — Как будто в фильме каком-то, где целая система тупых случайностей. — Слушай, Чуя. Я не знаю, что у тебя сейчас в голове, но я благодарен тебе за то, что ты доверяешь мне. И... я всегда буду тебя поддерживать, какое бы ты решение не принял. — Мы же друзья, — улыбнулся рыжий и потрепал друга по затылку, — и тебе спасибо за то, что ты... принял меня таким... Вскоре Чуя покинул друга и поплелся домой, погруженный в трясину мыслей, приходящих только тогда, когда он остается один. В его душе всё перемешалось, так часто бывает, когда данные чувства не были нормой в семье, где ты вырос. Ты просто не умеешь их понимать. Ясным ощущением было только одно - трепет в душе, он не утихал, но с каждым часом распространялся, заменяя весь спектр эмоций в недрах души только собой. Этот трепет нёс разрушения.

***

Сегодняшним утром его сосед ушел к другу, сказав, что, возможно, задержится. Никаких заданий от босса он не получал, так что сегодня нет повода выходить из дома, что, между прочим, ему не по вкусу. Не то чтобы Осаму не привык быть один, а это, на минуточку, случалось с ним больше, чем просто "часто", однако, как было уже сказано, находиться в пустой квартире - для него было пыткой. Оставалось несколько вариантов, чтобы снести это наказание: первый - найти компанию. второй - снова посмотреть бессмысленный сериал, либо прочитать очередную книгу, от которой останется неприятный осадок. Этот осадок не будет зависеть, счастливый был конец или нет, ибо для Дазая грустным конец будет слишком безысходным, а весёлый - чересчур радостным для такого парня как он. От сложного выбора его отвлекает вибрация телефона - кто то звонит. Видимо появился новый вариант. — Слушаю. — Дазай Осаму, правильно? — голос говорящего мужчины был абсолютно безэмоциональный, такие голоса сразу забываются. — Да. С кем я говорю? — Фёдор Михайлович Достоевский - ваш отец? — Да. — Сообщаю вам о его смерти, прошедшую ночь он покончил с собой. Примите мои соболезнования. У Дазая перехватило дыхание, а в глазах помутнело. Голос служащего ритуальных услуг продолжил. — Его родственники занимаются похоронами, которые состоятся завтра. Я так понимаю, что вы за границей и не сможете приехать? — Не смогу. Прошу прощения, — он чувствовал, что вот-вот потеряет контроль над своими эмоциями, — это всё? — Да. Если нужно будет что-то уточнить - звоните по этому номеру, либо свяжитесь с родственниками в России. Ещё раз выражаю вам свои соболезнования, всего доброго. Гудки. Сейчас они кажутся громче, чем обычно, а ещё от них пульсирует в висках. Осаму откинул телефон и тот затерялся где-то в складках мятого одеяла, валяющегося на полу, а сам повалился на кровать, пытаясь снова вернуть контроль своей головы. Самоубийство. Оно всегда ходило за ним попятам, то и дело демонстрируя свою привлекательность. Осаму с детства видел своего отца, который слишком много пил, в тяжелом психическом состоянии. Его мать развелась с мужем, когда ребенку было шесть лет, мальчик остался с матерью, но видеться с отцом ему никогда не запрещалось, может это было и к худшему. Дазай научился романтизировать родителя, ведь ему казалось, что он действительно хороший отец - будучи пьяным, он никогда не бил своего сына, но плакал у него в ногах, прося прощения и крича о любви. Разве мог тогда шестилетний ребёнок понимать, что слёзы его папы травмировали его сильнее, чем любые побои? Взрослея, он осознал, что рано или поздно его отец убьёт себя - либо от количества дешевого алкоголя, который он вливал в себя литрами, либо буквально залезет в петлю, как он много раз и шутил. В каждой шутке есть доля правды. Банально, ведь так? Сейчас Осаму лежал на голой кровати, сверля потолок пустым взглядом. Он не мог плакать. Однако всё его тело ярко выражало тревогу - зубы стучали, дрожь не унималась, она проходила по нему снова и снова, как будто его облили ледяной водой в -30°C. Его облепил холодный и липкий пот, в глазах темнело, а в ушах звенело. Чтобы справиться с подобным состоянием врачи-психиатры рекомендуют выполнять дыхательные упражнения, использовать аффирмации или помедитировать. Но у Дазая свой способ справляться с этим. Он заставляет себя встать, выходит из своей комнаты и пошатываясь идёт на кухню. Открывает один из ящиков. Берёт остро заточенный нож для разделки мяса. Доплетается до ванной комнаты, не включая свет, стягивает с себя футболку и бинты, покрывающие всё тело. Вытягивает левую руку вперед и медленно, но без колебаний, проводит по коже лезвием. Выступившая кровь обволакивает кожу теплом, но капая на пол оставляет после себя жгучий холод. В такие моменты его сознание летает где-то очень далеко, мельком просматривая картинки прошлого, а тело, словно робот, просто действует. Этот парень никогда не хотел по-настоящему себя убить, но его забавляло, что он ходит по краю этой пропасти, не давая себе в неё упасть. Это что-то вроде того, как некоторые персонажи держат в зубах незажжённую сигарету и в душевных диалогах говорят кому-то о том, что они таким образом "держат свою жизнь под контролем". Но сейчас жало вошло слишком глубоко и кровь хлынула из вспоротой руки, пачкая белую раковину и голубую плитку, которой была отделана ванная комната. В глазах стало совсем темно. Ватное тело растянулось на полу. Сознание Дазая начало разрывать связь с этим миром. «Твою мать, я снова умираю...»

***

На часах была почти полночь, когда Чуя щёлкнул по выключателю и квартира выплыла из непроглядной тьмы. Было тихо. Наверно он как обычно дрыхнет в своей комнате, подумал рыжий. Он разулся и направился к комнате семпая, дверь которой была приоткрыта. Парня встретила только мятая постель, сбившаяся в угол кровати, скомканное одеяло на полу, разбросанная одежда и куча пустых коробочек из под лапши быстрого приготовления. Даже с этими вещами, которые явно говорили о том, что здесь кто-то живет, комната казалась пустой и не настоящей, как будто ты оказался в игре, в которой нужно осмотреть дом с приведениями. Лишь главный призрак отсутствовал. Не сильно переживая из-за отсутствия соседа Чуя направился в ванную, чтобы вымыть руки после улицы. Он думал о том, что приготовить себе на поздний ужин. Выключатель снова щелкнул. Из-за выбора между карри и кацудоном¹ парень не сразу перевёл взгляд на что-то лежащее на полу, но когда он это сделал - увиденное обездвижило его. Его семпай, лежал в позе эмбриона в луже крови, рядом с ним валялись запачканные бинты и футболка. К горлу Чуи подступил ком, а голова закружилась. На груди, боках и животе Дазая не было живого места, на коже было множество рубцов, все они были разных форм, но преобладали шрамы от рубленных и колотых повреждений. А на его руках было буквально месиво из мяса, кожи и крови. Чую охватила паника - это зрелище въелось в его мозг и стремительно превращалось в психологическую травму. Дрожащими руками он полез в карман за телефоном. — Чуя... это ты? — голос хрипел, поэтому было сложно разобрать слова. — Ты жив?... Чёрт... Что вообще... — Я не хотел... Извини за... то, что ты... это проходишь... — Я сейчас вызову скорую, — на глазах выступили слёзы, а ком в горле его душил, — не разговаривай. Он в спешке пытался набрать номер. — Стой. Не в... скорую. Позвони Мори... — Мори-сану, ты уверен... Чёрт... Плохо понимая происходящее Чуя набрал нужный контакт, и прислонил телефон к уху дрожащими пальцами. Последующие шесть гудков, казалось, длились целую вечность. — Накахара-кун, что то случилось? — Мори-сан, простите, я... тут... Дазай... он в крови... Он сказал позвонить вам... — Чёрт, на него напали? — Э... напали... нет, не знаю... Это выглядит... — он понизил голос, от чего голос ещё сильнее сорвался, — как попытка... самоубийства. — О боже, опять он за старое... Чуя-кун, успокойся. Сейчас я приеду. — А... врачи? — Я сам врач. Не трогай его лишний раз, просто жди. Чуе показалось, что в тоне, которым разговаривал директор, совсем не было волнения. Наоборот, ему почудилось скрываемое раздражение. Это озадачило юношу ещё сильнее. — Мори-сан сказал, что сейчас приедет... — он старался не смотреть на лежащего Дазая, ибо его вид ужасал Чую. Тот молчал, потому что снова потерял сознание. Разрушения начинались.