***
Сезон дождей прошёл и теперь пасмурные дни в Токио сменила невыносимая жара. Под сорок градусов под солнцем не хотелось ничего, кроме как закрыться дома в компании кондиционера. Но были и радости - наступили летние каникулы. Чуя любил август. В Калифорнии в это время года он с утра до позднего вечера бегал с друзьями по горячему песку, плескался в океане и ел арбузы. Беззаботные времена... И небольшая суета перед путешествием заставляла его невольно ностальгировать. — Ты бегаешь по дому как будто наступает конец света и тебе нужно забрать в убежище как можно больше вещей, — лениво говорит Дазай, развалившись на диване. — Я просто не хочу ничего забыть, — рявкает на него юноша, — Сам-то готов? Из горла семпая доносится толи стон, толи вздох. — Мне только пару вещей в сумку кинуть - и я готов. Чуя решает его игнорировать. ( После того случая, когда он застал Дазая с девушкой, прошло несколько недель. На следующий день Осаму извинился. Их совместная жизнь снова вернулась в прежнее русло - Чуя рано просыпался, бегал под дождём, готовил еду и старался не бездельничать, а тем временем Дазай валялся днями в своей комнате, смотрел фильмы в одного, немного ел и много курил. Иногда он пил. В такие дни он запирал комнату на замок изнутри, включал там музыку на полную мощность и не подавал признаков жизни. Это было что-то вроде привычки, с которой Чуя со временем смирился. ) Закончив с сумкой он серьёзно окинул её содержимое взглядом. Одежда, шляпа, шлёпки, солнцезащитный крем, предметы личной гигиены, книга, наушники, ежедневник, перекус и фотокамера. Он взял только всё самое необходимое, на свой взгляд, но его сумка всё равно трещала по швам. Сейчас было позднее утро, после полудня у них самолет и наступало время выезда в аэропорт. — Вроде ничего не забыл... Дазай, ты где там?! — Уже бегу... — он вальяжно направился в прихожую, одетый в светлые джинсы и чёрную рубашку с рукавом. Волосы, как и всегда, были слегка растрёпаны и закрывали собой большую часть лица. За плечом у него болталась спортивная сумка, совсем не набитая вещами, как у Чуи. — Мы с остальными в аэропорту встречаемся, да? — спрашивает Чуя. Осаму кивает, натягивая на ноги найки paris². Они выходят из дома и садятся в машину. Между этими парнями нет напряжения или неловкого молчания, ибо за время их жизни под одной крышей они оба привыкли сосуществовать рядом друг с другом. Даже несмотря на несколько случившихся ранее неловких ситуаций. — Ты рад, что едешь отдыхать? — спрашивает Чуя, смотря в окно. — Да мне как-то всё равно, — отвечает Дазай, прикуривая сигарету, — еду, только потому что Ода и Анго настояли. — Меня тоже вытащили друзья. — Друзья... Рыжий отрывается от окна и вопросительно смотрит на семпая. — Не, не бери в голову. — Ну ладно... Кстати, я сегодня искал второй тюбик солнцезащитного крема, но не нашёл, не знаешь куда он подевался? — Откуда мне знать? — Блин... ну и где-он... — нахмуривается Чуя. — Слушай... — М? — Знаешь, как называется карлик, которой вечно нервничает? — Нашёл время для шуток... — Микроволновка. Чуя бубнит под нос ругательства, а Осаму удовлетворённо улыбается.***
Трёхчасовой полёт до Окинавы³ прошёл достаточно быстро. Чуе было весело в компании Ширасэ, Юан и Гин. Ушло ещё немного времени на дорогу в Наго и заселение в отель, находящийся совсем рядом с пляжем Кисе⁴. Некоторые из ребят отправились по магазинам, а некоторые решили пару часов отдохнуть в номерах. К вечеру компания, закупившись пивом и едой отправились на пляж. Кто-то захватил с собой мяч и целых полтора часа они играли в пляжный волейбол. — Как будто мы в прошлое переместились, — говорит Ширасэ, развалившись на теплом песке. — И не говори, — улыбаясь говорит Чуя, падая рядом с другом. Подходит Юан, держа в руках одноразовую тарелку с кусочками арбуза. — Я, кажется, счастлив, — тихо произносит Ширасэ. Солнце превратилось в закатное и окрасило мир в рыжие цвета. Волны приятно бились об берег, даря каждому чувство спокойствия, которое частенько накатывает, когда оказываешься рядом с морем. Солёный ветер теребил волосы студентов, выбравшихся на летний отдых. У каждого из этих ребят была своя история, свои мечты и разбитые надежды, каждый из них чего-то боялся, а что-то любил. Они все были разными, прекрасными и молодыми. Только одного парня ветер не коснулся. Дазай остался в номере отеля, притворившись спящим, и сейчас, стоя у окна, наблюдал, как юность обходила его стороной.***
— Дазай остался в отеле? — по дороге с пляжа спросила Юан, — Я его что-то не видела... — Наверно... — ответил Чуя, шагая, держа шлёпки в руках. — Интересно почему... — Это же и так понятно. Вряд ли его бинты водонепроницаемые, — вставил Ширасэ. — А я и не подумала об этом... Интересно, что он за ними скрывает, — вырвалось у девушки, будто она нечаянно озвучила мысли вслух. Чуя потупился в землю. Это тема как будто давила ему на что-то больное, хотя дело было вовсе не в нём. Вероятно, подумал юноша, я тут единственный, кто знает по каким причинам семпай прячет своё тело. Вернувшись в отель, кто-то принёс ещё алкоголя. Студенты собрались в одной комнате и болтали об откровенном. Дазай был среди них. Осаму спрашивали почему он не ходил вместе со всеми на пляж, однако парень только отшучивался и уводил тему в другое русло. Много говорили о любви. Парни подшучивали, а девушки краснели, косясь на Осаму. Он действительно нравился людям. Накахара не пил. После той вечеринки у него выработался страх алкоголя и последствий его нахождения в крови. Поэтому он просто обсуждал с друзьями самые разные темы, от музыки и видеоигр, до политики. Атмосфера в воздухе парила приятная. Подростки в самом разгаре своей юности. Кто-то рассказывал шутки, другие смеялись скорей над рассказывающим, чем с его анекдотов. Кто-то, отойдя от всех обнимал любимого человека и шептал ему на ухо самые громкие обещания, которые, конечно же, однажды потеряют своё значение. Кто-то пьёт банку за банкой, лишь бы на себе ощутить счастье. Кто-то в одиночестве, лежа на диване, совсем не слушает громких разговоров, а наслаждается любимыми песнями, втыкая в белый потолок. Такие моменты невероятно ценны для молодого поколения, ведь именно их они будут вспоминать после того, как им стукнет сорок. Спустя некоторое время люди начали рассасываться. Несколько человек, собравшись на одной кровати, лениво играли в карты, набивая желудок остатками бургеров. В какой-то степени Чуе повезло - ему достался одноместный номер. Прокручивая в голове события дня, он делает новые записи в ежедневнике. Затем, выключает свет и не снимая одежды - песочного цвета шорт и одной из гаваек - падает на кровать. Лежит минут пятнадцать, совсем ни о чем не думая. Порой, думать ни о чем, может быть достаточно трудным. Но он просто пустым взглядом глядит на карниз штор. Это шторы светло зелёного цвета, как не кстати подходят к ауре лета. Накахара решает пару минут подышать свежим воздухом из окна, затем раздеться и лечь спать. Он поднимается и раздвигает шторы так, чтобы они находились максимально далеко друг от друга. Перед собой Чуя видит тёмно-синее небо, в середине которого возвышается огромная желтоватая луна. Если приглядеться, то можно увидеть серые кратеры на её поверхности. Пробегает мысль, что луна бесконечно одинока. Тысячелетиями она взирает на Землю с космоса, ничего не делая кроме этого. Это, должно быть, очень нудно, думает Чуя. Под небом расстилается океан, бескрайний и такой глубокий. Глубокий, до ужаса, он скрывает в себе множество тайн. Грустная Луна отбрасывает на его воды свой отпечаток. Ещё ближе к Чуе - пляж. Пустынный ночной курортный пляж. С остывшим песком и уныло покачивающемся зонтиками, а также с гулящим между ними солёным ветром. Глаза юноши натыкаются на силуэт в океанской глади. Такой же покинутый, как и весь пейзаж вокруг. От осознания того, кому этот силуэт принадлежит - у него перехватило дыхание. Этот момент, - Чуя, стоящий у окна отеля в полной темноте и любующийся открывающимся пейзажем на ночной океан, и его взгляд устремлённый на кого-то особенного, - веял волшебством. Душа откликнулась странным порывом и Чуя в спешке направился к морю. Вот он - тот самый момент! Сердце глухими ударами отдавало в каждую часть тела, а мурашки проходили по загривку⁵. Чем ближе он подходил к пляжным зонтам, тем сильнее становилась тяга повернуть назад. Дазай, кажется, смотрел на луну и ничего не замечал. Чуя оказался рядом с шезлонгом. На нём лежала одежда - серые спортивные шорты и белая футболка, на них - ленты бинтов. Рядом с лежаком стояли брошенные шлёпки, кажется на несколько размеров больше, чем у рыжего, и приоткрытая пачка сигарет Mevius, на ней сверху лежала железная крупная зажигалка. Рядом на песке была кучка окурков, выкуренных до фильтра. Парень, затаив дыхание, опустился на шезлонг рядом. Казалось, что он может раскрыть своё присутствие одними мыслями, поэтому искренне постарался выгнать их из головы. Но толи мысли, толи стечение обстоятельств не дали ему оставаться наблюдателем. Осаму выходил из воды. Осознав, что семпай обнаженный, Чуя закрыл глаза и закинул голову на спинку лежака. Он слышал тихие волны, цикад⁶ и шелест песка под чужими ногами. — Чего ты тут забыл? — Увидел тебя из окна и захотелось придти. Дазай глубоко вздохнул и повалился на шезлонг. Чуя открыл глаза, недолго посмотрел на ночное небо и повернул голову в сторону семпая. Тот подносил сигарету ко рту. И был в одних шортах. — Ты... ничего, что я вижу тебя без бинтов? — снова уставившись в небо спросил Чуя. — Не парься. Ты видел меня без них в более стрёмном состоянии. Это уж точно. Рыжий снова смотрит на него. Как ни странно, но он ожидал, что тело Дазая будет более худощавым, конечно, до качка ему далеко, но мышцы у него имеются. По бледному телу, от горла и до торса разбросанно множество полос, напоминающих для Чуи морскую пену. Каждый из рубцов отличается друг от друга. Одни - совсем белые и тонкие, другие - словно от массивного оружия, третьи - будто от чего-то круглого, что вошло в кожу. На руках ещё остались отчетливые следы от той ночи - ещё не побелевшие шрамы. От одного вида становится больно. — Много? — Э-э... Ты о... — Да, о шрамах. Выглядит мерзко, правда? — Нет, только смотреть больно, — тихо говорит Чуя, смотря как парень затягивается, а затем выпускает струю дыма в воздух. — Будешь? — Осаму протягивает рыжему пачку. Немного подумав Накахара соглашается. Сейчас, как не кстати, хочется курить, хоть он с этим и завязал. После недолгой затяжки он пару раз кашлянул. — Не говори мне, что ты это в первый раз, — улыбнулся Дазай. — Не-а. Просто был большой перерыв. — Большой? Разве тебе не в этом году 20 исполнилось⁷? — Угу, но я же родом не из Японии. Я из Америки, там такое не редкость. Начал в лет шестнадцать, а бросил не за долго до поступления. А ты? — С пятнадцати. — Ого... Ты был совсем ребёнком. — У нас с тобой в этом не такая уж и большая разница. — Ты прав, — улыбается Чуя. — Знаешь, мне иногда кажется, что в тебе находится несколько личностей... Иногда ты весёлый, иногда ужас какой угрюмый, иногда грубый, а иногда, как сейчас, как будто обычный подросток. — Обычный подросток, говоришь? Я же совершеннолетний... — Ну, ты студент, поэтому автоматически считаешься подростком... Дазай смеётся смотря на звёзды. Кажется, мир остановился. Около часу эти парни болтали. Буквально обо всём подряд, смотря при этом на тихий океанский бриз и тёмное небо. — Почему ты так внимателен ко мне? — спрашивает Осаму, отходя ближе к воде, чтобы потушить вторую сигарету об мокрый песок. Чуя, тем временем, зажигает третью. — Вообще без понятия. Как то само происходит. На что Дазай кидает смешок. Когда он возвращается на место, пара голубых глаз внимательно следит за его движениями. — Дазай... — Мм? Чуя поднимает голову и смотрит на луну. Она всё ещё одиноко возвышается среди мелких звёзд. — Луна красивая сегодня. Осаму тоже поднимает на неё глаза. И, кажется, Луне стало менее тоскливо из-за двух людей, которые вспомнили о её существовании. — Действительно... Под такой луной утопиться хочется...⁸ — У меня есть идея получше, — произносит Чуя, поднимаясь с кресла и держа в зубах четвёртую сигарету, зажигает её. Он берёт руку Дазая в свою, ожидая, что тот её отдёрнет, но этого не происходит. Тогда он медленно ведёт его в воду. Осаму послушно следует за ним. Их одежда намокает, по мере поднимающегося уровня воды, только сигарета в зубах Чуи продолжает тлеть. И вот оба парня стоят в океане по плечи и, задрав головы, смотрят на Луну. — Ты правда решил совершить со мной двойное самоубийство?⁹ — улыбаясь говорит Дазай. Чуя молчит. Дазай вглядывается в своего кохая. Рыжие волосы и соломенная шляпа пробуждают в нём совершенно незнакомые чувства, но в тоже время веет некой ностальгией. Осаму поворачивается к нему, подносит руку к чужим губам, вынимает из них сигарету и кидает её в пучину воды. Затем, беря Чую за затылок, он притягивает его к себе и целует. Очень осторожно, будто боясь сломать. Эта история началась в конце лета. Когда стояла невыносимая жара, трещали цикады и по ночам одинокая Луна освещала океан.