all flowers are deaf

Гун Цзюнь не знал, как поступить. Других вариантов у него пока не было, а Хань был единственным человеком, с которым у него были дружеские отношения. Да, может, не идеальные дружеские отношения, не совсем дружеские взгляды и касания, но он же был не против, правильно? Мужчина усадил его на высокий стул на кухне, а сам занялся приготовлением чая. Ну, если кинуть пакетик чая в кружку и залить кипятком можно назвать приготовлением. Цзюнь был тем типом любителей кофе, который буквально кричал: «больше молока, больше сиропа, еще и еще!». А так как лишних денег у него не было, он редко покупал себе кофе. Чай теперь его любимый напиток. Или кола. Из состояния молчаливого созерцания его вывела мелькнувшая перед глазами рука старшего. Большая кружка с парящим напитком плавно приземлилась на стол перед ним, и Гун Цзюнь сразу же за нее ухватился. Волнение вернулось в удвоенном размере, парень все еще не принял решение. — Я не могу принять твое предложение. — Почему? Чжэхань, который последние 10 минут находился в приподнятом состоянии духа, сразу поник. Его плечи опустились, а взгляд стал таким пронзительно грустным, как у кота, которого выкинули на улицу. Минуту назад у него было все, о чем только мог мечтать, а сейчас… — Не хочу мешать тебе, не хочу навязываться, — отказываться от протянутой для помощи руки было очень сложно. Но все же не хотел идти на поводу у неожиданных чувств. Он взрослый и самостоятельный юноша, и как-то же справлялся с трудностями раньше, до знакомства с этим человеком, ведь так? — Ты не навязываешься, я ведь сам предложил, верно? — Да, но… Парень явно нервничал, продолжая сильно сжимать кружку. Его пальцы покраснели, то ли из-за усилий, прилагаемых чтобы раскрошить ни в чем не повинную керамику, то ли потому что в ней был кипяток. Чжэхань больше не мог на это смотреть. Он положил руки поверх и начал мягко отстранять пальцы по одному. Когда у него наконец получилось убрать ее подальше, старший почувствовал, какими горячими были чужие ладони. — Не нервничай так. Мы же друзья? — Он дождался кивка и продолжил: — Я просто хочу тебе помочь, как друг. Ты мне не помешаешь, — мужчина говорил очень медленно и четко, смотря на лицо собеседника; взгляд скользил по всему лицу, отмечая полуопущенные веки: они почти не встречались взглядами, так как Цзюнь следил за движениями губ старшего. Но иногда говоривший замолкал, чтобы они могли пообщаться невербально. Глаза в глаза. — У меня есть гостевая комната, не хоромы, конечно, но я думаю, тебе придется по душе. Можешь менять все, что захочешь. Ладно? Цзюнь очень хотел согласиться. Но он не был уверен; в ситуации в общем, не был уверен в себе и тем более в друге. Что у них за опасные отношения? Не будет ли эта ситуация еще более рискованной, если они будут находиться все время рядом? Ну, знаете, есть за одним столом, смотреть телевизор или просто заниматься своими делами в поле зрения другого. — Гун-лаоши, ну же. Соглашайся. Я ведь не негодяй какой-нибудь, я не обижу тебя. — Почему ты так хочешь мне помочь? — Потому что ты хороший парень, и я не хочу видеть, как трудности жизни угнетают тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив, улыбался, смотрел на меня, — ответ был мгновенный, и в нем было столько заботы, что это заставило кончики ушей обоих покраснеть. — И я хочу попробовать твою готовку, это ведь нормально? — Нормально, — немного засмущавшись, пробормотал младший. — Но все же… — Никаких «но», — Чжэхань широко улыбнулся и отпил из своей кружки, — пей чай и поедем поедим. Нам надо перевезти твои вещи. — Сегодня? — Цзюнь в недоумении уставился на друга, ведь у него в запасе есть еще два дня. — А зачем тянуть? Новые хозяева могут заявиться раньше, а так ты уже будешь в безопасности в своей новой комнате. Парень усмехнулся и приподнял брови, догадываясь почему Чжан-лаоши такой настойчивый. Уже через полчаса они ждали свой заказ в каком-то маленьком ресторанчике с тайской едой. А еще через час сидели на полу в крошечной квартирки раскладывая вещи по коробкам. — Я не успел собраться, потому что не думал, что так быстро перееду, — сказал Гун Цзюнь и немного повернулся к Чжэханю, чтобы увидеть его ответ. — Все в порядке. У тебя так мало вещей. — Да они мне просто не нужны. Чжэхань складывал книги и фотографии в рамках в коробку поменьше. На одной из фотографий маленький Гун Цзюнь в компании двух взрослых. Они обнимают мальчика и счастливо улыбаются. Он хочет спросить, но понимает, что нужное время для разговора по душам еще не пришло. На полу разваливающейся квартирки они разговаривать об этом не будут, это уж точно. В углу на полу Чжэхань заметил бумажные пакеты с новой одеждой. Она вся еще была упакована, даже бирки не отрезаны. Не нужны, да? Мужчина улыбнулся и вытянул руку, чтобы помочь Цзюню встать. — Давай погрузим то, что уже упаковали. Прошло не так уж много времени, как они закончили с вещами, и внезапно телефон Чжэханя зазвонил. Он принял звонок и удерживал телефон плечом, прижимая его к уху. В руках он нес пакеты с едой. — Ты где? Почему не открываешь? — голос на другом конце провода определенно принадлежал его верному менеджеру. — Не дома. — Это я уже понял. Гун Цзюнь сбегал по лестнице и, увидев, как мужчина разговаривает по телефону, захихикал и начал отбирать пакет. — Я помогу, поговори спокойно, — с этими словами он действительно умчался вниз к машине. — Это кто там? Твой небезызвестный возлюбленный Гун-лаоши? — Ага. Ты что-то хотел? — Поговорить о новом проекте, который тебе предлагают. — Но я занят, — возмутился Чжэхань. — Чем же? Воркуете, словно влюбленные голубки? — Не беси меня, — актер внезапно хохотнул и сжалился, — ладно, жди меня там, я скоро приеду. — Уж соизвольте явиться, Ваше Величество. Кстати, голос у твоего голубка непозволительно глубокий. — Пока, — Хань нажал на сброс звонка и устремился к машине с выражением невозможного удовлетворения на лице. Гун Цзюнь не знал, с кем тот разговаривал, но понял, что этот человек очень важен. Иначе был бы друг сейчас так счастлив? Понимание этого факта больно кольнуло в груди, но парень улыбнулся, стараясь увести мысли в другую сторону. — Когда вернемся домой, мне надо будет поболтать с другом, это по работе. А ты, если хочешь, можешь начать обустраивать комнату. — Хорошо, — сказал младший и отвернулся к окну. Вечерело. Воздух становился все более прохладным, а это значило, что вечером пока не получится насладиться поездкой без крыши. Но и так было неплохо. Ночные огни Шанхая мелькали перед глазами и даже как-то усыпляли парня. Он прикрыл глаза на минуточку и сам не заметил, как они заехали на парковку дома. Теперь уже его дома, пусть и временного. Старший потряс его за плечо, как-то даже ласково, и сжал его руку чуть выше локтя, помогая выбраться из машины. Цзюнь был сонным, его глаза слипались и сил не было на то, чтобы их держать открытыми, поэтому юноша упустил то, как друг над ним посмеивался. Но был бесконечно благодарен за то, что Хань довел его до лифта. И не отпускал его руку. Парень еще никогда так сильно не хотел, чтобы лифт ехал медленнее, тогда он мог бы подремать стоя. Но вот лифт приехал и, немного подергиваясь, остановился на этаже. А перед открытой дверью, подпирая стену, на полу сидел мужчина. Еще минуту назад он был сильно увлечен игрой на своем телефоне, но теперь все его внимание принадлежало Гун Цзюню. Тот даже поежился от такого пристального взгляда. — Привет, — наконец-то произнес незнакомец. Парень в ответ только кивнул и попытался незаметно встать за Чжэханем. Незаметно не получилось, но тот и так все понял. Такое внимание мало кому будет приятно, поэтому он увел Сяо Ю в гостиную и приказал сидеть там. — Ну как тебе комната? — старший немного смущенно пригладил длинные волосы на шее. Комната была просторнее, чем его прошлая. Кровать тоже была больше, что несомненно радовало; раньше его ноги постоянно свисали с края кровати — приятного мало. Он искренне улыбнулся. — Спасибо, Чжан-лаоши. Она очень уютная. Актер немного засмотрелся и проглотил все слова, которые хотел сказать. Как вдруг Гун Цзюнь подошел ближе и совершенно естественно положил руки на его плечи. Сердце забилось быстро-быстро, и он терпеливо ждал следующего шага. Но ничего не последовало за этим совершенно платоническим жестом. — Спасибо тебе, — казалось, голос Цзюня стал еще немного ниже и тише. Искренность, звучавшая в этих словах, убивала Чжэханя: он ведь не сделал ничего особенного. Взяв большую руку парня в свою, он подвел его к кровати. — Ты же устал? Поспи пока, а вещи потом перенесем, ладно? Младший кивнул и, даже когда лег, не переставал смотреть, как владелец квартиры уходит и прикрывает за собой дверь. — Да уж, а ты не врал про красавца, — развалившись на диване, протянул Сяо Ю.