Когда поёт лира. Акт второй: Фарс о бессмертном алхимике

       Пока они вчетвером спешно поднимались по левой лестнице на второй этаж, Цудзура во второй раз рассказывала Кларе и Мери то, что уже рассказала Лаэрту. Уже некоторое время она была с Юкари, и в какой-то момент её материнское сердце не выдержало и ей захотелось узнать, всё ли в порядке с сыном. "Сид всё-таки так тяжело переживает смерть отца, они с Такечи-саном всегда были очень близки..." — не удержалась от комментария Цудзура. Однако когда она пришла к его комнате, никто не отозвался ни на стук, ни на робкий зов; дверь была заперта. "И, — заключила она свой рассказ, стыдливо отводя взгляд, — сколько бы я ни вслушивалась, у меня было стойкое ощущение, что в комнате никого нет..."        Всё это Цудзура поведала племяннице и гостье сестры тихим, робко-виноватым голосом, то и дело бросая нервные взгляды на широкую спину Лаэрта, ведущего их маленькую процессию. А тот тем временем пребывал в паршивейшем состоянии духа: хоть он уже не кричал и не проклинал Сида на чём свет стоит, в его быстрых шагах, за которыми дамы поспевали с трудом, чувствовалась агрессия, а кулаки нервно сжимались. Его лица остальные, к счастью, не видели, но Клара, зная брата, вполне хорошо представляла себе его раздражённое выражение с глубокой морщиной между бровей и плотно сжатым ртом. "Он просто старается скрыть тревогу за злостью", — напомнила себе она, сдерживая вздох и вспоминая, что он ей устроил в прошлом мире, когда некоторое время ему казалось, что она исчезла вместе с другими жертвами третьего терцета. "Но теперь-то у нас только второй, — напряжённо подумала Клара, непроизвольно сжимая кулаки. — Значит, всё худшее только начинается".        Наконец, они дошли до двери первой комнаты в восточном крыле. Лаэрт резко остановился перед ней и бросил короткий вопросительный взгляд на своих спутниц, не рискнувших подходить ближе и оставшихся у двери на лестничную площадку. Все трое кивнули, побуждая его действовать, и Лаэрт с ответным кивком развернулся к комнате.       — Эй, Сид, ты там? — позвал он, аккуратно, но достаточно громко постучав.        Ответа не последовало. Убедившись, что его уровень везения не был намного выше тётиного, Лаэрт тяжело вздохнул и, взявшись за ручку, без особой надежды подёргал. Дверь предсказуемо не открылась. Лаэрт вновь повернулся к дамам.       — Может, он просто вышел? — устало предположил он. Несложные манипуляции с дверью, казалось, отняли у него всю энергию (а на деле, скорее всего, она ушла на приступ раздражения), и он вновь выдохнул. — Вышел, скажем, в туалет, но скоро вернётся — а мы уже панику развели... Или вообще уснул — он, насколько я могу судить, не храпит слишком громко.        Мери скрестила руки на груди и, склонив голову набок, протяжно хмыкнула.       — Ну, это было бы, конечно, замечательно, но учитывая предыдущие три трупа, в нашей ситуации лучше уж перебдеть, чем недобдеть, — заметила она.        Лаэрт положил ладонь на лоб и помрачнел. Цудзура поёжилась.       — Е-если бы у нас только был способ проверить, что сейчас происходит в комнате... — пробормотала она, опуская голову.        В этот момент Клара, уже некоторое время терпеливо ожидавшая от них самого очевидного предложения, наконец-то не выдержала и саркастически поинтересовалась:       — А никого тут не смущает, что трое из нас вот прямо сейчас смотрят на человека, который живёт в той же самой комнате и, насколько я могу судить, — она окинула брата насмешливым взглядом, — обычно попадает в неё вовсе не через окно?        Её слова заставили Мери и Цудзуру одарить Лаэрта более внимательными взглядами. Тот же, страдальчески покосившись на Клару, болезненно скривил рот и свёл брови на переносице. Затем он отвёл глаза.       — Знаешь, Клара, есть тысяча способов помягче напомнить про ключ от комнаты человеку, забегавшемуся со всеми этими убийствами и их последствиями... — после непродолжительной паузы заметил он и наконец-то опустил руку в карман брюк в поисках ключа. Клара на его формулировку ничего не ответила, лишь пожала плечами, не реагируя даже на взгляды их спутниц.        Наконец, Лаэрт нашёл ключ и без каких-либо проблем открыл замок. Однако проверять обстановку в комнате сразу он как будто бы не решался; прежде он положил ладонь на ручку и несколько секунд точно собирался с силами, готовясь увидеть... что-то. Клара невольно поёжилась: его действия отдалённо напомнили ей поведение Каина тогда, у входной двери. "Надеюсь, на этот раз ловушки не будет..." — подумала она, ощутив, как её охватывает волнение. Однако не успела она поддаться порыву и попросить Лаэрта быть осторожнее, как тот наконец-то решительно потянул дверь на себя.        И после этого изменить что-либо стало уже невозможно.        Едва Лаэрт узрел с порога обстановку внутри комнаты, от его лица отлила краска, и он непроизвольно сделал шаг назад. От его реакции женщины также напряглись: Цудзура испуганно прижала руки к груди, а Мери нахмурилась. Клара же... также нахмурилась, но довольно быстро проскользнула к брату и, не давая ему опомниться и отогнать её, как это произошло с комнатой дяди, быстро заглянула внутрь из-за его плеча.        Обстановка выглядела... очень далеко от обнадёживающей. Сида в комнате, как и кого-либо ещё, не наблюдалось — зато вместо него там остался небольшой беспорядок, включающий сорванное с постелей бельё и один-единственный перевёрнутый журнальный столик... и большую кровавую надпись на стене: "Graveyard is your place!!!"        Несколько секунд Клара молча разглядывала всё это вместе с Лаэртом. Вдруг её губы искривились в немного нервной улыбке, и с них сорвалось:       — Кажется, теперь не только тёте Цудзуре придётся сменить комнату. А у меня как раз есть свободная кровать — думаю, вы с братцем Львом на ней прекрасно разместитесь...        Лаэрт одарил её хмурым взглядом, непонятно чем недовольный больше: её неуместно беззаботным комментарием или уже самим фактом её присутствия у комнаты. Пару секунд он смотрел на Клару — а затем цокнул и, резко развернувшись (в самым последний момент Клара предусмотрительно сделала шаг в сторону), отошёл от двери и громко выругался.        В этот момент Цудзуре и Мери наконец-то выпала возможность заглянуть за дверь. Первая, увидев обстановку в комнате, впрочем, тут же отшатнулась и, зажав рот рукой, испуганно замотала головой. Клара скосила на неё сочувственный взгляд: всё-таки не прошло и суток с тех пор, как она увидела похожую картину в комнате, которую делила с мужем, и теперь подобное зрелище должно было быть для неё ещё более сильным ударом. Мери же, в отличие от Цудзуры, напуганной не выглядела — но и довольной её назвать было сложно. Пару секунд она хмурила брови, смотря в открытую комнату с порога, — а затем вдруг без колебаний зашла внутрь.        В следующие несколько мгновений Клара и Лаэрт из коридора поражённо наблюдали, как Мери, стоя в центре комнаты, вертит головой. Наконец, она оглянулась на них и констатировала:       — Мёртвых тел пока не вижу — уже обнадёживает.        Затем она вновь отвернулась и уверенно прошла к стене, на которой красовалась зловещая надпись. Собственное задумчивое хмыканье было Мери аккомпанементом, пока она, приподняв очки, критически осматривала кривовато и как-то даже торопливо (это Клара заметила даже с порога) выведенные буквы, то подходя ближе, то, наоборот, отдаляясь. Наконец, она кивнула сама себе и, опустив очки обратно на нос, объявила:       — А надпись, к счастью, написана вовсе не кровью, а обычной краской.        Мери демонстративно втянула ноздрями воздух. Лаэрт также шумно вдохнул и, ненадолго замявшись, с рассеянным кивком признал:       — Да, если подумать, запаха крови вообще не ощущается... Кстати, Мери-сан, — продолжал он, как бы придя в чувство, — почему вы вообще?..       — О, и ещё! — вдруг перебила его Мери, не обращая внимания на его вопрос. И пока опешивший от такой наглости Лаэрт растерянно моргал, она вновь вышла на середину комнаты и, указав на шкаф в левой её части, уточнила: — Вы не возражаете, если я проверю содержимое шкафа, Лаэрт-сан? Всё-таки это в том числе ваша комната, и, может, там есть что-то личное... но в то же время это очень удобное место для потенциального убийцы, чтобы спрятать что-то подозрительное.        Лаэрт поперхнулся: её невозмутимость продолжала его поражать, причём скорее в плохом смысле. А вот Клару она впечатлила положительно: наблюдая за действиями Мери, за её чётким и уверенным поведением на месте преступления, она подумала, что именно так нужно вести себя ей в амплуа детектива. "Мери-сан точно знает, на что в такой ситуации стоит обращать внимание", — мысленно отметила она, параллельно запоминая порядок её действий... и, чего уж греха таить, общую ауру, которую Мери создавала.        Но не только это занимало мысли Клары.       — Сомневаюсь, что в каком-либо шкафу этого дома можно найти чьи-либо прям уж личные вещи, кроме маминых, — заметила Клара и в ответ на вопросительно приподнятую бровь Мери пояснила: — Всё-таки это не главный дом, сюда мы приезжаем максимум на недельку. Мало кто готов надолго выпадать из жизни в месте без связи, — с кривой улыбкой заключила она.        В этот момент она удостоилась снисходительного взгляда Лаэрта и его хмыканья.       — Интересно слушать такие объяснения от тебя, которая со средней школы в общаге живёт, а конкретно в этом доме в последний раз вообще пять лет назад была... — прокомментировал он.        Мери слабо улыбнулась.       — Но Мияко-сан с утра неспроста упоминала некий "скелет в шкафу", — заметила она, заставляя Лаэрта слегка вздрогнуть, а Клару — поднять на него заинтересованный взгляд. Склонив голову, Мери невозмутимо продолжала: — Да и рыться в вещах людей без разрешения в любом случае неприлично, особенно — женщине в вещах мужчины младше её на десяток лет, особенно — когда этого разрешения можно просто спросить.        Отворачиваясь от Клары, по-прежнему буравящей его любопытным взглядом, Лаэрт не сдержал улыбки.       — Что ж, благодарю за уважение к моей приватности, Мери-сан, — произнёс он. — К счастью, тот "скелет" — не какая-нибудь резиновая женщина, да и у моего брата и кузена подобных вещей не наблюдалось, так что можете открывать смело.        Улыбка Мери стала кривее. Клара прищурилась.       — Ну да, у тебя-то уж точно проблем с женщинами из плоти и крови никогда не было, куда тебе ещё искусственная... — пробормотала она, косясь с красноречивым ожиданием. Лаэрт продолжал игнорировать её любопытство.        Выждав ещё пару секунд для приличия, Мери кивнула и направилась к шкафу. В следующие несколько мгновений Лаэрт и Клара наблюдали, как она с сосредоточенным видом принюхивается, а затем, сняв сумочку с плеча, аккуратно подцепляет ей ручку снизу и тянет дверцу на себя. Когда шкаф с тихим скрипом открылся, Мери заглянула внутрь, и...       — Ничего, кроме чемоданов, — объявила она — и после короткой паузы с улыбкой добавила: — О, какая прелесть. Вы это скрывали, Лаэрт-сан? Неужели тут есть чего стесняться? — поинтересовалась она, выпрямляясь и бросая взгляд на Лаэрта.        Тот с усмешкой покачал головой.       — Да нет, я не то чтобы стесняюсь... Просто это недостаточно серьёзно для моего положения в этом доме... плюс, конечно, хочется побесить тайной Клару, — объяснил он.        От подобного заявления Клара поперхнулась воздухом и одарила брата возмущённым взглядом, а Мери хихикнула. А пока последняя так же аккуратно прикрывала шкаф, касаясь дверцы лишь краем своей сумочки ("Ни к чему не прикасаться — запомним..." — сделала мысленную пометку Клара), Лаэрт вновь посерьёзнел и, устало положив ладонь на лоб, констатировал:       — Ну, мы поняли, что Сида в комнате нет и что есть надежда увидеть его живым... — Он бросил быстрый взгляд на Цудзуру, робко стоящую у стены в коридоре и взволнованно наблюдающую за ними издалека, и подарил ей короткую ободряющую улыбку; затем он с тяжёлым вздохом продолжил, кивая на надпись: — Но вот эти вот каракули и беспорядок слишком жирно намекают, что он не просто в туалет отошёл.       — Думаешь, надпись — это подсказка, где его искать? — поинтересовалась Клара. В ответ на вопросительные взгляды остальных она объяснила: — Если с дядей Такечи было просто абстрактное "проклятие", то тут как-то очень конкретно говорится про "кладбище". Даже не "могилу", "grave", которую можно было бы счесть метафорой, а именно "кладбище"...        Мери, всё ещё находящаяся в комнате, задумчиво потёрла подбородок.       — Ну, если это не очередной пример плохого английского Коппелиуса, — заговорила она, наконец-то выдвигаясь к выходу, — то, пожалуй, ваша мысль справедлива, Клара-сан. Однако, прежде чем бросаться её проверять, — в этот момент она дошла до порога и, остановившись перед Кларой и Лаэртом, по очереди заглянула им в лица, — мне кажется, стоит всё-таки понять, что случилось здесь. Я имею в виду, — пояснила она, — что беспорядок тут вряд ли просто так. Может, это следы борьбы или ещё чего-то? Тогда, — по знаку Мери Лаэрт и Клара наконец-то расступились в стороны, выпуская её из комнаты, — возможно, в соседних комнатах кто-то что-то слышал. Кто живёт здесь?        С этими словами она кивнула на ближайшую к комнате братьев дверь и одарила остальных вопросительным взглядом, ясно ощутимым даже из-за стёкол очков. Лаэрт на этот жест непроизвольно плотнее сжал рот, а Клара... её губы тронула кривая улыбка, когда она подняла руку, как в школе, и ответила:       — Это моя комната, Мери-сан. И, к сожалению, — когда взгляды окружающих оказались прикованы к ней, она тяжело вздохнула, опуская руку, — я не была в ней уже больше часа: сначала я была с братцем Львом и Каином-куном, а затем и Памелой, а после — с вами. Так что подозрительных звуков из комнаты братца Сида услышать не могла, — заключила она, разводя руками.        При упоминании сына Цудзура ещё сильнее помрачнела. Мери слегка разочарованно вздохнула, но тут же слабо улыбнулась, признавая поражение. Лаэрт смерил Клару долгим задумчивым взглядом и протяжно хмыкнул.       — Значит, со Львом и Каином-куном... — наконец, рассеянно повторил он.        Клара кивнула.       — Ага. Встретила их внизу. А перед этим, — она окинула коридор взглядом, — здесь, на втором этаже, столкнулась с Элизабет-сан и Джесси-тян. И, если подумать, их комната вторая по близости к вашей, так что есть шанс, что что-то услышали они, — заметила она после короткой паузы. — В конце концов, вроде как они скоро после нашей встречи вернулись к себе.        С этими словами она оглядела остальных, словно спрашивая их мнения, и в итоге остановила взгляд на брате. Лаэрт пару секунд тупо смотрел на неё в ответ, точно не понял сказанное с первого раза. Наконец, он моргнул, и в его взгляд вернулась ясность, а кулаки на секунду нервно сжались и тут же разжались. Лаэрт тряхнул головой и взглянул на дверь комнаты кузин и их гувернантки.       — Да, пожалуй, стоит спросить Элизабет-сан, — наконец-то согласился он.        И он направился в сторону комнаты Элизабет и близняшек. Женщины неуверенно переглянулись и последовали за ним.        А уже два десятка секунд спустя Лаэрт тактично стучался в дверь и негромко звал:       — Элизабет-сан? Вы у себя? — Ноль реакции. Новый короткий стук. — Элизабет-сан, это Лаэрт. — Короткая неуверенная пауза. — Тут у нас Сид пропал, а в комнате погром, не слышали вы чего-нибудь? — Тихое цоканье под нос. Более настойчивый стук. — Элизабет-сан? Вы там? Если да, то отзовитесь, пожалуйста!        Последнюю фразу Лаэрт сказал уже чуть громче и взволнованнее, чем все предыдущие, спокойные и полные такта. С каждой секундой, которую Элизабет не отвечала ему, он всё заметнее нервничал: уголок его рта то и дело подрагивал, руки дёргались явно излишне активно для простого стука в дверь, а кадык всё чаще ходил вверх-вниз от нервных сглатываний. Наконец, терпению Лаэрта пришёл конец: уже не скрывая волнения, он с силой ударил в дверь кулаком и громко позвал:       — Элизабет-сан!        Однако и на это никто из комнаты не отреагировал. Рука Лаэрта, всё ещё лежащая на двери, задрожала, а на кисти отчётливо выступили суставы, настолько крепко он сжал кулак. Клара нервно сглотнула: её охватило знакомое нехорошее предчувствие. "Только не говорите мне, что за этой дверью нас ждут очередные трупы..." — подумала она и автоматически втянула ноздрями воздух, боясь ощутить запах крови.        К счастью, обошлось.        Тем временем Лаэрт негромко зарычал от досады, и его рука медленно соскользнула вниз по деревянной двери к ручке. Ладонь как бы автоматически легла на неё, пальцы обхватили — и Лаэрт, не особенно думая, опустил ручку и потянул на себя.        Дверь легко поддалась.        Когда она скрипнула, присутствующие сначала не поверили своим ушам. Цудзура удивлённо ахнула, а Лаэрт даже побледнел, настолько неожиданным оказался для него результат его собственных действий. Пару секунд он, не дыша, широко распахнутыми глазами смотрел на ручку и на образовавшуюся между стеной и дверью щель — а затем, сглотнув, ещё раз сдавленно, полным волнения голосом позвал:       — Элизабет-сан? — и, не получив ответа, объявил: — Я захожу...        Лаэрт медленно раскрыл дверь комнаты... и практически сразу же переменился в лице. Его черты исказились ужасом, он вздрогнул всем телом, на секунду застыл — а затем буквально влетел в комнату с взволнованным криком:       — Лави-тян!        Его реакция заставила броситься к дверям и остальных. И вот уже мгновение спустя три женщины с порога наблюдали следующую картину: в полумраке комнаты, куда задёрнутые плотные шторы не пропускали дневной свет, недалеко от двери, буквально рядом с ними всеми, белели на фоне тёмно-красного ковра макушка и бледное лицо Элизабет Лавенцы; Лаэрт сидел на коленях и, придерживая её под лопатки, слегка тряс и в волнении повторял её имя. При таком освещении он казался практически смуглым, а она в его руках выглядела настоящим хладным трупом.        Клара смотрела на происходящее в смятении. Ещё в прошлый раз смерть Элизабет оказалась для неё неожиданностью, а уж в этот... "Так рано, во втором терцете? — растерянно думала она. — Неужели я ошиблась и она не такая важная... "фигура", — Клара невольно поёжилась от всплывшего на ум слова, — в этой истории?"        Впрочем, приглядевшись повнимательнее к знакомой с прошлого раза обстановке комнаты, Клара, несмотря на полумрак, осознала, что нигде не видит следов крови: ни рядом с Элизабет, ни на её теле, ни, в отличие от комнаты братьев и дяди, на стене в виде очередной жуткой надписи. Да и, кажется, грудь Элизабет всё-таки едва-едва заметно приподнималась от дыхания... И, похоже, этот факт привлёк внимание не только Клары: Мери вдруг выдохнула и, положив руку на сердце, с облегчением пробормотала:       — Слава богам, хоть Элизабет-сан точно жива...        От этого замечания Цудзура, уже давно перепуганная до смерти, наконец-то немного расслабилась. А вот Лаэрта оно не слишком успокоило: он, хоть явно услышал Мери (когда она говорила, он как раз затих, а после её слов — ненадолго застыл), продолжал всматриваться в лицо Элизабет с не меньшей тревогой, чем когда они его только увидели с ней на руках.        Хмурая складка между его бровей разгладилась лишь тогда, когда веки Элизабет дрогнули — а затем медленно, тяжело приподнялись.        Придя в сознание, Элизабет ещё несколько секунд смотрела на Лаэрта из-под полуопущенных ресниц с каким-то ленивым непониманием — совсем как человек, которого только что разбудили. Лаэрт же всё это время вглядывался ей в лицо, затаив дыхание и боясь лишний раз пошевельнуться, точно думал, что любое его движение может спугнуть счастливую иллюзию. Он выглядел настолько встревоженным, что его настроение невольно передалось остальным присутствующим, и в конце концов они лишь молча ждали.        Наконец, Элизабет моргнула. Её брови болезненно нахмурились, а рука потянулась к затылку, когда она растерянно произнесла:       — Лаэрт-сан?        Лаэрт резко выдохнул — и тут же весь задрожал. Пока Элизабет смотрела на него в недоумении, он успел несколько раз открыть и закрыть рот, пытаясь выдавить хоть слово, — а затем схватил её за плечи, буквально усаживая на полу, и из его рта хлынул поток взволнованных вопросов.       — Что с тобой произошло, Лави-тян? Почему ты лежала на полу? Что здесь случилось? Почему здесь так темно? У тебя болит голова? Ты...       — ...и где Джесси-тян? — резко вклинилась в его речь Клара — вклинилась, озвучив, пожалуй, самый тревожный вопрос.        Лаэрт вздрогнул и застыл. Элизабет медленно подняла глаза на стоящих у двери и одарила их всё тем же растерянным взглядом, двигаясь при этом настолько заторможенно, точно само это действие давалось ей сейчас с невероятным трудом. Клара же, прекрасно осознавая, как напуганно и напряжённо смотрят на неё её спутницы, стояла в самом центре дверного проёма между ними и, скрестив руки на груди, выжидающе глядела на Элизабет в ответ.       — Джессика-тян? — наконец, медленно, как бы не до конца соображая, переспросила гувернантка. Клара кивнула.        Да, Джессика. Пока Элизабет приходила в себя, у Клары было достаточно времени, чтобы ещё раз окинуть комнату взглядом и понять: Джессики в ней нет. И, с какой стороны ни посмотри, Элизабет сейчас была единственной, кто мог это хоть как-либо объяснить. Вот почему теперь взгляд Клары на неё был таким испытующим, практически суровым.        Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Элизабет опустила голову и, закусив губу, нахмурилась ещё сильнее и болезненнее.       — Я... не знаю, — наконец, с явным усилием призналась она и поморщилась. — После встречи с вами, Клара-сан, — Элизабет проигнорировала, как при этих словах Лаэрт бросил на сестру подозрительный взгляд, а та отвела глаза, — мы с Джессикой-тян некоторое время пробыли на кухне, перекусывая, а затем поднялись обратно. Затем Джессика-тян вернулась в комнату, а я пошла в ванную. И когда я собиралась возвращаться, — она вновь поморщилась и осторожно коснулась затылка, — я почувствовала резкую головную боль, а затем в глазах всё потемнело...        Лаэрт выслушал её с напряжённым выражением лица, а затем с обеспокоенным видом взглянул на её голову.       — Ну, крови не вижу, но, похоже, тебя ударили... — пробормотал он.        Элизабет ничего не ответила, лишь вновь закусила губу. Клара скрестила руки на груди.       — Не очень-то призрачное событие — скорее уж похоже на действия человека... — как бы невзначай заметила она — но её тон был настолько неприкрыто саркастическим, что за свои слова она удостоилась мрачного взгляда Лаэрта и задумчивого — Мери. Элизабет, продолжая болезненно хмуриться, отвела глаза в сторону. Однако не успел кто-либо из присутствующих как-либо прокомментировать ситуацию...       — Что тут происходит?        ...как со стороны лестницы раздался обеспокоенный вопрос Льва.        Клара, Мери и Цудзура быстро обернулись на его голос. Лев, стоя в дверях в коридор, смотрел на них неуверенным взглядом. Он только-только пришёл, и столпотворение у комнаты близняшек сразу же привлекло его внимание — причём явно не в положительном смысле. Так как никто не торопился отвечать на его вопрос, Лев, немного поколебавшись, всё-таки приблизился к остальным и обеспокоенно заглянул в лицо ближайшей к нему женщине — Мери. Однако тут он натолкнулся на препятствие — стёкла тёмных очков, скрывающие истинные эмоции собеседницы. Видя его волнение, Клара сжалилась.       — Сначала мы не нашли братца Сида, а теперь, кажется, потеряли ещё Джесси-тян, — объяснила она. Чуть подумав, она добавила: — Элизабет-сан мы нашли тут без сознания. А ещё, полагаю, вы с братцем Лаэртом теперь живёте в моей комнате.        Впрочем, последнее замечание Лев, кажется, пропустил мимо ушей: уже от новости о Сиде и Джессике он побледнел и пошатнулся, а когда Клара договорила, перекрестился дрожащей рукой и пролепетал:       — Только не Сид и Джесси-тян...        И непроизвольно скосил глаза на стоящую чуть дальше остальных тётю. Цудзура отвела взгляд и поёжилась.        А пока стоящие у двери отвлеклись на Льва, Лаэрт не терял времени. Он успел подняться на ноги и помочь Элизабет встать с пола, а затем, проводив её до кровати (она безропотно, с вялым видом опустилась на постель, по-прежнему держась за голову), уверенно направился к шторам. У них он, впрочем, немного поколебался: сначала он осторожно выглянул в щель между тканью и стеной — и лишь после этого решительно раздвинул шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет. Ощутив его тепло спиной, Элизабет слегка поёжилась.        Повысившийся уровень яркости освещения наконец-то привлёк и остальных. Они вновь переключили внимание на комнату — и Лаэрт, встретив их серьёзным взглядом, уверенно — нет, не попросил — приказал Льву:       — Лев, сгоняй-ка вниз за слугами и собери всех здесь. Судя по всему, у нас намечается очередная вылазка.        ...Просьба Лаэрта была выполнена достаточно оперативно. Десять минут спустя в не слишком-то большой, но, как выяснилось, достаточно вместительной комнате близняшек собрались практически все живые работники, жители и гости Лунной гавани — причём, как ни странно, единственным исключением (помимо Сида и Джессики, конечно же) оказалась совсем не та, от кого этого ждали. Заняв то же кресло, в котором она коротала несколько невыносимо долгих часов в прошлом мире, Клара украдкой оглядывала присутствующих.        По какому-то немому соглашению Мери и Цудзура расположились на кровати по обе стороны от Элизабет Лавенцы и то и дело кидали на неё сочувственные взгляды, пока она, ещё более бледная, чем обычно, держала руку на лбу и ёжилась, сидя спиной к свету. Подобная реакция на тепло выглядела странно, но, пожалуй, её поведение можно было объяснить тем, что стоящая за её плечом Памела прижимала к её затылку пакет со льдом. Таким образом, четыре женщины составляли своеобразную композицию, в которую парни словно бы не решались вмешиваться: Лев и Каин, например, избрали место у стены между кроватями и креслом, в котором сидела Клара, и с этого самого места напряжённо смотрели на Лаэрта. И не только на него — возможно, даже больше не на него, а за него.        Ведь у противоположной стены находилась Мияко с верным старым дворецким, держащим знакомое всем ружьё в опущенной руке.        Не успела дверь коридора закрыться за Львом, как Мияко выплыла из своей спальни с выражением игривого любопытства на лице. Лаэрт, начавший было расхаживать по комнате близняшек в задумчивости, в тот момент резко застыл и одарил её напряжённым вопросительным взглядом. "О, мне просто любопытно, по какому поводу суета! — с улыбкой заверила тогда Мияко и, прищурившись, попросила: — Не переживай обо мне и действуй так, как собирался, милый Лаэрт".        Её присутствие скорее напрягало, но спорить с ней никто не решился.        Вот как они и оказались в такой ситуации. Лаэрт, уже давно остановившийся напротив двери, окинул остальных взглядом и, откашлявшись, наконец-то заговорил.       — Значит, Котобуки-сан в комнате не было? — ещё раз уточнил он у Льва и Каина, которые заглянули к Юкари перед тем как идти сюда.        Каин со вздохом покачал головой. Лев закусил губу и с виноватым видом опустил голову, точно он был лично ответственен за благополучие писательницы. У Клары при взгляде на него сжалось сердце: хоть они с Юкари почти не взаимодействовали в этом мире, даже эти крупицы показались ей достаточно тёплыми, особенно учитывая воспоминания о том, предыдущем "осколке"... Да и, чего греха таить, саму её известие об отсутствии Юкари заметно встревожило. "Неужели все мои мольбы были напрасны? — спросила себя она, также опуская глаза в пол. — Неужели Богу Льва, если он и правда есть, нормально допускать, чтобы умирали такие люди, как Котобуки-сан?.."        Вдруг Клара ощутила на себе чей-то внимательный взгляд и с трудом сдержалась, чтобы не вздрогнуть. Даже не поднимая глаз, она могла с уверенностью сказать: сейчас её рассматривает мать. Клара невольно сглотнула и едва заметно сжалась.        К счастью, в этот момент Лаэрт нарушил готовую было наступить тишину.       — Ладно, — со вздохом заговорил он, кладя ладонь на лоб. — Тогда я начну без неё — к сожалению, времени ждать у нас нет. Итак, ситуация такова: пропали Сид и Джессика-тян. На Элизабет-сан напал некто — и, видимо, таким образом получил доступ в комнату, где мы сейчас находимся.        "Что, если подумать, довольно странно: зачем убийце было нападать на Элизабет Лавенцу ради такого, если вчера он проник сюда вполне спокойно, чтобы похитить Кору-тян?" — мысленно отметила Клара. А Лаэрт тем временем продолжал:       — ...А в комнате Сида была "подсказка", если можно так выразиться: надпись на стене — к счастью, не кровавая, а обычной краской — упоминает кладбище. И, беря во внимание тот факт, что нигде мы не обнаружили следов крови, я считаю, что есть шанс найти Сида и Джессику-тян живыми. Крохотный, но пока ещё есть, — тут же поправился он и вновь откашлялся в кулак. — И я считаю, что мы просто обязаны им воспользоваться. Поэтому моё предложение таково: мужчины отправляются проверять зацепку, а женщины в целях безопасности остаются все вместе в этой комнате... Ах, но это всего лишь рекомендация, — быстро опомнился Лаэрт и, убирая руки за спину и поворачиваясь к матери, почтительно уточнил: — Полагаю, мама, тебе приятнее остаться у себя? В конце концов, у тебя, — он усмехнулся и красноречиво скосил глаза на ружьё в руке Хитклифа, — есть защита.        Хитклиф на его комментарий никак не отреагировал. Зато Мияко хихикнула в кулак, заставив большинство присутствующих напрячься. Скрестив руки на груди, она прищурилась, склонила голову набок и ответила:       — Не то чтобы порох был эффективен против призраков сам по себе — скорее уж он полезен против не умеющих держать себя в руках людей. Впрочем, — продолжала она, прикрывая глаза, — твой план вполне себе разумен, дорогой Лаэрт: "подсказка" может быть ловушкой, и идти проверять её всем вместе — идея довольно рискованная. Лучше меньше, но аккуратнее и слаженнее.        Губы Лаэрта дёрнулись в благодарной улыбке.       — Рад услышать твоё мнение, матушка. Твоё одобрение много для меня значит, особенно в таком серьёзном деле, — произнёс он и непроизвольно (Клара почувствовала, что он до последней секунды не знал, что это сделает) поклонился.        Мияко одарила его удовлетворённой улыбкой и кивнула.       — И, пожалуй, для такого, как ты выразился, серьёзного дела, — продолжала она, — я готова одолжить вам Хитклифа.        Лаэрт вздрогнул и быстро поднял на неё изумлённый взгляд. Остальные также распахнули глаза от удивления и в неверии уставились на Мияко. Уже некоторое время остальные следили за ней с напряжением, гадая, чего стоит ожидать от этой непредсказуемой женщины, — и в итоге всё равно были совершенно сбиты с толку тем, что она в конце концов предложила. Клара смотрела на мать со смесью шока и некоторого испуга, гадая, чем именно та может руководствоваться. Лаэрта же случившееся настолько поразило, что он только и мог, что открывать и закрывать рот, не зная, что и сказать. А время, драгоценное время, от которого, возможно, зависели жизни Сида, Джессики и Юкари, стремительно утекало...       — Как... щедро с вашей стороны, Мияко-сан, — наконец, с кривой улыбкой выдавила Мери. Когда Мияко с любопытством повернулась к ней, она подёрнула плечами (от движения лежащая на её коленях сумочка завалилась набок, так что ей пришлось её быстро поставить) и пояснила: — Довольно смело с вашей стороны отдавать своего защитника...        Мияко ещё несколько секунд глядела на Мери... а затем рассмеялась в кулак.       — Ах, боюсь, вы не совсем поняли, Мери-сан! — наконец, произнесла она, помахав рукой, и в ответ на вскинутую бровь собеседницы с улыбкой объяснила: — Я выделяю для мероприятия моего сына только лишь Хитклифа — не Хитклифа с ружьём.        С этими словами она красноречивым жестом протянула дворецкому руку раскрытой ладонью вверх. В следующие пару мгновений остальные присутствующие с неуютным чувством наблюдали, как тот покорно, без каких-либо возражений или комментариев, вкладывает ружьё в руку госпоже. Мияко же, ощутив вес оружия, сомкнула пальцы с накрашенными алым аккуратными ногтями и, перехватив ружьё поудобнее, продолжала:       — Знаете ли, дамы и господа, ружья Горо-сана все как одно были с какими-нибудь особенностями, из-за которых из них крайне сложно стрелять неподготовленному человеку. Однако я, как та, кто унаследовал его коллекцию, — её пальцы скользнули вниз по стволу к рукоятке и легли на предохранитель, — прекрасно умею стрелять из каждого из них. Конечно, мне бы очень не хотелось портить маникюр, но, — она улыбнулась и, хоть и с небольшой заминкой, сняла ружьё с предохранителя, — я могу вам это продемонстрировать.        Мияко обвела комнату обманчиво дружелюбным взглядом, как бы спрашивая мнения присутствующих. Желающих увидеть её таланты в обращении с оружием не нашлось — наоборот, некоторые заметно поёжились, явно не настроенные открывать тир в домашних условиях. Улыбка Мияко стала удовлетворённой.        А вот Лаэрт, пронаблюдав её действия, улыбнулся несколько нервно. Однако он слишком хорошо понимал, что любые попытки взаимодействовать с матерью сейчас лишь тратят драгоценное время, и потому, откашлявшись в кулак, продолжал:       — Что ж, благодарю за помощь, мама. Тогда, — продолжал он заметно увереннее после ответного благодушного кивка Мияко, обращаясь уже ко всем, — идём на кладбище почти тем же составом, что вчера ходили искать дядю Такечи, Ямазаки-сана и Корделию-тян. — В этот момент сложно было не заметить, как поёжился от подобного напоминания Лев, но Лаэрт его проигнорировал. — Другими словами, мужчины — на разведку, женщины и дети — здесь, стараясь не высовываться и не подвергать себя опасности. Вопросы?        Последнюю фразу он произнёс явно автоматически, вовсе не рассчитывая на какие-либо дальнейшие обсуждения и уже готовясь отправляться. И в первые секунды его ожидания вполне оправдались: Мияко наблюдала с интересом, но как-либо что-то комментировать очевидно не намеревалась, женщины на кровати и Памела молчаливо смотрели на него в ответ, а Лев и Каин выглядели серьёзными и готовыми в любой момент выдвинуться в путь. Казалось, всё шло гладко...        Но Лаэрт был очень наивен, если рассчитывал на покорность своей младшей сестры. Ибо в голове Клары уже некоторое время зрела определённая мысль.       — Скорее, замечания, братец Лаэрт, — спокойно произнесла она до того, как он успел повернуться к ней. Лицо Лаэрта на мгновение перекосилось от нехорошего предчувствия, а со стороны Льва буквально физически ощущалось напряжение, но Клара уверенно продолжала: — Во-первых, детей тут с момента смерти Корделии-тян и исчезновения Джессики-тян нет. Во-вторых, — она поднялась с кресла и решительно взглянула брату в лицо, — я иду на кладбище с вами.        Подобное заявление вызвало сразу несколько удивлённых возгласов и явно очень заинтересовало Мияко, которая одарила Клару любопытным взглядом. Лаэрт же промолчал — однако то, как он побледнел и пошатнулся, красноречивее слов говорило о степени его потрясения. Несколько секунд он тупо глядел Кларе в лицо — а затем раскрыл рот и хрипло начал:       — Совсем сду...       — Клара-тян, ты с ума сошла?! — неожиданно перебил его Лев, с удивительной для него быстротой подлетев к Кларе и схватив её за плечи.        Клара моргнула: Лев стоял напротив неё и, нагнувшись, со смесью волнения и неодобрения смотрел на неё. Впрочем, даже с нахмуренными бровями и сжатыми губами он выглядел скорее напуганным, чем суровым, так что Клара вовсе не испугалась его вспышки эмоций. Да и разве у неё есть время сейчас бояться? Ей нужно увидеть всё своими глазами, чтобы прийти к каким-то выводам, чтобы найти убийцу... чтобы защитить семью, в конце концов.        Лев, впрочем, вряд ли об этом догадывался. Дрожащими руками вцепившись в её плечи, он нервно продолжал:       — Ты хоть понимаешь, куда лезешь?! Забыла наш разговор?.. Нет, я знаю, что тебе плевать на моё мнение, но не так демонстративно же! — Он как-то истерически хохотнул — но тут же снова посерьёзнел и торопливо продолжал: — Это очень рискованно же! Ты будешь Лаэрту обузой же, ты понимаешь, Клара-тян?.. Ты же... ты же...       — Эм, Лев-сан... — вдруг осторожно вклинилась в его поток слов Мери. — Вы меня, конечно, извините за вопрос, но что случилось с вашей речью?        Лев моргнул и, не отводя расфокусировавшегося взгляда от Клары, рассеянно переспросил:       — Моей речью?..        Клара мигом воспользовалась возможностью перевести тему.       — А, это с братцем Львом всегда так, когда он волнуется, — с готовностью объяснила она, поворачиваясь к Мери, которая слегка наклонила голову вбок в недоумении. — Братец Сид всегда его дразнит в такие моменты, что он разговаривает, как младшеклассница...       — Э-это к делу не относится... не относится! — наконец, нервно воскликнул Лев и тряхнул Клару за плечи, вновь привлекая к себе её внимание. — Клара-тян, лучше объясни, почему ты так рвёшься на кладбище! Тебя жизнь вообще ничему не учит?        "Жизнь меня как раз учит быть активнее, а не сидеть сложа руки и ждать, пока вы там без меня убьётесь!" — хотела бы ответить Клара, но сдержалась. Вместо этого она решила применить другой аргумент из прошлого мира. Взяв правое запястье Льва своей правой рукой, Клара, глядя брату прямо в глаза, заговорила:       — Братец Лев, вот ты всё говоришь: рискованно, рискованно... Но не думаешь ли ты, что тут оставаться может быть не менее опасным? Мама, — продолжала она в ответ на сначала растерянный, а затем — напряжённый взгляд Льва, при этом покосившись на заинтересованно слушающую мать, — правильно сказала: "подсказка" вполне может быть ловушкой. Но! — она возвысила голос, заметив, как загорелись глаза Мияко. — Что если эта ловушка не на тех, кто пойдёт, а на тех, кто останется? Что если убийца, — в этот момент она ощутила на себе уже несколько заинтересованных взглядов сразу, — рассчитывал, что мы разделимся? То есть, по сути выкурил сильных, чтобы расправиться со слабыми...        Клара перевела дыхание. Лев смотрел на неё с неприкрытым скептицизмом, но его взгляд перенести было гораздо легче, чем буквально сканирующие её взгляды Мияко и кого-то со стороны кровати — а может, и всех сидящих на ней сразу. А пока большинство только приходило в себя после этого пассажа, Памела успела собраться и, вскинув бровь, резонно осведомилась:       — Но в таком случае что делать-то? Идти всей толпой, что ли?        Этот логичный вопрос заставил Клару немного стушеваться. Опасение было справедливым, и крыть его, на самом деле, ей было нечем. Ещё и как назло в поле зрения маячил горящий любопытством взгляд матери... И тут Клару осенило.        Клара вскинула голову и, покачав ей, произнесла, глядя прямо в лицо обнадёжившегося было Льва:       — Нет, не думаю, что это разумно. Но, — она возвысила голос, — это не отменяет того, что тут, возможно, будет настолько же небезопасно, как там. И, как говорит моя интуиция, — она положила свободную руку на сердце, особенно напирая на последнее слово, — лично мне стоит всё-таки пойти на кладбище.        Услышав это, Лев широко распахнул глаза и слегка побледнел, а Лаэрт, стоящий на прежнем месте (и подозрительно, но крайне удачно для Клары притихший с самого выступления Льва), вновь пошатнулся. Но сейчас Клару волновали вовсе не братья и их реакция — сейчас её внимание было незаметно, но крепко приковано к личности позади них обоих.        А на Мияко волшебное слово "интуиция" из уст Клары возымело серьёзный эффект: её глаза распахнулись, а рот чуть приоткрылся — и вдруг она резко отделилась от стены с выражением какого-то нездорового восторга и сделала было шаг к Кларе. Ту едва не передёрнуло, но она сдержалась: в конце концов, именно такого результата она добивалась, выбирая слова. А Мияко, как бы закрепляя его, остановилась и, с широкой улыбкой прижав ружьё к груди, воскликнула:       — Невероятно, знаменитый глас интуиции моей дочери прозвучал в этой ситуации! Определённо, боги и демоны благословили этот день и этот ритуал! Вы, конечно, не знаете, — вдруг повернулась она к сидящим на кровати, — но у Клары иногда удивительно сильна интуиция: она буквально чувствует, когда рядом с ней происходит или вот-вот произойдёт что-то плохое! И, — она быстро развернулась к неподвижному Лаэрту, буквально задыхаясь от восхищения, — Лаэрт, дорогой, если ты решишь её проигнорировать сейчас, а мы трое переживём этот день, я закрою глаза на всю твою подготовку и все заслуги и сделаю Клару наследницей в обход тебя!        Лаэрт вздрогнул от удивления... а затем криво улыбнулся и, отведя взгляд, едва слышно пробормотал:       — Интересно, кого ты этим накажешь больше...        Впрочем, Клара его не слушала — у неё была более близкая забота. Лев выслушал её со сложным выражением на лице — а затем его брови болезненно сошлись на переносице, и он, опустив голову, страдальчески прошептал, настолько тихо, что кроме Клары его никто бы не смог услышать:       — Клара-тян, твоё враньё однажды меня в могилу сведёт...        От этих слов Клара похолодела: Лев слишком ясно дал ей понять, что увидел её ложь насквозь. Она едва не закусила губу от досады: да, в этот раз она слегка приврала про интуицию — но ведь основная мысль про опасность была истиной! Клара слишком хорошо помнила, как выглядела гостиная после того, как она улизнула из неё вскоре после исчезновения Мери и Каина. И уж тут-то она знала риски лучше, чем кто-либо иной. Вот почему ей любой ценой надо было сейчас попасть на вероятное место нового преступления — или же нового "проклятия"? — и вот почему она решила воспользоваться влиянием матери, чтобы точно добиться этой цели. "Моё враньё тебя от могилы защитит!" — в конце концов с досадой мысленно ответила Льву она.        Однако понимая, что так она лишь заведёт диалог в тупик, Клара решила воспользоваться более привычным и понятным ей оружием — логикой. Тяжело вздохнув, она отстранила руки Льва от себя и, сделав вид, что не услышала его, продолжала:       — И да, что ты там ещё говорил, братец Лев? Что я буду обузой братцу Лаэрту? — Её губы изломились в ухмылке, а взгляд стал насмешливым, когда Лев поднял на неё полные муки глаза (сердце резануло, словно ножом, но Клара сдержала чувства и продолжила действовать в избранной манере). — Большей, чем ты с твоей физической подготовкой? Или большей, чем раненый Каин-кун? — она кивнула в сторону упомянутого Каина. — Или, может, большей, чем ста... Хотя, — нахмурилась она, не договорив, — пожалуй, лишь к Хитклифу-сану у меня нет вопросов.        На это Хитклиф не сдержался и посмеялся в кулак.       — Благодарю, Клара-сама! — отозвался он, весело щурясь.        А вот остальные были далеки от какого-либо позитивного настроя. Лев слишком хорошо понимал, что на аргументы Клары ему нечего возразить, и в бессилии кусал губы да старательно отводил потемневшие глаза. Лаэрт тоже притих — но он в целом казался каким-то рассеянным, словно до сих пор не пришёл в себя после внезапного выступления Клары. Остальные же ждали, Мияко — в предвкушении, прочие — в волнении или даже нерешительности.        Вдруг Лаэрт встрепенулся, точно до него только что что-то дошло, и, повернувшись к Каину, спросил:       — Погоди-ка, что Клара имела в виду под раненым?..        Каин в смущении отвёл глаза и, непроизвольно потянувшись здоровой рукой к перевязанному плечу, неловко усмехнулся.       — Ах, да так, мелочь, Лаэрт-сама, — немного плечо поранил... Но передвигаться мне это никак не мешает, так что проблем с "экспедицией" быть не должно, — спешно добавил он, вновь повернувшись к собеседнику и почтительно улыбнувшись.        Лаэрт смерил его долгим задумчивым взглядом, а затем кивнул. Памела, выслушавшая Каина с поджатыми губами, хмыкнула.       — Ну да, совсем "немного" — когда перевязывать его ко мне привели, почти наполовину в кровище был!.. — проворчала она и, отвернувшись и невольно чуть сильнее надавив пакетом со льдом на затылок Элизабет, добавила: — Завели мне тут моду травмироваться...        Каин с неловкой усмешкой повёл здоровым плечом, но ничего не ответил. Тем временем Элизабет, поморщившаяся от действий Памелы, подняла на него глаза и смерила задумчивым взглядом. Внезапно она слабо улыбнулась и, впервые подавая голос с начала "собрания", произнесла:       — А, так вот почему ваша левая рука всё это время была так неестественно неподвижна, Каин-сан...        От этого замечания Каин слегка покраснел и отвёл взгляд в противоположную сторону, резко заинтересовавшись вмятиной на подлокотнике кресла, в котором до этого сидела Клара.        За время этого короткого диалога Лев немного пришёл в себя. Выпрямившись, он покачал головой и с усталым вздохом начал:       — И всё-таки, Клара-тян, ты будешь Лаэрту ме...       — А можно я всё-таки сам решу, кто и что будет мне мешать? — вдруг хмуро перебил Лаэрт, кладя руку ему на плечо.        Лев вздрогнул и быстро повернулся к нему — лишь чтобы встретиться с его тяжёлым взглядом. Резко стушевавшись, Лев слабо кивнул. Клара слегка поёжилась: почему-то в этот момент ей слишком хорошо вспомнилась сцена из прошлого мира, когда Лаэрт вполне себе недвусмысленно угрожал старшему брату. "Нет, явно не просто разница характеров..." — пронеслось в её голове.        А Лаэрт тем временем отпустил Льва и, выпрямляясь и окидывая комнату взглядом, объявил:       — В таком случае, проверять кладбище идём я, Хитклиф-сан, Каин-кун и Клара. А ты, — его взгляд остановился на Льве, — остаёшься здесь вместо Клары.        От подобного заявления удивлённые возгласы раздались сразу с нескольких сторон, и самые громкие принадлежали Кларе и Льву. Последний аж побледнел, да и Кларе почему-то стало неуютно. "Хотелось бы держать обоих на виду..." — напряжённо подумала она и одарила Лаэрта вопросительно-возмущённым взглядом. Тот же, хорошо чувствуя их желание возразить, прохладно посмотрел на обоих и сухо произнёс:       — Тащить больше четверых человек на кладбище смысла не вижу, да и оставить тут хоть кого-то из мужчин, пожалуй, не такая уж плохая идея, учитывая риски, которые ты же, — он покосился на Клару, — назвала. Конечно, — его губы тронула невесёлая улыбка, — Лев в этом деле чуть меньше, чем бесполезен, но, если убийца — кто-то со стороны, он может об этом не знать. В таком случае само присутствие Льва его может отпугнуть... ну, или он постесняется убивать при столь религиозном человеке, — Лаэрт с усмешкой развёл руками. Затем он ещё раз окинул присутствующих мрачным взглядом и спросил: — Надеюсь, теперь возражений нет? Не хотелось бы тратить ещё больше времени.        Хоть его вопрос и был обращён ко всем, в итоге он угодил в Льва. Тот сглотнул под тяжёлым взглядом брата... и, смущённо, даже кротко улыбнувшись, ответил:       — Нет, у меня никаких возражений нет. Если ты считаешь, что так лучше, — я полностью доверюсь твоему решению.        Лаэрт несколько секунд всматривался ему в лицо — а затем, чуть слышно цокнув, быстро кивнул и, знаком позвав остальных "участников экспедиции" за собой, решительно направился к выходу из комнаты. Хитклиф одарил Мияко вопросительным взглядом и, получив её кивок и улыбку в ответ, последовал за текущим лидером. Из мужчин задержался один лишь Каин: он отделился от стены и сделал было шаг в сторону двери, но остановился, заметив, что Клара не торопится выдвигаться.        А Клара стояла на прежнем месте и думала, что результаты её выходки удовлетворяют её лишь наполовину. Да, она действительно хотела быть в гуще событий, чтобы не пропустить самые важные моменты и не полагаться на показания других — путаные, неточные, а может и вовсе лживые. Нет, в таком деле доверять можно лишь себе — и в случае оплошности винить лишь себя. Но всё-таки Лев...        Чувствуя себя виноватой перед ним, Клара подняла на него робкий взгляд и осознала, что он также смотрит на неё. Более того, кажется, он только и ждал, что возможности установить с ней зрительный контакт, и теперь... улыбнулся. Улыбнулся искренне, без какого-либо осуждения, но заметно устало.       — В такой ситуации мне бы следовало дать тебе какой-нибудь образок на удачу, — произнёс он с неловким смешком. — Но, к сожалению, подобных вещей у меня при себе нет... Так что просто постарайся беречь себя, ладно? И остальные тоже, — добавил он, поднимая взгляд на приблизившегося к ним Каина.        Клара облегчённо выдохнула. Реакция Льва показала, что он не злится, — впрочем, и радости в его поведении она не заметила; скорее, он просто смирился. Но и этого ей сейчас было достаточно, чтобы со спокойной совестью идти на "дело". Разве что...       — Ты тоже себя береги, — ответила она с заботливой улыбкой. Лев кивнул, но как-то небрежно, и она нахмурилась и поджала губы. — Я серьёзно, братец Лев, не делай глупостей, пока нас нет.        Лев удивлённо моргнул.       — Да я вроде бы и не особенно по таким вещам... — смущённо пробормотал он.        Клара скептически приподняла бровь.       — О нет, братец Лев, ты именно по таким вещам, — заявила она — и, скрестив руки на груди, строго продолжала: — Стоит только тебя одного оставить, так ты сделаешь что-нибудь безрассудное, прикрываясь общим благом! Или ты думаешь, что моя идея — это результат чего-то, кроме фамильного безрассудства? Но теперь терпи уж — сегодня это моя миссия. А если решишь устроить нам коллективный перебор по глупостям, я... я... я тебя укушу! За палец.        На этих словах Лев, слушавший её, смущённо понурив голову, как мальчик, которого отчитывает умудрённый опытом взрослый, с удивлённым видом поднял на неё глаза. Короткая заминка — и он резко убрал руки за спину, точно испугавшись, что она исполнит угрозу прямо сейчас. За это он удостоился её красноречивого взгляда, так и говорящего: "Ага, значит, тебе уже есть что скрывать от меня?!" Контраст их манеры держаться и их реальных возрастов сейчас был настолько резким, что Мери из своего угла не сдержала смешок, да и Цудзура с Каином улыбнулись. Мияко же захихикала несколько по иному поводу...       — Давайте вы придержите свои инсценировки "Братьев Карамазовых" до того, как мы найдём Сида и остальных, а? — раздался нетерпеливый голос Лаэрта из коридора.        От этого замечания Лев и Клара мигом покраснели. "А, так вот почему мне вообще пришла в голову эта идея..." — подумала она, отводя взгляд. Затем она кивнула (впрочем, это было совершенно бессмысленно: Лаэрт-то её не видел) и под аккомпанемент смешков матери наконец-то вышла из комнаты вместе с Каином, который, кажется, сейчас чувствовал ответственность за неё. "Возможно, это из-за Льва и из-за того, что они друзья..." — на краю сознания подумала Клара.        А у самой двери на лестницу их уже ждали Лаэрт и Хитклиф, первый — в явном нетерпении. Когда Клара наконец-то показалась в коридоре, Лаэрт смерил её быстрым взглядом — а затем развернулся и, не говоря ни слова, уверенно вышел на лестничную площадку. Остальные поспешили за ним.        По пути взгляд Клары упал на то самое окно, через которое она разглядывала труп Корделии, и её сердце сжалось. "Пожалуйста, пусть всё будет хорошо! — без особой надежды подумала она. — И с Джесси-тян, и с братцем Сидом, и с Котобуки-сан... и со всеми в комнате!"        ...Торопясь на кладбище, Клара и не догадывалась, в каком состоянии оставила старшего брата. А Лев, едва дверь за ней с Каином закрылась, отвернулся к стене, так что никто не мог разглядеть его лица, и его улыбка мигом погасла, уступив место мрачной сосредоточенности. Вся эта сцена, особенно разговор с Кларой, оставила у него гадкое послевкусие... и напомнила один неприятный диалог из прошлого.       — Лев-кун, я понимаю, почему ты меня ненавидишь. Ты думаешь, что я тебя бросил, что оставил тебя одного в этой семье, где тебя обижают и не любят, а сам жил припеваючи и никогда даже не вспоминал о тебе. Но это не так. К сожалению, не все люди такие влиятельные, как семья Мизунохара. Меня заставили исчезнуть, и теперь, если это возможно, я бы хотел ис...       — Вы ошибаетесь, Кенджи-сан. Просто вы лжец.       — ...Что?.. Т-ты думаешь, что я вру и пытаюсь оправдываться? Нет, это...       — Нет, вы, наверное, не врёте, что вас заставили. А всё-таки в целом вы лжец. И поэтому... поэтому вы мне не нравитесь, Кенджи-сан.        О да, тот самый диалог. Диалог, в котором Лев честно выразил, почему этот человек ему отвратителен. Диалог, во время которого он увидел искреннее изумление на лице этого человека — самую искреннюю эмоцию на этом мерзком фальшивом лице, подобную которой он на нём ни разу не видел ни до, ни после.        Этот человек был буквально пропитан ложью, гадкой, вызывающей у Льва тошноту. И тошнотворный дух этой лжи только что промелькнул в лжи его любимой младшей сестры.