Позволь уйти, забыться и забыть, В последний раз к щеке твоей прижаться. Позволь уйти и больше не любить, И равнодушной быть, а не казаться. исполнитель: Н. Кадышева
Как Се Лянь ни уговаривает Ши Цинсюаня потесниться на кровати вместе, Цинсюань уходит спать на пол, на расстеленное одеяло, подложив под голову свёрнутую кофту. Утром они едва не дерутся за право приготовить завтрак. В итоге Се Лянь уступает готовку Цинсюаню, но зато, пока подруга отвлекается на завтрак, Се Лянь успевает прибраться в её комнате, а после завтрака первая выхватывает грязную посуду и бежит её мыть под причитания Цинсюаня о том, что в гости приглашают для отдыха, а не для работы. После Се Лянь ложится на кровать и бездельничает, как её и просили. Только на отдых это не похоже совершенно. Беспорядочные мысли, одна хуже другой, мечутся в её голове. Почему Хуа Чэн не звонит и не пишет? Конечно, она сама вчера с ним не поздоровалась и не попрощалась, когда заезжала за вещами, и не писала ему потом… Но разве ему самому не интересно узнать, как она добралась и всё ли в порядке? Да, его просили не трогать её несколько дней и Се Ляню самой это показалось правильным… Но разве он не хочет как мужчина проявить хоть немного инициативы, чтобы удержать её и сохранить брак? Или у него уже есть другая? — Это тебе. Для утешения, — заглянувшая Ши Цинсюань ставит на стол открытую бутылку с вином и уходит, тихо прикрыв за собой дверь. После происшествия в квартире Лин Вэнь Се Лянь зареклась пить, но сейчас на душе так погано, что рука сама тянется за бутылкой. Чашку Се Лянь не берёт: пьёт прямо из горла. Вино горькое, как вся её несчастная жизнь. Се Лянь сидит на кровати, оперевшись на собственные колени, пьёт и плачет. До чего она докатилась? У неё было всё: обеспеченный муж, квартира в центре Москвы, замечательные дети, любимая работа, а что теперь? Что стало с ней по её же глупости? Может, и не суждено ей быть счастливой? Тридцать лет с картошки на макароны перебивалась и работала за гроши, потом забрала чужое счастье, увела Хуа Чэна у жены, а потом сама так по-дурацки, по неосторожности, потеряла его. За слезами Се Лянь не замечает, как вино заканчивается. Бросив на пол пустую бутылку, она падает обратно на кровать на бок и прижимает колени к груди. Несмотря на тёплое лето, от одиночества становится холодно. И жутко. Будто она лежит не на кровати, а в могиле. — Никому я на этом свете не нужна, — грустно произносит Се Лянь вслух сорванным от рыданий голосом. — Никому не важно, что со мной, где я. Помру — никто и не всплакнёт. Плюнут на крышку гроба и всё. Она сама не понимала, насколько привыкла к вниманию. Раньше каждый час её жизни, если не каждый миг, был занят мужем и детьми. Постоянно надо было решать какие-то вопросы. Постоянно ей кто-то звонил или писал, по делу или потому что соскучился. В воздухе, которым она дышала, витал Хуа Чэн, как бабочка: его подарки, сюрпризы, регулярные предложения сходить куда-то всей семьёй. А теперь этого не стало, и не ясно, чем заткнуть огромную дыру в душе. Конечно, к детям она вернётся, и забот опять будет полон рот, но тащить всё это будет на себе она одна. Пальцы сами тянутся к телефону. Се Лянь проклинает себя за слабость, но всё-таки звонит Лин Вэнь. Тот отвечает быстро, будто сидел и ждал только её. — Доброе утро! Я очень рад, что ты позвонила! Я уже боялся, что муж убил тебя. Он у тебя крутой, оказывается. Се Лянь улыбается знакомому голосу сквозь слёзы. О ней правда беспокоились? — Я сама не знала, что у него есть пистолет. Но мне он ничего не сделал. Я хотела извиниться за то, что произошло. Наверно, я должна оплатить тебе новую дверь. И… это я виновата, что мой муж вызвал ОМОН. Я не предупредила его, что не приеду домой на ночь. Прости ради бога. — Ну что ты! Не извиняйся! — отмахивается Лин Вэнь. — Ты пострадала гораздо больше, чем я. Слушай… я не знаю, насколько корректно предлагать такое в твоей ситуации… но мы можем встретиться и поговорить о наших отношениях? Обещаю, в этот раз никакого вина. — Конечно, — радуется Се Лянь и шмыгает носом. — Спасибо, что первый поднял эту тему. Я как раз хотела об этом попросить. Мы с мужем обсудили развод. Он согласен. — Я заеду за тобой на работу через пару часов? — голос Лин Вэнь заметно веселеет. — Погоди… — Се Лянь перекатывается на спину и переключается на приложение с картой Москвы, чтобы проверить, успеет ли она переодеться, накраситься и доехать до «Призрачного города». — Давай через три. — ...Хорошо, — после паузы соглашается Лин Вэнь. — До встречи. Целую. Се Лянь откладывает телефон, сморкается и переводит взгляд в окно. Там, за окном, жизнь никогда не останавливается. И её жизнь не имеет права замирать из-за того, что из неё исчезает мужчина. Тем более, Хуа Чэн и раньше исчезал. И она всегда справлялась без него.***
Холодный душ и крепкий кофе слабо помогают протрезветь, поэтому на свидание Се Ляня собирает святой человек Ши Цинсюань. Даже делится косметикой, серьгами и любимым бело-голубым платьем. Пусть у неё и читается на лбу упрёк «ехала бы ты, подруга, к мужу в таком виде!» Её стараниями Се Лянь начинает выглядеть гораздо свежее. И не скажешь, какая тревога её душит. Так и нужно. Лин Вэнь не должен узнать, что она совершенно разбита и пропускает работу. В вагоне метро тянет даже улыбнуться прохожим и всей Москве. Наверно, со временем всё образуется. Лин Вэнь сказал, что влюблён и что хотел обсудить отношения. Может, зря она сгущает краски и они смогут жить вместе в Москве? Тогда дети смогут ходить в хорошую школу. По дороге от метро к медцентру Се Лянь уже продумывает, как заговорит с ним о совместной жизни и попытается сказать о детях, но за углом слышится голос Лин Вэнь: — Нет, она ещё не вышла. Жду. Сказала, что будет через три часа, прошло два часа сорок пять минут, так что уже скоро. Се Лянь останавливается в нерешительности. Подслушивать чужие беседы нехорошо. Пожалуй, она должна уйти и не мешать Лин Вэнь разговаривать. — Да, именно так я её и отымел, — смеётся Лин Вэнь. — А как ещё? Фраза пригвождает Се Ляня к месту. Он с кем-то обсуждает их отношения?.. — Нет, а зачем презервативы? Се Лянь вздрагивает и сжимает ремень сумочки. То есть, он специально не предохранялся? Это не случайность? Он… хотел привязать её ребёнком или что? Всё непонятнее и непонятнее. И отчего-то противно. — Не беспокойся об этом, — самодовольно произносит Лин Вэнь. — Она сказала, что Хуа Чэн согласен на развод. Что он, что она из таких людей, которые не умеют врать, зато умеют переть, как танки, до конца, если в башку какая блажь втемяшилась. Они однозначно разводятся. Да я сам не ожидал, что это случится так быстро! Но нам повезло: она надралась в хламину и не предупредила Хуа Чэна, что не приедет домой. Он потерпел до утра и вломился ко мне в квартиру с какими-то мордоворотами. А она голая стояла, даже без белья. Так что мне и стараться не пришлось, чтобы он узнал. Теперь дело в шляпе. Надеюсь, ты не забудешь о том, что обещала мне за этот подвиг, дорогая. Дыхание застревает у Се Ляня в горле, а земля уходит из-под ног. Лин Вэнь… Се Лянь крепче цепляется в сумку и на негнущихся ногах шагает к метро, не разбирая дороги. Она предала Хуа Чэна, того, кто всегда любил её, купившись на ложь человека, которого специально подослали, чтобы поссорить их?.. Как она не заметила раньше? Лин Вэнь был так убедителен, он бы обманул самого дьявола! Чудом не наткнувшись на прохожих и не застряв каблуком ни в какой выбоине, Се Лянь доплетается до метро, сгорбившись, как старуха. Теперь она, глупая шлюха, точно никому не нужна. А перед Хуа Чэном придётся играть влюблённую девочку, которая выходит замуж за другого по любви. Она обязана сберечь чувства Хуа Чэна. Пусть будет счастлив хотя бы за неё.***
Из медцентра Се Лянь едет домой. Делами стоит заняться немедленно, не оттягивая неизбежное. Днём дома снова пусто и тихо, но не так, как ночью. А как в раю, где нет ни одной живой души. Светло, просторно и всё дышит благодатью, наслаждаться которой Се Лянь больше не имеет права. Скоро её изгонят с небес. Она приехала сюда забрать остаток своих вещей, но теперь ходит по квартире и боится своё даже в руки взять, не то что паковать и уносить. Это всё не её. Это куплено на деньги Хуа Чэна, а значит, она не имеет права забирать эти осколки былой роскоши. Она не заработала на эти вещи. На одну свою зарплату — да ещё и выплаченную из денег Хуа Чэна — она не купила бы и десятую часть «своих» вещей. Она как раз стоит в коридоре, смотрит на своё тонкое белое осеннее пальто на вешалке, когда в квартиру заходит Хуа Чэн. Улыбается и отводит взгляд. — Не ожидал, что ты дома, — выдыхает он, старательно подавляя радость и делая вид, что очень увлечён расшнуровкой туфель. — Ты приехала ко мне или по делу? В любом случае, я счастлив побыть с тобой. Се Лянь закусывает губу и отворачивается. Он хороший. Он не заслуживает такой нелюбви. — Когда пойдём подавать на развод? — спрашивает она, пытаясь сделать голос холодным, чтобы не выдать свою боль. — Когда скажешь, — отвечает поникший Хуа Чэн и прислоняется к стене за её спиной. Его очень хочется обнять и утешить, прижаться к нему и погладить по чёрным шелковистым волосам. Но сейчас нельзя. Нельзя давать надежду на тепло, которое она больше не способна ему дать.