нежность растет изнутри

Игорь редко видел настолько сильное и искреннее переживание за преступника, который портил жизнь. — Для начала надо его поймать, — веско сказал он. — Успокойтесь, мы должны скоро его найти. Попробуйте вспомнить: кто-то из ваших знакомых, бизнес-партнеров, я не знаю, имеет симптомы? Кашляет долго, не может задержать дыхание, часто кровь у него носом идет? — Да н-нет… — задумался Сергей. — Так сразу и не вспомнишь… Еще все мысли спутались из-за этого… — Понимаю, — терпеливо ответил Игорь. — Вы вспоминайте, не торопитесь. Я пока схожу с охранниками поговорю. Разумовский рассеянно кивнул, погруженный в свои мысли. Гром быстро спустился вниз и некоторое время бродил по первому этажу в поисках комнаты охранников. Там их оказалось двое — достаточно молодые, что удивило Игоря. — Я из полиции, майор Гром, — представился он. Охранники кивнули и напряглись. — Ко мне обратился ваш начальник, господин Разумовский. И я вам задам пару вопросов, каждому по отдельности. Начнем с тебя, — Игорь указал на невысокого, но крепкого парня. — А тебя, — сказал он второму, — я попрошу дождаться за дверью. — Отвечать лучше честно, я ложь за версту чую, — предупредил он паренька. Тот старался не выглядеть испуганным — задрал высоко нос и прищурил глаза. — Имя? — без лишних церемоний спросил Гром. Не нравился ему этот тип. — Данила Тихонов. — Ну, Данила Тихонов, рассказывай давай, что ты знаешь о местном хулиганстве и поджигательстве. — Не моя вчера была смена, не знаю я ничего, — нарочито небрежно ответил парень. — Ну как всегда. А про записки и прочие гадости ты в курсе? Или дрыхнешь на рабочем месте? — враз завелся Гром. Показать силу всегда не лишним бывает. — Слышал, даже показывал Разумовскому записи с камер, но там нифига не видно — какой-то чел в маске бегает. — Мне покажи, — нахмурился Гром. — Да нафига? Один хер ничего не видать. — Ты тупой или бесстрашный? От следствия улики укрываешь? Это статья, триста шестнадцатая, — хищно наклонился к нему майор. В глазах охранника он отчетливо увидел страх. — Сейчас покажу, не кипишуй, — пробормотал он и развернулся к экранам. Гром встал у него за спиной, внимательно следя за записью. Охраннику, кажется, было полностью наплевать. — Покажи за четырнадцатое число. Теперь за шестнадцатое. Восемнадцатое. Двадцатое. Во все четыре дня преследователь появлялся примерно в одно и то же время — между часом и двумя. — Когда у вас пересменка? — спросил Гром. — Да через пару часов, в обед. — Позови следующего. Быстрее, бл… бляха-муха! Опрос второго охранника ничего не дал — тот тоже ничего не видел и не слышал. Инвалиды какие-то, думал Гром с некоторым презрением. Как таких на работу принимают? Он велел сообщить, когда придут охранники на смену и поднялся обратно к Разумовскому. — Не вспомнили, нет? — сразу обратился он к Сергею. Тот был настолько поникший и расстроенный, что ответа и не потребовалось. Игоря в очередной — в который? — раз пронзила острая жалость к нему. Узнав, что этот преступник умирает, Разумовский, конечно, начал во всем винить себя — невооруженным глазом было видно. Гром сел на диван рядом с ним. — Я поспрашивал ваших охранников, они тоже ничего не знают, — глухо сообщил он. — Но, судя по записям, ваш сталкер приходит в одно и то же время — в обеденный перерыв. Разумовский кивал, но, кажется, слабо понимал, что он говорил. — Что же вы делаете с собой, а? — сказал Гром с сочувствием и жалостью. — Зачем? Сергей только промолчал. — Вы перевязку себе делали? — спросил Игорь, указывая на перебинтованную руку. Он не хотел давить на Разумовского, поэтому перевел тему. — Нет, я… не умею, — Сергей быстро взглянул на собеседника и отвел глаза. Он как будто робел перед ним. — Давайте я тогда. Аптечка у вас где? — На кухне, она вон там… А, вы же знаете, где, да, — Разумовский говорил тихо и нервно. Сходив за бинтами, Гром сел обратно — уже ближе. Он протянул руку ладонью вверх к Сергею. — Вы что, боитесь меня? — спросил Игорь. — Нет, ни в коем случае, — Разумовский позволил майору взять свою обожженную руку. — Просто… В комнате охранников тоже есть камеры, и Марго показала мне… кадры сегодняшних допросов. — Значит, все-таки боитесь, — заключил Гром. Перевязку он сделал быстро и ловко, едва-едва касаясь руки Разумовского своими пальцами. Удивительно было проворство, с которым орудовали его большие руки. Сергей помотал головой, не поднимая глаза на Игоря. Тот встал с дивана, присел на корточки, будто общался с ребенком, доверительно глядя снизу вверх. — Они — одни из важных свидетелей, возможно, и подозреваемых. И очень несговорчивые. Я не вредил им, пальцем не трогал, просто ускорял процесс. И где вы таких упертых понабрали? — В моем детдоме, — тихо ответил Разумовский. — Я стараюсь устраивать на работу его выпускников, кого-то беру сюда. Я хочу, чтобы у всех было место в жизни. — Извините. Я не знал, — виновато сказал Гром. После недолгого молчания он продолжил: — Я не причиню вам вреда. Ни за что. Я здесь, чтобы защитить вас и справедливость. И охранников я больше не трону. Хотите — буду безукоризненно нежный, не мужчина, а облако в штанах. — Это вы Маяковского цитируете? — удивленно спросил Разумовский. Игорь с облегчением вздохнул — оттаял. — По мне не скажешь, да? — усмехнулся Гром. — Я пойду допрашивать остальные смены через пару часов — я обещаю, никто больше не видел и не увидит майора Грома таким обходительным со свидетелями. — Спасибо, майор Гром. Извините, что засомневался в вас. Я не мешаю вам работать. У меня самого просто куча всего, что надо сделать, я, пожалуй, займусь своими делами, — тон голоса Разумовского теперь был нормальным, но Игорь ощутил в нем холодноватые нотки. Ну отлично. Только-только вот контакт наладился, и Игорь тут же дров наломал. Ну дурак. Непроходимый. Гром покосился на Разумовского — тот, кажется, был полностью увлечен работой — и вытащил свой блокнотик. Надо было хорошо подумать. -- — Пересменка у охранников через пять минут, если что, — сказал Сергей, не отрывая глаз от экрана. — Откуда… а, ладно, спасибо. Я пойду тогда, — пробормотал Игорь, отрываясь от своих записей. Зайдя в комнату охранников, Гром огляделся в поисках камеры. Найдя ее, помахал рукой. Затем посмотрел на охранников, вздохнул и представился. Первым был высокий малый бандитского вида. Не волновался, не дерзил, не наглел, только кашлял очень много. Гром спросил — оказалось, астматик. Второй был какой-то робкий, в целом самый обычный парень, отвечавший вполне нормально. Допрос длился не так долго, как предполагал Игорь. У двери кабинета его встречал взволнованный Разумовский. — Игорь, я вспомнил, кто это может быть! Один из моих юристов, мы с ним работаем, как раз со всеми симптомами! — Набрать его можете? — быстро сориентировался Гром. — Договориться о встрече? — Да, конечно. Марго! Набери Выхина, — распорядился Сергей. Он выглядел сам потрясенным своей догадкой. Трубку взяли после первого звонка. — Алло, — послышался глухой, захлебывающийся кашель. — Извините, Сергей, что-то срочное? — Э-э, — протянул Разумовский, поглядывая на Грома. Тот кивнул головой. — Да, срочное. Не могли бы вы приехать? — Я не могу, я сейчас… занят. Но, может, вы пригласите кого-то другого… — Нет, — прервал его Сергей. — Это дело только для вас. Возможно, вы сможете завтра? — Не такое уж срочное дело у вас, выходит, — позволил себе усмехнуться юрист. — Я готов дать вам время, — ответил Разумовский. — Вы можете пригласить кого-то другого, — предложил Выхин. — Мне нужны именно вы, — настаивал Сергей. — Завтра я буду у вас. В 10 утра? — спросил юрист. — Да, спасибо, до встречи, — звонок прервался, Разумовский выдохнул и быстро вернулся за свой рабочий стол. — Теперь остается только ждать, — сказал Гром. — У вас есть личные дела ваших охранников? Разумовский выглядел озадаченно. Он немного подзавис, что Игорь списал на его бесконечную усталость. — Да, я попрошу Марго поискать их. А что вы надеетесь там найти? — Любая деталь может быть важной, — пожал плечами Гром. Вскоре он действительно получил все материалы. Перед майором встал выбор — остаться в офисе Разумовского или поехать изучать все в участок. Сергей был не очень рад ему в тот момент, но оставлять его одного тоже не хотелось. Мало ли что могло произойти ночью. Видимо, Разумовский тоже это понимал, потому что быстро поглядывал на него из-за монитора своего компьютера. И тут же отводил взгляд, когда понимал, что его заметили. — Мне стоит остаться на ночь? — решил спросить напрямую Игорь. — Наверно, да, — без колебаний ответил Сергей. — Мне будет так спокойнее. Вам не пора на встречу с вашим… другом? Гром не мог даже примерно понять, о чем думал Разумовский — его лицо было вообще лишено эмоций. — Я могу отказаться от этой встречи, если вы опасаетесь за свою безопасность, — осторожно сказал Игорь. — Нет, не стоит, — Сергей выдавил из себя улыбку. — Все в порядке. Да, подумал Гром, в порядке. Такие люди всегда говорят, что все хорошо. И убивают себя — если не напрямую вешаются, то истязают себя вредными привычками, переработками, нездоровыми мыслями. А так у них, конечно, все в порядке. — Я на связи, — еще раз напомнил Игорь, покидая офис. Он старался не думать о том, что оставлять Сергея одного могло быть большой ошибкой. -- Бар был… вполне обычный. Довольно приятный даже, если бы у Игоря не вертелась в голове вся эта ситуация с Разумовским. От нее даже отвлечься не получалось. Надежда была только на веселого балагура Ромку, который уже, кстати, опаздывал. Гром пил свое пиво, когда он прибежал, взъерошенный и запыхавшийся. Несмотря на измотанность, Игорь был вполне добродушно настроен. Они говорили о чем-то не очень значимом, но комфортном для них обоих. Однако вдруг разговор свернул не туда. — Слушай, а майор Гром что, изменил методы? — в своей привычной манере задиристо спросил Рома. — Ты это про что? — нахмурился Игорь. — Ну раньше, насколько я могу судить, ты не был так нежен со потерпевшими. Да и вообще ни с кем. А Разумовского ты разве что не на руках носишь, — объяснил Рома. Игорь, оправдывая свою фамилию, метал молнии. В другое время он бы усмехнулся про себя, но в тот момент он был очень… зол? Возмущен? — Ты что, вообще соображаешь, что говоришь? — прорычал Гром. — Ты на что намекаешь, а? — Эй, спокойнее, я просто говорю, — Рома вскинул руки в защитном жесте. — Я просто, блин, заметил, что ты как-то поменялся, решил сказать… Слышишь, ты куда? Игорь, да… — Иди ты… куда подальше, наблюдатель хренов, — в сердцах бросил Гром, встал и ушел, не обернувшись. Что вообще за бред? По-хорошему хотелось вернуться и потребовать объяснений от Ромы, но бог с ним. Нет времени. Надо возвращаться к Разумовскому. Вопреки своему привычному «думай-думай-думай», Игорь очень хотел бы не думать. Все его мысли возвращались, по сути, к одному — что чертов Рома имел в виду? Он к Разумовскому относился как к потерпевшему, как к человеку, попавшему в беду. Или… У Игоря мгновенно вспотели ладони, сжимавшие руль. Его оглушила внезапная мысль — а если он относился к Разумовскому и правда как-то по-особенному? Нет. Нет. Никаких двойных смыслов быть не могло. Даже думать об этом не следовало. Не получалось не думать, когда он вернулся в темный и пустой офис уже в который раз за последние два дня. Когда вновь увидел его тревожные глаза, которые не должны быть такими. Разумовский был рад его приходу — все-таки одному в такой ситуации совсем худо. — Вы… быстро вернулись, — заметил Сергей. — Что-то произошло? — Нет. Просто разговор не пошел, — уклончиво ответил Гром. Он смотрел прямо на Разумовского так долго, что тот смутился. — Вы чего, Игорь? — неловко спросил он. Гром покачал головой, резко опустил глаза. Правда, чего это он так уставился? Не сомневался же он в самом деле в себе… или Сергее? -- Разумовский уронил голову на стол, зажмурив уставшие от работы за компьютером глаза. Он уже не мог ни на чем сосредоточиться. Игорь посмотрел сначала на него, оторвавшись от бумаг, а потом на часы. Было уже глубоко заполночь. Только сейчас он ощутил навалившуюся усталость. — Сергей, это, конечно, не мое дело, — начал Гром, — но вы спать не собираетесь? Разумовский выглядел ошарашенно. Он явно не привык, что в его кабинете кто-то находится такое продолжительное время. Он не привык… к людям. — Я… да, собираюсь. Нам надо еще вас на ночлег как-то устроить… — пробормотал он вялым и сонным голосом. Он очень устал. Игорь подумал, что Сергею приходится сейчас куда хуже, чем ему. Вынужденное бездействие давило на них обоих. До утренней встречи с потенциальным преступником оставалось каких-то несколько часов — длинных, темных, угрюмых. — Обо мне не беспокойтесь, я прекрасно вздремну на диване, — небрежно сказал Гром. — Вы уверены? — спросил Разумовский, даже не до конца понимая суть своего вопроса. Он уже почти не соображал. Он чувствовал себя обессиленным и физически, и морально. Игорь встал и подошел к Разумовскому, поймал взгляд его устало бродивших глаз и заговорил: — Вам бы лечь поспать, а то завтра юрист этот с утра пораньше придет, а лицо держать придется. Отдохните, не делайте никому хуже. — Я… я так устал, Игорь, — голос Разумовского звучал тихо и подавленно. — Меня мучает вся эта ситуация. Я чувствую, что отчасти виноват в этом… — Нет, — перебил Гром уверенно. — Это не ваша вина, что кто-то преследует вас, даже если он и болен. Не корите себя. Надо было как-то… утешить его. Ведь это его, Игоря, работа — помогать людям. Но теперь каждое его действие относительно Разумовского вызывало сомнения у него самого. Все ли, что он делал, было в рамках нормы? — Из-за меня умрет человек. Как я могу не винить себя? — с отчаянием и горечью в голосе сказал Сергей. — Это не из-за тебя… не из-за вас, — быстро поправил себя Игорь. Язык уже заплетался. — Слушайте, я предлагаю похерить все наши разговоры до завтра. Нам обоим надо поспать. Разумовский вяло кивнул. — Пойдемте, я вам хоть щетку зубную дам, — он встал и жестом позвал Игоря за собой. Они по очереди почистили зубы, сходили в душ — это было как-то по-общажному и не очень вязалось с миллиардным состоянием Разумовского. Конечно, ванная была роскошная, но всего одна. — Мне неудобно вас оставлять тут на диване, — смущенно сказал Разумовский, уже переодевшийся в пижаму и шелковый халат. Он стоял на пороге между кабинетом и его спальней, устало прислонившись к косяку. Игорь, растянувшийся на диване во весь свой высокий рост, усмехнулся. Он чувствовал, как глаза закрываются сами собой.  — Я часто ночую в обезьяннике на лавке и за решеткой, так что этот диван — просто благодать. Спокойной ночи, Сергей. Перед тем, как окончательно уснуть, он увидел, как Разумовский улыбнулся.