Саморефлексия

      Запах опасности и первобытного, неоспоримого страха перебивал дождевую свежесть. Сильная паника витала в воздухе, вызванная тяжелой атмосферой — это место не для людей, слишком опасно для них, навряд ли земной человек сталкнется с чем-то подобным. Погода не переставала проявлять свой буйный, дикий нрав. Дождь заливал тропу, гром тонул в ветре настолько быстром, что свистело в ушах, заглушая звук бегущих шагов.       От холодного ветра, бьющего в лицо, слезились глаза и щипал нос. Голова начинала болеть от сильного холода, как и руки, что из последних сил продолжали цепляться, чтобы оттолкнуться от каменной стены. Внезапно, когда они наконец начали наращивать скорость, над головой мелькнула черная тень, а в следующий момент что-то с силой ударило по руке, сжимающей меч, и по лицу. Что-то острое распороло на груди несколько ниток и скользнуло по щеке. Инстинктивно отшатываясь назад, чтобы уберечь глаза, один из беглецов на мгновение увидел сбоку немигающие черные бусины глаз. В ноздри ударил запах крови, руку пронзило болью, и онемевшие пальцы не удержали рукоять меча и оставили оружие позади на промокшей земле.       Несколько стражников во главе с гигантским человекообразным змеем были уже довольно близко. Когда рядом с ними врезался крупных размеров валун, они шелохнулись в сторону и сменили направление, лишь удостоив неостающую стражу секундным ненавидящим взглядом. Сопровождаемые неутихающей бурей и усталостью, они вместе остановились у подножья водяной кромки и синхронно повернулись к существу с крупной обтекаемой чешуей, встречаясь взглядами с кислотно-желтыми глазами, отдаленно напоминающими кошачьи — суженный до нитки зрачок, из одного в другой переливались ненависть и азарт. Темноволосый юноша рассеянно проверил украденную вещицу в кармане плаща.       На месте, отлично.       Королевская стража, что тщетно пытались окликнуть безрассудных беглецов и поймать пол руки в последний момент перед прыжком, поняли, что это бессмысленно, некоторые кинулись следом, но были тут же подхвачены бушующей стихией и внесены потоком. Под дождем уровень местной реки заметно повысился, людей, пытавшихся переплыть на другой берег по собственной глупости, начало точно так же утягивать по направлению течения, но они еще могли спастись. Олдерн попытался ухватиться за спадающие в воду ветви голого дерева — достаточно толстые и крупные, чтобы зацепиться и подтянуться до берега, — и громко окликнул своего напарника, на что этот глупый и самоотверженный парень не стал даже обращать внимания, отчаянно цепляясь за ветвь подальше. Олдерна бы обидело такое отношение к себе, если бы им не приходилось бежать, однако когда он заметил, как змей во главе с подхваченными им стражниками с уверенностью двинулся в водную гладь, мужчина тяжело и равно дыша, выплянул воду, ослабленно повалившись на промокшую траву.       — Калеб, быстрее! — спешно окликнул Олдерн и, поймав затуманенный взгляд, грубее добавил: — Беги, я тебе догоню! Найди портал и беги отсюда!       Он махнул рукой в сторону небольшого подвешанного на веревках моста за ними, который сильно покачивало под ветром и почти сносило, и вытащил из-под пояса кинжал, как раз в тот момент, когда змеиный хвост почти достиг их спасения. Конечно, правильнее было бы бежать дальше и, не останавливаясь, вместе найти портал, но Олдерн переглянулся с Калебом напоследок, сквозь шум воды и ветра ловя обещание встретиться еще, и собственноручно пустил кинжал в расход. Ведь таким образом довольно проще замедлить противником. Ведь таким образом у них будет фора.       Веревка оказалась крепкой, но в итоге открепилась от хлипкой доски. Самый быстрый стражник попытался кинуться к беглецу, но мост под его ногами ожил и взбесился, заходил ходуном, будто бы был на стране людей. Рычание раздалось такое же отчаянно-рассерженное, как и поглощенные рекой голоса возле уплывающих досок, превратилось в убийственную угрозу, обещанное давно отмщение. Повстанец ощетинился и, прихрамывая, побежал вглубь болот.       Седрик закусывал свой собственный хвост, возвращая своему правителю артефакт, неудачно выпавший из кармана одного юноши.       Сердце ускоряло ритм, несколько метров перед собой освещал голубой свет. Дрожащий от холода, взмокший, с развивающимися после длительного бега легкими, Калеб закашлялся, остановившись, и поймал среди бледных видов топи изнанку стремительно сужающегося портала.

***

      — Так как вам душ, девочки? — усмехнулась Ирма, подергивая крыльями.       — О, прекрасно, прекрасно, — закатила глаза Тарани, но на всякий случай отошла от Стражницы воды подальше, опасаясь ее нового рвения к использованию своей стихии. Хотя, вероятно, Ирма не собиралась повторять свой трюк, а лишь не смогла сдерживать насмешку.       Хай Лин пнула крупный камешек под ногами и предпочла не реагировать, сменив тему:       — Кстати, Вилл, ты все еще считаешь, что нам не нужно на Мередиан?       Я пожала плечами плечами и окинула взглядом проем между мусорными баками, возле которого мы по-прежнему стояли, и вздохнула, не найдя ответа. Впрочем, ответ не был бы положительным. Я даже и не знала, как правильно использовать новоприобретенные магические элементы, наблюдали ли за нами оттуда. И ведь показалось, что после того, как я приму свое внутреннее горькое естество, все наконец пойдет своим чередом, что не будет больше игр и попыток доказать дружбу, от которой я надеялась не быть готовой к смеху и пойти на самые крайние меры.       Сейчас все было по-другому.       И я не передумала, как они могли бы предположить.       Если я скажу «квинтэссенция», насколько сильным будет удар? Сработает это сейчас?       Само собой было в некоторой степени даже весело. После того, как Урия с компанией ушли и начало темнеть, между нами прошло негласное соревнование. Стражницы намеренно бросались цветными стихиями, чтобы посмотреть, кто сможет метнуть дальше — или расшевилить траву, как Тарани, — и даже безобидно подталкивали друг друга, когда Ирма пыталась подставить нас по зону действия своей стихии — как раньше опасности от воды для нас было мало, мы не серьезны, мы не защищались. А по ладони Тарани прошлись оранжево-алые искры, отчего все мы вздрагивали, но девочка воздерживалась от колдовства, в точности как Корнелия, вырастившая непонятное шипастое растение.       Однако, вечно ничего продолжаться не может, вот и наш интерес мерно растворялся усталостью и в сумрачном холоде. Со вздохом я достала свой почти разрядившийся телефон из сумки и посмотрела время на экране, чтобы примерно определить пора ли нам по домам.       — Последний автобус был час назад. Логично предположить, что идем мы пешком, — высказала свои мысли Корнелия, перегнувшись через мое плечо, чтобы рассмотреть цифры на экран. — Мне кажется, родители будут не в восторге, особенно твой папа, Ирма       — Да-да, — задумчиво закатила глаза Ирма, — гостеприимство бабушки Ян Лин распространилось на нас, оправдание легкое.       — Согласна, старушка подтвердит, что мы были у нее, — сухо поддержала Корнелия и многозначительно указала на устроенный беспорядок. — Как думаете, если мы завтра проснемся, все будет как раньше. Типа… без кактусов.       — Без понятия, — просто ответил Хай Лин, поправив подол юбки. — Во всяком случае, нам стоит пережить школу, а рядом с учебниками порталов точно не будет.       — Резонно, — согласилась я с ее мыслями, представляя рассерженного кабана, сносящего парты и оставляющего за собой след тягучей малиновой слизи.       На закончившейся теме я повернула голову в сторону, всматриваясь в постепенно, один за одним, зажигающиеся уличные фонари, и сняла с шеи Сердце, уходя глубоко в себя и представляя, что мы снова выглядит как подростки.       — Стражницы, мы едины!       Но ничего не случилось.       — Если это шутка, то очень плохая! — крикнула я куда-то вверх, повертевшись вокруг оси и за цепочку встрехнув кристалл. — Давай, пожалуйста, превращай нас обратно, это совершенно не смешно!       — Что-то я ничего не понимаю, — растерянно произнесла Ирма, ткнув пальцем с сферу, которая мгновенно засветилась еще ярче, будто бы магия внутри каким-то образом реагировала на прикосновения, на эмоции.       — Наверное, не стоит рассказывать родителям о случившемся, — тихо прошептала Тарани, обращая внимание то, как я снова и снова покачивала Сердце Кондракара, пытаясь подробно вспомнить, что же в точном порядке делала для нашего превращения.       — Ага, никто не должен знать, — кивнула Корнелия, складывая руки на груди.       Я скорее, злилась и обижалась, чувствовала себя обманутой и разыгранной, чем напуганной. А кому нравятся такие ощущения? Когда в обратную сторону, как обещалось, прибор не работает? Обида так и простирается в легких.       — Это мне такая месть, да? — уже тише добавила я, тяжело вздохнув и опустив руки.       Резко отпустив цепочку, я в ужасе отскочила, закрывая лицо руками от вспышки кристалла. Секунда — и перед глазами оказалась обычная одежда.

***

      Признаться честно, я была готова подтвердить, что моя жизнь пошла кувырком. И это точно не было связано с тем, что уже долгое время я обрела незаметное существование в теле главной героини и по совместительству владычицы самого могущественного артефакта Кондракара. Совершенно иное и совершенно немыслимое, что я уже замечала за собой и раньше, и сейчас единственное, чего мне хотелось, — вырвать сердце из груди, чтобы оно перестало биться так быстро; перестать поддаваться на приторно-беспокойное удивление и сопутствующую мысль побывать на Меридиане.       Все, что случилось, — безусловно глупая ошибка вселенной, под влияние которой попала я и вселенная Чародеек. Ведь так? Эта теория достойна существовать? Впрочем, кого я обманываю… Я ведь прекрасно знала, что происходит, но упрямо не хотела признавать не просто себя, а свое импровизированное поражение. Невозможно было просто так игнорировать комок чувств в груди, нельзя было избегать четверых девочек, которые вечно появлялись рядом и пытались завязать разговор, делились самым сокровенным, доверяли мне, ведь какой-никакой бесценный секрет негласно был между нами. Какое доверие может строиться между теми, кто давит и пытается обхитрить манипуляцией свою подругу, вот скажите мне?       Но это не упраздняло того, что молния вставала перед глазами на протяжении нескольких ночей. Вроде бы и ничего необычного, вроде бы всего лишь сны, но, черт возьми, я не могла выбросить эти серебрящиеся, надломленные линии из головы — как я стою над горящей землей и смеюсь, а молния бьет надо мной. Сколько бы ни убеждала себя игнорировать — ничего не получалось. Оставалось только по-прежнему наблюдать в поисках змеиного хвоста и кругообразное воронки, чтобы не пропасть.       С первого в жизни превращения прошла неделя и была она без происшествий. За это время мне удалось увлечься уроками заново, пересечься злобными взглядами с Урией, чей рыжий ирокез мелькал в школьных коридорах. Бабушка Ян Лин зазывала нас в «Серебряного дракона», рассказывая о специях (к моему удивлению, ни слова о магии), девочки предлагали снова отрастить крылья, а после отказа все мы возвращались к подростковым будням как ни в чем не бывало. Обиженно поджав губы, я хмурюсь и снова ругаю себя, глядя под ноги. Может, я пытаюсь погнаться за двумя зайцами, избегая и играя на стороне девочек? Почему-то Ян Лин пыталась оставить меня наедине с собой, все так же Сердце Кандракара не гасило в себе свет и, к счастью, не было никаких навязчивых гостей из Меридиана, кроме — разве что, — колдовства девочек.       Конечно, было очень наивно предполагать, что Стражницы оставят меня в покое после того, что мы устроили на Хитерфилдском полегоне, но я не могла не чувствовать опасения насчет того, что мама может однажды найти в комнате светящуюся подвеску и задастся вопросами. Поэтому я была вынуждена носить Сердце на шее, скрывая под одеждой, а также видеть между строк, проходя в одиночестве по переулкам. Я фрагментами помнила, что все должно быть в порядке, но мое вмешательство в канон уже привело к некоторым последствиям, отчего я не могла быть уверена, что эти последствия не приведут к еще большим проблемам, а потому присматривала за Стражницами, подсвечивая подаренную Ян Лин карту, чтобы протянуть руку в критической ситуации и не допустить непоправимого.       В итоге мне пришлось понять, как я ошибалась, довольно ранним утром.       — Вилл! Вилл Вандом, привет!       Вздрагиваю от звука собственного имени и сразу оборачиваюсь. Шум разговоров прохожих и автомобильных двигателей сосредоточился вокруг, словно вынырнув из-под толщи воды. Оказывается, я застыла возле какой-то сувенирного магазинчика, расположившегося в нескольких улицах от дома Вилл, бездумно глядя на товары за стеклом витрины. Как неловко… Может, предложить Хай Лин купить китайские палочки, заплатив выданными мамой карманными? Стражнице воздуха понравится? Правда, я не..       Дверь открылась после громкой трели колокольчика — видимо, в Хитерфилде их любят, — изнутри магазинчика, и из просторного помещения, ступая по ступенькам, вышла девочка-подросток, отчего я едва не приоткрыла удивленно рот, не сводя глаз с прохода.       — Приветики, — бодро воскликнула Хай Лин с бумажным пакетом в руке, переминаясь с ноги на ногу и ловя мой озадаченный, удивленный взгляд. — Как жизнь?       — Привет, норма-а-а-ально, — ощерилась я, смахивая проступившую испарину со лба.       Я уж было собиралась удивленно назвать нашу неожиданную встречу совпадением, как со стороны противоположной улицы раздались стремительно приближающиеся шаги и точный цокот каблуков, и перед нами через несколько секунд появилась Корнелия с завязанными в объемную косу волосами и с пушистым персиковым шарфом.       — Доброе утро, вы двое, — сонно поздоровалась Хейл, отчего мы с Хай Лин переглянулись и одновременно рассмеялась над ее неизменно колючим видом, вызвал у блондинки недовольное ворчание. — Что? — сразу притворно-неудовлетворенно нахмурилась она.       Неожиданно взгляд выхватил в толпе смуглого юношу с темными волосами, и я вздрагиваю, внутренне замирая и сразу присматриваясь к нему. Сердце успевает пропустить глухой удар и сразу вернуться к своему ускоренному ритму: что-то есть знакомое в бежевых одеждах, перекинутой через плечо сумке. На душе неспокойно. Я словно замерла в ожидании, надеясь, все шаря потерянным взглядом по чужим силуэтам и содрогаясь, натыкаясь на похожий… И только несколько секунд я неосознанно чувствую, как толкает меня логики Хай Лин, отчего Корнелия мотает головой и ее пшеничая коса случайно бьет меня по лицу, а я лишь выискиваю среди людей ухваченную фигуру в длинном плаще — Калеб с Меридиана. Он ведь не выбежал из портала, когда мы заставили Сердце активировать превращение, и мы все еще не виделись.       Тут же гневно дергаю себя. Ну что за ерунда? Просто ряженый парень, кого ты ожидала там увидеть, Вилл?!       От этой мысли что-то в груди разливается жаром, и я спешу ее отогнать, пугаясь чувства и еще больше сосредотачиваясь на улыбке Хай Лин ик рупных белых иероглифах с вывески магазинчика. Судя по всему, еще одна вышедшая из-под контроля встреча. А там, дальше, где гораздо тише и меньше людей, и тишина собственной комнаты или просторная площадка у реки — нужно будет обязательно попробовать поколдовать не чужими руками.       — И все же, Вилл, куда ты смотришь? — полюбопытствовала Корнелия, наклонившись, чтобы поравнявшись со мной в росте и тоже вглядываясь в обходящих друг друга людей. Даже немного приятно, что рядом есть внимательные старые-новые знакомые…       — Эм, ну. видишь, какие люди разноцветные, — и тут же захотелось ударить себя ладонью по лбу от неловкости.       Потому что сбоку рассмеялась Хай Лин. Выдохнув, я постаралась снова сосредоточиться на разговоре с двумя Стражницами.       — В общем, мы — «В.Е.Д.Ь.М.А», — что-то вспомнив, подскочила Стражница воздуха, едва не врезавшись в незадачливого старичка, обходящего нас. Миленько. — Знаете, я тут недавно сопоставляла между собой первые буквы наших имен, чтобы посмотреть какое слово подошло бы нам. Ирма предложила взять это на заметку, чтобы образовать общую группу.       — «В.Е.Д.Ь.М.А»? Ну, нам подходит, –: Корнелия сощурилась и пристально посмотрела мне в глаза, тем самым напомнив мне свою мультяшную версию.       — Почему не «Ч.И.Т»? — я качнула головой. Опять эта язвительность, хватит, хватит.       Хай Лин залилась хохотом, опираясь о плечо Корнелии, и победно стрельнула глазами.       – Вот это ты даешь, ты такая чудная, – потому что мы Вилл, Ирма, Тарани, Корнелия и Хай Лин.       — В том смысле, что это звучит правдиво, – Корнелия отпихнула подружку от себя, перебросила белокурую косу за спину, — У нас все красивые и помните, что мы можем делать, а как превратимся, как глаз-то оторвать…       Иногда очень сложно понять, действительно ли Корнелия носит корону, красуясь, или наоборот скрывает комплексы глубоко вместе, что также вызывает диссонанс в душе. Не дождавшись закатывания глаз, я легонько стукнула Хай Лин по плечу, вызвав еще одну вспышку смеха.

***

      Вилл всегда думала, что не будет чувствовать муки совести настолько сильно. Нет, не за собственные поступки, лишь за ложь и притворство.       Но у всего есть последствия: теперь к вечерним посиделкам присоединяется Сбюзен, испытывающая скуку ко всему и вся в доме и пытающаяся подружиться, что, однако, выходит опять притворно для ее дочери.       Вилл была в смятении и слегка смущена. Неоднозначная ситуация первого превращения и встреча возле магазина никак не хотела покидать ее голову, прокручиваясь на повторе как только она прикрывала глаза или задумывалась. И каждый раз ее тело словно слегка немело, отдаваясь чем то приятным в кончиках пальцев рук. Она и сама не понимала от чего такая реакция, но Вилл удавалось стойко избегать некоторых вещей, демонстрируя Сердце на ладони, да и к ее стойкости прибавлялся выискивающий, выжидающий чего-то взгляд.       Дождь начал накрапывать, поднялся небольшой ветер, разносящий по кругу грязные листья... Холодно и мрачно.       – С каких пор тебе нравится острая еда? Ты же не выносишь перец, – немного настороженно, нервно наблюдая за дочерью, присела за столик Сьюзен. Вилл на вопрос пожала плечами, больше сосредоточенная на метающегося туда-сюда отца Хай Лин и мелькающем среди посетителей изумрудном кимоно. – Тут красиво, но я бы на твоем месте сходила в кафе на противоположной стороне от твоей школы, а то в последнее время мне все больше хочется задать вопрос, насколько ты изменилась.       Вилл замерла и задумалась, опустив вилку обратно в тарелку. Но стоило перед глазами мелькнуть воспоминаниям… Всего одна чертова неделя, может, больше, она не считала: авария, новые друзья, а этот человек возникал у нее в мыслях столько раз и до сих пор его невозможно было выбросить из головы. Он мог видеть ее отовсюду, используя средства, о которых Вилл не знала даже благодаря фильмам о магии, безнаказанно представлять возмездие и заплаканно лицо своей сестры. То, что она внезапно оказалась чьей-то дочерью и могла вызывать какие-то последствия, её напрягало, а вроде как правильная Стражница Завессы в ее лице пугала.       — Я очень дорожу тобой, мам, – отшутилась Вилл максимально массовым тоном.       — Я… тоже… — проговорила Сьюзен, пряча лицо за чашкой, над чем ее дочь, конечно, не могла не пошутить:       — Не смущайся.       — Не смущаюсь я! — явив миру покрасневшие щеки, экспрессивно сказала женщина. – Будешь летать в облаках, закажу тебе самое острое блюдо.       Вилл весело рассмеялась и, поперхнувшись, закашлялась, попутно обиженно толкая локтем Сьюзен, из-за чего она так же подхватила смех.       Спустя время она блаженно наслаждалась тишиной и спокойствием вокруг них, нежась в свете миниатюрных фонариков. Смех и разговоры надоели, голова раскалывалась на маленькие кусочки, но она решилась предположить Сьюзен посетить эпицентр фантастической мистики, уместившись за столиком у полупрозрачной светлой занавески, Вернее, в «Серебряном драконе» никто из знакомых не окликал ее, и она наслаждалась этим умиротворением.       И скрывала, почему подрались в школьный день и с кем, потому что от матери след засохшей крови скрыть было невозможно.       Однако вскоре Вилл, отойдя на несколько минут, по возвращению в главный зал почувствовала, как рука незнакомца резко легла на ее плечо.