Ты лишь голос в моей голове

Рома приложил палец к губам, призывая мальчика вести себя тихо. Антон, задыхаясь от сдавленных стонов, вцепился в его плечи немеющими от напряжения пальцами, очень отчётливо чувствуя на себе горячее неподатливое тело. В комнате стояла мёртвая тишина, лишь изредка нарушаемая тяжёлым, сбитым дыханием подростков. Они практически не говорили, вглядываясь друг другу в омуты глаз. — Это плохая идея — хрипло прошептал Петров непослушными, ноющими от жадных поцелуев губами. — Мы можем остановиться в любую секунду, не переживай, Антош — С лукавой улыбкой убедил его Ромка, ведя ладонью по его шее, по острой ключице, задевая пальцами напряжённые соски, отчего парнишка тихо всхлипнул. Антон снова неслышно ахнул, почувствовав, как рука Романа подбирается к самому паху. Внутри полыхнуло с новой силой, и он быстро помахал головой. — Мы сделаем это по тихоньку, верно, зайчик? — вкрадчиво шептал Ромка прямо в ухо Петрова, прижимаясь к нему телом. Слушая его ровный, глубокий голос, Антон понимал, что не сможет отказаться от этой близости. Его почти трясло, но, всё же решившись, он облизнул пересохшие губы и слабо кивнул, прикрывая блестящие от желания глаза. Тоша мягко поцеловал его в уголок рта и взял за руку, переплетая пальцы. — Р-рома — Он не договорил. Пятифан уткнулся носом в его шею, глубоко вдыхая разогретый запах, а потом начал медленно двигаться. Его горячее дыхание щекотало кожу, вставший член настойчиво тёрся о бёдра, и у Антона из головы разом вылетели все мысли. — Мне кажется, что всё же не стоит — Пробормотал Антон, не в силах отлепить от себя парня. Это был не первый их раз, но обычно они занимаются этим задолго до или после вечернего обхода медсестры. А сейчас как раз-таки самое время. Мед работница должна зайти с минуты на минуту. Роман выпрямляется и смотрит на него, скользя руками от бёдер до рëбер, забираясь под футболку, от его взгляда бросает в дрожь. Дрожь удовольствия и желания. Футболка покидает его тело нарочито медленно, он прикрывает глаза, вздрагивая через секунду, когда влажные губы брюнета касаются его шеи, распахивает глаза и поворачивает голову, открывая больший доступ. Рома переходит на ключицы, а потом и на грудь, сжимая в руках чужую талию, и целует-целует-целует, и Петрову кажется, что он сейчас просто взорвётся от всех этих чувств и ощущений. Он тянет за ворот майки, снимая мешающую вещь, а после рассматривает торс юноши, скользя по груди и животу кончиками пальцев. Пятифан выдыхает через сжатые зубы. А после Антон манит к своим губам, прикусив нижнюю зубами. Он понимает его без слов и вновь целует его, прижимаясь к нему своим пахом. Они стараются сильно не шуметь, стягивая друг с друга джинсы, и, кажется, у них это выходит, потому что никто так и не зашёл. Роман старается действовать нежно, когда, полностью обнажив своего парня, медленно входит в него. Антону немного больно и кажется, что воздуха категорически не хватает, когда Рома постепенно движется в нëм, заходя глубже и глубже. Он обвивает его ногами, скрещивая на пояснице. Блондин впивается ртом в любезно предоставленное основание шеи. Дыхание тоже сбилось, его трясёт от возбуждения. Роман покрывает нежными поцелуями чужое лицо, шею, плечи, тихо шепчет что-то о том, как сильно любит это чудо, начиная медленно двигаться. В тишине комнаты слышны лишь звуки поцелуев, которыми они заглушают тихие полустоны, и влажные шлепки кожи об кожу, когда парень начинает ускоряться. Кровать предательски скрипнула, заставляя пару застыть, настороженно прислушиваясь к звукам за дверью. Не услышав ничего, что могло бы говорить о чьëм-то приближении к их палате и облегчëнно выдохнув, они продолжили. Они просто отдаются ощущениям. Антон, обхватывая ладонями его лицо, и сильнее распаляет поцелуй, несмотря что их губы уже припухли. Роман всё сильнее сжимает его бёдра, а потом входит до упора и кончает. Медсестра так и не зашла к ним в этот вечер. И так вышло, что больше и не зайдëт.