Ты лишь голос в моей голове

Антона из бредового сна с потухшим солнцем над головами миллиардов людей, оставленных на произвол судьбы в чащобах бетонных развалин, вывела тормошащая его за плечо рука. Петров не сразу осознал, что происходит, когда его, свалившегося в пучину болезненных сновидений, разбудил знакомый голос, который принадлежал его парню. Юноша напротив него выглядел взволнованным. Противный звук сирены закладывал уши. — Вставай, нужно убираться отсюда — Роман начал подгонять Антона. — Что происходит? — Не до конца отошедший ото сна, Антон ничего не понимая, растерянно хлопал глазами. — Нет времени объяснять, просто иди за мной — Пятифан схватив парнишку за запястье, спешно повëл его к выходу из палаты. Оказавшись в коридоре, ребята увидели такую картину: Мëдсестры и санитары судорожно носились по больнице, успокаивая перепуганных и разбушевавшихся пациентов. Низкий вой сирены разносился по всему зданию, создавая суматоху и панику. Люди в белых халатах пытались прекратить всеобщую панику, которая мешала сосредоточиться и установить причину, по которой завыла сирена, но выходило это у них, мягко сказать, не очень. — Пошли, пошли! Не стой — Рома продолжал тянуть за собой Петрова, который засмотрелся на происходящее. Дойдя до запасного выхода, брюнет начал открывать замок ключами, которые спëр у одной медсестры под всеобщий кипиш, он судорожно поглядывал назад, боясь, что их пропажу обнаружат и помешают им. Рома конечно сбегал и раньше, но самым паршивым было то, что сколько бы он не удирал, его всегда ловили и притаскивали назад в отделение, уставшего и грязного, с дико вытаращенными глазами, которые только что видели свободу. Он всегда яростно проклинал своих ловцов. Чаще всего его ловили в тот же самый день. Далеко удрать он и не мог — пешком, без копейки денег. Но сейчас у Романа был стимул, он просто обязан вытащить Антона отсюда. Когда железная дверь наконец отворилась, парни отправились к дыре в заборе, которую Ромка сделал прошлой ночью. Облегчëнный вздох сорвался с губ старшего, когда он заметил, что его творение не было обнаружено и исправлено. Наконец-то, вот она — долгожданная свобода. Свобода, которой так не хватало, которая была необходима как глоток воздуха. Покинув территорию лечебницы парни ощутили всем телом небывалое облегчение. — Ром, что это было? — Решился спросить Антон, когда они отошли достаточно далеко. — Да ничего особенного — Спокойно сказал темноволосый, жадно разглядывая знакомые улицы — Я просто устроил эту суматоху, чтобы мы наконец-то покинули то гнилое место. — А куда мы теперь пойдëм? У нас же нет ни денег, ни документов — Петров не стал дальше расспрашивать и перевëл тему, ссылаясь на то, что если парень захочет, то сам расскажет подробности его выходки. — К одному моему другу. Тут недалеко

***

Трое парней сидят в большой просторной комнате, наполненной теплом камина. Угольки похрустывают, распадаясь под жаром красных прожорливых языков пламени. Бяша — лучший друг Ромы, можно сказать, друг детства, он с радостью приютил у себя парней. Всë вокруг наполнено уютом, настоящим, семейным. Но можно ли это назвать так? Нежные молочного цвета стены, увешаны картинами, и редкие фотографии иногда проглядывают из художественного убранства. Антон сидит на полу, совсем близко к камину, заботливо укрытый мягким пледом, пока Роман увлечëнно рассказывает приятелю про всë произошедшее. В этом доме слова произносятся даже чаще, чем в его светлой голове. Но они не принуждают, а окружают теплом и светом. Петров чувствовал себя комфортно, здесь было явно лучше, чем в лечебнице для психически больных, но одна вещь не даëт ему покоя — его семья. Скучают ли они по нему? Или же наоборот, они уже забыли о нëм? Примут ли они его обратно? А как отреагируют на его отношения с Ромой? Неприятные мысли постепенно заполняли разум мальчишки, утягивая того в свой тëмный омут. В голове резко возникло сильное желание поговорить с родителями. — Ром… — Проблеял блондин, взвешивая в своей голове все «за» и «против» своего решения. — Что такое, зайчик? — Отрываясь от разговора с другом, Роман вопросительно взглянул на своего парня. — Мне нужно позвонить — Решительно выдохнул Антон, придя к выводу: «что лучше сделать и жалеть об этом, чем не сделать и жалеть». — Хорошо, малыш — Пятифан удивлëнно перевëл взгляд на товарища — Бяш, можешь дать позвонить? — Да без проблем — Проговорил парень, вытащив мобильный из карман своих джинс, и протягивая гаджет Петрову. Тот же, трясущимися от волнения пальцами, набрал, заученный наизусть, домашний номер, прикладывая телефон к уху. Спустя напряжëнную минуту ожидания и волнительного прослушивания гудков, в трубке послышался безразличный, как всегда, голос отца: — Алло, я вас слушаю. Услышав такой родной и забытый голос, Антон растерялся и на несколько секунд впал в ступор. — Вы меня слышите? — Раздражëнный голос родителя вырвался из телефона. — Папа… — Произнëс парнишка, почувствовав, как Роман берëт его за руку, переплетая пальцы. — Антон? — Удивлëнно восклицает мужчина — Это ты? — Я скучаю по вам, папа — Не получая ответа несколько минут, светловолосый напряжëнно закусывает нижнюю губу, продумывая дальнейшие варианты событий — Когда я смогу вернуться домой? — Не думаю, что смогу ответить на твой вопрос. Тебе нужно лечиться, сын — Голос главы семейства холоднее стали. — Но я здоров. Со мной абсолютно всё нормально — Глаза начинают пощипывать от приближающихся слëз, Антона огорчало безразличие отца к его персоне. — Не думаю. Как же тот голос в твоей голове? У нормальных людей нет в голове ничего, кроме собственных мыслей. — Это не просто голос! Я нашëл его обладателя, я нашëл того, кто говорил со мной. И мы счастливы с ним — Парнишка ощущал себя беспомощным от того, что не мог донести до своего отца такие элементарные вещи. — С ним? Так это ещё и парень? — Да, отец. Я люблю его — Роман поддерживающе сжал чужую руку. — Тогда тебе тем более нужно лечиться. Это ещё хуже, чем голоса в голове. Это не нормально — Петров старший холодно отчеканил последнее слово, не представляя, какую боль доставляет своему ребëнку. — Вы не правы — Вмешался в разговор Пятифан, замечая первую непрошенную, скатившуюся по щеке своего возлюбленного, слезу, которая оставила за собой влажный след на нежной коже. — Довольно! Я не хочу больше ничего слышать! Я всë сказал! — Отец Петрова скинул вызов, не желая продолжать этот разговор. От подступившей к горлу горечи Антон заплакал, дрожа от мерзкого ощущения, будто где-то внутри раскрутился маленький ураган. Глаза ещё сильнее защипало и он, не в силах сдержать порыва, крепко сжал руку брюнета и расплакался. По-настоящему, как ребёнок. Громко всхлипывая и заливая собственное лицо слезами. Рванным вздохом поймав немного воздуха, он почувствовал как чужие сильные руки прижимают его к себе, зарывшись лицом в широкую грудь, Антон мысленно поблагодарил судьбу за Романа, за хоть что-то хорошее в его жизни.

***

Ближе к ночи Петров немного успокоился и позабыл об этой ситуации, благодаря парням, которые всячески отвлекали его от негативных мыслей. Антон с Ромой ложатся на узкий диван, тело к телу, кое-как уместившись. И долго ещё целуются, неторопливо в тысячный, кажется, раз изучая рты друг друга и позволяя смешаться судорожному дыханию. Чувствуя, как их обоих с ума сводит острое понимание принадлежности, ведь вместе они теперь более чем официально. Этой ночью далеко они так и не заходят, понимая, что в физической близости нет необходимости. Гораздо важнее сейчас оказывается та, которая невидима человеческому взгляду, неслышна для ушей, но гораздо ощутимее, на самом деле, если чувствовать ту своим сердцем. А они — чувствуют. Чувствуют, когда засыпают этой ночью, всë-таки, вместе на одном диване, крепко друг к другу прижавшись и наплевав на то, что есть ещё один диван. Потому что, под наплывом таких мощных эмоций расстаться, пусть даже на несколько часов — невозможно.