Walk That Mile

Карфаген, штат Миссури Свет беспрепятственно льётся в машину. Луи щурится и осознаёт, как болит его тело, как сводит шею от слишком мягкой подушки. Он неохотно открывает глаза, чтобы увидеть ноги Гарри в носках у своего лица, и слегка отстраняется. Они устроились в кузове машины, как только закончился «Крепкий орешек», тщательно завернувшись в свои одеяла и уложив дополнительные подушки по центру, чтобы случайно не соприкоснуться. Всё это было очень продуманно в их тесном пространстве, даже если Гарри заснул, а Луи всё ещё пытался установить границы. Границы определённо не приносят комфорта, Луи понимает это сейчас — слишком поздно. Его тело одеревенело так, как никогда не бывало даже после ночёвок в детстве, когда спать на полу было гораздо более захватывающим, чем в настоящей кровати. Луи осторожно перелезает на заднее сиденье и выходит через дверцу. Он надевает ботинки, прежде чем упасть на росистую траву, и порыв холодного воздуха мчится к нему, как по утрам в летнем лагере. Он тихо закрывает дверцу джипа, надеясь, что Гарри удастся ещё поспать. Неподалёку открывается ещё пара автомобильных дверей — люди просыпаются и покидают свои импровизированные палатки. Луи вытягивает руки над головой и слышит, как его спина хрустит, когда он поворачивается. Это доставляет огромное удовлетворение. Он бредёт в сторону общественного туалета, а затем видит киоск с кофе и пончиками. Проверяет карман в поисках бумажника и покупает два стакана кофе и пончики. — Сколько сейчас времени? — спрашивает Луи девушку, которая берёт у него деньги. — Около шести. — Чёрт, — выдыхает он, уходя с широко раскрытыми глазами. Сейчас практически середина ночи. Гарри уже проснулся, сидя в их гнезде из одеял с открытой задней дверью джипа и пустым выражением лица. — Это ужасно, — произносит он, когда Луи оказывается достаточно близко, чтобы услышать его. — Позволь мне добавить — сейчас только шесть утра, — говорит Луи с улыбкой, когда Гарри морщится. — Но я купил кофе и пончики, так что, возможно, дела пойдут на лад. Они сидят вместе в кузове джипа, пьют кофе и едят пончики, Гарри смотрит, как Луи слизывает глазурь с каждого пальца. Вокруг в основном тихо, все слишком сонные, чтобы делать что-то ещё, кроме как собирать вещи или поглощать кофеин. Луи может представить, как он болтает с этими людьми о том, путешествуют они или нет, куда направляются дальше, — но он и впрямь не хочет расставаться с теплом Гарри. Они уезжают менее чем через час после того, как Гарри также посетил туалет, и приведя машину в подобие того, какой она была изначально. Играют в камень-ножницы-бумага, чтобы определить, кто будет вести, и Гарри проигрывает. Луи мило улыбается, когда он стонет и обещает, что будет бодрствовать, чтобы помочь ориентироваться. Он засыпает ещё до того, как они выезжают с парковки. * Когда Гарри останавливает машину в Фойле, штат Оклахома, почти два часа спустя, Луи кажется, что он в дурном сне. Парк «Totem Pole» заполнен тотемными столбами с причудливым дизайном размером с небольшие здания. — Что, чёрт возьми, мы будем здесь делать? — задаёт вопрос Луи, как только Гарри нажимает на педаль тормоза. Гарри легко смеётся, пожимая плечами. — Прогуляемся? Разомнём ноги. Луи медленно отстёгивает ремень безопасности. Ничто в парке не вызывает восторга, включая пустынную стоянку и скучающего смотрителя в будке для посетителей. — Это будет отличный контент для твоего блога, — напоминает Гарри, открывая дверцу. — «Гарри и гигантские штуки», не так ли? Луи смеётся, с трудом вспоминая, как он планировал назвать свой воображаемый блог. — Я думаю, мне, возможно, придётся придумать новое название, — размышляет Луи, тоже выходя из машины. — Это могут перепутать с порнографией. Гарри закатывает глаза, вешая камеру на шею. — Ты можешь провести анализ названий, пока мы гуляем, — произносит он с улыбкой. Луи в ответ закатывает глаза. Прогулка — приятная перемена по сравнению с пребыванием в машине, неохотно признаёт Луи. И хотя тотемные столбы в основном странные и начинают облезать, интересно наблюдать, как трава поднимается по бокам от них, и время от времени читать исторические сведения. Луи даже предлагает Гарри сделать снимок с самым большим из них — высотой почти под восемьдесят футов. Только когда они возвращаются к джипу, Луи понимает, что Гарри тоже фотографировал его — фотографии, о существовании которых он даже не имел бы понятия, если бы не слабый и глухой щелчок затвора время от времени. * — Я думаю, мы заблудились. Луи переводит глаза на Гарри. — Нет, — возражает Луи, указывая на телефон. — Мы на правильном пути. Гарри смотрит в окно. Честно говоря, дорога действительно выглядит так, как будто они находятся в глуши, что не очень обнадёживает. Но Луи следил за каждым поворотом, как ему и было велено; почему-то Гарри ему явно не верит, вынимая телефон Луи из держателя и поднося его ближе к своему лицу. — Мы должны быть на 66-й, — говорит Гарри, водя пальцем по экрану, чтобы увеличить масштаб карты. — Это просёлочная дорога. Конечно, Луи видел трактор пару миль назад, и поля, но они следуют по правильному пути. — Ты был в Оклахоме? — спрашивает Луи, оборачиваясь. — Какое это имеет значение? — в свою очередь спрашивает Гарри немного настороженно. — Потому что ты не знаешь, как выглядит эта часть трассы 66. Это она и есть — Нет, — настаивает Гарри. — Это никак не может быть шоссе. — Мы больше не в Чикаго, Дороти. — Заткнись, — огрызается Гарри, возвращаясь к изучению телефона. — Ты не помогаешь. — Не помогаю? — Луи качает головой и обводит взгляд кругом. — Тут уж ничего не поделаешь. Карта указала ехать этой дорогой, и я еду. То, что она не соответствует фальшивому образу трассы 66 в твоём бредовом уме, не означает, что мы заблудились. — Я не брежу. — Голос Гарри становится немного громче, а затем он качает головой. Луи сдерживает саркастическое замечание. — Как долго ещё ехать? — Двадцать минут, — неохотно отвечает Гарри. — Но это никак не может быть правдой. Луи чопорно поднимает брови. — Как насчёт того, чтобы проехать ещё двадцать минут, и если мы не прибудем в место назначения, ты можешь снова начать жаловаться. А пока побереги дыхание. — Я не жалуюсь, — поправляет Гарри раздражённым голосом. — Я просто говорю, что, по-моему, мы едем не в ту сторону, и лично я не хочу застрять в Оклахоме. — Это не «Орегонская тропа», — говорит Луи. — Мы не собираемся плыть через реку. Не волнуйся. — Ты такой надоедливый. — Гарри кладёт телефон обратно в ближайший к Луи подстаканник и снова смотрит в окно. Они проезжают мимо пастбища для выпаса коров, и это обнадёживающий признак того, что они заблудились, поэтому Луи делает вид, что не замечает. — Ты думаешь, что возле знаменитого кафе будет стадо коров? — Да, — уверенно объявляет Луи. — Наверное, это атмосферно, — Гарри фыркает, а Луи закатывает глаза. — Серьёзно? Как будто это хуже всего остального дерьма, которое мы посещали? — Вернёмся к этому, правда? — Гарри проводит руками по волосам, явно расстроенный. — Как раз тогда, когда я начинаю думать, что у нас действительно всё хорошо, ты становишься полным придурком. Луи умеет препираться, и он знает, что может легко переругиваться с Гарри до тех пор, пока они действительно не застрянут в Оклахоме, поэтому он изо всех сил старается прикусить язык. — Извини, — медленно произносит он. — Я также расстроен, как и ты, и бегать за пончиком четырёхчасовой давности не способствует моему настроению. Он по-прежнему смотрит прямо перед собой, но краем глаза ловит, как Гарри поджимает губы. Он явно не ожидал, что Луи извинится. — Всё в порядке, — наконец говорит Гарри, тише, чем несколько минут тому назад. — Я не должен винить тебя. Ты ведь тоже не был в Оклахоме. — Он прочищает горло. — Мне на самом деле нравится проводить время с тобой. Руки Луи напряглись на руле. — Мне тоже. Гарри коротко улыбается, Луи подмигивает, прежде чем снова посмотреть на дорогу. Похоже, они пришли к какому-то соглашению, хотя Луи не может быть уверен, о чём именно они договариваются. Двадцать минут спустя они по-прежнему едут сквозь пастбища с коровами, и Гарри явно трепещет от необходимости обращать внимание на это. Это совсем не помогает, когда голос приложения эхом разносится по машине: «Вы прибыли. Ваш пункт назначения находится справа.» Луи притормаживает джип и на всякий случай смотрит вправо. Он встречает пустой взгляд Гарри и пустой взгляд коровы прямо за его плечом. Луи прочищает горло и отводит взгляд. — Гарри. — Луи. — Голос Гарри ровный, но можно услышать в нём нотки смеха. — Я думаю, мы заблудились. * Оказывается, шоссе 66 проходит параллельно Квэкбэк-роуд. Таким образом, технически Луи ехал в правильном направлении, но на несколько тысяч футов не в ту сторону. Или, по крайней мере, это то, что он пытается объяснить Гарри, когда они входят в «Pops 66 Soda Ranch» — легендарную заправку и кафе. — Это всё равно что явиться на собеседование с опозданием на час и сказать, что ты ошибся зданием. — Точно, — подтверждает Луи, ухмыляясь. — Уважительное оправдание. «Pops 66 Soda Ranch» определённо не место на поле с коровами.Современное здание освещено неоновыми вывесками и вывеской в форме бутылки высотой более шестидесяти футов. Внутри по обе стороны боковых стен стоят холодильники, заполненные разнообразной содовой. Представлено более 700 сортов, от кофейных до виноградных, и Луи получает удовольствие от того, что Гарри указывает на каждый новый, который он замечает, и ахает. «Чем вообще хорош рутбир с фундуком?» и «Как ты думаешь, Rocket Mountain Loveland Lemon Lime как-то влияет на твое сексуальное влечение?» Он смеётся над Rocket Fizz в различных вкусах и шутит над всеми вкусами, связанными с виноградом. Они формируют свою собственную упаковку из шести бутылок, а затем заказывают обед. Вернее, обедает только Луи, а Гарри фотографирует все имеющиеся предметы, пока Луи не угрожает оставить его, если он не вернётся и не поест. Гарри откусывает слишком большой кусок своего гамбургера, которым в итоге давится. Луи называет это кармой, когда Гарри приходится прочищать горло, выпивая единственную газировку, оставшуюся на столе. * Они снова чуть не заблудились и в итоге опять поссорились. — Если бы ты хоть на одну грёбаную секунду поверил мне, — громко восклицает Луи, перекрывая жалобу Гарри на то, что он опять не следует карте. Луи дико самодоволен, когда видит впереди знак, обозначающий городскую черту, и молча указывает на него. Щёки Гарри розовеют, но на этот раз он не извиняется. Они оказываются в Бриктауне — развлекательном районе, который Гарри так старательно отметил в своём блокноте с маршрутом. Луи не уверен, какое именно развлечение тот планирует, поэтому он рад найти ряд баров и ресторанов в относительно современной части города. Они снимают номер в отеле «Hilton Garden Inn», о чём Луи сожалеет после немедленных шуток Гарри о том, что поблизости нет садов. Луи просто протягивает свою кредитную карточку дежурному на стойке регистрации, который беспомощно очарован комедийным мастерством Гарри и продолжает улыбаться им вслед, даже когда они уже идут к лифтам. — Я не могу поверить, что ты планировал просто переночевать, — говорит Луи, как только они оказываются в комнате и включается кондиционер в стиле истинного Гарри. — Почему это так удивительно? — спрашивает Гарри, расстёгивая молнию на сумке и начиная перебирать одежду. «Ты не кажешься весёлым», — слишком жестоко говорить об этом и поэтому Луи просто пожимает плечами. — Не похоже, что тебе понравилось бы выходить в свет. Гарри перестаёт копаться в своей сумке. — Я не кажусь весёлым? Каким-то образом сверхъестественная способность Гарри читать мысли Луи всё ещё сохраняется. — Я этого не говорил. — Ты подразумевал это, — догадывается Гарри. — И я возмущён твоим намёком. Луи пытается не рассмеяться и терпит неудачу, падая обратно на кровать и вздыхая в белом пуховом облаке мягкости — беспомощный и счастливый крик после «спальни» прошлой ночи. — Гарри Стайлс, у меня в горле из-за тебя пересыхает. Гарри таращится на него, но, похоже, оказывается не в состоянии придумать достойного ответа, и, сопя уходит в ванную. Луи беспокоится, что тот заперся, но потом слышит, как включается душ, и снова вздыхает в кровати. Душ и пиво — звучит божественно, думает он, закрывая глаза. * Просыпаться с полуголым и мокрым Гарри Стайлсом — это не часть рая, но Луи подумывает о том, чтобы немедленно добавить туда этот пункт. Когда он открывает глаза после незапланированного сна, Гарри одет только в полотенце. Так же, как в их самую первую ночь, когда тот перебирал одежду в своей сумке, а Луи определённо глазел на него. Просто есть что-то в каплях воды, стекающим по коже его рук и делающих татуировки более выразительными, спадающих на лицо волосах и перекатывающихся мышцах спины — он вытаскивает пару джинсов, за которыми следует рубашка. Луи остаётся совершенно неподвижным, когда Гарри поднимает глаза, и их взгляды встречаются. Гарри знал, что он всё это время рассматривал его. Они оба молча смотрят друг другу в глаза, Гарри медленно моргает. Луи прочищает горло и быстро встаёт — взволнованный так, как не привык. — Я собираюсь принять душ, — бормочет он, бросаясь в ванную и закрывая дверь с большей силой, чем это необходимо. Он стоит спиной к двери и чувствует, как стучит в груди сердце — это не бабочка, а стадо антилоп. — Почему? — Он буквально причитает, прижимая руку к груди. — Почему? Он говорит со своим сердцем, но спрашивает, прекрасно зная, что у него нет ответа. Гарри раздражающий, он прав в восьмидесяти процентах случаев. У него явно есть проблемы с самоконтролем и запутанные прошлые отношения, с которыми он не хочет иметь дело, — багаж, с которым Луи в сущности тоже не хочет иметь дел. Но. Луи впивается ногтями в ладонь, когда думает о Гарри на американских горках — о том, как он заставил себя сделать это и держал Луи за руку, как признал, что был неправ. Он думает о Гарри, любящем романтические комедии и засыпающем во время «Крепкого орешка» — засыпающем на Луи во время «Крепкого Орешка». Он прижимает руку к груди, когда думает о глупых шутках Гарри и его раздражающем маршруте. — О боже, — понимает Луи, прислоняясь головой к двери и вздыхая. — Что? Луи подпрыгивает, когда слышит приглушённый голос Гарри за дверью. Он поворачивается и открывает её, сердце бешено колотится теперь уже по совсем другой причине. — Что? — Луи приоткрывает дверь чуть больше, когда понимает, что Гарри стоит в коридоре. — Чего ты хочешь? — Я слышал, как ты разговаривал. — Нерешительно объясняет он, отводя глаза, так как совершенно очевидно, что он подслушивал. Взгляд Луи опускается на ноги Гарри, потому что полотенце исчезло, и теперь он в чёрных джинсах, которые обтягивают его бёдра и всё ещё расстёгнуты, потому что он явно кинулся, чтобы помочь Луи, когда услышал, как тот разговаривает сам с собой. — Я ничего не говорил, — легко лжёт Луи, слишком долго задерживая взгляд на подтянутом животе Гарри, а затем встречаясь с ним глазами. — Не говорил, — повторяет он. Гарри кивает и уходит, оставляя Луи, пытающегося снова отдышаться, когда тот проскальзывает обратно в ванную и тихо закрывает дверь. — Соберись, — велит он сам себе — на этот раз шёпотом, включает душ и стягивает рубашку через голову. Из-за Гарри Стайлса действительно, действительно, пересыхает в горле. * Бриктаун загорается огнями к тому времени, когда они выходят из отеля — фонари тянутся с одного конца улицы на другой, а вдоль боковой улицы мерцает канал, который выглядит весьма по-европейски. Луи едва может сосредоточиться на любовании местными достопримечательностями — гораздо больше его интересует ближайший бар. За последние несколько дней он видел Гарри в джинсах, шортах, трико и спортивных штанах. Он носил майки, толстовки, футболки с дырками. Однако, Луи не видел, чтобы Гарри был одет так, как он был одет сегодня вечером. Джинсы те же самые, но кажутся более тесными. Ботинки определённо новые — золотистые и блестящие, с небольшим каблуком, который сотворил чудеса с и без того длинными ногами Гарри. Он одет в совершенно прозрачную рубашку, и это заставляет Луи нуждаться в алкоголе. Как будто это та самая рубашка, которую Гарри надевает, когда планирует потрахаться, как будто это та самая рубашка, которую другие люди любят снимать с него. Луи в самом деле вынужден потрясти головой, когда эта мысль проносится в голове. — Это стрип-клуб, — указывает Гарри, когда Луи тянется к двери первого бара, который видит. Он замолкает на словах Гарри и смотрит на вывеску: «Chix on Dix». Луи опускает руку и разворачивается. — Я не хотел сказать, что мы не можем зайти, — говорит Гарри, быстро следуя за ним. — Я не это имел в виду. Луи останавливается и поворачивается лицом к Гарри. — Гарри, я очень, очень гей. Гарри моргает, но ничего не отвечает. — Место под названием «Chix on Dix» — даже звучит физически больно для моего самочувствия. На этот раз Гарри смеётся, когда они снова начинают идти и все сомнения, которые у него были по поводу того, что Луи обиделся, исчезают. Следующее ближайшее место — пивоварня «Bricktown». Они заказывают кувшин пива на двоих и разделяют тарелку с луковыми кольцами на заднем дворике, слушая, как вокруг них начинает бурлить ночная жизнь. — Когда я думаю об Оклахоме, это определённо не то, что приходит на ум, — размышляет Луи. По его скромному и ужасно честному мнению, он представлял себе множество фермеров, коров и полей, подобных тому, на котором они заблудились ранее. — Определённо. — Гарри причмокивает губами после глотка пива. Луи разрывает луковое кольцо пополам и откусывает кусочек. Гарри хватает вторую половинку лукового кольца и с улыбкой съедает её. — Раньше я думал, что мне понравится жить в деревне. Луи многозначительно смотрит под столом на ботинки Гарри, а затем снова на его лицо. — О, неужели? — Да, — с улыбкой протягивает Гарри. — Я думал, что это похоже на мирный образ жизни. Расслабляет. — Тогда что случилось? — Луи берёт ещё одно луковое кольцо и обмакивает его в соус. Он облизывает пальцы после того, как кусает. — Ничего не случилось, — произносит Гарри, пожимая плечами. — Я думаю, что просто вырос из этого. — Я имею в виду, ты хотел мирной жизни, а потом передумал? — Луи поднимает брови. — Похоже, что-то изменилось. Гарри качает головой, слегка улыбаясь. — Нет, правда. Я думаю, что я приравнивал мир к месту, а не к тому, что он принадлежит людям, с которыми я рядом. Ты понимаешь? Луи наклоняет голову вперёд и назад, взвешивая. Он вроде как понимает, куда клонит Гарри. — Я имею в виду… — его прерывает телефон. — Извини, — произносит он, взглядывая на Луи. — Не стесняйся, — говорит Луи. Он берёт своё пиво и допивает его. Гарри смотрит на свой телефон, и на мгновение Луи кажется, что он собирается ответить, но затем он просто кладёт его лицевой стороной вниз на стол. — На чём я остановился? — Обсуждаем мир во всем мире, — напоминает Луи. Он наполняет свой бокал и доливает Гарри. Гарри закатывает глаза. — Я имел в виду, что мне не нужны коровы, чтобы быть спокойным или счастливым, если я окружу себя людьми, которые вызывают у меня те же чувства. Это как-то чувство дома, а не места, когда ты влюблён. — Ах, да, — поддразнивает Луи, улыбаясь поверх края своего бокала. — Я забыл, что ты романтик. Гарри выпячивает подбородок и поворачивает голову в сторону. — Это действительно романтично? — Ты бы отказался от четырёх стен и крыши над головой, только чтобы быть с человеком, которого любишь. Гарри смеётся, и его глаза загораются от этого. — Это не то, что я сказал! Я имею в виду, что тебе не обязательно иметь особняк и забор из штакетника, чтобы быть счастливым. — Слава богу, — растягивает слова Луи. — Я никогда не хотел забор из штакетника. — Тебе нужна любовь, — говорит Гарри, не повышая голоса. — Любовь заставляет мир вращаться, и пока в мире есть любовь, в нём может быть счастье. Луи хватается за края своего стула и испуганно оглядывается. Он хватается за сердце, когда Гарри, прищурившись, смотрит на него. — Я на минуту подумал, что мы вернулись в семидесятые. Гарри не отвечает, допивая пиво, но на его губах появляется улыбка. — Готов? Мне нужно выпить чего-нибудь ещё. * У Луи есть история о розовых напитках. Всё начинается с того, что он был первокурсником в Университете Южной Калифорнии и имел странный акцент. Дальше идёт что-то вроде флирта с мальчиком, которому нравилось, как он разговаривает, и они оба потягивали густую розовую смесь, по вкусу напоминающую коктейль «Малибу». Конец истории — Луи блюет на очень милого мальчика, которому понравился его акцент, и всё из-за розовой смеси, которая на вкус была как коктейль «Малибу». Мораль его истории всегда заключалась в том, чтобы держаться подальше от розовых напитков. Но когда Гарри Стайлс покупает ему шот под названием «Pink Panty Dropper» в клубе, переоборудованном из конюшни 1900-х годов, он выпивает алкоголь так быстро, что всё вокруг почти что начинает вращаться. — Я уже сбился со счёта, сколько мы выпили, — изрекает Луи, когда Гарри выпивает свой необычайно розовый шот. Это сладко — слишком сладко — и им определённо требуется текила. Вот как работает разум Луи, когда он не может вспомнить, сколько алкоголя выпил, а перед ним красивый мальчик в золотых туфлях и прозрачной рубашке. — Слишком много, — говорит Гарри, его губы красные и блестящие, а щёки быстро розовеют. «Club15» завлекает громкими басами, хотя Луи никогда и не был поклонником танцев. Их проводили в кабинку на балконе над танцполом, и, возможно, именно по этой причине они пробыли там так долго. Они начали с двух рюмок текилы, а затем — «Slippery Nipples», «Wisconsin Lunchboxes» и «Tic-Tac», пока мир не начал немного расплываться. Пример — телефон Гарри, который продолжает вибрировать от сообщений. — Это похоже на «Центральный вокзал Нью-Йорка», — рассуждает Луи в какой-то момент, когда Гарри получает три звонка подряд. — Это не так, — ворчит Гарри, снова переворачивая телефон. В какой-то момент Луи кажется, что аппарат вибрирует целую минуту, и ему приходится прервать их диалог. — Прекрати, — требует Гарри, отталкивая телефон. — Ты любишь ром? — Я не большой поклонник рома, — произносит Луи, не отрывая глаз от телефона. — Ты уверен, что это не чрезвычайная ситуация? Гарри качает головой. — Никаких чрезвычайных ситуаций. Если я угощу тебя ромовым напитком в кокосовом орехе, это изменит твоё мнение о роме? Луи забывает о телефоне, чтобы взглянуть на Гарри, медленно улыбаясь. — Да. В итоге они пьют кокосовые напитки с розовыми зонтиками в них, беспорядочно кружась по балкону и время от времени останавливаясь, смотря на танцпол внизу. Луи на самом деле не удивлён тому, какой Гарри весёлый, разве что он невероятно удивлён тому, какой Гарри весёлый сейчас, когда он видит его таким. У него действительно хорошее чувство юмора, и всегда хватает тем для разговора. Ему явно нравится хорошо проводить время, и у Луи есть смутное подозрение, что прошло некоторое время с тех пор, как он позволял себе это. — Что, если я пойду туда и просто буду танцевать балет среди всех этих людей? — с улыбкой предлагает Гарри. — Я куплю тебе выпить, — подстрекает Луи, не потрудившись даже спросить, занимался ли Гарри балетом раньше. Это даже не очень прибыльная сделка, так как они всю ночь обменивались покупками напитков, но Гарри всё равно протягивает мокрую от конденсата руку для рукопожатия, а затем вручает Луи свой кокосовый орех и направляется к лестнице на главный танцпол. Луи отчаянно жалеет, что у него нет камеры, когда он следит, как тот протискивается сквозь толпу к центру. Его постоянно останавливают люди, и Луи насчитал три разных пары, которые пытаются притянуть его к себе — как будто он был бы забавным дополнением на ночь. Луи чувствует вспышку гнева, поэтому делает большой глоток алкоголя. Возможно, из кокоса Гарри, он не уверен, какой из них кому принадлежит. Он не может сдержать улыбку, когда Гарри, наконец, добирается до середины зала и смотрит на него с улыбкой на раскрасневшемся лице. Луи поднимает брови, как будто на него это не произвело впечатления, а затем наблюдает, как Гарри поднимает руки над головой, вращаясь в центре зала. Он — ужасная балерина, думает Луи, но что-то есть в том, как он двигается, в улыбке на его лице. Гарри говорит, что он застенчивый и что ему трудно начинать общение с незнакомцами, но Луи считает, что внутри него что-то скрыто. Какая-то нелепая штука вроде света, который заставляет людей останавливаться, чтобы посмотреть на него. Останавливаться, чтобы обратить внимание. Он определённо привлёк внимание Луи в тот момент, когда вошёл в квартиру Найла пять дней назад. Пять дней назад. Время пролетело, но Луи не может перестать осмысливать близость, которая сейчас существует между ним и Гарри. Он знает, что Гарри храпит, у него аллергия на пчёл, и он всегда сначала съедает солёные огурцы из своих сэндвичей. Он даже не уверен, что знает такие вещи о парнях, с которыми только что закончил колледж. Луи наблюдает, как «балерина» пытается балансировать на одной ноге и падает в толпу, которая не слишком любезно относится к его вмешательству. Он застывает на месте, пока Гарри извиняется перед парнем выше и шире его, в которого он врезался. Даже с балкона Луи видит, как Гарри улыбается с ямочками на щеках, а затем пробирается через скопление людей к лестнице. Луи высовывает язык изо рта в поисках соломинки. В тот день, когда Гарри Стайлс поймёт, что в его улыбке есть звёздный свет, весь мир будет в дерьме. Их столик заполнен пустыми стаканами и использованными салфетками, поэтому Луи хватает телефоны и переходит за ближайший столик, оба их кокоса всё ещё у него. Он не хотел, чтобы это произошло, но не может контролировать себя, когда телефон Гарри снова загорается в руке. Он переводит глаза на экран — звонок от абонента, указанного только под буквой «М» с черепом и эмодзи со знаком опасности рядом. Звонок прекращается, и на экране блокировки экрана появляются уведомления — все от одного и того же человека. Семь пропущенных звонков. Шесть сообщений. Луи недостаточно быстр, чтобы успеть положить трубку, когда видит приближающегося Гарри. Он видит, как улыбка парня сползает лица, когда он замечает, что Луи смотрит на телефон, как он, как будто, кривится, когда садится на пустое место напротив. — Я не хотел смотреть, — неуверенно говорит Луи, когда Гарри забирает у него телефон. — Но теперь ты знаешь мой грязный секрет, — так же неловко отвечает Гарри. Он бросает взгляд на телефон, затем блокирует его и уже привычно кладёт лицевой стороной вниз. — «М» — это… Гарри завершает мысль. — Мэтт, да. Луи кивает и подталкивает кокос Гарри — или, по крайней мере, чей-то кокос — к нему. — Вы до сих пор вместе, или? — Нет, боже, нет, — на этот раз Гарри быстро качает головой. — Мы расстались полтора года назад. Луи вновь кивает, пока Гарри играет с зонтиком над своим напитком. Он уже навеселе и чувствует себя не совсем готовым к тому разговору, который они ведут — или собираются. — Так почему он звонит? — Ты задаёшь много наводящих вопросов, — замечает Гарри. В словах есть подобие улыбки, но на его лице её нет. — Я же говорил тебе, что хочу быть адвокатом? Гарри по-настоящему улыбается, прежде чем наклониться, чтобы сделать глоток. Он садится и вытирает рот, его взор опускается на стол, перед тем как заново встретиться с Луи. — Мэтт иногда звонит мне, когда пьян. — Хорошо, — медленно произносит Луи, его глаза расширяются, когда Гарри больше ничего не добавляет. — Почему? Гарри пожимает плечами. — Я не знаю. Мне не нравится отвечать на его звонки. — Он кратко приподнимает телефон. — Очевидно. — Так это не только из-за меня? — поддразнивает Луи, его губы дёргаются. Гарри качает головой. — Ты когда-нибудь отвечаешь ему? — Луи не знает, когда его вопросы зайдут слишком далеко. — Я делал это несколько раз. — Гарри потирает челюсть и затрудняется с ответом на вопрос, который Луи не задавал. — После того, как мы разошлись, он уверил, что мы снова можем быть вместе. — Глаза Гарри сужаются, и он качает головой, как будто не может следить за ходом своих мыслей. — Я поверил ему. Когда он сказал, что изменится, если мы снова будем вместе. Однажды вечером он пригласил меня зайти к нему, чтобы мы могли поговорить об этом. Луи сглатывает. — Ты пошёл? — Да, — погружается в воспоминание Гарри, прикрывая глаза. — Я полагал, что он был серьёзен, и когда я пришёл в его квартиру, мы, как бы… переспали. — Он растирает лицо руками. — Я даже не могу поверить, что рассказываю тебе всё это. Поверь, я бы не был таким, если бы не пил. Луи смеётся над тем, насколько правдиво это утверждение. — Ты не обязан мне ничего рассказывать. — Наступает пауза, как будто Гарри чего-то ждёт. — Если только ты не захочешь сам. Гарри в очередной раз пожимает плечами. — Это своего рода катарсис. — Хорошо, — сводит концы с концами Луи, — Значит, ты ходил туда той ночью? Гарри кивает, продолжая рассказ с того места, где остановился. — Да, и мы переспали. Прошло около месяца с тех пор, как мы официально расстались, но я не смирился с этим. Очевидно, — взмахивает он рукой. — Секс с бывшим не обязательно означает, что ты хочешь от него чего-то большего, — вносит ясность Луи. — Иногда это просто способ снова почувствовать близость. Гарри хрипло смеётся, качая головой. — Я мог бы воспользоваться твоим наблюдением той ночью. Я думал, что мы начинаем по-новой, хотя он был пьян, а я был идиотом. — Гарри. — Луи понятия не имеет, что ещё сказать, но ему не нравится, когда кто-то называет себя идиотом. — На следующее утро он сделал вид, что поражён тем, что я остался. Не удивлён, а поражён. Удивление, похожее на недоверие. Он не мог поверить, что я был настолько глуп, чтобы надеяться, что между нами что-то возможно. Луи чувствует ярость — он прикусывает изнутри щёку и пытается оставаться совершенно неподвижным. — Какой придурок, — говорит он, когда осознаёт, что может контролировать свои эмоции. — Мягко сказано, — криво усмехается Гарри. — Но он продолжает звонить даже сейчас? Гарри кивает. — Теперь не так часто, но всё же время от времени. — Ясно. — Подытоживает Луи. — Ты этого не заслуживаешь. Он тебя не заслуживает. — Произнося это вслух, он понимает, насколько категорично звучит, и отпивает из своего кокосового ореха, чтобы скрыть это. — В том-то и дело, — объясняет Гарри, наклоняясь вперёд. — Сейчас я счастливее, сильнее, лучше, чем когда был с ним. Я — всё то, чем не мог быть в этих отношениях. — Он проводит руками по волосам, и Луи ощущает, как нечто в нём пытается вырваться наружу, как будто он вот-вот взорвётся прямо там, за столом. — Это трудно, — наконец произносит Гарри. — Трудно собрать себя обратно, когда люди разбивают тебя на куски. Луис задерживает дыхание и хотел бы понять, почему. — Я очень усердно трудился, чтобы соединить всё воедино после него, — рассказывает Гарри. Его голос ровный, но глаза блестят, когда он быстро моргает. — Но всякий раз, когда я вижу его имя на своём телефоне это худшее напоминание. Это просто заставляет меня вспомнить, как я обманывался, что он был всем, и унижал моих друзей, и учебную программу, для которой я надрывался изо всех сил. Вспомнить, как я влюбился в него, и как, испортил свою собственную жизнь. И он того не стоил, вот в чём дело. Луи формирует всё в одно целое — по-своему туманно, учитывая его состояние. То, как Гарри любит порядок; то, как он придерживается графика, как будто это закон. Он до сих пор пытается собрать осколки вместе. Кусочки себя, которые он отдал и, возможно, ещё не полностью вернул — контроль над чем-то, что он считал хорошим, а в итоге разорвал его на части. — Я думал, что он был любовью всей моей грёбаной жизни, и он это знал, — заключает Гарри. Он слегка улыбается. — Для него же я всегда был только лишь доступным перепихоном. Луи сжимает ладони в кулаки. — И он всё ещё звонит тебе? После всего, что он сделал, он всё ещё звонит? Гарри кивает, и вид у него грустный. Впервые с тех пор, как Луи встретил его пять дней назад, Гарри действительно выглядит так, словно у него отняли что-то, чего он не сможет возвратить. И, может быть, это снова алкоголь, но Луи яростно качает головой и хлопает рукой по краю стола. — О, к чёрту это. Гарри выглядит совершенно поражённым этой вспышкой, его глаза снова загораются, когда Луи начинает вставать. — Что ты делаешь? Луи не совсем уверен, что знает, что делает, но ему нужен способ направить в нужное русло то, что внезапно начинает циркулировать по его венам. Ему нужно что-то сделать, ему нужно снова сделать Гарри счастливым — и если это не самая нелепая пьяная мысль в его голове на данный момент, то он не уверен, что это так. Гарри смотрит на него словно он сошёл с ума, и, возможно, так оно и есть. — Давай, — говорит он, подходя к Гарри. — Что ты делаешь? — спрашивает он снова. — Разблокируй, — обращается он, поднимая телефон и чувствуя себя так, словно собирается ограбить банк. Гарри закатывает глаза. — Нет. — Да, — говорит Луи, поворачиваясь к нему лицом. Их колени соприкасаются, и Луи вот-вот разразится смехом. — Нет. — Гарри начинает улыбаться и прикусывает губу. — Хорошо. — Луи притягивает телефон к себе и открывает камеру, а затем наклоняется к Гарри, чтобы сделать снимок. Фотография размыта и, конечно, не соответствует фотографическим стандартам, но Луи легко может разглядеть их лица — его улыбку и растерянный взгляд Гарри сбоку. — Что я должен с этим делать? — не понимает Гарри, его голос становится выше, когда он смотрит на Луи. — Ты отправишь это ему, — серьёзно заявляет Луи. — И подпишешь: «Отвали, я занят». Наступает момент безмолвия, а затем Гарри разражается смехом, его лицо пугающе приближается к лицу Луи, глаза зажмурены, а рот открыт. В какой-то момент он замолкает, а Луи просто смотрит, немного смущённый. — Что тут смешного? — тихо интересуется он, на его губах появляется лёгкая улыбка. Гарри прерывисто выдыхает, пытаясь перестать смеяться, проводит пальцами под глазами, а затем разражается очередным приступом, прежде чем он успевает заговорить. — Просто, — смеётся он, — то, как ты это произнёс, звучало настолько авторитетно, будто бы ты являешься заправским гуру по хорошим советам. — Это хороший совет, — подтверждает Луи, немного защищаясь. — Это не так, — говорит Гарри, прикусывая нижнюю губу, чтобы скрыть очередную улыбку. — Это антагонистично и показывает, что я явно думаю о нём, когда на самом деле я просто пьян. Луи моргает и качает головой, скривив губы. — Это очень мудрое решение. И я не знаю, что бы делал я, если бы он был моим бывшим. Гарри кивает и откладывает телефон. — Я был не всегда так мудр. У меня было разбито сердце в течение нескольких месяцев и я совершил несколько очень постыдных поступков. Луи ухмыляется, пытаясь представить. Он хотел бы знать, что сделал Гарри и действительно ли это было подло или больше похоже на поступок сердитого котёнка. Он умеет препираться часами напролёт, но Луи не уверен, что действительно может представить Гарри злым. За исключением того первого дня, когда он обвинил Луи в укусе пчелы — он, вероятно, никогда не оправится от этого. — У тебя больше не разбито сердце? — спрашивает Луи, когда вторая часть сказанного Гарри оседает у него в голове. Гарри выпячивает нижнюю губу и качает головой. — Нет. Я не скучаю по нему и не хочу, чтобы он был в моей жизни. Знаешь, я на самом деле очень счастлив. Я работаю над собой. Луи медленно качает головой, улыбаясь. — Ты много думал об этом. Гарри ухмыляется. — У меня было время. Ситуация меняется, и Луи понятия не имеет, почему и как. Он осознаёт, где соприкасаются их колени и икры. Глаза Гарри тоже меняются, когда они блуждают по лицу Луи и останавливаются у его рта, снова поднимаются, чтобы встретиться взглядом. Луи сглатывает и ощущает пот между лопатками, нервно подёргивая руками. Такое чувство, что между ними что-то должно произойти, такое чувство, что… Гарри собирается поцеловать его. Он медленно вдыхает, глаза опускаются на грудь Гарри и остаются там, пока он пытается собраться с мыслями. Он бы не возражал. Может быть, всё дело в розовых напитках и признаниях, но он действительно не возражал бы, чтобы его поцеловал Гарри Стайлс. Он моргает и снова смотрит Гарри в глаза, обнаруживая, что тот смотрит прямо на него. Видит насыщенный зелёный цвет и нежный взмах ресниц, блестящие красные губы и румянец на щеках. Он наклоняется так осторожно, что это едва заметно, но Гарри повторяет его движение в противоположном направлении, вжимаясь в заднюю стенку кабинки достаточно быстро, и Луи как будто получает удар хлыстом — близость между ними мгновенно исчезает, и между их телами проносится поток прохладного воздуха. — Я думаю, что нам следует уйти, — произносит Гарри, вообще не встречаясь глазами с Луи. — Я устал, и утром нам нужно снова отправляться в путь. Луи моргает и пытается осознать, что только что произошло, пока ошеломлённо кивает. — Да, пойдём, — не спорит он, выскальзывая из-за стола. Гарри выходит сразу за ним, ведя его через клуб. Луи испытывает воздействие алкоголя сильнее, когда двигается, и уже задаётся вопросом, не вообразил ли он всё, что произошло за столом. Качает головой и трёт глаза, когда они выходят из бара в ночь, где всё ещё сияют мерцающие огни. Гарри идёт на два шага впереди него, и всё, о чём Луи может думать, это: «Я действительно хочу поцеловать тебя».