Легенда о луне и звёздном небосводе

"Война" - этим страшным словом, значения которого Хайикина до конца не понимала, её прервала мать, прервала все просьбы объяснить, все мольбы остаться ещё на немного. Юная эльфийка хотела броситься к замку, оставить в саду записку, знак хоть что-нибудь, и быть может Аэлоиан случайно выйдет и... Она была обязана её увидеть! -Собирай вещи, черт возьми! - Крепко схватив дочь за руку, крикнула женщина. Мама никогда прежде не кричала. Девочка замерла. «Как... Как же так?» Хайикина достала из под кровати небольшую коробочку, сжала её, и дрожащими глазами смотрела, как мать вываливает вещи из шкафа, выворачивает ящики, кидая в сумки только пару сорочек, две булки ржаного хлеба, священные камни и дешевые украшения, которые можно было бы перепродать. «Почему?» Часа не прошло, а Армирия, стиснув кисть дочери, тащила её через всю деревню. Суматохи не было, но повисла тягучая тишина, все копошились, испуганно переговаривались, выходили на улицы и таращились на Хайкину с матерью. Девочке казалось, что на неё смотрят все. Сотни глаз. -Крысы с корабля бегут? - зло крикнул кто-то из толпы. Армирия не ответила. Она молчала, потому что была умной женщиной, потому что знала, что город, на который начали наступление Дверги, в тридцати километрах, а еще знала, что Агартия не будет медлить. -Крысы... - тихо повторяла Хайикина, не поспевавшая за матерью. Она таращилась в пол, она не хотела, не понимала. Ведь тут дом, её дом и её деревня, её лес и её Аэлоиан! Они ведь обещали защищать друг друга... Они ведь не должны расставаться. Аэлоиан, её Аэлоиан, предназначенная ей судьбой, с изумрудными глазами, чёрными как смоль волосами и ямочками, что появлялись на её лбу, когда та хмурится. Почему тогда уходят? Почему? Хайикина подняла глаза только когда мать закинула её на небольшой обоз, рассчитанный на две семьи. Конь тронулся. Девочка подняла взгляд, и он наполнился слезами. Тем временем, Аэлоиан постепенно шла на поправку, но понадобилось чуть больше времени, чем две недели. Мысли о Хайикине не оставляли её ни на секунду. Она часто думала о своём самочувствии, чувствовала, что это была не болезнь...что-то странное, необъяснимое...и всё это случилось после...того поцелуя... Но она до конца не понимала те чувства, что испытывала, когда видела Хайикину или думала о ней. Гражданская война в Альвхейме. Какова ее причина и действительно ли нельзя было ее избежать? Началу войны послужило накипевшее недовольство Двергов - подземных эльфов, из-за ущемления их в правах и во всестороннем (как они считали) презрении со стороны Альв. Этот конфликт и масштабное силовое столкновение конечно же можно было избежать, но Дверги по своей природе были сварливы и конфликтны, поэтому не желали больше терпеть то, что для них было неприемлемо. Разобравшись в данных вопросах, вернёмся к одной из главных героинь - принцессе Аэлоиан. Известие о гражданской войне в Альвхейме она получила как раз тогда, когда оправилась от "болезни". Сказать, что эта новость её ошарашила - ничего не сказать. Она была в ужасе. Как давно она не видела Хайикину? Чуть больше чем пол месяца? Прошла целая вечность с их последней встречи! Так ещё и эта война! «Где теперь Хайикина? Что с ней будет из-за этой войны?... Хоть бы весточку прислала...» Как же тревожно в её груди билось маленькое сердечко. Взглянув на кулон, что подарила ей подруга, она тихо прошептала: -Это всё, что у меня осталось... - И с этими словами одела его на шею и в этот миг он засветился ярким светом. Аэлоиан была очень удивлена. -Он...волшебный? - затем выражение её лица сменилось с удивлённого на обычное - Разумеется он волшебный. Его же мне подарила Хайикина. Как иначе..? - Она прижала его ладонью к своей груди. И тревожно взглянула в окно, в котором виднелась страна эльфов, над которой теперь сгустились грозовые тучи. Война. Хайикина поняла значение этого слова только через год, когда бежать больше было некуда, и всю страну охватило огнём. Война - это выпирающие кости и раздутые животы детей, которые напиваются водой, чтобы заглушить голод. Война - это сошедшие с ума старухи, которые с пустым взглядом идут в горящий дом, где остались их внуки, придавленные упавшими балками, сгоревшие под кроватями, задохнувшиеся в подвалах. Война - это полевые госпитали, откуда несёт гноем, это роящиеся мухи, это серые толпы тысяч беженцев, текущие отовсюду. Война меняет. Она изменила и маленькую эльфийку: пеплом залепила искрящийся взгляд, болью стерла улыбку, комом в горле заглушила громкий смех. Но Хайикина была сильной, слишком сильной, чтобы плакать, бояться или винить судьбу, хотя, видимо, слишком глупой, чтобы понять зачем это всё. Было терпимо, только благодаря маме и тому, что она прижимала голову дочери к подолу своей юбки и тихо пела по ночам, а ещё никогда не показывала слабости. И вдвоём они шли из одного разрушенного города в другой, пока всё однажды не оборвалось. Южная граница. Лагерь беженцев. Тогда войска лесных эльфов выигрывали сражение за сражением, но раненных всё равно подвозили без перерывов, и их клали на землю вокруг палаток с лекарями. Армирия всегда избегала больших скоплений, но еды стало так мало, что выбор был только между этим местом и голодом. Её решение стало ошибкой, первой ошибкой, ставшей роковой. Всё произошло слишком быстро, посреди ночи. Крик вырвал Хайикину из сна. -Дверги! - Она не успела опомниться, испугаться, рука матери уже тащила её. Быстро. Девочка оглянулась и её глаза расширились. Палатки горели. Крики сотен смешались. Эльфы бежали, бежали по упавшим, спасались, ползли, но дверги были слишком близко. Лязг мечей. Кровь. Она отвернулась, стиснула зубы, бежала так быстро, как могла, задыхалась, и приближающийся крик, звук лезвия, разрубающего кости толкал вперед. Хайкина не отпускала мать, боялась потерять её в толпе. Они бросились со всеми в лес, в темноту, они хотели спастись там, как вдруг рука матери дернула назад. Убегающие закричали. Хайикина упала, подняла взгляд и замерла. Маму за волосы держал Дверг. Лагерь окружили с самого начала, они все были в ловушке. Хайкина не двигалась, она лежала на земле и оцепеневшим взглядом смотрела, как мать хватают за руки, скручивают, бьют кулаком в живот, чтобы она перестала биться, а та всё рвалась, кусалась, выцарапывала глаза. -Беги! - раздался голос Армирии, громкий, отчаянный, она рванула последний раз, ломая свою руку, чтобы освободиться из хватки. Её пальцы сжали кулон на шее, сорвали его, бросили к ногам дочери, и та закричала сильнее. -Беги! Убегай! Быстрей! - Хайкина попятилась назад, видя, как к ней уже тянуться руки, как вдруг поток воздуха вырвался из брошенного кулона, отбрасывая нападающих. У неё появился шанс. Девочка вскочила на ноги, кинулась в чащу, бежала долго, пока не упала без сил, но крик избиваемой матери всё звенел в ушах. В такие моменты время стирается. Хайикина не знала сколько пряталась, сколько лежала на холодной земле под какой-то балкой. Но только на рассвете смогла встать и побрести обратно искать маму, потому что больше не понимала, что делать. Она вышла к лагерю, встала на пригорке и долго смотрела на растоптанные палатки и тела. Все было усеяно телами, а в воздухе стоял запах пепла и крови, такой сильный, что чувствовался на языке. -Мам? - тихо вырывалось из её губ, когда Хайикина проходила между растерзанных эльфов, и ей слышался глухой хрип. -Мам? - она остановилась на месте полевого лазарета. Сгорел. Даже костей тех, кто не мог убегать, не осталось. Хайикина не чувствовала ничего: ни жажды, ни страха от содранной кожи и ногтей. Она бездумно шла по какой-то дороге, натыкаясь на разрушенные дома и брошенные обозы. Нужно было найти маму. Девочка не спала несколько суток, когда наткнулась на свою деревню. Она даже сразу не поняла, куда именно пришла, пока не увидела лес, свой лес, частично изрубленный и сгоревший. Сердце сжалось, так сильно, что ноги подкосились, а перед глазами стояли картины того, что она видела. Сзади послышался стук копыт - королевская гвардия объезжала места нападения Двергов. Эльфийку нашел мужчина, красивый, одетый, как полководец. Он коснулся плеча ребёнка. -Ты осталась одна, дитя? - спросил он, обернув её голову к себе и увидел глаза, огромные, дрожащие. Они не видели ничего, кроме страдания. -Деревня, лес, мама. - ничего больше нет… Ничего!- Её голос дрогнул сорвался, и из губ вылетел стон, полный боли. И стон этот был не о своей судьбе, в её голосе, в её плаче слилась боль всего народа, всех тысяч убитых, сожжённых капищ, уничтоженных духов, осквернённой смертью земли. Хайикина упала на землю, завыла, и крохотное тело её разрывало от увиденного ужаса. Страдание всего народа стало своим, и оно рвало плоть под рёбрами, не находя достаточно места в сердце ребёнка. Боль - то, о чём молчат сказительницы, но то, что они чувствуют каждое мгновение. Мужчина стоявший рядом с девочкой не проронил больше ни слова. Он всё понял и опустил глаза, подозвал слугу, приказав доставить ребёнка в замок, только сначала дать немного времени. Немного времени, чтобы оплакать всех Альв. Спустя пару часов, обездоленные, настрадавшиеся эльфы, которых нашли неподалеку от деревни, обрели, благодарю королю Велунду, временный кров над головой, их напоили и накормили. Маленькую Хайикину тоже не обделили. Когда король разделался с остальными делами, он вновь пришёл к маленькой эльфийке и присел перед ней на корточки. -Ты не нашла здесь свою маму? - спросил он. Хайикина молчала по дороге и в замке. Её глаза без восхищения пробежались по роскошным колоннам. Это было странное чувство, ни грусти, ни радости, только спокойствие, которое пришло со смирением. Поэтому когда она вновь увидела короля, то, на этот раз, коротко поклонилась и посмотрела в глаза без стеснения. -Её здесь нет. На наш лагерь напали Дверги. Почти никто не выжил. Маму схватили, я видела это. - -Ох..... - он с сожалением и болью отвёл взгляд, а затем снова взглянул ей в глаза - А где остальные? Вся твоя семья? - -Мама моя семья. А ещё жители деревни, но я не знаю, что с ними теперь. - сказала девочка, и жарче взглянула на короля, безрезультатно пытаясь сдержать дрожь своих губ. -Прошу вас, найдите мне применение! Я знаю врачебное дело, а ещё разбираюсь в травах и многое умею! - она говорила уверенно и рассудительно. -Я хочу помочь, ведь... ведь если я буду просто прятаться, то не помогу в войне. А только победа над Двергами даст мне шанс найти маму! - Король был поражен, что такая малышка так по взрослому могла рассуждать, тем более сейчас, во время войны, когда сама еле держалась на ногах. -Я вижу твою храбрость и решительность помочь. Это очень похвально. Молодец. Ты обязательно нам всем поможешь, я подумаю как лучше это сделать. - он слегка улыбнулся. -Помогать придется много, поэтому понадобятся силы, а тебе в последнее время пришлось нелегко. Король поднялся и протянул ей руку. -Пойдешь со мной? Я помогу тебе поправится и придти в себя.- -Конечно. Но мне не нужно поправляться! - так же убежденно сказала Хайикина и приняла руку. Король бережно сжал её кисть. -Почему ты так решила? - улыбаясь спросил он. -Потому что так много эльфов остались без крова, без рук, ног и без своих родных. А у меня есть надежда. Я могу и хочу помогать. - она слегка смутилась, а потом гордо подняла голову. -А еще я сильная. Мама так всегда говорила! - -Действительно, стойкости и уверенности в себе, тебе не занимать, хех. Но, так или иначе, набраться сил не помешает. Сейчас у тебя эмоциональный шок, поэтому тебе кажется, что силы ещё с тобой. Небольшой отдых ещё никому не вредил. - -Х...хорошо- Наконец согласилась девочка и последовала за мужчиной. Он привёл её в свои покои. Там всё было не слишком роскошно, выделялось то, что комната была заставлена комнатными растениями и живыми цветами. Покои понравились девочке. Цветы, сладковатый аромат, много света и воздуха. Это позволяло не тосковать по лесу и родным краям. -Тебе нужны свои покои. Верно? Ты будешь жить недалеко от моей комнаты. Не забоишься? - тихо усмехнулся король. -А я похожа на пугливую? Только если ко мне не будет подходить дворецкий. Он страшный, а ещё слишком серьезно выглядит.- улыбнулась Хайикина. Король мягко усмехнулся. -Отлично. Как тебя зовут? - -Хайикина. А как мне обращаться к вам? - -Я король этой страны. Меня зовут Велунд. Ты можешь обращаться ко мне на "Ваше величество". Теперь прими душ, а после тебе дадут новую одежду. Служанка тебе поможет. - -Спасибо, ваше величество. - Девочке понравился этот мужчина своим дружелюбием и мягкостью. Поэтому она впервые за такое долгое время позволила себе довериться кому-то кроме матери. Душ и теплая кровать были для неё недостижимой роскошью, поэтому Хайикина с удовольствием последовала за служанкой. С девочки предварительно сняли мерки. После душа ей дали чистое нижнее белье и немного мешковатый халат, а затем вновь отправили к королю в комнату. Ощущение чистого тела было прекрасным, особенно после года, когда даже попить получалось редко, поэтому девочка, с лёгким отпечатком удовольствия на лице, зашла в комнату к королю. -Теперь я отдохнула достаточно, разве нет? - -Теперь ты чистенькая, но ты наверное давно не спала. Идём в твою комнату. - Он вошёл в соседнюю дверь. Одна кровать, скромная обстановка, но все же там было уютно. -Вот тут ты будешь спать. Завтра тебе принесут новую одежду. - -Вы слишком... Слишком внимательны ко мне! Это неправильно... - Хайикина слегка засмущалась. -Я посплю, а потом обязательно отработаю всё, что вы дали мне! - Он тихо посмеялся. -Хорошо. Расскажи мне поподробнее как и в чём ты сможешь помочь мне и нашему народу. - Сказав это, он присел на кровать и ждал когда Хайикина присядет рядом и ответит на вопрос. -Я уже говорила, что многое умею. Даже лекарям помогала! - Хайикина села рядом. -Я не привыкла отсиживаться вдалеке. - -Каким же образом ты помогала лекарям?- -Я хорошо разбираюсь в травах, а ещё... раненные любят слушать меня. Это успокаивает их. - Он удивлённо улыбнулся. - Хорошо. Завтра я уеду по делам, а тебя в дворцовый госпиталь отведу. А теперь отдыхай. - Он встал с кровати и хотел было уйти, но повернулся к Хайикине снова. -Мне с тобой посидеть..? - немного смущенно спросил он. Она сначала хотела отказаться, но потом запнулась, посмотрела в пол и проронила робкое. -Да. - И только когда мужчина сел рядом. Хайикина, не поднимая глаз, положила голову на его плечо. Тяжело. Ей было всё равно тяжело. Он робко улыбнулся, а затем взял её на руки и прижал к себе. Сердце его часто билось из-за волнения, так как с детьми он не имел раньше дела. Она не ёрзала, не говорила, только лежала на его руках долго-долго, пока сама ни начала прикрывать глаза от усталости. Велунд слегка покачивал её, пока она не уснула. Он уложил её спать и вышел из комнаты. На утро ей принесли два прекрасных платья с оборкам, воротничками и пышными юбками и позволили помочь в госпитале, а король, как и говорил, уехал по делам.