The King Is Dead

      Сказать, что лорды королевства были в ярости, все равно что сказать, что Железнорожденные были мудаками, технически правильно, но все же значительно преуменьшает реальность.       — Милорды, — продолжил Джоффри, — Я приглашаю вас всех присягнуть мне на верность.       — А что с Тиреллами. — холодно сказал Тайвин.       — А что с ними? — спросил Джоффри. — Лорд Мейс и все его знаменосцы преклонили колени. Я не смог бы сделать Маргери своей королевой, если бы она была дочерью предателя.       — При всём уважении, ваше величество, — сказал Эддард Старк, — многие говорят про неё, что так и есть.       — А? И кто является королём? Эти люди или я? — спросил Джоффри.       — Они восстали против вас, — начал Бейлиш. — Они заковали вас в цепи и короновали вместо вас другого. Конечно, ваше величество, какое-то наказание за это должно быть наложено на Дом Тиреллов?       Гневная буря согласий раздалась от собравшихся позади них лордов.       — Так и будет, милорды, — сказала Маргери, мягко положив руку на плечо Джоффри. — Мой отец возместит ущерб моему возлюбленному.       Мейс откашлялся.       — Я так понимаю, кредиторы короны в последнее время стали нетерпеливы?       — Кредиторы? Корона в долгах? — спросил Эддард, нахмурив брови.       — Три миллиона драконов или около того, — сказал Тайвин.       — Три миллиона? — разинув рот повторил Эддард.       — Это только лорду Тайвину, — сказал Бейлиш, наклоняясь вперед в седле. — Общий долг Короны вдвое больше: перед Хайгарденом, Железным банком, несколькими торговыми картелями Тироша и даже Верой. — Он одарил их улыбкой. — Верховный Септон торгуется хуже, чем дорнийский торговец рыбой.       Артас был ошеломлен. Он знал, что неумеренность отца: пьянство, пиры, частые турниры, дорого стоили, но до такой степени?       — Меня очень огорчает, — сказал Мейс, выпятив грудь, — слышать об этих неприятностях. Мы, конечно, простим долги Короны перед нами и расплатимся с Верховным Септоном. Кроме того, долг короны перед лордом Тайвином также будет оплачен из казны Хайгардена, в разумные сроки, конечно.       — Это более четырёх миллионов драконов, — отметил Бейлиш. — Немалое приданое.       Умно, подумал Артас. Хайгарден был почти так же богат, как Утёс Кастерли, но там, где Ланнистеры добывали свое богатство, Тиреллы его выращивали. Они взяли на себя долг перед дедушкой, Дом Ланнистеров потеряет немалую сумму, если продолжит безжалостную войну, и после войны не будет подземных хранилищ, которые можно было бы захватить, потому что богатство будет потеряно вместе с обугленными полями.       Маргери опустила голову.       — Дом Тирелл только хочет внести свой вклад и оставить всё это безобразие позади.       — Безобразие, — сказал Артас, нахмурившись, как будто это слово было из его уст. — Это не то слово, которое я бы использовал, но продолжайте.       — Брат, — сказал Джоффри с красивой улыбкой, — Ты был невероятно предан. Я слышал, как этот вероломный червяк Ренли предложил сделать тебя Верховным лордом, а ты плюнул ему в лицо в знак неповиновения! Ты оказал честь нашему отцу, сражаясь также, как он сражался у Трезубца! Жаль только, что я не был там и не видел лица Ренли, когда его выпотрошили, как собаку!       Артас нахмурился.       — Он был нашим дядей.       Через секунду красивая улыбка Джоффри сменилась чем-то нечеловеческим.       — Он был предателем, который сбил с пути мою Маргери, — прошипел Джоффри.       — Как скажешь, брат, — сказал Артас.       Джоффри кивнул, ярко улыбнувшись.       — За твою верную службу я решил возвысить тебя до Верховного Лорда согласно твоим правам. Ты получишь всё, что Ренли предлагал тебе: невесту Старк, Штормовой Предел и многое другое!       Артас приподнял бровь.       — Ваше величество, я сражался не за почести или титул лорда.       Не то чтобы он мог разумно отказаться от этого предложения, каким бы подозрительным оно ни казалось. Даже лорд Старк посмотрел бы на него косо, если бы он отказался стать лордом Штормового Предела, потому что его дочь выйдет замуж за принца и Верховного лорда. Если не считать того, что он был равен самому Джоффри, не было большей чести, которой можно было бы удостоить.       — Нет, — поспешно сказал Джоффри, как будто его задел этот намек. — Ты сделал это из верности ко мне, и я никогда этого не забуду. Они уже называют тебя Благочестивым принцем, и завтра у них будет для этого еще больше оснований. Верховный Септон введёт тебя в Благословенный канон.       Артас моргнул.       — Что?       Конечно, это была большая честь. Хугор с Холма, первый король Андалов, который, как говорили, был коронован самим Отцом. Был Артис Аррен, который привел андалов к победе в Первой Священной Битве и основал Долину Аррен как королевство, которое придерживалось Веры. Тристон Хайтауэр построил Звёздную Септу, и благочестивый Бейлор Благословенный был широко известен... Но все эти люди были давно мертвы, к тому моменту как их начали чтить. Насколько Артасу было известно, не было ни одного прецедента, когда еще живой человек считался Благословенным.       — Что касается вас, лорд Бейлиш, — сказал Джоффри, игнорируя ошеломленное выражение лица Артаса, — Вы будете утверждены лордом-протектором Орлиного Гнезда и Долины Аррен. Ваш брак с леди Лизой наполняет нас великой радостью, и, конечно, вы сохраните своё место в малом совете.       — Спасибо, ваше величество, — сказал Бейлиш, кланяясь с легкой улыбкой, которая, казалось, намекала на большее. — Для меня это большая честь. Долина, конечно, преклоняет колени перед законным королем. Он отступил в сторону, довольно демонстративно отодвинувшись от дедушки.       При этих словах Чёрная Рыба приподнял бровь, но промолчал.       — Дедушка...       — Ваше величество, — вмешался Артас, — Простите меня, но я должен сообщить вам о срочном деле. Наш отец мертв из-за большой угрозы за Стеной.       — Одичалые, — усмехнулся Тайвин.       — Нет, это были не одичалые, — сказал Артас, глядя Джоффри прямо в глаза. — Это были Белые ходоки.       Поверит ли он мне? Артас задумался. Он чувствовал, как взгляды на затылке покалывают его. Он рассказал об этом лорду Эддарду, и он не поверил. Он рассказал дяде Ренли, и он не поверил. Но Джоффри был его братом, его близнецом... Конечно, он же...?       Джоффри рассмеялся, но в его смехе не было злобы, скорее больше веселья, чем чего-либо еще.       — Ну, конечно же это были они, — сказал он совершенно серьёзно и без намека на насмешку.       Артас моргнул.       — Ты… ты мне веришь?       Лицо Джоффри исказилось, как будто ему было больно.       — Конечно, я знаю! Мы две половинки одной монеты, ты и я, — сказал Джоффри. — Я голова, которая носит корону, а ты хвост, который сметает наших врагов. Скоро, мы с северянами станем родственниками, и мы будем защищать их, как стадо оленей защищает своих.       Артас с трудом мог в это поверить, и он был не один.       — Ты веришь фантастическим сказкам своего брата? — спросил дедушка, приподняв бровь.       — Почему он должен лгать мне? — спросил Джоффри. — И почему легче поверить, что какие-то одичалые, вооруженные палками да оскорблениями, могли убить моего отца, когда Рейгар Таргариен и все слуги драконов потерпели неудачу? — Он повернулся к Артасу, широко раскрыв глаза. — Он был свиреп, не так ли? Он храбро сражался? Умер благородно?       Артас кивнул.       — Настолько, сколько можно было ожидать от кого бы то ни было.       Джоффри улыбнулся.       — Хорошо. Это хорошо.       — Но… Ваше величество, Белые Ходоки? — повторил Чёрная рыба.       — Да, Белые Ходоки. Они владеют... — он посмотрел на Артаса.       — Мечами из острого льда и армией мертвых, — сказал Артас.       — Подходящий противник для отца, — сказал Джоффри с маниакальным взглядом. — Да, да! Они испытают гнев Дома Баратеонов! Ты и я, Артас! Мы приведём всех, кто посмел выступить против нас, к повиновению! Сначала Бейлон Грейджой, потом Станнис, потом убийцы нашего отца!       — Бейлон Грейджой хочет не твою корону, а только свою собственную, — сказал Тайвин. — А твой дядя Станнис хочет твою.       Джоффри махнул рукой.       — У Станниса в распоряжении меньше десяти тысяч человек. Он не представляет для нас непосредственной угрозы, а люди ненавидят его за то, что он поклоняется какому-то огненному демону. У Бейлона Грейджоя двадцать тысяч человек и большой флот, способный доставить их, куда ему заблагорассудится.       — Меньше, после всех неудач, с которыми они столкнулись на севере, — сказал Эддард.       — Угроза за Стеной насчитывает более двадцати тысяч, — сказал Артас. — Еще бесчисленные тысячи.       Джоффри нетерпеливо кивнул головой в знак согласия.       — Но нам нужно будет обезопасить королевство: объединить его, чтобы противостоять этой угрозе. Если мы оставим Грейджоев в тылу без присмотра, они сожгут наши припасы и захватят наши берега. Будут ли наши люди продолжать сражаться на Севере, если узнают об этом? — Он наклонил голову. — Всё, что ему нужно будет сделать, это захватить Ров Кейлин, как только мы пройдем его, и это будет катастрофой.       Это было правдой.       — Лорд Старк, — продолжил Джоффри, — Как долго, по-вашему, Стена сможет продержаться?       — Мы уже некоторое время ничего не слышали от Стены, — медленно произнес Эддард. — Но мой брат Бенджен лорд-командующий Ночного Дозора, и у меня много людей, которые помогают ему удерживать Стену. Он бы попросил о помощи, если бы считал, что это необходимо.       — Тогда у нас достаточно времени, чтобы разобраться с Железнорожденными, — сказал Джоффри. — Стена остаётся крепкой, как всегда, Артас.       То, что она остаётся крепкой как всегда было проблемой       — Возможно, — сказала Маргери, тепло улыбаясь, — если вам будет угодно, ваше величество, то принца Артаса можно послать вперед, чтобы укрепить Стену и помочь его доброму зятю обезопасить Север? Это могло бы облегчить его волнения. Их знамёна уже собраны, и если они уйдут сейчас, то доберутся до Стены всего за несколько недель.       Ничто не доставило бы Артасу большего удовольствия. Если он уйдёт, это хорошо поможет Тиреллам, потому что лорды позади него всё ещё были в ярости, и Артас видел, насколько он был ими любим. Но как только он открыл рот, Джоффри оборвал его.       — Не говори глупостей, — сказал он. — Мне нужен Артас здесь, рядом со мной. Он мой брат. Я не могу допустить, чтобы он пропустил нашу свадьбу! Я больше не желаю слышать подобных разговоров.       Маргери скромно опустила голову, уступая.       — Дедушка, — сказал наконец Джоффри, — Ты был первым, кто призвал свои знамёна ради меня.       — Это так, — сказал Тайвин холодным тоном, в его глазах горела ярость. — И даже сейчас, пока вы собираетесь сделать леди Маргери своей королевой, знаменосцы её отца осаждают мой замок.       — Это остановили, — сказал Мейс.       Джоффри кивнул.       — Я сам был свидетелем того, как лорд Мейс написал письмо, и мы отправили воронов несколько дней назад. Когда вернёшься на Запад, Утес Кастерли будет целым и невредимым.       — И лорд Тарли немедленно уйдет? — спросил Тайвин.       — А, — сказал Джоффри, — насчет этого.       Это не слова Джоффри, вздрогнув, понял Артас, когда Джоффри заговорил о подавлении восстания Бейлона с помощью флота Редвинов и людьми под командованием Тарли. Это слова Маргери и Мейса.       Артас затаил дыхание, и на мгновение ему показалось, что его дед может прекратить весь этот фарс, приказать своим рыцарям захватить Тиреллов во время перемирия и предать их всех мечу… Но была причина, по которой к дедушке Тайвину обратились после лорда Бейлиша и Артаса. Тиреллы раскололи поддержку Тайвина Ланнистера и знали, что честный лорд Эддард и Чёрная Рыба, соответственно, никогда не помогут и не будут способствовать нарушению перемирия.       Если бы дедушка действовал сейчас опрометчиво, он действовал бы в одиночку, и это была ловушка, ожидающая своего часа.       — Железные острова уже дважды восстали, — сказал Джоффри. — Один раз во время правления моего отца, а теперь снова. На этом всё закончится. Я не буду стоять и смотреть, как они нападают на дом моей доброй невестки! — Он кивнул Эддарду, как марионетка на ниточках. —После этой войны Железных островов больше не будет.       — Прошу прощения? — спросил Эддард.       — Мы присоединим все эти острова с настоящими цивилизованными людьми, — сказал Джоффри, прищурив глаза. — Людьми, которые будут подчиняться Утёсу Кастерли, а не Пайку.       Артас замер. Он… он говорит об убийстве всех Железнорожденных?       Эддард обменялся взглядом с Артасом.       — Ваше величество, у Бейлона Грейджоя есть наследник, который доказал свою верность вашему делу. Он сражался в битве при Зелёном Зубце и спас жизнь моему сыну. За свои деяния Теон Верный, мой воспитанник, был зачислен в боевую гвардию принца Артаса.       — Тогда он может сохранить свой жалкий маленький остров, как только мы очистим его от предателей, — пренебрежительно сказал Джоффри, — Но Железнорожденные больше не будут править сами. Они доказали, что совершенно неспособны на это. Правлению Грейджоев как Верховных лордов пришёл конец.       Из-за этого будут восстания, понял Артас. Это было соблазнительное предложение Тайвину, но отравленное. Без железнорожденных Западные земли могли бы вырасти и стать доминирующим морским регионом на западе, а огромных сбоев в торговле больше не будет. Тем не менее, если это вообще возможно сделать, понадобится несколько поколений, чтобы умиротворить железнорожденных.       Это также, отметил Артас, поможет успокоить Север, косвенно укрепит Простор. В долгосрочной перспективе, это компромисс, который принесёт пользу всем сторонам в новой коалиции.       — Ничто не связывает новообретенных друзей так крепко, как общий презренный враг — говорил отец. В Азероте нашествие Орды объединило людей, гномов и эльфов против орков.       Теперь Джоффри настроил все королевства, которые ранее противостояли Хайгардену, против Пайка.       Действительно, становится сильным.       — Командовать буду я, — сказал Тайвин, его глаза посуровели.       — Вы Хранитель Запада и Десница Короля, — сказал Мейс. — Мои лорды будут повиноваться вам на протяжении всей этой кампании, в разумных пределах.       Эддард не протестовал против потери должности. Он никогда не хотел этого, и он не мог быть Десницей, так как ему скоро предстояло вернуться на Север.       Он их обескровит, понял Артас, глядя в лицо дедушки. Он будет штурмовать каждую крепость с их авангардом. Железнорожденные сильно пострадали от северной кампании, Джону Сноу поручили вести разведку Каменного берега, еще одно достижение на его счету после спасения жизни лорда Хорнвуда. Лорд Русе Болтон также осаждал недавно павший Ров Кейлин. Сколько людей они оставили охранять свои укрепления? По всей вероятности, их слишком мало, война Бейлона закончится без единой реальной победы на его стороне, но стены все равно нанесут серьезный урон их людям…       На этом всё тоже не закончится. Ланнистеры и Тиреллы будут ещё годами конфликтовать под властью Джоффри, тысячи кинжалов, скрытых в тени и улыбках, но, по крайней мере, на данный момент была отсрочка опустошения, замаскированная под мир. Это было всё, в чем нуждался Артас.       — Где мама? — спросил Артас. — Я не вижу её с тобой.       — Все еще в Девичьем склепе по моему приказу, — сказал Джоффри. — Она очень расстроилась, после того, как я рассказал ей о своей помолвке с леди Маргери. — Он наклонил голову. — Можно подумать, она была бы счастлива, зная, что ее сын собирается жениться.       Возможно если бы это был кто угодно, кроме Тирелл...       Чтобы умиротворить лордов, были предложены другие почести. Талли получили пониженные налоги, а отсутствующий Эдмар Талли был назначен новым мастером над законами, в то время как Черной Рыбе предложили белый плащ королевской гвардии. Джоффри также отметил, что теперь Речные земли должны считаться седьмым королевством вместо Железнорожденных.       Север не будет голодать предстоящей зимой, склады Простора будут открыты для них, как только закончится кампания против Железнорожденных.       Сир Барристан был восстановлен в качестве лорда-командующего, Бониферу Хасти вместе с Робаром Ройсом и Горой, чья последняя жена умерла при загадочных обстоятельствах, предложили белый плащ. Эти назначения почти распустили боевую гвардию Артаса, но она всегда была лишь половинчатая королевской гвардией, используемой в качестве костыля, пока не было короля, которого нужно было защищать. В новой королевской гвардии было полно людей, выступавших против Тиреллов, за исключением Гарта Серой стали, второго сына лорда Хайтауэра и дяди новой королевы.       Они были достаточно умны, чтобы не возвращать Лораса на этот пост, зная, какой шум это вызовет. Даже несмотря на его очевидную преданность, как может человек со сломанной рукой защитить кого-либо?       Были организованы опекунства, рассмотрены благоприятные браки для лоялистов с молодыми наследниками и наследницами, и жители королевских земель увидели, как новый дом присоединился к ним в прямом вассалитете Железного трона: Футли из Тамблтона. Это затрудняло войну между речными землями и Пределом, так как оставалась тонкая полоска земли, соединяющая два региона, которые не принадлежали недавно расширенным королевским землям.       Соглашение было скрупулезным и удивительно хорошо продуманным.       И совершенно непохожим на Джоффри.       Это всё знак примирения Дома Тиреллов, подумал Артас. Они отделались легко… Артас мог бы счесть предложения своего деда чрезмерными, но он сам сделал бы больше, чем это, если бы был королем, но он не был королем. Это был мир, который лорды могли переварить... на сегодня.       — Брат, — сказал Джоффри, — разве ты не встанешь на колени и не поклянёшься в верности?       Он мог отказаться, и штормовые лорды последовали бы за ним. Станет ли это делать Эддард теперь, когда ему скоро предстояло вернуться на север? Стал бы дедушка, имея новых врагов, на которых можно наброситься, пока он выжидает своего часа? Джоффри внял их предупреждениям. В чем был смысл дальнейшей войны? Дальнейшее кровопролитие? Уродливый стул и красивая шляпа? Он уже убивал родственников и короля раньше, и это погубило его народ.       В этом мире нет чести, подумал Артас, но опустился на колени перед братом, предлагая ему оленью корону их отца.       — Ты король. Да здравствует твое правление.       Честь будет первой жертвой этой войны.

***

      Звонили городские колокола. Благоухающие лепестки, предоставленные Тиреллами, сбрасывались с крыш и окон ликующим простонародьем. Они называли его героем, сир Барристан и сир Боннифер следовали за ним по извилистой дороге, огибавшей холм Висении.       В последний раз, когда такое было, Артас хладнокровно убил своего отца.       Грубая рука Барристана вцепилась ему в плечо.       — С вами всё в порядке, ваше высочество? Вы вдруг замолчали.       Артас глубоко вздохнул и шагнул вперед.       — Спасибо за вашу заботу, сир Барристан. Сегодняшние результаты заставили меня задуматься, вот и всё.       — Ясно, — сказал Бонифер. — Не каждый день кто-то из живых становится Благословенным.       На самом деле это было беспрецедентно. Не то чтобы Джоффри хотел слушать, когда группа Праведных запротестовала против приказа, и, по правде говоря, они мало что могли сделать, когда и король, и Верховный Септон объединились против них.       Они прошли под статуей Бейлора, она глядела на него и спрашивала своими глазами:       — Ты достоин?       — Парень, никто не чувствует себя готовым, — сказал Утер в ночь перед тем, как Артас дал клятву паладина. — Никто не считает, что он этого заслуживает. И знаешь, почему? Потому что никто этого не заслуживает. Его сияние, чистоту и простоту. Мы по своей сути недостойны просто потому, что мы люди, а все человеческие существа несовершенны. Так что стой там сегодня, как стоял я, чувствуя, что ты, возможно, не сможешь заслужить его и никогда не станешь достойным, и знай, что ты находишься на том самом месте, где когда-то стоял каждый паладин.       И впервые Артас смог поверить, всего на мгновение, что он на правильном пути. Время для молитвы и практики в одиночестве подходило к концу.       Теперь пришло время действовать.       — Ваше высочество, если вы не возражаете, если я спрошу, — сказал Барристан, когда они вошли в Чертог Лампад и закрыли за собой двери. Слабые крики «Баратеон!» все еще были слышны через тяжелые двери. — Что означает ваш плащ? Я никогда не видел этого символа, открытая ладонь на серебре?       — Серебряная Длань, — сказал Артас. — Это... история, можно сказать, идеал, пришедший из далекого Эссоса. Они были группой благочестивых рыцарей, поклявшихся защищать слабых, отстаивать справедливость и идти праведным путем. — Он покачал головой. — Я знаю, это должно звучать глупо, но я всегда надеялся стать одним из них.       — Я думаю, что это восхитительно, — сказал Барристан. — Я уверен, что, кем бы ни была эта группа, они были бы рады видеть тебя.       — Спасибо. Это многое значит. — Артас сморгнул набежавшую на глаза воду. Он выдохнул. — Я готов.       Боги, всё это было просто хорошей политикой со стороны Тиреллов, но будь они прокляты, если не знали, как нажимать на его кнопки. Если он не будет осторожен, то эти коварные ублюдки действительно могут ему понравиться.

***

      Артас ждал у Драконьих Ворот, где их встретил Джоффри. Их попросили остаться до свадьбы с Маргери, которая должна была состояться в шестнадцатый день рождения Джоффри.       — Почему так долго? — спросил Артас, расхаживая от одного конца стальных ворот к другому.       — Терпение, ваше высочество, — сказал сир Барристан с доброй улыбкой. — Леди Санса путешествует в карете, а не едет на войну.       Артас провел рукой по волосам. Утер всегда говорил, что труднее всего было научить его терпению.       — Да, да, ты прав. Прости меня. — Все эти мирные дела привели его в отвратительное настроение. Артас теперь был предполагаемым наследником Железного Трона, думал он, пока Маргери не родит Джоффри сына. Это делало его довольно важным, и даже сейчас Гора смотрел так же, как Мэндон смотрел на любого, кто думал подобраться к нему слишком близко.       — С другой стороны, — сказал Робб, бросая Серому Ветру кость, чтобы погрызть, — Карета не такая медленная, как кибитка королевы.       Артас разразился смехом.       — Что вообще случилось с этой проклятой штукой? Я надеюсь, что Ренли сжёг её или разрубил на дрова.       — Я подозреваю, что нет. Твоему дяде слишком нравились красивые вещи, — сказал Барристан, — Даже если они были совершенно непрактичными.       — Вроде цветка, — вдруг сказал Гора, тихо смеясь про себя.       — Жаль. — Может быть, Джоффри подумает об этом? Артас покачал головой и повернулся к Роббу. — Как твоя рука? — спросил Артас. — Я слышал, что мой дядя даже начал с тобой спарринговать?       Робб рассмеялся.       — Он бьёт меня сильнее, чем ты когда-либо бил в Винтерфелле. Тем не менее, я благодарен сиру Джейме за то, что он считает тренировки с таким одноруким лордом, как я, хорошей тратой своего времени, особенно с его раненной ногой. Хотя мне становится лучше! Если ты не будешь продолжать тренироваться, я могу просто на днях избить тебя во дворе.       Это была не совсем идея дяди Джейме, но попросить, казалось это наименьшее, что Артас мог сделать для Старков после того, как они так рисковали ради него.       Артас улыбнулся.       — Я с нетерпением жду этого. Просто назови время и место, когда будешь готов.       — Думаю, это будет не скоро, — сказал Робб. — Может быть, как только Теон вернется с Железных островов.       Номинальный лорд Пайка будет сопровождать дедушку Тайвина и всех Ланнистерских кузенов Артаса в его походе на запад, Тирека, Виллема и Мартина. Вероятно, он планировал дать каждому из выживших сыновей сира Кивана по замку, чтобы они правили, как только Железнорожденные уйдут. С Севера всё ещё поступали новости о том, что Железнорожденные окопались, несмотря на серию поражений, которые Джон нанёс им на Каменном берегу. Тем временем силы под командованием лорда Болтона осаждали гарнизон Железнорожденных во Рву Кейлин, в то время как кавалерия Рисвеллов сжигала все выброшенные на берег лодки, которые они находили без защиты.       — Ты всё ещё будешь здесь? — спросил Артас. — Я думал, что лорд Эддард собирался отправиться на Север после свадьбы Джоффри. — Артасу было приятно знать, что люди Бейлона, удерживающие свои последние плацдармы на севере, недолго останутся в этом мире.       Лорд Карон поведёт около пяти тысяч человек, чтобы поддержать Старков в качестве авангарда, когда они вернутся на север. Он бы предложил больше, но логистика была ненадежной, пока Простор не смог перенаправить свои склады с Железнорожденных на северную кампанию.       — Это была моя идея, — сказал Робб. — Достаточно плохо, что я никогда не смогу должным образом владеть Льдом, но я чувствую, что северные лорды не примут меня таким, какой я сейчас. Они всегда будут помнить об этом, — Робб приподнял обрубок руки, округлившийся у запястья, — если я появлюсь с мечом в руке и непригодным для боя.       — Что ты будешь делать, пока будешь здесь? — спросил Артас.       Робб пожал плечами.       — Помимо тренировок с сиром Джейме? Я ещё не уверен. Мой дядя Эдмар предложил сделать меня командующим городской стражей. Я думаю, он собирается сделать что-то с золотыми плащами.       — Это будет работа на много месяцев, — сказал Артас. — Все они довольно бесполезны и коррумпированы. — Определённое строгое и справедливое руководство не будет лишним. — Однако, если ты серьезно относишься к этому, я могу поделиться с тобой своими мыслями о тех людях среди золотых плащей, которым ты можешь доверять.       Их было немного, но они существовали. Сир Джаселин Байуотер, Железная рука, был одним из них. Но только не Слинт. Лорд Аррен расследовал дело сына мясника, но все свидетели оказались мертвы. Это всё дурно пахло. К счастью, этот человек вместе с большинством старших офицеров уже был казнён по приказу Джоффри за бездействие во время переворота Ренли.       Артас покачал головой.       — Честно говоря, я надеюсь, что ты останешься. Если в ближайшее время не занять эту должность, я думаю, Джоффри назначит на неё Рамси. Эти двое прекрасно поладили друг с другом.       Он уже слышал разговоры о том, что Рамси может стать новым королевским палачом: сир Иллин Пейн был убит сторонниками Ренли еще до того, как королевская карета вернулась в Королевскую Гавань. Это будет то, что бастарду, по всей вероятности, очень понравится, особенно если ему дадут делать с заключенными всё, что он пожелает. Рамси слишком увлечённо рассказывал об истории Дома Болтонов, достаточно, чтобы Артас содрогнулся при мысли о том, какой ущерб он может нанести, если ему поручат две тысячи золотых плащей, фактически отвечающих за поддержание порядка.       Хватило того, что Джоффри отказался уволить Вариса. По-видимому, Паук держал брата в курсе событий войны на протяжении всего его плена, тогда как он должен был полностью предотвратить её.       — Боги, — сказал Робб, — Он вызывает беспокойство. Если он достаточно храбр, чтобы сделать хотя бы половину того, что говорит, мне жаль предателей, которые окажутся под его присмотром.       Наконец прибыла карета Сансы, окруженная двумя дюжинами рыцарей из дома леди Лизы. Дверца кареты распахнулась и...       Выскочила Леди, появившись перед Артасом, виляя хвостом. Артас погладил её по голове.       Санса выглядела красивой и невинной в своем белом шерстяном платье с голубой отделкой; Неиспорченная вещь, совершенно не к месту на грязных улицах Королевской гавани, хотя она, кажется, не возражала. Она одарила Артаса легкой улыбкой, сладкой, как те лимонные пирожные, которые она любила.       — Принц Артас, — сказала она, приседая в реверансе так же мило, как Маргери Тирелл.       Робб, ухмыляясь, подтолкнул его вперед, и Артас бросил на него сердитый взгляд, когда он споткнулся, прежде чем придать своему лицу более вежливое выражение.       — Леди Санса, — сказал Артас, предлагая ей руку. — Ты… надеюсь, с тобой все в порядке? Никто не обращался с тобой плохо?       — Дядя Петир был очень добр ко мне, — сказала Санса. У неё были такие яркие голубые глаза и страстное желание понравиться, совсем как у Джайны, когда он впервые встретил её по дороге в Даларан. — Он позаботился о том, чтобы меня благополучно вырвали из рук Ренли, и у него был доверенный человек, который все время охранял меня.       — Хорошо, — сказал Артас, выдыхая, он и не подозревал, что задержал дыхание. — Я рад.       Она отстранилась и, ахнув, бросилась к брату.       — Робб, твоя рука! Что случилось?       Робб поморщился.       — Рыцарь Эстермонтов был лучше меня в битве при Зелёном Зубце. Мне повезло, что Теон был там, и я потерял только руку.       — Робб сражался очень храбро, — сказал Артас. — Я не мог просить его о большем.       — Это мило с твоей стороны, — сказала Санса. Она огляделась по сторонам. — Разве мой отец не с тобой?       — Он всю неделю ломал голову, пытаясь найти подходящий подарок на именины, не говоря уже о именинах и свадебном подарке для моего брата, — сказал Артас. Так было у всех лордов. Месяц это не так много времени, чтобы найти подарок, достойный короля.       — Ты кажешься удивительно спокойным, — сказала Санса.       Артас моргнул.       — Ну, конечно. Мне никогда не приходилось дарить подарок собственному брату. — В пятнадцать лет от него этого не ожидали, и к тому же сегодня были его именины. Хотя в прошлый раз Джоффри подарил ему меч, каким бы плохим он ни был.       Санса нахмурилась, глядя на него.       — Мне сказали, что ты теперь лорд. Верховный лорд Штормовых земель и Лорд Штормового Предела. Ты пошел на войну и выиграл её. — Она положила руку на бедро. — Люди будут ожидать от тебя чего-то.       — Она права, — сказал Робб. — Я не думаю, что в Семи Королевствах найдется мужчина, который осмелился бы сказать, что ты всё ещё остаёшься мальчишкой после битвы при Зелёном Зубце. По крайней мере, не в лицо.       На лице Артаса отразилось неподготовленное, испуганное осознание, как в тот раз, когда он забыл отполировать свои доспехи перед осмотром Утера.       — О, нет. — Откровенно говоря, он был довольно плох с подарками и оставлял такие вопросы своей сестре Калии, чтобы она могла всё уладить от его имени.       Санса вздохнула и схватила его за руку.       — Тогда пошли. Петир рассказал мне всё об этом городе, и я могу также помочь тебе найти подарок, пока я здесь. Надеюсь, у тебя с собой есть несколько драконов.       — Я сын Ланнистеров, — ответил Артас.       Санса, как оказалось, хотела увидеть всё, что могла предложить Королевская Гавань, от самых скромных пекарей до Великой Септы Бейелора, где Артас любил молиться.       — Артас совсем недавно был введен в Благословенный канон. — Робб ухмыльнулся. — Держу пари, что рядом с Бейлором будет стоять его статуя, когда мы в следующий раз приедем.       — Я сомневаюсь в этом, — сказал Артас. — Праведным не нравилась идея ввести туда живого человека. — И, как бы они ни были бессильны остановить это, они могут создать всевозможные проблемы для Верховного Септона, если бы он настаивал на чем-то вроде статуи в качестве видимого напоминания об их поражении. — Ты должна помочь мне найти подарок.       — Да, — сказала Санса, с живым интересом изучая статую Бейлора. — Мы назовем это поиском вдохновения.       — Теперь мы должны называть тебя Артас Благословенный? — спросил Робб с дерьмовой ухмылкой.       Артас закатил глаза.       — Вы даже не поклоняетесь Свету Семерых.       — Свет Семерых, — повторила Санса. — У тебя странный способ так называть Веру Семерых. — Она мило улыбнулась. — Знает ли Верховный Септон о ереси, которую ты исповедуешь?       — Теперь я Благословенный, — сказал Артас. — Очевидно, это означает, что мне разрешено придерживаться ереси и называть её рассматриваемой доктриной.       В течение следующих нескольких дней Санса сопровождала его в город, посещая Стальную улицу, где все ювелиры и кузнецы-ремесленники имели свои магазины, или Улицу Шёлка, где были выставлены гобелены от рук местных мастеров до мастеров из Квохора, Норвоса и даже Мира. Иногда Робб ходил с ними, осматривал улицы и знакомился с городом.       В другие дни были только Артас и Санса, и Гора, но он никогда не разговаривал и поэтому не считался.       — Как насчет такого же боевого молота, как у тебя? — спросила Санса, когда они шли по Стальной Улице, наблюдая, как ученик поддаёт тепло в печь и заставляет огонь реветь. — В конце концов, король Джоффри подарил тебе такой же меч, как у него, на твои последние именины.       — Я не уверен, что ему это понравится, — сказал Артас. — Он всегда предпочитал меч, и в последнее время ему понравился его новый арбалет.       Санса закатила глаза.       — Джоффри не обязательно им пользоваться, ему просто должно это нравиться. Молот это хороший знак, исходящий от вас. Вы помогли завоевать его корону с ним, и это будет демонстрацией верности.       Демонстрация верности и напоминание Джоффри, кто пролил кровь, чтобы удержать его на троне, и кто пролил кровь, чтобы удержать его от этого.       — Может быть, с украшенной рукоятью, — сказал Артас, открывая для нее дверь. — Так мы идём?       Мастер-кузнец, которому принадлежала лавка, быстро подбежал к ним и поклонился.       — Ваше высочество, миледи, добро пожаловать! Чем я могу служить вам сегодня?       — Нам нужен подарок, — сказала Санса.       — Ах, да, да, конечно! За брак короля с леди Маргери! — сказал кузнец, мудро кивая. — Вы найдете здесь лучшие товары, ничего, кроме лучшего для короля и его любимой королевы! Знаете, у меня есть сестра на Улице Шёлка, которая шьёт для леди Маргери платья.       — Очаровательно, — протянул Артас.       Санса легонько шлепнула его по руке.       — Будь вежлив.       — Мы хотели бы увидеть какие боевые молоты у вас есть, — сказал Артас. — Если они хорошего качества, мы могли бы сделать один заказ для короля.       Мужчина ахнул.       — Моя работа? В руках короля? — И он убежал в свою мастерскую, пока Артас и Санса ждали.       — Знаешь, простой народ очень любит Маргери, — сказала Санса.       — Это не ускользнуло от моего внимания, — сказал Артас.       Маргери часто видели в городе, когда она заказывала гобелены или платья, раздавала свежие фрукты, хлеб и рыбу от своего имени жителям Блошиного Конца, молилась в Великой Септе или отправлялась на пикники со своей армией фрейлин и рыцарей. Всё это создавало великолепное шоу, такое же великолепное, как и любой турнир, который устраивал Ренли.       — Она пригласила меня на соколиную охоту, — призналась Санса.       — Ты согласилась?       Санса покачала головой.       — Я сказала ей, что подумаю об этом. Я знаю, что вам с отцом не нравятся Тиреллы, но Маргери скоро станет твоей невесткой. И моей тоже. Может быть, нам следует дать миру шанс?       — У нас и так мир, — сказал Артас. — И если ты ищешь хорошую компанию, с которой можно пойти на соколиную охоту, возможно, тебе удастся забрать Мирцеллу со двора Маргери.       — Да, — сказала Санса, — так умиротворяюще смотреть, как ты свирепо глядишь на лорда Мейса во время обеда или каждый день бьешь его знаменосцев на верфи.       — Они все еще живы, разве нет? — сказал Артас, качая головой. — Это кажется… неправильным, подружиться с ними, вознаградить их после того, как они погрузили Семь Королевств в войну из-за своих амбиций. Все говорят мне, что мы выиграли войну, потому что мы победили на поле боя, но я оглядываюсь вокруг и вижу будущую королеву Тирелл, рыцарей Тиреллов и придворных Тиреллов. — Он выглянул наружу, в чистое окно. — Такое чувство, что мы где-то проиграли.       — Ты принес мир в большую часть королевства, — сказала Санса. — Твой брат король, ты наследник Железного трона и Верховный лорд. Конечно, всё это имеет хоть какое-то значение?       Так оно и было, чего он не мог отрицать.       — Джоффри ещё не разрешил мне поехать на Север и помочь твоей семье после свадьбы. — Это всё, чего я хочу… Я бы даже позволил своему дяде стать королем, если бы он всерьез воспринял мои предупреждения об угрозе за Стеной.       Санса сжала его руку.       — Ты хочешь отомстить за своего отца. В этом нет ничего плохого. Просто наберись терпения, я уверена, что Джоффри позволит тебе уйти вовремя. Он прислушивается к тебе во всём.       — Я надеюсь, что ты права, — сказал Артас с незнакомой ему улыбкой.       Все равно Сансе потребовалась большая часть дня, чтобы найти мастера-кузнеца, который еще не был нанят для какой-то другой работы, но одного нашли. Казалось, старики больше не могли сопротивляться, когда она пронзала их сердца полными надежды глазами лани.       В конце концов они остановились на боевом молоте, который был больше декоративным: алый лев, золотой олень, белый волк и сапфировая форель танцевали вокруг его рукояти, символизируя наследие Артаса и Сансы. То, что эти семьи также оказались теми, кто сражался за Джоффри, было, очевидно, простой случайностью, и никто не мог утверждать обратное, поскольку сокола Арренов не было.       В день свадьбы Джоффри, завтрак проходил в Бальном зале королевы, в Твердыне Мейгора. Здесь было близкое окружение, настолько интимное, насколько могло быть в комнате, в которой сидела сотня мужчин и женщин, многие из которых пытались убить Артаса всего месяц назад. Присутствовали все представители знати, достаточно важные, чтобы быть приглашенными, хотя женщины Тиреллов были отделены от Маргери       Ну, все, кроме одной.       Леди Оленна Тирелл, бабушка Маргери, сидела рядом со своим сыном, к большому разочарованию мужчины.       Высокие арочные окна вдоль южной стены пропускали солнечные лучи, отражаясь в битых серебряных зеркалах за настенными бра, освещая комнату. Это была красивая маленькая комната, спрятанная внутри замка в замке; комната, в которой Артас ужинал с детства. Теперь ему придется делить эти ужины с Маргери Тирелл.       Артас почувствовал, как Санса сунула что-то ему в руку под столом. Оно было холодным и твердым, как металл. Он взглянул на брошь, украшенную золотым оленем и белым лютоволком.       — Что это такое? — спросил Артас.       Она покраснела.       — Я не забыла, что сегодня и твои именины тоже.       — О. — Артас моргнул, затем улыбнулся. — Спасибо. Наденешь это на меня?       Пока она прикалывала брошь к его груди, мама, чей взгляд не утихал с тех пор, как её выпустили из Девичьего склепа, подарила Джоффри поношенный свадебный плащ цветов Ланнистеров, который достался ей от бабушки Джоанны. Было слышно, как Оленна Тирелл громко жаловалась на это Мейсу, и все присутствующие вежливо проигнорировали её. Говорили, что она дряхлая женщина лет шестидесяти и, в конце концов, почти глухая.       — Вот это интересный подарок, — сказал Бейлиш, стоявший рядом с Артасом.       — Лук из золотого дерева? — спросил Артас. С ним был колчан с длинными стрелами, украшенными зелеными и алыми перьями.       — Это лук золотого сердца, — поправил Бейлиш, — С Летних островов, его редко можно увидеть за их пределами. Мейстер Яндель пишет, что их народу запрещено использовать такое оружие против своих, поскольку, как говорят, оно способно пройти через пластинчатую броню, как раскаленный нож сквозь масло.       Артас приподнял бровь, услышав это.       — Вы, конечно, шутите? Один только натяжной вес может сломать человеку позвоночник. — Забудем Джоффри, вряд ли он когда-нибудь пользовался им.       — Я полагаю, в этом есть какая-то магия, — сказал Бейлиш. — Но что мне кажется более любопытным, так это то, кто его дает.       Артас взглянул на Джалабхара Ксо, придворного со времен отца. Это был темнокожий мужчина в экстравагантном наряде из перьев, чьё оперение, казалось, вот-вот взлетит.       — Изгнанный принц Долины Алых Цветов? Что насчет него?       Бейлиш рассмеялся.       — Я полагаю, у Великого мейстера Пицеля не было времени рассказать об обычаях их народа. — Он сделал глоток золотого Арборского, прежде чем продолжить, — У них странный способ ведения войны на этих причудливых островах. Высокие ритуальные поединки, на которых проигравшего ссылают.       Джалабхар получается тогда один из этих изгнанников.       — Звучит как испытание поединком, — сказал Артас. Это звучало в целом лучше, чем столкновение армий друг с другом, больше похоже на то, как войны Лордерона были сосредоточены на героях.       — Подходящее сравнение, — сказал Бейлиш. — Джалабхар проводил своё время при дворе, выпрашивая у короля Роберта золото и мечи, чтобы вернуть свои потерянные земли. Конечно, мы всегда откладывали это на потом.       — Возможно, это самое мудрое, что делал отец, учитывая, в каких больших долгах мы находимся, — сказал Артас.       — Совершенно верно, — сказал Бейлиш. — Я подозреваю, что наш изгнанный принц думает, что ему будет легче убедить твоего брата.       — Конечно, нет, — сказал Артас. — У нас и так достаточно домашних проблем, чтобы мы не ввязывались в чужие злоключения. — Если только эти Летние острова не окажутся еще одним Калимдором, а это показалось Артасу слишком маловероятным. Зная, что Джалабхар намеревался воевать со своим собственным народом, вопреки их обычаям... это заставило Артаса меньше думать о колоритном персонаже.       Дядя Джейме подарил Джоффри серебряные шпоры, от сир Кивана досталось великолепное рыцарское седло из красной кожи, а лорд Эддард предложил боевого коня безупречной породы: жеребёнка, выжившего в битве при Зелёном Зубце. Для лордов было немыслимо, чтобы Джоффри однажды не стал рыцарем, все короли были рыцарями, а короли, которые ими не были, были слабыми королями.       Они не знали его брата или, возможно, не хотели знать его брата.       Принц Оберин, представляющий принца Дорана Мартелла, подарил Джоффри брошь из красного золота, сделанную в форме скорпиона. Дядя Тирион подарил огромную старую книгу под названием «Жизнь четырех королей», переплетенную в кожу.       — История великого мейстера Каэта о правлениях Дейрона Молодого Дракона, Бейлора Благословенного, Эйгона Недостойного и Дейрона Доброго, — сказал Тирион, что Джоффри быстро проигнорировал и отложил в сторону.       Подарок Мейса Тирелла был дорогим, но традиционным. Золотая чаша высотой в три фута, с двумя богато украшенными изогнутыми ручками и семью гранями, сверкающими драгоценными камнями.       — Семь лиц для семи королевств вашей светлости, — объяснил он, показывая, как на каждом лице изображен символ одного из великих домов: рубиновый лев, изумрудная роза, ониксовый олень, серебряная форель, голубой нефритовый сокол, опаловое солнце и жемчужный лютоволк.       Лорд Пакстер Редвин принес красивую модель боевой галеры из красного дерева на двести весел, которую даже сейчас строят на Арборе.       — Если это будет угодно вашему величеству, она будет называться «Доблестью короля Джоффри», — сказал он, и Джоффри признал, что он действительно очень доволен.       Артас постарался не фыркнуть. Доблесть? Ты заключил мир с нашими врагами и вырвал поражение из пасти победы.       Тем не менее, Редвины теперь были незаменимым активом для короны. Вестерос был домом для трёх великих флотов: Железного флота, Королевского флота и флота Редвинов, два из которых сейчас открыто восстали. У их мастера над кораблями не было другого жизнеспособного выбора, даже если они когда-либо захотят продемонстрировать силу в море против Бейлона Грейджоя и Станниса.       Следующим пошёл лорд Бейлиш, протягивая кинжал из валирийской стали с золотой рукоятью и улыбкой, которая выглядела еще более острой, чтобы соответствовать ей.       — Я помню, как вы завидовали похожему кинжалу, который король Роберт выиграл у меня во время турнира на ваши последние именины, ваше величество, — сказал Бейлиш.       — Отец, с тобой все в порядке? — спросила Санса возле Артаса.       — Да, — прохрипел Эддард, трясущимися руками потянувшись за кубком.       Красный шёлковый павильон для турниров был подарком лорда Матиса Рована.       — Для свадьбы Баратеона с Тирелл, похоже, вокруг много красного. — прошептала Санса ему на ухо.       — Лорды, кажется, забывают, что мы Баратеоны, а не Ланнистеры, — тихо сказал Артас. Подарок Рована резко контрастировал с павильоном отца, который был весь из золотистого шелка.       Бейлиш поморщился.       — Как тонко.       Артас взглянул на него.       — Что-то случилось, лорд Бейлиш?       — Ах, — Бейлиш ковырялся в своей тарелке, — Я бы не сказал. Это не для воспитанной компании.       — Я бы все равно услышал ваши размышления, — сказал Артас.       — Что же, это интересно, не так ли? — спросил Бейлиш. — Лорд Рован поддерживал Таргариенов так же, как и все остальные лорды Простора, и когда я подслушал, как ваш дед объяснял убийства племянника и племянницы принца Дорана… Ну, Ровану было не слишком приятно слышать, как он обвиняет Амори Лорха, и теперь он дал твоему брату самый большой кусок красной ткани, какой только можно было передать другому.       Артас хорошо помнил эту отвратительную историю. Во время разграбления Королевской гавани лорд Тайвин подарил отцу изуродованные трупы младенца Эйгона и юной Рейнис, завернутые в алые плащи Ланнистеров, чтобы скрыть кровь.       Они взошли на этот трон по трупам детей.       Артас беспокойно заерзал на стуле.       — Вы должны быть осторожны в своих словах.       — Конечно, ваше высочество, простите меня, — сказал Бейлиш с кривой улыбкой. — Ничего, кроме пустых домыслов.       Он взглянул на лорда Золотой Рощи, чья жена была Редвином и чья кузина женилась на наследнике Хайтауэра, который был родственником Тиреллов по многим линиям. Может быть, все они сочувствовали Таргариенам? Варис шептал о лошадиных лордах и драконах, стекающихся к изгнанному Визерису в Эссосе.       Возможно, привязывать Тиреллов к ним таким образом было к лучшему. Вестерос не мог позволить себе еще одну затяжную войну, и если Тиреллы будут заинтересованы в том, чтобы удержать Джоффри на троне, их вассалы с меньшей вероятностью поднимут свои знамена за Визериса.       Или, возможно, они просто выжидают своего часа. Визерис ещё не женат, мрачно подумал Артас, и они показали, что счастливы, когда их драгоценная роза выходит замуж от одного короля за другим, как им удобно.       Наконец, дедушка подошёл к Джоффри и подарил ему корону, большую и более великолепную, чем та, которую Артас принес на юг от Стены. Золотые львы и олени, казалось, бежали по полю роз.       Артасу казалось, что они топчут поле роз.       Джоффри нетерпеливо потянулся за ней и надел себе на голову, снова к неудовольствию леди Оленны.       Когда завтрак закончился, подошел слуга в зеленой ливрее и поклонился.       — Ваше высочество, леди Оленна пригласила вас на утренний чай, если вам будет удобно. — У них было еще несколько часов до того, как церемония бракосочетания состоится в Великой Септе Бейлора в полдень.       — Мне это совсем не нравится, — сказал Артас.       — Артас! — прошипела Санса, хватая его за руку.       Он вздохнул.       — Но я полагаю, что должен это сделать.       — Будь вежлив, — сказала Санса. — Она старая женщина.       Леди Оленна ждала у дверей, опираясь на трость, в то время как пара дам присматривала за ней. Она долго смотрела на него, оценивая слишком острым взглядом.       — Я надеюсь, — сказала она с кислым запахом изо рта, — Что вы не думаете, что я буду называть вас принцем Артасом Благословенным. — Она заковыляла прочь, оставив Артаса следовать за ней. — Это действительно сложно, и, честно говоря, когда вы доживёте до моего возраста, дорогой мальчик, у вас просто не будет времени, чтобы тратить его на такие вещи.       — Называйте меня как хотите, — сказал Артас, не отставая от нее. — Только не называй меня своим дорогим мальчиком.       — А? Но вы же мальчик. Почему я должна называть вас тем, кем вы не являетесь? — сказала Оленна. — Или вы думаете, что участие в одной битве принесет вам хоть какое-то уважение с моей стороны?       — Я победил вашего внука в поединке, — сказал Артас.       — Лорас, — сказала Оленна, — тоже мальчишка, любит играть с мечами, как с игрушками.       — Ему следовало играть чаще, чтобы не проиграть мне, — сказал Артас. — Мальчику, как вы говорите, которому только сегодня исполнилось шестнадцать.       — Так, значит, вы мальчик?       — Вы пришли поиграть со мной в словесные игры? Я думал, вы хотите сказать что-то важное. В вашем возрасте у вас просто нет времени, чтобы тратить его на такие вещи.       Она одарила его беззубой улыбкой.       — Я вам не нравлюсь.       — Мне не нравятся Тиреллы, — сказал Артас. — Просто так случилось, что вы одна из них.       — Вам не нравится мир, который заключил ваш брат, — заметила Оленна.       — Вы имеете в виду тот мир, который шепнула ему ваша внучка? Ваш сын? — спросил Артас.       — О, — сказала Оленна, — Вы слишком высокого мнения о Мейсе, неуклюжем дураке, каким он и является. Он оказался достаточно умен, по крайней мере, для того, чтобы повторить эти слова королю Джоффри.       Артас моргнул, затем прищурился, глядя на нее. Возможно, в конце концов, она не такая уж дряхлая старуха.       — Мудрость величайший дар из всех, — сухо сказала Оленна, явно удивленная его реакцией. — Но такие молодые люди, как вы, всецело поглощены блеском и очарованием, они не ценят лучшие вещи в жизни. Так скажите мне, чего вы хотите, Артас?       — Соглашения заключаются между сильными, — говорил Тайвин. — Слабым остается смиренно склонять головы в ожидании объедков.       Она боится меня, подумал Артас, и того, что я из себя представляю: альтернативу.       — Я хочу спасти свой народ, — сказал Артас, глядя ей в глаза, — И для того, чтобы восторжествовал мир, должна быть война.       — Что за странные вещи вы говорите, — сказала Оленна. — Вы расскажете мне в следующий раз, как трахнули девушку, чтобы сохранить ее девственность?       — Я не говорю о войне с вами и вашими родственниками, — сказал Артас. — Вы для меня ничего не значите. Зачем мне тратить жизни хороших людей на таких, как вы? Нет, война, о которой я говорю, будет на севере.       — Ах, эта угроза за Стеной, о которой вы любите говорить, — сказала Оленна. — Вы действительно верите в это, не так ли? Что Иные придут за нами? — Она рассмеялась. — Сказки! Может быть, вы всё ещё мальчишка, вы и ваш брат, оба.       — Когда зима придет за нами, когда снега коснутся Хайгардена, и мертвые встанут на ноги, — сказал Артас, — Запомните этот день. Помните, что вы мне сказали.       — Сомневаюсь, что я это сделаю, — сказала Оленна, усмехнувшись. — Видите ли, я очень стара.       Он не разговаривал с ней до конца дня. Свадьба Джоффри была великолепной, наполненной смехом, весельем и едой, но он не получал от этого никакого удовольствия.       В конце концов, зачем ему праздновать королеву Тирелл, даже если она была милой?