***
К лучшему это или к худшему, но было по крайней мере одно действие, благодаря которому Джоффри проявил себя большим правителем, чем был их отец. Он был не из тех, кто пьёт или распутничает, пока Десница правит вместо него, и взял за правило каждый день посещать двор на Железном Троне. Лично Артас считал, что Джоффри находил забавным заставлять свой малый совет стоять перед ним, а не усаживать их за стол, как это делал Роберт. Только Маргери было предоставлено место, хотя они также предложили сесть Артасу, от чего он отказался. Не стоило отличать себя от их дедушки, чьё терпение по отношению к Джоффри временами резко иссякало. Сидеть тогда, когда стоял его дед, означало только создавать проблемы. — Армия? — повторил Джоффри, нахмурившись, быстро и отрывисто постукивая пальцами по острому стальному подлокотнику своего трона. — Да, ваше величество, — сказал Варис, голос был гладким, как шёлк, слишком гладким, чтобы истина могла зацепиться за них наверняка. — Армия из ста тысяч дотракийцев, совершающая набеги на Лхазаринские деревни в поисках рабов, которых можно было бы отвезти на рынки Гискара. Боюсь, они хотят заполучить боевой флот, который отправит их на запад. — Смешно, — сказал Артас. — Ни одна земля не сможет прокормить сто тысяч лошадей, и тем более бесплодные и разграбленные земли Эссоса. У этого Кхала Дрого может быть не более трети названного, учитывая также семьи и сподвижников. Варис почтительно склонил голову, спрятав руки в рукава. — Я не военачальник, принц Артас. Я могу только положиться на ваш военный опыт и сообщить, что мне нашептали мои маленькие пташки. — Твои пташки громко щебечут из-за узкого моря, — сказал Артас язвительным голосом, — Но ничего не слышно от Стены или даже от нашего дяди, который находится недалеко от побережья Королевской гавани? — Птицы предпочитают летать на юг на зиму, — сказал Варис, — а у моих с самого начала не было причин лететь на север. Что касается Станниса, то он был на удивление спокоен с тех пор, как ему удалось захватить Штормовой Предел. Несомненно, с помощью гнусных методов. — Колдовства и предательства, — мрачно сказал Джоффри. Быстро распространились слухи о том, как Станнис сжег септу в Штормовом Пределе, скормив одного из бастардов их отца своим новым богам пламени. Крепость, построенная для того, чтобы противостоять гневу самих богов, чья массивная внешняя стена выдержала всю мощь Простора как при Дюррандонах, так и при Баратеонах, не пала бы от того, что несколько мечей объединились со Станнисом. Была ли в этом хоть доля правды, Артас не знал, но это оказалось самым эффективным объединяющим призывом для красных воробьев. — Хотя передвижения нашего дяди меня очень беспокоят, но у него всего несколько тысяч человек, — продолжил Джоффри. — С другой стороны, у этой шлюхи Таргариен более тридцати тысяч дотракийцев. — Этих крикунов боятся на востоке, ваше величество, — сказал Рамси Сноу. — Я начну бояться дотракийцев, — внезапно сказал дедушка Тайвин, — Когда они научат своих лошадей плавать по Узкому морю и научатся вести осаду. Ваше величество, у нас есть более насущные проблемы, чем какие-то смуглые потенциальные кентавры. — Они суеверно относятся к солёной воде, — тихо заметил Варис. При этих словах королева коснулась руки Джоффри и улыбнулась ему. — Любовь моя, если Дейенерис Таргариен придёт за нами, она обнаружит, что Вестерос объединился против нее. Даже дотракийцы не смогут противостоять нам. Выбрось её из головы, пока мы не разберемся с опасностями поближе к дому. — Возможно, — сказал Рамси, — Нам следует принять активные меры, чтобы убедиться, что она перестанет быть слухами. В конце концов, если не она сама, то любые сыновья, которых она родит, будут представлять такую же угрозу, как и Блэкфайры. Артасу гораздо больше нравилось, когда немой сир Илин Пейн занимал должность Королевского Правосудия. По крайней мере, у этого человека не было языка, чтобы высказывать свое мнение. Джоффри наклонился вперед, его глаза блестели маниакальным энтузиазмом. — Ты имеешь в виду убийство? — Одного человека с ножом достаточно, или яда, если ты хочешь, чтобы она мучительно умерла. — Рамси облизнул губы при этой мысли и ухмыльнулся. — Отличная идея, Рамси, — сказал Джоффри, задумчиво кивая с более мягкой, но более удовлетворенной улыбкой. — Тогда мы назначим цену за её голову и покончим с этим, — сказал Тайвин. — Десяти тысяч драконов должно хватить. — При всём уважении, милорд, если вы это сделаете, у нас будут головы десяти тысяч лиснийских шлюх, — сказал Варис. — Один человек - это всё, что нам нужно. — Десять тысяч мертвых шлюх и одна Таргариен все равно соответствуют нашим целям, — пробурчал Джоффри. — Мне всё равно, как это будет сделано, просто проследи, чтобы её убили. — Как прикажет его величество, — сказали они все. — Хорошо. А теперь перейдем к другим вопросам? Рамси шагнул вперед и опустился на колени перед Железным Троном. — Я рад сообщить, что несколько ваших заключенных признались в измене после того, как с них содрали кожу. — Кто-нибудь из них упоминал о причастности Бейлиша к их измене? — спросил Тайвин. — Ах, еще не совсем, лорд Десница, — сказал Рамси. — Но теперь, когда они начали петь, это только вопрос времени. — Хорошо! — сказал Джоффри, твердо кивнув. — Их головы станут прекрасным украшением для Пути Предателя, когда с этим делом будет покончено! Рамси кивнул, свирепо улыбаясь. — Может быть, нам тоже следует выставить их тела на всеобщее обозрение, как напоминание людям, почему вас следует опасаться. Маргери выглядела потрясенной. — Я не думаю, что это необходимо, лорд Сноу. — Это прекрасная идея, — сказал Джоффри. Маргери что-то прошептала на ухо Джоффри, и он вздохнул. — Но, возможно, слишком сурово для женщин и детей. Рамси пристально посмотрел на нее. — Лучшие новости приходят с запада, ваше величество, — сказал Тайвин. — Лорд Крейкхолл сообщает, что высадка на Железных островах прошла успешно, и что, пока мы говорим, осада главных замков продолжается. Железнорожденным не хватает продовольствия, как на материке, поэтому я ожидаю, что сдача начнется в течение следующих нескольких недель. Скоро мы сделаем то, что не смогли даже повелители драконов, усмирим Железные острова и положим конец их Старому Пути. На самом деле не осталось никого, кто мог бы продолжить войну, сурово подумал Артас. Все взрослые капитаны, священники и знать, теперь были мертвы или скоро будут мертвы, как только их крепости падут. Кампания Бейлона войдет в историю как позорное поражение, положившее конец образу жизни его народа. Каждый десятый человек выжил, чтобы сбежать с севера на своих кораблях, причем большинство из них были сожжены или изрублены северянами, где бы ни находились. Когда пыль осядет, все, что останется, это Теон, который правит только троном Пайка, и куча детей, прикованных к регентам из западных земель, с дочерьми, на которых они должны будут жениться. Без сомнения, будут некоторые восстания, а также всплеск пиратов и бандитизма. Это будет работа еще для многих поколений, чтобы искоренить Старый Путь, но с формальными институтами уже было покончено. Теперь вопрос заключался в том, у кого хватит воли сражаться дольше: у Тайвина Ланнистера или у кучки разбойников и грабителей? — Я сделал это, не так ли? — сказал Джоффри, выглядя как драгоценный павлин. Он наклонился вперед. — Возможно, следует провести турнир, когда падёт последняя крепость. Голова Бейлона Грейджоя, безусловно, может присоединиться к предателям у нашей двери и быть насажена на пику, чтобы рассказать всем, что происходит с предателями. После полудня заседание двора наконец было закрыто после еще нескольких незначительных заявлений. После этого наступило время чаепития с Оленной Тирелл. Он узнал стол в саду из своих снов, покрытый лимонными пирожными, пчелиными сотами и даже тыквенным пирогом, посыпанным молотым мускатным орехом и здоровой щепоткой корицы, которая сильно соблазняла его. Там также был ассортимент разноцветных фруктов: красные и зеленые яблоки от Фоссовеев, виноград Арбора и кровавые апельсины. Некоторые были свежими (или настолько свежими, насколько можно было ожидать), а другие были засахарены сахаром, купленным у торговцев, которые отправили его за несколько месяцев до нынешнего положения дел. Все, что он или Санса ели раньше и будут есть снова в будущем. — Добрые сиры, можете дать нам немного уединиться, если не возражаете? — спросила Оленна. — Король поручил нам защищать наследного принца, — сказал Барристан. Робар кивнул рядом с ним. — И защищайте его, раз вы должны, — сказала Оленна, указывая в сторону своим скрюченным пальцем. — Стойте вон там. Или вы боитесь, что такая хрупкая, дряхлая женщина, как я, представляет какую-то большую угрозу для Юного Демона. Они остались там, где были. Вежливость не позволила ни одному из королевских гвардейцев возразить, но долг не позволил им уйти, несмотря на резкость одной старой вдовы из Простора. Наконец, Артас нашёл выход из тупика. — Спасибо за вашу заботу, сир Барристан, но я уверен, что если и произойдет еще одно покушение на мою жизнь, то это будет не от яда. По крайней мере, — сказал Артас, оглядываясь, — не здесь и не сейчас, когда нет козла отпущения. Она не дура. — Как скажете, ваше высочество, — сказал сир Барристан, и пара белых плащей отступила назад. — Я не знала, что вы такого высокого мнения обо мне, — сказала Оленна, разворачивая шелковый веер с узором из роз и шипов. Санса налила им всем чаю, это был дымящийся напиток из Лэнга, узнал Артас. Он был травянистым, легким и освежающим. — Я верю, что вы цените жизни членов своей семьи, — сказал Артас. — Если я сегодня отравлюсь, ваша голова покатится первой, а вскоре и остальных членов вашей семьи. Санса ахнула. — Артас! Леди Оленна, я прошу прощения... — Все в порядке, дорогая. Неужели мы так рано расстаемся с любезностями? — спросила Оленна, потягивая чай. — Давайте не будем притворяться, — сказал Артас, — То, что я пришёл сюда, чтобы поговорить с вами, и отослал королевскую гвардии по вашему приказу не было милостью. Волнения на свадьбе вашей внучки запятнали имидж вашей семьи. Представьте, насколько хуже было бы, если бы я отказался говорить с вами. Оленна натянуто улыбнулась. — Если мы закончили притворяться, то в ваших интересах также помочь нам, — сказала она. — Вам понадобится наше зерно, если не наши мечи, для той северной кампании, о которой вы любите говорить. Вы все еще хотите этого, не так ли? — Стал бы я говорить с вами, если бы не знал? — Артас задумался. Война с Тиреллами не могла начаться в более неподходящее время. Если он думает, что они виновны… что ж, он может даже скрыть все имеющиеся улики ради спасения живых. Были и более тяжкие преступления, чем попытка убить его. — Возможно, и нет, — сказала Оленна. — Вы, конечно, не упоминали об этом с тех пор, как выздоровели. — Джоффри не позволит мне покинуть город без него, а этого не произойдет, пока Железнорожденные и Станнис не будут полностью покорены, — сказал Артас. Еще до того, как его отравили, Джоффри не позволил ему уйти. — Кроме того, — добавила Санса, кладя фрукты на свою тарелку, чтобы занять себя, — Твои силы еще не полностью восстановились. Еще несколько недель никому не повредят. Артасу оставалось только надеяться, что она права. Тем не менее, это дало ему время продолжить свои исследования Белых ходоков. Верховный Мейстер Пицель прибег к консультациям с хранилищем книг Цитадели. Если бы ответы, которые он искал, когда-либо были где-нибудь записаны, они должны быть у Цитадели. — Вы говорите о кампании, но все же не поверили мне насчет Иных, когда мы говорили в последний раз, — сказал Артас. — Что-то изменилось? — О нет, для меня все это все еще звучит как чепуха, — сказала Оленна. — Но желание войны - это то, что я могу понять. Это значит, что с тобой можно торговаться. Артас сделал глоток зеленого чая, прежде чем поставить его обратно на стол. — Ну, вы знаете, чего хочу я. Чего же хотите вы? — Однажды увидеть своих правнуков на этом уродливом маленьком стуле, — сказала Оленна. — Нет никаких причин, по которым наши цели должны быть взаимоисключающими. Тиреллам было бы только лучше, если самая большая точка сплочения антитирелловских настроений будет занята на замерзшем севере, а не удобно расположена в качестве лица для переворота. Не то чтобы он когда-нибудь хотел снова нести тяжесть короны. — Ах, Маргери! — сказала Оленна, неуверенно приподнимаясь с помощью трости. — Ваше величество, — поприветствовала Санса, делая реверанс королеве. Корона, которую Маргери носила сегодня, была скромным обручем из чеканного серебра. Подходящий выбор, учитывая, что многие лорды все еще негодовали из-за королевы Тирелл, и это, вероятно, было лучшее, что она могла сделать, чтобы успокоить недовольство, не возвращаясь в Хайгарден. Серая сталь стоял на страже рядом с ней, как всегда. До сих пор он был единственным членом Королевской гвардии, которому Тиреллы могли доверять, хотя это могло скоро измениться в связи с новым назначением. Однако о многом говорило то, что Артаса охраняли два белых плаща, в то время как Маргери только один. — Надеюсь, я не помешаю? — спросила Маргери с застенчивой улыбкой. — Вовсе нет, — быстро сказала Санса, двигаясь, чтобы взять её за руки и подвести к стулу. — Я думаю, что смена обстановки меня вполне устроит, — внезапно сказала Оленна. — Разве ты не говорила, что принцесса Мирцелла выращивала розы неподалеку отсюда? — Да, хотя, боюсь, они больше не цветут, — ответила Санса. — Ну, я бы хотела их увидеть, — сказала Оленна с бабушкиной улыбкой. — Санса, будь добра, составь компанию этой старушке. Санса встала. — Конечно. — Мне пойти с тобой, бабушка? — спросила Маргери. — Нет, нет, ты останешься здесь с принцем Артасом, — сказала Оленна. — Не нужно тащить вас всех за собой. Артас поймал многозначительный взгляд, которым обменялись Тиреллы, прежде чем Оленна ушла. До сих пор ничто не было совпадением, заключил он. — Я полагаю, вас с моим дядей официально не представили? — спросила Маргери, наливая себе чашку чая. — Я знаю о нём, — сказал Артас. Он думал, что Хайтауэр был неплохим фехтовальщиком, лучше, чем Лорас, судя по тому единственному разу, когда они спарринговали. — Ты не из тех, кто любит пошутить или поболтать, ведь так? — Только не с Тиреллами. — Нет, не с Тиреллами, — печально сказала Маргери. — Ты нарушил данное мне обещание, принц Артас. Мы должны были стать друзьями после того, как я выйду замуж за твоего брата. Артас насмешливо уставился на нее. — Я просто пообещал, что мы не будем врагами, — поправил он. — Ну что, мы враги? — спросила она, бросив на него разочарованный взгляд матери. Уже меняешь тактику? Ему почти стало стыдно, если бы он не понимал, что она пытается сделать. — Меня учили, как вести войну мечами, а не словами, — сказал Артас. Ему никогда не приходилось играть в такие игры в Лордероне. Ни одному лорду никогда бы не пришло в голову бросить вызов Теренасу Менетилу. — Вам следует, — сказал Гарт Хайтауэр, — говорить со своей королевой с большим уважением. — Ты попытаешься меня заставить Серая Сталь? — спросил Артас. — Дядя, пожалуйста, — вздохнула Маргери. — Я хочу поговорить с ним наедине. Серая Сталь нахмурился, услышав это, но согласился, присоединившись к своим братьям-королевским гвардейцам, наблюдавшим неподалеку. — Знаешь, с тобой очень трудно разговаривать. — Я не знал, что нам есть что еще обсуждать после того, как мы так и не смогли убедить Джоффри в моём отъезде, — сказал Артас. — Есть много вещей, о которых мы могли бы поговорить, — сказала она, складывая руки на коленях. — Ситуация на севере, например. Ты, должно быть, рад услышать, что Ров Кейлин скоро будет отбит у Железнорожденных? Хотя лорд Эддард пока оставался в Королевской Гавани с несколькими доверенными слугами, большинство его северян и авангард штормовых земель под командованием лорда Карона окружили его с юга. В сочетании с войском лорда Болтона с севера, Железнорожденные застряли в этом разрушенном форте, имея мало средств для пополнения запасов. Это вызывало бесконечные головные боли у Старков, но скоро это останется в прошлом. — Это хорошие новости, — сказал Артас. — Чем скорее мы разберемся с Железнорожденными, тем скорее наше внимание сможет быть сосредоточено на других угрозах. — На истинной угрозе. — Твой дядя Станнис, а потом север, — сказала она. — В конце концов, то, что удерживает здесь большинство штормовиков, это нехватка припасов, ведь так? Моего отца можно убедить расстаться с зерном, чтобы накормить твоих людей. Это было бы в пределах его прав как Верховного лорда. Вы могли бы застрять здесь, но, по крайней мере, там были бы люди, готовые помочь лорду Старку. — А что взамен? — Это дело с лордом Бейлишем приняло довольно неприятный оборот, — сказала Маргери. — Не в моей власти объявить его невиновным, — сказал Артас. Она моргнула. — Нет, ничего подобного. В конце концов, насколько нам известно, он мог это сделать. Но его связи с моей семьей усложняют всё дело. Если бы вы сообщили суду, что, по вашему мнению, Дом Тиреллов не имеет никакого отношения к инциденту... Артас фыркнул. — Если ты собираешься подкупить меня, по крайней мере, имей порядочность сказать об этом прямо. Конечно, его мнение сейчас имело большое значение при дворе, когда было так мало доказательств, и Джоффри склонялся к тому, чтобы прислушаться к нему. — Учитывая, как долго длилось лето, зима наверняка будет долгой, — сказал Артас. — Это будет вдвойне жестоко по отношению к южанам, и на севере не будет большого избытка фуража, чтобы прокормить армию. Кампания тоже будет затяжной. Штормовые и речные земли могли бы обеспечить их необходимой пищей, но она закончится слишком быстро, и последнее, что ему было нужно, - это голод, убивающий людей во время войны с нежитью. Позволить людям массово умирать за линией фронта было верным путем к полной катастрофе. Часть его думала, что в этом, возможно, нет необходимости. Дом Тиреллов будет полностью предан делу, как только Железнорожденные будут уничтожены, и Джоффри отдаст приказ войскам идти на север, но к тому времени не будет ли уже слишком поздно? Если стена будет пробита… — Сколько людей вам понадобится? — спросила Маргери. — Я возьму столько людей, сколько смогу, — сказал Артас, — И даже тогда, боюсь, этого будет недостаточно. — Ну, Стене пока не угрожает опасность падения, иначе мы бы уже услышали об этом, — сказала Маргери. — Отправка всех сил Вестероса на север в ожидании угрозы, которая появится неизвестно когда, кажется немного... экстремальной. — Она склонила голову набок. — Они все вполне могут умереть от голода еще до того, как начнется битва. — И если они двинуться на север слишком поздно, мы потеряем бесчисленные тысячи из-за постоянно растущей и движущейся армии, — сказал Артас. Нежить не станет сражаться так, как это делали живые. Она кивнула. — Значит, заключим компромисс? Пошлите достаточно людей, чтобы сдержать этого вашего врага в течение нескольких месяцев, и Простор накормит их. Дайте время Семи Королевствам поднять знамена, если понадобится. Я могу убедить в этом своего отца. — Нам понадобится по меньшей мере еще десять тысяч человек, — сказал Артас. Это будет вдвое больше авангарда штормовых земель под командованием лорда Карона. В разгар своего расцвета Ночной Дозор мог похвастаться таким количеством людей, и он в любой день поставил бы на своих штормовиков больше, чем на черных братьев. Он ожидал, что она начнёт торговаться. Вместо этого она кивнула. — Хорошо. Ты перестанешь избегать нас, как чумы? Частые разговоры сотворили бы чудеса для того, чтобы заставить прекратить неприятные слухи. — С тобой и твоим отцом, — сказал Артас, прежде чем поморщиться. — Но не заставляй меня говорить с твоей бабушкой. Она хихикнула. — Юный Демон Трезубца боится старухи, которой нужна трость? — На мой взгляд, она слишком много ругается, — сказал он. Затем, через мгновение, спросил. — Ты даже не веришь, что эта угроза реальна, не так ли? — Я не знаю, — честно ответила Маргери. — Если это так, то у нас будет армия, готовая её встретить. Если из этого ничего не выйдет, я, по крайней мере, заключила перемирие между тобой и мной. — Ты рискуешь целым состоянием из-за простой возможности? — спросил Артас, едва веря в это. — Я видела ужасное зло под солнцем: богатство, накопленное во вред его владельцу, —процитировала она отрывок из «Семиконечной звезды». — Что хорошего в золоте, если оно не может купить мне то, что я хочу? — И ты хочешь мира. Её мягкие кудри качнулись. — Больше всего на свете.***
Контраст между его дедушкой и сестрой сегодня не мог быть больше. Лорд Утёса Кастерли оделся для войны, облачившись в свои доспехи темно-красного цвета с золотыми отблесками, в то время как Мирцелла облачилась не в сталь, а в шёлк и милую улыбку. — Пока меня не будет, я поручаю тебе держать всё здесь под контролем, — тихо сказал Тайвин Кивану, чтобы его не подслушали. Он повернулся к Артасу. — У тебя тоже будет своя роль. Твой брат слушает тебя, так что давай ему советы. — Я сделаю всё, что в моих силах, дедушка, — сказал Артас. — Хорошо, — сказал он и отошел на несколько шагов, чтобы поговорить с матерью и дядей Джейме, не жалея слов для другого своего сына. — Всё это кажется довольно неожиданным, — сказал Артас, шепча своему дяде-карлику. Тирион фыркнул рядом с ним. — Ты знал, что однажды он пытался купить меч из валирийской стали у обедневшего рыцаря? — Я так понимаю, ему отказали? — спросил Артас. Если бы такой меч существовал у дедушки, он бы взял его с собой или подарил дяде Джейме. — Это оружие бесценно, — сказал Тирион. — У Железнорожденных их много, и, учитывая, что все они скоро будут мертвы… что ж, им такое оружие ни к чему. Я полагаю, что не останется никого, кто мог бы протестовать против того, чтобы он забрал их. Артас кивнул. Первая из крепостей Железнорожденных должна была вот-вот пасть, согласно посланиям лордов Крэйкхолла и Тарли. Еще… — Почему мне не сказали? — спросил Артас, немного обиженный тем, что его не посвятили. — По крайней мере, об отъезде Мирцеллы. — Она направлялась в Харренхолл, чтобы ненадолго погостить у леди Уэнт, и собиралась отправиться в Утес Кастерли после того, как разберутся с Железнорожденными. Смех вырвался из горла Тириона. — Ты не привык к этому, да? — спросил он. — Тайвин Ланнистер никогда никому не рассказывает всего, даже тебе. Лучше тебе этого не забывать. — Я все же не понимаю, почему дедушка настаивает на том, чтобы отправить мою сестру гостить в этом унылом, большущем замке. Здесь она будет в гораздо большей безопасности, — сказал Артас. — Железнорожденные и её безопасность - всего лишь оправдания, — сказал Тирион, и его глаза потемнели. — Я напоминаю тебе, что Уэнты по мужской линии вымерли. Артас приподнял бровь. — У него есть планы на Харренхолл? — Это богатые владения, — сказал Тирион. — Это кажется плохим способом отплатить Талли после того, как они были с нами. — Возможно, он заключил с ними соглашение. Назначение лордов Харренхолла всегда было прерогативой Железного Трона в прошлом, — сказал Тирион. И Джоффри вряд ли будет волновать, если дедушка поставит этот вопрос перед ним, подумал Артас. — И все же я думал, что он останется, по крайней мере, до конца суда. — Он был закономерным выбором для наблюдения за судом, наряду с лордами Эддардом и Эдмуром как будущего зятя Артаса и мастера над законом соответственно. Помогало то, что они были родом из трёх единственных королевств, у которых не было причин убивать его теперь, когда Бейлиш был подозреваемым. — Похоже, сейчас мы не ближе к истине, чем месяц назад. Мы увеличиваем число подозреваемых каждый раз, когда находим новую улику, — сказал Тирион. — Ну, по крайней мере, мы больше не подозреваем дорнийцев, — сказал Артас. — Потому что их принц убил Гору? — спросил Тирион. Прежде чем Артас успел ответить, Мирцелла встала перед ними, нежно держа плачущего Томмена. Она воспользовалась моментом, чтобы поправить шарф, который подарила ему, прежде чем притянуть его к себе в объятия. — Я буду скучать по тебе, брат. — Береги себя, — громко сказал Артас, когда она отстранилась и Томмена. Он бросил многозначительный взгляд на Робара Ройса и Черную Рыбу, стоявших в нескольких футах позади неё. Двое наклонили головы, принимая его приказ. — Это я должна тебе говорить, — сказала она, положив руку на бедро. — Не меня столько раз кололи и травили за последние месяцы. — Битва при Зелёном Зубце должна считаться только одной, — запротестовал Артас. — Нет, это не так, — сказала Мирцелла. — Слава Семерым, Санса пробудет здесь ещё некоторое время. Она сдерживает твоё безрассудство... настолько насколько это возможно. — Я не могу отрицать правоту слов вашей сестры, принц Артас, — сказала Маргери, подходя к ним вместе с Джоффри. Артас нахмурился. — Не ругай его слишком строго, сестра моя, — сказал Джоффри. — Он выиграл для меня войну на Зелёном Зубце. Мирцелла вздохнула. — Ты не ошибаешься. — Она одарила их последней улыбкой. — Берегите себя, пока меня не будет. Колокола Септы Бейлора эхом разнеслись по городу, и Мирцелла села в ожидавший ее экипаж. Она всё ещё была их сестрой и, кроме того, принцессой, поэтому из Королевской гавани её провожала целая процессия, включая особенно толстого септона, чей живот покачивался при малейшем движении. Толстый священник… это было почти неслыханно в Лордероне, где даже самые высокие члены Церкви Святого Света лично подавали милостыню бедным и другие проявления физического благочестия. Нищие выстроились вдоль улиц, как всегда, когда Артас или Маргери возвращались из Септы Бейелора. Он годами раздавал милостыню бедным, и Маргери изо всех сил старалась превзойти его. В любом случае, это означало, что королевский отряд двигался гораздо медленнее, чем хотелось королю. — Это необходимо? — нахмурившись, спросил Джоффри. — Мы делаем это от твоего имени, любовь моя, — указала его жена Тирелл, протягивая ему кошелек, набитый медяками. — Не хотели бы вы передать им немного? Милостыня полезна для души. Он сморщил нос, но сунул руку в предложенный кошелек и бросил монеты нищим, отправив их в погоню за разбросанными медными звездами. Джоффри рассмеялся при виде этого, прежде чем нахмурился, увидев, сколько их впереди. Ибо у подножия холма Висеньи, рядом с Залом Гильдии Алхимиков, ждали самые медленные и слабые из нищих: старые, немощные и калеки. Когда процессия проходила мимо, король остановился перед мальчиком, который не мог стоять, возможно, семи или восьми лет. Он приподнял бровь, усмехнувшись, прежде чем бросить ему на голову несколько монет. — Калека, — сказал Джоффри Артасу. — Было бы лучше умереть, тебе не кажется? — Это было плохо сказано, любовь моя. — Маргери положила руку на плечо мужа. — Это была шутка, — сказал Джоффри, отмахиваясь от нее. — Близится конец сезона. Мы должны устроить последнюю охоту, пока можем. Что скажешь, Артас? — Я думаю, что знаю, кто пытался убить Брана... — Слова Сансы эхом отдавались в его голове. Артас сглотнул, но это не избавило его от сухости, застрявшей в горле. — Прекрасная идея.***
Отъезд дедушки из Королевской Гавани вывел из тупика суды по делам об измене, хотя и не так, как представлял себе Артас. — Мы скоро породнимся, лорд Эддард, — сказал Артас, сидевшему напротив него. — Я надеялся, что ты думаешь обо мне лучше, — сказал лорд Старк, — чем использовать семью, чтобы убедить меня бросить лорда Бейлиша. — Нет, — сказал Артас, — Но отъезд моего дедушки подчеркивает проблему, с которой ты скоро столкнешься сам. Время имеет решающее значение. — Лорду Старку нужно было как можно скорее уехать, чтобы защитить север от их врагов, как живых, так и мертвых. — Ты тоже не можешь задерживаться здесь надолго, а процесс зашел в тупик. Что-то должно измениться. — Я намеревался оставить здесь своего сына Робба, — сказал он. — Он ещё не полностью выздоровел и мог бы действовать как моё доверенное лицо, как это делает лорд Киван. Кроме того, у него есть обязанности, которые удерживают его здесь. — Этот суд не что иное, как отвлекающий маневр. Это ничто. Тем временем наши враги продолжают окружать нас. Старк приподнял бровь, глядя на него. — Это бесцеремонно с твоей стороны, учитывая, что суд идёт над твоими собственными потенциальными убийцами. Теперь я понимаю, почему моя дочь постоянно беспокоится о твоём благополучии. У Артаса хватило порядочности покраснеть и пригнуть голову. — Я все еще жив, не так ли? — Молодость, — сказал Эддард с тоской в голосе. — Я никогда не был таким свободолюбивым и безрассудным, когда был в твоем возрасте, но твой отец, безусловно, таким был. Ты продолжаешь доказывать, что ты его сын во многих отношениях. — Почему ты настаиваешь на защите лорда Бейлиша? — спросил Артас, возвращая разговор к теме, пока ностальгия не сбила их с толку. — Потому что он друг леди Кейтилин? — Потому что это правильно, — тихо, но сурово сказал Эддард. — Потому что он невиновен в этом преступлении. Потому что он может выдать твои подозрения насчет Джоффри? Артас задумался. Он вряд ли мог винить этого человека за это, потому что если это выйдет наружу, то будут последствия... Они едва ли могли себе позволить конфликт между Железным Троном и Винтерфеллом в этот ужасный час. — У Бейлиша много врагов при дворе, — добавил Эддард. — При дворе, — сказал Артас. — У каждого много врагов, а Бейлиш теперь лорд-регент Долины. Не делай из него несчастного младенца. Тем не менее, это приводило к еще одной проблеме. Артас не мог знать, насколько любим Бейлиш в Долине, но, конечно же, леди Лиза не вышла бы замуж за этого человека, если бы между ними не было какой-то привязанности? Были все шансы, что Долина может проигнорировать указы Железного Трона, если его признают виновным, то есть, если это не приведет их к прямому восстанию. Артас вздохнул. Как будто королевство было недостаточно разделено. Это будет хорошо и для Тиреллов, мрачно подумал Артас, если Бейлиша признают невиновным. Тогда не будет никакого риска быть запятнанными в соучастии. Сколько еще людей он смог бы добыть из Простора, если бы компромисс еще не был достигнут? Прежде чем он успел произнести ещё хоть слово, раздался торопливый стук в дверь. Человек в ливрее Старка ворвался по команде лорда Старка войти. — Милорд, ваше высочество, — сказал бородатый мужчина, — король Джоффри приказывает вам явиться к нему в каменные мешки. Слуги, которых там держали, были убиты! Артас вскочил на ноги. — Что? Заключенных держали в приземистой полукруглой башне с единственным очевидным входом надземным проходом. Путь Предателя вёл на самые верхние этажи, где высокие узкие окна пропускали свет. Рыцарей и лордов содержали здесь в относительном комфорте в ожидании выкупа. Этажом ниже в тесных помещениях содержались обычные преступники, Рамси Болтон, который ждал, чтобы проводить их вниз, казалось, наслаждался тем, что стучал мечом по их решеткам. Бастард злобно улыбнулся, когда мужчины старше его в три раза отпрянули от звука стали о сталь. — Я узнаю некоторых из этих людей, — сказал Артас, выделяя лица из сбившейся в кучу толпы. — Почему они здесь? — Я был уверен, что это вы и спросите, — сказал Рамси. — Это кузнецы, ремесленники и торговцы. Человек без члена называл их Людьми с Оленьими рогами. Они замышляли передать этот город Станнису. Как долго Варис знал о них только для того, чтобы раскрыть их сейчас, подумал Артас. Без сомнения, ещё один шаг, чтобы снискать расположение Джоффри. В Королевской гавани всё ещё находилась грозная армия лоялистов, которая намного превосходила численностью флот Станниса. — Есть доказательства этого? — спросил лорд Эддард. Уродливая червивая улыбка на губах Рамси съежилась и умерла. — У нас были признания. — Были? — спросил Артас. — Да, были. Надзиратель Рюген отравил тех, кто признался, прежде чем сбежал. Тоже самое и со слугами, которых держали для вас, принц Артас. Артас нахмурился. Сколько же людей убил этот Рюген и почему никто этого не заметил? Наконец они добрались до третьего этажа, где камеры были ещё меньше, с толстыми деревянными дверями, не пропускающими весь свет. — Если честно, — сказал Рамси, вставляя ключ в единственную комнату, не предназначенную для заключенных, — То мой любимый этаж - этаж ниже. Ах, вот и мы, покои надзирателя. Единственное хорошее, что можно было сказать об этом месте, это то, что оно было немного больше, чем каменные мешки. Здесь было так же сыро и уныло, а солома, на которой мог спать надзиратель, была покрыта плесенью. Джоффри стоял в центре комнаты, направляя охранников в красных или желтых ливреях, в настроении более мрачном, чем камеры. — Я окружен предателями! — Он нахмурился, махнув Артасу рукой. — Ты можешь в это поверить? Явная некомпетентность! — Что вы можете рассказать нам об этом Рюгене? — спросил Эддард у Рамси. — Не так уж много, — сказал Рамси. — Я недолго являюсь Королевским Правосудием. Он был тихим парнем, у него не было ни друзей, ни семьи, ни развлечений. Другие тюремщики, с которыми я беседовал, все, похоже, смертельно боялись его, но я ни за что на свете не мог понять, почему. Самым страшным в этой грубой, неопрятной глыбе был его запах. Джоффри стиснул зубы. — Я хочу, чтобы каждый дюйм этой комнаты был обыскан. Снесите каждый кирпич, если нужно, но мне нужны ответы! Настроение его брата только ухудшалось с каждым днем, но ответов не поступало. Это не означало, что не было никаких улик, просто то, кто их подбросил, оставалось загадкой. Единственным утешением, казалось, было то, что день их охоты наконец наступил, ближе к последним дням осени. Как и подобало персоне Джоффри, большая свита следовала за ними к опушке королевского леса. Артас был одет в черный плащ из соболя с золотой отделкой, с коронованным знаком его отца над сердцем, в то время как Джоффри был одет в красное, с рукавами, защищенными львом Ланнистеров. Они были одеты так же, как на охоте в Винтерфелле, до того, как Бран упал. Рамси был одет во что-то простое, пестрый плащ охотника, который заставлял его сливаться с деревьями, когда они рысью въезжали в Королевский лес. Его свора гончих рявкала, лаяла и рычала на каждое живое существо, мимо которого они проходили, под хохот Рамси. Джоффри поднял руку, и отряд остановился. — Остальные будут ждать нас здесь, — сказал он. — Ваше величество, — сказал сир Барристан, — Я настоятельно не рекомендую этого. — Ты всегда так делаешь, — сказал Джоффри. — Мне не причиняли вреда с тех пор, как я начал охотиться, и я не вижу, что изменилось с тех пор. — Нападения, ваше величество, — сказал Барристан. — Нам еще предстоит найти бандитов, вешающих людей на деревья. Джоффри только рассмеялся. — Бандиты? Я бы хотел посмотреть, что, по мнению нескольких высокомерных мелких людишек думают, они могут сделать со мной. Что будут делать эти бандиты, когда мы выпустим собак? Рамси усмехнулся. — Я надеюсь, что они убегут. Собаки любят хорошую погоню. — Все, что нужно, это удачный выстрел, — предупредил Барристан, — Или подошедший близко человек с мечом, чтобы ваша жизнь подверглась опасности. Это большой риск. Джоффри прищурился. — Я король. Твой первый долг, подчиняться моим приказам и хранить мои секреты. — При всем уважении, ваше величество, наш первый долг, защищать вас от опасности, — сказал Барристан. — Наподобие того как ты защитил моего отца от опасности? — риторически спросил Джоффри. — Как ты защитил Безумного короля от опасности или Рейгара на Трезубце? Барристан покраснел от гнева. — Ваше величество... — Нет, Селми. Ты слишком стар, чтобы кого-то защищать, и поэтому останешься здесь, — сказал Джоффри. — Я приказываю это. Кроме того, со мной будет мой брат, чтобы защитить меня. — Возможно, несколько гвардейцев не помешали бы. У меня есть только меч, который ты мне подарил, — сказал Артас. Свой боевой молот он не взял, Джоффри сказал, что это неподходящее оружие для охоты. — Сойдёт, — сказал Джоффри. — Это прекрасный меч, не так ли? Он был плохо выкован, но Олений Рог был хорош, по крайней мере, для нескольких ударов. — Как прикажет король. Артас бросил молчаливый извиняющийся взгляд на сира Барристана. Со своей стороны, старый рыцарь королевской гвардии склонил голову, прежде чем отъехать от короля. В то время как белые и красные плащи остались на месте, все трое направились вглубь леса, и вскоре они скрылись из виду, окутанные толстыми стволами, переплетающимися ветвями и скользящими виноградными лозами. — Я так рад, что ты наконец решил присоединиться ко мне на охоте, — сказал Джоффри. — Прошло слишком много времени с тех пор, как мы делали это в последний раз. — Со времён Винтерфелла, — сказал Артас. Джоффри покачал головой. — О, это будет сильно отличаться от Винтерфелла. — Это будет настоящая охота, — добавил Рамси с усмешкой. — Это волнующее чувство, как ничто другое, если предположить, что ты такой же, как его величество. — Конечно, это так, — уверенно сказал Джоффри. — Он же мой брат. — Хотя я не вижу, как это может быть по-другому. Животные в Королевском лесу бегают быстрее? — спросил Артас. — Никакого надоедливого снега, чтобы замедлить их, — сказал Рамси. Его собаки залаяли. — Хитрость хорошей охоты заключается в том, чтобы заранее уморить собак голодом. Это делает их нетерпеливыми. — Тебе это понравится, — сказал Джоффри с твердым кивком. — Рамси, мы уже достаточно далеко. Иди и поищи нашу добычу. — Когда Рамси исчез, он повернулся к Артасу. — Знаешь, я хотел пригласить тебя раньше, но с твоим здоровьем и оговорками Рамси... — Я не возражаю, — сказал Артас. — Я не нравлюсь Рамси? — Если быть до конца честным, это чувство было взаимным. Что-то в этом человеке просто раздражало его. — Нет, нет, ничего подобного. — Джоффри покачал головой. — Он просто не думал, что твои и мои вкусы совпадают. Действительно, глупая забота. Ты уже убил так много людей ради меня. Бровь Артаса слегка приподнялась, он не совсем понял. — Мы близнецы. — Мы близнецы. — Джоффри лучезарно улыбнулся ему, затем, после секундного молчания, сказал. — Знаешь, я все еще не совсем понимаю, почему ты настаиваешь на невиновности Дорна. — Оберин Мартелл победил в суде поединком, — сказал Артас. — Это ничего не доказывает, кроме того, что он был лучшим бойцом, — сказал Джоффри. — Мы нашли их монеты в квартире Рюгена. — Золотые солнца Дорна, редкие монеты, — сказал Артас. — Они не представляли никакой ценности с тех пор, как Эйгон Завоеватель уничтожил их. — Ты говоришь, что они редки. Где же еще их искать, как не в Дорне? — спросил Джоффри. У Бейлиша, возможно, были средства раздобыть их, Артас не мог не подумать об этом. В конце концов, он был мастером над монетой. — Возможно, — сказал Артас, — но Мартеллы не настолько глупы, чтобы платить чем-то, что может вывести на них. Кто бы ни платил Рюгену, он хочет, чтобы мы думали, что это Дорн. Джоффри нахмурился. — Предположим, что я поверю в это, тогда мы не ближе к ответам, чем раньше. — К сожалению, нет, — сказал Артас. Его брат вздохнул. — Я никогда не думал, что править будет так трудно. — Джоффри посмотрел на небо, где стая птиц летела дальше на юг. — Ты знал, что Варис хотел, чтобы я отрубил тебе голову, когда ты войдешь в Королевскую Гавань? — Ты собирался это сделать? — спросил Артас. Он фыркнул. — Конечно, нет. Зачем мне делать такую глупость? Ты мой брат, мой щит. Кто защитит меня, если не ты? — Есть много людей, которые бы... — Многие, кто заискивал бы передо мной, льстили бы мне. Люди, которые давали бы клятвы так же легко, как и нарушали их. Людям нельзя доверять. Пёс был предан, как и его имя, но даже он в конце концов погиб из-за предательства Ренли, — сказал Джоффри. — Ты последний, кому я доверяю свою жизнь. Больше нет никого. Проси у меня чего угодно, и ты получишь это. — Это был Джоффри, — внезапно сказала девушка, с усилием выдыхая, как будто борясь за воздух. — Я не хотела в это верить, я не хотела, но теперь я не могу игнорировать это. И... Артас выдохнул, и воздух перед ним превратился в туман. Поднялся ветер, и его серебристый плащ развевался у него за спиной. Тэнси беспокойно заржала, переминаясь с ноги на ногу. Теперь они были одни, вдали от любопытных ушей. Это был лучший шанс узнать правду, не распуская никаких вредных слухов. — Джоффри, ты помнишь Брана Старка? — Хм? — Джоффри посмотрел на него. — Искалеченный сын лорда Старка? Что насчёт его? Сейчас или никогда. — Неужели ты… ты знал, что кто-то пытался убить его после того, как он упал? С помощью валирийского кинжала, который был у нашего отца. — Да, — сказал Джоффри. — Я в курсе. Нет, мысленно взмолился Артас. Только не говори мне, что ты это сделал. Отрицай это, пожалуйста. — Тогда я прошу сказать правду, — сказал Артас, сглотнув. Он слышал крики и лай собак. — Ты это сделал? Приказ исходил от тебя? — Да, — спокойно сказал Джоффри. — Я это сделал. Почему?! — Почему? — спросил Артас, дрожа. — Он всего лишь мальчик. — Он был калекой, — сказал Джоффри. — Разве ты не слышал, что отец сказал матери в ту ночь после его падения? Будет жестоко оставлять калеку в живых. Лучше умереть быстро, чем оставаться в таком состоянии, тебе не кажется? — Бран потерял ноги, — сказал Артас. — Не разум. Это не причина убивать его! Он мой хороший брат. Джоффри пожал плечами. — Это тоже не было причиной оставлять его в живых. Какая польза от безногого человека на Севере? Артас ошеломленно уставился на него. — Я не хотел… верить, но ты... ты... Мальчик не старше восьми лет, тяжело дыша, выбежал на поляну. Он встал перед ними на колени, широко раскрыв глаза. — М'лорды! Пощады! Собаки! — сказал он, с трудом дыша, отчаянно указывая себе за спину. Артас вытащил из ножен Олений Рог и направился к светловолосому Брану, хотя тот был совсем не похож на него. — Начинай с его запястий, — посоветовал Джоффри. — Кровь довольно хорошо раздражает собак. — В-ваше величество? — спросил мальчик. — Почему? — спросил Артас. — По какой причине ты хочешь убить его? — Почему нет? — в свою очередь спросил Джоффри. — Что он делал в моём лесу? Наказания за браконьерство в Королевском лесу очень суровы. — Его семья может быть лесниками. Тогда он может иметь полное право находиться здесь. — Они могут. Но в конце концов, какое это имеет значение? Я убью его, просто потому что могу, Артас. Это право короля. И мы находимся в моём лесу. Сильные поступают так, как хотят, а слабые страдают так, как и должны. Рамси вышел к ним из-за деревьев, насвистывая веселую мелодию. — Начинаете без меня, ваше величество? Ну что ж, я полагаю, твой брат может начать первым, так как это его первый раз. Артас крепче сжал свой меч. — Тогда иди, — сказал Джоффри, слезая с лошади с арбалетом в руке. — Я бы предпочел застрелить мальчика, чтобы заставить его бежать, но зарезать его тоже можно. — Не ценишь ты этого, — упрекнул Рамси. — Резку можно растянуть. В этом есть свое искусство. Вам нужны инструкции, принц Артас? — В-ваше величество, пожалуйста, — сказал мальчик, переводя взгляд с одного на другого. — Ты щит верующих, ты молот праведных, — гордо сказал Утер. — Закрой глаза, — сказал Артас, делая все возможное, чтобы успокоить мальчика. — Не двигайся. Это закончится быстро. Мальчик повиновался, слезы текли по его щекам. Он выглядел слишком усталым, чтобы бежать, даже если бы захотел. — Быстро это скуч... — начал говорить Рамси, но остановился, когда начал захлёбываться кровью. Артас рывком вытащил меч из булькающей шеи ублюдка и пнул тело Рамси в грязь. На поляне воцарилась тишина, за исключением рычания голодных гончих, затем они прыгнули, разрывая тело Рамси острыми когтями и еще более острыми зубами. Тело Рамси содрогнулось, когда они ворвались в него. Мальчик попытался открыть глаза, но Артас рявкнул на него: — Держи глаза закрытыми! Он повернулся лицом к брату, и его плечи поникли. Джоффри с интересом уставился на труп Рамси. — Ты определенно знаешь, как сделать всё интересным, — сказал Джоффри с яростной улыбкой. — Тогда, может быть, перейдем к другому? — Тогда нам нужно объединить королевство под необходимым правлением, — сказал Мендон, и в его обычно мертвых глазах вспыхнула искра жизни. — Правильный король. Это ты. Прими корону. Артас задрожал, переводя взгляд с брата на мальчика. — Нет. — Нет? — Джоффри нахмурился, не совсем понимая неповиновения со стороны своего близнеца. Убийство родственника и короля проклиналось всеми богами, где бы он ни находился. Неужели он действительно ничему не научился? Без Джоффри, без Тиреллов и их зерна у него не будет средств прокормить свою армию на севере. Его старое королевство и раньше пыталось устоять в одиночку, но потерпело неудачу. Какой смысл был в том, чтобы позволить целым регионам голодать ради одного мальчика? В этом не было справедливости для Брана, но он бы предпочёл, чтобы его дом не был наводнен мертвецами. После войн будет достаточно времени для правосудия. — Артас? С тобой все в порядке? И всё же… — Это уже не в первый раз, — пробормотал Артас. Все эти сообщения о мертвых крестьянах, найденных в Королевском Лесу… это был Джоффри, ведь так? Если он оставит своего брата в живых, это будет случаться и снова, и снова, и снова. Да свершится правосудие! Разве не это Артас повторял как паладин? Кто мог привлечь короля к ответственности, кроме его совести или богов, а Джоффри мало заботился ни о том, ни о другом. Артас сделал шаг вперед, затем еще один. — Я приму любое проклятие за свой народ. — Его глаза болезненно защипало, но он выдержал это. Джоффри с привычной легкостью затянул шнур на своем арбалете. — Приди в себя. Не заставляй меня стрелять в тебя, брат, — сказал он, его черты лица были искажены искренним беспокойством. Артас почувствовал, как глухой стук ударил ему в грудь, но не почувствовал никакой боли, так как странный холод лишил его чувствительности. То, что я делаю, я делаю ради своего народа. Я командую не потому, что я достоин, а потому, что больше никого не осталось. Артас снова шагнул вперед. Джоффри выронил арбалет, вытащил Львиный Зуб и неуклюже замахнулся им на Артаса, как необученный мальчишка. Как только он это сделал, Олений Рог замахнулся с такой силой, что вырвал близнеца из хватки брата, но также сломался. Артас остался стоять с рукоятью и зазубренными краями сломанного меча в одной руке, рубашкой своего брата в другой. — Артас, что ты делаешь? — спросил Джоффри со страхом в глазах и паническим дыханием. Он притянул Джоффри к себе и прошептал ему на ухо: — Я становлюсь королём, брат. — Сломанный клинок в его свободной руке рванулся вперед, и окровавленная и сломанная корона упала. Собаки завыли и рванулись вперед, ещё один труп для их ожидающих пастей. Артас снял свой дважды запятнанный серебряный плащ. Он оплакивал свои нарушенные клятвы и потерянных родственников. Он оплакивал Джоффри. Он оплакивал свою собственную проклятую душу.