***
— Нас заберёт Юнги, надеюсь, никто не против, — уже на школьном крыльце заявляет Чимин, наконец-то расстёгивая давящий пиджак — сегодня был короткий день. — Если никто это я, то, кажется, тебя это слабо волнует, — замечает Тэхён, который давно уже смирился с наличием парня у Чимина и, соответственно, наличием кого-то третьего в их прогулках. Юнги хороший как ни крути, и Тэхён всё время думает, что они могли бы отлично дружить, не будь он старше и не думай он об одном единственном омеге всегда. Этот альфа, на самом деле, приятно деликатен — старается не рушить идиллию двух друзей, не перетягивает на себе внимание Чимина, когда они прогуливаются втроём, не встревает в разговоры ненужным звеном, старается никак не доставлять дискомфорт. — Да, потому что ты уже давно смирился с моим альфой и больше не имеешь права возникать, — в шутку заявляет Чимин, и Тэхён улыбается в ответ. За воротами школы уже ждёт этот самый Юнги, наконец-то не обременённый обязанностью носить школьную форму — с этого года он студент Сеульского университета, будущий медик, гордость чиминовых родителей, но всё ещё не своих. Чимин подлетает к нему точно в первый раз и удивительно лучезарно улыбается, когда вешается альфе на шею и не стесняется прямо на улице целовать. Тэхёну, может быть, малость неловко, но он борется с этим чувством уже давно и искренне улыбается Юнги, когда здоровается с ним. — Мы с Тэ собирались в кофейню, — тянет Чимин, сжимая пальцами большую тёплую ладонь Юнги. — Я не помешаю? — вежливо интересуется альфа. — Нет, всё в порядке, — машет рукой Тэхён, — пошлите. — Как первый день? — Юнги интересуется у омег, которые не выглядят воодушевлёнными или радостными в начале учёбы — даже такие дни уже успели стать рутиной. — Это наш первой учебный день в школе уже одиннадцатый год, — Чимин закатывает глаза, — всё одно и то же, хён, ты же знаешь, а вот у тебя… Юнги усмехается. Он, кажется, ждал такого вопроса. Наверно, все новоиспечённые студенты ждут вопроса о первом дне, который, на самом деле, напрочь лишён романтики. — Ничего особенного, — пожимает плечами Юнги, — просто у нас уже были пары и все уже успели обалдеть от объёма домашки. — Ты справишься, — внезапно серьёзно заявляет Чимин, чуть обгоняя парня и важно поднимая у него перед самым лицом указательный палец. Почему так происходило, Тэхён был осведомлён и мог только малость удивляться тому, настолько чуткий на деле Чимин. — Конечно, — невесело отшучивается Юнги и они больше не поднимают эту тему. Тэхён понимает в какой-то момент, что действительно любит свою жизнь. Любит, не смотря на всё плохое, что в ней приключается. В том смысле что Тэхён действительно верит, что жизнь такой и должна быть — наполненной хорошим и плохим. Без неудач никак и кто он, чтобы считать себя неудачником при малейшей возможности. У него слишком много проблем и блоков в голове, но он правда старается, старается улыбаться искренне всякий раз, когда ему на самом деле хорошо, старается запоминать приятные моменты и наслаждаться временем, проведённым с безмятежным счастьем на душе. Тёплый сентябрь греет кожу, это те самые приятные деньки перед осенним похолоданием. Тэхён любит эту погоду, любит замечать, как постепенно желтеет город вокруг, как солнце садится всё раньше, а встаёт уже совсем поздно, делая пробуждение по утрам уже не таким лёгким и приятным, как летом. Тэхёну нравится ходить по улице в лёгких ботинках и в одной только школьной форме, нравится греться под солнцем и не изнывать при этом от жары. Он счастлив последнему месяцу сезона террас, когда ещё есть возможность пить чай с пирожными на улице и не прятаться в кофейне от промозглого ветра и дождя. В конце концов Тэхён рад тому, что рядом с ним его лучший друг. Чимин один единственный, но зато какой. Бесконечно родной и близкий сердцу. Тэхён счастлив, потому что счастлив Чимин, хотя бы сейчас, пока он рядом с любимым альфой и забывает о семье и доме, где всегда так тошно и плохо. Иногда Тэхён кажется хмурым и печальным, но он всего лишь достаточно закрытый и одинокий, но счастливый при этом всё равно. Счастливый ровно до тех пор, пока не звучит телефонный звонок, которому суждено изменить жизнь кардинально и в неизвестном направлении. — Отец звонит, — хмурится омега, жестом прося друзей быть потише. — Да, привет. Голос в динамике привычно усталый, холодный. Тэхён никогда не получал от отца должного тепла, но не находил в себе сил жаловаться. Сокджину действительно не просто. — Ты занят сейчас? Далеко от дома? — быстро спрашивает Сокджин. — Мы с Чимином. Тут недалеко, а что? — Тэхён настораживается, хмурит брови и ещё не может даже предположить, что его будущая головная боль сидит в машине неподалёку и смотрит точно на него. — Прости, что не сказал тебе раньше, — без тени сожаления говорит отец, — ты помнишь Чонов? Мы дружили семьями много лет. Вы много времени проводили с Чонгуком, их старшим сыном. Тэхён поднимает озадаченный взгляд на Чимина, словно ищет поддержки, а Пак в ответ только вопросительно вскидывает бровь. Конечно, Тэхён помнил этих людей. Они были рядом несколько лет его жизни. Омега помнил частые прогулки, праздники, привычно проводимые в одном тесном кругу, помнил альфу, что на несколько лет старше, но по развитию как будто немного отставал — настолько задиристый и невежественный был парень, сопровождавший Тэхёна в детстве повсюду. — Помню, — настороженно отвечает омега. Он не хочет даже думать, к чему клонит отец. — Они переехали из Сеула пару лет назад по личным причинам. Тэхён хорошо помнит этот момент хотя бы потому, что до сих пор не знает причин. Чоны тогда резко оборвали все контакты и переехали в другой город всей семьёй. Кажется, отношения в их семье были чем-то явно испорчены, кажется, они пытались от чего-то убежать. Тэхён много думал об этом тогда, но со временем просто выкинул из головы. — Недавно мне позвонил Джан и попросил помощи, — отец говорил это очень легко, словно его новость не была чем-то странным, чем-то сумасшедшим для замершего Тэхёна, — Чонгуку нужно некоторое время пожить в Сеуле, а денег на съёмную квартиру у них нет. Я сказал, что у тебя есть свободная комната. — Что?! — это вышло слишком громко, но Тэхён никак не мог сдержать своего сущего недоумения. Сложно было даже поверить, услышанное просто не укладывалось в голове. Это походило на злую шутку. Тэхён жил в собственной квартире, потому что не выносил людей рядом с собой. Он не социофоб, просто слишком любит личное пространство и так сильно жаждет устроить собственный быт. Отец достаточно состоятелен, снимать сыну двухкомнатную квартиру в Сеуле для него не было проблемой. Тэхён прекрасно понимал, что недуг отца не позволяет ему делить своё жилье с кем-то чужим, но разве это значит, что сам Тэхён не против гостей в своей квартире? В своей маленькой уютной квартире, обустроенной им самим только для него одного. Это звучало безумно. — Это не на долго, Тэхён, — устало вздохнул отец, не желая сейчас успокаивать эмоциональный всплеск, который можно было свести на прихоть довольно-таки избалованного ребёнка, — я уже обо всём договорился. Чонгук подъехал к твоему дому, когда ему можно будет попасть в квартиру? «Никогда», — так и хочется закричать. — Буду дома через пять минут, — бесцветным тоном бросает Тэхён и не моргая сбрасывает. Это конец. — Что случилось? — взволнованно спрашивает Чимин, чуть подаваясь вперёд. Тэхён встаёт из-за стола, оставляя полупустой стаканчик чая и недоеденный круассан. — Отец разрешил другу семьи пожить в моей квартире некоторое время, — тихо проговорил Ким, не глядя на Юнги и Чимина. — Чего? — Пак эмоционально вскидывает руками. — В смысле? — В прямом, — отрезает Тэхён, — мне нужно встретить его прямо сейчас. До завтра, ребят, — он тут же уходит прочь с террасы, оставляя друзей без ответов, и быстрым шагом идёт в свою квартиру, где больше не будет жить один. Кажется, это самый худший день его жизни.***
— До завтра? — Чимин шепчет беззаботно, но только самый внимательный найдёт в его голосе нотки лёгкого разочарования. Он не хочет выпускать Юнги из свои объятий в этот тёплый сентябрьский полдень, никогда не горит желанием возвращаться домой. — До завтра, — Юнги тихо чмокает пухлые губы и отстраняется всего на пару сантиметров от его лица, чтобы ещё с минуту смотреть на него вот так приятно близко, а потом ослабить хватку и отпустить на совсем. Чимин быстрым шагом исчезает за калиткой своего дома и позволяет себе счастливую полуулыбку — дверь закрыта, дома ещё никого нет. Он проходит внутрь и наслаждается каждым часом, проведённым наедине с собой, когда нет недовольных голосов и слов, говорящих одними упрёками. Эти часы утекают слишком быстро, к семи вечера тишину разрывает звук колёс, катящихся по гравию, затем слышится смех двоих детей, а после голоса родителей, шуршание пакетов, топот ног и ещё так много всего. Чимин хочет просто спрятаться в своей комнате, но знает — в таком случае его всё равно позовут. — Ты уже тут, — отвечает папа, оставляя пакеты на кухне, бросая на тумбочку часы. Чимин допивает свежесвареный кофе, — отцу тоже сделай, — папа кивает на кружку и тут же отвлекается на примчавшихся на кухню детей. — Джехёк, оставь этот грязный мяч своему брату, омеге он ни к чему. Джебом, быстро мыть руки! Десятилетние близнецы носятся по кухне и галдят ещё пару минут, пока в дверном проёме не появляется отец. Дети тут же прекращают баловаться, а Чимин поспешно отворачивается и делает кофе, уже догадываясь, что сейчас будет. — Пак Чимин, — строгий голос отца режет слух, — мы с папой закрыли глаза на твою выходку с волосами, но только при условии, что ты не будешь конфликтовать с учителями. Чимин нервно сжимает зубы и старается держать себя в руках. Ему не ставили никаких условий, просто ясно дали понять, что омеге следует перестать вот так самовыражаться. — Никаких конфликтов не было, — спокойно говорит младший, всё ещё не желая оборачиваться. «Пока что не было», — добавляет про себя. — Пока что не было, — словно читает его мысли папа. — Мы встретили родителей Минхёка, — продолжает отец, — все только и говорят о том, как ты выделываешься. — Я не выделываюсь, — зло бросает Чимин, — почему им вообще должно быть дело до моих волос? — Чимин, — устало зовёт отец, — мы не заставляем тебя закрашивать это, пока не ругаются учителя, но впреть ты должен всё-таки думать головой. Розовые волосы это слишком… — Вульгарно, — перебивает его папа, — это вызывающе. Омеге не следует так выглядеть. — Это всего лишь цвет волос, — поникшим голосом роняет Чимин. — Ты должен думать о том, как ты выглядишь в глазах других… Куда ты пошёл?! Мы не закончили. Чимин уносится с кухни, не слушает ругани и просто запирается в комнате. Это невыносимо слышать изо дня в день, это невозможно уже терпеть. Чимин не хочет знать, что о нём подумают другие, не хочет выглядеть и вести себя так, как «следует омегам». Это смешно, но родители правда считают, что пол — основа жизни. Они уверены, что при рождении решается твоя судьба и больше ты её менять не в силах — родился омегой, будь добр быть кротким и скромным, стремиться к созданию семьи и рождению детей. Чимин не плачет в тот вечер, как бы сильно это не задевало. Всё, что можно, он уже выплакал за годы своего пубертата. Теперь это просто копится, растёт и с каждым днём давит всё больше. Когда-нибудь Чимин взорвётся, он уверен в этом.***
jimjimin004 занят вечером?
mr.min ну;)jimjimin004 дай угадаю тебя снова спаивают родители
mr.min ну;) не прям спаивают… отец сказал его сын теперь студент веский повод открыть винишкоjimjimin004 ну да не хочешь прогуляться?
mr.min да конечно зайду на тобой через полчасаjimjimin004 хорошо
***
Чимин косится на него всю дорогу, пока темнота поглощает пустынные улицы частного сектора, а рядом, кроме его альфы, ни души. Чимин ощущает, как чужие пальцы очерчивают ладонь, щекочут кожу. Чимин говорит беззаботно и слышит в ответ такой же беззаботный голос. Вечерняя прохлада съедает переживания и злость. На душе растворяется и исчезает что-то неприятное. — Я немного выпил, — Юнги несуразно посмеивается, он правда пьян. — Это видно, — Чимин тоже словно выпил, иначе без причин не улыбаются. В ясной голове не путаются мысли, у трезвых не пульсирует тело и уголки губ не тянутся вверх без повода. — Да всё в порядке! Я контролирую, — Мин Юнги сегодня такой очаровательно важный, и пусть очки не замечает как спадают вниз, и волосы чёрные малость взъерошены, а ноги так уверенно идут не по прямой. — Тебя отпустишь, и ты точно упадёшь, — Чимин только для виду ворчливый, ему на деле слишком хочется умиляться. — Да не надо! — смешно обижается. — Смотри, как могу. Он ступает на бордюр, отпуская руку, чудом идёт по прямой метр, чтобы потом упасть в объятия, чтобы в глазах чужих утонуть, просто раствориться. — Вижу-вижу, — Чимин уже шепчет, держа своего глупого альфу за талию. Иногда он поражается, как вообще мог в нём хоть секунду сомневаться, почему не влюбился с самого первого взгляда, не утонул в нём без знакомства, без всяких слов. Это абсолютно точно был его человек, его альфа, его родственная душа, да и просто его душа… — Ты занудный, — заявляет Юнги, обхватывая руками за плечи, прижимаясь к омеге всем телом плотно, как это уже привычно. — А ты не умеешь пить, — у Чимина от мыслей так сильно болит голова, и сердце давит. Давило, пока на горизонте не показалось это безобразие в алкогольном амбре. Пока не стиснуло руками, задушило, выбросило все мысли, скомкало, просто напрочь… А в голове такой беспорядок. Юнги целует странно, пьяно. Чимин всё ещё жмёт руками чужие рёбра, стискивает, чтобы просто не ушёл. Пусть никогда не уходит, пусть вечно жмётся ближе, обнимает, душит, жжёт. — Легче? — спрашивает неожиданно ровно, даже голос совсем другой, его голова теперь на чужом плече а объятия до сбитого дыхания близкие. — Легче, — Чимин давит слёзы. Как же он узнал? — Всё хорошо, я рядом, — Юнги не знает, в чём дело, знает только, что хочет помочь. — Спасибо, — Чимин ощущает, как рядом с Юнги крошится сталь собственного характера. Юнги обнажает правду, вскрывает нутро. На вопрос «почему он?», «именно поэтому» без запинки отвечаешь. Чимин в тот вечер домой точно летит. На столько не объяснимо легко.