Вселенная 52 12 61

       Тэхён недоверчиво оглядывается, не может перестать обнимать себя за плечи от неловкости ситуации и абсолютно не может ответить себе на вопрос.        Какого чёрта он забыл в очереди в кинотеатр?        Это так неправильно и странно, что омега медленно но верно от неловкости сгорает. Он здесь не с Чимином, как бывало всегда, он с Чонгуком, и это самый выбивающий из колеи факт.        Может быть, не приди он сегодня таким бесконечно усталым из школы, не позволь себе абсолютно вымученный вздох, он бы не заставил Чонгука буквально силом вытащить себя на улицу, чтобы потом увезти на автобусе в ближайший торговый центр. Почему на автобусе, если есть своя машина, вопрос, конечно, хороший, но ни в какие сравнения не идущий с другим — каким образом Тэхён вообще смог согласиться?        В кино показывают первого «Бегущего по лезвию», пойдёшь со мной?        Это звучало вполне обыденно и просто, если бы не: «а» — Тэхён избегал его несколько дней, и «б» — они вообще никогда и никуда друг с другом не выбирались. Тэхён тогда уставился совершенно недоумевающе, хотел уверенно отказать, но после умоляющего взгляда и совершенно обезоруживающего «я очень хочу сходить с тобой», он просто… согласился? Да, именно так. Он сильно нахмурился и кивнул, не успев даже школьную форму переодеть, потому что Чонгук жутко поторапливал, ссылаясь на то, что они и так придут впритык. Омега опомнился только на улице, засопротивлявшись и заявив, что в школьной форме идти не хочет и вообще-то ему будет холодно в пиджаке.        «У меня есть свитер в машине», — раздражённо бросил тогда Чонгук, на самом деле очень сильно боясь отпускать его снова домой, потому что знал — если Тэхён зайдёт в свою комнату один, оттуда он точно больше никуда не выйдет.        И вот он стоит в очереди, пока Чонгук отошёл за попкорном, и теребит рукава огромного изумрудного свитера, надетого поверх белой рубашки. Чонгука сложно представить в такой одежде, и Тэхён бы, наверное, смог даже забыть, что вещь на деле его, если бы не аромат. Запах слабый, но пропитывающий насквозь, как будто свитер давно не надевали, а просто долгое время возили в машине, пропахшей горьким шоколадом. Тэхён уже даже не удивляется тому, как часто ходит в чонгуковых вещах, только и успевает внушать себе, что в этом нет ничего необычного, это всё не более чем случайности.        — Успел, — рядом вырастает донельзя довольный Чонгук, протягивая омеге солёный попкорн.        — Я люблю к-карамельный, — бросает омега, тут же задыхаясь от удивления.        — Я знаю, — Чонгук улыбается, протягивает карамельный попкорн, который прятал за спиной. Этот альфа пугает иногда. — Смотрел «Бегущего по лезвию»? — спрашивает как ни в чём не бывало, когда они проходят в зал.        — В детстве один раз, — кивает омега. — Ничего н-не понял и ничего не помню.        — Довольно сложный фильм, — воодушевлённо соглашается Чонгук. — Сейчас скорее всего поймёшь. Это мой любимый фильм.        Тэхён только молча кивает, не знает, о чём ещё с ним можно поговорить. Любимый фильм может многое о человеке сказать.        Они замолкают на долгие и абсолютно завораживающие два часа. Тэхён думал, Чонгук из тех, кто весь фильм незатыкаясь болтает, пытается обсудить каждый шаг и отвратительно шуршит едой, но… Чонгук забывает обо всём кроме огромного экрана, перестаёт жевать попкорн через какие-то пятнадцать минут. Тэхён сам сильно увлечён происходящим в фильме, но всё равно не упускает возможности взглянуть на него. Цветные блики пляшут на совершенно погружённом в картинку лице, глаза широко раскрыты, в них отражаются красочные сцены, город будущего, эмоции. Чонгук сидит с приоткрытым ртом и изредка выдыхает глухое «о», чуть вздрагивая от резких звуков и неожиданных происшествий. Он скорее всего помнит фильм наизусть, но всё равно настолько сильно вовлекается в каждую сцену, что само по себе завораживает.        Тэхён отворачивается, пытается смотреть фильм. Никак не получается.        — Спасибо, что сходил со мной, — уже после эмоционально вздыхает Чонгук, только-только выйдя из кинозала и ещё не уложив впечатления, чтобы ими получилось поделиться.        — Одному ходить тоже з-здорово, — пожимает плечами Тэхён.        — Одиноко, — альфа качает головой. — Одному как-то грустно.        «Ну не знаю», — добавляет про себя Тэхён. Наверно, никогда не поймёт страха одиночества. Чонгук не казался уязвимым в этом плане человеком. У него семья, явно есть компания друзей, с которой он пропадает в клубах, кажется, у него совсем нет проблем с общением, так почему же он всё равно чувствует себя одиноким?        — Ну и как тебе фильм? — наконец увлечённо спрашивает альфа, когда они выходят в ночную прохладу и идут как-то неосознанно, абсолютно точно не в сторону автобусной остановки. Тэхён вполне осознаёт, что его ненавязчиво уводят гулять, но почему-то не сопротивляется.        — Мне очень понравилось, — честно отвечает омега. — Очень красивый для тех лет.        — Да у меня вообще в голове не укладывается, что он снят в восемьдесят втором! Это же просто невероятно. Размах как у «Звёздных войн», скажи?        — Это немного слож-сложнее, как по мне, — замечает Тэхён. — Больше научной фантастики, необычное будущее, андроиды, искусственный интеллект… Это интересно. Такие фантазии… завораживают.        — Да, — задумчиво кивает Чонгук, — а мне нравится, как у человека меняется восприятие вещей… — он ненадолго замолкает, смотрит вперёд, чуть хмурясь, и кажется Тэхёну невозможно красивым прямо сейчас. В его потоке мыслей, в его чувствах… Чонгук кажется неожиданно романтичным, и это жутко странно ощущать. — Человек, который уничтожал репликатов, вдруг видит в одном из них человека, и вообще… Где грань между живым и неживым? Если воспоминания и чувства делают из нас людей, можно ли живой считать Рэйчел?        Тэхён отводит взгляд, упорно пытается смотреть вниз, считать плиты на тихой улочке, по которой они шагают, обходить трещины и стыки, концентрируясь на чём-то пустом и маловажном. Тэхён хочет ему ответить, но боится, что не сможет выдать связную речь, не сможет даже не заикаться, потому что волнение рядом с Чонгуком достигает каких-то небывалых масштабов. Омега всё так же обнимает себя за плечи, как будто ладони к ткани свитера просто приросли. Чонгук кажется не просто страшно глубоким — он бездонный. И дело не только в его впечатлениях от фильма, дело в крошечных мелочах. Тэхён видит, как из сложившегося образа проглядывает совсем другой и абсолютно незнакомый человек, а вместе с тем вспоминает что-то подобное из прошлого, когда они оба были детьми. Чонгук был точно таким же, разве что не настолько печальным где-то глубоко внутри.        Они идут по улице прохладным вечером, а Тэхён вспоминает зелёный продавленный диван, вспоминает экран телевизора перед глазами и маленького Чонгука рядом с собой. Они часто смотрели что-нибудь вместе, и это странным образом въелось в память. Они обсуждали это, пусть по-детски поверхностно и неумело, пока играли на улице или строили себе домик под столом. Чонгук всегда смеялся и задевал, но Чонгук так же всегда был тем, кто многое выплёскивал прямиком из души.        — Спасибо, что позвал меня… — Тэхён считает прозвучавший вопрос риторическим и выдаёт что-то внезапное и своё. Он часто стесняется говорить такие слова, как простое «спасибо», и не может даже понять, почему легко выдыхает такое сейчас. Наверно, это какая-то волшебная аура Чонгука. Тэхён начинает находить себя совершенно спокойным рядом с ним.        — Не за что, — глухо роняет Чонгук, искренне надеясь, что теперь они свободно смогут смотреть фильмы вместе.        — Куда мы идём?        — Просто гуляем, — пожимает плечами альфа. — Хочешь, отведу кое-куда?        Омега смотрит на него вопросительно, чуть ведёт бровью. Кажется, и правда хочет. Едва заметно кивает головой.        — Ты, наверно, не бываешь в таких местах… — с напускным сомнением начинает Чонгук, хоть на деле и знает наверняка. — Тут недалеко есть один бар.        — Меня не п-пустят, — поспешно напоминает омега.        — Не переживай, цыплёнок, — усмехается Чонгук. — Со мной тебя много куда пустят.        Тэхён неуверенно улыбается. С алкоголем он, мягко говоря, знаком слабо. Пробовал что-то с Чимином, пару раз морщился от горечи вина на папином дне рождения, и только. Он просто идёт куда-то, увлекаемый Чонгуком и каким-то неописуемым чувством лёгкости. Ему хорошо прямо сейчас, ему нравится идти по вечернему Сеулу, нравится говорить обо всём на свете, потому что разговор удивительным образом льётся сам собой. Чонгук словно знает, что нужно спросить, чтобы получить максимальный отклик, знает, какая тема затронет, вызовет спор или же полное взаимное понимание. Они обсуждают фильмы по большей части, изредка вспоминают что-то из общего детства, иногда просто рассказывают о себе. Тэхён не замечает, как много улыбается и как редко запинается в словах.        Место, в которое его приводят, оказывается маленьким уютным баром с приглушённым светом, тихой приятной музыкой и очень небольшим количеством посетителей. Чонгук проходит вперёд, кивает бармену и ненадолго задерживается рядом, что-то заказывая и перекидываясь парой фраз. Тэхён в это время неловко жмётся у него за спиной и чувствует на себе изучающие взгляды редких посетителей. Кажется, что смотрят абсолютно все, все обязательно понимают, что он несовершеннолетний, что пришёл сюда с альфой, все, наверно, осуждают.        Чонгук берёт стакан тёмного пива и кивает омеге, направляясь к дальнему столику в углу. Тэхён забирается на высокий стул и мягко усмехается:        — Поэтому мы не на машине?        — Ага, — легко роняет Чонгук.        Выходит, ещё с самого начала задумал прогуляться с ним, а потом завести в бар. Тэхён не удивлён, но всё равно отмечает этот факт.        — Попробуешь? — альфа пододвигает ему стакан с тёмной пенящейся жидкостью.        — Я не пью, — неуверенно заявляет Тэхён.        — Алкоголь — это плохо и всё такое, — морщится Чонгук. — Знаю. Просто… на вкус.        Тэхён вздыхает, осторожно и недоверчиво делает глоток и тут же закономерно кривит лицо.        — Горькое, — констатирует омега, отодвигая от себя напиток, который, он уверен, никогда не сможет понять.        — Ореховое, — мягко улыбается Чонгук.        — Зачем пить, если не вкусно? — неожиданно для самого себя спрашивает Тэхён.        Чонгук глухо смеётся. Какой же он невозможный ребёнок.        — Расслабляет, забирает тревоги, веселит, в конце концов, — так по-взрослому отвечает альфа.        — Это всё можно делать без алкоголя, — упрямо выдаёт Тэхён.        — Тебе виднее, цыплёнок, — альфа улыбается, а потом долго смотрит на него. Просто так, без вопросов и вообще без каких-либо слов. Просто молча и безумно смущающе. Тэхён хочет это прекратить, но совсем не знает как. Омега слегка подаётся вперёд, беря из его рук стакан, чуть задевая кончики пальцев. Старается не замечать пробежавший по телу разряд и просто делает большой глоток. Снова закономерно морщится. Чонгук жутко ему умиляется, никак не может и даже не пытается держать в себе смех. — Эй, алкоголь ведь вредит, помнишь?        — Не мне одному, — замечает омега.        Проходят минуты, а с организмом как будто что-то происходит. От пары глотков такое вряд ли может быть, и Тэхён грешит на Чонгука, на его невозможно влюблённый взгляд, на его абсолютно обволакивающий запах. Он вспоминает о том, что этот человек совсем недавно признался ему в любви, он вдруг начинает в полной мере осознавать, что Чонгук испытывает к нему чувства, а значит… этот вечер целиком и полностью что-то для него значит, всё происходящее, каждый их разговор, каждый взгляд друг на друга находит у Чонгука в душе яркие отголоски, отпечатывается там, запечатлевается. Тэхён вдруг начинает видеть в их прогулке нечто необычное, а затем и вовсе осознаёт, что иначе просто не могло быть.        — Давай выйдем, — просит омега, когда Чонгук допивает пиво, и они просто сидят друг против друга. — Тут душно.        — Хорошо.        Они проходят ещё пару улиц пешком, разговаривая уже очень мало и немного неловко, а затем садятся на холодную скамейку в темноте. Дерево загораживает листвой ближайший фонарь, на асфальт под ногами ложатся причудливые тени. Скамейка без спинки, Чонгук сразу же перекидывает одну ногу через неё и оказывается прямо напротив сидящего ровно Тэхёна. Так хорошо видно его красивый профиль, волосы, дрожащие на лёгком ветру.        — Чимин позвал меня на Фестиваль парного танца, — как бы невзначай говорит омега, а Чонгук немного хмурится — что-то новое в этот раз.        — Интересно, — хмыкает альфа. — Пойдёшь?        — Не люблю такое, — честно выдаёт Тэхён. — Шумно, много людей, да и в целом… ничего необычного.        — Думаю, это в любом случае неплохая возможность развеяться.        — Не знаю… Я люблю отдыхать дома, да и…        — Не с кем? — со странной улыбкой спрашивает Чонгук. На фестивали его ещё не звали ни разу, но смысл всё равно всегда сохраняется один — Тэхён идёт куда-то, где ему обязательно нужен партнёр, а Чонгук… не приходит, потому что занимается чем-то немного более важным. Всегда пытается, но никогда не может. Может быть, получится в этот раз?        — Не с кем, — тихо роняет Тэхён. — А что т-ты… что ты д-делаешь завтра?        Думал, уже не предложишь.        — Не знаю, правда, цыплёнок, — со вздохом отвечает Чонгук, а Тэхён жутко расстраивается уже от одного только его тона. — Не могу обещать.        Он, очевидно, ничего ему не должен, он не обязан бросать все свои дела ради него, но… Этого, кажется, так сильно хотелось. Это чувство родилось само собой и Тэхён хотел бы с ним бороться, но совсем никак не мог. Он хотел бы, чтобы Чонгук бросил все дела ради него.        — Я бы хотел сходить туда с тобой, — выдаёт Чонгук, а у Тэхёна пропускает удары сердце. — Правда. Я неплохо танцую, — он улыбается, а Тэхён представляет, как танцует с ним в самом конце фестиваля, представляет его так близко, что один воздух на двоих. Чонгук уже находился близко, но это всегда было неправильно, неловко и абсолютно не приятно. Тэхён хочет по-другому.        — Да ладно, — шепчет омега, — может быть, схожу с Чимином и сбегу под конец.        — Тоже неплохо…        Чонгук с минуту смотрит на чуть краснеющий кончик носа, на слегка дрожащие узкие плечи, смотрит на омегу, съёжившегося в его свитере, и не может отказать себе в одном маленьком желании, рвущимся уже очень и очень давно изнутри. Чонгук в одно мгновение его просто обнимает, а Тэхён испуганно падает в пропасть из своих расшалившихся чувств.        — Эй!.. — вскрикивает омега, боясь нырнуть во всё это с головой. — Ты ч-чего.?        — Ты замёрз, захотелось тебя обнять, — вот так просто отвечает Чонгук, а Тэхён заглядывает ему в глаза на доли секунды, но искренне желает не отрываться от них никогда — настолько притягательно прекрасные.        — Нужно спрашивать… — едва слышно шепчет омега, сдаваясь, размягчаясь в его руках. Тэхён так не вовремя вспоминает, что он Чонгуку, вообще-то нравится, Тэхён так не вовремя решает это осознать. Всё ещё никак не может этого принять или поверить, а после разговора с папой и вовсе боится что-то подобное допускать.        — Можно тебя обнять? — куда-то в макушку тепло посмеивается Чонгук, а Тэхён не дышит, когда отвечает короткое:        — Можно…