***
Дафна Гринграсс была хорошенькой девушкой с густыми блестящими чёрными волосами и поразительными тёмно-синими глазами. Она была среднего роста и стройного телосложения, держалась уверенно и хладнокровно. И когда она сидела в пустом классе, глядя на Гарри, он задавался вопросом, что за человек она на самом деле. Гарри она всегда казалась тихой и необщительной, хотя он должен был признать, что иногда видел её в моменты, когда Дафна была открыта и даже общалась со своими друзьями. Её тихая личность, возможно, была связана с тем, что она была осторожна в отношениях с теми, кого не знала, или это могло быть потому, что её сдержанность была вызвана просто застенчивостью — Гарри не знал. Однако её откровенный взгляд в тот момент, казалось, подсказывал, что Дафна не стеснялась его. Вместо этого её взгляд был уверенным. В отличие от неё, её подруга, Трейси Дэвис, была коренастой и простой, её лицо обрамляли вялые, тусклые каштановые волосы, которые были беспорядочно собраны в беспорядочный хвост, хотя несколько прядей ускользнули от их заточения. Гарри знал, что Трейси была болтливой и общительной, если верить её громкому смеху и постоянно болтливой манере поведения. Об остальных в комнате Гарри знал ещё меньше. Блейз Забини имел африканское происхождение и был высоким, широкоплечим мальчиком и был ровесником Гарри, с коротко остриженными чёрными волосами. О его молчаливости ходили легенды, до такой степени, что даже те, кто был в его собственной гостиной, мало о нём знали. Он считался антиобщественным одиночкой, которого Малфой и его команда презирали почти так же, как они пренебрегали самим Гарри. Было совершенно неизвестно, беспокоило ли это когда-нибудь Забини — у него было самое непроницаемое лицо, которое Гарри когда-либо видел у другого человека. Последние три были ещё большей загадкой. Астория Гринграсс была младшей копией своей старшей сестры, единственное существенное различие между ними — более светлый оттенок ледяных голубых глаз. Найджел Джонсон был на седьмом курсе, его Гарри заметил лишь несколько раз мимоходом, в то время как Грета Уайт была четверокурсницей, хорошенькой блондинкой, но с насмешливым, высокомерным выражением лица, которому Малфой почти позавидовал бы. Шестеро сидели за разными партами в пустом классе, держась в стороне от трёх гриффиндорцев и одного пуффендуйца, но Гарри пришлось подавить улыбку при мысли о гордых и надменных слизеринцах, появившихся перед ним как некоторые просящие паломники. Слизеринцы по самой своей природе никогда не делали ничего без выгоды для них самих, их семей или их факультета. Гарри был заинтригован, узнав, что именно эти шестеро могли получить. Сьюзен познакомила Дафну с тремя гриффиндорцами, которая затем представила остальных. Как только формальности были завершены, они приступили к делу. — Мы знаем, что вы создали Клуб Защиты и хотели бы узнать о вступлении, — сказала Дафна без преамбулы. Похоже, её назначили представителем группы. — Так и есть, — просто подтвердил Гарри. — Тогда как можно присоединиться? — потребовала Трейси. — Это клуб только по приглашениям, — сказал Гарри. — В ответ я хотел бы спросить, почему вы хотите вступить в Клуб Защиты, которым управляет кучка горячих гриффиндорцев? — Одного факта, что мы хотим больше узнать об обороне, недостаточно? — спросила Дафна. — В мире, где Волан-Де-Морт на свободе, а некоторые члены Слизерина открыто поддерживают его, — этого, безусловно, недостаточно. Гарри нахмурился, когда другие поморщились от использования имени Тёмного Лорда. — Послушайте, если вы хотите присоединиться к нашей группе, вам нужно научиться не вздрагивать каждый раз, когда кто-то упоминает имя Волан-Де-Морта. Это просто глупое имя, которое он придумал, потому что ему не нравится его маггловское имя. Спросите Флёр, если хотите знать, что это значит. — Я знаю достаточно французский, чтобы перевести это, большое спасибо, — несколько чопорно сказала Дафна. Затем на её лице появилось задумчивое выражение, и она открыто посмотрела на него. — Ты всё ещё утверждаешь, что… Тёмный Лорд вернулся, не так ли? — Это правда. Гарри пожал плечами. — Зачем мне доказывать что-то ещё? Я поклялся своей магией на первом собрании Клуба, поэтому, если вы мне не верите, спросите любого, кто там был. Все члены Слизерина переглянулись, прежде чем снова обратили внимание на Гарри. — В таком случае, похоже, у нас есть ещё больше причин научиться защищаться. При скептическом выражении лица Гарри Дафна вскинула руки вверх. — Честно говоря, Поттер, я знаю, что у тебя были проблемы с некоторыми членами нашего факультета, но не всех в Слизерине зовут «Малфой», и не все из нас поддерживают то, за что он выступает. Не все слизеринцы — скользкие подражатели Пожирателей Смерти. — Так ты не в лагере Малфоя? — А мы похожи на тех, кто поддерживает Малфоя? — фыркнула Трейси. — Вспомни, Поттер, ты когда-нибудь видел, чтобы здесь кто-нибудь общался с Малфоем? Кто-нибудь из нас когда-нибудь причинял тебе горе, которое он причиняет? — Нет, — признал Гарри. — На самом деле, я почти никого из вас не знаю. — Тогда дай нам шанс, — сказал Блейз, впервые заговорив. Собственно говоря, Гарри не мог однозначно сказать, что он когда-либо раньше слышал его голос — он был настолько загадочным. Обернувшись, Гарри поднял брови, глядя на трёх девушек. Флёр и Гермиона ничего не сказали, но Сьюзен раздражённо фыркнула. — Я могу поручиться за Дафну и Асторию, Гарри. Остальных я плохо знаю, но уверена, что Дафна не привела бы их сюда, если бы не доверяла им. — На самом деле, мы должны принять во внимание их слова, — сказала Гермиона. Затем она повернулась, чтобы посмотреть на Гарри. — Как ты думаешь? — Я думаю позволить им участвовать, — сказал он, глядя на слизеринцев, снова думая о словах Дамблдора. — Если мы начнём воображать, что все связаны с Волан-Де-Мортом, мы станем параноиками, прыгая на каждую тень, которая пересекает наши пути. — Но мы должны быть осторожны, — предупредила Флёр. — Согласен, — спокойно сказал Гарри. — Но я не пойду по этому пути. — Разве это поможет, если мы принесём клятву? — сухо спросила Дафна. — Я не думаю, что это необходимо, — ответила Гермиона. Она смотрела на другую девушку оценивающим взглядом, хотя Гарри не был уверен, было ли это потому, что она что-то знала о Дафне или нет. — Я думаю, что вашего слова пока будет достаточно. Вам придётся подписать реестр, который не позволит вам предать клуб, хотя, по общему признанию, с уходом Амбридж это не такая большая проблема, как раньше. — Что произойдёт, если мы предадим клуб? — спросила Дафна. Наблюдая за языком её тела и небрежной манерой, в которой она задала вопрос, Гарри подозревал, что её вопрос был основан не более чем на любопытстве. Тем не менее, было бы неплохо какое-то время наблюдать за этими слизеринцами — он ещё не знал их и не доверял им. — Скажем так, это было бы неприятно, — сказала Гермиона без дальнейших объяснений. До этого момента она очень уклонялась, когда её спрашивали о том, что именно сделала с реестром, даже не рассказала об этом своим ближайшим друзьям. — Тогда как я смогла поговорить об этом с Дафни? — спросила Сьюзен. Она выглядела несколько озадаченной. — Я основывала охрану на намерении и на фактическом вреде, — медленно призналась Гермиона, явно не желая по-прежнему выдавать много информации. — Я не буду рассказывать, что именно я с ним сделала, так как не хочу, чтобы кто-то придумал способ его обойти, но в самом общем смысле, поскольку вы не собирались причинить клубу какой-либо вред, последствия не были активированы. Это ещё не всё, но это объясняет вашу способность говорить об этом. — Это довольно сложная и продвинутая схема отделения, — сказала Дафна. Она выглядела немного скептически. — Это наша Гермиона, — сказал Гарри с гордым взглядом на своего ближайшего друга. — Знаете, она не просто выучила книги, — поддразнивающе сказал он. — Гарри! — смущенно отругала его Гермиона. Гарри просто посмотрел на неё, изобразив удивлённую наглость. Слизеринцы, казалось, приняли это без дальнейших комментариев, хотя Дафна продолжала вглядываться в Гермиону с некоторым скептицизмом в её чертах. Если Гарри был полностью честен с самим собой, он чувствовал себя немного оскорблённым за своего друга. Казалось, что это типичная реакция слизеринцев — считать себя выше маглорождённых — и всех остальных, если на то пошло. Гермиона была чрезвычайно знающей и даже одарённой ведьмой. Пришло время, чтобы другие начали признавать этот факт, а не эту тупую кровавую чепуху, которую навязывали — и даже пассивно принимали — многие. — Мы подпишем ваш реест, — заявила Дафна, встретив взгляды остальных своих соседей по гостиной. — Как я уже сказала ранее, никто из нас не входит в группу Малфоя, и мы хотим научиться защищаться. — Не вызовет ли это трудностей в вашем факультете? — спросил Гарри. Дафна фыркнула, и другие слизеринцы либо закатили глаза, либо отмахнулись от вопроса, почти не беспокоясь. Однако в очередной раз Дафна выступила представителем группы: — Малфой — и, возможно, некоторые другие — несомненно, будут возмущаться из-за этого, как только об этом станет известно. На самом деле нас это не беспокоит. — Только некоторые другие? — был скептический ответ Гарри. — Ты думаешь как гриффиндорец, Поттер, — прямо заявила Трейси. — Без сомнения, факультет льва обладает определённой долей единства дома. Слизерин — это факультет хитрых и, что более важно, амбициозных людей. Единство — это хорошо, но амбиции не очень хорошо способствуют доверию и единству, и достаточно сложно реализовать ваши амбиции; если доверять кому-то другому, можно легко увидеть, как вам нанесут удар в спину. — Трейси пытается сказать, — снова вставила Дафна, — что Слизерин, как дом, стремится следовать правилу «каждый сам за себя». Единственное, что объединяет Слизерин, — это квиддич и кубок факультетов, и даже тогда это только поверхностно. Им было очень хорошо известно это — в конце концов, они знали свой факультет и своих соседей лучше, чем Гарри. Но он не мог не думать, что они преуменьшают значение проблемы. Помимо увещеваний Дамблдора, Слизерин был домом, по сути, для чистокровных, и сами их идеалы питали фанатизм. Любое братание с врагом — в данном случае Гриффиндором и то, что олицетворяет Гриффиндорский дом — несомненно, с удвоенной силой возмутило бы более консервативные элементы Слизерина. — Честно говоря, Поттер, — раздражённо отрезала Дафна, — а почему тебе не всё равно до кучки слизеринцев? Мы говорили тебе, что это не проблема — разве этого не достаточно? — Мне не всё равно, потому что я руковожу клубом, — ответил он. — Я никого не учу становиться мишенью — я учу их, чтобы, надеюсь, они были менее заманчивой целью, не говоря уже о том, как я надеюсь, что это повлияет на СОВ и ЖАБА у всех. Лицо Дафны смягчилось, и она печально улыбнулась. — Полагаю, я просто не привыкла к твоей… Гриффиндорской заботе. — Как бы то ни было, — сказала Трейси с ворчанием. — Дело в том, что любой из нас здесь может позаботиться о Малфое прямо сейчас без каких-либо дальнейших инструкций, и наша компания вместе может удержать его и его дружков. Малфой более высокого мнения о своих способностях, чем он действительно обладает. — Как показали сегодняшние занятия по Защите, — вставила Дафна с ухмылкой Гермионе. — Между прочим, отличная работа. Было приятно видеть, что «Принц Слизерина» опустился на ступеньку ниже и был разоблачён за то, что он такой грубый. Гарри ухмыльнулся своей подруге. — Это не первый раз, когда Гермиона унижает его, но, вероятно, это первый раз, когда его так тщательно показали перед всем классом. — Когда-нибудь тебе придётся рассказать нам об этом, — сказала Дафна. — На данный момент всё, что вас должно волновать, — это то, что мы можем защитить себя, когда дело касается Малфоя и его банды. Никто другой в Слизерине не будет достаточно заботиться, чтобы противостоять нам по этому поводу. На самом деле, — продолжила она с ухмылкой, — более хитрые, вероятно, поздравят нас с тем, что мы стали ближе к вам. Они, вероятно, подумают, что мы используем вас и играем с обеих сторон. — А ты? Дафна изобразила невинное выражение лица. — Я не могу сказать тебе это сейчас, не так ли? С моей стороны было бы не очень лукаво, если бы я раскрыла свои планы и мотивы. Гарри тут же решил, что Дафна ему нравится. Она была явно умна, казалась искренней, и у неё было недооценённое чувство юмора, которое он находил заразительным. Его почти убедили; нужно было сказать ещё кое-что. — Тогда очень хорошо, — сказал он и, продолжив, попытался изобразить очень серьёзный и непримиримый вид: — Но вы все должны понять одну вещь. Я не знаю точно, что вы чувствуете или каковы ваши убеждения относительно этой чепухи о чистоте крови, но в Клубе Защиты для этого нет места. Если он ожидал, что кто-нибудь из слизеринцев обидится — или вообще отреагирует — на его слова, он был разочарован. Шестеро из них просто сидели и смотрели на него, ничего не выражая, ожидая, пока он выполнит свои инструкции. — Все в клубе равны, — продолжил Гарри, — и если вы чувствуете, что лучше, чем Флёр или Гермиона из-за их происхождения, то я предлагаю вам либо глубоко похоронить эти чувства, либо не присоединяться. Как продемонстрировала Гермиона в классе Защиты, она равна любому человеку в любом факультете, независимо от его кровного статуса. Гермиона была несколько смущена похвалой Гарри, но это его не остановило. Он не хотел мириться с чем-либо, что могло бы причинить дискомфорт его двум друзьям. — В самом деле, Поттер, — наконец ответила Дафна с некоторым чувством раздражения, — ты думаешь, мы действительно были бы здесь, если бы купились на все эти чистокровные штуки? — Я не знаю, — с ухмылкой ответил Гарри. — В конце концов, вы слизеринцы — вы можете просто оказаться здесь, чтобы стать ближе ко мне. Дафна и Трейси переглянулись и рассмеялись. — Туше, Поттер, туше, — сказала Трейси. Слизеринцы в целом, похоже, были немного удивлены способностью Гарри говорить её же слова ей в лицо. Возможно, эти змеи внушили ему хоть немного уважения. — Если это поможет, никто из нас здесь не думает о чистоте крови, — впервые заговорила Грета Уайт. — Помимо того, что мы приносим клятву, я не уверена, что ещё мы можем сделать, чтобы заверить вас в нашей искренности. Хотя его первоначальное мнение о ней как о надменной девушке нисколько не унималось из-за её тона голоса, она, по крайней мере, казалась искренней. Гарри ничего не мог сделать, кроме как кивнуть в ответ. — Ваше слово подойдёт. Я просто хотел, чтобы этот факт был понят, прежде чем мы пойдем дальше, и предпочёл бы никого не выгонять из клуба, если я могу помочь. — Понятно, — пробормотала Дафна. Их импровизированная встреча вскоре прервалась, слизеринцы пообещали пораньше прийти на встречу клуба в среду, чтобы расписаться. Гарри покинул класс, размышляя о том, что только что произошло, не говоря уже об изменении в его отношении к некоторым слизеринцам. Следующее заседание клуба, несомненно, окажется интересным; неудовольствие их присутствием будет исходить от нескольких сторон.***
Как и требовалось, шесть слизеринцев прибыли примерно за полчаса до запланированного начала встречи клуба. Подписание договора было завершено в мгновение ока, и хотя Гарри, возможно, ожидал, что члены дома амбициозных людей захотят подробного объяснения или, по крайней мере, попытаются хитростью выяснить, в чём заключались последствия предательства клуба, слизеринцы ничего не сказали. Они просто подписали свои имена в журнале регистрации и обратили внимание на Гарри, явно ожидая, что он проинструктирует их, что им следует ожидать дальше. Взяв на себя инициативу, Гарри использовал время, оставшееся до встречи, пытаясь точно определить, на каком уровне находятся эти новые участники, чтобы трио могло должным образом определить, где они вписываются в клуб. Чего он ожидал от них как группы, он определённо не мог сказать. Единственные слизеринцы, которых он когда-либо видел, выполняющими какую-либо настоящую магию, были Малфой и его группа, поскольку он никогда не имел привычки наблюдать за слизеринцами ни в одном из своих классов. Малфой был разоблачён скорее разговорами, чем компетентностью, его телохранители были совершенно глупы, а Паркинсон определённо не представляла угрозы. Единственным, кто, казалось, имел хоть какой-то уровень реальных навыков, чтобы подтвердить свои угрозы, был Нотт, и Гарри не знал о нём достаточно, чтобы по-настоящему судить. Таким образом, его примеры слизеринской компетентности были не совсем удачными. В отличие от них, эти слизеринцы могли поддерживать любое колдовство, которое они выбирали своими палочками. Дафна и Трейси вели себя с заниженной уверенностью и без колебаний произносили любые заклинания, которые Гарри просил, и хотя изящество, возможно, не было сильной стороной Блейза Забини, он более чем восполнял этот недостаток грубой силой. Найджел быстро и эффективно подобрал заклинания, и хотя Грета и Астория — младшие участники — были, возможно, не так безупречны и осведомлены, как их старшие товарищи, они, похоже, понимали материал на своём уровне так хорошо, как можно было ожидать. Было очевидно, что с точки зрения чистого мастерства и компетентности слизеринцы вполне могли бы вписаться в клуб. Еще неизвестно, впишутся ли они в социальную жизнь или нет. Когда часы приближались к семи, Гарри попросил шестёрку сесть в ожидании прибытия остальных членов клуба. Они сделали то, о чем их просили, без протеста, вероятно, ожидая, что протесты против их включения будут исходить от определённых сторон — Гарри сказал им, что он рассмотрит любые возражения и они должны сохранять спокойствие, пока их не попросят выступить. Он надеялся, что сообщил о необходимости выполнить его просьбу с достаточной срочностью — он чувствовал, что ничто из сказанного ими не приведёт к их принятию. Ему придётся за них поручиться; после этого они должны будут проявить себя перед другими участниками. Когда клуб начал собираться, Гарри и его товарищи начали искать реакцию на новичков. Они нашли немало сюрпризов, хотя большинство из них не показало ничего большего. Было уже около семи, когда в комнату вошли профессор Флитвик и Дамблдор. — Ты знал, что здесь будет директор, Гарри? — тихо спросила Флёр. Тот покачал головой. — Он ничего мне не сказал. — Он явно хочет увидеть, что мы делаем, — сказала Гермиона. К тому времени два профессора прошли через ряды стульев и подошли с улыбками на лицах. — Гарри! — весело поприветствовал директор. — Надеюсь, вы не против моего посещения. Я подумал, что пойду посмотреть, как работает ваш клуб. — Конечно, директор, — ответил Гарри, хотя, по правде говоря, он совсем не был в восторге от присутствия Дамблдора. Не каждый день приходил директор школы, который в настоящее время также преподаёт Защиту, чтобы посмотреть, насколько хорошо ты учишь других. — Я должен признать, что мне самому любопытно, — вмешался Флитвик. Возбудимый маленький профессор чар с радостью принял просьбу Гарри стать штатным куратором клуба и даже согласился помочь в обучении дуэльным практикам. — Мы надеемся, что не разочаруем вас, — сказала Гермиона, хотя её лёгкая улыбка опровергала любое чувство нервозности, которое, возможно, вызвало её слова. — Бред какой-то! — был веселый ответ Флитвика. — Я полностью уверен в мастерстве мистера Поттера и в вашей способности правильно планировать занятия с помощью мисс Делакур. Последнее он сказал с улыбкой в сторону Флёр, которая улыбнулась так же легко, как и Гермиона. — Да, я думаю, нам следует немного расслабиться и понаблюдать, — вмешался Дамблдор. Он улыбнулся и кивнул Гарри и его друзьям, прежде чем они с Флитвиком выбрали пару стульев сбоку от того места, где сидели члены клуба. Во время краткого разговора с двумя профессорами прибыли последние отставшие. Выражения на лицах студентов были смесью удивления от того, что к ним присоединился директор, и подозрения в присутствии слизеринцев. Неудивительно — и, возможно, удивительно — наиболее заметная неодобрительная реакция была от Рона, чьё презрение ко всему Слизерину было почти легендарным, и Роджера Дэвиса, хотя оба они сразу отметили присутствие двух профессоров и мудро придерживали своё отношение к ситуации. Гарри ожидал, что Рон будет возражать против присутствия слизеринцев, хотя он думал, что Рон был достаточно непредубеждённым, чтобы неохотно принять это, как только их причины станут известны. А вот Роджер был загадкой. Первой его реакцией при встрече со слизеринцами было удивление, которое вскоре превратилось в подозрения и, если Гарри полностью не понял его, ярость. Даже после того, как он сел, Роджер продолжил смотреть на них исподтишка, хотя был достаточно осторожен в этом, и Гарри подозревал, что никто из присутствующих в комнате не заметил. Что беспокоило Гарри ещё больше, так это взгляды Роджера с таким же отвращением, когда он думал, что Гарри не смотрит. Он делал то же самое последние несколько дней, хотя Гарри не мог вспомнить ничего из того, что он сделал за последнее время, что могло бы объяснить поведение Роджера. В прошлом Роджер не был дружелюбным, но уж точно никогда не был таким враждебным. Возможно, дело как-то связано с Флёр, хотя, если бы это было так, Гарри подумал бы, что поведение Роджера началось ещё в сентябре, когда Гарри прибыл в школу, уже обрученный с Флёр, и не более чем через два месяца. Тот факт, что Флёр подтвердила, что в прошлом году между ними не было абсолютно ничего, похоже, опровергает эту теорию. Какой бы ни была причина, очевидно, Мальчик-Который-Выжил каким-то образом сумел оскорбить Старшего Мальчика когтевранца. Как бы то ни было, Гарри решил, что не будет об этом беспокоиться. Если Роджер решит что-нибудь с этим поделать, Гарри разберётся. Встряхнувшись от своих мыслей, он заметил, что весь клуб прибыл, и, обменявшись взглядами с двумя своими товарищами, встал, чтобы начать встречу. — Давайте начнём, всё, — сказал Гарри, когда в комнате стало тихо. — Сегодня мы будем практиковать ещё несколько дуэльных приёмов, а также защитное заклинание на этой неделе. Но прежде чем мы начнём, я уверен, что все вы заметили добавление нескольких новых лиц в нашу группу. Обращаясь к двум профессорам, он продолжил: — Во-первых, я хотел бы поприветствовать директора Дамблдора, который будет наблюдать за нами этим вечером, а также нашего куратора, профессора Флитвика. Двое преподавателей кивнули на вежливые аплодисменты, разразившиеся в ответ на вступление, в то время как Гарри улыбнулся им. — Учитывая то удовольствие, которое доставил класс Защиты на этой неделе, я с нетерпением жду, когда директор поделится своим опытом. И хотя некоторые из вас могут этого не знать, профессор Флитвик был профессиональным дуэлянтом. Я уверен, что мы все извлечём выгоду из их помощи. Вдобавок, — продолжил он, пока члены клуба восприняли эту информацию, — у нас также есть несколько новых членов. Пожалуйста, присоединяйтесь ко всем нам и примите Дафну Гринграсс, Асторию Гринграсс, Трейси Дэвис, Блейза Забини, Грету Уайт и Найджела Джонсона в наши ряды. За утверждением Гарри последовали аплодисментами, вызвав сардоническую ухмылку Дафны. Это было выражение, которое отражалось на большинстве лиц слизеринской группы, хотя Гарри не мог не чувствовать, что такой очевидный уровень сарказма ничего не сделает, чтобы гарантировать их принятие в клуб. — Я думал, что этот клуб должен храниться в секрете, Поттер, — сказал Роджер, презрительно фыркнув. — Кажется, что небольшие ограничения довольно быстро ушли на второй план. — Если вы хотите кого-то обвинить, обвините меня, — сказала Сьюзен, глядя в сторону старосты. — Я была той, кто говорила с Дафной и пригласила её — наши семья дружат уже много лет. Роджер фыркнул. — Друзья семьи или нет, я исходил из того, что мы ни с кем не должны говорить о клубе, иначе будут последствия. Ваши меры предосторожности не сработали? — Защита на пергаменте работает нормально, — сказала Гермиона. — Мы всегда стремились к тому, чтобы участники могли говорить с другими членами клуба, которым они доверяли. — Что ж, слизеринцы не имеют безупречной репутации надежных людей, — сказал Джастин Финч-Флетчли. Неудивительно, что именно Пуффендуй поднял вопросы о доверии и лояльности. Однако всё это были хорошие вопросы, но, возможно, они были сформулированы не очень тактично — за несколько дней до этого Гарри мог бы сказать точно то же самое в ответ на присутствие любого члена Слизерина. Хотя, возможно, возражения клуба можно будет преодолеть, их новым членам придётся показывать себя с лучшей стороны в течение более длительного периода времени. — Это действительно не имеет значения, — сказала Гермиона в ответ на обвинение Джастина. — Сьюзен считала Дафни достойной доверия, и поэтому меры защиты не были задействованы. — Похоже, это довольно плохой способ настроить вашу безопасность, — сказал Роджер с лёгкой насмешкой. Гарри посмотрел на старшего, гадая, о чём он. Его неодобрение и глубокий хмурый взгляд были такими, что Гарри подумал, что он, возможно, более громко выразил своё недовольство. Возможно, он модерировал свои заявления в виду того факта, что директор был в комнате, но Гарри не мог быть уверен. — Независимо от того, во что верят некоторые члены, — проинструктировал Гарри, пристально взглянув на Роджера, — мы всегда стремились позволить клубу распространяться до определённой степени из уст в уста. Единственное, что мы просили, — это чтобы члены были осторожны с теми, кому они доверяют. — И я бы ничего не сказала, если бы Амбридж всё ещё преподавала в школе, — вмешалась Сьюзен. — Я всё ещё доверяю Дафне, но с учётом того, как Амбридж ухаживала за Малфоем и его группой, я бы не рискнула, что они могли что-то выяснить. — Разве мы не должны позволить слизеринцам сказать своё слово? — спросила Флёр. Все взгляды обратились на группу в серебристо-зелёном, сидевшую в стороне от комнаты, но, к их чести, никто из них даже глазом не моргнул. — Я могу рассказать всем только то, что мы рассказали Поттеру, когда встретились с ним, — просто ответила Дафна. — То, что слизеринцы по своей природе амбициозны и хитры, неоспоримо. Но не все из нас являются частью маленького клуба Малфоя. Мы здесь, чтобы узнать больше о том, как защитить себя и свои семьи. Никто из нас не имеет никаких связей с Пожирателями Смерти, Чистокровных сторонников или любой другой сомнительной группы. — Ты встречался с ними и брал у них интервью, Гарри? — спросил Рон. Гарри хотел бы знать, к чему стремится его лучший друг с этим вопросом, но лицо Рона выражало полное бесстрастие. — Мы поговорили всего пару ночей назад. — И вы были удовлетворены их доводами и их искренностью? — Да, мы были удовлетворены, — подтвердил Гарри. — Они также подписали договор, что является немалым жестом доверия и ответственности с их стороны. Взгляд Рона обратился к слизеринцам, и через мгновение он, казалось, принял решение. Он повернулся к Гарри и сказал: — Если ты думаешь, что они заслуживают доверия, то для меня этого достаточно. Не одна челюсть отвисла в ответ на удивительное заявление Рона, на которое тот просто приподнял бровь, глядя на компанию. — Что такое? — спросил он с сардонической ухмылкой. — Да, я знаю, что вы все ожидали, что я тут не сдамся, но я доверяю Гарри. Если он скажет, что слизеринцы заслуживают доверия, я приму их, пока они не докажут обратное. Остальная часть этого разговора бессмысленна — давайте приступим здесь к занятию. — Очень хорошо, мистер Уизли, — сказал директор, о котором, по всей видимости, забыли большую часть комнаты, в ответ на заявление Рона. — Пусть это станет уроком для всех вас — никогда не судите кого-либо на основании столь скудной информации о том, к какому факультету он принадлежит. Всегда сохраняйте своё суждение и используйте собственное наблюдение, чтобы определить, можете ли вы кому-то доверять. С этим всякие споры, казалось, растаяли; никто — даже староста, который всё ещё казался недовольным присутствием слизеринцев — не собирался спорить с самым известным волшебником своего времени. Клуб действительно приступил к работе вскоре после этого, хотя на этот раз при помощи Дамблдора и Флитвика инструкции часто передавались от Гарри и его друзей старшим и более опытным учителям. Флитвик умел использовать свои сильные стороны и ограничивать свои слабости, в то время как Дамблдор был таким удивительным кладезем знаний и опыта, что время пролетело незаметно, и Гарри почувствовал, что вечер действительно удался.