***
Вернувшись в гостиную Гриффиндора, Гарри и Флёр пожелали спокойной ночи своим товарищам-гриффиндорцам и по молчаливому согласию удалились в неиспользуемый угол. Это был небольшой закуток, что в значительной степени вне поля зрения остальной части комнаты обычно использовался парами, ищущими относительно уединённое место для своих любовных связей. Гарри и Флёр никогда этим не пользовались, ведь пока не чувствовали себя комфортно в своих отношениях, но, разумеется, они получили серию свистков и нежные поддразнивания от остальных своих друзей, когда их место пребывания стало известно. Если бы один из них мог заглянуть в мысли другого, он бы увидел такую же решимость провести давно назревшую дискуссию о некоем старосте. Удобно устроившись на маленьком диванчике в закутке, Гарри посмотрел на свою прекрасную невесту. Он решил, что между ними всё шло хорошо, и после победы в турнире она выглядела более привлекательной, чем когда-либо, хотя её волосы были в беспорядке, а лицо всё ещё слегка красное от усилий. Он решил, что ему повезло, что у него есть такая, как она, и не только из-за её внешности — Флёр обладала врождённой добротой и компетентностью, не говоря уже о милой личности, которая была особенно привлекательна. — Флёр… — Я думаю, нам нужно … Они остановились и улыбнулись друг другу, когда поняли, что говорили одновременно. — Ты первый, Гарри, — сказала Флёр, протягивая его руку к своей. — Я просто хотел сказать тебе, как я горжусь твоей победой на турнире, — сказал ей Гарри с улыбкой, сжав руку. — Я всегда знал, что ты находчивая и могущественная ведьма, и теперь все остальные тоже знают это. Флёр немного наклонила голову, но потом посмотрела ему в глаза с некоторой решимостью. — Меня не волнует, что другие люди думают обо мне, Гарри. Они могут верить во что угодно. — Я знаю, — пожал плечами Гарри. — Но я слышал, как многие люди говорят странные вещи, как будто они не знают, как ты стала чемпионом. Но я всегда знал, что это неправда. — Всё в порядке, Гарри. Мне приходилось иметь дело с подобным отношением ещё когда я была обычной девочкой. Я не обижена. — Не обижайся, — сказал Гарри с ухмылкой. — Я буду обижаться за тебя. Улыбаясь ему, Флёр выпустила его руку и прислонилась к Гарри, а он обнял её за плечи. Они никогда не были так близки физически, и Гарри обнаружил, что ему нравятся ощущения, которые порождала их близость. Флёр была мягкой, фигуристой и очень женственной. О да, ему это очень нравилось. — Спасибо, Гарри. Но я считаю, что нам следует поговорить о Роджере — я уверена, что ты заметил в нём изменения в последнее время. — Да, — признал Гарри, — и хотя я бы хотел оспорить это, у меня есть идея, что близнецы были правы. — Именно так, — подтвердила Флёр. — Я уже рассказывала тебе о своём Святочном Балу с Роджером. Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не видела в нём ничего, кроме партнёра по танцу, который мне требовался как чемпиону. После той ночи я не думаю, что говорила больше двух слов ему до конца года. — Тебе не нужно объяснять больше, — заверил её Гарри. — Я не верю ничему, что он сказал. Я доверяю тебе. По-видимому, воодушевлённая утверждением Гарри Флёр вздохнула и прижалась к нему поближе. — Спасибо, Гарри. Но я всё ещё думаю, что должна тебе объяснить. Тихо и без особой спешки Флёр начала рассказывать о встречах, которые у неё были с Роджером в течение того года, сосредотачиваясь на деталях того, что произошло, и о том, что она чувствовала и как отреагировала. Она мало затронула своё мнение о возможных мотивах Роджера — в конце концов, они уже договорились о том, какими, по их мнению, были его мотивы, и ни один из них не считал необходимым дальнейший разговор на эту тему. В некотором смысле всё было хуже, чем Гарри ожидал — особенно их последняя встреча в библиотеке — и невинее, чем он опасался. По крайней мере, староста не пошёл дальше словесных пассов, пытаясь увести Флёр от него. Однако так продолжаться не могло. Роджер своими усилиями нарушал спокойствие Флёр, и Гарри не собирался оставаться в стороне и позволять ему навязываться подобным образом. Когда Флёр закончила, Гарри сразу же спросил её, что, по её мнению, им следует делать в этой ситуации. Ответ не был удивительным, учитывая личность Флёр. — Не беспокойся обо мне, Гарри. Я справлюсь сама. — Я знаю это, Флёр, — ответил Гарри, отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза. — Но я не позволю ему продолжать это делать. Ты не заслуживаешь такого обращения. Ты знаешь, что он просто использует твоё наследие, чтобы оправдать то, что он делает. Вздохнув, Флёр снова прижалась к Гарри. — Я и так это подозреваю. Но я думаю, что у него не будет другого выбора, кроме как измениться после твоей дуэли с ним. Тот факт, что ты его побил, заставит Роджера остановиться. Я уверена, что он просто хулиган. И кроме того, — продолжила Флёр, тихо хихикая, — ты видел, как профессор Дамблдор наблюдает за ним? Я думаю, что у старосты проблемы! — закончила она певучим тоном. Посмеиваясь, Гарри прижал к себе свою невесту, всё ещё думая о ситуации с Роджером. Часть его — по общему признанию, неандерталец, намеревавшийся защитить свою женщину, — хотела проклясть Роджера на всём пути до Лондона и обратно. Он хотел, чтобы Роджер покрывался холодным потом каждый раз, когда он даже думал о том, чтобы снова подойти к Флёр. Но Гарри должен был признать, что Флёр, вероятно, была права. И даже если это не так, всё равно оставались способы справиться с ситуацией, не связанные с борьбой и насилием. Он очень подозревал, что его друзья были правы и директор очень смутно оценил действия Роджера в тот вечер. Вполне вероятно, что Роджер сейчас отступит. Кроме того, Гарри уже признался самому себе — той же ночью! — что за последние несколько месяцев у него появилась очень нежелательная черта характера. Разве это не относилось и к этой ситуации? Оспаривать старшего, дразнить его или пытаться унизить — всё это было признаком хулигана, ярлык, который Флёр только что наложила на Роджера. Гарри хотел быть лучше этого. «Он станет лучше», — решил Гарри. — Если ты думаешь, что мы можем оставить всё как есть, тогда меня это устраивает, — сказал он Флёр. Гарри скорее почувствовал, чем увидел ответную улыбку Флёр, и позволил себе краткое размышление о том, как красиво она выглядела на её лице. — Спасибо, Гарри, — ответила Флёр. — Спасибо за твоё доверие и веру в меня. Поверьте, тебе не нужно беспокоиться о Роджере. — Какое облегчение, — сказал Гарри со смехом. — Мне неприятно думать, что ты предпочитаешь мне громогласного хвастуна. Извини, Флёр, но в последнее время он так себя ведёт. — Я знаю, — признала Флёр. — Но, честно говоря, меня гораздо больше интересуют наши отношения, чем разговоры о Роджере. — То есть? — Я просто подумала… Ну, вообще-то я имела в виду… Она замолчала. — Флёр? — подсказал Гарри, вздохнув в ответ. — Всё это так странно, — сказала Флер. — Я никогда раньше не была в такой ситуации и действительно не знаю, что мне делать. — Я тоже, — сказал Гарри. Он гордился тем, что его голос был ровным и чистым, но у него в животе начали трепетать бабочки от подозрения, что она хотела поговорить о них. Он не был хорош в обсуждении этого, и часть его хотела бежать с криком, поскольку было очевидно, что Флёр хотела обсудить их отношения. Любой горячий самец убежал бы при такой перспективе! С своим воспитанием Гарри знал, что не очень хорошо говорит на такие личные темы. Флёр отстранилась от него и улыбнулась. — Тогда, я думаю, нам просто нужно будет решить это вместе». Она остановилась на мгновение, думая о том, что хотела сказать, прежде чем снова взглянуть на него. Она нерешительно начала: — Меня просто беспокоит состояние наших отношений. — Это из-за того, что сказал Роджер? — спросил Гарри. — Отчасти, — признала Флёр. — Но более того, они просто… движутся так медленно. Но у меня никогда не было отношений, и я не знаю, насколько быстро они должны развиваться. Думаю, мне просто интересно, что ты думаешь обо мне. Смущённый Гарри почувствовал, как его щёки загорелись от её прямого вопроса. Никогда не чувствовавший себя комфортно в каких-либо отношениях, он не знал точно, как действовать или как реагировать. Гарри собирался ответить — насколько он не был уверен, но, вероятно, с помощью какой-то заикающейся чуши, которая не имела бы особого смысла, — когда он поднял глаза и поймал взгляд Флёр. У неё были очень красивые светло-голубые глаза с более тёмными пятнами вокруг радужной оболочки, но именно искренняя решимость в них успокоила Гарри и заставила его понять, что Флёр очень открыта и серьёзно относится к разговору. Он не мог сделать меньшее, что от него ожидали. — Ты мне очень нравишься, Флёр, — сказал он, хотя и несколько нерешительно. — Мне нравится общаться с тобой, и я пришёл к выводу, что ты та, кому я могу довериться. У меня никогда не было много друзей, с которыми я чувствовал себя особенно близким, но ты быстро продвигаешься к вершине моего списка. Ты меня очень привлекаешь, — быстро признал Гарри, прежде чем успел потерять мысль. — Ты замечательный человек, Флёр, и мне повезло, что ты есть в моей жизни. По-видимому, это было правильное высказывание, поскольку Флёр одарила его ослепительной улыбкой, такой красивой, что у него почти перехватило дыхание. — Спасибо, Гарри, — тихо ответила Флёр. Затем она подмигнула ему. — Ты определённо очарователен, когда говоришь такие вещи девушке. Довольный тем, что всё понял правильно, Гарри улыбнулся ей и сжал её руку. — Я думаю, нам обоим повезло. Я знаю, что мы оба задавались вопросом, действительно ли этот контракт о помолвке был хорошей идеей. Я думаю, мы оба видели, что нам может быть очень хорошо вместе. — Именно так, — согласилась Флёр. — Но я задавалась вопросом, не слишком ли медленно мы продвигаемся вперёд. В конце концов, мы собираемся пожениться. Разве мы не должны начать действовать? Смущённый Гарри по-прежнему кивнул со всем хладнокровием. — Я просто давал тебе время привыкнуть к помолвке. Я не хотел давить на тебя. Я не был уверен в твоих чувствах. — О, Гарри, — Флёр нежно обняла его. — Это так похоже на тебя. Тебе не нужно беспокоиться обо мне — я дам тебе знать, когда буду готова идти дальше. Всё ещё застенчивый Гарри согласно кивнул. — Итак, ты хочешь начать вести себя как пара? — Я думаю, что да, — ответила Флёр. — Знаешь, есть некоторые преимущества в этом, — она засмеялась и одарила его лукавой улыбкой. — Я предполагаю, что тебе понравится некоторые занятия, которые делают помолвленные пары. Не так ли? Ухмыляясь, Гарри приподнял брови, радуясь тому, что он начал чувствовать, как внутри него растёт уверенность. — Я уверен, что они могут быть только приятными. — В таком случае, я думаю, мы должны скрепить это поцелуем, — сказала она, прежде чем наклониться вперёд и прижаться губами к его. Первый поцелуй был мягким, сладким и очень приятным, и Гарри мог только согласиться, что это было отличным предложением. Он обнаружил, что ответил немедленно, хотя они и сохранили целомудрие и не рискнули заходить дальше. Гарри иногда слышал, как Дадли хвастался тем, что он сделал со своей девушкой, и он всё же решил, что ему очень нравится целовать Флёр. Это длилось недолго, но Гарри почувствовал, что у него перехватило дыхание, когда Флёр откинулась назад и посмотрела на него. Гарри был в восторге. — Это было очень мило, — сказал он, бессознательно начав лепетать. — Я думаю, ты была права насчёт наших отношений, а я… Он замолк, когда Флёр, мягко улыбаясь, протянула руку и прижала пальцы к губам Гарри. — Ты слишком много говоришь, Гарри. Поцелуй меня ещё раз. И он выполнил просьбу.Глава 25. Боец и любовник
31 июля 2021 г. в 22:15
— Нет, Дэвис. Я не забыл.
Медленно повернувшись, Гарри посмотрел на своего обвинителя, вопросительно приподняв бровь.
— Ты уверен, что хочешь этого?
— Почему бы и нет? — Роджер усмехнулся.
— Я просто не вижу способа, с помощью которого ты одержишь победу, — сказал Гарри.
Яростный взгляд Роджера, казалось, впился прямо в него.
— Довольно наивно слышать такое от маленького болвана, который всю жизнь сидел на пьедестале. Тебе никогда не приходилось ничего делать, чтобы доказать, что ты этого заслуживаешь, и всё же ты смеешь думать, что победишь меня без проблем?
Гарри снисходительно махнул рукой.
— Я не это имел в виду, — ответил он нетерпеливо из-за того, что Роджер намеренно неправильно его понимал. — Мы оба знаем, что ты на седьмом курсе, а я только на пятом. Я имею в виду, что не вижу никакого смысла в твоей победе. Если ты выиграешь, то докажешь, что я простой пятикурсник. Если я выиграю, ты будешь унижен, потому что проиграешь пятикурснику.
— Ой! — раздался голос Ли Джордана над группой. — Я тоже проиграл пятикурснику!
Его попытка шуткой разрядить обстановку не увенчалась успехом, поскольку большая часть клуба была сосредоточена на противостоянии между их лидером и старостой. Беглый взгляд на Ли показал, что он чуть улыбнулся, и одобрение, похоже, было на его стороне, если кивки и выражения недовольства поведением Роджера были хоть каким-то знаком.
— Ах, но ты забываешь о том, кто такой «Мальчик-Который-Выжил», — пропел Роджер. — Ты не обычный пятикурсник.
Гарри позволил всему своему презрению проявиться на лице.
— В прошлый раз ты осуждал мою славу, а сейчас ты говоришь, что хочешь извлечь из неё выгоду, Роджер. Мне кажется, ты хочешь и того, и другого.
— Не я придумывал эту нелепую чушь про Мальчика-Который-Выжил.
— Я тоже! — возразил Гарри. — Всё это случилось, когда я был младенцем, если ты забыл. Спроси Гермиону, Рона или кого-нибудь из моих других друзей — я не хочу этой славы больше, чем Волан-Де-Морт.
— Ты точно не в себе.
— Может, ты меня просто не знаешь.
— Гарри, — вмешалась Флёр, — тебе не удастся перубедить его. Он принял решение.
— Ты можешь только принять его условия, — добавила Гермиона.
По помещению клуба прокатился шёпот согласия, и Гарри признал, что девушки правы.
— Тогда хорошо. Флёр, ты можешь судить?
— Я буду судить матч.
Обернувшись, Гарри заметил приближающихся директора и профессора Флитвика, хотя говорил Дамблдор. Оба смотрели на двух бойцов со всей серьёзностью, хотя Гарри думал, что большая часть неодобрения профессоров была направлена на старшего из них.
— Вы уверены, что хотите продолжить? — спросил Дамблдор, по очереди глядя на Гарри и Роджера.
Гарри пожал плечами, показывая своё полное безразличие, в то время как Роджер более мягким и застенчивым голосом согласился, что они должны продолжить.
— Тогда очень хорошо, — сказал директор. — Я позволю вам продолжить, раз вы готовы.
— Это неплохая идея, профессор, — заверил его Гарри. — Я лидер этого клуба, поэтому имеет смысл доказать, что я знаю, о чём говорю.
Дамблдор посмотрел на Гарри и улыбнулся.
— Осмелюсь сказать, что это хорошо для лидера, Гарри. Однако я не могу сказать, что одобряю причины этой дуэли, и не верю, что это просто доказательство того, что «ты знаешь, о чём говоришь».
Острый взгляд директора был направлен в сторону Роджера, пока он говорил, и это никто не упустил, но Роджер стойко промолчал, так и не поддавшись мягкому упреку. Для Гарри это не имело большого значения — его причины принять вызов соответствовали тому, что он заявил, и он не боялся результата. В худшем случае потеря казалась неизбежной, легко объяснимой их относительным возрастом и уровнем образования. Однако победа укрепит его способность руководить клубом и покончит с любыми дальнейшими разногласиями, которые могут возникнуть в будущем.
— Если вы оба займёте свои места, я думаю, мы сможем начать, — подсказал Дамблдор. — Приближается комендантский час, и я хотел бы, чтобы вы все вернулись в свои гостиные до того, как истечёт оставшееся время.
Бросив взгляд на Роджера, Гарри вскочил на платформу и повернулся лицом к своему противнику. Тот ухмыльнулся в стиле Малфоя, явно довольный своим успехом в возникновении этого конфликта. Взгляд в сторону показал, что Флёр недовольно посмотрела на своего бывшего партнёра по танцу, но, заметив взгляд Гарри, она блестяще улыбнулась ему, заставив его почувствовать тепло во всём теле. Гарри всегда думал, что Гермиона была его самым большим сторонником; теперь казалось, что на эту роли у неё появился конкурент.
Гарри улыбнулся в ответ своей невесте, многозначительно играя бровями в её сторону, на что она ответила, закатив глаза и устремив несколько многозначительных взглядов на его оппонента: «Сосредоточься на нём!» — и кивнула в сторону старосты.
Поняв суть дела, Гарри усмехнулся и слегка поклонился ей, прежде чем повернуться лицом к Роджеру. Он на мгновение посмотрел на него, отметив дерзость в небрежной позе, которая полностью противоречила выражению гнева на его лице. Роджер, очевидно, был свидетелем этого обмена жестами и явно расстроен чувствами, которые они передали.
— Готов ли ты к разоблачению фальшивой славы? — усмехнулся Роджер.
Гарри, теперь уверенный, что неприязнь Роджера основана на ревности, напряжённо кивнул в сторону директора.
— Я уверен, что другие будут судить меня за большее, а не за то, что происходит в этой маленькой драке.
— Если вы будете вежливы к друг другу, всем будет приятно смотреть бой, не так ли? — обманчиво мягкий голос Дамблдора прервал их разговор и немного снизил напряжение. — Насмехаться над противником не считается хорошим тоном. С другой стороны, концентрация на противнике определённо считается хорошим тоном.
— Я предлагаю вам обоим сосредоточиться на своих заклинаниях, — добавил Флитвик.
Гарри кивнул профессору чар и принял дуэльную стойку, которую Роджер тут же скопировал. Взгляд старосты по-прежнему был полон насмешки, но теперь он смягчился чувством решимости. Роджер явно хотел выиграть этот матч, чтобы подтвердить свои претензии.
— Вы оба готовы?
Когда Гарри и Роджер оба заявили о своей готовности начать, конец палочки директора загорелся с помощью заклинания, и была зажжена спичка.
Мгновенно перейдя в наступление, Роджер применил пару оглушающих заклятий, пытаясь сбить Гарри с платформы и быстро выиграть дуэль. Гарри просто улыбнулся и уклонился от атак, ответив обезоруживающими чарами и двумя оглушающими, которые Роджер обошёл блоком и уклонением.
Роджер ничуть не испугался и продолжил атаковать, бросая в Гарри множество оглушающих, связывающих и других наступательных заклинаний, а тот постоянно уклонялся, поднимая щиты, чтобы усилить свою защиту. Откатившись в сторону, Гарри также начал атаковать, сосредоточившись на обезоруживающих и оглушающих чарах, которые Роджер отражал или уклонялся.
Таким образом, привычный ход дуэли был сорван, и матч превратился в череду атак и контратак, и каждый раз в значительной степени был рассчитан на оценку противника и выявления его слабых мест и склонностей. Гарри неохотно пришлось признать, что столкнулся с грозным противником. Ожидалось, что Роджер, как когтевранец, будет очень умён, с впечатляющим репертуаром заклинаний и здоровым воображением, на основе которого будут базироваться его атаки. Он был компетентен, и это явно было причиной, по которой он был старостой, поскольку Гарри чувствовал последствия его нападок и непоколебимую решимость доказать свою точку зрения.
Однако восхищаться другими качествами Роджера сомнительно, особенно в отношении его настойчивых нападок на Гарри, которые, казалось, основывалось не более чем на ревности и раздражительности. Гарри никогда особо не контактировал с Роджером до начала года и никогда по-настоящему не знакомился с ним. Он всегда казался несколько отстранённым в тех немногих случаях, когда Гарри был свидетелем его взаимодействий, и хотя его поведение в последнее время было совершенно отвратительным, Роджер никогда не проявлял себя особенно мстительным или невежественным.
Всё изменилось с его недавними действиями по отношению не только к Гарри, но и к Флёр, которая действительно не заслуживала его презрения. Гарри не знал точно, Роджер просто прятал эту черту своей личности или она возникла недавно, и понятия не имел, в чём была проблема Роджера — хотя он сильно подозревал, что она как-то связана с Флёр, — но его поведение подводило к отсутствию уважения к французской ведьме. Возможно, Роджер чувствовал, что только Флёр, как вейла, всегда с большой охотой и любовью отвечала на любые мужские предложения — если это так, то Гарри испытывал отвращение к его предубеждениям.
Ещё более обескураживающим — для Дамблдора тоже, если хмурое выражение, которое Гарри заметил на его лице, когда он на миг взглянул на него, было каким-то признаком, — был постоянный поток оскорблений, которые Роджер извергал во время их дуэли, или скорее когда он не кричал заклинания. Он определенно не наносил ударов, просто отстаивал своё мнение о Гарри, Флёр и обо всём, что приходило ему в голову, и при этом щеголял с той же самодовольной ухмылкой, с которой начал матч. Гарри очень хотелось стереть её с лица!
— Каково быть на втором месте, Поттер? — Роджер усмехнулся, вызвав сильный ветер, который ударил Гарри. За ветром последовало оглушение и сокрушительное заклинание, которое Гарри аккуратно избежал.
— Я не могу представить то, о чём ты говоришь, — ответил Гарри, посылая в ответ заклятье связанных ног и нескольких заколдованных птиц.
Роджер просто посмеялся над попытками Гарри и развеял чары, прежде чем ответить собственными атаками.
— Я просто подумал, как мне получить вейлу ещё раз.
— Я точно знаю, что произошло между тобой и Флёр, — холодно ответил Гарри. Его ответное оглушение было очень мощным, оно пробило щит Роджера и чуть было не попало в него, когда он уклонился. — К сожалению — для тебя — всё было более чем невинно, чем ты себе представил. Я полностью доверяю Флёр.
Сбивающие с ног заклятье Роджера было нацелено криво и не приблизилось к Гарри. Тот мрачно улыбнулся, зная, что стратегия Роджера вывести противника из себя имела неприятные последствия для него самого. Гарри выстрелил связывающим заклинанием в ухмыляющегося старосту, но промахнулся, когда Роджер ответил:
— Ты хочешь её, Поттер. Вейла и вправду восхитительна. Я могу понять, почему ты спланировал свою помолвку с ней.
— Ты слишком много болтаешь, Дэвис, — прорычал Гарри, послав взрывное заклятье в Роджера, а затем выбросил парализующее и конфундус, которые едва ли задели Роджера.
— Конечно, зная её… репутацию в Шармбатоне, думаю, я тоже не был первым.
Гарри позволил оглушающему всплеску удариться о свой щит, взмахнул палочкой и крикнул:
—Агуаменти!
Однако презрительный смех Роджера сменился беспокойством, когда за заклинанием воды последовало другое быстрое:
—Гласиус!
Струя воды, растёкшаяся вокруг ног Роджера, мгновенно замёрзла под ударом ледяной струи воздуха, и прижала туфли старосты к полу. Роджер отчаянно взмахивал руками, пытаясь сохранить равновесие, одновременно растапливая лёд. Попытка была почти комичной, хотя Гарри не мог смеяться, учитывая гнев, который он испытывал из-за мерзких слов Роджера. Он смог убрать противника и закончить бой почти ленивым:
—Инкарцеро!
Заклинание подействовало на его оппонента, сбив с ног, — за исключением ботинок, которые оставались прилипшими к полу, — и сбросило Роджера головой вниз с платформы, и он рухнул на пол.
— Я же сказал тебе — ты слишком много говоришь, — прохрипел Гарри, когда его рука с палочкой опустилась на бок. Матч длился дольше, чем любой другой, который проводился в тот вечер, — за исключением, возможно, праздника смеха близнецов Уизли — и оставил Гарри совершенно измученным.
Тишина в комнате длилась мгновение, и аплодисменты членов клуба буквально взорвали зал. Гарри уловил лишь краткий намёк на движение, прежде чем на него напали два пятна — одно коричневое, другое светло-русое, — когда оба его ближайших друга вцепились в него с обеих сторон.
— Я знала, что ты справишься, — засмеялась Флёр ему в ухо. Гермиона просто крепко обняла друга.
— Молодец, мистер Поттер! — профессор Флитвик подошёл к ним сквозь шумную толпу. — Я вижу, что Альбус нисколько не преувеличил, когда рассказал мне о вашей доблести. Вы очень хорошо потрудились!
Гарри пригнул голову, его щеки пылали пламенем, и смог только пробормотать, что просто сделал всё, что в его силах. Однако профессор был иного мнения.
— Я считаю, что вы, возможно, слишком скромно оцениваете себя, мистер Поттер. Вы должны научиться принимать похвалу, когда она заслуженная, и с точки зрения ваших дуэльных навыков это, безусловно, оправдано!»
— Я хочу посмотреть, что произойдёт, если Гарри и Флёр сразятся! — воскликнул Рон.
Конечно, это положило начало серии обсуждений среди собравшихся членов клуба, которые постепенно достигли пика шума с почти единодушным выражением волнения по поводу перспективы финальной дуэли между двумя непобеждёнными лидерами клуба.
— Рискую прервать всех присутствующих, — заглушил шум голос директора, — но боюсь, что уже скоро наступит комендантский час, что прервёт бой.
Стоны и протесты прокатились по толпе, но Дамблдор был непреклонен.
— У всех вас будет ещё один шанс стать свидетелями такого зрелища, я уверен».
Когда группа затихла, Гарри заметил Роджера, которого, предположительно, освободил директор. Он стоял позади Дамблдора, склонив голову. Казалось, что бой унизил старосту.
— Хороший бой, Роджер, — сказал Гарри, решив, что так будет лучше. Он протянул руку в знак примирения.
Роджер, однако, не пожал предложенную руку. Его голова резко поднялась, и он впился взглядом в Гарри. Ненависть в его глазах была очевидна для всех. Он выдохнул что-то подозрительно похожее на:
— Тебе повезло! — а затем Роджер повернулся на каблуках и вышел из комнаты, гордо подняв голову.
Гарри пожал плечами, понимая, что Роджер вряд ли простит или забудет свой проигрыш, и решил теперь игнорировать его. Однако он не пропустил многозначительный взгляд директора на профессора чар, после которого Флитвик ещё раз поздравил Гарри, Флёр и Джинни с победой и покинул комнату. Гарри подозревал, что у Роджера будет несколько очень неудобных бесед как с главой факультета, так и с директором на этой неделе.
— Я должен вас всех поблагодарить, — сказал Дамблдор, игнорируя поведение Роджера. — Ваши матчи прошли очень хорошо, и все вы показали проблески своего будущего потенциала. И молодец Гарри и все, кто помогает ему с клубом, — продолжил он, улыбаясь Гарри и его друзьям. — Этот турнир был великолепной идеей, и я уверен, что вы снова воспользуетесь ею в будущем.
Похлопав Гарри по спине, Дамблдор попрощался с предупреждением, чтобы студенты как можно скорее отправились в свои спальни.
Встреча вскоре прервалась, члены клуба разошлись по своим гостиным, звуки возбуждённой болтовни эхом разносились по коридорам старой школы.
Однако основная группа Гарри не сразу распалась с остальными.
— Ты действительно показал Роджеру кое-что, — сказал один из близнецов.
За ним последовал его брат:
— Твоя проделка с его туфлями вдохновила нас.
— Такая же изобретательная шутка, какую мы могли бы придумать.
— У тебя есть потенциал!
Гарри одарил их усмешкой и улыбнулся в ответ на комплименты. Затем он небрежно провёл ногтями по рубашке и протянул руку, словно восхищаясь ими.
— Что я могу сказать? Похоже, что у некоторых из нас это есть, а у других…
— …Как наш уважаемый староста представь, что потенциал у них есть! — закончил Рон под общий смех группы. Некоторые из девушек, однако, закатили глаза, хотя было очевидно, что это просто для галочки и скорее добродушный жест, чем осуждающий.
— Я хотел бы знать, что случилось с Роджером, — сказал Невилл, на что несколько человек согласно кивнули.
Глаза Гарри метнулись к лицу Флёр, и хотя её выражение ничего не выдавало, было что-то в глазах, что также подсказывало чутье, пока он обдумывал о необходимости рассказать друзьям о Роджере, что она решила, что у них будет такой разговор при первой же возможности. Гарри, зная, что Флёр не предавала и никогда не предаст его, не особо беспокоился. Однако ему было любопытно, почему она никогда не поднимала этот вопрос с ним.
— Да ладно тебе, Невилл, это очевидно, — фыркнул один из близнецов.
— Очевидно, как и нос на твоём лице, — вмешался другой.
— Видишь ли, очевидно, что у Роджера тяжёлый случай ревности из-за Гарри, иначе известной как зависть к Мальчику-Который-Выжил.
— У Гарри есть навыки, талант и теперь, — продолжил второй близнец, лукаво взглянув в сторону Флёр, — у него в руках пара Роджера.
— Это, должно быть, тяжело для эго старосты.
— Вы двое когда-нибудь будете серьёзными? — спросила Дафна, закатив глаза.
— Нет.
— Сириус — крестный отец Гарри.
Несколько стонов встретились с каламбуром близнецов, но по идентичным ухмылкам было очевидно, что общая реакция их нисколько не смутила.
— Они не совсем смешные, — сказала Трейси, лукаво взглянув на близнецов, — но они могут быть правы.
— Хэй! — закричали близнецы в унисон. — Я хочу, чтобы вы знали, что мы очень забавные!
— Это он сказал, — ответил другой, указывая на своего брата.
— Хорошо, вы, двое, — предупредил Гарри, сдерживая ухмылку. — Замолчите уже.
Он вернулся к явно не раскаявшимся близнецов и ответил:
— Я просто надеюсь, что Роджер сдастся после сегодняшнего вечера».
— Кто хочет поспорить, что он не вернётся в клуб? — с усмешкой спросил Рон.
— Я бы не стал принимать эту ставку, — произнёс Невилл.
— Я бы сказала, что у старосты будет разговор с директором, — высказала мнение Дафна. — То, как на него смотрели Флитвик и Дамблдор, наводило на мысль, что они недовольны тем, как он действовал сегодня вечером.
Гарри только покачал головой.
— Меня это не особо волнует. Я просто хочу, чтобы он отступил; Роджер отвлекает всех.
Вокруг раздался шёпот согласия. Вскоре после этого группа распалась и разошлась по гостиным — в конце концов, быстро приближался комендантский час. К сожалению, как только они вышли из Выручай-Комнаты, их поджидала иная неприятность.
Гарри болтал с Гермионой и Роном, в то время как Флёр — которая ещё не выпустила его руку — шла с другой стороны, когда он был удивлён голосом, обратившимся к нему:
— Поттер!
Гарри узнал бы этот голос где угодно. Он повернулся и посмотрел на отпрыска Малфоев, позволяя ничего не выражающей маске, которую он обычно носил, когда имел дело со слизеринцем — по крайней мере, когда он не презирал существование мерзавца и не сердился на его постоянную травлю — появиться на его лице. Малфой почти не отличался своим обычным выражением презрения и неприязни, хотя оно было настолько укоренившимся в нём, что Гарри сомневался, что оно когда-нибудь полностью исчезнет. Скорее, он относился к Гарри в нехарактерно серьёзной манере, которую Гарри обычно не ассоциировал с Малфоем.
— Малфой, — нейтрально ответил Гарри, решив, что, раз слизеринец вежливый, он отреагирует аналогичным образом. Краем глаза он заметил, что Дафна и Трейси — единственные двое слизеринцев, которые остались после того, как большая часть клуба разъехалась по домам, — остановились, чтобы посмотреть на противостояние. — Что я могу сделать для тебя?
Гримаса промелькнула на лице Малфоя, как будто он собирался сделать что-то неприятное, что имело какое-то отношение к Гарри.
— Я слышал, у тебя есть клуб.
— Новости распространяются быстро, — сказал Гарри Гермионе. — Жаба уходит, потребность в секретности отпадает, и внезапно новости разносятся по всей школе.
Гермиона ничего не ответила. Она просто кивнула и уставилась на Малфоя, словно пытаясь понять, чего он хочет.
Малфой, к его чести, взглянул на Гермиону и, казалось, решил также промолчать. Гарри, который почти слышал всё, что мог предложить слизеринец, буквально представил, что он хотел сказать. Это вызвало у него подозрение; это не было нормальным поведением Малфоя.
— Что ж, я присоединюсь к твоему клубу, — продолжил слизеринец. — Вы ведь встречаетесь только по средам вечером, верно?
Если бы Малфой внезапно объявил о своём намерении отказаться от своей магии, пожертвовать состояние своего отца на благотворительность маглов и объявить о своей помолвке с домашним эльфом своей семьи, Гарри не был бы ошеломлён также, как сейчас.
«Если у его отца всё ещё есть домашний эльф», — подумал Гарри, подавляя хихиканье.
— Ты хочешь вступить в наш клуб, — медленно повторил Гарри, чтобы убедиться, что он правильно расслышал Малфоя.
— Я думаю, ты страдаешь от потери слуха, — усмехнулся Малфой. — Я не хочу вступать в ваш клуб; я вступаю в ваш клубу. Во сколько вы встречаетесь?
Пока Гарри проигнорировал его утверждение.
— Позволь мне уточнить: ты действительно хочешь вступить в клуб, которым управляет полукровка и обучает кучку предателей крови и тех, кого ты считаешь нижестоящими?
— Ты почти что признался сам себе, — протянул Малфой. — Рад видеть, что ты начинаешь понимать своё собственное положение в жизни. Единственное, в чём ты ошибся, — это то, что я хотел присоединиться. Это школьный клуб — я присоединюсь к нему, если захочу.
Казалось, он самодовольно относился к тому, что считал своим правом делать всё, что хочет, но Гарри всё равно проигнорировал его утверждение.
— Почему?
— Это школьный клуб, Поттер, — сказал Малфой тоном, предполагающим, что Гарри был психически неполноценным. — Я имею право присоединиться, если захочу.
— Нет, я имею в виду, почему ты хочешь присоединиться? — нетерпеливо уточнил Гарри. — Учитывая то, что ты думаешь обо всех нас, я предполагаю, что ты думаешь, что знаешь чары лучше и можешь научить нас кое-чему.
— Да, наверное, смогу.
— Разве неудивительно, как люди бахвалятся и выставляют себя напоказ, не понимая, насколько они невежественны на самом деле? — сказал Рон сценическим шёпотом.
Хотя Малфой сердито посмотрел на самого младшего Уизли, он легкомысленно поднял нос и многозначительно сосредоточился на Гарри.
— Наш профессор по ЗОТИ оставлял желать лучшего. Хотя я в высшей степени уверен в своих силах, я считаю, что практика пошла бы мне на пользу. По крайней мере, вы должны заставить меня хорошо выглядеть.
Вокруг них раздалось фырканье и смешки, но Гарри сосредоточил своё внимание на слизеринце и обдумал ситуацию. Малфой определённо не был в восторге от вступления в клуб — он изображал это как неизбежное из-за своего предполагаемого «права» делать всё, что он хотел. Но было ясно, что просто разговаривать с Гарри без обычных оскорблений ему не нравилось. Вопрос заключался в том, почему он вообще хотел присоединиться — Малфой, которого Гарри знал, отверг бы всё это как напрасную трату для кого-то столь же очевидно превосходящего, как он. Хуже того, им управляла кучка наглых гриффиндорцев. Нет, в этом было нечто большее, чем просто желание наверстать упущенное в своей работе, и у Гарри было скрытое подозрение, что он знал, кто за этим стоит. Тем не менее, это не изменило того факта, что он не будет учить своего худшего преследователя, как одержать верх.
— Ну и когда вы встречаетесь? — потребовал ответа Малфой.
— Нет, — холодно ответил Гарри.
Слизеринец растерянно посмотрел на него.
— Что ты имеешь в виду под «нет»? Вы больше не встречаетесь? Ты уже научил их всему из своего хвалёного репертуара? Вы теперь все эксперты, которым нет нужды практиковаться? Существа вроде вас не смогли бы ничего сделать правильно.
Малфой был абсолютно предсказуемым. Если сомневаешься, вернись к привычным оскорблениям и браваде. Гарри решил, что не собирается попадаться на эту удочку и вступать в жаркий спор с врагом — это бесполезно.
— Я имел в виду нет, ты не можешь вступить в клуб.
— Что ты имеешь в виду, я не могу присоединиться? — спросил Малфой, недоуменно нахмурив брови.
— Я не знаю, как я могу прояснить это, — сказал Гарри. — Я руковожу клубом и решаю, кто присоединится, а кто нет, и я говорю тебе, что тебе не рады. На самом деле, я считаю, что ты чуть ли не последний человек, которому я когда-либо позволю вступить в клуб. Сам Мордред* был бы лучше тебя. Есть ли ещё что-нибудь, что ты хотел, или мы можем вернуться в наши общие спальни?
— Возможно, ты не знаком с правилами этой школы, будучи полукровкой, — провозгласил Драко, как будто объяснял какому-то непокорному и особенно тупому ребёнку что-то. — Конечно, взросление среди маглов тоже идёт не в твою пользу. Дело в том, что ты не имеешь права запрещать мне вступать в твой маленький клуб. Все клубы в Хогвартсе открыты для всех студентов.
— И, возможно, ты знаешь меньше, чем думаешь, — возразил Гарри. — Как обычно, ты берёшь неверную и неполную информацию и пытаешься прорваться через запугивание. Фактически, все клубы открыты для каждого ученика, если директор одобрит создание клуба только по приглашениям. Дамблдор одобрил, и это мой клуб, и, нет, ты не можешь присоединиться.
— Нет такого правила! — Малфой, как и ожидалось, был взволнован и отступил от своей типичной раздражительности, чтобы добиться своего. Его попытка обрести прежнее самообладание теперь потерпело крах.
— Конечно, есть. Если ты мне не веришь, можешь пойти к профессору Дамблдору.
Малфой фыркнул, ведь ему нечего было на это сказать, и Гарри почувствовал, что не ожидал отпора и не был полностью уверен, как справиться с этим. Скорее всего, Малфою никогда в жизни не говорили «нет», и он даже не принимал во внимание все случаи, когда его родители наполняли его голову преувеличенными впечатлениями о собственном превосходстве. Малфой усвоил ценный урок, хотя Гарри сомневался, что так оно и было.
— Послушай, Малфой, я пригласил в клуб только тех, кому, как я знаю, могу доверять, а ты определённо не вписываешься в этот шаблон.
— Но ты пригласил Гринграсс, Дэвиса и других слизеринцев, — взорвался Малфой. — Ты пытаешься сказать мне, что доверяешь им?
— Я не собираюсь оправдывать как-либо своих людей, — ответил Гарри. — Я уже спрашивал тебя, но ты не ответил; почему ты всё равно хочешь присоединиться?
— Имеет ли значение, почему я хочу присоединиться?
Гарри раздражённо вскинул руки вверх.
— Ты это серьёзно?
— Это зависит от обстоятельств, — саркастически ответил Рон на его риторический вопрос. — Он настоящий мерзавец, если ты это имеешь в виду.
— Тебя никто не спрашивал, Уизли, — отрезал Драко. — Если бы я хотел узнать мнение о благотворительных делах, я бы пожертвовал несколько кнатов в ваш фонд социального обеспечения.
— Смотри, Малфой… — начал Рон, шагнув вперёд и угрожающе сжал кулаки.
Но Гарри не собирался позволять этому перерасти в физическую ссору.
— Конечно, имеет значение, Малфой, — громко сказал он, жестом показывая Рону, чтобы тот встал. — Твоё постоянное тявканье о собственном превосходстве и поддержка твоего тупого лорда-придурка ставит тебя за противоположную сторону баррикады. Вот почему я не стану тебя тренировать.
Хотя Малфой, похоже, не смог найти на это ответа, Гарри решил немного посмеяться с него.
— Вот что я тебе скажу, — сказал он, — я расскажу тебе историю.
— Зачем мне слушать твою историю, Шрамоголовый? — потребовал ответа Малфой.
— Потому что это касается тебя, мерзавец, — отрезал Гарри в ответ. Он задумался на мгновение, прежде чем принять голос сказочника. Это был шанс поставить мерзавца в неловкое положение без каких-либо последствий, и Гарри не собирался упускать возможность. — Видишь ли, Малфой, однажды был молодой человек, который ходил в школу в отдалённом районе. Он был действительно популярным парнем, хорошо учился, имел великолепную девушку и тому подобное.
— Я предупреждаю тебя, Поттер… — сказал Малфой, явно пытаясь запугать.
Гарри проигнорировал его.
— Но не всё было радужно для нашего героя, — продолжил он. — У него были обычные подростковые заботы, не говоря уже о безумной мании величия, преследовавшей его голову. Но он также был вынужден мириться с мерзавцем, который считал своей миссией в жизни делать всё возможное, чтобы жизнь героя была несчастной.
— Поттер! — воскликнул Малфой.
— В самом деле, Драко, старый приятель, ты слишком много болтаешь, — протянул Гарри. — Теперь, где я остановился? — он взглянул вверх на мгновение, как будто глубоко задумавшись, прежде чем снова повернуться к отпрыску Малфоев, который к этому времени был почти багровым от негодования, и продолжил говорить: — Видишь ли, хотя эти двое ни в малейшей степени не ладили, и между ними никогда не было даже намёка на перемирие, однажды мерзавец попросил героя помочь ему улучшить свои навыки. Герой, будучи слишком доверчивым и надеясь, что его заклятый враг, наконец, преодолеет свою обиду, согласился и приступил к обучению мерзавца, пока он не приобрёл некоторое подобие компетентности. Ты слушаешь меня, Малфой? — с ухмылкой спросил Гарри.
— Есть ли смысл в этой многословной чуши?
— Конечно! — воскликнул Гарри. — Я как раз подходил к этому. Потому что, как видишь, после того, как герой обучил своего врага лучше себя, мерзавец попытался использовать это знание, чтобы ударить его ножом в спину.
Гарри ухмыльнулся, смотря, как Малфой позеленел, и лукаво продолжил:
— Конечно, мерзавец был побеждён, поскольку герой, хоть и доверчивый, но не был совсем глупым, и не научил мерзавца всему, что знал. Тем не менее, было несколько глупо предполагать, что мерзавец может измениться, поскольку он снова и снова доказывал, что он фанатичный урод без искупительных качеств.
К этому времени все друзья Гарри улыбались, и над очевидной и возмутительной историей было слышно немало хихиканья. С одной стороны, он знал, что то, что он делает, было нечестно, но с другой, Гарри был счастлив, наконец, получить хоть какую-то расплату за все те времена, когда Малфой делал его жизнь несчастной.
Хотя Малфой был явно в ярости, Гарри подозревал, что единственной причиной, по которой он к настоящему времени не выхватил свою палочку, было то, что он один против Гарри и всех его друзей. В следующие несколько дней ему придётся быть особенно осторожным, так как Малфой не откажется от того, чтобы попытаться проклясть его, когда Гарри не будет этого ожидать. К счастью, Гарри привык ожидать подлянки в любое время — особенно когда слизеринец думал, что Гарри ничего не знает, — поэтому он привык внимательно следить за слизеринцем.
— Ты закончил? — зарычал Малфой.
— На самом деле, Малфой, я знал, что ты идиот, но не знал, что ты настолько тупой. Я проясню, чтобы даже такой инбредный тупица, как ты, мог понять — я не собираюсь учить тебя, как побеждать меня, хотя мы с тобой оба знаем, что ты никогда не сможешь сравниться со мной.
— Мой отец узнает об этом, — пригрозил Малфой, повторяя часто используемую фразу. Фактически, это был первый раз, когда Гарри услышал это от Малфоя в этом семестре.
— Я рассчитываю на это, — ответил он. — Я почти уверен, что «дорогой папа» тебя подтолкнул к этому, и я знаю, что Счастливая Люси никогда не вытирает себе задницу без явного разрешения Лорда Дураков и его инструкций о том, как именно это делать.
— Ты заплатишь за это, Поттер! — пригрозил Малфой.
— Точно так же, как я платил все остальные разы, когда ты высказывал эту угрозу, — снисходительно ответил Гарри. — А теперь, почему бы тебе не разозлиться и снова не поцеловать Волди в задницу? Если я ещё раз так долго буду говорить со всеми вами, мне захочется отбелить себе мозги.
Малфой бросил на него испепеляющий взгляд, прежде чем повернулся и в раздражении ушёл прочь. Гарри наблюдал за ним, чтобы убедиться, что он не совершит глупостей, прежде чем продолжить прогулку со своими друзьями, большинство из которых поздравили его с тем, что он избавился от ненавистного слизеринца.
Гермиона, однако, бросила на друга обеспокоенный взгляд, прежде чем заговорить:
— Гарри, м-м-м… тебе обязательно так его заводить?
— Наверное, нет, — признал Гарри. — Но это было довольно приятно.
— Приятно это или нет, но на самом деле это не очень хорошо, — добавила Флёр. — Ты просто опускаешься до его уровня.
Вздохнув, Гарри кивнул и согласился, что они, вероятно, правы. Только за последние несколько месяцев он приобрёл определенную уверенность в том, что начал таким образом давить на Малфоя. Неудивительно, что доведение Малфоя до точки кипения было в высшей степени приятным занятием, но также не стоит увлекаться игрой в Малфоя.
— Полагаю, ты права. Думаю, я просто позволил себе увлечься — он был мерзавцем все время, пока я находился в Хогвартсе, и иногда приятно получить небольшую расплату.
— Гарри, — сказала Флёр мягко, но нежно, — я знаю, что он был занозой в течение многих лет, и я знаю, что ты имеешь полное право дать ему попробовать ощутить его методы на себе, но я не думаю, что тебе стоит опускаться до его уровня.
— Ой, это значит, что больше не надо напоминать Малфою о матче по квиддичу? — игриво спросил один из близнецов.
— Да! — сказала Гермиона. — Они этого заслуживают, но вы не должны унижаться и вести себя так же.
— Иногда ты получаешь удовольствие от таких вещей, Гермиона, — проворчал Рон.
— Но она права, — вторила Джинни. — В конце концов, мы хорошие парни.
— Хорошо, плохо — это просто слова, — с усмешкой ответил Гарри. — Я предпочитаю «мы» и «они». Это очень ясно и не смешивает мораль в данной ситуации.
Группа рассмеялась над словами Гарри, прежде чем разойтись на вечер, каждый факультет разделился на свою группу и двинулся обратно к своим гостиным. Что касается Гарри, то он провёл обратный путь в гостиную в размышлении о том, что сказали Гермиона и Флёр. Да, Малфой это заслужил, и да, временами это было весело, но Гарри должен был признать, что в последнее время он начал вести себя в стиле Малфоя, и это никогда не было частью его личности. И, вероятно, каждое его слово дойдёт до Волан-Де-Морта.
Если подумать, — с ухмылкой признался себе Гарри, — Малфой вряд ли расскажет всю ссору, поскольку она, несомненно, представит себя в менее чем благоприятном свете и его отцу, и его хозяину. И если и была одна вещь, которую светловолосый Хорёк не мог переварить, так это мысль о том, что его образ получил удар в лицо. Нет, Малфой, скорее всего, не скажет им ничего, кроме того факта, что он получил отказ.
Примечания:
*Мордред - рыцарь Круглого стола, один из главных отрицательных персонажей легенд о Короле Артуре.