***
— Что это всё это значит? — прошипела Гермиона. Они прибыли в Три метлы и сели за одним из столов, и, когда Гарри ушёл в мужской туалет, Гермиона наконец получила возможность спросить, что Флёр сделала с цветами. Это не может быть идея Гарри. В конце концов, он не додумался бы из-за своей невежественности. Подняв бровь, Флёр раздражающе мягким тоном ответила: — Что «что всё это значит»? — Цветы, — пробормотала Гермиона, тщетно жестикулируя. Ей очень нравилась Флёр — они были близки почти до такой степени, что делились всем, — но одной из черт подруги, которая бесила Гермиону, была её склонность невинно хлопать глазами, а иногда и совершенно глупо вести себя, когда она не хотела о чём-то говорить или знала, что она сделала что-то, что не понравилось бы Гермионе. — Что, ты не любишь цветы? Гермиона впилась взглядом, поражаясь её умышленной тупости. — Ты знаешь, о чём я говорю, Флёр. Ты пытаешься подтолкнуть Гарри ко мне? — Возможно, тебя нужно немного подтолкнуть. — Пожалуйста, не делай этого, Флёр, — умоляла Гермиона. — Мне нужно понять всё самостоятельно, и этого никогда не произойдёт, если ты вмешаешься. Флёр вздохнула и криво улыбнулась. — Я больше не буду, Гермиона. Я знаю, что для тебя это сложно. Часть меня надеется, что ты справишься с этим, но я знаю, что тебе нужно время. Цветы действительно простая формальность, ты же знаешь, что от них не будет никакого вреда. В этот момент Гарри вернулся к столу, а остальные их друзья уже начали заходить в паб, так что Гермионе пришлось удовлетвориться полученным ответом. Однако она не переставала следить за своим другом, пытаясь словить любой неподобающий жест. До сих пор Флёр очень уважительно относилась к тому, что Гермионе необходимо решить проблему самостоятельно, и не настаивала на этом. Она предположила, что предложение корсажа было тем, что сказала Флёр, но Гермиона не могла не предположить, что это было мотивировано — пусть даже неосознанно — желанием побудить Гарри увидеть Гермиону такой, какая она есть — девушкой, а не просто лучшим другом. Пока что Гарри, казалось, не догадывался о возможных скрытых мотивах, которые вполне устраивали Гермиону. Она не позволила бы заставить себя принять решение, пока не была готова. И, честно говоря, Гермиона недоумевала, почему Флёр так решила создать эту дилемму. В конце концов, она могла бы держать Гарри при себе, без надобности навязывать ему вторую жену. По большей части она казалась счастливой, но были времена, когда Флёр немного ослабляла бдительность, и Гермиона не могла быть настолько уверена, что действительно та этого хотела. Она никогда не была откровенна и отмахивалась от любых предложений, что им следует действовать медленнее, но это не означало, что она была полностью этим довольна. Но, похоже, она решила, что Гермиона станет ещё одной женой, и решительно добивалась этого. Ещё один неловкий момент — для Гермионы в частности — случился рано утром. Хотя по воскресеньям почта почти не приходила, большинство семей обычно писали своим подопечным по выходным и отправляли письмо таким образом, чтобы оно пришло в понедельник, и в то утро Флёр получила короткое письмо от своего отца. Гермиона смотрела, как она открыла его, с интересом отмечая улыбку и растущее возбуждение. Вот только Гермиона даже не подозревала, что письмо имеет к ней какое-то отношение, пока Флёр не повернулась к ней. — Мои родители хотели бы пригласить тебя и твою семью в Замок Делакур на Рождество, — сказала она, и её волнение вышло с игристым оттенком, чего Гермиона редко видела в старшей девочке. Поражённая Гермиона несколько мгновений ничего не говорила, хотя и ловила странные взгляды Рона и Джинни. Она сразу поняла — в прошлом у Уизли был Гарри на Рождество, и даже при знании, что он проведёт его с Флёр и её семьёй в этом году, они, вероятно, немного шокированы, что не увидят его в этот день. — Ты уверена? — она наконец ответила. Гермиона не решалась согласиться, зная, что Гарри всё ещё нужно время с Флёр и её семьёй — время, чтобы познакомиться с ними и почувствовать себя с ними более комфортно. Гермиона просто помешает этому делу. — Совершенно верно, Гермиона. Моим родителям очень нравятся твои родители, и мы все были бы очень счастливы, если бы ты присоединилась к нам. — Тебе стоит пойти, Гермиона, — встрял Рон. Гермионе манера речи показалась поразительной и удивительной — она не знала, что он может так говорить. Рон, однако, не заметил её колебаний. — Ты никогда раньше не проводила Рождество с Гарри — ну, кроме прошлого года, а тогда мы все были озабочены балом и всем, что с ним связано. Гарри сразу же поддержал план, а Гермиона улыбнулась ему и Рону, при этом чувствуя стыд. Она почти ожидала, что Рон разразится одной из своих ревнивых шуток о том, что её пригласили провести каникулы с Гарри, но он этого не сделал. Она не приняла во внимание тот факт, что Рон заметно улучшился за последние несколько месяцев; она решила добиться большего успеха в будущем. — Но разве ты не хочешь, чтобы Гарри остался один на праздники? — спросила Гермиона в последней безуспешной попытке. — В конце концов, он присоединяется к твоей семье. — На самом деле я думаю, что правильнее сказать, что я присоединяюсь к его семье, — смеясь, ответила Флёр. — Но мы с Гарри прошли долгий путь, — продолжила она, направляя улыбку на Гарри и беря его руку в свою. — Я думаю, мы сможем отвлечься от тебя в случае чего. Сделав вид оскорбления, Гермиона посмотрела на подругу в ответ. — В таком случае, я не понимаю, как я могу не служить вам… отвлечением. За столом эхом разнёсся смех, и Гермиона ухмыльнулась теперь уже покладистой Флёр. — Мне придётся спросить у родителей. — Конечно, — любезно ответила Флёр. — Я рад, что ты обдумаешь это, Гермиона, — сказал Гарри с тёплой улыбкой, и Гермиона внезапно почувствовала, как бабочки снова затрепетали у неё в животе. Гарри никогда не осознавал разрушительного воздействия его улыбок на половину девочек в Хогвартсе, и уж тем более на неё. Если бы он осознавал, Гермиона была уверена, что её друг вообще перестанет улыбаться, невзлюбив внимание ещё сильнее. Более того, она очень боялась, что, если он когда-нибудь узнает, как его улыбки повлияли на неё, Гермиона не переживёт этот опыт. Она всё же решилась. Через несколько дней Гермиона получила ответ от родителей — от надёжной Букли, услуги которой Гарри предложил для выполнения этой задачи. Её родители ответили, что будут рады принять их приглашение. И Гермиона обнаружила, что она не могла не предвидеть этого с нетерпением; Рождество, проведённое в компании её родителей, её лучшего друга и ближайшей подруги. Что может быть лучше?***
Святочный бал был в самом разгаре и длился несколько часов, когда Гарри опустился на один из стульев, благодарный за передышку. В тот вечер он танцевал почти каждый танец, почти со всеми своими друзьями, и сам удивился, безмерно наслаждаясь праздником. Учитывая его опыт на последнем балу, на котором он присутствовал, Гарри мог подумать, что неудачно проведёт время, но, очевидно, иметь право выбора своего партнёра, а не принимать его из отчаяния, тоскуя по другой девушке, и тот факт, что теперь он не был в центре внимания, творил чудеса с его удовольствием. Гермиона и Флёр, с которыми он провёл большую часть бала, только что пошли освежиться, и Гарри был счастлив передышке, которая позволила ему отдохнуть несколько минут. — Вы только посмотрите, кто соизволил присоединиться к нам, простым смертным, — добродушно усмехнулся Рон. Группа друзей заняла пару столиков в стороне и сидела там всякий раз, когда они не занимались танцами. Помимо Рона присутствовал ещё один из близнецов — его вторая половина была где-то на танцполе, — а также Трейси, Джинни, Сьюзен и некоторые другие члены клуба тоже сидели за соседними столиками. — Я не знал, что ты танцевальная машина, Гарри, — продолжил Рон поддразнивающим тоном. — Не думаю, что ты просидел здесь всю ночь. — Посидел не очень много, — согласился Гарри, чувствуя себя вялым и добродушным в компании своих друзей. — Кажется, сегодня я был очень востребован. Трейси фыркнула. — Когда ты так говоришь, становится неудивительно, что большинство на моём факультете думают, что ты ходишь по головам. Подняв стакан в знак приветствия, Гарри отхлебнул и поставил его на стол. — Это потому, что большая часть твоего факультета никогда не пыталась подойти ближе. Я на самом деле довольно приятный и довольно удалый, когда меня узнают лучше. Ещё одно громкое фырканье и закатывание глаз — вот и всё, что ожидал Гарри. Он вскинул брови и усмехнулся Трейси, отметив тот факт, что, когда она действительно тратила время и усилия, чтобы что-то сделать со своей внешностью, на неё было довольно приятно смотреть. Он подозревал, что она не особо заботилась о том, чтобы доставить удовольствие другим, хотя отчасти её сдержанность могла быть связана с тем, что она знала, что никогда не сможет сравниться со своим ближайшим другом по внешнему виду — Дафна, в конце концов, была очень красивой девушкой. На самом деле, подумал Гарри со смешком, он был не единственным, кто заметил красивую слизеринку. Рон с первого взгляда на неё в тот вечер казался поражённым и едва мог отвести от неё взгляд. Как и следовало ожидать, Дафна отвергла попытки Рона «познакомиться поближе», хотя Гарри не упустил её скрытую улыбку, вызванную тем, что она произвела впечатление на мальчика. В тот вечер они танцевали пару раз, но если бы Гарри был человеком, делающим ставки, он бы поспорил, что между ними не будет никаких романов. Дафна была довольно рафинированной девочкой и Рон, в то время добившийся, безусловно, прогресса, был всё ещё груб. «Скорее всего, так будет всегда», — нежно подумал Гарри. — Твоё синее видение возвращается, — заговорил близнец за столом, прервав задумчивость Гарри. Он поднял глаза и увидел Гермиону и Флёр, пробивающихся к нему по краям зала. Гарри ещё раз был поражен тем, насколько они хороши, и вспомнил о своей реакции, когда впервые увидел их.***
Гарри ждал в гостиной Гриффиндора, немного потягивая воротник рубашки. Он не знал, как одежда, которую люди носили веками, могла быть такой неудобной, а с чёрным галстуком-бабочкой, который оказался незаменимым аксессуаром к костюму, он казался ещё более неудобным и тесным. Костюм был похож на тот, что был в прошлом году, но из более тонкого материала и лучшего покроя. Гарри остановился на чёрных брюках и чёрном пиджаке, поверх была накинута длинная волшебная накидка. Единственным предметом его одежды, кроме рубашки, которая не была чёрной, являлся элегантный королевский синий жилет, — предмет, на котором настаивала Флёр. Она сказала Гарри, что это подойдёт к её бальному платью, и Гарри не собирался спорить со своей невестой. Рон ждал вместе с ним, к счастью, одетый в собственный чёрный костюм, а не в ужасный старый, который был у него в прошлом году, как и остальные из его группы друзей. Или, по крайней мере, мальчики были так одеты — девочки ещё не сочли нужным присоединиться к ним; из-за, подумал Гарри, огромных усилий, которые они, похоже, приложили при подготовке. Также он про себя порадовался, хоть никогда не говорил этого ни одной из своих знакомых девушек, что именно представительницы прекрасного пола вынуждены мириться с такими вещами как макияж и тому подобное. Это не только сделало их ещё приятнее на вид, но и означало, что ему не приходилось иметь дело с этим самому. Они ждали какое-то время, развалившись на стульях в общей гостиной и разговаривая между собой, когда Невилл (на которого Гарри смотрел украдкой) становился всё более нетерпеливым и внезапно встал со стула. — Я собираюсь пойти в гостиную Когтеврана и встретиться с Луной. Увидимся в холле. Несмотря на то, что он проговорил своё заявление с достоверным хладнокровием, Невилл определённо не мог пропустить хихиканье и понимающие взгляды, которые были обращены на него, когда он выходил из комнаты. Застенчивый гриффиндорец становился всё более уверенным, и его интерес к взбалмошенной когтевранке не остался незамеченным. Шум на лестнице привлёк внимание Гарри. Он поднял глаза и увидел, что Анджелина спускается в гостиную, а за ней следуют Алисия и Кэти. Все они выглядели элегантно в своих платьях и действительно были очень хорошенькими. Гарри, однако, не мог подавить чувство разочарования по поводу того, что это была не Флёр. Анджелина, видимо заметив его реакцию, весело ему улыбнулась. — Не волнуйся, Гарри; она почти готова. — Может, мы останемся здесь и посмотрим, как его глаза выпадут из глазниц, когда она спустится? — спросила Кэти сценическим шёпотом. Спиннет встретила комментарий Кэти, и Гарри строго посмотрел на неё, что, конечно же, не помогло подавить её веселье. — Конечно, — произнесла Алисия между хихиканьем. — Я бы не стала пропускать такое зрелище. В течение следующих нескольких мгновений по лестнице спустились ещё больше девочек-гриффиндорок, и хотя все они выглядели потрясающе, Гарри смотрел только на одну девушку. Всего несколько мгновений спустя она спустилась в гостиную. Хотя Гарри знал, что будет изумлён, на самом деле он почти онемел от страха от того, насколько чудесно Флёр выглядела. Если в прошлом году она была красива в своем серебряном платье, то в этом году Флёр просто захватывала дух в своём небесно-голубом наряде, цвет коего идеально оттенял её светлую кожу и распущенные светлые волосы. Платье было скромным, хотя и немного дерзким, так как у него была только одна лямка на левом плече, плотно облегающая её бюст. Наряд был собран на талии и волнами складывался вокруг её ног. Платье было подчёркнуто накидкой того же оттенка, что и жилет Гарри, накинутой на её плечи. Её волосы были собраны в сложную кучу на макушке, а серьги в ушах звенели, когда Флёр двигалась. Одним словом, она была красива. А потом она отступила в сторону, Гермиона спустилась вниз, и Гарри почувствовал, как весь воздух снова покинул его лёгкие. Прошедший год роста и зрелости сотворил с Гермионой чудеса. В прошлом году она хорошо выглядела в своём голубом платье; в этом году она была потрясающей. Платье было более тёмного оттенка, чем в прошлом году, ближе к тёмно-синему. Оно было вырезано в стиле ампир, с талией чуть ниже груди, откуда ткань прямыми волнами струилась на её тело, свисая до щиколоток и переливаясь на свету. Вместо того, чтобы уложить волосы, как в прошлом году, Гермиона собрала их в узел у основания шеи и позволила им свободно спадать по спине. Она выглядела очаровательно, и, как рассеянно заметил Гарри, её платье тоже прекрасно дополняло его жилет. — О, Флёр, я думаю, ты сломала его, — тихо произнесла Гермиона, когда они подошли к нему. Они были достаточно близко, и Гарри не подумал, что остальная часть комнаты подслушала её комментарий, хотя слышал хихиканье. — Мы сломали его, — ответила Флёр с явным самодовольством. Гермиона шлёпнула Флёр с притворным неудовольствием, прежде чем повернулась к Гарри и встретилась с ним взглядом. Хоть у него сложилось впечатление, что Флёр хотела, чтобы он заметил их обеих, и Гарри нисколько не отпугнуло его восхищение Гермионой, в дополнение к ней самой, сейчас не время думать о таких вещах. Действительно, любая рациональная мысль казалась ему в данный момент недоступной, поглощённой блеском двух ослепительных волшебниц, стоявших перед ним. Гарри двигался бессознательно, он шагнул вперёд и, взяв руки Флёр в свои, наклонился и поцеловал её, почти шокируя себя в процессе. Старый Гарри никогда бы не был столь откровенным и открытым. — Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая, — сказал он, коснувшись её ладони губами. — Ты будешь самой красивой девушкой на балу. Гарри не думал, что самонадеянная и самоуверенная Флёр умеет краснеть, но её щёки и шея немедленно расцвели, и она застенчиво ответила ему взглядом и пробормотала слова благодарности. Гарри оставалось гадать, как далеко распространился её румянец. Затем он сразу же мысленно покачал головой, чтобы освободиться от этой случайной мысли, и ответил ей улыбкой, отметив про себя, что независимо от его реакции или чувств, она была замечательной девушкой, которая заслуживала его уважения, и думать таким образом было не в его духе и в любом случае неуважительно. По крайней мере, на данном этапе их отношений… Затем Гарри повернулся к Гермионе, которая с удовольствием наблюдала за их выступлением, и потянул её вперёд, чтобы поцеловать в щёку. — Я поражён, насколько ты становишься красивее с каждым годом, Гермиона. Словно по сигналу щёки Гермионы тут же совпали по красноте с щеками Флёр. И хотя она, похоже, не могла ответить, её блестящая улыбка более чем компенсировала это. Обернувшись, Гарри схватил две коробки, стоявшие рядом с ним на стуле, при этом слыша шёпот других учеников в комнате. Такие комментарии, как «Как романтично!» или: «Когда наш Гарри стал таким очаровательным?» эхом отдавалось в его ушах. Но, пускай обычно он не хотел быть в центре внимания, Гарри решил, что в данный момент ему просто всё равно. Он вытащил корсажи, благодарный за добрую ведьму в магазине, которая наложила на них защитные чары, чтобы они оставались свежими, и надел один на запястье Флёр, а другой — на Гермиону. Затем он отложил коробки в сторону и, улыбаясь девочкам, протянул каждой по одной руке и спросил: — Можем мы? Они вышли из комнаты и со своими друзьями на буксире спустились по лестнице к Большому Залу. Гарри использовал это время, чтобы очистить голову от возникшей путаницы и попытаться вести себя более уверенно. В конце концов, не следует появляться в зале как слюнявый бабуин. Они почти прибыли, когда Рон бочком подошёл к нему, и Гермиона отступила, чтобы поговорить с Джинни. — Эй, Гарри, что за цветы? — Это маггловская традиция, — ответил Гарри. — В большинстве случаев при признании парень даёт своей девушке корсаж, который она надевает. Цветы также могут иметь особое значение. — Тогда почему ты взял один для Гермионы? — тон Рона был несколько подозрительным, но Гарри, не желая больше думать об этом, отрезал его ответом, который они с Флёр обсуждали в цветочном магазине: — Она всегда была моим самым преданным сторонником, Рон. Я подарил ей его в благодарность за её дружбу и помощь. Хотя брови Рона нахмурились, он тут же кивнул и улыбнулся Гарри. — Ну, тогда всё в порядке, я думаю. Преувеличенно и с определённым уровнем удовлетворения от возможности щёлкнуть друга по носу, Гарри хлопнул Рона по спине. — Извини, Рон, я не думал, что ты оценишь цветы. В противном случае я бы купил их и для тебя. Ответного взгляда Рона было достаточно, чтобы Флёр и Гарри рассмеялись. Он ушёл от них, изображая оскорбленный вид, и воскликнул: — Мерлин! У этого парня есть симпатичная девушка, и он внезапно думает, что он комик.***
Улыбаясь про себя, Гарри встал и поздоровался с двумя девушками, осмелившись наклониться и поцеловать каждую из рук, среди вздохов и хихиканья соседних девушек. Они обе сели за стол, и группа начала болтать промеж собой, в то время как Гарри огляделся вокруг, впитывая виды и звуки своего второго Святочного бала. Сцена в Большом Зале была похожая, но немного отличалась от прошлогодней. Тема всё ещё была сосредоточена на зиме, а ледяные украшения и падающий снег преобладали здесь, но во всём зале был больше намёк на красный и зелёный цвета. В частности, деревья были украшены ярко сверкающими красными гирляндами и голубыми волшебными огоньками, а сосульки и снежинки мерцали явно красно-зеленоватым оттенком. Всё это было сделано в сдержанной манере, но это было сделано для того, чтобы комната была светлее и теплее — прошлой зимой было явно холодно, хоть и красиво. Гарри задумался, были ли цвета олицетворением каких-то маггловских рождественских традиций, и знали ли чистокровные о том, что красный и зелёный были де-факто рождественскими цветами в мире маглов. Беглый взгляд на Малфоя, сидевшего в другом конце зала, ничего не показал, хотя тот, похоже, не смотрел на Гарри больше, чем своим обычным уровнем злобы. Профессор Дамблдор тоже ничего не показал на быстрый взгляд Гарри; он просто улыбнулся и подмигнул, прежде чем вернуться к разговору с профессором МакГонагалл. Пожав плечами и не придав значения этому вопросу, Гарри снова обратил внимание на своих друзей. Стало пустовато, многие члены клуба начали расползаться в своих направлениях. Поскольку наступила музыкальная пауза по причине того, что группа взяла перерыв, все стали очень заняты болтовнёй и смехом, и Гарри упивался ощущением общения с близкими друзьями. Неугомонные близнецы немедленно окрестили стол Гарри «столом чемпионов», так как там сидели единственные два чемпиона прошлого года. Как и всегда, когда выходки близнецов были чрезмерными, Гарри просто закатил глаза и вернулся к разговору со своей невестой. Однако, в отличие от прошлого бала, когда его взгляд был сосредоточен исключительно на его суженой и ближайшей подруге, Гарри одним глазом следил за другой девушкой, сидящей за соседним столиком. Он ни в коем случае не изменял своей невесте, но он подумал о своём поведении в прошлом году и понял, что есть одна, перед кем он должен извиниться за прошлую обиду. Он был полон решимости выступить в тот вечер в максимально возможной публичной обстановке. Когда оркестр вернулся к своим инструментам и первые звуки музыки снова разошлись по Большому Залу, Гарри встал и, извинившись перед товарищами, направился к столу, чтобы привести свой план в действие. Уходя, он заметил улыбку Флёр — он сообщил ей о своих планах, и она всем сердцем одобрила их. Гарри обошёл своих друзей, заметив тот факт, что некоторые с любопытством наблюдали за ним, и остановился перед довольно тёмной ведьмой, одетой в бледно-лиловое платье. — Привет, Парвати, не подаришь танец? Та несколько мгновений удивлённо смотрела на него, прежде чем улыбнулась и согласилась. Гарри подвел её к центру, и они заняли свои места. Танец начался, и Гарри начал водить её по площадке, и хотя он не был хорошим танцором ни при каких обстоятельствах, он думал, что ему удалось показать себя хорошо и, безусловно, лучше, чем в прошлом году. — Парвати, я хотел извиниться за своё прошлогоднее поведение, — произнёс Гарри, когда они начали танцевать. — Мне следовало уделить тебе больше внимания и убедиться, что мы оба хорошо провели время. Я подвёл тебя и хочу, чтобы ты знала, что мне искренне жаль. Парвати явно ожидала чего-то подобного, потому что она тут же улыбнулась и склонила голову. — Всё в порядке, Гарри. Я знаю, что у тебя много всего было на турнире и всё такое. — Это не оправдывает моих действий, — настаивал Гарри. — Это была ночь для хорошего проведения времени, и я должен был убедиться, что тебе хорошо, и я сидел и размышлял. Я хотел сообщить тебе, что ты красивая девушка, и что мне не следовало так обращаться с тобой. — Это не оправдывает тебя, — ответила она со смехом. — Но хотя бы стало понятно. Спасибо, Гарри. Я принимаю твои извинения. Я должна была знать лучше, чем ожидать от тебя больше, чем ты планировал. В замешательстве Гарри искоса посмотрел на неё, не понимая, о чём Парвати говорила. Смеясь, она продолжила: — Ты действительно не знаешь, какое влияние ты оказываешь на девочек, не так ли, Гарри? Я позволила себе представить, что в ту ночь я была принцессой, а ты был прекрасным принцем, который сбил меня с ног. Гарри мог только пялиться на неё, гадая, смеялась ли Парвати над ним. Она только посмеялась его непониманию. После нескольких мгновений веселья она сжалилась над ним. — Ты будоражишь воображение стольких людей, Гарри, и делаешь это без особых усилий. Это не только твоя слава — частично и из-за неё тоже — но и твоя личность, то, как ты пытаешься заставить всех почувствовать себя важными. Ты скромный и непритязательный. Большинство девочек в школе готовы были бы протянуть тебе правую руку, чтобы быть с тобой. — Я не принц, Парвати, — пробормотал Гарри через несколько секунд, чувствуя себя неловко от похвалы. — Нет, — согласилась Парвати. — Ты замечательный молодой человек, у которого есть свои недостатки, которые я, к сожалению, обнаружила в прошлом году. — Гарри снова стало стыдно при этом комментарии, но Парвати было не до этого. — У тебя есть свои недостатки, как и у всех, но ты всё же замечательный человек. Если тебе когда-нибудь понадобится вторая жена, пожалуйста, дайте мне знать — для меня будет честью принять эту роль. Глаза расширились от недоверия, Гарри запнулся: — В…Вторая жена? — О, Гарри, — произнесла Парвати со смехом, — не волнуйся — я просто пошутила. И кроме того, я думаю, мы все знаем, кто, скорее всего, получит этот титул, — последнее было сказано с улыбкой и взглядом в сторону столов, и Гарри, пускай и подозревал, что Парвати знала то, чего не знал он, не стал бы спрашивать даже за все галеоны Гринготтса. К тому времени, как Гарри пришёл в себя, танец закончился. С благодарностью он взял Парвати за руку и проводил её, усадив за её столик с друзьями. Падма, с интересом наблюдавшая за ними, улыбнулась и кивнула Гарри, а он улыбнулся в ответ, прежде чем извинился. Он с благодарностью опустился на своё место рядом с Флёр, гадая, поймёт ли когда-нибудь женщин. Флёр улыбнулась и поцеловала его в щёку, сказав, что было правильным решением извиниться вот так, и что она гордится им за это. Зная, что его ближайший друг мужского пола произвёл такое же впечатление на девушку в прошлом году, Гарри попытался поймать взгляд Рона и указал головой на то место, где сидели близнецы. Рон, однако, уже поднялся со своего места. Несколько мгновений спустя он повёл другую индийскую ведьму на танцпол, предположительно, чтобы извиниться. Среди многочисленной группы друзей-парней преобладало мнение, что Флёр в этот вечер была совершенно ошеломляющей, с чем Гарри не спорил. И было хорошо, что другие девушки, которые сами были очень хорошенькими, казалось, не злились на то, что Флёр затмила их всех. Однако, пускай Флёр делали множество комплиментов, никто не смог переплюнуть Симуса. Как самозваный знаток женского влечения Симус заговорил через несколько мгновений после того, как Рон ушёл танцевать: — Гарри, ты счастливчик, — сказал он довольно неэлегантно и резко. Хотя Гарри никогда не считал Симуса своим близким другом, они были знакомы достаточно, чтобы Симус не подвергал сомнению утверждение Гарри о том, что Волан-Де-Морт действительно вернулся. Таким образом, Гарри был готов подшутить над Симусом. — Не могу поспорить с этим утверждением. — И не должен, — фыркнул Симус. — Я имею в виду, у тебя хватило смелости обручиться летом, что уберегло тебя от проблем с Министерством. И ты не привязан к какой-нибудь бородавчатой старой ведьме — что, кстати, было бы справедливо — вместо этого ты получил самую красивую ведьму, которую мы когда-либо видели. Флёр снова покраснела, хотя успокаивающе посмотрела на Симуса. Гарри был слишком доволен собой, чтобы возражать. — Я думаю, что любой может посчитать себя счастливчиком, если будет обручён с Флёр. Кому бы она не понравилась? Смешок со стороны Гарри привлёк внимание Дина. — Я почти уверен, что знаю, он не будет, — сказал он, кивнув в сторону столика в другом конце зала Все, кто слушал разговор, проследили за его жестом и посмотрели туда, где сидел, очевидно, тот, о ком говорил Дин. Малфой сидел за столом в окружении Пэнси, его дружков и нескольких других слизеринцев, и взгляд, который он направил на Гарри, казался другим. Он обычно рассеянно его использовал, когда Гарри был поблизости. Это был взгляд, который будто обвинял Гарри в том, что он жив, и будь у Малфоя сила, он мог сжечь его на месте, настолько было сильно пламя его ненависти. — Малфой? — презрительно спросил Симус. — Кого волнует, что он думает? Кроме того, неудивительно, что его не привлекают такие прекрасные образцы женской красоты — он бы в любом случае выглядит как гомосек на их фоне, вам не кажется? Весь стол залился смехом, и Симус, ухмыляясь, изобразил саму невинность. — Что? Вы знаете, что он всегда болтается с этими двумя гориллами. Держу пари, что его отношения с Паркинсон — просто прикрытие. Он действительно не уделяет ей много внимания, не так ли? Смех рос в геометрической прогрессии, и, поскольку всё внимание было сосредоточено на Малфое, тому было легко сделать вывод, что смеются над ним. Если его хмурое выражение лица было каким-то признаком, то явно их веселье не привлекало его внимание. Вспышка смеха также привлекла внимание остальных гостей в зале, хотя большинство из них просто покачали головами и вернулись к тому, что делали до этого. Дамблдор позволил себе снисходительно весело улыбнуться, прежде чем вернуться к разговору с другими профессорами. Конечно, Флёр, не владеющая так хорошо языком и всё ещё испытывающая некоторые трудности с разговорным английским, была растеряна заявлением Симуса. — Гомосек? Это, конечно, вызвало у Гарри новый приступ смеха, и прошло несколько мгновений, прежде чем он — или кто-либо ещё — смог ответить. Даже Гермиона, пускай и сдержанно, засмеялась, хотя и пыталась изобразить суровое и неодобрительное выражение лица. Как и следовало ожидать, именно вышеупомянутая Гермиона успокоилась достаточно, чтобы смогла попытаться объяснить. — Гомосек… ну… — запинаясь, пробормотала она, явно чувствуя себя неловко при попытке объяснить такой вопрос Флёр. — Это парень, которому нравятся другие парни, — вмешалась Луна. Она всё время находилась поблизости, рядом с Невиллом, и слушала разговор. И хотя она казалась такой же воздушной и простодушной, как и обычно, её глаза довольно подозрительно блестели. От этой информации глаза Флёр расширились. — Вы называете его… un… pédé? Un homosexuel?* — Это именно то , о чём мы говорим, — ответил Симус с ухмылкой, к продолжающемуся веселью всех. Флёр критически наблюдала за Малфоем несколько мгновений, прежде чем повернулась к Гарри со слегка озорной улыбкой на лице. — Знаешь, он может быть прав. Гарри засмеялся вместе с остальными, а затем замолчал чтобы подумать уже серьёзно. — Хм… Интересно, могу ли я включить это в свой репертуар оскорблений, которые я храню специально для маленького придурка. Когда он заметил неодобрительный взгляд Гермионы среди смеха остальных, то принял поражение и поднял руки вверх. — Не волнуйся, Гермиона, у меня нет планов использовать это оскорбление против него. Я почему-то не думаю, что он отреагирует спокойно. Похоже, он довольно высокого мнения о своей… мужественности. По группе снова прокатился смех. Это было в тот момент, когда оркестр снова заиграл, и Гарри встал и протянул приглашающе руку Флёр, которую она с улыбкой приняла. Это была медленная песня, и пускай не было никаких конкретных шагов, которых следовало бы придерживаться, Гарри был вполне доволен тем, что обнимал её и покачивался под музыку. Так продолжалось некоторое время, прежде чем Флёр вздохнула и наклонилась ближе, положив голову ему на плечо. — Я рада, что мы решили вывести наши отношения на новый уровень, Гарри, — сказала она. — Безусловно, у этого есть некоторые преимущества. Посмеиваясь, Гарри притянул её к себе и продолжил танцевать, размышляя о том, насколько хорошо и правильно это было. Действительно, выгодно.***
Для Флёр ночь была волшебной, и всё, на что она надеялась на последнем Святочном балу, смогло стать реальностью. Но в то время как тот бал начался с обещания и закончился разочарованием и нежелательным уровнем внимания, этот доставил ей удовольствие от того, кого она искренне уважала. И его испортил не Роджер, которого она видела в холле, а человек, который был достаточно умён, чтобы держаться на расстоянии. Она была в восторге от реакции Гарри на её появление в гостиной, и хотя она знала, что настоящие отношения строятся не только на физическом влечении, Флёр понимала, что это важный компонент. Если его взгляды и улыбки с тех пор были каким-либо признаком, то Флёр была уверена, что ей не придётся беспокоиться об уровне его влечения к ней независимо от того, разовьются ли их чувства так далеко, как надеялась Флёр. И они прогрессировали. Как вейла и будучи в гармонии с такой эмоцией как любовь, она знала, что первые волнения только начинаются для них обоих. Это было захватывающе -, когда она впервые узнала о помолвке и представить себе не могла, что они так легко перейдут на такой уровень. — О чём задумалась? — Голос Гарри прервал размышление Флёр, и она улыбнулась ему, пока они продолжали танцевать — Ничего особенного. Я просто думала о том, как далеко мы зашли и как легко это было. — Что ж, помогает тот факт, что парень получил такую потрясающую невесту, — сказал Гарри, приподняв брови. — Льстец! — со смехом воскликнула Флёр. — Это правда, — был его тихий ответ. — В прошлом году я не знал, насколько ты прекрасна, потому что я никогда не находил времени, чтобы познакомиться с тобой. Но ты потрясающая, Флёр. Я счастлив, что всё сложилось так, как есть. Не в силах ответить словами, очень довольная и взволнованная Флёр потянулась и нежно поцеловала его в губы. И пускай действие было невинным, оно передавало глубину эмоций — вызванных у неё Гарри — от которых у Флёр почти перехватило дыхание. Романтическая пауза продолжалась несколько мгновений, и они оба прервали её. Им двоим было не так уж и комфортно от такого явного проявления привязанности посреди танцпола. Пока они продолжали двигаться вместе в полной гармонии, Флёр снова размышляла о том, как всё сложилось, и была благодарна Гарри за то, каким он был человеком. Если бы он был другим, всё могло бы обернуться намного, намного хуже. Но с Гарри она почти почувствовала счастье в своём будущем.***
Вечер был уже поздним, и многие студенты уже разошлись по своим спальням, хотя более предприимчивые или те, кто приходил со своим особенным человеком, всё ещё присутствовали. Ведь последний танец был важен для таких пар. Из тех немногих, кто не танцевал, была Гермиона Грейнджер. Она сидела за столом, который она и её друзья занимали весь вечер. В целом, она подумала, что это был приятный вечер, хотя у неё не было конкретного партнёра, как в прошлом году. На самом деле это было даже приятнее — Виктор вёл себя как джентльмен, но на самом деле был довольно скучным. Он был очень мил и внимателен, но слыл чуть менее одарённым интеллектуально и не мог вести беседу ни о чём, кроме квиддича. Она не смогла бы встречаться с ним, хотя его просьба поехать в Болгарию, чтобы навестить его, вкупе с просьбой написать весточку, создавали впечатление, будто Виктор, видимо, надеялся на развитие таких отношений. Сегодня вечером Гермиона танцевала со многими своими друзьями, но по большей части оставалась с Гарри и Флёр. Хотя подруга, очевидно, была главным приоритетом Гарри, Гермиона чувствовала, что друг, вероятно, танцевал с ней почти так же часто, как и с Флёр. Конечно, она не могла не чувствовать, что некоторые из чистокровных в зале наблюдают за ней, ведь они знают, что у Гарри может быть больше одной жены, и гадая, примет ли она такое предложение. Когда она впервые осознала это, то была раздражена, но быстро пришла к выводу, что это не имеет значения, и стала игнорировать взгляды, как реальные, так и воображаемые. Теперь, когда Гермиона сидела, истощённая вечерними делами, и наблюдала за происходящим, она колебалась между тем, чтобы быть незаинтересованной, а с другой — слегка завидовала своей светловолосой подруге. Она прекрасно понимала, что не должна так себя чувствовать — ясно как день, что Гарри отдаст последний танец Флёр. Гермионе нравилась Флёр, и она считала её близким другом; Она чувствовала, что они очень подходят и сделают друг друга счастливыми. Это не помешало Гермионе желать быть на месте Флёр и танцевать с мальчиком, который ей не так уж и тайно нравился. Это чувство было особенно ненужным, учитывая то, что ей предложила Флёр — шанс побыть с Гарри. Сказать, что Гермиона всё ещё колебалась, не сказать ничего. Как бы она ни хотела с охотой принять предложение Флёр, её сдерживала неуверенность. Она хорошо осознавала тот факт, что Флёр думала, что подруга всё ещё колеблется из-за взглядов маггловского мира на многобрачие, но, пускай это и заставило её задуматься, данный факт определённо не было главным источником её нерешительности. Гермиона просто боялась. Вначале это показалось хорошим советом — Флёр была уверена, что Гермиона будет в равных условиях, поскольку дружила она с Гарри давно, и это уравновесило бы любое неравенство, которое, по её мнению, существовало из-за их внешности. Этого нельзя было отрицать — хотя Гермиона знала, что она красивая и, возможно, даже привлекательная девушка, она никоим образом не могла сравниться с красотой, которой обладала Флёр. И в этом была суть проблемы. Гермиона даже сейчас чувствовала, что она всегда будет в тени Флёр, особенно сейчас, когда её отношения с Гарри, похоже, развиваются стабильными темпами. Она знала, что глупо так думать; Гермиона знала, что у друга большое сердце и им не управляют более поверхностные вещи в жизни. Если она когда-нибудь выйдет замуж за Гарри, она знала, что он будет дорожить ею так же сильно, как и Флёр. Но это знание всё ещё не помогало преодолеть страхи, независимо от того, сколько она говорила себе, что они глупые. Вздохнув, Гермиона откинулась на спинку стула и отвела взгляд от танцующей пары. Она была ещё молода — ей всего шестнадцать! — и у неё было достаточно времени, чтобы разобраться в этой дилемме. Это было не то решение, которое ей нужно было принимать в ближайшее время. — Проблемы с парнем, Грейнджер? Ошарашенная Гермиона резко повернула голову и увидела, что Малфой подошёл к ней и смотрел на неё сардоническим взглядом. — Убирайся, Малфой. Тот только ухмыльнулся. — О, это совершенно очевидно; ты крутишься вокруг Поттера, как будто он Мерлин, совершивший второе пришествие. На самом деле, это довольно жалко. Гермиона отвернулась и проигнорировала его, но Малфой, казалось, не заметил этого. Краем глаза она увидела, что его внимание сосредоточено на Гарри. — На самом деле, быть с Поттером — идея очень плохая, — продолжил он слегка задумчивым тоном. Очевидно, что он думает вслух и не обращает на неё внимания. — Я имею в виду, несмотря на то, что он просто полукровка, он может быть приемлемым женихом из-за наследия своей семьи, даже несмотря на то, что они умудрились загрязнить свою родословную кровью низших семей. Но он слеп и не видит бедство своего положения. У Поттеров долгая история, и с его славой и богатством он может буквально иметь что — или кого — угодно. Вместо этого он связал себя с низшими существами и грязнокровками. Я мог бы защитить его от этого, но вместо этого он предпочёл стать моим врагом. — Может быть, он считает тебя и тех, кто согласен с тобой, тошнотворным, — кратко ответила Гермиона. — Я знаю, что говорю. — Конечно, ты знаешь , — саркастически ответил Малфой. — Те, кто ниже, должны цепляться за что-нибудь, чтобы оправдать своё существование. На самом деле, я не вижу разницы между грязнокровкой, подобной тебе, и вейлой. В конце концов, вкус грязи на самом деле не сильно отличается. — Ты такой очаровательный, Малфой, — протянула Гермиона. — Я не могу представить, как девушка не упадёт в обморок от звука твоего сладкого тона, пока ты занимаешься с ней любовью. При её заявлении изящная бровь Малфоя приподнялась. — Ну, в конце концов, я чистокровный. Любой девушке повезёт, если я её выберу. — Скромность — такая привлекательная черта, — тон Гермионы был практически едким, но, похоже, Малфоя это нисколько не смутило. — Те, кому есть из-за чего скромничать, могут быть скромными. Мне в этом нет нужды. — Ты бредишь. Малфой ухмыльнулся и остановился, чтобы окинуть взглядом фигуру Гермионы с ухмылкой на лице. — Знаешь, Грейнджер, если у тебя возникли проблемы с поиском парня, может тебе стоит попробовать меня? Готов поспорить, я смогу показать тебе хорошее время — во всяком случае, лучше, чем слабак Поттер. — У тебя такая чудная манера говорить, — возмутительно ухмыльнулась Гермиона. — Любая девушка упадёт в обморок, если ты так с ней заговоришь. А как насчёт Паркинсон? Разве она не твоя невеста? — Пэнси сделает всё, что ей сказали. Кроме того, у меня может быть больше одной жены, или ты этого не знала? — Он посмотрел на неё критически. — Хотя титул «жена» слишком хорош для такой грязнокровки, как ты. Как насчёт «игрушка»? — Ты более высокого мнения о себе, чем следовало бы, учитывая тот факт, что тебе никогда не удавалось превзойти меня или кого-либо из моих друзей. — Видимо, напоминание Малфою о его частых неудачах заставило его рассердиться, поскольку его лицо помрачнело в ответ на её реплики. — И для справки — я не хочу наставлять на тебя свою десятифутовую палочку, Малфой, поэтому я предлагаю тебе ограничиться ухаживанием за кем-то достаточно глупым, что сможет оседлать тебя. — Малфой! — голос удивил их обоих, и Гермиона подняла глаза и увидела, что Гарри смотрит на Малфоя с раздражением. Конечно, это было нормально, когда дело касалось слизеринца. — Разве у тебя нет камня, под который тебе нужно залезть обратно? — Поттер, — прорычал Малфой в ответ. — Я здесь просто разговариваю с Грейнджер наедине. Почему бы тебе не заткнуться? — Я уверен, что у неё есть дела поважнее, чем подшучивать над тобой, — ответил Гарри. — Теперь можешь бежать и не забывай, не нужно возвращаться. Гермионе показалось, что Гарри проявляет удивительную сдержанность, учитывая вражду между ним и Малфоем. Но слизеринец не собирался уходить без последнего едкого комментария в адрес заклятого врага: — Готовься, Поттер, тебя поставят на место. И я буду там, чтобы стать свидетелем этого, — с этими словами он повернулся и пошёл прочь. Гарри был очень внимателен к Гермионе, подробно расспрашивал её о том, что Малфой сказал ей и как он себя вёл, и его беспокойство тронуло её сердце. Она заверила их, что с ней всё в порядке, и что смогла справиться с Малфоем без чьей-либо помощи, но даже тогда её друзья не успокоились. Тем не менее, Малфой был Малфоем, и они не могли ничего сделать, кроме как игнорировать его. И, конечно, ставить его на место, когда он переходил черту. — Не могу представить, чтобы он действительно думал, что ты уделишь ему внимание, — прокомментировала Флёр, когда Гермиона закончила рассказывать свою историю. — Я действительно не думаю, что он был серьёзен, — ответила Гермиона. — Это была простая попытка оскорбить меня. Оскорбления, которые выливаются из его рта, никогда не меняются. — Он действительно сочится слизью совсем как… в стиле Малфоя, — предположил Гарри, вызвав у Гермионы весёлый взгляд. — О, и это результат твоего решения меньше оскорблять его? — поддразнила она. Гарри просто улыбнулся и принял довольно высокомерную позу. — Это только на публике. Когда я один или с друзьями, я не чувствую необходимости подвергать себя ограничениям. Я говорю только правду — вы же знаете, он склизкий гад! Смеясь, трое друзей вышли из Большого зала и последовали за другими учениками, когда бал подошёл к концу. Некоторое время они общались, в конце концов вернувшись в Гриффиндорскую башню. Там Гарри галантно поцеловал каждую из рук девушек, поблагодарив за чудесный вечер и пожелав спокойной ночи. Гермиона вошла в спальню, улыбаясь и думая, что, если она когда-нибудь решит принять предложение Флёр, то уж точно не будет разочарована в Гарри. В нём было всё, что она могла когда-либо желать от мужчины. Теперь, ей нужно только убедить себя, что у них троих всё получится.