***
Примерно через пятнадцать минут молодая пара вышла из комнаты Флёр и спустилась по лестнице в бальный зал поместья. Не торопясь, они шли медленно, наслаждаясь близостью и углубляющимися отношениями. Незнакомый с ними человек, увидь их, предположил бы, что они именно молодая пара, находящаяся в процессе формирования взаимной любви и уважения. По мнению Гарри, это было важно, поскольку их отношения развивались так медленно, что всего несколько коротких недель назад язык бы не повернулся назвать их парой. Идя по коридору с Флёр, держащей его за руку, Гарри с некоторым облегчением размышлял о прошедшем получасе — Жан-Себастьян сказал ему, что Флёр будет в восторге от кольца, несмотря на то, что он не видел его. Тем не менее Гарри волновался; а кто бы не беспокоился? Не каждый же день даришь особенной девушке кольцо с обещанием. Подойдя к бальному залу, они отметили собравшуюся там группу и задумчивые взгляды, которые были направлены на них, даже от тех, кто не знал о намерениях Гарри на вечер. Гарри игнорировал их, как мог, хотя был уверен, что такие пристальные взгляды вызвали, как минимум, лёгкий румянец. Игнорирование совсем не помогло, когда Сириус, явно считающий это своим долгом мародёра, начал дразнить его: — Это была отличная идея, сказать им прийти сюда на полчаса пораньше, до того, как начнут собираться гости, — ответил он Жану-Себастьяну. — Можно подумать, что они не умеют определять время. — В самом деле, — ответил Жан-Себастьян. — Поскольку Гарри ушёл за Флёр двадцать минут назад, мне интересно, что они делали все это время. — О, и, Гарри, — сказал Сириус, а его глаза мерцали с едва сдерживаемым весельем, — я не уверен, что такой цвет помады тебе идёт. Тебе действительно стоит лучше позаботиться о выборе правильных оттенков. Ухмыляющийся мародёр вытащил из переднего кармана носовой платок и вытер уголок рта Гарри, показывая ему небольшое пятно розового блеска. Покраснев, Гарри попытался сурово взглянуть на них двоих, что явно провалилось, поскольку их дразнящие ухмылки нисколько не уменьшились. Жан-Себастьян только хохотнул в ответ на поддразнивание Сириуса, несмотря на то, что Гарри только что застали целующегося с его старшей дочерью. — Вы, двое, не дразните Гарри, — сказала Аполлин, подходя к паре. — Честно говоря, иногда мне кажется, что ты проводишь слишком много времени с мистером Блэком. Ты становишься таким же проказником, как и он! Она покачала головой, когда двое мужчин просто ухмыльнулись друг другу. Подойдя к Гарри и Флёр, Апполин поцеловала Гарри в щёку и тепло обняла дочь, а после начала поправлять мантию Гарри по своему вкусу. На мгновение Гарри задумался, что заставляет женщин одёргивать и поправлять мужскую одежду. — Скоро приедут гости — мы должны занять свои места. Отступив назад, Аполлин собиралась отвернуться, когда её внимание привлекло кольцо на руке Флёр. Она, вздохнув, протянула руку и взяла её за ладонь. — Боже мой! — воскликнула она, рассматривая кольцо. — Очень красивое кольцо, Флёр. Полагаю, это подарок от твоего молодого человека? — Да, maman, — ответила Флёр с самодовольной улыбкой. — Гарри подарил мне его как раз перед тем, как мы спустились. Гермиона присоединилась к ним и встала с Аполлин, восхищаясь кольцу. Гарри, пускай он и чувствовал себя немного смущённым из-за того внимания, которое он получал, тем не менее был крайне доволен, что Аполлин и Гермиона одобрили его подарок. — Это кольцо-обещание, — вынужден был сказать Гарри. — Я знаю, что мы обручены, но я думал, что Флёр должна иметь видимое свидетельство моего уважения и обещание, что, когда мы будем готовы, я сделаю ей предложение с обручальным кольцом. — Тонко, Поттер, — поддразнила Гермиона. — Возможно, у тебя ещё есть надежда. — Я очень на это надеюсь, — с усмешкой ответил Гарри. — Отлично сработано, — слова Жана-Себастьяна прервали его самоанализ. Отец его невесты подошел и сам осмотрел кольцо, прежде чем взглянул на Гарри со своей одобрительной улыбкой. — Очевидно, было хорошим решением согласиться на эту помолвку. Я вижу, что о Флёр хорошо позаботятся. — Вы можете положиться на меня, Жан-Себастьян, — ответил Гарри. — И думаю, что я тот, кто должен вас благодарить — я понимаю, на какую жертву и опасность вы подвергли свою семью, чтобы поддержать меня. — Не говори об этом, Гарри, — ответил Жан-Себастьян. — Это было правильное решение. А теперь давайте покажем этим вашим соотечественникам, что мы едины. — И посмотрим, как они будут выпендриваться, — сказал Сириус со злым хихиканьем.***
Гости начали прибывать после того, как Гарри и Флёр присоединились к семье. Они выстроились в линию, чтобы поприветствовать прибывающих гостей. Точнее большинство из них присоединились к приветствию гостей — Гермиона твёрдо заявила, что она гость, а не часть семьи, поэтому сдержалась и не участвовала в официальных приветствиях, хотя многие из присутствующих сказали ей несколько слов, когда прошли мимо. Список гостей был бесконечным — Гарри был уверен, что в него было вписано несколько сотен человек. И пускай дети обычно не включались в такие собрания, поскольку самому Гарри было всего пятнадцать, Жан-Себастьян счёл разумным пригласить и молодое поколение. Именно с ними Гарри столкнётся в будущем. Когда к нам начали прибывать гости, у Гарри сложилось впечатление, насколько скучным будет этот вечер. Первым вошедшим гостем — вероятно, чтобы показать себя важным — был сам министр магии вместе со своей женой. И, хотя к этому человеку никто из поместья не относился доброжелательно, он вёл себя так, будто был их добродушным дядюшкой. — Гарри, мой мальчик, — сказал он с излишней самоуверенностью, подходя к ним. — Ты так хорошо выглядишь со своей невестой. Насколько я понимаю, ты провёл последние несколько дней с семьёй невесты во Франции. Надеюсь, отпуск был счастливым и расслабляющим? — Да, сэр, — ответил Гарри бесстрастно. — У нас было чудесное Рождество. — Очень хорошо. Всегда нужно уделить себе время на развлечение и уехать куда-нибудь от суеты жизни. — Да, сэр, — повторил Гарри, у которого не было особого желания рассказывать что-либо этому человеку — по крайней мере, то, что можно рассказать в учтивой компании. К счастью, Фадж либо понял намёк, либо не захотел продолжать разговор с Гарри, и двинулся дальше со своей женой. Его разговор с Жаном-Себастьяном был вежливым, хотя Гарри уловил лёд в их голосах. Было ясно, что между двумя мужчинами не было никакой приязни. Не обращая внимания на политика, Гарри повернулся к следующей группе гостей и вежливо поприветствовал их. Так началась почти бесконечная череда сотрудников Министерства, старых семей и других, и вскоре Гарри стало интересно, как он запомнит все имена, не говоря уже о связи этих имён с лицами. — Не волнуйся об этом, Гарри, — прошептала ему Флёр во время одного короткого затишья. — Тебе не нужно запоминать имена всех прямо сейчас — со временем у тебя получится. Гарри благодарно улыбнулся ей, прежде чем повернуться, чтобы поприветствовать следующих гостей, которые оказались семьёй Гринграсс. Дафна пришла вместе со своей сестрой и родителями, и Гарри должен был признать, что было нетрудно понять, почему мальчики восхищались её привлекательной внешностью. Если бы рядом с Гарри уже не было самой красивой девушки, которую он когда-либо видел, ему пришлось бы признать, что он заинтересовался бы Дафной. Также было ясно видно, откуда она получила свою внешность — если красоту Дафна получила от миссис Гринграсс, то она станет ещё красивее, когда станет взрослой. Мистер Гринграсс, в отличии от Гарри, был невысокого роста, всего на дюйм или два выше своей жены, но он также был стройным и казался атлетически сложенным. Астория немного смущённо отступила, хотя и ответила на улыбку и приветствие Гарри. — Гарри, — сказала Дафна, подходя ближе, — я бы хотела, чтобы ты познакомился с моими родителями, Дэвидом и Анжеликой. Мама, папа, это Гарри Поттер. — Мы наконец-то встретились со знаменитым Гарри Поттером, — сказала Анжелика с лёгким французский акцентом. — Так приятно с вами познакомиться. Дафни и Астория много рассказывали о вас. — Надеюсь, ничего плохого? — Гарри приподнял бровь, глядя на своего нового друга. — Я, разумеется, не сказала бы тебе, будь оно так, — ответила Дафна с загадочной улыбкой. — В конце концов, я слизеринка. — Рад видеть вас всех здесь, — ответил Гарри, взял руки дам и поцеловал их. — Он определённо выглядит очаровательнее, дорогая, — сказала Анжелика, обращаясь к Дафне, когда мистер Гринграсс подошёл, чтобы пожать Гарри руку. — Приятно познакомиться, молодой человек, — сказал Дэвид. — Я ценю, что вы разрешили моим дочерям посещать ваш клуб. Они говорят мне, что многому у вас учатся. — Они очень желанные гости, — кивнул Гарри девушкам. — Они очень хорошо вписались, и мы счастливы, что они с нами. — Возможно, у нас есть и другие общие черты, — продолжил Дэвид, когда они начали двигаться по линии. — В какой-то момент нам придётся договориться о встрече, чтобы обсудить взаимные интересы. Жан-Себастьян здоровался с Дэвидом в этот момент, и Гарри был уверен, что мистер Гринграсс говорил не только о дружеской встрече. Взгляд на Дафну подтвердил это, и она жестом попросила его поговорить об этом позже. Затем Дафна в сопровождении своей сестры пошла здороваться с Гермионой, после чего три девушки вышли из коридора и вошли в бальный зал. К сожалению, у Гарри не было больше времени, чтобы обдумать этот вопрос, поскольку в этот момент его взору предстало весьма неприятное зрелище. В коридоре стояла семья Малфоев, шагая так, как будто это место принадлежало им. Если Драко был больше похож на садовую змею, чем на кобру — беззубый и безобидный, — то то же самое нельзя сказать о его родителе. Люциус Малфой был хитрым хищником, опасным и жестоким, и именно его лукавство делало его таким. Он определённо не был обременён явным отсутствием такта и хитрости, которые демонстрировал Драко, и Гарри был благодарен за то, что Малфой не был больше ничем похож на своего отца — если бы был, то предыдущие четыре года обучения могли сулить Гарри больше опасности и несчастья. Как ни странно, Драко сдерживался, когда его отец и мать — красивая женщина со светлыми волосами, смешанными с более тёмными прядями, — вышли вперёд, чтобы поприветствовать его. Вместо этого Драко с каменным лицом посмотрел на Гарри и Флёр, оглядывая с явным отвращением окружающую его обстановку. Несомненно, он бы не приехал, будь у него выбор. — Мистер Поттер, — раздался голос Люциуса над собравшимися сановниками, и Гарри подумал, что шум вокруг утих, поскольку присутствующие переключились на них, явно желая увидеть, как пройдёт их встреча. — Я вижу, что вы продвинулись в этом мире, хотя, возможно, ваш вкус не самого высокого класса. Тем не менее, моя жена и я, и, конечно же, наш сын, — он указал на то место, где Драко всё ещё держался позади, — хотели бы поздравить вас с помолвкой с… прекрасной мисс Делакур. Раздражение Гарри усилилось из-за неискренности в голосе Люциуса и его презрительных взглядов не только на Флёр, но и на остальных членов её семьи. В ответ Сириус так пристально смотрел на этого человека, что будь у него такая способность, мог бы прожечь в нём дыру. «В эту игру могут играть двое», — подумал Гарри, пренебрежительно взглянув на Чистокровного. — Спасибо за поздравление, — ответил он настолько равнодушным тоном, насколько мог. — Я действительно считаю, что мне повезло, что моя невеста — самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал. Между прочим, — продолжил он, обратив внимание на Драко, — Паркинсоны прибыли раньше, и я полагаю, что Панси в бальном зале с нетерпением ждёт вашего прибытия. Она выглядит… ну, как обычно, я полагаю. Драко ничего не сказал в ответ, просто удовлетворившись презрительным взглядом на Флёр, прежде чем старательно отвернулся в сторону бального зала. Люциус, однако, слабо улыбнулся, сказав: — Очаровательно. — А как поживаете вы, мистер Малфой? Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете с нашей последней встречи? Поднятая бровь встретила насмешку Гарри. Люциус ясно понял, о чём идёт речь — в последний раз Гарри видел этого человека в ночь, когда выполнялось третье задание Турнира Трёх Волшебников. Конечно, это была также ночь, когда он стал свидетелем возвращения Волан-Де-Морта. — Очень хорошо, спасибо, — ответил Люциус. — Мне очень приятно видеть вас более… уверенным в себе, чем вы были тогда. Однако, возможно, вашему опекуну следует проявить интерес к обузданию вашей прискорбной склонности к дерзости. В жизни важно избегать трудные споры, мистер Поттер, не откусывать больше, чем можете проглотить. — Беспорно согласен, — парировал Гарри. — Я приму к сведению ваш совет, хотя должен признать, что не уверен, что небольшая дружеская беседа означает «откусить больше, чем я могу проглотить». Мы же старые друзья, верно? Очевидно, это заявление привлекло немного больше внимания и вызвало немного больше раздражения, чем всё, что Гарри сказал ранее. Мистер Малфой презрительно фыркнул и сказал: — Драко сообщил мне, что однажды он дал вам совет по поводу тщательного выбора товарищей. К сожалению, похоже, что вы не приняли его слова близко к сердцу, учитывая вашу нынешнюю компанию. — Он посмотрел на Флёр с некоторым отвращением, которое в полной мере было ей возвращено. — Уверяю вас, что я вполне способен выбирать тех, с кем мне стоит общаться, — твёрдо ответил Гарри. — Я вполне доволен своим выбором в этом отношении. — Действительно, — ответил белокурый Чистокровный голосом, полным презрения. — Надеюсь, вы не пожалеете о своём выборе. А пока я рекомендую вам относиться с уважением к тем, кто выше вас. Мир — вещь хрупкая, мистер Поттер, и вы должны быть осторожны, чтобы не нарушить достигнутое вами равновесие, иначе оно вернётся и будет преследовать вас. — Спасибо за совет, мистер Малфой, — ответил Гарри, даже не потрудившись указать, что род Поттеров намного старше и престижнее, чем род иммигрантов, который приняли только из-за их богатства. Это было бы слишком очевидно. Тем не менее, ещё один небольшая колкость была бы нисколько не лишней. — Я предпочитаю обращаться с другими как с равными, мистер Малфой; я не вижу необходимости напоминать кому-либо о моём статусе наследника древнего и престижного рода. — Гарри, не окажешь ли ты мне любезность представить своего собеседника? — голос Жана-Себастьяна прервал напряжение. Обернувшись, Гарри отвесил полупоклон, указывая на Чистокровного. — Конечно. Жан-Себастьян Делакур, позвольте мне представить мистера Люциуса Малфоя. Мистер Малфой — отец Драко Малфоя, моего однокурсника. Жан-Себастьян поклонился Люциусу, но тот в лишь слегка ответил на этот жест. — Я рад познакомиться с вами. — Мистер Делакур, — ответил Люциус, — ваше имя опережает вас. Вы можете похвастаться обширной карьерой во французском магическом правительстве и носите старое и уважаемое имя в нашей соседней стране. — Спасибо — я старался сделать всё возможное для своей страны. Но мне любопытно; во Франции есть несколько Малфоев — на самом деле небольшая семья — в районе Бордо. Вы в родстве с ними? Хотя Гарри совершенно не был знаком с французскими магическими семьями, он хорошо знал, что предки Малфоев были французами, и подозревал, что Жан-Себастьян был осведомлён об этом факте. Ясно, что он понимал связь, и его бесцеремонный комментарий о том, что они были незначительной семьей, был не более чем оскорблением, и это было ясно понятно чистокровным. — В самом деле, вы правы, — ответил Люциус, — хотя связь старая и полностью потеряна. Мои предки покинули Францию много веков назад, чтобы перебраться в Британию. Мы считаем себя полностью англичанами, уверяю вас. — Конечно, — ответил Жан-Себастьян. «Всегда в лучших интересах полностью ассимилироваться в принявшей вас стране. — Это так, — с апломбом согласился Люциус. — Но, возможно, также разумно продолжать поддерживать связь со своими корнями. В свете этого, возможно, нам стоит встретиться как-нибудь, чтобы обсудить взаимовыгодные и прибыльные договоры? — Я с нетерпением буду ждать этого, — ответил Жан-Себастьян. — А пока я вижу, что мы задержали желающих увидеть вас, и поэтому мы не будем больше отнимать у вас время. Пойдёмте, Нарцисса, Драко. Кивнув, Люциус отошёл в сторону, за ним последовали остальные члены его семьи. Гарри смотрел, как они уходят, с некоторым отвращением — этот человек был Пожирателем Смерти и убийцей, и у Гарри было явное желание устроить расплату за преступления этого человека, хотя встреча с его предводителем была бы столь же приятной. И ухмыляющийся Драко, несомненно, с энтузиазмом пойдёт по стопам отца, у него явно не хватит ума на что-нибудь ещё. — Почему они их пригласили? — вполголоса спросил Гарри, повернувшись к Жану-Себастьяну, когда Флёр приветствовала следующую семью в очереди. — Существует одна вещь, которую ты поймёшь когда-нибудь, Гарри. Она заключается в том, что полезно понимать сильные и слабые стороны своих оппонентов, и ты не сможешь этого сделать, если никогда не будешь в их компании. В английском языке есть старая поговорка, которая гласит, что ты должен держать своих друзей близко, а врагов — ещё ближе. Кроме того, как бы ни были неприятны Малфои, они являются влиятельными членами общества, и пренебрежение к ним повлечёт за собой последствия. — Вы собираетесь встретиться с Малфоем? Жан-Себастьян усмехнулся. — Без сомнения, он желает более закрытого форума, на котором он будет высказывать свои угрозы, если я буду продолжать поддерживать вас. Да, я встречусь с ним, если он пожелает, хотя я скорее подозреваю, что из этого ничего не выйдет. Если я это сделаю, я буду пытаться понять, каковы его планы. Не волнуйся, Гарри, я буду в полной безопасности. Когда следующие люди в очереди подошли к Гарри, он повернулся, чтобы поприветствовать их, мысленно обдумывая слова Жана-Себастьяна. Он полагал, что в этом есть определённый смысл — дерзкий гриффиндорский ответ не обязательно был лучшим решением во всех ситуациях, хотя он определённо имел место быть. Распределительная шляпа хотела поместить его в Слизерин; возможно, Гарри пора дать слизеринцам немного больше свободы действий.***
К сожалению, вечер оказался столь утомительным, как опасалась Флёр, хотя были и яркие моменты, особенно танцы, которые Гарри разделял со своей невестой. Были также моменты напряжения и завуалированные насмешки, но без открытой агрессии. Уничижительные замечания в адрес Флёр — и даже случайные подслушанные комментарии о Гермионе — были искусными намёками и открыто не нарушали хорошие манеры. На протяжении всего бала Гарри вынужден был признать, что временами чувствовал себя выставленным на обозрение призовым быком. От него требовалось общаться с приглашёнными, танцевать с дамами, обмениваться несколькими словами и почти заученными фразами и в целом казаться приятным и гостеприимным для всех. Обычно у него не хватало ума запоминать всех людей, которым он был представлен в тот вечер, но он решил, что это не имеет большого значения — знакомство решит эту маленькую проблему, и ему не нужно беспокоиться об этом, по крайней мере, до конца своего обучения. Самая лучшая часть вечера, конечно же, заключалась в том, что Гарри мог провести время со своей невестой и другими, также приглашёнными на бал. Помимо Гринграссов, присутствовали Трейси Дэвис и её родители, а также Сьюзен и Амелия Боунс, Луна и её отец Ксенофилиус Лавгуд, Блейз Забини и его семья — хотя Блейз не был так откровенно дружелюбен, как Дафна и Трейси, и ещё несколько человек из Клуба Защиты, не говоря уже о мистере и миссис Уизли вместе с их детьми, которые поспешили войти, когда развлечение только-только начиналось. Только Чарли, который был занят работой в Румынии, на балу не присутствовал. Миссис Уизли вела себя отстранённо, явно не отойдя разговора, который был у Гарри с ней перед Рождеством. По крайней мере, она не вела себя агрессивно или пренебрежительно. Конечно, присутствие друзей Гарри также требовало присутствия других, менее пикантных типов, — помимо Малфоев и Паркинсонов присутствовали также Нотты, Флинты и Булстроуды, хотя тупые громилы Малфоя выделялись своим отсутствием. Но если в обычное время Гарри ожидал, что слизеринцы создадут проблемы, в тот вечер они явно вели себя наилучшим образом и держались в основном группой в углу зала. Это было довольно интересное поведение, учитывая, что целью вечерней встречи было познакомить Гарри и Флёр с обществом в целом, а также создать союзы и лучше понять друг друга. Настоящий слизеринец должен был быть в своей стихии на таком собрании. Конечно, в тот вечер толпа постарше была вовлечена во множество политических игр, не исключая родителей студентов-слизеринцев. — Что задумал Малфой? — спросила Флёр в какой-то момент. Им удалось вырваться из группы напыщенных старых болванов и, воспользовавшись своей свободой, пробились на танцпол, чтобы провести совместную редкую паузу, не отвлекаясь. — Понятия не имею, — пожал плечами Гарри. — Может быть, он пересмотрел свои цели и наконец обнаружил настоящую слизеринскую сторону. — Вполне вероятно, — саркастически ответила Флёр. — Он недостаточно умён, чтобы иметь слизеринскую сторону. Ухмыляясь, Гарри повернул её, и они потеряли группу слизеринцев из виду. — Полагаю, ты права. Но давай не будем больше говорить о светловолосом мерзавце — от разговора о нём меня мутит. Вскоре их танец закончился, и они вышли из зала, чтобы снова погрузиться в сложную игру. Однако на этот раз к ним подошёл директор. Дамблдор улыбнулся им и тепло поприветствовал их. — Ну как, наслаждаетесь своим первым опытом в обществе? — спросил он их. Гарри и Флёр переглянулись. — Что ж, это интересно, — ответил Гарри. — Однако некоторые части лучше, чем другие. Посмеявшись, Дамблдор ответил: — Да, всегда так происходит. Я полагаю, что нужно быть политиком, чтобы по-настоящему наслаждаться таким собранием. Вы, конечно, привыкнете к ним, когда станете более опытными. На данный момент я вижу, что вы утомлены и несколько разочарованы. — Да, сэр, — ответил Гарри, зная, что директор раскусит его обман. — Гарри, я хотел бы поговорить с тобой, — продолжил Дамблдор. — Мне нужно кое-что тебе объяснить, и я хотел бы прийти в поместье послезавтра, если не помешаю тебе. Нахмурившись, Гарри посмотрел на профессора. — Я надеюсь, что всё в порядке. — Я не хочу, чтобы ты беспокоился ни о чём, — ответил Дамблдор. — Я только повторю, что есть некоторые вещи, о которых тебе нужно знать. Однако я не буду сейчас говорить больше, поскольку нам требуется конфиденциальная обстановка. — Тогда я буду там с Флёр, сэр. — А я думаю, что нет, — твёрдо ответил директор. Он улыбнулся Флёр, очевидно, чтобы показать, что его суждение не было осуждением по отношению к ней, прежде чем он продолжил: — Хотя я уверен, что мисс Делакур будет осведомлена обо всём, что мы обсудим, но я считаю, что первоначальный разговор должен включать только Сириуса, Жана-Себастьяна, меня и тебя, Гарри. Гарри повернулся, чтобы посмотреть на свою невесту, и та лишь слегка пожала плечами. — Если вы этого хотите, сэр. — Я считаю, что это лучший вариант. — Слова Дамблдора были твёрдыми и не подлежали сомнению. Он поговорил с ними о несущественных вещах, прежде чем извиниться несколько мгновений спустя. — Теперь он меня беспокоит, — проворчал Гарри, когда директор оказался вне пределов слышимости. — Я предпочёл бы, чтобы он просто пришёл и попросил поговорить, вместо того, чтобы заставлять меня ждать два дня плохих новостей. Нежно обняв его, Флёр повела его к столу, на котором стояли закуски. — Не беспокойся об этом, Гарри. Похоже, он просто хочет кое-что тебе объяснить. Не нужно паниковать. — Я ничего не говорил о панике, — ответил Гарри. — Неважно. Давай посмотрим, сможем ли мы немного потусоваться с друзьями.***
Было уже поздно, и медленная струйка гостей уже начала растекаться по своим домам, но группа друзей и членов школьного Клуба Защиты всё ещё была вместе, потягивая пунш и закусывая, а иногда переходя на танцпол друг с другом. Гермиона была счастлива находиться в компании стольких поддерживающих её друзей, и хотя Малфой и его команда не соизволили подойти к ним, Гермиона всё же время от времени чувствовала тяжесть его пристального взгляда на ней и других. Ей очень хотелось, чтобы маленький подонок нашёл кого-нибудь ещё, кого можно было побеспокоить — он начинал действовать ей на нервы. Через всю комнату она наблюдала, как Гарри и Флёр перемещаются по танцполу. Флёр запрокинула голову и рассмеялась над чем-то, что сказал Гарри, а он продолжал нагло улыбаться ей, пока они уходили из поля зрения Гермионы. Вздохнув, Гермиона подумала, что в тот вечер было действительно хорошей идеей дистанцироваться от двух своих ближайших друзей, хотя, если быть честной с собой, она знала, что они всегда были далеко от её мыслей. Гермионе нравилось проводить с ними время — даже очень. Но непосредственная близость к ним — особенно к Гарри, молодому человеку, к которому она тайно питала чувства — не способствовала глубоким размышлениям, и Гермиона чувствовала, что ей нужно обдумать ситуацию и попытаться решить, что именно она хочет. Не помогло то, что в последнее время она почти чувствовала себя незваной гостьей. Конечно, друзья не заставляли её так себя чувствовать. Но дело в том, что она проводила с ними почти каждую минуту, и это не только мешало им развивать отношения, но и не позволяло Гермионе самой прийти к каким-либо выводам. Её чувства были настоящими — она решила это давным-давно. Проблема заключалась в решении, должна ли она признаться в них Гарри и всему миру. В мире маглов, когда девушка осознавала, что испытывает чувства к молодому человеку, который уже был занят, она могла либо попытаться показать мужчине, что она лучше — по сути, вмешиваясь в его отношения и пытаясь заменить его нынешний выбор — или она могла немного поплакать и попытаться двигаться дальше. Тот факт, что Гарри и Флёр были двумя её лучшими друзьями, продиктовал бы Гермионе последний ответ, будь всё так просто. Проблема заключалась в том, что волшебный мир допускал третий выбор, и она не была полностью уверена, что у неё хватит смелости принять. Гермиона беспокоилась не только о том, что скажут её родители и как это воспримут в мире маглов, но также о том, что вступит в отношения с Гарри, пока её — как Гермиона чувствовала, — затмевает более зрелая и опытная — и более красивая! — Флёр. Конечно, она понимала, что Флёр будет утверждать, что Гермиона действительно имеет преимущество, поскольку у неё есть эмоциональная привязанность к Гарри из-за более чем четырех лет почти постоянного общения, но этот факт, хотя и был очевидной правдой, ни капли не успокаивал Гермиону. В какой-то степени она вела себя глупо — она знала это, — но тем не менее она чувствовала, что это были обоснованные опасения. Однако, несмотря на всё это, она чувствовала, что приближается к решению, и что её влечение и чувства к Гарри, несомненно, побуждали склониться к принятию предложения Флёр. Однако Гермиона всё ещё сомневалась, и это делало её немного раздражительной. Так она сидела относительно тихо, в то время как другие участники стола болтали и хорошо проводили время в компании друг друга.И хотя она танцевала несколько раз с некоторыми из присутствующих мальчиков, её друзья, казалось, чувствовали, что Гермиона не желает быть в компании, и, в результате, она была включена в группу, но она говорила относительно мало за весь вечер. Ночь быстро подходила к концу, и к Гермионе подошла Дафна, которая смотрела на неё с некоторым интересом. Гермиона попыталась быть всегда веселой и тепло поприветствовала другую девушку. — Гермиона, — начала Дафна, — сегодня вечером ты была довольно далеко от Гарри и Флёр. Что случилось? Гермиона попыталась невозмутимо пожать плечами. — Сегодня их вечер. Я просто пытаюсь дать им возможность осознать этот факт. — Понятно, — ответила Дафна. — Хотя я не думаю, что они захотят, чтобы ты держалась подальше. — Скорее всего, — согласилась Гермиона, — но я думаю, так лучше. Хотя она не казалась уверенной в этом, Дафна сменила тему. Гермиона была уверена, что она знала больше, чем показывала, но не стала строить догадок — пока она была сдержанной, Дафна могла думать всё, что хотела. — Я действительно хотела кое-что спросить у тебя, — продолжила Дафна. — Мои родители собираются уйти, и я не думаю, что у меня будет возможность поговорить с Гарри перед отъездом. Можешь ли ты сказать ему, что я хотела бы поговорить с ним, как только начнётся новый семестр? В Экспрессе будет лучше, если он не против. — О чём же? — Мой отец сказал кое-что, когда я представила их сегодня. Я хотела бы объяснить, что происходит. — Я скажу ему, — пообещала Гермиона. — Я не думаю, что ему будет важно, где вы сможете поговорить. — Спасибо. Увидимся в Экспрессе. Дафна повернулась и, коротко обняв Гермиону, взяла сестру и пошла к входу, где их встретили родители. Мгновение спустя они ушли, оставив Гермиону гадать, о чём она хотела поговорить с Гарри. «Может, она собиралась предложить Гарри стать второй женой», — угрюмо подумала Гермиона. Дафна была привлекательна и имела хорошие связи, и её не сдерживали социальные нравы маггловского мира — конечно, она бы предложила, если бы думала, что у неё есть шанс на успех. Практически любая девушка в Хогвартсе или ещё где-то в конце концов предложит. — Привет, Гермиона. Гермиона обернулась и увидела приближающегося к ней Рона. Она улыбнулась ему и ответила на его приветствие, и двое друзей стояли в дружеской тишине, наблюдая за танцорами, которые двигались под музыку. Когда танец закончился, оркестр объявил последний танец вечера, и Рон повернулся к Гермионе. — Эй, хочешь потанцевать? Это последний танец вечера. Всё ещё опасаясь его нездорового интереса, что был за несколько месяцев до этого, Гермиона заметила, что Рон, похоже, сделал предложение по причине дружбы. Никакого намёка на его прежние чувства не было проявлено, и Гермиона согласилась, и они пошли на танцпол. Они покачивались в такт музыке несколько мгновений, прежде чем Рон нарушил тишину: — Гарри и Флёр, кажется, неплохо ладят. — Я думаю, у них всё серьёзнее, чем просто «ладят», Рон, — призналась Гермиона. — Ты видел кольцо-обещание, которое дал ей Гарри? — Да, и что в этом такого? — Оно было подарено отцом его матери, — сказала ему Гермиона. — Гарри чувствовал, что должен дать ей что-нибудь, символизирующее их отношения. Рон усмехнулся и покачал головой. — Это хороший пример того, почему он лучше меня. Я бы никогда не подумал сделать что-то подобное, — с самоуничижительным смехом заявил он. — Он определённо очень чувствительный человек — не думаю, что кто-то мог бы сказать такое обо мне. — О, Рон, — игриво ответила Гермиона, — Гарри — это Гарри, а ты — это ты — оба отличные парни, и у вас обоих есть свои сильные и слабые стороны. — Он действительно хороший парень. — Один из лучших, — согласилась Гермиона. — Вы двое — лучшие друзья, которых могла бы иметь девушка. Рон проигнорировал комплимент Гермионы и продолжил говорить о Гарри: — Он должен быть отличным парнем, чтобы смириться со всем дерьмом, с которым он столкнулся в жизни, и выйти из этого таким, какой он сейчас. Я ценю его сейчас больше, чем когда-либо прежде. В первый год он был Мальчиком-Который-Выжил, и я был в восторге от того, что мне посчастливилось быть его другом, и я перерос это. У нас были свои проблемы, и я наделал ошибок, но действительно рад быть его другом сейчас. Я хочу, чтобы ты знала, что я никогда больше не брошу его — с этого момента он останется со мной. — Я рада это слышать, — сказала Гермиона, размышляя о том, что слова Рона были вдумчивыми и искренними, и она была рада, что те проблемы ревности, которые он питал к Гарри в прошлом, оказались именно таковыми — в прошлом. Рону не нужно было считать себя в тени Гарри — никто не был в тени Гарри, если только они сами не оказывались там. Он был из тех людей, которые побуждали всех вокруг себя стоять немного прямее и быть немного лучше, чем раньше, из тех, кто помогал совершенствоваться, своей тихой уверенностью и, что более важно, просто силой своего убеждения. Возможно, это прозвучало бы причудливо и чересчур мечтательно, если бы Гермиона произнесла это вслух, но она знала, что это правда. В этом году Гарри активно развивался, и теперь он реализовывал тот потенциал, которым, как знала Гермиона, всегда обладал. Они танцевали в тишине несколько минут, прежде чем Рон снова заговорил: — Я просто хотел сказать… — он замолчал, словно пытаясь подобрать правильные слова. — Я думаю, что Гарри просто лучший друг, который может стать твоим парнем. Но я также очень высокого мнения о тебе. — Спасибо, Рон, это очень мило с твоей стороны. — Часть Гермионы была обеспокоена — похоже, Рон готовился к ещё одному признанию в своих чувств к ней. Вот почему его следующие слова так её потрясли: — Я думаю, что тебе действительно стоит попытаться. Изумлённая Гермиона посмотрела на друга, размышляя, правильно ли она услышала и поняла его умозаключения. Он действительно говорил ей, что она должна принять предложение Флёр? Это действительно Рон? — О чём ты говоришь? — Да ладно, Гермиона, — сказал Рон с некоторым раздражением, но также с хитрой усмешкой. — Я не совсем слепой. Я вижу, как ты к нему относишься, и могу представить, почему ты с этим борешься. Но также я вижу, что твои чувства к нему — и его к тебе — достаточно сильны, чтобы преодолеть всё это. И любой может увидеть, что Флёр приветствует тебя. Я просто говорю тебе, что думаю, ты должна позволить себе это счастье. Не упирайся, а то закончишь тем, что будешь сожалеть о своём выборе. Сказать, что Гермиона была удивлена, значит не сказать ничего. Но прежде чем она смогла сформулировать ответ, какое-то движение привлекло её внимание у входа в бальный зал. Она повернула Рона, чтобы лучше рассмотреть то, что привлекло её внимание, и они подошли достаточно близко к двери, чтобы увидеть, как аврор — один из французских сотрудников, обеспечивающих безопасность в поместье, — вошел в комнату с вытащенной палочкой. Гермиона уже видела его в поместье раньше — он был частью охраны и, похоже, был хорошо знаком с семьёй. Но он вёл себя так, как она никогда раньше не видела; его движения были немного скованными, а лицо исказила жестокая улыбка, подобной которой Гермиона никогда раньше не видела на его лице. Прежде чем кто-либо сумел заметить появление этого человека, он закричал: — Твари, грязнокровки и предатели крови, берегитесь — ваш день расплаты близок! Затем он поднял палочку высоко в воздух и громким голосом произнёс: — Мортмордре! Болезненно-зеленоватый свет только начал проникать в бальный зал через окна, а мужчина уже двигался. Он протянул палочку к толпе и закричал: — Авада Кедавра!