***
— Спасибо, что согласился, Гарри, — сказала Дафна. Гарри пожал плечами, мол, ему несложно, и попутно изучил свою подругу, отметив, что она, казалось, немного нервничала, если учитывать её тайные взгляды на него и лёгкое беспокойство. Он никогда не видел, чтобы обычно спокойная и невозмутимая девушка вела себя таким образом, и предположил, что то, что её беспокоило, было серьёзным. Гарри не знал, чем может помочь, но она была его другом, так что он сделает всё, что в его силах. — Я хотела прояснить, что сказал мой отец на балу по случаю твоей помолвки, — указала она. — Я так понимаю, то, что он сказал, имеет большую цель, чем просто познакомиться со мной? — Именно. — Слова Дафны были сказаны твёрдо, но она всё ещё нервничала. — На самом деле, это сложно объяснить. — Я пойму даже очень сложную вещь, — ответил Гарри с ободряющей улыбкой. — Положись в этом на меня. Ответная улыбка Дафны была краткой, она снова сосредоточилась на том, что её беспокоило. — Как много ты знаешь о противоборствующих сторонах первой магической войны? Сбитый с толку её кажущейся непоследовательностью, Гарри ответил так честно, как только мог: — Ну, я знаю, что Министерство боролось против Пожирателей Смерти при поддержке Ордена Феникса Дамблдора, хотя Орден в целом держался в тени. Я не уверен, что смогу сказать точно, кто на самом деле составлял эти фракции, но я знаю большинство очевидных крупных игроков. — Всё верно, Гарри, но была и другая сторона. — Дафна на мгновение замолчала, прежде чем на её лице появилась кривая улыбка. — Или, возможно, правильнее сказать, что была группа, которая не выбрала, на чьей стороне они будут сражаться. Они стали известны как нейтралы, хотя на самом деле между ними не было ничего общего в организации или даже принадлежности. Нейтралы, хотя они никогда не становились ни на чью на сторону, приобрели репутацию с обеих сторон — силы света относились к ним с подозрением, как будто они тайно поддерживали Пожирателей Смерти — что во многих отношениях было не совсем неверно — в то время как Пожиратели Смерти считали их слабыми духом чистокровными, что не желают рисковать, сражаясь. Некоторые из наиболее фанатичных среди них считали их скрытыми Предателями Крови. И опять же, во многих случаях Пожиратели Смерти не ошибались в своих предположениях. — Хорошо, давай немного отступим, Дафна, — сказал Гарри, поднимая руку. — Значит, некоторые из этих нейтралов действительно помогали Пожирателям Смерти, а некоторые поддерживали Министерство? — Всё немного сложнее. Большинство из них действительно совершенно не интересовались выбором сторон, но в большинстве стороны выбирались независимо. Многие платили таким людям, как Люциус Малфой, — она выплюнула имя, как проклятие, — в обмен на то, чтобы их оставили в покое, в то время как многие тайно поддерживали ту или иную сторону. Это было опасное время — Пожиратели Смерти уничтожали целые семьи, и многие считали, что это единственный способ обезопасить своих родных. Корнфуты, Макмилланы и Брауны — все они вписываются в эту категорию, как раз среди тех, кто учился на нашем курсе в Хогвартсе. Гарри кивнул, показывая, что понимает. Дафна стала ещё более нервной, чем раньше, но она вздохнула, а затем явно набралась храбрости, прежде чем продолжила говорить: — Гринграссы также считались нейтральной семьей, хотя мы никогда не платили никакой дани, чтобы держать Пожирателей Смерти в страхе. Моя семья играет важную роль в торговле зельями, особенно в поставке редких и дорогих ингредиентов. Пожиратели Смерти осознали нашу важность и оставили нас в покое с условием, что мы продолжим продавать им необходимые ингредиенты. Можно сказать, что мы в некотором роде поддерживали Пожирателей Смерти, хотя Гринграссы, по большому счёту, никогда не поддерживали идеологию Сам-Знаешь-Кого. — Я понимаю, Дафна, — ответил Гарри, пытаясь успокоить собеседницу. — Твоя семья приняла решение, которое обеспечило их безопасность, и для этого они должны были продолжать снабжать Волан-Де-Морта. Я полагаю, что теперь всё изменилось? — Было так, — сказала Дафна со вздохом. — Когда мы вернулись домой, мой отец казался взволнованным и обеспокоенным. Он отвёл меня в сторону через несколько дней после нашего возвращения, из-за моих писем домой, в которых говорилось, что я подружилась с тобой в прошлом семестре. Когда она остановилась и выжидающе посмотрела на Гарри, он на мгновение задумался над ситуацией. Очевидно, она чего-то хотела от него — скорее всего, союза или защиты, или чего-то в этом роде. На самом деле он был не в состоянии кого-либо защитить, поскольку ему всего пятнадцать лет. Однако те, с кем он регулярно общался, были влиятельными взрослыми людьми, которые могли бы предложить что-то большее. И, конечно, поддержка Мальчика-Который-Выжил не была чем-то незначительным, хотя мысль о своей славе, незаслуженной, как Гарри чувствовал, была ему неприятна. — Я полагаю, это имеет отношение к тому, что Малфой пытался провернуть перед тем, как мы покинули школу? — спросил Гарри. В конце концов, стоит начать с него; Малфой может творить преступления за Волан-Де-Морта — угрожать детям в качестве предупреждения взрослым. — Пожиратели Смерти начали оказывать давление на твою семью? — Одним словом, да, — подтвердила Дафна. — Малфой — не более чем маленький придурок, который думает, что он царь горы. Мы прекрасно справимся с ним. Проблема в Сам-Знаешь-Ком и ему подобным, с ними мы не можем справиться. — Расскажи мне, что случилось, Дафна. — Это началось ещё осенью. Отец сказал мне, что к нему обратились несколько высокопоставленных Пожирателей Смерти — время от времени он ведёт с ними дела. Они начали намекать на то, что их лорд вернулся, и на этот раз он будет ожидать больше, чем просто ингредиенты для зелий, и что отцу придётся выбрать сторону. О, они не говорили так открыто, но смысл был ясен. Но потом, во время каникул, в наш дом пришёл ещё один Пожиратель Смерти. — Дафна вздрогнула и на мгновение отвернулась. — Это было ужасно. Он был мерзким типом, настоящий бандит, и совсем не похож на самых близких приближённых Сам-Знаешь-Кого. Он был неряшливым и неопрятным и выглядел так, словно не мылся несколько лет. Мы услышали громкие голоса из кабинета моего отца, и мужчина выбежал оттуда некоторое время спустя, оставив моего отца потрясённым. По словам отца, это был не совсем ультиматум — хотя я предполагаю, что так оно и было задумано, — но ему сказали, что требуется его поддержка Чистокровных и что он обязан подчиниться. Вывод, конечно, заключался в том, что нам будет худо, если он откажется. — И что сказал твой отец? — тихо спросил Гарри. Его жизнь с Дадли привило ему здоровую неприязнь к хулиганам всех мастей, и он уже чувствовал ненависть к этому человеку — кем бы он ни был. На самом деле, если так подумать, сам Волан-де-Морт был не более чем хулиганом — хулиганом, который мог подкрепить свои слова смертельными проклятиями и желанием их использовать. — Он не отреагировал. Вот почему Пожиратель Смерти повысил голос. Ясно, что Сам-Знаешь-Кто сначала пытался действовать незаметно, и поскольку это не дало немедленных результатов, теперь он прибегнул к угрозам. И более того, очевидно, что на многие другие семьи тоже оказывалось давление. Некоторые, несомненно, предпочтут встать на сторону Сам-Знаешь-Кого, особенно те, кто хотя бы пассивно поддерживает его идеалы. Другие могут попытаться оказать ему услугу на словах, чтобы защитить свои семьи. Мой отец пытался поговорить со своими коллегами, но трудно получить истинное представление о том, кто чем в конечном итоге займётся. — Это действительно плохая идея, Дафна, — вмешался Гарри. — Я не думаю, что Тёмная Метка допускает такое отношение. — Отец привёл тот же аргумент, — согласилась Дафна. Они замолчали, когда дверь позади них открылась, и несколько младшекурсников — судя по их виду, второкурсников и третьекурсников — прошли через помещение. Местом, которое они выбрали для своего разговора, был коридор между вагонами, и Гарри был удивлён, что их не прервали до этого. Как только они снова остались одни, Гарри пристально посмотрел на подругу. — Я полагаю, ты хочешь какого-то союза или защиты? — Да, — сказала Дафна, казалось, немного успокоившись. Вероятно, она знала о нём достаточно, чтобы понять, что он вообще не упомянул бы о чем-то подобном, если бы не намеревался точно сделать это. — Я должен напомнить тебе, что мне всего пятнадцать, — сказал Гарри, подмигнув. — Я не уверен, что у меня действительно есть средства кого-то защитить. Дафна просто закатила глаза. — Пятнадцатилетний подросток, который также является Мальчиком-Который-Выжил. Кроме того, у тебя есть Делакуры и Блэки в качестве опекунов, ты протеже Дамблдора, и даже имя Уизли, хотя и не является политически влиятельным, является старым и уважаемым, пускай нынешняя глава считается несколько эксцентричной. Твой крёстный особенно встряхивает ситуацию. Ресурсы семьи Блэк — семьи, погружённой в многовековую тьму, — внезапно обратившейся за поддержкой к свету, не являются незначительным делом. — «А я думаю, что это не так», — был мысленный ответ Гарри. — Что же, я полагаю, что твой отец хочет поговорить со мной о возможном союзе? — По сути да, хотя это не единственный вариант, — ответила Дафна. — Есть группа нейтралов — честно говоря, я не знаю, кто в ней состоит, — которые не хотят быть втянутыми в борьбу Сам-Знаешь-Кем, но они боятся, что останутся беззащитными, если открыто бросят ему вызов, не защищая себя. Если мы сможем договориться о союзе, они поддержат нас в борьбе с Пожирателями Смерти в обмен на защиту. — Будут ли они открыто выступать против него? — прямо спросил Гарри. — Будут ли они на самом деле принимать участие в каких-либо действиях против него? — Я не могу сказать. — Дафна нервно прикусила губу, явно взволнованная мыслью о том, что это может повлиять на уровень поддержки, которую она могла бы получить для своей семьи. — Я думаю, что мои родители могли бы, если бы это потребовалось, но я должна сказать, что это не совсем их сильная сторона. Гарри улыбнулся ей. — Не беспокойся об этом. Я сомневаюсь, что Дамблдор отверг бы вас, потому что вы не очень хорошие бойцы. — Чтоб ты знал, я очень хороший боец! — ответила Дафна, высокомерно задрав нос кверху. Смеясь, Гарри покачал головой. — Всё будет хорошо. Я думаю, было бы лучше, если бы Дамблдор и Жан-Себастьян поговорили напрямую с твоим отцом — они поймут тонкости переговоров о подобном союзе. Я поговорю с Дамблдором и договорюсь об этом, когда мы доберёмся до школы. И снова Дафна занервничала, теребя манжету своей рубашки. Казалось, она собралась с духом и сделала глубокий вдох, прежде чем заглянуть Гарри в глаза. — Мы могли бы оформить союз и связать нас более прочно. Мой отец может предложить брачный контракт, если тебе нужен более существенный жест, чтобы доверять нам. Хотя Гарри был совершенно шокирован её внезапным предложением, он подумал, что справился со своей реакцией превосходно, поскольку только поднял бровь, глядя на Дафну. Внутри, однако, в его голове бушевал водоворот яростных мыслей. На самом деле он знал эту девушку меньше двух месяцев, и теперь она предлагала заключить брачный контракт. Конечно, он знал Флёр недолго — и на самом деле проводил в её обществе меньше времени, чем с Дафной, — до того, как заключил с ней контракт. Почему Дафна предложила это? — Ты ведь знаешь, что я уже связан брачным контрактом? — Хотя он знал, что Дафна знает, это казалось разумным способом отвлечься и, возможно, получить от неё немного больше информации. К сожалению, в этом вопросе его ждало разочарование, так как Дафна просто закатила глаза, прежде чем ответить с некоторым раздражением: — Конечно, я знаю. Не тупи, Гарри — я знаю, что ты в курсе о возможности иметь более одной жену. Флёр и Гермиона чуть не огрели тебя этим предложением по голове. Гарри криво улыбнулся — она слишком много предполагала, когда дело касалось действий двух его ближайших друзей. Гарри знал, что, хотя до того, как он случайно подслушал их разговор, были признаки, они не были настолько явными. Поскольку она отклонила его парирование, Гарри решил, что лучше всего узнать правду об этом деле. — Я действительно знаю об этой возможности. Чего я не знаю, так это того, хочешь ли ты этого. Дафна вздохнула и прислонилась спиной к двери, её глаза изучали его лицо. — Я признаю, что мы знакомы не так близко для таких отношений, и это заставляет меня колебаться. Но я знаю тебя — и знаю о тебе — достаточно, чтобы я могла предпологать, что ты будешь хорошим мужем и что со мной никогда не будут плохо обращаться. Мой отец согласился бы, если его можно в этом заверить. — Но это не то, чего ты хочешь. — Я не знаю наверняка, — призналась Дафна. — Как я уже сказала, ты мне достаточно нравишься, но что касается остального? Мы знакомы всего два месяца или около того. Обычно я бы не стала так торопиться, но я сделаю это, если это поможет моей семье. Твёрдость, с которой она изложила свою причину, убедила Гарри в том, что, хотя она предлагала это не потому, что что-то чувствовала к нему, по крайней мере, Дафна делала это с добрыми намерениями. Это также прояснило ситуацию для Гарри. — Нам не нужно заходить так далеко, — твёрдо сказал он. — Я думаю, что если ты доверяешь мне достаточно, что знаешь, что я буду хорошо относиться к тебе в браке, ты можешь верить, что я сделаю всё возможное, чтобы защитить тебя и твою семью. Тебе нет необходимости предлагать себя подобным образом — я бы предпочёл знать, что ты хочешь чего-то между нами, потому что ты этого хочешь, а не из-за какого-то союза. Склонив голову набок, Дафна уставилась на него с непроницаемым выражением. — Ты редкой породы, Гарри. Многие парни ухватились бы за такой шанс. Я почти уверена, что я не не привлекательна. — Тут ты права, — согласился Гарри с усмешкой. — Но я не думаю, что это необходимое требование для создания союза между нами. Давай ни с чем не будем торопиться. Если ты чувствуешь, что хочешь изучить этот вопрос дальше для себя, мы можем вернуться к нему тогда. На данный момент мне достаточно поддерживать отношения с одной невестой, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о второй. Давай подумаем об этом ещё немного, прежде чем примем какое-либо решение. — Согласна, — ответила Дафна с яркой улыбкой.***
Даже сейчас, спустя шесть часов, Гарри с трудом мог поверить, что Дафна предложила ему заключить брачный контракт. Честно говоря, он не знал точно, что чувствует по этому поводу. Дафна была привлекательна — это мог потвердить даже слепой, — но брак из-за одной лишь политической цели казался ему неправильным. Конечно, у него уже была такая помолвка, но он был очень рад, что, похоже, приближается к единению ума и сердца с Флёр. Это гораздо лучше, чем просто холодный союз по другим причинам. Гарри был уверен, что Флёр не будет счастлива при таком раскладе, и подозревал, что он тоже не будет счастлив. В другом конце зала краем глаза Гарри заметил Дафну, сидящую рядом с Трейси. Обе сидели спиной к нему, свет из холла подчёркивал тёмные волосы Дафны. Как он и думал раньше, она, безусловно, была привлекательна, и, если бы ему представился подходящий шанс, Гарри подумал, что легко мог бы проникнуться к ней чувствами. Но что насчёт Флёр и его растущих чувств к ней? А Гермиона, которая уже призналась в своих чувствах к нему? Для Гарри две девушки уже много — и теперь он подумывал о третьей? В этот момент Гарри захотелось побольше нормальности в волшебном мире. Тогда, возможно, ему не пришлось бы иметь дело со всем этим. Когда Гарри снова посмотрел на Дафну, он понял, что кто-то ещё, очевидно, наблюдал за красивой девушкой. Немного правее от неё, примерно в пятнадцати футах от них, на другой стороне стола, сидел Малфой. Выражение, с которым он смотрел на них — или, в особенности, на Дафну, подумал Гарри, — было кислым и раздражённым. Однако Гарри показалось, что под этим он уловил намёк на собственничество — он наблюдал за ней, как ястреб, и, казалось, наклонился вперёд, чтобы слышать, что она говорит. За ним стоит понаблюдать — возможно, Дафна и не помолвлена с Гарри, но он поставит Малфоя на место, если этот маленький подонок что-нибудь предпримет в отношении неё. В этот момент мысли Гарри были прерваны, когда директор встал и жестом призвал собравшихся к тишине. Рядом с ним всё ещё стоял пустой стул — без сомнения, он был зарезервирован для нового профессора защиты, который всё ещё не был объявлен. Гарри было любопытно; он ожидал, что объявление будет неминуемым. — Спасибо вам всем и добро пожаловать обратно в Хогвартс, — воскликнул Дамблдор в своём привычном ярком стиле. — Обычно я оставляю объявления на начало учебного года, но в этом году у нас произошло необычное событие. Без сомнения, вы все желаете узнать личность вашего нового профессора, и я не заставлю вас больше ждать. Он театрально оглядел зал и, улыбаясь — Гарри показалось, что директор смотрит прямо на него, — поднял руку и направил её на комнату, где собрались чемпионы после объявления участников Турнира Трёх Волшебников. — Пожалуйста, поприветствуйте вашего нового профессора защиты, Сириуса Блэка! Разрываясь между недоверием и восторгом, Гарри наблюдал, как Сириус вошёл в Большой зал и ухмыльнулся собравшимся студентам, нагло кланяясь. Его приняли как и следовало ожидать, тепло — из того, что Гарри мог видеть, стол Гриффиндора был в основном благосклонен и полон энтузиазма, в то время как Слизерин, конечно, был настроен противоположно. Пуффендуй и Когтевран среагировали по-разному, причём те, кто дружелюбно относился к Гарри, в целом поддерживали его, в то время как другие были менее дружелюбны. Сириус, в соответствии с духом Мародёра, вёл себя так, как будто его встречали приветствиями, предназначенными для самого Мерлина, кланяясь и ухмыляясь, пока он направлялся к главному столу. Оказавшись там, он пожал руку Дамблдору и занял своё место за столом. Только тогда он посмотрел прямо на Гарри и с нарочитым добродушием дерзко отсалютовал ему, смеясь над недоверчивым — и, вероятно, комичным — выражением лица Гарри. — Что за… вот дерзкий негодник! — воскликнул Гарри, обращаясь к своим друзьям. — Он знал, что приедет в Хогвартс, но не сказал нам. Он разыграл нас! Сидевшая рядом с ним Флёр кивнула головой и с хитрым прищуром сказала: — Ну тогда мы должны подшутить над ним в ответ. Разве это не кодекс мародёров или что-то в этом роде? — Кто-то сказал что-то о розыгрыше? — спросил один из близнецов с другого конца стола. — Да, рассказывай, — подхватил другой. Гарри ухмыльнулся им. — Я думаю, мы могли бы применить ваши таланты, джентльмены. Бродяга, один из Мародёров, только что разыграл нас. Честь требует, чтобы мы ответили тем же. Близнецы Уизли посмотрели друг на друга и рассмеялись, но ответил им Рон: — Ну, мы должны отомстить, ты так не думаешь? Смеясь, Гарри согласился и наклонился вперёд, начав серьёзно обсуждать ситуацию со своими ближайшими друзьями. В ходе их обсуждения Гарри взглянул на главный стол и ухмыльнулся Сириусу, а тот, без сомнения, зная, что они планируют возмездие, просто ухмыльнулся ему в ответ и поднял большие пальцы вверх. Однако кое-что ещё привлекло внимание Гарри. Сидя по другую сторону от Дамблдора и Сириуса, Снейп пристально смотрел на собрание с такой злобой, что он мог бы убивать одним только взглядом. Когда он заметил, что Гарри наблюдает за ним, лицо его стало ещё мрачнее. Их взгляды встретились лишь на мгновение, но у Гарри сложилось отчётливое впечатление, что Снейп испепелил бы его на месте, если бы у него была на это сила. Это длилось всего мгновение, а затем Снейп повернулся к одному из профессоров рядом с ним и начал разговор, как будто пытаясь отрицать само существование Гарри. — В чём его проблема? — спросила Гермиона с его стороны. Он повернулся, чтобы посмотреть на неё. — Ты тоже это заметила? — Заметила что? — спросила Флёр. — Просто Снейп выглядит настолько отвратительно сегодня, я его никогда раньше таким не видел. Почти как один все поблизости повернулись, чтобы посмотреть на мастера зелий, который, если и заметил их пристальный взгляд, проигнорировал их в пользу своего разговора. — Снейпу действительно нужна причина, чтобы так на тебя смотреть? — спросил Рон. — У него, наверное, просто несварение желудка или что-то в этом роде. Смеясь, Гарри отмахнулся от неприятного человека. Им предстояло устроить серьёзный розыгрыш, и Гарри не собирался позволять Снейпу влиять на его хорошее настроение.***
Их месть за шалость Сириуса воплотилась на следующее утро. Участники, а именно Гарри, Гермиона, Флёр, Рон и близнецы Уизли, позаботились о том, чтобы прийти на завтрак пораньше, чтобы посмотреть шоу. Как оказалось, им не пришлось долго ждать, так как Сириус вошёл в зал через несколько мгновений после того, как они заняли свои места. Он пробрался между скамьями, остановившись, чтобы перекинуться парой слов с Гарри, прежде чем улыбнулся и дал понять, что с нетерпением ждёт встречи со всеми пятикурсниками на сегодняшнем занятии по Защите. Затем он повернулся и направился к столу для персонала. Гарри и его друзья наблюдали за Сириусом, как ястребы, когда он сел и начал накладывать себе еду с ближайших тарелок. Затем он остановился и, взглянув на Гарри, преувеличенно наложил какое-то заклинание обнаружения на свою еду. Он снова взмахнул палочкой, лукаво взглянув на Гарри, прежде чем взять вилку и приняться есть. Эффект был мгновенным. В тот момент, когда вилка коснулась его губ, его кожа приобрела ярко-голубой оттенок с белыми и чёрными полосами на верхней части щёк. На его голове выросло блестящее оперение из синих и зелёных перьев, длиной в метр или больше в каждом направлении. Он выглядел нелепо, особенно с комичным удивлением, которое мгновенно появилось на его лице. Однако шок быстро сменился хитрой ухмылкой, и Сириус извинился — директор просто наблюдал за ним блестящими глазами — и встал. Он направился к Гарри и его друзьям, хотя в нескольких местах ему пришлось повернуться боком, чтобы протиснуться сквозь узкие проходы. К этому времени весь зал заметил его затруднительное положение и начал смеяться, но Сириус воспринял их смех без смущения — вместо этого, как всегда преувеличенно поклонился всем и каждому и продолжил свой путь к Гарри и его друзьям. — Красивое оперение, Сириус, — сказал Гарри, когда он подошёл, чем вызвал новый взрыв смеха у тех, кто был достаточно близко, чтобы услышать его колкость. — Ну, да, — игриво сказал Сириус, поглаживая некоторые из своих перьев. — Но мне было интересно — ты и твои друзья не прикладывали к этому руку, верно? — Мы? — спросил один из близнецов. — Зачем нам что-то делать с вами? — Скажем так, просто догадка, — ответил Сириус шутливым тоном. — На самом деле, если я не очень ошибаюсь, то полагаю, что даже наша умница Гермиона была замешана. Должен признать, неплохой розыгрыш. Гермиона обратила невинные глаза на нового профессора защиты в перьях. — Я могу заверить вас, профессор, что я вообще не знала об этом. — Она нахмурилась и начала кусать губу, по-видимому, о чём-то напряжённо размышляя. — Возможно, я упомянула, как бы я отомстила, если бы хотела, но это не моя вина, что мог кто-то использовать мои случайные размышления для розыгрыша. — Мило, — ответил Сириус с усмешкой. — Единственное, чего я не могу понять, так это как вам удалось разыграть меня. Я подумал, что вы могли бы попробовать что-то подобное, после того, как я появился… неожиданно прошлым вечером, поэтому я использовал заклинание обнаружения на своей еде. Я кое-что заметил и развеял это, но всё равно весь в перьях. — Группа захихикала, но Сириус проигнорировал их. — Может ли кто-нибудь из вас знать, как это было сделано? Хор «нет» ответил на его вопрос, хотя Гарри вместо этого ухмыльнулся ему. — Ну, если бы я планировал розыгрыш — я не говорю, что имел какое-то отношение к твоему… затруднительному положению — я не думаю, что использовал бы что-то столь очевидное, как еда — особенно когда один из других профессоров может взять еду с блюда. Ты пытался осмотреть другие предметы рядом с собой? Может быть, всё дело в вилке? Никогда не знаешь, на что может быть наложено заклинание. Сириус разразился громким хохотом. — Что ж, тогда я признаю это — меня обманули. — Конечно, похоже на то, — самодовольно сказал Гарри. — Я предполагаю, что тот, кто разыграл тебя, подумал, что, поскольку ты вёл себя как павлин прошлым вечером, ты должен им стать. — Ты с каждым днём всё больше напоминаешь мне Джеймса, Гарри, — сказал Сириус, кладя руку Гарри на плечо. Тому пришлось сморгнуть несколько слёз при таком заявлении, и он ограничился широкой улыбкой своему крёстному. Повернувшись, Сириус направился обратно к главному столу, но через несколько шагов остановился и оглянулся на Гарри и его друзей. — Могу ли я предположить, что мы квиты за мою маленькую шалость, когда я не сказал вам, что буду здесь преподавать? Гарри обменялся взглядами со всеми своими друзьями. — Что? Неужели могучий Бродяга из Мародёров признаёт, что несколько любителей превзошли его? — Нет, — был ответ Сириуса. — Я буду участвовать в войне розыгрышей, пока единороги не вернутся домой, если хочешь. Но теперь я должен быть профессором, и Дамблдор, скорее всего, сочтёт это дурным тоном. Вероятно, я должен показывать правильный пример студентам, хотя лично я думаю, что этому месту не помешало бы немного больше юмора. — Тогда мы не будем тревожить тебя, — ответил Гарри. — Мы бы никогда ничего не сделали нашему великому и благородному профессору защиты, — добавил один из близнецов. — Конечно, нет, — вмешался другой. — И не беспокойтесь о оперении. Эти вещи обычно проходят за короткое время. Скажем, к концу завтрака. — Очень хорошо, — ответил Сириус с широкой улыбкой. — И, кстати, пять баллов Гриффиндору за утреннее развлечение для всей школы. С этими словами Сириус вернулся к главному столу и сел рядом с Директором. Он продолжил свой завтрак с видом наигранной беспечности, как будто нет ничего неуместного. Директор сиял собственной улыбкой, и его глаза весело блестели, хотя он, казалось, ничего не сказал Сириусу об этой шутке. — Шалость удалась, — сказал Гарри, глядя на своих друзей, и все они расхохотались в ответ. Они быстро покончили с едой, а затем вышли из зала, направившись в Гриффиндорскую башню, чтобы забрать свои принадлежности для дневных занятий. Оказавшись в холле, Гарри огляделся и, никого не увидев, сказал: — Добби. С хлопком рядом с ним появился маленький домашний эльф, взволнованно подпрыгивающий на каблуках. — Гарри Поттер, сэр! — Спасибо тебе, Добби, ты отлично справился! — Добби хорошо справляется? — Идеально. Ты поместил вилку точно в нужное место. Спасибо тебе за помощь. — Добби действительно очень рад помочь великому сэру Гарри Поттеру разыграть своего собачьего отца. И с этими словами взволнованный домашний эльф исчез, а друзья продолжили свой путь, смеясь на ходу.***
Отсидев умопомрачительно скучный урок истории — не то чтобы когда-нибудь было по-другому, — Гарри и его друзья-пятикурсники отправились в подземелья на первый урок зелий в этом году. Хотя поведение Снейпа в течение большей части предыдущего семестра было вполне терпимым, его скукоженное от недовольство лицо после вчерашнего пира, казалось, противоречило его недавно обнаруженной терпимости к Гарри и к любому из Гриффиндора. Через несколько мгновений после его прихода в класс подозрения Гарри подтвердились; казалось, что более добрый, мягкий Снейп ушёл в прошлое. Всё началось с того, что он вошёл в класс с маской недовольства на лице, развевающимся за спиной плащом и щёлкнул палочкой по доске, вызвав задание. — Вот ваше задание, — рявкнул он. — Приступайте немедленно! Несмотря на то, что Гарри наполовину ожидал этого, он был удивлён внезапной переменой в поведении профессора и заколебался. Очевидно, этого было достаточно, чтобы заслужить — или, возможно, точнее, усилить — гнев Снейпа. — Что, не можете следовать простым инструкциям, Поттер? — зарычал он. — Минус пять баллов Гриффиндору за то, что вы тупой болван. Теперь приступайте к работе! Гарри уставился на Снейпа с такой же свирепостью, но не сразу двинулся с места. Вместо этого он встал с преувеличенной медлительностью и повернулся к шкафу с ингредиентами. Прежде чем отправиться туда, он повернулся к Снейпу и сказал самым пренебрежительным голосом, на который был способен: — Я думаю, леопард никогда не сможет поменять свои пятна. Лицо Снейпа исказилось от ярости. — Ещё минус пять баллов за неуважение к профессору. — Довольно противоречивое наказание, ведь я с самого начала не испытывал к вам никакого уважения, — пробормотал Гарри. К этому времени лицо Снейпа почти побагровело от ярости, но он не сразу заговорил, Гарри снова обратился к нему: — Давайте, продолжайте снимать очки, — пренебрежительно сказал он. — Снимите тысячу, мне всё равно. Это не имеет значения, так как я просто подам на них апелляцию. — Похоже, ваше высокомерие возвращается в полную силу, Поттер. — Как и ваша раздражительность. — Приступайте к работе, пока я не выгнал вас из моего класса! Пожав плечами, Гарри повернулся и направился к шкафу. Гермиона уже забрала его ингредиенты и, поблагодарив её за помощь, он вернулся с ней к своему столу, чтобы начать готовить зелья. Так начался самый неудобный урок зелий, который Гарри когда-либо посещал, что говорило о многом, учитывая время, которое он провёл в этом классе. Снейп вертелся вокруг гриффиндорцев и Гарри в частности, и критиковал каждую мелочь. Он придирался ко всему, что делал Гарри, не ограничиваясь его измельчением ингредиентов, пламени, которое он разжигал под своим котлом, и даже движениями, которые он использовал, чтобы сделать зелье. С трудом сохраняя хладнокровие, Гарри выбрал простой способ игнорировать этого человека, вместо этого сосредоточившись на том, что он делал. Казалось, это не имело значения — хотя Снейп энергично излагал ошибки Гарри, он не удосуживался на самом деле исправить то, что делал Гарри, и, казалось, не замечал, что ничто из того, что он сказал, не заставило Гарри каким-либо образом изменить порядок работы. Снейпа явно что-то разозлило, но, учитывая, что Гарри не обменялся с этим человеком и двумя словами со времени последнего урока зелий в прошлом году, он затруднялся объяснить, что именно он сделал, что вызвало гнев Снейпа. И, учитывая усилия, которые он приложил, игнорируя критику Снейпа, игнорирование радостных уколов Малфоя было для него не более чем детской игрой. Несмотря на всё это, Гарри был благодарен своим друзьям за готовность поддержать его в неоправданных и необоснованных нападках Снейпа. Не раз Гарри приходилось вмешиваться, когда он чувствовал, что один из его друзей собирается отчитать Снейпа за его поведение. Поскольку он не сделал ничего, что могло бы оправдать нападки Снейпа, Гарри знал, что без труда сможет заставить Дамблдора отменить наказания этого человека; попросить отменить наказание друзей — заслуженное или нет — будет сложнее. Удивительно, но именно слизеринские девочки, казалось, были больше всего оскорблены нападками Снейпа, хотя хмурые взгляды Рона и оскорбленные взгляды Гермионы также свидетельствовали об их недовольстве. Казалось, Дафна защищала Гарри так, как будто помолвка действительно существовала, так как ему пришлось оттащить её в сторону и попросить ничего не говорить, прежде чем она смогла высказать своё отвращение к мастеру зелий. Снейпу не пристало наказывать членов своего факультета; им приходилось мириться с этим человеком как с деканом — по крайней мере, Гарри не хотел нести ещё и этот крест. Гарри удивился, когда он действительно получил оценку за своё зелье, учитывая, как Снейп критиковал его на протяжении всего урока. Он догадывался, что наказание за неправильно оценённое зелье будет гораздо более суровым, чем просто злонамеренное лишение очков. Гарри с облегчением вышел из класса и направился в Большой зал на обед, а его друзья последовали за ним. — Он такой мерзкий! — Дафна кипела от злости, пока они шли. — Я не знаю, как ты терпел его так долго, Гарри. Я бы уже заколдовала его, чтобы он бежал пешком до Хогсмида и обратно! — Снейп не так уж плох, — ответил Гарри с озорной усмешкой. — Он ничто по сравнению с Дадли — по крайней мере, Дамблдор кастрировал Снейпа. При этом замечании разразился целый взрыв хохота, хотя Дафна осталась невозмутимой. — Мне показалось, что Дамблдор ничего не смог с ним сделать. — Не волнуйся, Дафна, — успокоил её Гарри. — Дамблдор отменит наказания, снова отругает Снейпа, и всё, скорее всего, вернётся в норму к следующему уроку зелий. — Я не знаю, почему Дамблдор вообще терпит этого мерзавца, — проворчал Рон. — Он хорош как учитель, но ведёт себя как голодающий нунду. — Я не могу сказать тебе почему, Рон, — посочувствовал Гарри. — Но пока Дамблдор не решит уволить его, мы застряли с ним. Хотя снаружи он был настроен оптимистично по поводу всего происходящего, внутри Гарри всё было вовсе не радужно. Он — как оказалось, по глупости — думал, что худшие из проблем со Снейпом остались позади, оставив ему на одно беспокойство меньше. И хотя эта проблема, по-видимому, всплыла вновь, Гарри не собирался позволять ей продолжаться. К сожалению, войдя в зал, он поднял глаза на главный стол и увидел, что Дамблдора там нет, как обычно бывает за обедом. Быстрый запрос позже, и он обнаружил, что директор в отъезде, занимается делами МКМ и, как ожидается, вернётся не раньше четверга. Это раздражало, но Гарри решил, что ему придётся мириться с жирной летучей мышью, пока Дамблдор не вернётся.***
Первый день Сириуса в качестве профессора в Хогвартсе оказался очень приятным опытом, интересным событием, учитывая его историю усложнения жизни братству, к которому он только что присоединился. На самом деле Сириус многое бы отдал, чтобы увидеть выражение лица Джеймса, пока он смотрит, каким друг стал респектабельным — сама мысль об этом заставила его хихикнуть — профессором и компасом для умов маленьких детей. Фырканье Лунатика от смеха, когда он услышал о новой работе Сириуса, вероятно, Джеймс повторил бы в тройном объёме. Сама мысль о том, что вечно незрелый Бродяга будет поставлен на руководящую должность, казалась смехотворной даже сейчас! Самое смешное было то, что Сириус обнаружил, что ему очень нравится этот опыт. Хотя он предполагал, что ему скоро станет скучно, Сириус подумал, что он мог бы продолжать работать ещё некоторое время — по крайней мере, возможно, до тех пор, пока Гарри не сдаст ЖАБА, например. Это дало бы ему шанс оставаться ближе к крёстнику и по-прежнему преследовать другие интересы, как только тот покинет школу. Чем больше он думал об этом, тем лучше казался план. Конечно, всё это зависело от того, хотел ли Дамблдор, чтобы он вернулся — вероятно, учитывая трудности, с которыми директор столкнулся, удерживая профессоров защиты. Дети, как ни странно, вели себя непринуждённо рядом с ним, учитывая его репутацию и довольно тёплый приём, оказанный ему накануне вечером. Он полностью приписал это шутке, которую Гарри и его друзья устроили ему тем утром, — трудно было бояться кого-то, у кого на затылке выросли павлиньи перья. В этом Сириус счёл действия друзей вдохновляющими и, к счастью для него, облегчившими работу с детьми. Ещё одним вспомогательным фактором был тот факт, что его первый урок в понедельник был с шестиклассниками — тех, кто выбрал защиту, было не так много, что означало, что все факультеты объединили в одном классе — и, поскольку они были старшей возрастной группой, они не были так напуганы одним его видом, как группа первокурсников. В целом, по мнению Сириуса, это было удачное планирование. Таким образом, его занятия в основном шли спокойно, он пытался проникнуться доверием к ученикам, в то время как они, в свою очередь, делали то же самое с ним. Объединённый класс Гриффиндора и Пуффендуя был радостью для преподавания — Сириус знал, что Гарри считали кем-то вроде вундеркинда в области защиты, но интеллект и мастерство его крёстника всё ещё удивляли, независимо от того, что он слышал о доблести Гарри и был её свидетелем. И он должен был признать, что те друзья Гарри, которых он знал и которые были членами его клуба защиты, также произвели на него впечатление, хотя было ли это связано с тем фактом, что Гарри учил их, или потому, что он целенаправленно выбирал лучших, Сириус не знал точно. Зная своего крёстника, Сириус подозревал первое, но пока не увидел их в действии, он не мог быть уверен. К счастью, однако, оказалось, что у него будет возможность понаблюдать за ними, так как Гарри пригласил его присутствовать на следующем собрании клуба.***
Класс начал расходиться после того, как Сириус отпустил их, и последний сидел за своим столом, убирая какие-то бумаги, когда Гарри подошёл к нему с Гермионой. — Ты отлично провёл занятие, Сириус! — восторженно воскликнул он. — Я рад, что тебе понравилось, — ответил Сириус с усмешкой. — Я вроде как новичок в преподавании, и я ценю ваше доверие. — Ты и вправду отлично стараешься, — заверила его Гермиона с улыбкой. — Да, ну, не похоже, что ты заменил человека опытнее тебя. Амбридж точно не была ведущим мировым экспертом по этому вопросу. — Усмешка Гарри стала лукавой. — Скорее, тебе придётся очень много работать, чтобы быть хуже, чем профессора защиты, которые у нас здесь были — ну, кроме Лунатика, разумеется. — Ещё раз спасибо за доверие, щенок, — саркастически ответил Сириус. Он решил, что хорошо подшучивать над Гарри — именно в такие моменты тот больше всего напоминал ему отца. И именно так Джеймс хотел бы, чтобы его запомнили — с акцентом на хорошее, а не с одержимостью тем фактом, что его больше нет с ними. — Нет проблем, Бродяга. — Усмешка уже превратилась в полноценную ухмылку. — Подумай о светлой стороне; ты можешь быть менее компетентен в преподавании, и все ученики всё равно будут думать, что ты почти лучший, кто у них когда-либо был! — Ладно, уговорил, — сказал Сириус, подавляя смех, — я думаю, тебе лучше пойти ужинать, прежде чем ты меня закомплексуешь! — Конечно, Сириус, — ответил Гарри, ухмылка не сходила с его лица. — Прежде чем мы уйдём, мы хотели пригласить тебя на следующее заседание клуба. Я думаю, ты мог бы помочь нам, будучи профессором защиты и всё такое. — Я бы хотел этого, Гарри, — ответил Сириус, чувствуя себя немного подавленным. — Хорошо. Тогда мы будем ждать тебя в среду. Затем двое подростков попрощались с Сириусом и повернулись, чтобы уйти из класса. Однако было очевидно, что Гарри был сыном своего отца, так как он не мог уйти, не сделав последнего озорного замечания: — Кстати, я рад, что ты убрал перья из своего гардероба. В конце концов, они же прошлогодние, а ты хочешь идти в ногу с модой!***
Гарри определённо становился дерзким негодником, и Сириус был благодарен ему за это. Он был слишком угрюмым — слишком мрачным — когда Сириус впервые встретил его, и Джеймс никогда бы не захотел, чтобы его сын был таким. Джеймс был беззаботным и игривым в возрасте Гарри, и, без сомнения, Гарри был бы таким же, если бы вырос с Джеймсом в качестве отца. Сириусу выпало позаботиться о том, чтобы с этого момента Гарри было позволено быть таким же беззаботным, каким ему позволяла ситуация, и он хотел убедиться, что всё будет именно так. Таким образом, он продолжал в течение того дня преподавать, и хотя Сириус часто чувствовал, что ему трудно объяснить материал, который он пытался рассказать в лёгкой для понимания манере, всё шло гладко. Единственное по-настоящему примечательное событие произошло во вторник недели, когда у него был первый урок с объединёнными пятикурсниками с Когтеврана и Слизерина. Теперь следует сказать, что Сириус никогда не испытывал особой привязанности к большинству своих родственников, и его двоюродные сёстры ничем не отличались, за исключением Андромеды, которая вышла замуж за магглорождённого и впоследствии была вычеркнута с гобелена родового древа. Нарцисса была очень похожа на то, как её звали в детстве, и с возрастом становилась только хуже. И чем меньше будет сказано о Беллатрисе, тем лучше. Таким образом, не было большим сюрпризом, что, учитывая его чувства к матери — и отцу, конечно, хотя с ним связана совершенно другая история, — Сириус не особо уважал Драко Малфоя. Рассказы Гарри об их ссорах на протяжении многих лет, безусловно, не помогли, как и манеры Малфоя в тех случаях, когда Сириус мог быть свидетелем их. Поэтому его поведение на первом уроке защиты не было неожиданностью, хотя оно, безусловно, проделало замечательную работу, отвращение Сириуса к этому маленькому мерзавцу увеличилось (хотя казалось, куда ещё больше). Сириус начинал каждое занятие с заученной речи, которую он сам разработал, с незначительными изменениями для группы, которой он преподавал, в знак уважения к материалу, коей они будут изучать. Он должен был признать, что очень гордился своими заявлениями, так как чувствовал, что они краткие и объясняли студентам, как именно он будет вести своё занятие. — Теперь я хотел бы, чтобы вы знали, что можете обратиться ко мне за чем угодно, будь то помощь или предложения, которые я могу использовать для более эффективного обучения всех вас, — завершил Сириус свои вступительные заявления. — Хотя я был гриффиндорцем, когда учился в Хогвартсе, я намерен относиться ко всем вам одинаково, независимо от вашей принадлежности к факультету. Я без колебаний похвалю любого, кто этого заслуживает, или накажу любого, кто создат проблему. Вы все равны передо мной. — Конечно, это правило распространяется не на всех, — тягуче произнёс голос достаточно громко, чтобы его было слышно во всём классе. Подняв глаза, Сириус заметил усмешку на лице сына своей двоюродной сестры и в одно мгновение понял, что это говорил Чистокровный. Все его ближайшие друзья хихикали над заявлением Малфоя, хотя остальные, похоже, не следовали его примеру. В конце концов, многие из них были связаны с Гарри и вряд ли сочли бы выходки блондина забавными. — Извините, не могли бы вы уточнить свои слова, мистер Малфой? Малфой, казалось, был застигнут врасплох — что само по себе было неожиданностью, учитывая громкость, с которой был озвучен комментарий, — но он быстро пришёл в себя и снова изобразил ухмылку. — Я просто сказал, что как вы крёстный отец Поттера и учитывая, что вы предатель крови, то он, несомненно, получит бесплатные льготы, как и от любого другого учителя в этой школе. — И вы знаете всё о бесплатных пропусках, не так ли, мистер Малфой? Учитывая то, что я слышал о том, как декан относится к своему факультету, я бы сказал, что вы довольно хорошо знакомы с льготным режимом. Несмотря на это, — продолжил он, перекрывая возникший шум — многие были явно удивлены, что он назвал Малфоя таким вопиющим образом, — я повторю свою речь — со всеми вами будут обращаться одинаково. Ведите себя так, как подобает на моём уроке, и у вас не будет со мной никаких проблем. В конце урока Сириус попросил Малфоя остаться, игнорируя ухмылки, появившиеся на лицах большинства тех, кто не питал особой любви к Чистокровным. Как только остальная часть класса вышла, он бросил испепеляющий взгляд на мальчика и продолжил говорить ему всё, что он о нём думает: — Ты можешь думать, что мир тебе чем-то обязан, но лично я не впечатлён. Хотя мы связаны кровным родством, я считаю тебя точной копией твоего отца Пожирателя Смерти, Малфоя. Драко вспыхнул от гнева. — Мой отец — великий человек! — Только в его собственных снах, — последовал резкий ответ Сириуса. — В любом случае, хотя я сильно подозреваю, что ты идёшь по его стопам, я буду относиться к тебе так же, как ко всем остальным в этом классе. Держи рот на замке и думай о своей работе, и у нас с тобой не будет никаких проблем. Понятно? Сжав челюсти от гнева, Малфой, тем не менее, не соизволил ответить. Вместо этого он надменно задрал нос и сказал: — Теперь я могу быть свободен, профессор? Сдержанный кивок был единственным ответом Сириуса, после чего блондин развернулся на каблуках и зашагал прочь. Однако он не смог покинуть комнату без прощальной едкости: — Я бы с удовольствием принял титул лорда Блэка, так как подозреваю, что вы недолго будете удерживать его. Сириус рассмеялся над ним. — Ты думаешь, я оставлю тебе наследство? Не волнуйся, малыш Драки; даже если я его уничтожу, я гарантирую, что ты никогда не станешь лордом Блэком. А теперь иди, пока я тебя не наказал. Презрительно фыркнув, Драко развернулся на каблуках и вышел из класса. Сириус покачал головой и решительно выбросил этого маленького дурачка из головы. В конце концов, ему нужно было подумать и о других вещах. Дела определённо шли на лад. Он полностью оправился — или настолько полностью оправился, насколько мог когда-либо оправиться от пребывания в Азкабане, — хорошо занимался своей работой и в качестве бонуса его крёстник был рядом с ним. В мире не всё было идеально, но всё было чертовски лучше, чем шесть месяцев назад. Сириус намеревался наслаждаться своим временем в полном объёме.***
В тот вторник, после ужина, Флёр вывела двух своих друзей из Большого зала и поднялась на несколько этажей к небольшому неиспользуемому классу, который было разрешено им использовать. Пришло время для её первого урока окклюменции, и Флёр была полна решимости помочь Гарри разорвать его неудачную связь с Волан-Де-Мортом и положить конец прямому влиянию этого человека на жизнь её суженого. Конечно, это не означало, что Флёр не беспокоилась о своей способности обучать его. Она уже некоторое время практиковала окклюменцию, но всё ещё не считала себя экспертом. На самом деле, она совсем не была уверена, что сможет дать ему последовательные и эффективные инструкции. С другой стороны, Флёр понимала, что единственным другим выбором был профессор Снейп, с которым Гарри разделял взаимную открытую ненависть, и она знала, что должна добиться успеха. Возможно, Дамблдору лучше было дождаться, когда Гарри сможет защитить свой разум, а уже потом делиться с ним информацией, которой он обладал, но Флёр не могла не радоваться, что они поделились с ним. Он заслуживал знать, и она сама потребовала, чтобы её отец не сдерживался. Конечно, это делало срочность ещё более острой. Если Волан-Де-Морт обнаружит связь, он почти наверняка воспользуется ею, и хотя у него не было реальных оснований подозревать, что Гарри знал о содержании пророчества, у него также не было причин думать, что Гарри не знал. Если они будут прилежно учить теорию и практиковаться, то разум Гарри должен будет достаточно хорошо защищён от дистанционной атаки, хотя Волан-Де-Морт почти наверняка сокрушит её, если они когда-либо будут находиться в непосредственной близости. По крайней мере, небольшая надежда на успех была. В конце концов, не то чтобы было много прецедентов связи, которую Гарри разделял с Волан-Де-Мортом. Многое из этого было догадками, без реальной уверенности в том, что их курс правильный. Классная комната явно не использовалась в течение некоторого времени. Пыль обильно покрывала пол и все доступные поверхности, а мебель казалась более устаревшей, чем та, что имелась в используемых классах. Простое открывание двери вызвало столб пыли, что через мгновение все трое энергично чихнули. Несколько заклинаний уборки спустя, и комната выглядела почти презентабельно — во всяком случае, достаточно для их нужд. Они поставили три стула лицом друг к другу, и после того, как Флёр заняла своё место, она улыбнулась двум своим спутникам и начала — честно говоря, немного нервно — объяснять, чего именно они пытались достичь: — Что же похоже, что моя задача состоит в том, чтобы научить тебя защищать свой разум. Кто-нибудь из вас имеет хоть какое-нибудь представление о том, что такое окклюменция? — Я пыталась найти что-нибудь о ней, — начала Гермиона, покраснев, когда Флёр обменялась удивлённым взглядом с Гарри. — Похоже, что по этому вопросу доступно не так уж много информации. — Это потому, что её нет, — подтвердила Флёр. — К сожалению, Министерство считает Легилименцию вторжением в частную жизнь и поэтому пытается удалить все ссылки на искусство разума. — Ну, это глупо, — сказала Гермиона, явно расстроенная тем, что знания пытаются скрыть. — Я имею в виду, почему бы им не объявить Легилименцию вне закона и не преподавать окклюменцию, чтобы люди могли защитить себя? — Никто не может обвинить Министерство в логичности, — сухо ответил Гарри. — Нет, Фадж — пример этому. — Это правда, — сказала Флёр со вздохом, — но, к сожалению, Британия — не единственное министерство, придерживающееся такой точки зрения. К искусству разума в большей части волшебного мира относятся примерно так же. — Тогда откуда ты знаешь Окклюменцию? — Мой отец научил меня, — ответила Флёр. — Вы должны понимать, что окклюменция не поощряется, а не запрещена. Если уж на то пошло, легилименция тоже не противоречит закону, но её использование сильно ограничено, и ей не обучают. В любом случае, я думаю, что мы должны сосредоточиться на текущей задаче. — Она на мгновение замолчала, собираясь с мыслями. — Информации об окклюменции не так много, это правда, но то, что можно найти, скорее всего, несколько искажено и неточно. Во-первых, окклюменция не имеет ничего общего со щитами или чем-то подобным, так что вы можете выбросить из головы любые мысли о «Звёздном пути». Увидев удивлённые взгляды своих спутников, Флёр усмехнулась. — Вы знаете, что Делакуры не безразличны к миру магглов. Я видела один или два фильма «Звёздного пути» в кинотеатре и кое-что знаю о его истории. Гермиона нахмурилась, и её ответ проигнорировал любые мысли о фильмах. — Термин «окклюзия» предполагает наличие какого-то барьера. — Это так, но на самом деле это немного неправильное название. Искусство окклюменции — это искусство скрывать свой разум от вторжения и умение вытеснять кого-то, когда он совершил вторжение. — Похоже, это два совершенно разных навыка, — заметила Гермиона. — Так и есть, — согласилась Флёр. — Мы не будем тратить столько времени на изгнание злоумышленника, сколько на то, чтобы спрятаться. Я верю, что умение скрывать себя будет самым важным для тебя, Гарри, так как эта твоя связь с Волан-Де-Мортом не является чем-то обычным. Для тебя будет лучше, если он проследит за связующим звеном между тобой и ничего не найдёт в конце, чем ты будешь постоянно прогонять его из головы, что требует силы воли и опустошит тебя. Однако, чтобы иметь возможность спрятаться, — продолжила она после минутной паузы, — тебе нужно понять, что у тебя на уме. Первое, что тебе нужно знать, это то, что Легилименс использует твои глаза, чтобы проникнуть в твои мысли, так как глаза подобны окнам в разум. — Итак, учитывая то, что ты сказала, ты скрываешь свои внутренние мысли так, что даже если он попытается проникнуть через твои глаза, он ничего не сможет найти, — предположил Гарри. — Верно, — сказала Флёр, улыбнувшись своему жениху. — И, как я уже сказала, тебе нужно понять содержание своего разума, чтобы защитить себя. Наши первые уроки будут посвящены… инвентаризации твоих воспоминаний, скажем так, чтобы ты знал, что у тебя на уме. Гарри нахмурился. — Но это звучит немного глупо. Я знаю, что у меня на уме. — Точно знаешь? — парировала Флёр. — Сколько вещей ты забыл за эти годы, и сколько вещей просто беспорядочно разбросано в твоей голове? — Насколько это поможет нам вспомнить? — спросила Гермиона. — Не всё, — ответила Флёр. — Тем не менее, это поможет тебе вспомнить воспоминания, которые ты забыл, и поможет сохранить информацию в будущем. Это преимущества. Как только мы немного приберёмся в доме, мы сосредоточимся на создании ментального ландшафта, за которым ты спрячешь свои мысли. Большинство людей просто выбирают чёрную пустоту для образа мыслей, но некоторые более предприимчивые люди выберут другие вещи — горный луг, комнату без окон и дверей и тому подобное. Не имеет значения, что ты используешь, до тех пор, пока злоумышленник не сможет узнать твои истинные мысли, как только он получит доступ. — А что представляешь ты? — спросил Гарри. — Я использую свою любимую поляну недалеко от замка Делакур. Это место, где я играла девочкой, и одно из моих любимых мест в мире. Гарри и Гермиона переглянулись, и у Флёр создалось впечатление, что они оба уже решили, что будут использовать, и, вероятно, догадывались, о чём подумал другой. Они были так близки и созвучны — Флёр почувствовала прилив удовлетворения от того, что её предположения оказались верными. Если бы она только могла заставить их обоих увидеть это. — Значит, если ты создашь этот ментальный ландшафт, то никто не сможет проникнуть в твои мысли? — спросил Гарри. — В этом и суть, — подтвердила Флёр. — Но ты должен помнить, что ни один ментальный ландшафт не идеален, точно так же, как ни один человек не идеален. Требуется некоторое время, чтобы стать по-настоящему опытным. Злоумышленник попытается пробиться сквозь твой ментальный ландшафт к твоим спрятанным мыслям. По мере того как ты будешь больше практиковаться в окклюменции, ты сможешь помешать им сделать это. Достаточно практики, и в конце концов ты сможешь отстраниться от всего, кроме самого могущественного Легилименс. В начале кривая довольно крутая, поэтому мы сможем очень быстро отключить твоё соединение. Тогда ты будешь в опасности только в том случае, если будешь находиться в одной комнате с нападавшим. Пристально взглянув на неё, Гарри кивнул. — Тогда давай перейдём к делу.