***
По правде говоря, предположение Рона было недалеко от истины. Когда Сириус спускался по лестнице к кабинету одного мерзавца, настроение его было таким, что о начале Второй Волшебной войны не могло быть и речи. Проще говоря, Снейп слишком долго был занозой в боку Сириуса, и ему очень хотелось вырвать её и сжечь в драконьем огне. Этот придурок заслуживал не меньшего наказания, особенно учитывая всё дерьмо, которое этот человек выплёскивал на Гарри с первого дня его прихода в Хогвартс, не говоря уже о некоторых вещах, которые произошли, когда Сириус учился в Хогвартсе со слизеринцем. Если говорить откровенно, Сириус предположил, что вражда между Мародёрами — хотя, в частности, Джеймсом и Сириусом — и Снейпом была как ошибкой Мародёров, так и Снейпа. Сириус и Джеймс плохо обращались со слизеринцем, и их склонность к розыгрышам часто приводила к тому, что они нацеливались именно на него. Сириус знал это и признавал, пусть даже только самому себе. Единственное, о чём он действительно сожалел, так это о том, когда рассказал Снейпу, как добраться до Визжащей Хижины, и на того напал Лунатик. Хотя он тогда ответил на вызов, брошенный ему Снейпом, — на самом деле Сириус даже не мог вспомнить, о чём шла речь, — он упустил важную информацию о том, что в хижине был оборотень, оставив Джеймса спасать Снейпа от Лунатика. В дополнение к опасности, в которую он подверг слизеринца, это также привело к тому, что Снейп обнаружил маленькую пушистую проблему Лунатика, и в конечном итоге это стало причиной, по которой Лунатик покинул должность профессора Защиты, — Сириус был почти уверен, что именно Снейп открыл его секрет. Сириус в подростковом возрасте был с придурью — от этого факта никуда не деться. У Джеймса и Лунатика, безусловно, тоже были свои тараканы, но и у Снейпа свои. Но в то время как Сириус и Римус выросли и повзрослели, а Джеймс поубавил пыл, Снейп как был подростком, так и остался, затаив эту нелепую обиду на сына Джеймса. Этому нельзя было позволить продолжаться. Снейп мог ненавидеть Сириуса до самой смерти — Сириусу было всё равно. Но он не позволит ему продолжать преследовать Гарри, который не виноват ни в какой вражде между ними. Сириус собирался очень чётко объяснить это мастеру зелий. Направляясь в подземелья, Сириус замедлил шаг, пытаясь успокоить свой разум. В конце концов, нет ничего хорошего в том, если он войдёт в кабинет Снейпа с палочкой наперевес. Хитрость заключалась в том, чтобы противостоять ему и сказать, что его поведение больше никто не будет терпеть, не теряя при этом самообладания и не давая Снейпу ничего, что можно было бы использовать против себя. И Снейп постарался бы использовать против него всё, что сможет, — в этом Сириус был уверен. Он сомневался, что Снейп сможет повлиять на Дамблдора, чтобы тот уволил его — учитывая проблемы, с которыми он столкнулся при поиске профессоров Защиты, — но Снейп, несомненно, попытается усложнить ему жизнь. На самом деле, Сириус был почти уверен, что знает, почему Снейп так себя вёл. При довольно бесцеремонном разговоре с МакГонагалл выяснилось, что Снейп всегда хотел стать профессором Защиты, но почему именно Сириус не знал. Пускай ему совсем не хотелось отдавать летучей мыши должное, он должен был признать, что Снейп был одарённым зельеваром. Однако он не был одарён в Защите и, по мнению Сириуса, не стал бы лучшим профессором, даже несмотря на его неспособность преподавать предмет, в котором он преуспел. Напротив, Защита была одним из лучших предметов Сириуса, и он после Хогвартса общался с аврорами. Сириус знал, что он более квалифицирован как преподаватель Защиты, чем Снейп. «Снейп, вероятно, больше подходит для использования тёмных искусств, чем для защиты от них», — несколько ехидно подумал Сириус. Он был уверен, что Снейп был связан с тёмными искусствами задолго до своего окончания Хогвартса — его последующая преданность Волан-Де-Морту, казалось, подтверждала это предположение. Единственное, в чём Сириус не был уверен, так это в том, почему именно Дамблдор решил оставить жирную летучую мышь на таком авторитетном посту. О, он знал о заверении о том, что Снейп теперь шпион светлой стороны, но только Дамблдор не имел над ним какой-то власти, и Сириус знал, что Снейп крайне не надёжный человек, и его идеалы не имели никакого сходства с теми, которые поддерживал директор. Сириус не доверял ему и не стал бы доверять, даже если бы он признал свою вечную преданность свету под влиянием Сыворотки Правды. Сириус подозревал, что мастер зелий на самом деле играл на обеих сторонах и казался незаменимым для обеих, но собираясь встать на сторону победившей фракции. Это определённо в духе Слизерина. К тому моменту, когда ноги Сириуса привели его к двери в кабинет мастера зелий, бурлящая внутри ненависть к мастеру зелий поутихла. Притормозив перед кабинетом, Сириус сделал один глубокий вдох, чтобы успокоиться и начать спокойный разговор — или настолько спокойный, насколько это было возможно при контакте со Снейпом, — и толкнул дверь. Сила, которую он приложил, чтобы открыть дверь, была, честно говоря, чрезмерной, и дверь широко распахнулась, громко ударившись о стену. Беззаботно Сириус вошёл в кабинет и закрыл дверь взмахом палочки, не говоря уже о том, с какой силой он это сделал. Он был разочарован, что Снейп не выказал удивления и не подпрыгнул при звуке открывающейся двери. Он просто взглянул на Сириуса, спокойно сидя за столом, и, очевидно, решив игнорировать его присутствие, вернулся к стопке пергаментов, которые он, казалось, проверял. Всё также беззаботно Сириус подошёл к столу и, взмахнув палочкой и направив другой стул в противоположную сторону от того места, где сидел Снейп и всё ещё игнорировал его, сел на него и вытянул ноги, чтобы опереться на чужой стол. Он небрежно оглядел кабинет, отметив, что это место не изменилось с тех пор, как Сириус учился в Хогвартсе. Учебные принадлежности и личные вещи, безусловно, были другими, и на почётном месте Слизнорта отсутствовали фотографии людей, которых он собрал для своего «Клуба слизняков», но кабинет всё ещё был тёмным и унылым и обладал странным сочетанием сырого, затхлого запаха, характерного для большинства каменных подземелий, и запахов различных ингредиентов и зелий, которые создавались годами. Сбоку от стола на огне стояли два котла, весело булькая, в то время как пар от них собирался в колпаке над головой, предположительно на него были наложены изгоняющие чары. Сириус даже думать не хотел о том, как бы воняло это место, если бы этих чар тут не было. — Чем могу быть вам полезен, Блэк? Сириус лениво оглянулся и встретился с мрачным и зловещим взглядом мастера зелий, с некоторым удовлетворением отметив раздражение на его лице. Снейп, безусловно, хорошо умел скрывать и подавлять свои эмоции, но Сириус инстинктивно понимал, что он испытывает. Это произошло семь лет назад, когда он побывал в его шкуре, и хотя Сириус не был рад этому, он был уверен, что этот опыт пригодится. — Я просто подумал, что зайду и вспомню старые времена, — бойко ответил Сириус. — Я в замке уже четыре дня, и мы всё ещё не наверстали упущенное. Как у тебя дела, Нюниус? Нюниус; это было прозвищем, которым Мародёры нарекли слизеринца и использовали его на протяжении многих лет, и Сириус наслаждался возможностью использовать его снова, просто чтобы вспомнить старые времена. Или, возможно, он просто остался всё таким же придурковатым подростком. Чёрт… — Как вы можете заметить, я довольно занят, — сказал Снейп, возвращая взгляд к своим пергаментам. — Я уверен, что мы сможем… «наверстать упущенное» в другой раз. — О, я уверен, что у тебя найдётся свободное время, — спокойно ответил Сириус. — Я полагаю, ты в замке уже давно. Мы можем обсудить учеников или разные методы обучения. Или, возможно, мы могли бы поговорить о конкретных учениках. Приподнятая бровь встретила его слова, и вновь появилась фирменная усмешка Снейпа. Сириус подметил, что это в нём не поменялось. — Я не думаю, что нам есть, что обсудить, — голос Снейпа был хриплым, и попытка даже просто ответить Сириусу, казалось, стоила ему больших усилий. — Если хотите знать, я считаю вас таким же шутом, каким вы были раньше, и ваше присутствие здесь является оскорблением для тех из нас, кто сделал карьеру в сфере образования. Дамблдор может надеть на вас профессорскую мантию, но он не может превратить вас в профессора, как бы он ни старался. Вы можете надеть рог единорога на лошадь, но она всё равно останется лошадью. — Я полагаю, ты знаешь всё о плохом обучении, — съязвил Сириус. — Это ты навязывал студентам Хогвартса более десяти лет, верно же? — Чтобы вы знали, я первоклассный мастер зелий… — И чрезвычайно плохой профессор, — парировал Сириус. — У меня есть неплохое представление о том, что происходит в твоём классе, Нюниус, и я нахожу довольно забавным, что у тебя хватает наглости искренне называть себя «педагогом». Ухмылка Снейпа расцвела во всей своей красе. — Вы всегда относитесь ко всему несерьёзно. — О, уверяю тебя, я отношусь к этому очень серьёзно. И я предлагаю тебе обуздать свою обиду и повзрослеть. Может быть, для тебя будет в новинку предоставить студентам достойное обучение, за которое тебе платят! — Я полагаю, что отродье вашего друга, — Снейп почти выплюнул это слово, как будто пытался избавиться от вкуса разлагающегося флоббер-червя, — имело неосторожность пожаловаться на мой последний урок. Возможно, ему следует приобрести хоть каплю компетентности, прежде чем начать жаловаться на профессора. — И, возможно, тебе следует приобрести хоть какие-то способности к преподаванию, прежде чем пытаться выдавать себя за профессора, — огрызнулся Сириус. — Как я уже сказал, у меня есть хорошее представление о том, что происходит в твоём классе, и я, конечно, получил не всю информацию от своего крестника. Твоё поведение неприемлемо, и я буду обсуждать это с Дамблдором. Снейп пренебрежительно махнул рукой. — Конечно, расскажите ему об этом, если чувствуете, что с маленьким отродьем плохо обращались. — Ты только что сам подтвердил это, — Сириус уже почти рычал, и ему было трудно держать себя в руках. К сожалению, Снейп всегда так действовал на него — трудно было не ненавидеть этого человека. — Ты бы лучше избавился от своих предубеждений, — продолжил Сириус, подавляя свой гнев. — Я не знаю, как остальные профессора относятся к тебе, но я подозреваю, что ты, с момента своего преподавания, фальсифицировал очки, отчего твой факультет каждый год выигрывал кубок факультетов, что не только противоречит твоим обязанностям профессора, но и несправедливо по отношению к трём другим факультетам. Я прикажу вышвырнуть тебя из замка, если ты продолжишь в том же духе. — Делайте, что хотите, — сказал Снейп, ещё раз пренебрежительно махнув рукой, и снова сосредоточился на своей работе. Сириус с отвращением наблюдал за старательными попытками собеседника игнорировать его. Это была, размышлял он, самая вежливая беседа, которую он когда-либо вёл со Снейпом, несмотря на их взаимные язвительные подколы. Но пока Снейп пытался дерзить, Сириус поймал себя на мысли, что чувствует… что-то. Он даже не был уверен в этом. Но у Сириуса было тринадцать долгих лет, чтобы подумать о том, что произошло, и, зная связь Снейпа с Волан-Де-Мортом, которая, как полагал Сириус, началась до того, как он покинул Хогвартс, у него возник ряд подозрений относительно мастера зелий: в чём именно заключалась его деятельность. Выводы, которые он сделал, были не из приятных, и Снейп мог отвечать за них головой, если они окажутся правдивы. Но на данный момент всё, что было у Сириуса, — это ряд подозрений, которые, к сожалению, соответствовали обстоятельствам. Поэтому он будет выжидать — в конце концов, Снейп никуда не собирался. Но это не означало, что небольшое предупреждение было неуместно. Напротив, возможно, пришло время дать Снейпу точно понять, что его ждёт, если подозрения Сириуса когда-нибудь подтвердятся. Поёрзав на стуле, Сириус спустил ноги со стола Снейпа. Он наклонился вперёд, положил обе руки на край стола и пристально посмотрел на мастера зелий. Заметив его перемену в позе, тот поднял глаза, и единственным изменением в его поведении была эта проклятая приподнятая бровь, которая всегда приводила Сириуса в бешенство в прошлом. Ему страстно хотелось дать этому мерзавцу пинок под зад и насильно сбрить ему брови. Но он старался держаться. — Ты помнишь наш с тобой последний разговор перед тем, как мы покинули Хогвартс? Бровь опустилась, но Снейп не выказал никакой другой реакции, свидетельствующей о том, что он знал, о чём говорил Сириус. Он ничего не ответил. — Тогда я тебе напомню, — прорычал Сириус. — Я сказал тебе тогда, что буду наблюдать за тобой, ведь знал, что ты по уши завяз в тёмной магии. Я также поймал тебя, когда ты смотрел на Лили, как будто она была драконьим стейком, и тогда я сказал тебе, что тебя будут ждать последствия, если ты встанешь на сторону Волан-Де-Морта. Я не могу доказать это прямо сейчас, но подозреваю, что ты имеешь какое-то отношение к предательству и смерти Джеймса и Лили. — И почему вы думаете, что я сделал что-то, чтобы навредить моему самому дорогому другу? — Снейп усмехнулся. — Но к тому времени она уже не была твоей лучшей подругой, разве нет? На лице Снейпа появилось выражение, почти похожее на сожаление, и, хотя Сириус сохранял невозмутимость, он был удивлён. Насколько Сириусу было известно, Снейп никогда не выказывал сожаления ни о чём, что он когда-либо делал. Он был из тех людей, которые верили, что всё, что они делали, было правильным — Снейп, которого знал Сириус, не имел способности сожалеть о чём-либо. — Возможно, она не считала меня своим самым близким другом, но я уверяю вас, что это чувство определённо не было взаимным. — Как бы то ни было, — ответил Сириус, игнорируя этот проблеск доброты Снейпа, но решив обдумать это позже, — я точно знаю, что ты не пролил ни слезинки, когда моя подруга умерла. Снейп никоим образом не пытался отрицать или смягчать этот факт. Вместо этого он просто спокойно посмотрел на Сириуса и сказал: — Итак, по вашей запутанной логике следует, что мои чувства к вашей… подруге означают, что я виновен в её убийстве. Как удобно для вас прийти к такому выводу без малейших доказательств. — Напротив, — ответил Сириус, — я не пришёл ни к какому выводу; если бы я пришёл, ты был бы уже мёртв. — Вздор, — сказал Снейп, презрительно фыркнув. — Называй это как хочешь, — ответил Сириус с явно пренебрежительными нотками. — Мы с тобой оба знаем, что ты никогда не был мне ровней, когда мы учились в школе, и сейчас ты мне неровня. — Говорит человек, который провёл последние тринадцать лет в Азкабане. — Чудесно. Недооценивай меня, если хочешь. — Сириус поднялся со стула, но прежде чем повернуться, чтобы уйти, посмотрел Снейпу в глаза. — Но помни — если я когда-нибудь узнаю, что ты имеешь какое-то отношение к предательству и смерти Поттеров, пощады не жди. Поможет мне Дамблдор или нет, ты заплатишь сполна, так что тебе лучше надеяться, что если что-то и есть, то я это не смогу найти. Снейп пожал плечами и с преувеличенной беззаботностью вернулся к своей работе. — Как пожелаете, я буду ждать. Видя, что Снейп больше ничего не собирается говорить, и понимая, что в дальнейших угрозах вряд ли есть необходимость, Сириус повернулся и вышел из класса.***
Позже, тем же вечером после собрания клуба, Флёр пожелала спокойной ночи своим друзьям и поднялась в спальни семикурсников, намереваясь немного почитать перед сном. Это был долгий день, и Флёр с нетерпением ждала возможности немного поспать и восстановить силы. Идти в ногу со своим женихом определённо было непростой задачей — Гарри, казалось, излучал энергию, которая не поддавалась описанию. Вероятно, это хорошо, размышляла она, учитывая ответственность, которую пророчество возложило на него. Ему нужно было учиться и планировать, иначе Волан-Де-Морта никогда не свергнут. О, это не означало, что Гарри придётся делать это в одиночку. Флёр планировала быть с ним всегда, и у него было много друзей, которые были того же мнения, не говоря уже о Сириусе, Дамблдоре, её отце и всех остальных, кто был готов поддержать Гарри. Благодаря информации, которую Дафна дала Гарри в экспрессе, Флёр надеялась, что они смогут получить ещё большую поддержку. Гарри передал эту информацию её отцу, и она знала, что он поговорит на встрече с (в будущем бывшими) нейтралами. Родители Дафны не походили на людей, которые были увлечены противостоянием, но их поддержка — или, по крайней мере, отсутствие возражений — несомненно, будет полезной, хотя бы для поставки продуктов. Возможно, это было довольно жестоко, но времена требовали таких мыслей. Флёр давно решила, что сделает всё возможное, чтобы обеспечить поддержку Гарри и победить Волан-Де-Морта. Хотя она не пойдёт на компромисс со своей моралью для достижения данной цели, она сделает почти всё остальное. Приготовившись ко сну, Флёр вышла из общей ванной комнаты в спальню шестого курса и увидела удивительное зрелище — Гермиона сидела на краю кровати, теребя манжеты своего свитера. У неё было задумчивое выражение лица, как будто она глубоко задумалась, и, поскольку Гермиона не заметила присутствия Флёр, та воспользовалась моментом, чтобы изучить девушку, которая теперь была её ближайшей подругой. Гермиона изменилась с тех пор, как Флёр впервые встретила её — теперь она была намного увереннее, особенно в социальном плане, и обрела баланс между общением и своими более академическими занятиями, которого, как чувствовала Флёр, ей иногда не хватало в прошлом. Гермиона никогда не будет душой вечеринки, но и сама Флёр не была таким человеком, так что их личности на самом деле довольно хорошо дополняли друг друга. Однако в последние несколько дней, особенно после поездки на экспрессе, — хотя Флёр должна была признать, что это началось ещё задолго до этого, — она заметила, что Гермиона стала замкнутнее. Она была чем-то озабочена, и это повлияло на её общение с друзьями. — Гермиона, — позвала Флёр, полностью войдя в спальню. Вскочив с кровати в явном удивлении, Гермиона выглядела как ребёнок, которого поймали за проказой. Увидев озорное выражение лица Флёр, она закатила глаза и снова села на кровать. — Ты до смерти напугала меня. — Я бы этого не сделала, если бы ты была внимательнее, — мягко упрекнула Флёр. — Что тебя беспокоит, Гермиона? Ты уже некоторое время такая задумчивая. Гермиону охватило смущение, и её щёки залились румянцем. — Неужели это так очевидно? — Как минимум я заметила. Но опять же, мы стали настолько близки, что я замечаю вещи задолго до того, как это заметят другие. Я думаю, Гарри, возможно, заметил твоё состояние, но он слишком вежлив, чтобы спросить, что не так. Мгновение спустя Гермиона заметно выпрямилась и, глубоко вздохнув, посмотрела Флёр в глаза. — Ты помнишь, о чём мы говорили перед тем, как приехать в Хогвартс? — Насчёт Гарри? — осторожно спросила Флёр. — Да, — последовал краткий ответ Гермионы. — Я всё решила. Я хочу воспользоваться твоим предложением. На лице Флёр появилась улыбка, но её кое-что тревожило. — Ты обсудила этот вопрос со своими родителями? Гермиона покачала головой, глядя в пол. — Пока нет, но я знаю, что мне придётся это сделать. Я знаю, что они поддержат меня в любом моём решении, но для них это будет шоком. Вот почему я хочу действовать медленно. — Насколько медленно? — прямо спросила Флёр. — Не знаю, — ответила Гермиона с кривой усмешкой. — Я просто хочу дать себе привыкнуть к этому и не давить на Гарри. Давай пока оставим это между нами. — Это несправедливо по отношению к Гарри, что мы строим козни за его спиной. — Я не хочу строить козни, — возразила Гермиона. — Просто на Гарри так много чего навалилось, что я не думаю, что будет справедливо сваливать на него и это сейчас. С браком нужно обращаться деликатно — он даже не знает, что у него может быть больше одной жены. И кроме того, мы можем только догадываться, согласится ли он на эту идею. О, я помню, что ты сказала о его чувствах, — продолжила она, когда Флёр её хотела прервать, — и я действительно думаю, что я ему нравлюсь. Но ему может показаться неприятной мысль о двух жёнах. Я не хочу, чтобы мне разбили сердце. Флёр посмотрела на свою подругу с некоторым пониманием, но также и с решимостью не держать Гарри в неведении. В конце концов, то, что она передала своему отцу, относилось и к ближайшим друзьям Гарри — он заслуживал того, чтобы знать вещи, которые повлияют на его жизнь. — Тебе не кажется, что любовь и поддержка его самого близкого друга будет для него большим преимуществом? — Да, это так. Но мы должны быть осторожны не только с его чувствами, но и с моими тоже. Флёр обдумала слова подруги — она права, в какой-то степени. Но Гарри действительно нужно было рассказать, и как можно скорее. Возможно, был способ смягчить новость и ему, и Гермионе. — Я не думаю, что Гарри настолько бестолковый, как ты, кажется, считаешь. Я думаю, что если бы мы объяснили ему это запоминающимся способом, он будет полностью за. — Звучит очень хорошо, — ответила Гермиона с озорной улыбкой. — Я полагаю, у тебя есть план? Лукаво улыбнувшись, Флёр села на кровать рядом со своей подругой. — Я думаю, что у меня действительно есть идея, которая очень сильно впечатлит его.***
На следующий день Сириусу пришлось заставить себя сосредоточиться на занятиях, и хотя знакомство со студентами и преподавание материала было таким же интересным и увлекательным, как и раньше, думал он о другом. Его слова, сказанные Снейпу накануне, не были простой дерзостью; что-то во всех произошедших событиях — пророчество, возвращение Волан-Де-Морта, нападение на Поттеров и заверение Дамблдора в том, что нужно держать Снейпа в замке, несмотря на его очевидные недостатки, — беспокоило его. Тот факт, что он не совсем мог понять, в чём дело, выводил Сириуса из себя, но его недовольство собой не давало никаких ответов. В чём Сириус был уверен, так это в том, что Снейп каким-то образом был причастен либо к предательству Поттеров, либо к их смерти, независимо от того, намеревался ли он убить их или нет. Конечно, Сириус не мог себе представить, что этот человек желал смерти ближайшему другу детства, несмотря на путь, который он прошёл как один из последователей Волан-Де-Морта. Джеймс, однако, был совсем другим делом — Сириус знал, что Снейп, скорее всего, закричал бы от радости при смерти Джеймса и, вероятно, станцевал на его могиле. Сириус также не стал упускать из виду, что Снейп мог пытаться подстроить кончину Джеймса, чтобы он мог «утешить» Лили, когда она овдовеет. В глубине души Сириус чувствовал, что Снейп воображал, что влюблён в Лили, но Сириус был уверен, что Снейп относится к тому типу людей, которые могут любить только самих себя. Но что-то во всём этом было не так. Как Сириус ни старался, он не мог представить, как Снейп мог всё это спланировать. Пророчество было известно до той октябрьской ночи, когда он потерял двух своих ближайших друзей — Дамблдор отвёл Джеймса и Лили в сторону, чтобы объяснить им пророчество, как только понял, какие могут наступить последствия, и Джеймс быстро поделился тем, что узнал. Это было одной из главных причин, по которой Лили и Джеймс подчинились его желаниям и скрылись. Тот факт, что Волан-Де-Морт выбрал целью Поттеров, казался случайным, независимо от того, что Дамблдор сказал Гарри. Фрэнк и Алиса были такой же занозой в боку Волан-Де-Морта, как Лили и Джеймс. Вполне возможно, что он намеревался убить и Гарри, и Невилла в ту ночь, хотя это казалось маловероятным; они знали, что у Волан-Де-Морта в союзниках уже был хранитель тайны Поттеров, но хранитель тайны Долгопупсов не был раскрыт до исчезновения Волан-Де-Морта. В чём Сириус не мог быть уверен, так это в том, как Снейп вписывался во всё это. Убеждал ли он Волан-Де-Морта напасть на Поттеров, прося пощадить Лили? Это, безусловно, было возможно, но с таким подходом было несколько проблем. Первым и главным был тот факт, что Волан-Де-Морт не принимал советы ни от кого-либо, даже от своих собственных последователей. Мысль о том, что он послушается относительно нового последователя, который был полукровкой, казалась сомнительной. Или Снейп каким-то образом поспособствовал тому, что Петтигрю примкнул к Тёмному Лорду? Опять же, это казалось маловероятным — Снейп одинаково ненавидел всех Мародёров, и, более того, он сомневался, что Снейп знал, что хранителем тайны был Питер, а не Сириус. Они с Джеймсом никому больше не сказали об этом. Какое ещё отношение Снейп мог иметь к предательству Поттеров? К сожалению, Сириус ничего не мог придумать, и это его беспокоило. Казалось, что ответ должен лежать на поверхности, но ясность не приходила. К сожалению, ему потребуется больше времени, чтобы обдумать этот вопрос. Возможно, что-то освежит его память, и ответ тут же покажется. Очевидно, требовалось немного терпения, которому он научился в Азкабане. Был поздний вечер, когда Дамблдор вернулся из МКМ, и, поскольку Сириус был занят своими занятиями, только после ужина тем вечером он смог высказать свои опасения директору. — Северус опять принялся за старое? — спросил Дамблдор, проводя рукой по своей длинной, развевающейся бороде. — Не могу сказать, что я удивлён. Последние несколько месяцев он вёл себя довольно прилично, но я знал, что это ненадолго. Похоже, что, когда я нанял тебя на пост профессора Защиты, он перешёл грань дозволенного. — Значит, МакГонагалл была права? — спросил Сириус. — Снейп жаждет занять пост преподавателя Защиты? — Именно так, — просто подтвердил Дамблдор. — Он настаивал на том, чтобы я назначил его преподавать ЗОТИ каждый раз, когда школа нуждалась в новом профессоре, что, к сожалению, происходило ежегодно. Последние несколько лет Северус стал более настойчивым. Я отклонял его заявления каждый год, так как он больше силён, очевидно, в зельях, но, к сожалению, мне, возможно, придётся принять его предложение, если поиск профессоров Защиты будет становиться всё труднее. — Вам не нужно беспокоиться об этом, — решительно заявил Сириус. — Я могу продолжать преподавать, по крайней мере, до тех пор, пока Гарри не закончит школу. После этого вам, возможно, придётся найти кого-то нового, но до тех пор я останусь. — Я ценю это, Сириус. Сириус посмотрел на Дамблдора с некоторой резкостью. — Я делаю это не только для вас и школы. Я хочу оставаться рядом с Гарри, и преподавание даёт мне возможность сделать это. Кроме того, что бы Снейп ни думал о своих способностях, он определённо не подходит на роль профессора ЗОТИ. — Я думаю, ты его недооцениваешь. — А я уверен, что нет, — несколько пренебрежительно ответил Сириус. — Он талантливый — скорее даже одарённый — мастер зелий, но вы забываете, что я вырос вместе с ним. У него были посредственные знания по ЗОТИ. Теперь, когда Волан-Де-Морт снова устраивает беспорядки, как никогда важно, чтобы дети получили хорошее образование в области защиты. Я хочу убедиться, что так и будет. Дамблдор кивнул, но предпочёл не отвечать. Вероятно, он всё ещё думал, что был прав насчёт Снейпа, но Сириус не собирался уступать ни на дюйм в этом споре. Он был прав и знал это. — Тогда это возвращает нас к тому, что Снейп злится на меня. Он всегда мечтал об этой должности, и вдруг, в середине учебного года, врываюсь я и забираю её. И более того, он ненавидит меня и возмущён самим моим присутствием в замке. Ответный тон Альбуса был мягко протестующим: — Есть некоторое оправдание его чувствам, Сириус. Сириус просто резко отмахнулся от директора. — Я хорошо осознаю свои недостатки и своё поведение в подростковом возрасте. Меня гораздо больше беспокоит тот факт, что, пускай я вырос и повзрослел, похоже, что ваш профессор зелий остался тем же. Его нападки должны прекратиться, Дамблдор. В противном случае он должен уйти. — Я понимаю твою точку зрения, Сириус, — со вздохом ответил Дамблдор. — Я притупил худшие из его манер за годы, прошедшие с тех пор, как он стал преподавать, но его стало труднее контролировать, когда Гарри поступил в школу. Он всегда относился к Гриффиндору с определённым презрением, но Гарри стал его основной мишенью. — Манеры? — требовательно спросил Сириус. — О чём вы говорите? — Северус всегда довольно… вольно относился к вычету баллов с других факультетов, особенно с Гриффиндора. Он не часто даёт баллы кому-либо, даже своему собственному факультету, так что это было незначительной проблемой. Но, как я сказал Гарри ранее в этом году, я пересматриваю каждое вычитание баллов, которое он выдаёт, и буду корректировать их, если решу, что они необоснованны. Как я уже сказал, пока не появился Гарри, это было самой незначительной проблемой. Безусловно, это могло бы повлиять на кубок факультета в пользу Слизерина, если бы Северусу позволили так делать и дальше, но я этого избежал. Учитывая то, что ему сказали, Сириус в очередной раз удивился тому факту, что Дамблдор был готов не обращать внимания на такое поведение в пользу присутствия здесь мастера зелий. Был ли этот человек здесь из-за того, что его использовали в качестве шпиона, или было что-то ещё, что требовало — по крайней мере, по мнению Дамблдора — не увольнять его? Сириус сомневался, что Дамблдор будет полностью откровенен, но нужно попытаться вытянуть из него хотя бы часть информации. — Я понимаю, что вы сделали всё возможное, чтобы удержать его от высмеивания других факультетов, но почему так важно, чтобы он оставался в замке? — Его ценность как шпиона неизмерима, Сириус. Сириус фыркнул. — Я думаю, вы переоцениваете его ценность — честно говоря, он, похоже, мало что сделал для нашего дела. И да, вы помогли ему стать немного справедливее по отношению к студентам, но неизбежный факт заключается в том, что он плох как преподаватель, и они не получают должного образования. «Инструкции на доске. Приступайте!» — это не самый лучший метод обучения. И как вы можете быть уверены, что он верен вам? Если его отношение можно считать показателем, я сомневаюсь, что он отказался от догмы, которую он принял, и идеально подходит для того, чтобы оставаться на обеих сторонах, и я думаю, что он перейдёт на сторону победителя. Эффект от заявлений Сириуса был почти мгновенным — глаза Дамблдора вспыхнули, и его лицо неодобрительно исказилось. Директор не часто показывал эмоции, но его маска пожилого дедушки только маскировала устрашающего победителя Грин-де-Вальда. Вот почему он был одним из самых страшных и уважаемых волшебников в мире. — Я не глупец, Сириус, — огрызнулся Дамблдор. — Я более чем способен сделать так, чтобы этот человек оставался верным мне. Хотя недовольство Дамблдора было впечатляющим, Сириус не собирался поддаваться чьему-либо запугиванию. — И как же? — Я не могу рассказать тебе всё, — спокойно ответил директор, — так как это выдало бы тайну. Но я могу сказать, что я приковал Северуса к себе и свету нерушимыми цепями. Он не способен действовать вопреки интересам света, и, кроме того, у него есть мощная мотивация подчиниться мне. То, как говорил Дамблдор, наводило на мысль о нерушимой клятве. Однако Сириус был уверен, что это может быть не так. Мало того, что Дамблдору пришлось бы доверить кому-то роль связующего, но Снейпу также пришлось бы согласиться на это, что, по мнению Сириуса, крайне маловероятно. Это оставляло какой-то жизненный долг или магическую клятву. Как Дамблдор мог заставить Снейпа согласиться на такое, Сириус сказать не мог. Он казался уверенным в своих утверждениях и не терпел возражений. — Очень хорошо, но не думайте, что я внезапно поверю ему, — ответил Сириус, понимая, что дальнейшие споры не принесут пользы. — Нет, я уверен, что ваше недоверие друг к другу слишком укоренилось для такого, — был ответ директора. — Всё, о чем я прошу, это чтобы вы старались вести себя вежливо друг с другом. Я снова поговорю с Северусом и прикажу ему перестать срываться на Гарри. Он глубоко вздохнул и посмотрел Сириусу в глаза, его поведение и слова передавали его серьёзность: — Я не отношусь к этому делу легкомысленно. Я часто думал о том, чтобы убрать Северуса, когда его действия, как сейчас, были вопиющими и неоправданными. Но я должен предупредить тебя, что я сделаю всё, чтобы победить Волан-Де-Морта. — Взгляд Дамблдора был твёрд, а его слова железны и полны убежденности. — Если Волан-Де-Морт победит в этой борьбе, Британия — и, возможно, весь мир! — может быть, целая эпоха погрузится во тьму и вряд ли когда-нибудь выберется оттуда. Каждый раз, когда я думаю об увольнении Северуса, я думаю о том, каким был бы мир при Волан-Де-Морте. Я не оставлю свой туз в рукаве не разыгранным, особенно такой важный и потенциально разрушительный туз, каким может оказаться Северус. Некачественное образование в области зелий меркнет по значимости для мира, который я предвижу, если Волан-Де-Морт победит. — Прекрасно, — сказал Сириус, вставая. Однако, прежде чем уйти из кабинета, он повернулся к Дамблдору. Когда Сириус заговорил снова, его голос был неумолим: — Но я предупреждаю вас — я подозреваю, что Снейп приложил руку к тому, что случилось с Джеймсом и Лили. Если я смогу подтвердить свои подозрения, я добьюсь справедливости. — Не делай опрометчивых выводов, Сириус, — предупредил Дамблдор. — Это всё, о чём я прошу. Сириус напряжённо кивнул, прежде чем развернуться, чтобы уйти. Сейчас нужно было ещё о многом подумать, и ему нужно было убедиться, что он рассмотрел все возможные варианты.