Heart and soul

      У Сириуса была забавная история о его противостоянии со Снейпом, но он был достаточно осторожен и рассказал её только Гарри и его ближайшим друзьям. Но пускай его пересказ встречи и предупреждение мастеру зелий оставить Гарри в покое было забавным — не говоря уже о том, что оно, вероятно, было сильно преувеличено — Гарри не мог не задаться вопросом, что именно произошло между ними двумя. Зная об антипатии Сириуса к Снейпу, он сомневался, что встреча прошла настолько беззаботно, как рассказывал Сириус, и он не сомневался, что два недруга, наверняка, обменялись оскорблениями и угрозами.       Что бы на самом деле ни произошло, нельзя утверждать, что занятия Гарри по Зельеварению в четверг были хуже, чем занятия в понедельник. Связано ли это с тем, что дискуссия Сириуса со Снейпом возымела действие, или что-то, что беспокоило мастера зелий, исчезло после первого их занятия, Гарри не знал. Он полагал скорее второе, чем первое, поскольку Снейп постарался перестать донимать его, избегая любого вычета очков из-за зелий, продолжая при этом указывать на недостатки Гарри, когда это было возможно. Гарри не собирался подвергать сомнению свою удачу и поднимать об этом вопрос. Урок Зельеварения в следующий понедельник привёл к дальнейшим изменениям в поведении мастера зелий — он полностью игнорировал существование Гарри, что, безусловно, было долгожданным изменением в открытой и откровенной враждебности. Это отличалось от сдержанной, но вынужденной вежливости, которой мерзавец одаривал его перед зимними каникулами, — она не была неприятной. Про себя Гарри думал, что если Снейп будет продолжать игнорировать его до конца пребывания в Хогвартсе, он с радостью примет эту перемену.       А так остаток недели и начало следующей прошли без происшествий, хотя вновь начатое обучение окклюменции отнимало некоторое время. Упражнения, которым их научила Флёр, должны были повторяться каждый вечер, и, желая изгнать Тёмного Лорда из своего разума, Гарри усердно выполнял их. Пока что он считал это успехом, так как смог вспомнить ранее забытые детали и воображал, что у него возросла способность запоминать факты, особенно те, которым его учили на занятиях. Гарри думал, что уже не имеет значения, виден ли был прогресс. Иногда его иллюзия была так же важна, как и сам успех.       К сожалению, во вторник вечером, на второй неделе учёбы, произошло событие, подчеркнувшее необходимость как можно скорее закрыть разум Гарри от вмешательства Волан-Де-Морта. Это был обычный будний вечер. Друзья сосредоточились на своей домашней работе после ужина, закрывшись в классе, в котором практиковали окклюменцию. Хотя тренировка продвигалась маленькими шажками, а упражнения были несколько утомительными, Гарри наслаждался ими, потому что они позволяли определённую близость, и близость не только с его невестой, но и с лучшей подругой.       Было уже поздно, и как только трое друзей закончили занятие, они собрались для возвращения в общую гостиную, намереваясь попасть туда до комендантского часа. Пускай они не знали, кто патрулировал коридоры в тот вечер, а Гарри и Гермиона оба были старостами, не хотелось испытывать судьбу и давать Малфою потенциальный шанс подгадить им, если вдруг окажется, что сегодня он патрулирует коридоры. Они уже собирались выйти из класса, когда Гарри почувствовал, как связь между ним и Волан-Де-Мортом вспыхнула внезапным и яростным чувством восторга. Эмоции Тёмного Лорда поразили его так, что на мгновение он почти потерял сознание.       Когда встревоженные голоса его друзей, наконец, пробились сквозь туман, вызванный ликованием Волан-Де-Морта, Гарри взглянул на встревоженное лицо своей суженой, наблюдавшей за ним с беспокойством и страхом.       — Гарри, что случилось? — спросила Флёр, её голос отражал озабоченное выражение её лица.       — Волан-Де-Морт, — выдохнул тот. — Не знаю, что случилось, но он чем-то очень доволен.       Все трое несколько минут смотрели друг на друга, прежде чем Флёр встала и начала говорить:        — Иди сюда, Гарри, — сказала она и села на стул, а Гарри сел перед ней. — Сейчас идеальный момент, чтобы поговорить о том, как вытолкнуть постороннего из своего разума. Помнишь, я сказала, что если кто-то проникнет в пределы твоего разума, ты можешь вытеснить его?       Когда Гарри кивнул, она улыбнулась и сжала его руки.       — Подумай об этом ощущении и представь, что это физический объект.       Успокоенный мягкими словами Флёр, Гарри закрыл глаза и попытался представить себе чужое присутствие в своём разуме. Восторг немного поутих, сменившись чувством непреодолимого удовлетворения, щедро смешанным с самодовольным превосходством. В уме он попытался представить, что проецируемые чувства были физическими объектами, к которым можно было прикоснуться. На заднем плане он мог слышать, как Флёр продолжала говорить:       — Когда представишь их, постарайся почувствовать. Представь, что у тебя есть руки, и ты используешь их, чтобы вытолкнуть посторонние предметы.       Убаюканный голосом Флёр, Гарри сделал, как она просила. Он призвал свою волю и представил, как толкает массу бурлящих эмоций, исходящих от Волан-Де-Морта. Сначала казалось, что ничего не происходит, но по мере того, как Гарри продолжал давить на чужие эмоции, он начал чувствовать сдвиг в массе. Работа шла медленно, но по мере того, как она набирала обороты, он чувствовал, как эмоции Тёмного Лорда уменьшаются, а затем они внезапно покинули его разум как пробка, вылетевшая из бутылки. Ощущение от чужого присутствия не исчезло полностью, но теперь оно уменьшилось — боль притупилась.       Гарри открыл глаза и откинулся на спинку стула, полностью опустошённый. Он недоуменно взглянул на Флёр.       — Помнишь, я сказала, что выталкивание кого-то из своего разума истощает тебя?       — Помню, — проворчал Гарри, проводя дрожащей рукой по лбу. — Я не думал, что это настолько сложно!       — Ты впервые вытолкнул чужака, Гарри, — мягко ответила Флёр. — Неудивительно, что тебе это показалось таким сложным. Добби! — и в классе появился взволнованный маленький домовик.       — Гарри Поттер, сэр! — Добби заплакал, как только увидел, в каком состоянии Гарри. — Что происходит с Гарри Поттером?       — Гарри в порядке, Добби, — ответила Флёр. — Не мог бы ты принести нам Бодрящее зелье, пожалуйста?       — Добби выполнит приказ невесты Гарри Поттера. Добби сейчас вернётся.       Маленький домовой исчез и вернулся через несколько мгновений с запрошенным зельем, которое Гарри тут же выпил, почувствовав прилив энергии, возвращающийся в его тело.       — Спасибо, Добби, — тепло сказал он.       — Добби сделает всё для Великого Гарри Поттера и его невест! — с энтузиазмом воскликнул маленький эльф. — Гарри Поттер может звать Добби за всем, что ему нужно. Буквально за всем!       И с этими словами Добби исчез, оставив трёх ошеломлённых друзей, улыбающихся друг другу.       — Флёр, разве Волан-Де-Морт не почувствует, как Гарри выталкивает его из своего разума? — спросила Гермиона с некоторым беспокойством.       — Не думаю, — ответила та. — Если бы он на самом деле пытался проникнуть в разум Гарри, он, несомненно, сделал бы это, но не думаю, что он даже подозревает о существовании связи. Легилименция обычно требует определённой степени концентрации, чего Волан-Де-Морт не может сделать с существующей связью. Всё будет хорошо.       — Но об этом должен знать Дамблдор, — твёрдо сказала она, вставая на ноги. — Я предлагаю пойти к нему сейчас и рассказать, что случилось.       Все трое быстро согласились и, собрав свои вещи, сразу же направились из класса в кабинет директора. К счастью, по пути они никого не встретили. В замке было почти устрашающе тихо, и хотя через несколько мгновений должен был наступить комендантский час, даже в такой поздний час в целом всё ещё кипела некоторая активность. Для Гарри то, что он ни с кем не встретился, было на самом деле божьим чудом — события вечера выбили его из колеи, и он не думал, что готов к случайным разговорам или напряжённым противостояниям.       Быстрое слово горгулье, охраняющей кабинет директора, — и трое подростков поднялись по винтовой лестнице в кабинет. Их сразу же впустили, когда раздался голос директора, приглашающий их войти.       — Полагаю, я должен был ожидать тебя, Гарри, — сказал Дамблдор, приветствуя их и глядя поверх своих очков-половинок. Похоже, он был чем-то занят, и копоть на его мантии указывала на то, что он либо разговаривал с кем-то по каминной сети, либо только что прошёл через камин. Он казался утомлённым, пока двигался вокруг своего стола и тяжело сел на кресло.       — Кое-что случилось, — заявил Гарри.       — Я полагаю, что Волан-Де-Морт опять появился в твоём разуме?       — Он очень радовался, — подтвердил Гарри. — Как будто случилось что-то, чего он хотел или ждал.       — К сожалению, кое-что и правда случилось. — Дамблдор вздохнул и погладил бороду. — То, что я собираюсь вам рассказать, не должно передаваться никому из ваших знакомых — они узнают об этом достаточно скоро, так как я уверен, что Пророк очень быстро ухватится за эту историю. Кажется, Волан-Де-Морт добился того, чего мы всё время боялись. Сегодня вечером произошёл побег из Азкабана. Все последователи Волан-Де-Морта сбежали.       — Какой ужас! — ахнул Гарри.       — Верно, но не неожиданно, — ответил Дамблдор. Затем он повернулся и пристально посмотрел на Гарри. — Ты начал обучаться окклюменции, не так ли? — Получив кивок, он продолжил: — Пожалуйста, сосредоточься на обучении. Связь между вами должна быть прервана как можно скорее.       Гарри согласился, но снова сосредоточился на побеге.       — Что мы будем делать со сбежавшими?       — Ничего, Гарри, — твёрдо ответил Дамблдор. — Тебе нужно сосредоточиться на том, что ты можешь сделать, а не на делах Азкабана. Продолжай обучаться окклюменции и закрой свой разум. В то же время, продолжай работать со своим клубом — ваши тренировки важны для победы.       — Но мне не сравниться с Волан-Де-Мортом, — сказал Гарри угрюмо. — У него многолетний опыт. Мне всего пятнадцать.       — Это правда, — вежливо ответил Дамблдор. — Но помни, за что ты сражаешься, Гарри. Не всегда побеждает сильнейший или всезнающий — иногда решает решимость и борьба за правое дело. И помни, за что — и за кого — ты сражаешься. Это может иметь значение. Теперь, прошу меня извинить, у меня есть кое-какая работа. Министр, несомненно, желает услышать ответы, и я не хотел бы упустить возможность указать, что мы столько времени говорили о том, что рано или поздно это произойдёт.       Комментарий вызвал кривые ухмылки у трёх подростков. Они встали, чтобы уйти, и Дамблдор проводил их из своего кабинета.       — Я посмотрю, смогу ли вразумить его. А теперь вам троим лучше вернуться в гостиную Гриффиндора и лечь спать. Вспомните свои тренировки по окклюменции и научитесь защищать свой разум.       Все трое спустились в тишине, и прежде чем кто-либо заговорил, они уже шли обратно в гостиную. Гарри казалось, что это был первый шаг в попытке Волан-Де-Морта вернуться к власти — долгожданный первый шаг, который в конечном итоге приведёт к войне. Он не знал, как министр интерпретирует эту катастрофу, но сомневался, что этот человек вдруг передумает и объявит, что Волан-Де-Морт действительно вернулся. Игра только начиналась.

***

      После двух унылых дней, посвящённых попыткам вразумить упрямца, Дамблдор вышел из камина на площади Гриммо в далеко не благоприятном настроении, понимая, что напряжённость ситуации почти наверняка проявится на вечернем собрании Ордена.       Говоря кратко, министр был абсолютно убеждён в своей правоте. Волан-Де-Морт не мог вернуться — было известно, что он погиб от руки Гарри Поттера много лет назад, и ничто не могло убедить министра в том, что именно по его приказу заключённые Пожиратели Смерти были вызволены из своих камер. Этот человек мог любого вывести из себя своей упрямостью. Никакие уговоры или доказательства не могли убедить его в серьёзной опасности, которая уже сейчас угрожала им, и он отказался предпринимать какие-либо действия, которые укрепили бы их оборону против атаки, которую почти наверняка готовил Волан-Де-Морт.       К счастью, мадам Боунс была иного мнения. Она незаметно увеличивала количество патрулей и усилила подготовку в своём отделе, в соответствии с обещанием, которое она дала в ночь на балу. И, хотя она не смогла добиться впечатляющих результатов, которые, несомненно, требовались, она действовала настолько прямолинейно, насколько могла. Отдел авроров, безусловно, был подготовлен лучше благодаря усилиям мадам Боунс, но в глубине души Альбус был обеспокоен тем, что проводимые приготовления окажутся недостаточными. К сожалению, Ордену придётся наверстать упущенное, и он не был создан для боя — Орден был скорее подразделением по сбору разведывательных данных, и мог среагировать на угрозу, пускай среди членов и были сильные бойцы. Он просто не был создан для решительного сражения.       К тому времени, когда прибыл Альбус, большинство членов Ордена уже собрались — Сириус, Минерва, Хагрид и Северус прибыли заранее и теперь ждали вместе с остальными, переговариваясь вполголоса. По крайней мере, Сириус, Хагрид и Минерва раговаривали — Северус, как обычно, сидел в тёмном углу, и так как Альбус отлично знал этого человека, он мог поклясться, что Северус дуется. Подавив вздох, он отвернулся и решил оставить проблему поведения Северуса на другой раз. В настоящее время нужно было думать о гораздо большем, чем об озлобленном человеке, даже если этот человек занимал центральное место в планах по уничтожению своего бывшего хозяина.       Выйдя в переднюю часть комнаты, Альбус оглядел присутствующих. Присутствовали почти все взрослые члены Ордена, отсутствовали, разве что, более молодые, новые члены Ордена. Их отсутствие, конечно, не было преднамеренным пренебрежением, но Альбус решил, обсудив это с Гарри и его друзьями, что, если не будет важных вопросов для обсуждения, которые непосредственно касаются Гарри и его друзей, они не будут приглашаться на обычные собрания Ордена. Так будет лучше для всех — это собрание вряд ли будет спокойной, и Гарри получит гораздо больше пользы, если сосредоточится на учёбе и подготовится к тому, что должно произойти.       В комнате воцарилась тишина, и участники заняли свои места, заметив появление Альбуса.       — Спасибо всем, что нашли время в своём плотном графике, чтобы присоединиться к нам сегодня, — начал Альбус. — Я считаю, что мы должны приступить к делам Ордена.       Потратив некоторое время на размышление, он глубоко вздохнул и посмотрел на толпу.       — Я считаю, что нам нужно начать с самого громкого события прошлой недели — побега из Азкабана.       По комнате прокатился тихий ропот, и Альбус увидел, что эта тема, вероятно, доминировала перед собранием. На самом деле неудивительно, учитывая последствия того, что устроил Волан-Де-Морт.       — Во-первых, я считаю, что Кингсли первым должен выступить по этому вопросу. Кингсли, если позволишь.       Высокий мужчина поднялся на ноги.       — Рассказывать особо нечего, и никаких хороших новостей нет. Во вторник вечером Пожиратели Смерти напали на Азкабан и освободили всех сторонников Сами-Знаете-Кого из камер, куда они были доставлены с острова. Все заключённые Пожиратели Смерти пропали без вести.       — Все? — переспросил Римус Люпин.       — Да, — мрачно ответил Кингли. Дрожь пробежала по собравшимся: побег Лестрейнджей, Мальсибера и других Пожирателей Смерти не был несущественным делом. Беллатрикс особенно была известна как могущественная ведьма, безжалостная, с сомнением на здравомыслие и несуществующей моралью. Никто в комнате не желал встретиться с ней лицом к лицу, да и остальные беглецы были не намного лучше.       — А как сейчас обстоит дело с тюрьмой? — подсказал Альбус.       — Тюрьма по-прежнему находится под контролем надзирателя и нескольких охранников, — заявил Кингсли. — Дементоры всё ещё находятся там и охраняют оставшихся заключённых. Кажется очевидным, что они не стали вмешиваться и позволили Пожирателям Смерти войти и забрать нужных им людей.       — А другие заключённые? — спросил Жан-Себастьян. — Кто-нибудь ещё сбежал? Если на то пошло, был ли убит кто-нибудь из охранников во время побега?       — Похоже, что Пожирателям Смерти было приказано просто забрать своих людей и уйти. Все остальные остались в своих камерах, и охранники не пострадали, хотя их оглушили во время побега.       — Это не похоже на работу Пожирателей Смерти, — нахмурившись, сказал Сириус. — Обычно они стреляют на поражение и никогда не задают вопросов.       — Я подозреваю, что их приказы были связаны с выгодой, которую они в настоящее время получают от политики Фаджа, — предположил Альбус. — Министерство, очевидно, не может скрыть факт побега, но они могут попытаться свести его к минимуму. Дементоры, конечно, вызывают серьёзную озабоченность, и я не думаю, что мне нужно говорить, что они сейчас крайне нестабильны. Но поскольку Министерство номинально контролирует их и они всё ещё находятся в Азкабане, Фадж может утверждать, что побег каким-то образом осуществился, несмотря на их присутствие. Смерть тюремных охранников было бы гораздо труднее скрыть.       — Значит, Волан-Де-Морт оставляет дементоров в Азкабане, хотя он, возможно, купил их верность, — начал Сириус. — И поскольку о смертях не сообщается, а Фадж «принимает меры», чтобы убедиться, что тюрьма находится в безопасности, чтобы это не могло повториться снова, он может, по сути, просто замять дело.       — Думаю, ты точно описал проблему, Сириус, — подтвердил Альбус. — Поверьте мне, я потратил много часов за последние два дня, пытаясь вразумить нашего уважаемого министра, и у меня ничего не вышло. Министр Фадж чувствует, что знает лучше, и не желает прислушиваться ко мне, несмотря на любые доказательства обратного.       Дамблдор позволил всем переварить услышанные новости. По правде говоря, большая часть из них не должна была быть неожиданностью, хотя, возможно, тот факт, что Волан-Де-Морт пощадил тюремных охранников, противоречил его деятельности. Но надо сказать, это была блестящая стратегия — Волан-Де-Морт знал, что министр утверждает, что он не вернулся, и прекрасно знал о желании этого человека избежать каких-либо неприятностей, и он организовал побег таким образом, что появилась гарантия, что министр преуменьшит значение проблемы и внесёт в уравнение дополнительную неопределённость. Были ли дементоры теперь в союзе с Волан-Де-Мортом, или он просто пришёл к какому-то соглашению с ними, которое заставило их отступить, пока он выводил своих людей из тюрьмы? Альбус и представить себе не мог, чем Волан-Де-Морт мог соблазнить их, если не душами своих врагов, так что казалось логичным, что он оставил их в Азкабане специально, чтобы не наводить ещё больше паники. Дементоры, покинувшие Азкабан, вызвали бы всеобщую истерию, и Фаджу пришлось бы что-то с этим делать — их постоянное присутствие в Азкабане позволило ему замять дело.       По мнению Альбуса, дементоры больше не находились под контролем Министерства. Он был почти уверен, что они в конце концов начнут появляться во время атак Пожирателей Смерти, и хотя эти атаки до сих пор были небольшими — в основном Пожиратели Смерти ограничивались любимой «маггловской травлей» — Альбус не думал, что они ограничатся только этим. Нет, Волан-Де-Морт, вероятно, больше заботился о выяснении содержания пророчества, и пока держался в тени — этот побег сигнализировал, что конфликт, вероятно, наберёт обороты в ближайшее время.       — А что насчёт министра? — спросил Сириус. — На что он пытается свалить вину за этот инцидент?       Это был уместный вопрос, поскольку, хотя побег произошёл почти два дня назад, Фадж до сих пор отказывался делать какое-либо заявление. Пророк публиковал дикие теории, обвиняя всех, начиная с Пожирателей Смерти — Волан-Де-Морт по-прежнему не был приемлемым козлом отпущения из-за того, что Министерство настаивало на том, что он не мог вернуться, — и заканчивая сочувствующими иностранцами и даже небольшой колонкой, утверждавшей, что Сириус каким-то образом сумел обойти Сыворотку Правды и солгать во время суда, и на самом деле пытался захватить волшебный мир.       — Министр слишком осторожен, чтобы высказать своё мнение, — ответил Дамблдор через мгновение. — Даже мне он не высказывался, хотя я чувствую, что он немного расстроен тем, что из-за твоего оправдания он не сможет обвинить тебя в побеге.       Сириус довольно неприлично фыркнул.       — Мне очень жаль, что я прервал политические амбиции нашего уважаемого министра по поиску козла отпущения. Я полагаю, именно поэтому та история оказалась в Пророке. — Он ничуть не удивился, увидев статью в Пророке, и нетрудно было сделать вывод, что газета, известная как орудие пропаганды Министерства и министра в частности, опубликовала эту историю как попытку посеять сомнения и переключить фокус с Фаджа.       — Ты очень лёгкая мишень, Блэк, — протянул Северус. — Возможно, тебе следует стараться вести себя сдержаннее. Если ты вообще способен на это.       Сириус, к счастью, проигнорировал слова Северуса. Альбус хмуро посмотрел на мастера зелий — и его, конечно же, проигнорировали — и решил, что ему, вероятно, придётся поговорить с Северусом, чтобы попросить его обуздать своё презрение и враждебность по отношению к бывшим Мародёрам, и в частности к Сириусу. Все они сражались на одной стороне, и независимо от того, действительно ли Сириус верил, что Северус верен свету, Альбус знал, что это так. Как обычно, проблема была не в Мародёрах, а в слизеринце.       — Нужно что-то делать с Фаджем, Альбус, — заявил Сириус, оглядывая комнату на предмет тех, кто не согласен с ним. — Мы не сможем победить, если у власти будет Фадж. Он должен уйти.       По комнате пронёсся одобрительный шёпот, и Альбус без малейших угрызений совести согласился.       — К сожалению, министра нельзя убедить действовать на благо народа. Нам нужен тонкий подход.       — Тонкий — не то слово, Альбус, — не согласился Артур. — Вы говорите о смещении действующего министра. Он бы заявил о государственной измене, если бы знал, что обсуждается в этой комнате.       Со стороны Артура заговорил Жан-Себастьян, его голос был суровым и властным:       — Никто не намекает на предательство, Артур. Однако министр несёт прямую ответственность за недостаточную готовность к атакам Тёмного Лорда. Он должен быть убран.       — Хотя у меня всё ещё нет голосов, необходимых для смещения Фаджа, я полагаю, что мы можем использовать другие способы, чтобы отстранить его от должности, Артур, — вмешался Альбус, пытаясь прервать любые аргументы, что пора прервать их собрание. Было важно убедиться, что они стоят как один, не ссорясь, — Волан-Де-Морт гарантировал лояльность своих последователей, и те, кто выступал против него, не могли надеяться победить его, если они не будут так же объединены. — Я ещё немного обдумаю план. Возможно, нам удастся предать гласности некоторые из менее пикантных действий министра, чтобы заставить его уйти в отставку. Нам нужно будет рассмотреть все аспекты, включая то, кого мы предпочитаем видеть в кресле министра, когда Фаджа, наконец, сместят с должности.       Никаких дальнейших комментариев на заявление Альбуса не последовало, и хотя Артур всё ещё казался немного обеспокоенным — в конце концов, он был сотрудником Министерства, а Фадж был его непосредственным начальником — он больше не протестовал. Он был спокойным и терпеливым сотрудником, но Альбус знал, что этот человек умён. Артур явно знал, что министру нужно уйти, но честный и законопослушный гражданин в нём восставал при мысли о любых подпольных или откровенно незаконных действиях, даже если они улучшат ситуацию. Альбус не мог винить его за это.       — Теперь, если мы закончили обсуждение побега из Азкабана и его последствий, можем ли мы перейти к следующему пункту?

***

      Остаток собрания прошёл без споров, вызванных вступительной темой обсуждения, и, говоря откровенно, по большей части без участия Сириуса. Отказ министра видеть что-либо дальше своего носа приводил Сириуса в бешенство, и ему больше всего хотелось, чтобы этот человек оказался перед ним в этот момент, чтобы он мог поправить его нос так, чтобы он больше напоминал разбитую тыкву.       Тот факт, что имя Сириуса вновь всплыло в памяти общественности, несмотря на то, что он был публично реабилитирован, был ещё одной причиной его презрения. Сириус учуял в этой истории крысу, как он заявил Дамблдору, и крыса, о которой шла речь, была совсем не похожа на его бывшего друга-анимага.       Мысль о Питере вызвала в мозгу Сириуса новую волну отвращения. Питер всё ещё уклонялся от своего справедливого наказания за предательство и убийство ближайшего друга Сириуса, и тот жаждал отплатить этому маленькому мерзавцу. Оставлять дело вот так некрасиво — Сириус был полон решимости отомстить.       Наконец собрание завершилось, и члены Ордена начали расходиться, комнату наполнил глухой шум разговоров. Сириус встал и посмотрел на Лунатика, сидевшего рядом с ним.       — Весёлые времена, а? — сказал тот, поморщившись.       — Ну, ты точно не изменился за эти годы, если считаешь это забавным, — проворчал Сириус. — Я думаю, тебе следует проверить голову, Лунатик.       — Я проверю, если ты сделаешь то же самое, — ответил Римус.       Сириус коротко ухмыльнулся другу, но не ответил. Краем глаза он заметил, что к ним приближается Дамблдор, и выражение его лица говорило о том, что ему нужно обсудить с ними что-то серьёзное.       — Сириус, Римус, — поприветствовал их Альбус, прежде чем повернуться к другому члену Ордена, стоявшему рядом. — Ах, Нимфадора, не могла бы ты подойти сюда на минутку?       — Я Тонкс, — добродушно ответила юная аврор, хотя и с оттенком стали в голосе. Однако она сделала, как ей было сказано, и, поприветствовав двух мужчин, обратила внимание на директора. Сириус усмехнулся ей с некоторым весельем — он наслаждался тем ограниченным временем, которое у него было, чтобы познакомиться со своей кузиной, и он нашёл её умной, игривой и искренне заботливой. Работа Андромеды была видна невооружённым глазом, хотя Сириус содрогнулся при мысли о том, какой Тонкс могла стать, если бы родилась у одной из двух других сестёр. Он уже встречался с Драко, так что полагал, что точно знает, какой бы она стала.       — Римус, мисс Тонкс, — сказал Дамблдор, нарочно подчёркивая фамилию Тонкс, и его глаза весело мерцали, — могу ли я попросить вашей помощи в чрезвычайно важном деле?       Хотя двое названных явно не знали, почему именно они были выбраны — и, что более важно, почему они были выбраны вместе, — они немедленно выразили готовность помочь везде, где это потребуется.       — Я хотел бы попросить вас присутствовать в Хогвартсе в воскресенье для довольно деликатной встречи.       Лунатик искренне удивился просьбе директора.       — Встреча в Хогвартсе? — спросил он, нахмурившись. — Извините, но я не понимаю. Это то важное дело, о котором вы упомянули? Зачем мы вам нужны?       — Прости, Римус, но сейчас я не могу быть более откровенным. — Директор оглядел комнату, и, хотя там всё ещё было много членов Ордена, казалось, никто не обращал на них особого внимания. — К сожалению, характер этой встречи должен оставаться полностью конфиденциальным, и я не могу говорить здесь открыто.       Это пробудило интерес Сириуса — если Дамблдор не стал говорить об этом в комнате, полной членов Ордена, то это явно неизвестно большей группе. Единственное предположение Сириуса о том, что подходит под эту категорию, — проблема крестражей. Зная, насколько скрытным временами может быть директор, он не знал, почему Дамблдор вдруг изменил курс и заговорил о чём-то личном и важном, но он не мог думать ни о чём другом.       Лунатик и Тонкс обменялись взглядами, прежде чем первый ответил:       — Конечно, директор.       Через несколько мгновений они договорились о времени, и Дамблдор ушёл, заявив о предварительном помолвке, которая требовала его присутствия, аккуратно предотвратив план Сириуса допросить его на предмет предполагаемой встречи. Он нахмурился, глядя, как Дамблдор уходит, задаваясь вопросом, что он задумал.       — Что происходит?       Вопрос Лунатика застал Сириуса врасплох, но тот быстро пожал плечами.       — Извини, Лунатик, понятия не имею.       — Ты имеешь в виду, что пробыл в замке две недели и до сих пор не смог разузнать все его секреты?       Сириус закатил глаза, глядя на друга.       — Я работаю над этим. Дай мне немного времени.       — Если то, что я слышала о Мародёрах, правда, то ты увиливаешь от вопроса, Сириус, — вмешалась Тонкс с дразнящей улыбкой. — Должно быть, это из-за тех поздних свиданиях с тем горячим психотерапевтом, о которой ты постоянно говоришь.       — Попрошу не смеяться надо мной, — с притворным оскорблением ответил Сириус. — Я от него получаю достаточно. — Он ткнул пальцем в Лунатика, но тот только пожал плечами, демонстрируя нарочитую беззаботность.       — Я уверен, что мы скоро всё узнаем, — продолжил Сириус. — До тех пор, я думаю, воздержусь от спекуляций. — Затем он подмигнул другу, который расхохотался в ответ. — Если узнаю что-то, пришлю тебе сову.       — Узнаешь что?       Новый голос, раздавшийся позади, напугал Сириуса, и он обернулся и увидел маленькую симпатичную женщину с такими же чёрными волосами, как и у него самого, которая смотрела на них.       — Эй, Гестия, — сказала Тонкс вместо приветствия.       Женщина оглянулась на них, уголки её рта приподнялись в полуулыбке.       — Привет, и тебе того же, Римус. — Её взгляд переместился на Сириуса, и она беззастенчиво его осмотрела. — Я так понимаю, вы Сириус Блэк?       — Во плоти, — ответил Сириус, включив прежнее Блэковское очарование, игнорируя при этом смешки двух своих товарищей. — А вы?       — Гестия Джонс, — ответила женщина. — Но вы до сих пор не сказали мне, что пытаетесь выяснить.       — Просто наше с Римусом пари, — солгал Сириус с апломбом. Затем он посмотрел на Гестию с некоторыми удивлением. — У вас такое имя, могу ли я предположить, что вы связаны с Гвеног Джонс?       Гестия закатила глаза.       — Троюродная сестра. Знаете, удивительно, что все меня об этом спрашивают. Не то чтобы Джонс редкая фамилия — не знаю, почему все так считают.       — Но ведь все правы, не так ли?       Заявление Сириуса встретило смех.       — Не могу с этим поспорить. Я так понимаю, что вы сейчас преподаёте в Хогвартсе?       — И да помогут нам небеса, если ученики действительно слушают его, — вмешался Римус.       — Хм… кажется, я припоминаю, что я не первый из нас, кто преподавал в Хогвартсе, — заметил Сириус.       — Возможно, — согласился Римус. — Но я несу ответственность. Ты никогда не отвечаешь за свои поступки!       — Ну, думаю, с меня достаточно быть мишенью для твоих шуток, Лунатик, — фыркнул Сириус. — Прошу меня извинить я, пожалуй, вернусь в школу. У меня завтра долгий день, я буду наставлять наших детей на путь истинный.       Развернувшись на каблуках, он ушёл, но не раньше, чем подмигнул Гестии, которая наблюдала за ним с некоторым весельем. Позади себя Сириус услышал, как Римус и Тонкс хихикали. Лунатику лучше быть осторожнее, подумал он, — такое обращение требовало какой-то расплаты, а время, проведённое с Мародёрами, научило его придумывать подходящие формы мести.

***

      В пятницу вечером, примерно за полчаса до комендантского часа, Гермиона решительно направилась к кабинету директора. Она много думала о ситуации Гарри и бремени, которое он теперь нёс, и хотела помочь. Была одна вещь, в которой она была особенно хороша, и Гермиона собиралась предложить свои услуги директору, если это поможет Гарри.       Горгулья покорно сообщила о её приходе хозяину кабинета, отступив в сторону и позволив Гермионе подняться по винтовой лестнице, которая начала двигаться, как только она наступила на неё. Гермиона направилась к кабинету и вошла только для того, чтобы увидеть профессор МакГонагалл, которая, по-видимому, заканчивала какую-то дискуссию с директором.       — Здравствуйте, мисс Грейнджер, — поприветствовала её профессор Трансфигурации, когда Гермиона вошла в кабинет.       — Профессор, директор, — внезапно смутившись, поприветствовала их Гермиона.       — Я так понимаю, вы здесь не в связи с вашими обязанностями старосты и моё присутствие не требуется?       — Нет, профессор, — ответила Гермиона.       — Чудесно. — Она повернулась к директору. — Мы закончили, Альбус?       Директор отмахнулся от неё.       — Мне кажется, мы закончили, Минерва. Спасибо, что уделила мне время.       МакГонагалл склонила голову и вышла из кабинета. Гермиона чувствовала себя довольно некомфортно, сидя перед столом директора, в то время как его проницательный взгляд остановился на ней, по-видимому, оценивая. Гермиона вдруг поняла, что никогда не была в кабинете директора одна, а поскольку она всегда ходила с Гарри, Дамблдор больше внимания уделял ему. Если честно, сидеть вот так было более чем пугающе, и Гермиона могла только надеяться, что под оценивающим взглядом директора она будет держаться стойко.       — Я так понимаю, вам нужно обсудить со мной вопрос, мисс Грейнджер, — заявил директор, вырвав Гермиону из её мыслей. Он явно чувствовал, что ей не по себе, потому что любезно подождал, пока она соберётся. Его внимание вернуло ей уверенность, и Гермиона смогла сосредоточиться на своей собственной задаче.       — Да, директор. Это… это касается Гарри.       Дамблдор вздохнул и снял очки, устало потирая глаза.       — Уверяю вас, мисс Грейнджер, всё, что можно сделать для вашего друга, действительно делается.       — Я знаю, профессор, — быстро ответила Гермиона. — Я просто… я чувствую, что могу чем-то помочь. То есть сделать больше, чем сейчас.       — Я очень ценю ваше предложение, мисс Грейнджер. Однако вы ещё молоды, и мы имеем дело с очень тёмной магией, которой я не хочу вас подвергать. Вы всё ещё студентка — одарённая, да, но всё ещё студентка и юная девушка. Думаю, будет лучше, если вы предоставите эту работу мне.       Гермиона ожидала такого отпора и подготовила свои аргументы.       — При всём уважении, директор, вы однажды сказали, что ожидаете, что мы сможем внести новый вклад в ваши поиски, и я полагаю, что это распространяется и на помощь Гарри в победе над Волан-Де-Мортом. Я верю, что могу помочь.       Следующие несколько мгновений Гермиона чувствовала себя некомфортно, поскольку директор наблюдал за ней, по-видимому, в раздумьях. Ощущение, что её снова оценивают, подкралось к ней, и Гермионе показалось, что она начинает понимать, что чувствует мышь, когда понимает, что кошка украдкой выслеживает её.       — Что вы предлагаете? — наконец спросил Дамблдор.       — Я только прошу, чтобы вы разрешили мне помочь. Я понимаю, что вы не хотите, чтобы я углублялась в слишком тёмную магию. Но ведь есть некоторые вопросы, в которых я могла бы вам помочь. — Гермиона остановилась и улыбнулась. — Раньше мне говорили, что я крайне упёртая, когда дело доходит до исследования предмета, который меня интересует.       — А Гарри знает, что вы сегодня здесь?       — Нет, и я бы предпочла, чтобы он не узнал.       Директор наклонился вперед в своём кресле, внимательно изучая Гермиону. Ей снова стало не по себе, как будто он видел в ней больше, чем она хотела показать другому человеку, и всё, что она знала, он знал тоже. В конце концов, директор был очень проницательным, и после многих лет работы педагогом, обучая, наставляя и направляя молодых людей, он, вероятно, научился нескольким приёмам, как читать кого-то вроде неё.       — Почему бы вам не сказать Гарри, что вы хотите ему помочь? — наконец спросил он.       — Он знает, что я хочу помочь, — ответила Гермиона, пытаясь разобраться в своих мыслях и чувствах. — Я… это совершенно другое дело. Я знаю, что крестраж находится в Гарри, но мы мало знаем о нём, в том числе, как его удалить.       — Разумная предосторожность, учитывая ситуацию. Но я не могу не чувствовать, что за вашим предложением стоит что-то ещё.       — Я просто хочу помочь Гарри, — настаивала Гермиона.       — Очень похвально. — Директор продолжал смотреть на неё. — Вы проводите очень много времени с мистером Поттером — хотя я полагаю, вы всегда так делали, — но я не могу не задаться вопросом о ваших чувствах, учитывая тот факт, что он теперь обручён с мисс Делакур.       — Мои чувства не имеют значения, сэр, — сказала Гермиона, начиная немного раздражаться из-за его настойчивости в этом вопросе.       — Наши чувства — часть того, кто мы есть. — Дамблдор откинулся на спинку кресла и сцепил руки. — Если я позволю вам получить доступ к конфиденциальной информации, я должен знать все ваши мотивы. Почему вы хотите помочь, характер ваших чувств к мистеру Поттеру, состояние ваших отношений с мисс Делакур — всё это имеет значение. Я не сомневаюсь в ваших способностях, поскольку вы неоднократно доказывали свою компетентность в этом вопросе.       — Но почему? — спросила Гермиона немного жалобно.       — Потому что всё это говорит о вашем эмоциональном состоянии, а также о ваших мотивах. Я считаю, что это также поможет вам выговориться — как бы разобраться в своих чувствах с помощью другого человека.       — Не то чтобы мне это нужно было делать, — пробормотала Гермиона.       — Ах, значит, вы с кем-то разговаривали, — с понимающей улыбкой ответил Дамблдор. — Предполагаю, что вы говорили об этом с мисс Делакур?       Гермиона покачала головой. Дамблдор снова улыбнулся, но выглядел немного рассеянным, как будто взвешивая что-то в уме. Наконец он снова повернулся к ней и снова мягко заговорил:       — Мисс Грейнджер, мистер Поттер знает о ваших чувствах?       — Мы ещё не сказали ему.       — Значит, вы обсуждали это с мисс Делакур? — Получив кивок Гермионы, он продолжил: — И я могу предположить, судя по тому, что вы мне сказали, она не обижается на вас за ваши чувства? В конце концов, вы знакомы дольше с мистером Поттером, чем мисс Делакур.       — Флёр подтолкнула меня.       Хотя глаза Дамблдора слегка расширились, он никак не отреагировал открыто.       — Возможно, это немного… резко со стороны мисс Делакур. Тем не менее, я полагаю, что могу понять её мотивы. Должно быть, им обоим было трудно. — Он посмотрел на Гермиону. — Я ещё раз спрошу вас — мистер Поттер знает о ваших чувствах?       — Я уверена, что он подозревает, — уклончиво ответила Гермиона.       — Значит, вы ему не сказали. — Дамблдор вздохнул и погладил бороду. — Мисс Грейнджер, я дам вам совет. Правда, я не уверен, что могу говорить об этом, так как мне не везло в делах сердечных на протяжении всей моей жизни. Однако, прослужив много лет в этой школе, я думаю, мне посчастливилось получить некоторое представление о таких вещах, и я хотел бы поделиться ими с вами. Иначе говоря, я думаю, что вам и мисс Делакур не стоит держать это втайне. Если вы питаете чувства к мистеру Поттеру, не держите их при себе. Поделитесь ими с ним. Да, это рискованно, но я думаю, что вы рискуете гораздо больше, продолжая молчать.       — Мы собираемся сказать ему, — поспешила ответить Гермиона. — Мы просто ждём подходящей возможности.       — Хорошо. Я полагаю, что вы не будете разочарованы. Теперь, другой вопрос, который я должен вам задать. Я полагаю, что вы много думали об этом, но говорили ли вы со своими родителями?       Гермиона покачала головой.       — Полагаю, мне не нужно рассказывать вам о препятствиях на вашем пути. Ваши родители могут не понять, хотя я надеюсь, что они всегда примут ваш выбор.       — Я верю в это.       — Хорошо. Но не скрывайте свои чувства от них слишком долго.       Откинувшись на спинку кресла, Дамблдор смотрел на неё с улыбкой на лице.       — Тогда я полагаю, что вы ответили на все мои вопросы. Вопреки тому впечатлению, которое я мог произвести в начале нашей беседы, мне определённо может понадобиться ваша помощь, мисс Грейнджер.       С облегчением Гермиона неуверенно улыбнулась в ответ.       — Спасибо, сэр.       — Это я должен благодарить вас. К сожалению, я не могу посвящать каждую свободную минуту поиску решения дилеммы Гарри, как бы мне этого ни хотелось. И хотя я чувствую себя виноватым, я считаю, что должен думать шире и сосредоточиться на обнаружении предметов, которые Волан-Де-Морт использовал для своих крестражей, что мешает мне найти метод по удалению крестражей из Гарри. Оба важны, но в данный момент я считаю, что поиск «мешающего фактора» выше «удаления». Ваше предложение может помочь в решении этого вопроса. Хотя в работе есть и другие планы, чтобы узнать больше о природе крестражей, я полагаю, что вы можете помочь разобраться в знаниях, которыми мы уже обладаем. Я продолжаю приобретать книги, содержащие информацию на тему тёмной магии и крестражей в частности. Если вы сосредоточите свои усилия на поиске по удалению крестража, то я буду работать над выяснением того, какие предметы Том использовал для создания других крестражей.       Сказать, что Гермиона была в восторге, значит не сказать ничего. Она заверила его, что более чем готова помочь любым способом, который он сочтёт приемлемым. Затем Дамблдор встал и подошёл к книжному шкафу, расположенному сбоку от комнаты. Мгновение он осматривал полки, потом взял несколько тяжёлых и старинных на вид томов и сложил их в стопку, прежде чем вернуться и положить на стол перед Гермионой. Ей не удалось разглядеть ни титулов, ни имён, но некоторые узоры по бокам были замысловатыми, и несколько из них содержали символы и гравюры, которые Гермионе показались сатанинского происхождения. Если эти книги были такими старыми, как она подозревала, они потенциально могли быть датированы тем временем, когда волшебники были открыто религиозны. Если это так, то, без сомнения, были единицы магического общества, которые занимали противоположный конец религиозного спектра, почти так же, как маггловское общество по сей день.       — Я думаю, мы можем начать с этого. Я вкратце просмотрел их и полагаю, что они могут содержать ссылки на информацию, которую мы ищем. Все, по крайней мере, содержат упоминания крестражей, и я позаботился о том, чтобы не было никаких подробностей о создании крестражей — эту информацию я ни в коем случае не стану вам раскрывать. Кроме того, я также удостоверился, что в книгах нет ловушек или тёмной магии. Однако будьте осторожны — если вы найдёте что-то необычное, немедленно закройте книгу и принесите её мне.       Гермиона с готовностью согласилась на это условие, что побудило Дамблдора продолжить:       — Наконец, я попрошу вас никому об этом не рассказывать — даже мистеру Поттеру и мисс Делакур. Вы должны пообещать мне, иначе я не позволю вам помогать.       — Обещаю, директор, — торжественно заявила Гермиона. — Так или иначе, я бы не хотела, чтобы кто-то из них знал об этом.       — Хорошо. Теперь, что касается самих книг… — Дамблдор достал свою палочку из-под мантии и начал вырисовывать ей серию сложных узоров, всё время напевая себе под нос. Книги на столе начали светиться, пока он продолжал, наконец ярко вспыхнув, и свет рассеялся, а книги остались такими же обычными, как и всегда.       — Вот. Я только что наложил на эти книги защиту. По сути, эта защита отвлекает внимание от них.       — Значит, другие не смогут их увидеть?       — Не совсем так, — поправил Дамблдор. — Сами книги по-прежнему видны, но кто-либо, кроме вас или меня, сочтёт их неважными и недостойными внимания. Таким образом, они будут защищены от посторонних глаз. Что же, пожалуйста, будьте осторожны в своих исследованиях и приходите ко мне, если что-нибудь найдёте. — Дамблдор обошёл стол и, открыв один из ящиков, вытащил небольшой листок пергамента. — Всегда держите это при себе, — проинструктировал он, делая пометки на пергаменте. — Это пропуск в запретную секцию — возможно, вы сможете найти в этих книгах ссылки на некоторые материалы.       Он выпрямился и протянул руку, предлагая Гермионе пергамент, который она с готовностью взяла. Гермиона всегда хотела получить доступ к запретной секции; библиофил в ней был в таком восторге, что Гермионе приходилось сознательно напоминать себе, что директор дал ей пропуск не просто так, и он ожидал, что она воспользуется им не забавы ради.       — Будьте осторожны, заглядывайте только в те разделы, которые относятся к вашей задаче, и обязательно приходите ко мне со всем, что обнаружите.       — Обязательно. Спасибо, директор, я ценю возможность помочь Гарри.       — Не за что, мисс Грейнджер. — Директор улыбнулся ей, сверкнув глазами. — На самом деле, я очень рад, что у мистера Поттера есть такие преданные друзья. С такими друзьями Волан-Де-Морт не сможет победить его.       Согласившись с ним, Гермиона подождала, пока он наложит на её сумку легковесное заклинание — в конце концов, тома были очень тяжёлыми! — и ушла, в ушах звенели последние предупреждения директора. Внутри Гермиона была взволнована, хотя и несколько подавлена ​​ответственностью, которую он на неё возложил. Наконец-то появился шанс помочь Гарри, и хотя разговор был неудобным, она знала, что оно того стоило. Она найдёт способ помочь своему дорогому другу.

***

      В воскресенье вечером Гарри вошёл в кабинет директора в компании двух своих ближайших друзей, удивляясь полученному вызову. Это были обычные выходные — после того, как Гарри немного отдохнул от событий прошлой недели, заодно потратив несколько часов на выполнение домашнего задания, он предвкушал ленивый вечер в компании друзей. Его прервали, когда Сириус встретил их у входа в Большой зал после ужина, сказав Гарри, что ему необходимо подняться в кабинет директора.       Он был очень загадочен, хотя и утверждал, что знает, что происходит, не больше, чем сам Гарри. Гарри подозревал, что крёстный может знать немного больше, чем показывал, но не смог убедить Сириуса выдать ещё какую-нибудь информацию, и ни один из его товарищей тоже не знал, о чем идёт речь.       В кабинете он, к своему удивлению, обнаружил, что присутствуют не только Жан-Себастьян и Аполлин, но также Римус и, как ни странно, Тонкс.       Поздоровавшись, — с некоторым энтузиазмом их приветствовал Римус, которого Гарри не видел уже давно, — все заняли свои места. Оглядев комнату, Гарри заметил, что другие участники явно не в курсе происходящего, как и он сам. Однако Дамблдор, похоже, был в хорошем — хотя и серьёзном — настроении, и, поскольку он не выглядел явно расстроенным, Гарри позволил себе немного расслабиться. Ясно, что это не очередной сеанс откровений, как в конце зимних каникул.       — Спасибо всем за то, что присоединились ко мне этим вечером, — сказал Дамблдор, открывая собрание. — Я попросил всех вас присутствовать сегодня вечером, чтобы обсудить довольно серьёзный вопрос и предложить возможный способ его решения. — Его взгляд скользнул по группе. — Но среди нас есть те, кто не знает всей ситуации, — его глаза остановились на Римусе и Тонкс, — и я думаю, что сначала требуется объяснение.       Глаза Дамблдора встретились с глазами Гарри, и, поняв, что он просит разрешения обсудить ситуацию с крестражем, тот кивнул. Затем директор приступил к объяснению концепции крестражей и что, как они подозревали, мог использовать Волан-Де-Морт для их создания, включая подозреваемое количество крестражей и предметы, которые уже были подтверждены. К концу объяснения Римус держался за голову, а Тонкс заметно побледнела. Первым отреагировал Римус.       — Мы обещали защитить его, — пробормотал он, запинаясь. — Мы потерпели неудачу.       — Мы обещали, Лунатик, — вмешался Сириус, похлопывая друга по спине. — Но мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить это, кроме как вернуться в прошлое и не дать Хвосту стать хранителем тайны. И это было моё решение — ты не участвовал в нём!       — Такие предположения действительно бессмысленны, — вставил Дамблдор. Гарри набрал в грудь воздуха, чтобы заговорить, но директор ловко прервал его, и такой реакции, как он чувствовал, этот человек и подозревал. И, вероятно, это было к лучшему — лучше бы они сосредоточились на решении, а не пытались смягчить вину, и хотя Гарри не мог точно сказать, как он хотел высказаться, скорее всего, это было что-то, что оправдывало бы их. Такое настроение было контрпродуктивным — проблема такая, какая она есть, и имело смысл сосредоточиться на том, что с этим делать.       — Я считаю, что нам следует сосредоточиться на рассматриваемом вопросе. Есть некоторые действия, которые мы можем предпринять, чтобы попытаться разрешить эту проблему, и хотя некоторые меры уже принимаются, у меня есть идея, которая может принести плоды. Если вы желаете, Римус, мне бы не помешала твоя помощь в этом начинании.       — Что угодно, — горячо заявил он.       — О происхождении ритуала крестража известно немногое, — начал Дамблдор, — и немногое известно о самом ритуале. Хотя Тому Реддлу каким-то образом удалось обнаружить средства для проведения ритуала, какой бы ресурс он ни использовал, он не был найден.       — У вас есть предположения, где он мог найти такую ​​информацию? — спросил Жан-Себастьян.       — К сожалению, нет. Однако известно, что он создал свой первый крестраж здесь, в Хогвартсе.       — Я не думаю, что в запретной секции есть раздел о крестражах, Альбус, — вмешался Сириус.       — Да, такого раздела нет. Однако также известно, что он нашёл и вошёл в комнату Слизерина до того, как создал свой первый крестраж. Нашёл ли Волан-Де-Морт инструкции по завершению ритуала или просто нашёл достаточно информации, что смог собрать остальное воедино, не имеет значения. Я подозреваю, что он либо уничтожил находку, либо спрятал. Однако кажется очевидным, что некоторая информация всё ещё была доступна в то время в Англии, и я уверен, что он искал и уничтожал любые другие упоминания о крестражах. У него нарциссический тип личности, и Том хотел бы сохранить такую ценную информацию и гарантировать, что никто другой не сможет повторить его «бессмертие».       — Действительно ли крестраж дарует бессмертие? — спросил Гарри.       Дамблдор снисходительно улыбнулся.       — Я не хочу вдаваться в долгие разговоры о философских преимуществах наличия крестражей, Гарри. Достаточно сказать, что в какой-то степени крестраж действительно даёт «форму» бессмертия, но цена, которую платят за неё, ужасна. Важно отметить, что пока у Волан-Де-Морта есть крестраж, его дух привязан к этой земле, и независимо от того, умрёт ли он насильственной смертью или от старости, его всегда можно вернуть с помощью ритуала. Подобного тому, свидетелем которого ты был в прошлом году. Преимущество, которое у нас есть, — продолжил он, — состоит в том, что у меня есть несколько ссылок, которые дали некоторую информацию о происхождении крестражей. К сожалению, этого недостаточно, чтобы точно указать, где искать более подробное описание, но оно помогает нам определить общее местоположение.       Дамблдор откинулся на спинку кресла, и голос его приобрёл лекционный тон, характерный для педагогов, объясняющих какой-то вопрос перед аудиторией. Гарри исподтишка оглядел комнату. За исключением старших Делакуров — единственных из присутствовавших, кто не посещал эту школу под руководством Дамблдора, — на лицах слушавших было выражение почтительного и почти благоговейного интереса. Гарри поразило, насколько влиятельной силой обладал этот человек, не только благодаря своей легенде и своим доблестям как на военной, так и на политической аренах, но и благодаря тому факту, что он был директором каждого влиятельного члена британского магического общества в последние пятьдесят лет. Были, конечно, и другие школы в Англии, но Хогвартс считался лучшим, и через эти залы проходило большинство тех, кто становился лидерами общества.       — Крестраж — древнее египетское заклинание, появившееся за столетия до Рождества Христова, во времена фараонов. Считается, что греку по имени Герпо Гнусный, жившему в то время в Нижнем Египте, удалось создать первый работающий крестраж, хотя в истории, которую я читал, не указывалось, что Герпо на самом деле изобрёл это заклинание. Также неясно, была ли цель изобретателя изначально злой или доброй — природа заклинания предполагает, что оно было направлено на злые цели, но намерения создателя могли быть совсем другими. Если крестраж придумал Герпо, то у него, несомненно, были злые намерения, поскольку он был известен как тёмный волшебник с неоднозначной репутацией. Несмотря на это, место, по крайней мере, даёт нам начало поиска. Если Герпо изобрёл крестраж, то он бы сделал это где-нибудь в дельте Нила. Даже если не он изобратель, я подозреваю, что заклинание было создано где-то вдоль Нила, учитывая состав египетской империи древности и тот факт, что большинство его жителей жили недалеко от реки, давшей жизнь их цивилизации. Некоторые записи об этом могут всё ещё существовать, если присмотреться достаточно внимательно. В конце концов, это заклинание было завезено в Англию, и всё указывает на то, что здесь оно никогда не было широко известно. В Египте всё может быть иначе.       Поэтому я предлагаю послать нескольких агентов в Египет для поиска информации. Если мы сможем что-нибудь найти, то сможем понять, как удалить крестраж из шрама Гарри, или найдём уже существующий метод. В любом случае, я считаю, что мы должны заняться большим, чем простыми поисками здесь, в Англии, — ответ может быть в Египте.       Когда Дамблдор заговорил, в Гарри вспыхнула волна надежды. Последние несколько недель он пытался сохранять позитив и думал, что в целом смирился с проблемой, но она его утомляла. Решение звучало очень хорошо, и его вполне можно реализовать. Это будет сложно, но всё лучше, чем ждать героической смерти в финальной схватке с Волан-Де-Мортом.       — Полагаю, именно поэтому вы попросили меня быть здесь, Альбус? — спросил Римус.       — Это действительно так, — подтвердил директор. — Я считаю, что твоя связь с Гарри и твой интеллект делают тебя идеальным кандидатом для этой миссии. Кроме того, твоя природа даёт тебе преимущества, которые могут понадобиться, если ты столкнёшься с неприятностями.       Римус взглянул на Гарри и, когда на его лице появилась улыбка, повернулся к директору и кивнул.       — Я в деле. Единственная проблема, это то, что мои финансы немного… шаткие, так как мне пришлось покинуть Хогвартс.       — Я оплачу эту маленькую прогулку, — решительно вмешался Сириус. — Блэки веками тратили наше состояние на дело Чистокровных или на Тёмного Лорда. Пришло время использовать его для чего-то более позитивного.       — Прекрасно, Сириус, — ответил Дамблдор. — Я думал нанять Римуса на должность советника в школе, чтобы профинансировать миссию, но твоё предложение облегчит финансовую нагрузку Хогвартса.       — Но для чего я здесь? — спросила Тонкс.       — Если коротко, то ты будешь сопровождать Римуса в его миссии, — сказал Дамблдор. — Римусу потребуется не только поддержка и помощь, особенно в определённое время, но и твои уникальные способности делают тебя очевидным кандидатом для этой миссии.       — Ты должен сказать ей, Альбус, — прервал его Римус. — Она заслуживает знать, с чем ей придётся иметь дело.       Тонкс лишь закатила глаза.       — Я уже знаю о твоей маленькой пушистой проблеме, и она меня не беспокоит.       Когда Римус бросил обвиняющий взгляд на Сириуса, Тонкс рассмеялась и пресекла его обвинения:       — Не вини в этом моего кузена. Я провела время с вами обоими в той дыре, которую Блэки называют своим домом, и я умею замечать детали. Это было нетрудно понять. Сириус только подтвердил мои подозрения.       — Какими особыми способностями обладает мисс Тонкс? — спросил Жан-Себастьян.       — Я маг-метаморф, — ответила Тонкс, сделав свои волосы зелёными, прежде чем они вернулись к своему прежнему ярко-розовому оттенку.       — Действительно полезно, — ответил Жан-Себастьян, но больше ничего не сказал.       — Но у меня есть небольшая проблема, — продолжила Тонкс, повернувшись к директору. — У меня есть дневная работа, и я сомневаюсь, что они отпустят меня на то время, которое, вероятно, займёт эта миссия.       — Я уже позаботился об этом, — ответил Дамблдор. — Мадам Боунс дала мне добро и перенаправила тебя в Хогвартс. Ты будешь получать зарплату от аврората.       — Мадам Боунс знает обо всём этом? — спросила Тонкс, подняв бровь.       — Не в деталях. Я не давал ей никакой информации о крестражах, только то, что мне нужны твои услуги для миссии, которая поможет нам в борьбе с Волан-Де-Мортом. Ей не очень понравилось, что её держат в неведении, но она приняла моё объяснение.       — Тогда вопрос только в том, когда мы уйдём и где будем искать, — сказал Римус.       — Куда — я могу только догадываться. Если вы ничего не найдёте в населенных пунктах Средиземноморья, то, подозреваю, вам придётся пройти вглубь страны вдоль Нила. К сожалению, у меня нет для вас дополнительной информации — кто знает, что натолкнуло исследователя на создание крестража или где он жил в то время. Вероятно, придётся терпеть, не говоря уже о том, что придётся потратить время, чтобы понять, где искать. Даже тогда вы можете наткнуться только на фрагменты, которые нам нужно будет собрать воедино. Однако я считаю, что это наш лучший шанс.       — Тогда приступим, — сказал Римус. — Мне нужно будет привести свои дела в порядок, что, я полагаю, и вам нужно будет сделать. — Он повернулся и посмотрел на Тонкс, которая кивнула в ответ. — Я думаю, что мы могли бы начать примерно к концу недели.       Затем разговор перешёл к общему обсуждению предстоящей миссии Римуса и Тонкс, и очень скоро собрание распустили, поскольку двое начали свои приготовления, в то время как Гарри, Гермиона и Флёр направились обратно в гостиную Гриффиндора. Груз с плеч Гарри наконец-то был сброшен. У них был план, и будущее стало выглядеть куда радужнее.