***
Тьма. Тишина. Пустота. Темнота, такая глубокая, такая полная, что Гарри не знает, где он находится. Как он сюда попал? И куда именно? Никаких ответов. Просто тьма, как самой тёмной ночью. Шёпот. Приглушённый звук. Откуда? Непонятно. В темноте нет никакого направления. Голоса. Вдалеке появляется тусклый луч света. Заинтригованный, Гарри начинает двигаться в направлении света, благодарный за то, что теперь существует направление. Появляются неясные во мраке очертания, и пространство вокруг него материализуется. Длинное, тусклое помещение, уставленное рядами полок. Каждая полка, в свою очередь, содержит ряды пыльных шаров, тщательно закреплённых так, чтобы они не могли упасть. Впервые Гарри смотрит на шары, отмечая, что большинство — подавляющее большинство — тусклые и серые, как утро пасмурного, холодного шотландского дня. Только некоторые из них отличаются друг от друга, и кажется, что в них кружится мутная субстанция, освещённая сверхъестественным светом. Остановившись, Гарри оглядывается вокруг, мгновенно узнавая сцену, которую он видел раньше. В последний раз он видел эту комнату во сне, когда Нагайна напала на мистера Уизли. Значит, это сон? Фигуры перед ним привлекают его взор, и хотя он всё ещё не может ясно их разглядеть, одна высокая фигура сразу же привлекает его внимание. Он смотрит в сторону от Гарри, но если фигура повернётся, Гарри уверен, что увидит лицо рептилии, прикреплённое к совершенно безволосой голове. Волан-Де-Морт. Гарри обдумывает ситуацию. Есть ли выход из данной ситуации? Может ли он проснуться сам? У Гарри нет опыта в подобном, и он не может себе представить, как может сбежать. Возможно, что ещё более важно, это прекрасная возможность выяснить, что планирует Волан-Де-Морт. Затем Гарри может немедленно рассказать Дамблдору о том, что он видел. Волан-Де-Морт в Министерстве — не такая уж незначительная вещь, а человек, стоящий в зале пророчеств, где находится пророчество о Гарри, ещё более серьёзная проблема. Как и раньше, Волан-Де-Морт не обращает внимания на Гарри, и мысль о получении дополнительной информации, безусловно, привлекательна. Если он будет осторожен, то не должно быть никакого риска быть обнаруженным, думает Гарри. Гарри придвигается ближе, пытаясь подслушать разговор, но готовый убежать при первых признаках того, что его присутствие обнаружат. — …уверен, что это не сработает, милорд, — говорит мужчина. Он стоит лицом к Гарри и Волан-Де-Морту, и Гарри стоит немного в стороне, но мужчина вообще не даёт никаких признаков того, что может видеть его там. Мужчина высокий, с тёмными волосами и пронзительными голубыми глазами, держится с аристократической осанкой. Его взгляд также кажется затравленным, как у солдата, который видел слишком много сражений. Если бы у Гарри было время на подумать, он бы предположил, что этот человек был одним из тех, кто сбежал из Азкабана. — Мои знания об этом пророчестве неполны, — отвечает Волан-Де-Морт. — Поэтому я должен получить его, чтобы иметь возможность точно всё спланировать. — Вы уверены, что Тёмный Лорд не может сам прикоснуться к пророчеству? В фокусе появляется ещё одна фигура, и Гарри тут же морщится от отвращения. Третий мужчина — не кто иной, как Люциус Малфой, отец его школьного заклятого врага. Если Гарри добьётся своего, этому человеку присудят пожизненное, учитывая его подозрения в преступлениях. А ещё лучше, если его отдадут на растерзание дементору. — К сожалению, я полностью уверен в этом, — с некоторым сожалением говорит первый мужчина. — Древняя защита наиболее специфична — только тот, о ком говорится в пророчестве, может взять его. Простого упоминания в пророчестве недостаточно. — Тогда хорошо, что мы дождались твоего освобождения, мой друг, прежде чем попытались сами взять его, — отвечает Волан-Де-Морт. — Этот человек не будет никак защищён. — Мужчина указывает на четвёртого мужчину, который стоит в стороне. — Не то чтобы потеря таких, как он, была бы какой-то большой трагедией, — добавляет он с откровенным презрением. Слегка сдвинувшись, Гарри вглядывается в четвёртого мужчину, который стоит по другую сторону от Волан-Де-Морта. Он остаётся неподвижным, не обращая внимания на разговор, происходящий рядом с ним. Его лицо обмякло, а глаза остекленели и расфокусированы. Гарри с содроганием понимает, что он находится под Империусом, и его присутствие здесь, несомненно, связано с попыткой заполучить шар для Волан-Де-Морта. — Что с ним будет? — спрашивает Волан-Де-Морт. — Он сойдёт с ума из-за чар, наложенных на шар, милорд, — отвечает мужчина. — Империус не защитит его? — спрашивает Малфой. — Он возьмёт пророчество не по собственной воле. — Тот, кто протягивает руку, чтобы получить пророчество, которое его не касается, получает сполна, без исключений. — Его судьба меня не касается, — говорит Волан-Де-Морт, прерывая их разговор. — Что более важно, так это эффект, который он окажет на чары. Развеет ли их чужое прикосновение? — Нет никаких записей о том, что такое когда-либо происходило, — осторожно отвечает собеседник. Но Волан-Де-Морт прерывает его, прежде чем он успевает продолжить: — Ваше профессиональное мнение? Мужчина пожимает плечами. — Я подозреваю, что нет, милорд. Сомневаюсь, что древние создатели этой магии оставили бы такой простой способ обойти свою защиту. Гарри испытывает отвращение. Они говорят о возможности свести человека с ума, как будто это незначительная досада. — Очень может быть, — отвечает Волан-Де-Морт, — но мы не можем упустить этот шанс. Если я не смогу получить контроль над пророчеством сейчас, тогда мы должны посвятить время и энергию разрушению чар, — ресурсы, которые лучше использовать в другом месте. Пусть он возьмёт шар, Люциус. Схватив свою палочку, Люциус направляет её на человека под Империусом и приказывает взять шар. Как бездушная машина, мужчина рывком подходит к полке и протягивает руку. Всплеск энергии вылетает и ударяется о руку мужчины, и он отдёргивает её от шара. На мгновение его глаза немного проясняются, и он отступает от полки, прижимая руку к груди и качая головой. Но Люциус Малфой направляет свою палочку и произносит нараспев: — Империо! — прежде чем человек успевает вырваться из-под контроля. — Первое предупреждение? — спрашивает Волан-Де-Морт. — Да, мой лорд, — отвечает мужчина. — Помещается на каждый шар, чтобы напомнить о последствиях попытки взять пророчество, которое тебе не принадлежит. — Это не имеет значения. Продолжай, Люциус. — Возьми шар! — снова командует Люциус. Мужчина на мгновение колеблется, явно борясь с желанием подчиниться, но в конце концов приказ оказывается слишком сильным. Против своей воли он снова протягивает руку и на этот раз хватает шар. Его реакция мгновенна. Он запрокидывает голову, его глаза широко раскрыты и выражают ничего, каждый мускул напряжён. Затем он начинает биться в конвульсиях, и из его горла вырывается душераздирающий крик, неровный и пронзительный. Человек бьётся и кричит, и всё же, несмотря на судорожные припадки, его рука крепко держит шар. Вспыхивает вспышка зелёного света, и человека отбрасывает от полки, и он приземляется у стены, его глаза всё ещё открыты, отражая ужас его последних мгновений, рот застыл в гримасе ужаса. — Жаль, что шар не был снят с полки, — бесстрастно комментирует Волан-Де-Морт, убирая палочку обратно в мантию. — Чары всё ещё действуют? Гарри никогда так сильно не желал, как в этот момент, чтобы по голове Волан-Де-Морта заехала бита Фреда. Первый мужчина выходит вперёд и начинает размахивать палочкой, бормоча что-то себе под нос. Через мгновение он останавливается и поворачивается к Волан-Де-Морту. — Чары нетронуты. — Тогда, я полагаю, нам придётся пойти трудным путём. Я хочу, чтобы ты взял на себя личную ответственность за эти усилия, Руквуд. Информация, содержащаяся в этом пророчестве, имеет важное значение. Его нужно вернуть! — Я понимаю, милорд, — отвечает Руквуд с поклоном. — Извините меня, милорд, — вмешивается Люциус Малфой. Он продолжает, когда Волан-Де-Морт жестом разрешает ему говорить: — Если Поттер — единственный, кто может прикоснуться к шару, то разве мы не должны устроить так, чтобы он взял его? — Это было бы решением нашей проблемы, — признаёт Волан-Де-Морт, — но я не думаю, что это вероятно. Дамблдор строго следит за своим маленьким оружием. Я сомневаюсь, что мы могли бы создать такую ситуацию. Хотя Гарри ощетинивается, когда его называют «оружием», он подавляет свою досаду и концентрируется на разговоре. — Нельзя ли использовать Северуса, чтобы доставить его к нам? — Позиция Северуса не должна быть скомпрометирована, — отвечает Волан-Де-Морт. — Да, это пророчество важно, но также важен и Северус в лагере врага. Волан-Де-Морт на мгновение замолкает. — Но, возможно, это можно попробовать реализовать, Люциус. Я подумаю над этим. А пока мои приказы остаются в силе, Руквуд. Найди способ разрушить чары. Оба мужчины кланяются, и Волан-Де-Морт поворачивается, чтобы уйти. При этом он бросает взгляд на Люциуса. — Убедитесь, что вы избавились от тела.***
— Что-то случилось, Гарри? Поражённый, Гарри поднял глаза и увидел, что большинство его друзей смотрят на него с любопытством, хотя Флёр и Гермиона были более обеспокоенными, чем обычно. И вполне возможно, что они правда переживали, учитывая его сон. В лучшие времена Гарри мог относительно мало что скрыть от них — последний визит Волан-Де-Морта в его сознание не было тем, что он попытался бы скрыть от них. Но остальные друзья не знали о том, что во сне его часто посещает кое-какой тёмный придурок, и они не знали, что конкретно произошло прошлой ночью. Натянуто улыбнувшись, Гарри кивнул в сторону Трейси. — Ничего. Просто немного устал, вот и всё. Та закатила глаза в ответ на его замешательство. — Не прикидывайся идиотом, Гарри. Давай выкладывай. Что у тебя случилось? — На самом деле ничего особенного, — ответил Гарри, глядя на всех своих друзей. — Я просто волнуюсь. Волан-Де-Морт сейчас ведёт себя необычно тихо, и мне интересно, что он задумал. К счастью, его друзья больше почти не вздрагивали от открытого произношения имени Тёмного Лорда. Вместо этого последовали кивки согласия и сочувствия — в последнее время эта тема поднималась много раз, и хотя большинство присутствующих не знали ни о его связи с этим человеком, ни о повторяющихся снах, которые ему снились, их всех беспокоило, что продолжающееся молчание их врага может быть расценено только как плохой знак. На самом деле Гарри беспокоился о пророчестве. Волнение по поводу предыдущего сна наступило ближе к утреннему часу, и поскольку он не собирался спать этой ночью, Гарри решил, что поход в кабинет директора ему не помешает. Он нашёл Дамблдора в его кабинете, хотя и не удивился, обнаружив, что пожилой волшебник не спит.***
— Итак, Волан-Де-Морт был в Зале Пророчеств, — размышлял Дамблдор, как только Гарри закончил свой рассказ. — Присутствие Нагайны в ту ночь, когда на Артура напали, навела на мысль, что он был заинтересован в получении пророчества, поскольку она ему нужна была, чтобы осмотреть здание. Но теперь у нас есть доказательства. — Неужели дела у него идут так плохо, что он желает получить пророчество в свои руки? — спросил Гарри. — Оно по большей части уже сбылось. Дамблдор окинул его оценивающим взглядом. — Возможно, так оно и есть, Гарри, но я могу только предположить, что он пересмотрел бы свои планы, если бы знал масштабы пророчества. Та часть его, которая отмечает тебя, подтвердила бы, что ты его злейший враг, о чём, я признаю, уже свидетельствуют первые две строки. По крайней мере, ясно, что он считает тебя своей самой большой угрозой — более опасной, чем я, учитывая, сколько раз ты сражался с ним, рискуя жизнью. Но ещё более важной является следующая строка. Беглое изучение этих строк наводит на мысль, что речь идёт либо о нём, либо о тебе — хотя фактический смысл, безусловно, немного сложнее — и я предполагаю, что ты не хотел бы, чтобы он это знал. Дрожь была единственным ответом Гарри. — Вот именно. Так что да, я считаю необходимым, чтобы мы отрезали ему путь от любых знаний, которых у него ещё нет. Прямо сейчас у нас есть преимущество; было бы лучше, если бы мы сохранили его. — Тогда почему бы нам просто не послать кого-нибудь в Отдел Тайн, чтобы разбить шар? Мы уже знаем, что там написано — разве так мы не можем сохранить пророчество в тайне? — Чары предотвращают разрушение, Гарри, — ответил Дамблдор. — Хотя это отличная мысль и, скорее, более простое решение, чем могло бы представить большинство волшебников. К сожалению, это не сработает. Чары, которые защищают шары от кого-либо, кроме субъекта их предсказаний, также предотвращают нанесение им какого-либо ущерба. Ты можешь считать пророчество по существу неприступным до тех пор, пока оно не будет взято тем, кому оно предначертано. — Тогда почему Волан-Де-Морт думает, что он может добраться до него? — Потому что любую существующую магию можно разрушить, — ответил Дамблдор. — Если ты помнишь, я говорил тебе об этом, когда мы обсуждали существование крестража в твоём шраме. — Гарри кивнул в знак согласия. — Магия, защищающая сферы пророчеств, древняя и чрезвычайно сильная. Однако Волан-Де-Морт — могущественный, умный и одарённый волшебник, и у него есть чрезвычайно способные последователи. Возможно, ты этого не знаешь, но другой человек в том зале — Руквуд — был Невыразимцем до того, как попал в тюрьму. Как таковой, он обладает богатыми знаниями. Это может занять некоторое время, но я верю, что в конечном итоге им удастся сломать защиту. Этот ответ вызвал у Гарри некоторое волнение. Если это было так, то сидеть и ничего не делать означало дать добро Волан-Де-Морту на поиск способа обойти защиту. Его растерянность была очевидно по слегка пронзительной манере, в которой прозвучал его голос: — Тогда мне придётся пойти и забрать его, — выпалил он. — Я полагаю, у нас ещё есть немного времени, — возразил ему Дамблдор. Гарри покачал головой. — При всём моём уважении, сэр, мы этого не знаем. Чтобы скрыть пророчество от него, нам нужно пойти и забрать шар. Дамблдор вздохнул и спокойно посмотрел на Гарри. — Гарри, я бы попросил тебя обдумать это. Любое вторжение в Отдел Тайн обязательно привлечёт внимание Министерства и самого министра. Учитывая, как он ведёт себя сейчас, ты действительно хочешь, чтобы министр узнал о существовании пророчества, связывающего тебя с Волан-Де-Мортом? Как ты думаешь, что он сделает с такими знаниями? — Может быть, он наконец признает, что Волан-Де-Морт вернулся, — пробормотал Гарри с некоторой обидой. — Возможно, — согласился Дамблдор. — Но если тебе сейчас не нравится твоя слава и то, как действует Фадж, подумай о Министерстве, которое выдвинет тебя в качестве своего защитника против Волан-Де-Морта. Что за пакость может сотворить министр, имея под рукой такую информацию? Это была чистая правда, подумал Гарри. Было много разных путей, которыми министр мог воспользоваться этой информацией, и почти все они, несомненно, усложнили бы жизнь Гарри. Ведь Малфой шепчет ему на ухо, и кто знает, что Фадж вытворит? И что ещё более важно, если бы министр каким-то образом получил в свои руки текст пророчества, прошло бы совсем немного времени, прежде чем Малфой, а следовательно, и Волан-Де-Морт, узнали бы об этом сами. Нет, было очевидно, что для любого поиска потребуется скрытность. У Гарри начали появляться проблески идеи, но он был вынужден снова сосредоточиться на Дамблдоре, который продолжал говорить: — Нет, время действовать ещё не пришло, — проговорил он. — В конечном счете всё может свестись к тому, что ты вернёшь пророчество, но сейчас, я считаю, мы должны сидеть тихо и планировать наши следующие шаги. Однако, прежде чем мы пойдём дальше, я хотел бы обсудить с тобой кое-что ещё. Кивнув, Гарри посмотрел на директора. — Твоё описание сна вызывает у меня некоторое беспокойство по поводу твоего естественного любопытства. Если ты не обуздаешь эту любознательность, она может привести к неприятностям. — Простите? — спросил Гарри, гадая, о чём говорит директор. — Гарри, как продвигаются твои уроки окклюменции? Озадаченный внезапной сменой темы, он ответил: — Хорошо, я думаю. — Ты усердно тренируешься? — Да, сэр. Дамблдор пристально смотрел на него несколько мгновений, прежде чем кивнул. — Я верю, что это так. Возможно, ты этого не осознаёшь, но я изучал тебя всё то время, пока ты находился в моём кабинете, и мне кажется, что ты добился больших успехов в сокрытии своего разума. Это было неожиданно. — Вы изучали меня? — Да, и я должен сказать тебе, что у меня не было и намёка на твои внутренние мысли, что наводит меня на вывод, что ты быстро прогрессируешь. Но если это так, почему ты был втянут в сознание Волан-Де-Морта настолько, что смог увидеть это событие? Сбитый с толку, Гарри обдумал прошлый сон. Он оказался в зале пророчеств без какой-либо сознательной воли или намерения. И всё же казалось, что Дамблдор почти намекал на то, что это его собственных рук дело. — Я не знаю, сэр. — Вспомни, что произошло прошлой ночью, когда ты спал, — подсказал лиректор. — Как ты оказался рядом с Волан-Де-Мортом? — Я был в тёмном месте, — сказал Гарри, яростно размышляя о том, что произошло. — Я услышал голоса, увидел свет и направился к нему. Вот тогда я и увидел Волан-Де-Морта. — Вот именно. Гарри, я верю, что эта связь между вами всегда будет каналом для вас обоих, минуя окклюменцию другого. Кажется, что тебя почти… зовут, скажем так, к Волан-Де-Морту, когда происходит что-то важное. Однако, в отличие от твоего опыта в прошлом, на этот раз с твоей стороны потребовалось усилие, чтобы войти в разум Волан-Де-Морта, что говорит о том, что твоя окклюменция может быть использована для отключения даже этой связи между вами. Ты должен остерегаться её. — Голос директора был очень строгим, и он смотрел на Гарри с очень серьёзным выражением лица. — Теперь я знаю, что ты сделал это не с сознательным намерением, но ты должен сопротивляться искушению попытаться увидеть, что он задумал. Обнаружение этой связи между вами может иметь катастрофические последствия. Кивнув, Гарри понял, что то, что описал директор, было именно тем, что произошло. Раньше его всегда тянуло к Волан-Де-Морту во снах без какого-либо выбора, тогда как сейчас Гарри принял решение приблизиться к нему, независимо от того, было ли это сделано сознательно или без. — По-моему, это отличный шпионский инструмент, — попытался пошутить Гарри. Излишне говорить, что он потерпел крах. — Гарри, я не могу передать тебе, насколько это важно. Твоё мастерство в окклюменции сейчас таково, что я думаю, Волан-Де-Морту будет трудно одолеть тебя на расстоянии. Но он сделает твою жизнь невыносимой, если узнает об этой связи — он будет нападать на тебя без передышки или пощады, и даже промах на мгновение приведёт к тому, что пророчество потеряет для него смысл. Любая информация, которую мы могли бы получить от твоей способности заглядывать в его мысли, будет сведена на нет очень большим риском обнаружения. Я должен попросить тебя больше не подвергать себя такой опасности. Когда Гарри заверил его, что в следующий раз он устоит перед искушением, Дамблдор откинулся на спинку кресла, сложил руки и уставился вдаль, явно погружённый в себя. — Оглядываясь назад, я полагаю, что мы должны были убедиться, что ты гораздо опытнее в окклюменции, прежде чем поделились с тобой этими знаниями. К сожалению, в то время я недостаточно задумался об истинной степени связи между вами. — Его глаза снова сфокусировались на Гарри. — Как бы то ни было, теперь у тебя есть знания, и ты должен проявлять большую осторожность, чтобы не открыть свой разум чужому. Помни, что Волан-Де-Морт может в конечном итоге получить доступ к шару, но столь же жизнеспособным решением для него будет получить его у кого-то другого, кто знает его содержимое. К счастью, — продолжил он, — это хорошо хранимый секрет, известный лишь немногим. Он, несомненно, знает, что я знаю об этом, но Волан-Де-Морт никогда не считал нужным бросать мне прямой вызов, не говоря уже о попытке получить доступ к моим мыслям. Он, вероятно, считает, что ты этого не знаешь, хотя даже если бы ты знал, у него нет к тебе доступа. Мы должны продолжать в том же духе. Связь между вами должна оставаться для него неизвестной. — Я понимаю, сэр, — ответил Гарри. Однако его беспокоила ещё одна вещь. — Профессор, что мы будем делать со Снейпом? — Профессором Снейпом, Гарри, — мягко поправил Дамблдор. — Я понимаю, что его поведение по отношению к тебе не всегда заслуживало твоего уважения, но я не позволю тебе открыто проявлять неуважение к профессору. Когда Гарри кивнул, показывая, что он понял порицание директора, тот продолжил: — И я не понимаю, к чему ты клонишь. — Волан-Де-Морт и Малфой говорили о профессоре Снейпе во время моего сна, предполагая, что он мог бы каким-то образом доставить меня к Волан-Де-Морту. Похоже, он Пожиратель Смерти, сэр. — Я хорошо осведомлён о прошлом профессора, Гарри, и я знаю о его нынешней лояльности. — Тогда почему он всё ещё на свободе? — требовательно спросил Гарри. Глаза Дамблдора недовольно сверкнули. — Я бы попросил тебя сменить тон, Гарри. Я знаю, что произошло между вами, и потому у тебя мало причин доверять ему. Однако я прошу тебя довериться моему суждению в этом вопросе. Его историю и то, как он стал тем, кем Северус является сегодня, рассказывать не мне, но я могу сказать тебе, что я приковал его к свету крепчайшими цепями. Нет практически ничего, чего бы он не сделал, чтобы увидеть поражение Волан-Де-Морта. Гарри редко когда-либо испытывал недовольство Дамблдора, направленное на него, но он инстинктивно понимал, что дальнейшие расспросы по этому вопросу только приведут к ещё большему недовольству. — Я понимаю. Но вы простите меня, если я ему не доверяю. — Я, конечно, понимаю, почему ты так себя чувствуешь, — ответил Дамблдор. — Однако, пожалуйста, сохраняй непредвзятость. Профессору Снейпу тоже предстоит сыграть свою роль, и ты удивишься, что ему предстоит сделать.***
Пока Гарри обдумывал этот разговор в уме, он отогнал все мысли о Снейпе и сосредоточился на сне и последствиях его связи с Волан-Де-Мортом. Он знал, что Дамблдор был прав. Хитрость заключалась в том, чтобы настроить его подсознание так, чтобы оно избегало приближаться к Волан-Де-Морту, даже когда он спит. Как он этого добьётся, Гарри пока не знал. И хотя он не собирался ослушаться директора и искать своего заклятого врага, тот факт, что он часто пересекался с ним во сне, вызывал вопрос о том, мог ли он на самом деле шпионить за Тёмным Лордом, когда бодрствовал. Обстоятельства предполагали, что мог бы, но, учитывая лекцию, которую Гарри только что услышал от Дамблдора, пробовать провернуть это он не собирался. Разговор за столом продолжался, пока он был погружён в мысли о своей утренней аудиенции у директора. Внимание Гарри привлёк голос Дафны, когда она рассказывала о ситуации у себя дома. — Его головорезы перестали навещать моего отца. — Какое облегчение, — сказала Трейси, фыркнув. — В некотором роде, — согласилась Дафна. — Но лучше бы они следовали за нами, чем узнали, что мы, по сути, выбрали сторону. Мы никогда не узнаем, когда Сам-Знаешь-Кто может приказать избавиться от нас. Гарри уже знал об изменении позиции семьи Гринграсс. Отец Дафны, выступая в качестве представителя нейтралов, встретился с Жаном-Себастьяном и Дамблдором, и они заключили соглашение о том, чтобы нейтралы оказали поддержку свету. Не все нейтралы согласились — некоторые предпочитали придерживаться своего нейтралитета, в то время как другие, хотя и нейтральные по названию, на самом деле были сторонниками тьмы. Гарри всегда знал, что эти семьи не поддержат его, независимо от того, как они поступят с Пожирателями Смерти. Но семьи Трейси и Дафны были очень тверды в поддержке нового союза — Гринграссы, вероятно, потому, что они склонялись в этом направлении, и Дэвисы, потому что они в любом случае неприемлемы для Волан-Де-Морта, потому как мать Трейси магглорождённая. Достаточное количество нейтралов согласились, по крайней мере, номинально встать на сторону Гарри, так что новость была воспринята с определённым облегчением. У Волан-Де-Морта уже было достаточно власти с Пожирателями Смерти, которых он контролировал, и чистокровными, которые пассивно или активно поддерживали его — ему больше не нужно было. Конечно, их поддержка не обошлась даром. Дамблдор и Жан-Себастьян усердно прорабатывали детали с нейтралами, а гоблины улучшали защиту банка на случай, если Тёмный Лорд попытается избавиться от них. Ни одна защита не была идеальной, но улучшения, по крайней мере, дадут им больше времени, чтобы убежать, если на них нападут. Убежища, такие как площадь Гриммо, также были созданы для приёма беженцев. — Конечно, они не ушли, не угрожая, — продолжила Дафна, — но они дважды подумают, прежде чем попытаются что-либо предпринять теперь, когда у нас есть поддержка Дамблдора. — К сожалению, я думаю, что мы подходим к тому моменту, когда это не будет сдерживающим фактором, — с несчастным видом ответил Гарри. Дафна пожала плечами. — Вероятно, нет. Но моя семья сейчас в гораздо большей безопасности, чем раньше. Они могут просто сбежать, если Пожиратели Смерти попытаются преследовать их. — А как насчёт вашего семейного бизнеса? — спросила Гермиона. — Если Пожиратели Смерти загонят их в убежище, разве они просто не конфискуют все ваши ингредиенты для зелий? — Возможно, они бы так и сделали, если бы смогли их найти, — сказала Дафна немного самодовольно. — Мой отец наложил на наш склад Фиделиус. Они могут найти несколько вещей в нашем промежуточном местоположении, но о том, где наш склад, знает только несколько доверенных работников, которые подверглись допросу под Сывороткой Правды, чтобы убедиться в их лояльности, и дали клятвы, чтобы обеспечить их постоянную верность. Мы всё равно будем в деле, даже если Пожиратели Смерти попытаются сунуть туда свой нос. Это был очень хороший план, размышлял Гарри, и необходимый в эти смутные времена. Он узнал, что часть проблемы в прошлый раз заключалась в том, что магический мир в целом слишком доверял своим умениям накладывать защитные чары, и их планы на случай непредвиденных обстоятельств были в лучшем случае неоднозначными. Как любил подчёркивать Дамблдор, на любое заклятие можно найти контрзаклятие, если приложить время и силы на поиски, а на магическую защиту уж тем более. Методы взломщиков защитных чар, по-видимому, стали довольно изощрёнными, так что набор даже умеренно мощных оберегов мог быть уничтожен в считанные мгновения. Чем прочнее были обереги, тем труднее становилось их разрушение, но даже в этом случае опытная команда взломщиков могла разрушить их за гораздо меньшее время, чем можно было себе представить. Забавной особенностью оберегов, однако, был тот факт, что чем дольше они существовали, тем больше магической силы они впитывали, и тем более мощными и потенциально смертоносными становились. Некоторые из старших семей обладали оберегами на протяжении веков, и для отключения их противостоящей силе потребовалось бы некоторое время, но среди наиболее надёжных магических оберегов самыми мощными и трудными для взлома были те, которые защищали Хогвартс и Министерство. Эти заклятия были древними, со временем к ним добавлялись слои за слоями, и, как правило, они питались и укреплялись деятельностью, которая происходила внутри зданий. Даже их в конечном итоге можно преодолеть, если есть достаточно времени, но проблема заключалась в том, что оба места были настолько хорошо защищены, что необходимого времени, скорее всего, не существовало. По слухам, в Хогвартсе было несколько неприятных сюрпризов, созданных основателями, которые, несомненно, уничтожили бы любую атакующую силу. То, что эти обереги защищали Гарри и учеников Хогвартса, вероятно, вызывало у Волан-Де-Морта бесконечное раздражение. Ему нужно найти какой-то способ обойти их или каким-то образом уничтожить, прежде чем он сможет добиться своей окончательной победы, и присутствие Дамблдора в Хогвартсе, несомненно, было довольно сильным сдерживающим фактором для его конечных планов. Но он не достиг этого, будучи пока неспособным решить данную проблему, и Гарри не сомневался, что Дамблдор станет главной мишенью по мере продвижения в этой войне. Последняя часть об оберегах, которую Гарри недавно узнал, заключалась в том, что дом Гермионы был защищён Дамблдором. К сожалению, поскольку в этом районе было мало окружающей магии, обереги вряд ли окажутся серьёзным препятствием, если Волан-Де-Морт решит попытаться что-то сделать с её родителями. Опять же, однако, от них не требовалось, чтобы они стояли горой за свой дом. Элизабет и Уильяма Грейнджер снабдили парой портключей, которые доставят их в безопасное место, и проинструктировали постоянно держать их под рукой. Но что-то беспокоило Гарри — что-то, о чём он размышлял в течение некоторого времени. — Но что, если Пожиратели Смерти взломают защиту портключа? — спросил Гарри, думая, что это серьёзный прокол в их планах. — Разве это не сделает портключи бесполезными? — Защита, наложенная на портключи, не так проста, Гарри, — ответила Дафна, на что несколько других кивнули. — Ты не можешь просто поднять его взмахом волшебной палочки. Портключи являются физическими объектами и требуют, чтобы физическая защита запрещала их использование. Для защиты портключа требуется набор рунических камней и для их установки требуется некоторое время. — Вот почему портключи так полезны в качестве инструментов побега, — добавила Флёр. — В большинстве зданий любой важности установлены защитные портключи, и только определённые люди имеют разрешение на использование портключей в пределах их границ. Хогвартс — пример такого расположения. Дафна кивнула и продолжила объяснять: — У меня дома мой отец может активировать портключ для прохождения через нашу защиту. Так что никто не может войти с помощью портключа в наш дом, но мы можем выйти с его помощью, если нам угрожают. Пока мы держим наши портключи под рукой, мы можем сбежать в одно мгновение. Всё это было очень интересно, но Гарри что-то не нравилось. — Но если это так, — задумчиво начал он, — почему портключ смог доставить меня к Волан-Де-Морту в прошлом году во время третьего задания? — По словам папы, это потому, что Дамблдор передал ответственность профессору Грюму в прошлом году, — сказала Флёр. — Как ты знаешь, это был Барти Крауч, использующий Оборотное зелье. Цель портключа состояла в том, чтобы вернуть победителя на стадион за пределами лабиринта, что он и сделал, когда ты воспользовался им во второй раз. Вполне вероятно, что Крауч просто наложил кладбище в качестве первого пункта назначения на существующий портключ. — Но зачем ему это делать? — требовательно спросил Гарри. — Если бы этот портключ имел путь в один конец, я бы ни за что не сбежал. — Потому что всегда была возможность, что кто-нибудь проверит его, — ответила Флёр. — Невозможно точно определить, куда ведёт портключ, но директор наверняка бы знал, что он ведёт за пределы территории, если бы Крауч просто сменил пункт назначения. Он сделал это таким образом, чтобы обмануть поверхностный осмотр. Это имело смысл, и Гарри извлёк из их разговора очень важный факт — побег всегда возможен, если заранее были приняты надлежащие меры предосторожности. Если, конечно, кто-то не попал под влияние ранее существовавших защитных средств портключа. А благодаря убежищам, на которые Дамблдор наложил Фиделиус, у его союзников будут безопасные места, куда они смогут сбежать и перегруппироваться. Кстати, Гарри задался вопросом, создал ли Волан-Де-Морт подобную сеть непредвиденных обстоятельств для себя и своих последователей. Эта мысль заставила Гарри подавить насмешливое фырканье — Волан-Де-Морт был слишком высокомерен для таких вещей. В конце концов, он Тёмный Лорд и не нуждался в таких мерах. Он был исключительным. Без сомнения, он думал, что весь мир просто избавит себя от большого горя, если все они просто склонятся перед неизбежным и упадут к его ногам. Разговор продолжался, и хотя Гарри слушал вполуха, он внёс в него очень мало вклада. Ему пришла в голову мысль, что он одержим пророчеством и не должен беспокоиться об этом. Он также рассматривал возможность того, что у него просто паранойя по поводу его безопасности. Но он не мог избавиться от убеждения, что времени было намного меньше, чем указал Дамблдор, и что им придётся начать действовать как можно быстрее. Если это так, то единственным реальным вариантом для Гарри было вернуть шар. Ему просто нужно было выяснить, как это сделать, не известив министра или, что более важно, самого Волан-Де-Морта о том, что он делает.***
В другой части страны рассматривались те же самые вопросы, хоть и в беседах, а не в одиноких размышлениях Гарри. В тот вечер состоялось ещё одно заседание Ордена, и, пускай страсти начали накаляться из-за продолжающегося бездействия министра и открытого запутывания, не было никаких решений относительно того, что с этим можно сделать. Более того, все согласились с тем, что недавнее затишье Волан-Де-Морта указывало на его постоянные усилия по наращиванию своих сил и тщательному планированию наступления, которое он почти наверняка обрушит на невежественные массы магического мира. Те, кто был в курсе, конечно, понимали, что, по крайней мере, частично его недавнее молчание было обусловлено его продолжающимися усилиями по получению пророчества. Этот факт, однако, не был известен большинству членов Ордена, не говоря уже о мире в целом. — Вы думаете, Гарри что-нибудь предпримет? — спросил Сириус, когда Дамблдор закончил рассказывать о событиях утра. — Мы все знаем, каким импульсивным он может быть, — сказал тот со вздохом. — Я предостерегал его от поспешных действий без какого-либо плана, но я уверен, что он беспокоится об этом. К счастью, Гарри, похоже, действительно неплохо усвоил уроки окклюменции — я несколько раз прощупывал его и не смог найти никаких слабых мест. Конечно, мы все знаем, что произошло бы, если бы он попал в руки Волан-Де-Морта. — Гарри значительно повзрослел, — вмешался Жан-Себастьян. — Я уверен, что он будет действовать с большей осмотрительностью, чем в прошлом. Кивнув в знак согласия, Сириус снова обратил своё внимание на директора. — Честно говоря, меня больше беспокоит новость об интересе Волан-Де-Морта к пророчеству. — Он всё ещё испытывал лёгкую дрожь, когда произносил это имя, но был полон решимости избавиться от своих условностей и обратиться к подонку без всей этой чепухи Сами-знаете-Кого. В последний раз, когда Гарри поймал крёстного на том, что он избегал использовать имя Волан-Де-Морта, он отреагировал с забавной долей неудовольствия, сказав Сириусу, что это всего лишь выдуманное имя для зарвавшегося выскочки, который не достоин даже титула лорда. Даже сейчас Сириусу приходилось бороться с улыбкой при воспоминании о пылкой обиде, что он будет действовать, как большинство других в магическом мире, и избегать использования имени Тёмного Лорда. — Вы уверены, что пророчество в безопасности? — Настолько уверен, насколько это возможно, — ответил Дамблдор. — Я не Невыразимец и никогда им не был, но мне кажется, что мне удалось накопить определённый уровень знаний в тёмной магии. Защитное заклинание, наложенное на шары, очень старое и мощное. Если Волан-Де-Морт случайно не наткнётся на решение данной проблемы, я подозреваю, что ему потребуется много месяцев, чтобы найти способ обойти защиту, тем более что ему придётся проявлять большую осторожность, чтобы его не обнаружили. К сожалению, я не могу дать вам никаких дополнительных заверений. — Разве у нас не должен быть план на случай непредвиденных обстоятельств? — спросил Жан-Себастьян. — Должен, — признал Дамблдор. — Но единственные непредвиденные обстоятельства, которые будут иметь какой-либо эффект, связаны с тем, что Гарри получит пророчество. К сожалению, на данный момент это не вариант. — У нас нет другого выбора, — ответил Сириус, возможно, более резко, чем намеревался. — Мне кажется, что мы не можем допустить, чтобы Волан-Де-Морт добился успеха. Дамблдор протянул руку в знак покорности. — Хорошо. Я попытаюсь разработать план, с которым мы все сможем согласиться. Однако мы должны быть осторожны — существует очень большая опасность разоблачения Гарри Волан-Де-Морту и почти такая же опасность в том, что министр узнает о существовании пророчества. — Неужели ваши Невыразимцы до сих пор не рассказали ему? — с любопытством спросил Жан-Себастьян. — Они чертовски скрытные люди, — прорычал Сириус. — Они не допускают утечки никакой информации, которую они могут утаить любыми способами, даже министру. — Тогда мы договорились, — ответил Дамблдор, поднимаясь на ноги. — Мне жаль, Сириус, Жан-Себастьян, но я должен вернуться в Хогвартс. Спокойной вам ночи. Сириус и Жан-Себастьян повернулись, чтобы посмотреть на директора, и обменялись многозначительными взглядами. — Как думаешь, он полностью откровенен с нами? — спросил Жан-Себастьян. Сириус вздохнул. — Я думаю, что скрытность у него в крови. Возможно, он не рассказал нам всего, что знает, но я, по крайней мере, верю, что он не скрыл от нас ничего, что могло бы навредить Гарри. Он действительно желает ему наилучшего. — Я, конечно, надеюсь на это, — сказал Жан-Себастьян с некоторой сталью в голосе. — Если он не заботится о нём, я заберу Гарри и свою семью и вернусь во Францию. Я не буду воевать и доверять ненадёжным людям. — Я с тобой, мой друг. Я тоже пойду с тобой. На этом их разговор подошёл к концу, и Сириус последовал за Жаном-Себастьяном из комнаты. Они прошли через гостиную, чтобы увидеть, что несколько членов Ордена всё ещё присутствуют, включая Гестию, которая стояла и разговаривала с Молли Уизли. Она одарила Сириуса улыбкой, когда он вошёл в комнату, заставив его ответить тем же. С тех пор как Сириус познакомился с Гестией, он встречался с ней ещё несколько раз, и она показалась ему очень приземлённым человеком, умной и весёлой собеседницей. Безусловно, помогло и то, что она не была слишком привлекательна для глаз, с её роскошными тёмно-каштановыми волосами и светло-карими глазами. Будучи подростком, Сириус имел репутацию охотника за кем угодно со светлыми волосами и голубыми глазами, так что, честно говоря, Гестия была для него обычной простушкой. Возможно, он немного вырос, хотя вечный ребёнок в нём восстал при такой мысли; внешность больше не имела такого большого значения, хотя Сириус, конечно, не мог жаловаться на Гестию с этой точки зрения. Конечно, на данный момент они были не более чем знакомыми, но годы одиночества в Азкабане заставили его жаждать небольшого общения, и Сириус не собирался жаловаться, если Гестии было интересно поговорить с ним. — Что же, опять тайные встречи, а? — поддразнила она его, когда он приблизился. Это была обычная шутка между ними, так как Дамблдор обычно скрывался, по крайней мере, с Жаном-Себастьяном, часто с Сириусом в том числе, после собрания Ордена. Это было интересно, подумал Сириус, забавляясь ситуацией. Шесть месяцев назад Жан-Себастьян даже не был членом Ордена, а Сириус был всего на два года отстранён от длительного пребывания в Азкабане, но теперь они, кажется, были ближайшими советниками Дамблдора в Ордене. Дамблдор всё ещё оставался руководителем — его сила личности и опыт оправдывали его положение, — но Сириус был счастлив думать, что занял важное положение. Всё это действительно сводилось к его решимости больше не подводить своего крестника. Сириус жаждал взять на себя ответственность. — Ты знаешь, как это бывает, — сказал Сириус с апломбом. — Похоже, Дамблдор не может обойтись без меня. — Теперь кое-кто важная шишка, — сказала Гестия наигранно серьёзно. Они рассмеялись и согласились отправиться куда-нибудь поужинать вместе. Прошло несколько часов, прежде чем Сириус должен был вернуться в Хогвартс, и он с нетерпением ждал возможности провести некоторое время с новоприобретённой подругой. Всё больше и больше отдаляясь от своего пребывания в Азкабане, он чувствовал себя членом общества, способным смеяться и просто наслаждаться моментом. Годы в Азкабане и боль от смерти Джеймса были там и всегда будут. Теперь, однако, Сириус мог видеть путь к будущему, которое могло быть светлее, чем всё, что он мог себе представить всего несколько месяцев назад.***
Прошло несколько дней, когда Гарри целеустремлённо и решительно шёл по коридорам Хогвартса в сопровождении двух своих дам. Он думал об этой ситуации с той ночи, когда стал свидетелем встречи Волан-Де-Морта в Зале Пророчеств, и знал, что пришло время действовать. Советы и указания Дамблдора были разумными и основывались на хороших знаниях и понимании, но каким-то образом Гарри знал, что время сидеть сложа руки и ждать, пока произойдут события, прошло. Дамблдор, возможно, совершенно прав относительно того, сколько времени может потребоваться Волан-Де-Морту, чтобы найти способ обойти защиту шара, но они не могли воспользоваться этим шансом. Они должны были что-то сделать, чтобы не дать ему взять пророчество, и принять меры, чтобы изменить динамику этой борьбы, которая быстро становилась всё более направленной против них из-за отказа Фаджа принимать факты. Гарри надеялся, что они смогут сделать и то, и другое. Они остановились перед входом в кабинет директора в виде горгульи, и им быстро разрешили войти. Они поднялись по лестнице и вошли в открытую дверь, где их встретил директор, с любопытством наблюдавший за ними, когда они вошли в его владения. — Мистер Поттер, мисс Грейнджер, мисс Делакур, — сказал он, когда они вошли. — Что я могу сделать для вас сегодня вечером? — Я думаю, что знаю, как получить пророчество, и, возможно, заставить Фаджа признать, что Волан-Де-Морт вернулся, — был простой ответ Гарри.