***
Деятельность двойного агента, безусловно, имела свои преимущества. Например, способность утверждать, что ты на стороне победителя, независимо от того, кто победил, была неоценимым преимуществом для того, кто в первую очередь заботился о своих интересах. К сожалению, эта работа была также опасна для здоровья и с каждым разом становилась всё смертоноснее. Честно говоря, Северус Снейп прекрасно понимал, что в его собственной ситуации всё не так гладко. Если Тёмный Лорд действительно выйдет победителем, его собственная жизнь может быть измерена количеством времени, которое потребуется ему, чтобы поднять свою палочку против своего лорда. Это было неизбежным фактом, учитывая его положение и клятвы. Сам Тёмный Лорд, конечно, не знал об этом — по крайней мере, Снейп на это надеялся. Нет, если Поттер в конечном счёте потерпит неудачу, как ожидал Северус, у него не будет другого выбора, кроме как сразиться с Тёмным Лордом в одиночку и попытаться отомстить самостоятельно. К этому моменту смерть в любом случае будет единственным выходом, и он предпочёл бы забрать ублюдка с собой в качестве своего последнего акта мести. Не то чтобы у него были большие шансы против этого придурка. Пробираясь по коридорам Хогвартса, Снейп угрюмо обдумывал своё положение, задаваясь вопросом, как оно дошло до этого момента. Он направлялся к Тёмному Лорду, чтобы передавать ложную информацию и тем самым заманить его в ловушку. Другими словами, Северус помогал одному человеку, отравляющему ему жизнь, победить другого человека, отравляющего его жизнь. Тот факт, что он вообще делал что-то, чтобы действительно помочь этому недоношенному сосунку, был слишком невыносим для Снейпа. Но делать было нечего. Первый человек был всего лишь сыном его заклятого врага — его бы он с радостью скормил Загрыбасту, если бы представилась такая возможность, — но всё же всего лишь сыном. Другой был человеком, лишившим жизни единственного человека в мире, о котором Снейп действительно заботился. В мыслях Северуса это была месть, чистая и простая, и для того, чтобы она свершилась, ему нужно быть вежливым с Поттером. «Возможно, я смогу обеспечить Поттеру несчастный случай со смертельным исходом, если он победит Тёмного Лорда, как и положено хорошему маленькому орудию», — подумал он несколько мстительно. Это, несомненно, была заветная мечта, чтобы род Поттеров позорно исчез из мира. К счастью — или к несчастью, в зависимости от мнения — Снейп был кем угодно, но не убийцей. В планах Тёмного Лорда он всегда работал из тени, и в результате, хотя он добровольно принял Тёмную метку, как и требовалось, он никогда не совершал отвратительные преступления, которые делали его товарищи. Не то чтобы Снейп не стал бы, если бы у него была возможность или ему приказали совершить что-то подобное. Он был достаточно честен с собой, чтобы признать это. Так что бы он сделал, если бы его попросили выполнить подобное задание? Например, если Тёмный Лорд прикажет ему самым болезненным образом покончить с маленькой магглорождённой подружкой Поттера? Опять же, Снейп был достаточно честен, чтобы признать, что идея покончить с девушкой и причинить Поттеру как можно больше боли была очень привлекательной. Да и сама девушка достаточно раздражала своим всезнайством и преданностью мальчику, так что это само по себе делало этот поступок почти приятным. Однако клятвы запрещали подобное, независимо от того, приказал ли ему так поступить Тёмный Лорд или нет. Когда Снейп поклялся отомстить и связал свою судьбу с Дамблдором, его возражение состояло в том, что он останется без защиты и будет разоблачён, если Тёмный Лорд прикажет ему сделать что-либо, ограниченное нерушимой клятвой, но Дамблдор был непреклонен, настаивая, что Тёмный Лорд никогда не поставит под угрозу такой ценный ресурс, только в самых экстремальных обстоятельствах. Здесь Снейпу пришлось признать, что Дамблдор был абсолютно прав. Было несколько удивительно, что он вообще дал клятву. После исчезновения Тёмного Лорда Снейп, как и весь остальной мир, решил, что он исчез навсегда. Он даже был на грани самоубийства; мир без Лили Эванс (он отказывался называть фамилию её мужа) казался — и оставался до сих пор — очень холодным и безжизненным местом. Дамблдору потребовалось время и некоторые убедительные доказательства, чтобы заставить Снейпа поверить в то, что Тёмный Лорд, который, казалось бы, погиб в сражении с Поттером, вернётся. Но он был убеждён и знал, что Тёмный Лорд возвращается уже много лет — и только после этого возвращения Снейп начал активно использовать своё положение, чтобы привести к возможному и окончательному падению своего бывшего хозяина. Не дойдя до вестибюля, Снейп на мгновение остановился и огляделся, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает. Никого не увидев, он быстро прошёл в зал, выйдя через массивные двери во двор внизу. Оттуда он продолжал идти через двор и дальше, в шотландскую сельскую местность. Он достиг края защиты, когда развернулся на каблуках и исчез. Оказавшись у цели, Снейп повернулся и посмотрел на окружающий ландшафт. Тёмный Лорд определённо выбрал пустынное место для своей штаб-квартиры. Усадьба, в которой он устроил свою базу, была полуразрушенной, окрестности пусты и даже немного жутковаты, и кроме приспешников Тёмного Лорда на мили в любом направлении не было никого. Так как это было в маггловском районе, маловероятно, что Министерство когда-либо найдёт его, даже если они когда-нибудь признают его возвращение и приложат все усилия, чтобы действительно найти тёмного Лорда. Сделав глубокий вдох, готовясь к предстоящему испытанию, Снейп подошёл к зданию и вошёл внутрь. Охрана, как всегда, была слабой, за входной дверью наблюдал только один Пожиратель Смерти. Опять же, Тёмный Лорд был достаточно высокомерным, чтобы поверить, что его враги никогда не смогут причинить ему вреда, или был уверен, что его убежище никогда не будет найдено. В любом случае, Снейп знал, что это была серьёзная оплошность, которой можно воспользоваться в один прекрасный день. Пожиратель Смерти был ничем не примечательным головорезом — подонком низкого уровня, которого Снейп никогда прежде не встречал, да и знать этого человека он особо не желал. Очевидно, однако, что Снейп был известен в лицо, поскольку Пожиратель Смерти просто резко кивнул и отвёл свой скучающий взгляд обратно в сельскую местность. Не обращая внимания на нескольких приспешников, которые были в поле зрения, Северус быстро прошёл через залы поместья в комнату, в которой был установлен трон. Он уже почти добрался туда, когда из бокового прохода вышла фигура, одетая в чёрное, и недоверчиво посмотрела на него. Беллатрикс. Когда он впервые увидел её после побега из Азкабана, она была буйной сумасшедшей, встрёпанной и покрытой синяками из-за условий тюрьмы. Теперь она гораздо лучше владела собой — та же хладнокровная убийца, которой была до заключения. И хотя чем дольше Беллатрикс была вне Азкабана, тем здоровее она выглядела, её кожа всё ещё была бледной, глаза затуманены, а её поза предполагала, что она несла груз, который никто другой не мог видеть. Конечно, Снейп никогда не мог припомнить, чтобы когда-либо видел Беллатрикс, не выглядевшей хотя бы слегка безумной, но разрушительное действие Азкабана определённо не пошло на пользу её внешности. Она была той, кто, казалось, лучше всех перенёс своё пребывание в тюрьме — возможно, за исключением Блэка, что всё ещё сильно раздражало Снейпа. Безусловно, нужно было обладать хоть частью здравомыслия, прежде чем его потеряешь, что довольно точно объясняло ситуацию Беллатрикс. — Беллатриса, — спокойно поздоровался Северус. Не стоило казаться раздражённым или нетерпеливым, разговаривая с самым фанатичным сторонником Тёмного Лорда. — Что ты здесь делаешь, Снейп? — с вызовом спросила она. Беллатрикс никогда не доверяла ему — вдвойне подозревала, поскольку он хорошо устроился в лагере Дамблдора. Безусловно, Беллатриса никому не доверяла — даже себе, злобно подумал Снейп, — и относилась ко всем так, как будто они были самой большой угрозой для её хозяина. Но она, казалось, питала к Снейпу особое недоверие, в то время как большинство других Пожирателей Смерти либо игнорировали его, либо верили словам своего хозяина, что ему можно доверять. Жалко его, подумал Северус, что он не поверил подозрениям своей помощницы. — Несу новости Тёмному Лорду, — ответил Снейп. Он очень быстро понял, что с Беллатрисой нельзя спорить — нужно быстро и эффективно заявлять о своих целях, не делая намёков, завуалированных замечаний или угроз и не пытаясь использовать какие-либо уловки. — Настоящие новости или что-то, что скормил тебе Дамблдор? Снейп позволил лёгкой улыбке появиться на своём лице. — Уверяю тебя, что новости, которые я приношу, являются результатом моих собственных наблюдений. Старый дурак-маглолюбец считает меня своим двойным агентом. Подозрение не покидало её глаза. — Значит, он правда так считает? — Именно, — согласился Снейп. Они смотрели друг на друга ещё несколько мгновений, Беллатриса не уступала ни на дюйм, в то время как Снейп сохранял вид почти скучающего безразличия. В этом он был хорошо натренирован — эта конкретная конфронтация разыгрывалась с удручающей частотой с тех пор, как Беллатрикс сбежала из Азкабана. — Я буду следить за тобой, — наконец сказала Беллатриса. — Так ты говоришь при каждом удобном случае, — возразил Снейп. Он также научился не показывать слабость, когда сталкивался с Беллатрикс, хотя чрезмерная агрессия, несомненно, плохо кончится. Иметь дело с женщиной было всё равно, что ходить по канату. — Я думаю, что когда Дамблдор будет повержен, а Поттер ляжет мёртвым у ног нашего хозяина, ты, наконец, поверишь в мою преданность Тёмному Лорду. — Твоя ненависть к мальчику подобна осязаемой силе, и это единственная причина, по которой я закрываю глаза на любые сомнения. Если бы твоей ненависти не существовало, я бы сдирала с тебя кожу, пока твоя плоть не станет свисать подобно ленточкам, и вот тогда я бы удовлетворилась твоей преданностью. Снейп даже не пытался сдержать взгляд, полный отвращения, или презрительную кривую усмешку, когда он сталкивался с этой сумасшедшей. Беллатриса всегда была красочна в своих описаниях, и ей слишком нравилось причинять боль. Боль была инструментом, который нужно было использовать для достижения определённой цели, а не чем-то, чем можно было бы гордиться. — Я уверен, что твоя жажда крови нравится нашему хозяину, — ответил Снейп, — но я предлагаю тебе направить её на наших врагов. — Всегда рада служить, — сказала Беллатрикс. Она отвернулась и пошла в том же направлении, откуда пришла, но её голос донёсся до него: — Помни. Я буду наблюдать… Тихо фыркнув про себя, Снейп продолжил свой путь к тронному залу. К угрозам Беллатрисы нельзя было относиться легкомысленно, но гораздо более серьёзной проблемой была задача, которую он пришёл выполнить. Снейп испытывал уважение к мастерству безумной ведьмы, но всё, что она могла сделать с ним, меркло по сравнению с тем, что в конечном итоге сделает Тёмный Лорд, если его манипуляции будут раскрыты. Тёмный Лорд был не только могущественным, но изобретательным и мстительным. Снейп содрогнулся при этой мысли — Круциатус, несомненно, будет меньшим из зол, если его разоблачат. Возле тронного зала дежурил один-единственный Пожиратель Смерти — опять тот, которого Снейп не знал в лицо. Хотя можно было ожидать, что на охране внутреннего святилища Тёмного Лорда будет стоять Пожиратель Смерти более высокого уровня, дело заключался в том, что большинство последователей более высокого уровня были членами общества — многие из них были видными — и поэтому было не совсем возможно, чтобы они охраняли дверь, когда у них были другие задачи для достижения цели. — Тёмный Лорд внутри? — требовательно спросил Снейп. Мужчина оглядел его. — Да. Он также просил, чтобы его не беспокоили. — Он примет меня, — ответил Снейп, зная, что Тёмный Лорд приказал ему приходить всякий раз, когда ему нужно сообщить что-то важное. Конечно, если он сочтёт информацию недостаточно интересной, и он её прервёт, будут последствия. Однако всё, что касалось Поттера, почти гарантировало, что ответ будет как минимум нейтральным. — За свою шкуру сам отвечать будешь, — ответил мужчина, прежде чем повернуться и открыть дверь, пропуская Снейпа. В комнате было темно, как это обычно нравилось Тёмному Лорду, а сам он сидел на своём троне, казалось, глубоко задумавшись. Он поднял голову, и Снейп ощутил неприятное ощущение от пристального взгляда Тёмного Лорда, приближающегося к нему. Снейп низко поклонился, как только отошёл от трона на необходимое расстояние. — Северус, — поприветствовал его Тёмный Лорд почти шипящим голосом. Из угла комнаты Снейп мог видеть светящиеся глаза фамильяра Тёмного Лорда, наблюдающего за происходящим, по-своему защищая хозяина, как и Беллатрикс. От змеи кровь Снейпа стыла в жилах — как будто зверь обладал злобным разумом. Это существо заставляло нервничать, и Снейп не мог дождаться того дня, когда оно встретит свою судьбу, надеясь, что змея в компании своего хозяина отправится в ад. — Милорд, — уважительно ответил Снейп, выбрасывая змею из головы. — Я принёс вам новости об Ордене и из Хогвартса, и особенно о щенке Поттере. Тёмный Лорд явно был удивлён. — Твоё презрение к мальчику, как всегда, забавляет меня, Северус. На самом деле, я считаю, что ты ненавидишь мальчика почти так же сильно, как и я сам. — Он избалованный ребёнок, который считает, что мир должен преподнести ему всё на блюдечке. Он ничем не отличается от своего отца. — Снейп намеренно старался, чтобы его голос и тон были небрежными; Тёмный Лорд прекрасно осознавал своё отвращение к Поттеру, но нельзя было позволять ему думать, что он сосредоточен на Поттере, исключая всё остальное. Ожидалось, что Пожиратели Смерти смогут совладать со своими эмоциями и сосредоточиться на своих задачах. — Как ты и говорил мне, — пробормотал Тёмный Лорд. — Я не могу возразить твоему превосходному знанию мальчика. Однако я полагаю, ты сказал, что у тебя есть для меня кое-какая информация? — Да, милорд. Если вы помните, вы хотели, чтобы я следил за любым упоминанием пророчества со стороны Ордена. — И? — подсказал Тёмный Лорд. — В последнее время шли некоторые обсуждения, но, похоже, беспокойство было минимальным. На самом деле, Дамблдор недавно сказал Блэку и Делакуру, что, по его мнению, защитные чары, наложенные на шар, хорошо обезопасили его от любых вторжений. Глаза Тёмного Лорда закрылись, и он откинулся на спинку трона. — Что ты задумал, Дамблдор? — пробормотал он себе. Затем его глаза раскрылись, и он посмотрел на Снейпа сквозь полуприкрытые веки. — Дамблдор либо играет с нами, либо недооценивает мои способности. Он не настолько глуп, чтобы думать, что защиту нельзя сломать — он знает о магии больше, чем большинство волшебников, и он, конечно же, понимает, что на каждую магию существует противодействие. — Если позволите, милорд, — неуверенно произнёс Снейп. Он продолжил говорить, когда Тёмный Лорд разрешил ему: — Я полагаю, что он считает, что магия древняя и мощная, и потребуется время, чтобы обойти её. Я думаю, что он просто тянет время. Он не хочет рассказывать его Поттеру, пока не будет уверен, что вы получите пророчество. Возможно, он делает это в глупой надежде, что какое-то другое решение представится само собой. — Он глупец, если верит в это, — сказал Тёмный Лорд, снова наклоняясь вперёд на своём троне. — Пока мы общаемся, мои последователи приближаются к сфере. — Он откинулся назад и почти лениво посмотрел на Снейпа. — Иногда я удивляюсь как удаче, так и проклятию, которые отдало часть пророчества в наши руки, — сказал он. Хотя его лицо ничего не выражало, его тон был задумчивым. — Ты подслушал пророчество, и я чисто случайно узнал об угрозе моей власти. Очень жаль, что тебя, по-видимому, выгнали до того, как ты смог услышать самую важную часть. — Вы уверены, что я не подслушал его целиком? — спросил Снейп, хотя точно знал, что это не так. Дамблдор никогда не считал нужным открывать ему целое содержание, и за это он был благодарен — если Тёмный Лорд на мгновение заподозрит, что он знает остальную часть, он не остановится ни перед чем, чтобы вырвать её из его разума. Тёмный Лорд рассеянно кивнул. — Я убежден, что есть нечто большее. Ты, безусловно, поступил верно, придя ко мне с тем, что услышал, — продолжал он размышлять, — хотя у тебя не было полного текста. Я уверен, что мне крайне важно узнать остальное содержание. Я чувствую, что слепо блуждаю во тьме, и ничто не поможет мне достичь цели без этого знания. Я должен его получить! — Да, милорд, — согласился Снейп. — Я полагаю, ты упомянул что-то о мальчике Поттере? — Да, мой Лорд. Мальчик кажется… рассеянным в последнее время. Снейп мог сказать, что Тёмный Лорд заинтересовался. — И как ты это понял? — Он кажется более раздражённым, чем обычно, и было замечено, что он огрызается на других, даже на своих друзей. Я полагаю, что он обнаружил пророчество. Эта небольшая информация не только возбудила интерес Тёмного Лорда, но и схватила его за шкирку и заставила встать и обратить внимание. Но его единственной внешней реакцией была поднятая бровь и бесстрастный взгляд, направленный на Снейпа. — Ты уверен в этом? — Настолько, насколько я могу быть уверен, не спрашивая его напрямую, — ответил Снейп. Это была трудная часть — убедить Тёмного Лорда в предоставленной информации без каких-либо прямых доказательств. — Что-то произошло во время рождественских каникул, и Поттер вернулся в школу с гораздо более воинственным настроем, чем раньше. Я правда думал, что он делает успехи в контроле над собой. — Последнее было сказано с насмешкой — Тёмный Лорд заподозрил бы его, если бы Снейп не выразил своё презрение к Поттеру. Тёмный Лорд пристально посмотрел на него. — Этот отчёт не согласуется с тем, что доложили мне некоторые другие мои шпионы в школе. — При всём уважении, милорд, все остальные ваши глаза — дети, и некоторые из них только и делали, что раздражали Поттера всё время, пока он был в Хогвартсе. Хотя он и молчал несколько мгновений, взгляд Тёмного Лорда не дрогнул. Наконец он сказал: — Справедливое замечание. Возможно, он вырос, но его поведение каким-то образом изменилось по отношению к своим опекунам. — Возможно, — согласился Снейп. — Я подчеркну тот факт, что у меня нет никаких доказательств, кроме того, что я видел. Но я слышал, как он почти требовал, чтобы Дамблдор и Блэк сказали ему что-то. В глазах Тёмного Лорда расцвело понимание. — Он обнаружил существование пророчества, но ему не сказали содержание. — Я подозреваю, что это так, милорд, — подтвердил Снейп. Он сохранял бесстрастное выражение, хотя внутри не чувствовал ничего, кроме презрения к Тёмному Лорду. Он был так самонадеян в своём превосходстве, что обвести его вокруг пальца было гораздо легче, чем ожидалось. Тёмный Лорд пронзил его пронизывающим взглядом. — Поттер знает о существовании Зала Пророчеств? — спросил он. — Этого я не могу сказать, милорд, — ответил Снейп. — Очень может быть, учитывая время, которое он проводит с маленькой энциклопедической грязнокровкой. Возможно, Зал малоизвестен в нашем обществе, но он не засекречен, и я не преувеличиваю, говоря, что она, скорее всего, уже прочитала половину библиотеки Хогвартса. Вполне возможно, что она наткнулась на ссылку, хотя нет никакой гарантии, что она сообщила Поттеру. Тёмный Лорд снова откинулся назад, и его лицо приняло задумчивое выражение. — Это действительно позор — такой талант, такие знания потрачены впустую, потому что она грязнокровка. Если бы её происхождение было немного более… выдающимся, она была бы достойным дополнением к нашим силам. Северуса Снейпа не обмануть. Тёмный Лорд отдавал должное движению чистокровных на словах, но Снейп знал о том факте, что, пускай он называл себя чистокровным, сам защитник всех чистокровных был смешанного происхождения. Тёмного Лорда волновал он сам и не более того — чистокровные были просто удобным инструментом, который он мог использовать для осуществления своего контроля над волшебным миром. — Даже если бы она не была грязнокровкой, её преданность Поттеру абсолютна, — сказал Снейп вслух. — Ещё больше жаль, — бесцеремонно ответил Тёмный Лорд. Это была ещё одна черта Тёмного Лорда — он был сосредоточен, и если что-то шло не по его плану, он сразу же шёл дальше. Он, несомненно, ухватился бы за шанс завербовать Грейнджер, если бы такая возможность существовала; и так как сделать это нельзя, он не останавливался на этом. — Но эти новости о Поттере и пророчестве действительно весьма интересны, — продолжил Тёмный Лорд. — Возможно, мы должны поощрять его интерес. И благодаря этим словам Снейп понял, что Тёмный Лорд находится там, где он хочет. Он сомневался, что ему расскажут что-нибудь ещё о плане, который почти наверняка формировался в его тёмном разуме, но это не было неожиданностью — в конце концов, он предположительно находился глубоко под прикрытием во вражеском лагере. Тёмный Лорд, скорее всего, использует детей своих последователей в Хогвартсе, чтобы обеспечить любой толчок, который, по его мнению, был необходим, чтобы побудить Поттера пойти в Зал Пророчеств. Хитрость теперь заключалась в том, чтобы создать впечатление, будто Поттер действовал сам по себе, и что Орден последовал за ним, когда они обнаружили, что он пропал. Всё остальное и эффективность Снейпа как шпиона в лучшем случае резко снизятся. — Ты очень хорошо поступил, сообщив мне эту новость, Северус. Это будет очень полезно для продвижения нашего дела. — Да, милорд, — сказал Снейп, готовясь уйти. — Я должен вернуться в Хогвартс, пока меня не потеряли. Вам нужно от меня ещё что-нибудь? — Ничего больше в данный момент. Сообщи мне, если обнаружишь что-нибудь ещё. Я разберусь с этим сам. Поклонившись, Снейп больше ничего не сказал, развернулся и вышел из комнаты. Он быстро вышел из поместья и аппарировал обратно в Хогвартс. Вернувшись в свои покои, он вызвал своего Патронуса. — Иди к Дамблдору. Игра началась.***
Вскоре стало очевидно, что всё, что Снейп сказал Волан-Де-Морту, возымело эффект. Гарри чувствовал, что он привлекает больше внимания, чем обычно, и в его присутствии были сделаны комментарии, которые можно было истолковать только как попытку подтолкнуть его в направлении, выбранном Волан-Де-Мортом. О, они не были открытыми — даже Малфой показал капельку слизеринской хитрости, хотя Гарри довольно сардонически подумал, что в его характере гораздо больше гриффиндорской импульсивности. Но даже если бы Гарри уже не ожидал, что что-то произойдёт, он бы удивился внезапному интересу мини-Пожирателей Смерти к пророчествам, предсказаниям и значениям различных предсказаний. Последний гвоздь в гроб был забит, когда Крэбб — или Гойл; иногда было трудно отличить их друг от друга, так как оба были похожи на горилл — задали довольно неуклюже поставленный вопрос на уроке гадания. — Но, профессор Трелони, что произойдёт, если никто не сможет услышать пророчество? Как кто-нибудь узнает о нём? Его широко распахнутые глаза и почти по-детски нетерпеливое притворство чуть не заставили Гарри рассмеяться в ответ, а менее чем звёздная манера подачи сигнализировала о том, что вопрос напряг его ограниченную остроту ума. Но поскольку Малфоя, Нотта и некоторых других умеренно умных слизеринцев не было в классе, Гарри предположил, что Волан-Де-Морт просто работал с тем, что у него было. — Отличный вопрос! — с энтузиазмом воскликнула Трелони в своей чересчур драматичной манере. Этот вопрос, конечно же, привёл к долгому разговору в классе о существовании Зала Пророчеств, о котором Трелони, что неудивительно, была хорошо осведомлена. После быстрого похода в библиотеку и убеждения, что некоторые ученики увидели выбранный им материал для чтения, Гарри мог честно сказать, что он «открыл» подробности о Зале. Всё шло к тому субботнему вечеру, когда они устроили ловушку для своих — как они надеялись — ничего не подозревающих врагов. Оставалось только убедиться, что Волан-Де-Морт знает, что этим вечером он отправится в Министерство. Для этого требовалось немного актёрской игры. За ужином Гарри сидел рядом с Флёр, якобы слушая её болтовню (на самом деле пока ему не нужно было притворяться). Флёр, участвовавшая в плане, играла свою роль, как и Гермиона. Обе девушки были недовольны их исключением из плана и без колебаний сообщили ему об этом факте, хотя и знали, что не следует обсуждать это публично. Они не то чтобы приставали к нему — и не были настроены агрессивно, — но их неудовольствие трудно было не заметить. Гарри слушал разговор с одной стороны, а с другой время от времени поглядывал в сторону Малфоя. Поскольку пижон и его столь же щеголеватые друзья всю неделю внимательно наблюдали за Гарри, они должны были стать идеальными обманщиками, чтобы заставить Волан-Де-Морта поверить в то, что Гарри ведёт себя импульсивно, чего хотел тёмный мерзавец. Им просто нужно было правильное стечение обстоятельств, чтобы привести свой план в действие. Когда Малфой, наконец, встал из-за стола, чтобы уйти, Гарри пронаблюдал, как он двинулся в сопровождении своего обычного отряда подхалимов к двери. В то же время Флёр, заметившая уход Малфоя, снова заговорила с ним тихим, требовательным голосом. Когда хорёк вышел из зала, Гарри молча сосчитал до пяти, прежде чем внезапно встал и, пристально глядя на Флёр, прошипел: — Хватит, Флёр! — с достаточной громкостью, чтобы было слышно всем, кто находился рядом. Затем он резко повернулся и вылетел из зала, заметив, что все взгляды устремлены на него, как он и намеревался. Выйдя из Большого зала, он направился к башне Гриффиндора, но его невеста остановила его, прежде чем он смог сделать больше нескольких шагов. — Гарри, пожалуйста, остановись, — позвала она, когда он ушёл. — Нет, Флёр! — прошипел Гарри, когда остановился, повернулся и посмотрел на неё. Гермиона приближалась к нему с Флёр. — Гарри, подумай, почему они… — Думаю, я видел достаточно причин, — отрезал Гарри. — Они не имеют права скрывать это от меня, и я намерен выяснить всё! — Нет, Гарри, — ответила Флёр. — Это слишком опасно. — Мне всё равно! Оно говорит обо мне, так что я имею право знать. В разгар их притворного спора Гарри окинул взглядом зал, словно впервые увидел Малфоя и его друзей. Белокурый придурок стоял не более чем в тридцати шагах от него, и, если судить по заинтересованному выражению его лица, он слышал каждое слово. — Нравится зрелище, Малфой? — съязвил Гарри. — Я абсолютно ничего не вижу, — скучающим тоном протянул Малфой. — Просто Мальчик-Который-Должен-Умереть вместе со своей девушкой-чудовищем и ничтожной грязнокровкой. — Отвали, Малфой, — прорычал Гарри. — Если вякнешь ещё хоть слово, я засуну твою палочку так далеко тебе в задницу, что тебе придётся открыть рот, чтобы что-нибудь сотворить! Малфой был явно ошеломлён — слова Гарри были сказаны с такой яростью, что он явно не знал, что ответить. «Может, мне стоит делать это чаще», — подумал Гарри. Редко простые слова могли заставить его отступить. — Пошли, — сказал Малфой своим друзьям, поворачиваясь и направляясь в гостиную Слизерина. — Потти и чудовищу, очевидно, нужно немного времени на примирение. Но Гарри уже отвернулся и побрёл прочь, а Флёр и Гермиона последовали за ним. Они прошли в соседний коридор и, убедившись, что поблизости никого нет, нырнули в неиспользуемый класс. Гарри повернулся к двум девушкам и улыбнулся им. — Ну, как думаете, Малфой купился на это? Гермиона фыркнула. — Он крайне доверчивый болван и поверит во что угодно. Все трое тихо засмеялись над словами Гермионы, всё ещё помня о том, что они разыгрывают свои роли, и вышли из класса, направляясь к башне. Гарри снова шёл быстро, а девочки старались не отставать. Оказавшись в башне, Гарри пробрался к одному из диванов перед камином и тяжело сел. Быстрый взгляд подтвердил, что в гостиной никого нет, и Гарри позволил себе отбросить притворный гнев. — Добби, — позвал он, улыбнувшись, когда возбуждённый домовой эльф появился в комнате перед ним. — Великий Гарри Поттер сэр звал Добби? — Да, Добби, — ответил Гарри с улыбкой. — Запомни — следи за Малфоем и дай мне знать, если он попытается послать письмо или связаться с кем-то за пределами замка. Но приходи только тогда, когда я один — никто другой не должен об этом знать. — Добби проследит, — сказал Добби, подпрыгивая на носках. — Добби даст вам знать, когда противный сын хозяина свяжется со своим отцом. Трое друзей обменялись взглядами и усмехнулись, когда он исчез. — Клянусь, я начинаю уставать от одного взгляда на него, — с ухмылкой заметила Гермиона. — Кажется, у него… слишком много энергии, — ответила Флёр. Гарри улыбнулся, но ничего не сказал, его мысли уже были сосредоточены на том, что должно было произойти этим вечером. Он не то чтобы нервничал — в конце концов, он и раньше сталкивался с опасностями, и для того, кто столкнулся лицом к лицу с шестидесятифутовым василиском, головорезы Волан-Де-Морта не были такой уж большой проблемой. Нет, нервозность была не тем, что он чувствовал, хотя он также старался не недооценивать Малфоев. Гарри был более полон решимости, чтобы план шёл точно так, как он был разработан. Получить пророчество и убедиться, что Волан-Де-Морт его не услышал, было важно, но не менее важно заставить Фаджа признать его возвращение. — Волнуешься перед боем? — спросила Флёр с его стороны. Гарри повернулся, чтобы посмотреть на неё, и заметил напряжённое выражение её лица и озабоченный взгляд, который она направила на него. — Я просто хочу, чтобы всё шло так, как мы запланировали. Гермиона и Флёр переглянулись, прежде чем первая заговорила: — Ты это о чём? «Ни один план не переживёт контакта с врагом», особенно когда Пожиратели Смерти разбрасываются проклятиями. — Я уверен, что тот, кто сделал это заявление, имел в виду именно Малфоя, Макнейра и других, — сказал Гарри с некоторым весельем. — Придурок! — ответила Гермиона, хлопнув его по руке, прежде чем наклониться к его плечу. — Ты же будешь осторожен? — спросила она после минутного молчания. — Ты меня знаешь, — ответил Гарри. — Это именно то, о чём мы беспокоимся, — сухо ответила Флёр.***
Остаток вечера проходил мучительно медленно, и Гарри пожелал, чтобы время никогда не было таким скучным, когда дело доходит до ожидания. Он пытался сосредоточиться на домашнем задании, но приближающиеся события отвлекали его и вызывали раздражения — он хотел только добраться до шара и забрать его. Даже Добби, который появился, когда Гарри вышел в туалет, чтобы сообщить ему о том, что Малфой был замечен направляющимся в совятню через несколько мгновений после спора Гарри с девочками, было недостаточно, чтобы унять его беспокойство. Он немедленно отправил своего Патронуса к Дамблдору, чтобы сообщить ему об этом, а после присоединился к своим друзьям в общей гостиной, нетерпеливо ожидая нужного часа. И несмотря на всё это, Гарри всё ещё приходилось вести себя так, как будто он до сих пор злился на обеих своих подруг, что привело к долгому вечеру, проведённому в основном в компании собственных мыслей. К сожалению, это, видимо, привлекло внимание его самых близких друзей, которые явно могли видеть, что что-то не так. Гарри пытался игнорировать их взгляды и разговоры шёпотом, но к апогею дело дошло поздно вечером, когда они, видимо, решили, что больше не могут держаться в стороне. — Что происходит, Гарри? — тихо спросил Невилл. — Я не видел тебя таким нервным с тех пор, как прошло третье задание Турнира. Есть что-то, о чём мы должны знать? Все остальные его друзья вокруг него, включая четверых Уизли и Невилла, согласно закивали. Возможно, удивительно, что Рон, который был самым нетерпеливым из всех, кого знал Гарри, молчал, казалось, довольствуясь тем, что просто смотрел и слушал. Зная, что дело должно оставаться в абсолютной тайне, Гарри попытался уклониться от ответа: — Ничего не происходит, ребята. — Его слова звучали неубедительно даже для его собственных ушей. Рон уставился на Гарри взглядом, в котором было раздражение и ещё что-то, что, наверное, означало, что Рон считает его безмозглым идиотом. — Гарри, мы знаем друг друга больше четырёх лет, и мне кажется, я знаю тебя лучше, чем кто-либо, за исключением разве что Гермионы. Думаю, я могу сказать, когда что-то происходит. — Мы только хотим помочь, Гарри, — вмешалась Джинни, а остальные поддержали её. Гарри украдкой оглядел гостиную. Комната была полна студентов, как и следовало ожидать субботним вечером, и хотя никто, казалось, не обращал на них никакого внимания, было слишком много людей, чтобы их подслушать. Тот факт, что это общая гостиная Гриффиндора и почти все в ней настроены дружелюбно, не утешал — никогда нельзя быть слишком осторожным, особенно в волшебном мире. — Послушай, Гарри, — заговорил один из близнецов, — всю неделю было очевидно, что что-то вот-вот произойдёт. — Как и сказала Джинни, мы просто хотим помочь, — сказал другой. Гарри раздражённо посмотрел на них. — О, так вся школа считает, что я что-то замышляю? — спросил он. — Я думаю, только те, кто хорошо тебя знает, что-то подозревают, — ответил Рон. — Дафна и Трейси знали, что что-то не так, и Сьюзен, и Луна знают, но я сомневаюсь, что кто-то ещё что-то заметил. Несколько успокоившись, Гарри взглянул на Флёр, которая пожала плечами. Очевидно, это было его решение о том, что сказать. Вздохнув, Гарри ещё раз оглядел комнату, прежде чем слегка наклониться. — Послушайте, я ничего не могу вам сказать. Да, что-то вот-вот произойдёт, но Дамблдор знает об этом и поддерживает. Посмотрев на Рона многозначительным взглядом, он продолжил: — Помнишь, как в первый год мы ходили за камнем? — Рон ответил натянутым кивком. — Это должно храниться в секрете по той же причине. Это очень важно. Мне жаль, что я не могу рассказать вам больше. Взгляд, который Гарри получил в ответ, заставил его понять, что он ведёт себя глупо. Рон, по крайней мере, доказал, что умеет хранить секреты, а остальные наверняка сделают всё, что угодно, лишь бы не навлечь на него неприятности или заговорить не с тем человеком. — Ты уверен, Гарри? — спросил Рон. Гарри тут же почувствовал укол вины — Рон был его самым близким другом последние четыре года, но в этом году они немного отдалились друг от друга. Слишком много событий свалилось на него, и, учитывая время, которое он проводил со своей невестой, а теперь и с Гермионой, эта проблема стала ещё хуже. Рон доказал, что за последние несколько месяцев он сильно вырос, и не жаловался; казалось, он наслаждался временем, которое они проводили вместе, и довольствовался тем, что Гарри мог выделить ему минутку-другую. А ещё были Невилл и близнецы. Джордж и Фред, будучи на два года старше, никогда не были по-настоящему близки, а Невилл всегда был как бы со стороны, заглядывая украдкой. Все трое сблизились с ним в течение года, и Гарри знал, что у него не было более преданных сторонников или более яростных защитников, чем эти трое. А Джинни, хотя в прошлые годы единственное, что он мог от неё добиться, — писк и румянец, — повзрослела и стала ему почти как младшая сестра. Они были лучшими друзьями, которых он только мог пожелать. — Послушайте все, я знаю, что вы недовольны тем, что вам не рассказывают ничего. Поверьте мне, лучше, чтобы как можно меньше людей знали, что должно произойти. Не волнуйтесь — я почти уверен, что у вас всех появится шанс проявить себя. Я могу гарантировать это, пока вокруг ошивается Волан-Де-Морт. Пятеро его друзей обменялись взглядами, прежде чем снова повернулись к нему. Рон снова выступил в роли оратора: — Мы верим тебе. Но мы хотели бы участвовать в твоих планах в будущем. — Я сделаю всё, что смогу, — тепло ответил Гарри. — А теперь, Рон, как насчёт партии в шахматы?***
Позже тем же вечером Гарри прокрался из спальни вниз, убедившись, что все его соседи по спальне спят. Потребовалось довольно много времени, чтобы убедить всех его друзей лечь спать в тот вечер, но в конце концов они, казалось, смирились с тем фактом, что всё, что должно произойти, произойдёт без их участия. Гермиона и Флёр, однако, спокойно восприняли просьбу Гарри. Вместо того, чтобы беспокоиться за него, как он мог ожидать, каждая из них поцеловала его и попросила быть осторожным и разошлась по своим кроватям на ночь, хотя Гарри подозревал, что они не смогут заснуть. Гарри прождал достаточно времени, чтобы замок успокоился, прежде чем он соскользнул с кровати и надел тёмную одежду, а затем вышел из спальни, стараясь не разбудить своих соседей. Прежде чем спуститься по лестнице в гостиную, он активировал карту Мародёров и убедился, что она пуста. Далее он исследовал остальную часть карты в поисках намёка на активность; так как было уже за полночь, даже старшие ученики должны быть в своих спальнях — и Гарри, конечно, не нравилась мысль столкнуться с Роджером Дэвисом, который молчал и полностью игнорировал его с тех пор, как его осадили, — но учителя часто патрулировали коридоры допоздна, а Филч, в частности, был известен тем, что бродил по коридорам до рассвета, надеясь поймать какого-нибудь студента, который вышел за пределы спальни. И действительно, Гарри увидел сварливого смотрителя, бродящего по коридору шестого этажа со своей кошкой. Быстрый взгляд на другие уровни показал, что там никого нет. Держа карту в свободной руке, Гарри прошёл вперёд и вышел через портрет. Оттуда он направился к коридору третьего этажа, убедившись, что никто не преграждает ему путь — Филч к этому времени добрался до седьмого этажа. Достигнув коридора, он прошёл по нему, пока не достиг цели — статуи одноглазой ведьмы. — Диссендиум, — пробормотал он, отступая назад, когда статуя отошла в сторону, открывая тёмный проход. Гарри шагнул в него, ожидая, когда статуя вернётся на своё прежнее место, погрузив длинный проход в кромешную тьму. Только тогда он поднял свою палочку и пропел: — Люмос! — Свет от палочки осветил всё вокруг, и Гарри вгляделся вдаль, ища любые признаки движения в глубине. Убедившись, что никого нет, он начал спускаться глубже под землю. Проход был старым и затхлым, пахло гнилью и пылью. Пыль на полу поднималась несколько раз, но Гарри это не беспокоило, поскольку он знал, что близнецы регулярно использовали этот проход, чтобы приносить в школу запрещённые предметы или угощения для вечеринок. Как вышло, что владельцы магазина не знали о людях, пробирающихся в их магазин, Гарри не знал, но в данном случае он был благодарен за это. В конце концов проход закончился у лестницы, ведущей к люку, установленному в потолке прохода. Взявшись за перекладины, Гарри поднялся наверх и, отпустив защёлку, осторожно толкнул дверь. В слабом свете его палочки, исходившем через отверстие, он мог видеть ящики и коробки, на некоторых были надписи или изображения того, что в них было. Гарри не видел никакого движения. Он полностью открыл дверь и вылез через дыру, остановившись, чтобы внимательнее осмотреться. Убедившись, что комната пуста, если не считать сладостей и других продуктов, Гарри поднялся на ноги и закрыл люк. Через мгновение люк исчез, и пол подвала выглядел как обычный пол, и ничто не указывало на то, что под ним скрывался проход. Остановившись на мгновение, Гарри достал свой плащ-невидимку и накинул его на себя, убедившись, что он полностью невидим. А потом, уверенный, что его не увидят, вышел из подвала. Через мгновение Гарри вышел из подвала в знакомые пределы кондитерской. Магазин был, конечно, тёмным и безжизненным, но Гарри не обращал внимания на то, что его окружало, и, бросив быстрый взгляд на улицу, вышел из кондитерской на Хай-стрит. Деревня была освещена светом приближающейся полной луны, отбрасывая тени от булыжников и снежных сугробов, придавая дополнительный блеск магазинам и домам Хогсмида. Это было, подумал Гарри, причудливое и прекрасное зрелище и взгляд в древний мир, то, что часто давал волшебный мир. Однако сейчас не время для поэтичных мыслей. Стараясь держаться в тени, чтобы не быть обнаруженным, Гарри направился по улице и вышел из города в направлении Хогвартса. Достигнув места, которое находилось за городом и всё ещё вне предела школы, он остановился, снял плащ и поднял палочку. Со вспышкой и грохотом перед ним появился автобус «Ночной рыцарь», и Гарри забрался в него. Его встретили те же персонажи, что и до третьего курса: водитель Эрни в очках с толстыми стёклами и с взлохмаченными волосами и кондуктор Стэн в грязной, изодранной униформе и с нечёсаной копной волос под одинаково грязной шляпой. — Эй, Эрни, кажется, пару лет назад мы подвозили этого парня, — сказал Стэн, глядя на Гарри со скучающим выражением лица. — Как тебя звали? Ньют или как-то так? — Да, сэр, — просто ответил Гарри, забираясь в автобус. Хотя он назвал имя, которое сказал ему Невилл на третьем курсе, не имело большого значения, как эти двое называли его, лишь бы они доставили его в Министерство. А если кто-то наблюдает за ним, тем лучше — имя не будет иметь значения, и это закрепит в сознании Волан-Де-Морта мысль о том, что он отправился в Министерство в одиночку, ещё больше заманивая в ловушку. — Куда же ты направляешься, юный Ньют? — спросил Стэн. — В Министерство Магии. Эрни нахмурился. — Министерство? Не думаю, что в этот час там много здравомыслящих людей. — Мне нужно попасть туда, — ответил Гарри. — Как хочешь, — сказал Стэн и сел на своё место у двери. В автобусе не было других пассажиров, во всяком случае, на самом нижнем этаже, и в автобусе были те же раскладные кровати и держатели с горящими факелами, что и в прошлый раз. Зная, что ему предстоит ещё одна тяжёлая поездка, Гарри изо всех сил прижался к борту автобуса, когда они стартовали. — Могу ли я предложить тебе чашку горячего шоколада? — спросил Стэн, когда автобус начал вилять по сельской местности. — Нет, спасибо, — ответил Гарри, размышляя о беспорядке, который он устроит, когда автобус в первый раз повернёт за угол. — Так вы, ребята, всегда в этом автобусе? — спросил он, заводя разговор. Стэн покачал головой, ковыряя в зубах грязным ногтем. — Нет. У нас ночная смена. Днем есть ещё одна бригада. Гарри замолчал, всех сил стараясь держаться, чтобы не пролететь через весь автобус. Стэн, похоже, не был заинтересован в разговоре, так как продолжал ковырять в зубах и вообще игнорировал беспредел, происходящий вокруг него. Поездка в ту ночь была намного длиннее, чем в первую, что неудивительно, поскольку расстояние было намного больше, чем тогда. Тем не менее, у автобуса явно были какие-то магические средства для быстрого перемещения. Менее чем через час Гарри высадили в центре Лондона возле старой красной телефонной будки, которую он видел ранее в том же году, прежде чем автобус снова с грохотом уехал. На улице было тихо, никого не было видно, а старая телефонная будка стояла, как грифон в чайной лавке. Однако это был вход в Министерство, и, при воспоминании прошлого лето, Гарри был атакован воспоминаниями о других вещах — в первую очередь о суде и первом общении с Амбридж. Отмахнувшись от этих воспоминаний, Гарри подошёл к телефонной будке, открыл дверь и посмотрел на старомодный телефон, висевший на противоположной стене. Он потянулся к телефону, когда краем глаза заметил движение.