***
— И вы говорите мне это только сейчас? — прорычала Амелия Боунс. Альбус ничего не сказал в ответ, удовлетворившись тем, что откинулся на спинку кресла и спокойно посмотрел на собеседницу. Амелия была печально известна тем, что медленно закипала, но когда её гнев вырывался на волю, он вспыхивал с силой бури. Он знал, идя на эту встречу, что она отреагирует именно так, но это мало чем помогло. Дело дошло до того, что Амелии нужно было знать всё, особенно учитывая, что его мысли о её будущем должны воплотиться в жизнь. — Почему меня не проинформировали раньше? — спросила она. — И что это было за шоу с собаками и пони, которое вы устроили сегодня вечером? — Вопрос о том, почему тебя не проинформировали, прост, — ответил Дамблдор. — В тот момент тебе не нужно было знать, и поэтому мы тебя не информировали. Амелия фыркнула. — Альбус, я несу ответственность за все усилия Министерства против Волан-Де-Морта. Это не просто пророчество — оно предсказывает того, кто сыграет важную роль в его поражении! — Оно не предсказывает победу Гарри, — тихо ответил Дамблдор. Раздражённо всплеснув руками, Амелия посмотрела на него ещё свирепее. — Я могу интерпретировать пророчество так же, как и вы, Альбус. Ясно, что мистер Поттер сыграет свою роль, прежде чем пророчество исполнится, и мне нужно было знать, поскольку эта информация всё меняет. — Как бы то ни было, я сообщил содержание пророчества опекунам Гарри, а совсем недавно и самому Гарри, но, поскольку ты не связана с ним конкретно, мы посчитали, что секрет можно защитить лучше, если о нём будет известно как можно меньшему количеству людей. Мы не могли рисковать тем, что Волан-Де-Морт получил весь текст, и тем, что Фадж узнает о нём. Если бы он узнал, то Малфой узнал бы содержание в течение часа, и даже если бы Фадж каким-то образом не сообщил человеку, который, как мы оба знаем, платил ему, как ты думаешь он бы отреагировал? Я даже не могу себе представить, насколько трудной стала бы жизнь Гарри, если бы Министерство выставило его подставным лицом против Волан-Де-Морта. Сейчас у нас и так всё плохо, но было бы ещё хуже, если общественность узнала, что на самом деле говорится в пророчестве. Амелия откинулась на спинку кресла и посмотрела на собеседника, на её лице всё ещё отражался проблеск гнева. — Если Гарри уже знал о пророчестве и знал содержание, то я полагаю, что сегодняшний вечер был заранее спланирован? С какой целью, Альбус? Сегодня ночью погибли два человека — один боец, который был связан с вашей группой, а другой чёртов министр магии! Была ли его смерть частью плана? — Разумеется, нет, — с некоторым возмущением парировал Альбус. — Я, конечно, не сходился во взглядах с министром Фаджем, и не секрет, что я не считал его подходящим человеком, что будет вести нас против Волан-Де-Морта, но в мои намерения не входило убийство министра. Мы планировали заставить его признать возвращение Волан-Де-Морта и хотели убрать с поста в пользу кого-то, кто больше подходит для противостояния тьме — Вы же понимаете, что я могу заковать вас всех в кандалы, Альбус, — прорычала Амелия. — Ваши действия привели к смерти министра! — Не глупи, Амелия! — рявкнул Дамблдор, сытый по горло её обвинениями. — Пресса была здесь сегодня вечером, и теперь стало известно пророчество. Как ты думаешь, как они отреагируют на эту новость, теперь, когда возвращение Волан-Де-Морта общепризнано? Слава мистера Поттера будет расти как на дрожжах. Я не сомневаюсь, что к утру его будут приветствовать как спасителя всего нашего общества. Сняв очки, Амелия потёрла глаза, усталость читалась на её лице и языке тела. Если бы Альбус мог, он бы сказал, что её гнев почти иссяк. — Этот вечер имел непредвиденные последствия, Амелия, — продолжил Альбус более сдержанным тоном. — Никто не мог предсказать, что Волан-Де-Морт отреагирует таким образом — по правде говоря, я никогда раньше не видел, чтобы он терял контроль над собой так, как произошло сегодня. Дело в том, что сегодня вечером мы провели операцию во время войны, и не забывай, что, независимо от того, признало ли Министерство это или нет, мы находимся в состоянии войны! Мерлин мне свидетель, я бы спас всех и не допустил смертей, но смерть — это часть войны, независимо от того, намеренно ли мы убиваем, когда нападаем на врагов, или убитые — просто невинные прохожие, попавшие под перекрёстный огонь. Эти смерти должны лежать на наших плечах и нашей совести, но мы должны сделать так, чтобы их жертвы в конечном итоге привели к нашей победе. Послушай меня, Амелия, — если бы Волан-Де-Морт контролировал Британию, он бы не остановился на ней. Опухоль будет распространяться и, если её не остановить, то она поглотит весь мир, положив начало тёмному времени, подобие которому мир никогда ещё не видел. Мы должны победить! Амелия наблюдала за Альбусом, пока он произносил свою страстную речь без каких-либо эмоций, и, заканчивая её, на мгновение задумался, продолжит ли она гнуть свою линию. Амелия могла быть упрямой женщиной, особенно когда думала, что права. — Мне это не нравится, Альбус, — наконец ответила она, — но я могу понять, почему вы вели себя так, а не иначе. Однако мне не нравятся последствия этих действий. Министра Фаджа нужно было заменить, это правда, но было бы лучше, если бы его судили за коррупцию и заставили заплатить долг способом, соответствующим преступлению, а не убили сумасшедшим во время, как вы выразились, «операции». Альбус склонил голову; он соглашался с каждым её словом. На самом деле Альбус надеялся, что, как только возвращение Волан-Де-Морта будет раскрыто, он сможет начать расследование в отношении министра, разоблачив его коррупцию и сместив его с поста. Публичный суд, который раскроет его деяния, а также ущерб, который Фадж причинил, принимая взятки Люциуса Малфоя, скорее всего, повернёт общественное мнение так, что они легко изберут другого министра в виду необходимости борьбы с угрозой в лице Волан-Де-Морта. Смерть всегда вызывала сожаление, даже когда это было необходимо в случае с врагом, который не захотел сдаться. Это было вдвойне неприемлемо, ведь министр по существу являлся сторонним наблюдателем и тем, кому нужно было столкнуться с последствиями своих собственных действий. — Как бы то ни было, — продолжала Амелия, — вы совершенно правы относительно последствий действий мистера Поттера и вероятной реакции общественности на сенсации, которые, я уверена, Ежедневный Пророк и другие издания, скорее всего, готовят прямо сейчас, пока мы разговариваем. Я просто надеюсь, что мальчик понимает, во что он ввязался. — Я уверен, что он справится, — мягко ответил Альбус. — Он имел дело с всеобщим вниманием во время турнира в прошлом году. — Сомневаюсь, что это сравнится с тем, с чем он столкнётся сейчас, Альбус. — К сожалению, я могу только предположить, что ты права, — вздохнул он. — Замечательно, — заявила Амелия. — Но если мы хотим двигаться дальше, то мне нужно, чтобы вы делились со мной всем — движениями и действиями вашего Ордена, любыми приключениями, в которые оказывается втянутым мистер Поттер, и всем, что может быть полезно для победы над Сами-Знаете-Кем. Когда Альбус кивнул ей, Амелия подняла бровь. — В свете этого, есть ли что-нибудь ещё, чем вы хотели бы поделиться со мной на данный момент? Он заколебался. — Есть ещё кое-что, но я не могу быть откровенным, потому что это не моя информация. — Когда Амелия ощетинилась, Альбус поднял руку в умиротворяющем жесте. — Уверяю тебя, Амелия, я поговорю с Гарри и получу его разрешение. Есть определённые задачи, которые необходимо выполнить, прежде чем Волан-Де-Морт будет окончательно побеждён, но некоторые из них напрямую влияют на Гарри. Я считаю, что ты должна знать и я скажу тебе, как только смогу. В этот момент в дверь кабинета постучали, на что Амелия ответила кратким криком: — Войдите! Дверь открылась, и в комнату вошёл главный аврор Руфус Скримджер. — Госпожа директор. Верховный Чародей. Амелия жестом указала мужчине на стул, и Дамблдор повернулся, чтобы поприветствовать вошедшего, оценив тот факт, что напряжённая атмосфера рассеялась с его прибытием. — Предварительный допрос арестованных Пожирателей Смерти завершен. — И? — подсказала Амелия. — Что они говорили? — Одним словом: ничего. Они отказались сотрудничать с нами. — Это было нетрудно предсказать, — пробормотала Амелия. — Действительно, — вмешался Альбус. Амелия повернулась к Руфусу. — Какие есть предложения? — Я думаю, мы должны использовать Сыворотку Правды, — ответил главный аврор. — Некоторые Пожиратели сбежали из Азкабана, так что их возвращение к тёмным делам не подлежит сомнению. Но большинство остальных, как вы хорошо знаете, находились под воздействием Империуса во время последней войны. Это наш шанс, наконец, осудить их за преступления, которые они, несомненно, совершили. Кивнув, Амелия повернулась к Альбусу. — Можете ли вы гарантировать разрешение Визенгамота на использование Сыворотки Правды? — Я уверен, что смогу, — ответил Альбус. — Но мы должны обязательно подчеркнуть необходимость раскрытия того, что они замышляли. Я полагаю, что мы потеряем разрешение на использование Сыворотки, если некоторые члены Визенгамота заподозрят, что мы пытаемся углубиться в прошлое. — Это к делу не относится, — холодно ответила мадам Боунс. — Я подозреваю, что к настоящему моменту они совершили много компрометирующих действий, что дадут нам больше информации, чем их прошлое. Амелия так и не смогла пережить убийство своего брата и большей части его семьи во время последней войны. Выжила только Сьюзен, и даже тогда это невозможно было принять. Это была одна из причин, по которой Амелия отлично подходила на роль человека, ведущего ведение войны против Пожирателей Смерти. Она стремилась к успеху и питала здоровую ненависть ко всем, кто следовал за Волан-Де-Мортом, но не собиралась мстить или нарушать закон, пытаясь положить конец мятежу Волан-Де-Морта. — В таком случае я позабочусь о безопасности наших заключенных, пока мы не будем готовы, — сказал Скримджер, прежде чем встать и покинуть кабинет. Амелия несколько мгновений смотрела на Альбуса, прежде чем снова заговорить: — Так о чём мы говорили? — Я считаю, что нам нужно перейти к другим вопросам, — ответил Альбус тоном, не терпящим возражений. — Всё ещё висит вопрос о замене министра Фаджа. Поскольку возвращение Волан-Де-Морта теперь невозможно отрицать, любая задержка с назначением преемника может оставить сторонникам Волан-Де-Морта возможность протолкнуть своего кандидата. Возможно, нам следует пригласить к нам ещё нескольких человек. Казалось, она предпочла бы продолжить обсуждение текущего вопроса, но Амелия больше ничего не сказала. Она лишь махнула рукой в знак согласия. Прошло двадцать минут, прежде чем все собрались в её кабинете. Помимо Альбуса и Амелии, вернулся из Хогвартса Сириус, и к ним присоединились Артур Уизли, Амос Диггори, Августа Долгопупс, Аластор Грюм — все преданные и стойкие представители света и политические союзники Поттеров на протяжении веков. Кроме того, по настоянию Альбуса к ним присоединился и Жан-Себастьян, не только из-за его положения представителя французского правительства, но и как одного из опекунов Гарри. Когда все расселись по местам, инициативу взял на себя Альбус, зная, что времени мало и им нужно прийти к соглашению: — Спасибо всем за то, что присоединились к нам. Я считаю, что мы должны немедленно приступить к планированию выборов нового министра. Несколько человек в кабинете вздрогнули от слов Альбуса, но по большей части все быстро согласились, что он был прав. Амос Диггори был единственным, кто не согласился, и ответил соответственно. — Ради Мерлина, Альбус, — запротестовал он, — министр Фадж ещё даже не похоронен, а вы хотите поговорить о его замене? — У нас нет такой роскоши, как время, — проворчал Аластор. — Волан-Де-Морт и его приспешники не собираются сидеть сложа руки, чтобы мы смогли погоревать и тщательно спланировать похороны. Готов поспорить на свою палочку, что он уже планирует попытаться посадить одного из своих в кресло министра. — Аластор прав, — согласился Альбус. — Мы не можем позволить себе ждать. Я предлагаю срочно созвать собрание Визенгамота для избрания нового министра. Амос всё ещё казался немного скептически настроенным, но заговорила Августа: — В такой ужасной ситуации, как эта, я согласна с Альбусом. Мы должны выбрать кого-то, кто сразится с Сами-Знаете-Кем. На слова Августы поднялся общий ропот согласия. Альбус наблюдал за ними, прежде чем продолжил говорить: — Вот именно, Августа. И раз у нас такая цель, предлагаю, чтобы Амелия была нашим кандидатом. — Чертовски хороший выбор, — пророкотал Грюм, и послышался общий ропот согласия, хотя Альбус заметил пару хмурых взглядов. Самый заметный из хмурых взглядов, что, возможно, неудивительно, исходил от самой Амелии, с некоторым удивлением подумал Альбус. Амелия не отличалась честолюбием — она быстро поднялась по служебной лестнице авроров благодаря своей серьёзной позиции, исключительной компетентности и стремлению защитить их общество и привлечь преступников к ответственности, а не из-за стремления взять власть в свои руки. Альбус был уверен, что она была бы вполне довольна остаться там, где была, до конца своей карьеры. Однако Амелия была нужна для более высокой должности. — У меня нет желания становиться министром, Альбус, — был её короткий ответ. — Я считаю, что для меня будет лучше остаться там, где я есть. — Где ты нужна, так это наверху, — хрипло вставил Грюм, пристально глядя на Амелию. Их отношения были долгой историей, начавшейся много лет назад, когда Аластор взял Амелию Боунс под своё крыло и научил её тому, что от неё потребуется как от аврора. Во многом женщина, которой она была сегодня, была результатом той ранней опеки, и они всё ещё поддерживали тесное общение. На этот раз, когда Аластор сосредоточил своё внимание на директоре ОМП, его искусственный глаз также был неподвижен, а не вращался, как обычно. — Ты, безусловно, лучший кандидат, который у нас есть. — Спасибо, Аластор, — поблагодарил Альбус. — И я согласен. Ультраконсервативная фракция чистокровных не примет тебя, но они в принципе не примут никого, кого мы выдвинем. Но для всех остальных фракций, думаю, ты станешь замечательным компромиссом. Другие чистокровные поддержат тебя, потому что ты сама чистокровная, полукровки тоже поддержат, потому что ты имеешь кристально чистую репутацию, и они знают, что ты не сдашь их Волан-Де-Морту, как могли сделать другие. Нейтралы также примут тебя, хотя те семьи, которые склоняются к сторонникам чистоты крови, будут поддерживать их до сих пор, несмотря ни на что. Я считаю, что если ты выступишь в качестве нашего кандидата, мы сможем собрать коалицию, которая изберёт тебя. Амелия уставилась на него. Пламя в её глаз, несомненно, заставил бы слабого бежать в укрытие. Альбус просто любезно смотрел на неё в ответ, ожидая, когда она примет неизбежное. Он знал, что у неё не было настоящего желания быть министром, но он также осознавал тот факт, что Амелия не будет уклоняться от этого долга, как только они убедят её, что это необходимо. — А вы, Альбус? — наконец спросила она, нарушая молчание. — Вы самый известный и самый уважаемый волшебник в стране, а может быть, и во всём мире. Разве вы не самый приемлемый кандидат? — О боже, нет, — со смешком ответил Альбус. — Я не только считаю, что гораздо лучше подхожу — и лучше работаю — для возглавления Визенгамота, но у меня и так уже достаточно дел. Кроме того, я слишком противоречивая фигура, чтобы рассматриваться на пост министра. У меня может быть некоторая поддержка от Визенгамота, но думаю, что будет достаточно тех, кто выступит против меня, чтобы сделать моё избрание в лучшем случае рискованной перспективой. — Амелия, я думаю, вам следует послушать Альбуса и Аластора, — сказал Артур с того места, где он тихо прислушивался к разговору. Амелия повернулась и посмотрела на него немного нетерпеливо. — И вы туда же, Артур. — Боюсь, что так, — ответил Артур с мягкой улыбкой. — Я хорошо знаю, что ваших амбиции никогда не включали должность министра. Но ради всех нас я должен присоединиться к голосам других и попросить вас принять это. Нам нужен сильный министр, за которым все могут следовать. И нам нужен кто-то, кто понимает, что нужно делать, чтобы победить Сами-Знаете-Кого. Альбус откинулся на спинку кресла, глядя на Амелию — он видел, что она колеблется. Артур был хорошим человеком, подумал он. Думал, что в высших эшелонах общества чистокровных к нему часто относились с некоторым презрением — отчасти из-за относительно скромных средств его семьи, а отчасти из-за политических взглядов части этого общества — и считали несколько эксцентричным человеком, учитывая его увлечение всем маггловским, никто не воспринимал Артура серьёзно. Он не часто высказывал своё мнение, будучи слишком застенчивым, чтобы взять на себя инициативу. Когда он заговорил, те, с кем он был знаком, обратили на это внимание и тщательно обдумали его слова. Амелия, знавшая его довольно давно, была одной из тех, кто ценил его мнение и, вероятно, прислушалась к нему. — Мы, конечно, не будем давить на тебя, если ты действительно не хочешь, Амелия, — заговорил Альбус. — Но я искренне верю, что ты наш лучший и наиболее возможный кандидат. — Я также могу предложить вам французскую поддержку, — сказал Жан-Себастьян. Затем он весело улыбнулся. — По крайней мере, я могу оказать вам свою поддержку, и я верю, что наш министр будет в восторге, если вы решите занять кресло министра. Возможно, мы даже сможем договориться о большей военной помощи, если вы будете избраны. Это может быть само собой разумеющимся, но если будет избран сторонник Волан-Де-Морта, более вероятно, что моё начальство займёт оппозиционную позицию против Британского Министерства. Меня даже могут отозвать домой. Амелия обвела взглядом комнату, но казалось, что в её глазах не осталось огня. — Похоже, вы меня загнали в угол. — У тебя всегда есть выбор, Амелия, — тихо ответил Альбус. — Просто выбор не всегда равноправен. — Хорошо, — признала Амелия. — Каков ваш план? Альбус оглядел кабинет. — Скорость будет иметь решающее значение, так как я сомневаюсь, что Волан-Де-Морт упустит такую возможность. Я созову Визенгамот на экстренное заседание, но нам нужно будет тщательно обдумать, как протолкнуть нашего кандидата в кресло министра. Последовавшая дискуссия продолжалась до позднего утра. К тому времени, когда они прервались и Альбус смог вернуться в Хогвартс, он был удовлетворен тем, что они решили. Это был трагический день, но он был уверен, что британский волшебный мир скоро окажется в гораздо лучших руках, чем это было всего несколько часов назад.***
К сожалению, охота за информацией о крестражах на севере Египта не была плодотворнее, чем на юге. За две недели, прошедшие с тех пор, как Римус и Тонкс вернулись на север, они бродили по разным населённым пунктам дельты, отчаянно желая найти хоть малейший намёк на успех, но пока ничего не было. И несмотря на заверения Римуса в Асуане, он сомневался, что информацию, которую они искали, можно было найти в Израиле или в какой-либо из областей, завоёванных древними египтянами. Или, скорее, это больше похоже на поиск иголки в стоге сена. Информацию можно найти в Египте или вообще не найти. Римус сидел в гостиничном номере, подперев рукой подбородок, глубоко задумавшись, пытаясь найти выход из этой неразберихи. Ничто из того, что они пробовали, не привело их к какой-либо полезной информации, и пришло время подвести итоги и решить, что делать дальше. Те немногие фрагменты информации, которые им удалось собрать, такие как несколько коротких слов гоблинов и то, что сказал им Кариб, предполагали, что тот, кто стёр все упоминания о крестражах из Египта, проделал очень тщательную работу. Слова Билла перед тем, как они ушли, продолжали возвращаться в сознание Римуса. Тот факт, что разрушители проклятий, работавшие на Гринготтс, не вступали в контакт с крестражами в Египте, говорило о многом, и, что ещё более важно, тот факт, что они встречали их и в других частях мира, возможно, стоило изучить. Вопрос был именно в том, когда прекратить поиски в Египете — если он думал, что есть хоть какой-то шанс найти что-то в Египте, не было никаких сомнений, кроме как продолжать искать. Однако казалось, что всякая надежда в этом квартале начала быстро затухать. Менее важной, хотя и более личной заботой, была ситуация с Тонкс. Вздохнув, Римус ещё больше откинулся на спинку кресла и лениво взглянул на дверь, отделяющую его от женщины, которая причиняла ему невыразимый дискомфорт. Одним из следствий их пребывания в Египте было то, что Тонкс открыла для себя удобства, предлагаемые маггловским миром, и восхитилась ими. Хотя она была полукровкой, а Тед Тонкс был магглорождённым, Тонкс в основном прожила свою жизнь в волшебном мире, отчасти потому, что её мать, хотя и была достаточно непредубеждённой, чтобы выйти замуж за маглорождённого, чувствовала себя там гораздо комфортнее, а отчасти потому, что было чрезвычайно трудно спрятать юного метаморфомага в магловском мире до того, как он получит контроль над своими способностями. Потому она не была слишком хорошо знакома со многими вещами в маггловском мире и, как следствие, эта поездка открыла ей глаза. В волшебном мире, например, вода нагревалась с помощью рун на кранах — которые, кстати, также вызывали воду — и уходила с помощью рун изгнания, выгравированных на сливе. Тонкс нашла увлекательным тот факт, что магглы сделали то же самое с помощью изобретательности и механических устройств, что заставило Римуса с некоторым весельем задуматься, думала ли она, что магглы всё ещё греют воду на открытом огне и используют свечи для освещения своих комнат. Он знал, что для некоторых из тех, кто живёт в волшебном мире, его размышления были бы недалеки от истины. Она была по ту сторону двери, размышлял он, принимала душ перед уходом на новые поиски. Жара Египетской весны была такой, что Тонкс часто жаловалась на потливость и грязь и принимала душ в любое время дня и ночи. Римус сидел, обдумывая ситуацию и глядя на дверь, стараясь не представлять себе её точное состояние в этот момент. В конце концов, Тонкс была очень привлекательной женщиной… Дело в том, что ситуация с ней была не так проста, как когда они начали дикую охоту на грифонов. Римус не очень хорошо разбирался в интимных отношениях с представителями женского пола, по той простой причине, что он никогда не хотел обременять женщину своим недугом. У него была компания друзей, и Римус не чувствовал особой необходимости пытаться найти девушку. Годы между смертью Джеймса и Лили и годом обучения в Хогвартсе он в основном провёл в одиночестве, первые годы потому, что Римус был слишком опустошён разрушением своего уютного мира, чтобы общаться, а вторые — из-за борьбы за выживание, потому что он был безработным в волшебном мире и не имел подходящих навыков, благодаря которым мог найти работу в маггловском мире. Но хотя Римус не был по-настоящему знаком с различными способами, которыми женщина показывала мужчине свою заинтересованность — или наоборот — он должен быть слеп, чтобы не заметить явных сигналов, которые Тонкс подавала ему в последнее время, заставляя его задуматься, ведёт ли она себя так сейчас из-за того, что он пропустил её знаки ранее во время их миссии. Её постоянное столкновение с ним, её всё более решительный флирт, то, как Тонкс пыталась казаться настолько привлекательной, насколько это было возможно, с её врождёнными талантами и разнообразной косметикой, которую она нашла в маггловском мире. Не говоря уже о том, что временами Тонкс, казалось, пожирала Римуса глазами — это заставило бы даже мертвеца обратить внимание (если у него, конечно, был хоть какой-то вкус, чтобы оценить, насколько она пыталась привлечь к себе внимание). Честно говоря, более десяти лет одиночества заставили Римуса жаждать человеческого контакта. При всем уважении к Бродяге, другой Мародёр просто не предоставлял — да и Римус не хотел бы, чтобы он предоставлял! — ту компанию, о которой он мечтал. Тонкс была игривой и весёлой, и она хорошо на него влияла, так как он был несколько тихим и сдержанным. Однако Римус так и не смог позволить себе сблизиться с ней, поскольку в тот момент, когда он начал предаваться любым мыслям о ней, выходящим за рамки платонических, призрак его ликантропии поднимал свою уродливую голову, и Римус обнаружил, что отстраняется от любого намёка на такие отношения. Он не мог обречь ни одну женщину — тем более ту, которую он так любил, — своим недугом. Застонав и осознав, что за последние две недели он крутил это в своей голове бесчисленное количество раз, Римус ударил себя по лбу и раздражённо подумал о несправедливости жизни. Не помогало и то, что полнолуние будет всего через три дня, что всегда вызывало у него раздражение. Однако это помогло напомнить Римусу о его положении и удержать от глупых поступков. Отвлекшись от личных проблем, он подумал о приближающемся полнолунии. Римус почти решил, что это событие станет концом их поисков. После этого им предстояло обсудить ситуацию и решить, что делать. Хотя Римус категорически отказывался рассматривать возможность отказа от их миссии, возможно, пришло время начать искать то, что им нужно, в другом месте. Всё лучше, чем бродить без определённого предвидения или плана. Дверь открылась, и вышла Тонкс, всё ещё вытирая волосы полотенцем. Удивлённо моргая из-за того, что его мысли внезапно прервались, Римус огляделся и заметил настенные часы. Он углубился в раздумья дольше, чем думал, и теперь приближалось время, когда им нужно было уйти. Предстоял дневной раунд поисков и бесполезных расспросов. — Что сегодня будем делать, о бесстрашный вождь? — спросила Тонкс с легкомыслием, которого Римус просто не мог почувствовать. Подойдя, она накинула полотенце на плечи и улыбнулась ему в своей обычной неугомонной манере. — Тоже, что мы делали с тех пор, как прибыли, — сказал Ремус немного грубовато. Признание своих мыслей и чувств — особенно в отношении своего недуга, своих желаний и мечтаний — всегда омрачало его настроение. Осознание того, что он не может получить то, что хотел, ещё сильнее ухудшило его настроение. К сожалению, одно почти всегда сопровождалось другим. Римус снова обратил внимание на Тонкс, опасаясь того факта, что она ещё не ответила. Когда он посмотрел на неё, увидел сострадание на её лице, и ему стало интересно, о чём она думает. — А если мы ничего не найдём? Её вопрос был резким, но уместным в их ситуации, хотя Римусу не нравилась даже сама мысль о том, чтобы отказаться от их поисков. В этот момент он был рад, что обдумал проблему до того, как Тонкс подняла её — знание того, что они не зашли в полный тупик, давало ему некоторую надежду, тогда как он мог бы огрызнуться на неё, если бы не подготовил ответ заранее. — Тогда нам придётся искать в другом месте. Тонкс кратко кивнула, прежде чем озорное выражение появилось на её лице, она пересекла комнату в несколько шагов и плюхнулась к Римусу на колени. Тот напрягся от внезапного прикосновения, удивляясь её дерзости — обычно она касалась его руки или лица, флиртовала или обнимала его за плечи. Она никогда ещё не подходила так близко. — Не могли бы ты подробнее разъяснить это загадочное маленькое заявление? — спросила она, совершенно не обращая внимания на его дискомфорт. Или, как подозревал Римус, Тонкс прекрасно знала о нём и предпочла проигнорировать. Это вполне в её духе. Римус заставил себя расслабиться и игнорировать её близость. — Билл сказал мне, что крестражи были найдены в других частях мира. Может быть, мы сможем поискать в некоторых из этих мест. — Таких как? — спросила Тонкс, приподняв бровь. — Острова в южной части Тихого океана и некоторые области в Центральной Америке для начала. Мы не нашли ничего тёмного в Египте, и я начинаю думать, что мы тратим время впустую. Тонкс посмотрела на него, задумчиво прикусив нижнюю губу. — Ты уверен в этом? Дамблдор сказал искать в Египте. — Я ни в чём не уверен, — ответил Римус. Он начал привыкать к близости и получать от неё удовольствие. Ему потребовалось сделать большое усилие над собой, чтобы не обнять Тонкс. — Если бы у нас было время сдвинуть каждый камень в Египте, я бы предложил остаться здесь и продолжить поиски. То, что мы не смогли найти даже крупицы информации, говорит о том, что здесь просто нечего искать. В какой-то момент нам придётся взглянуть фактам в лицо. Рассеянно кивнув, Тонкс на мгновение замолчала. Затем, как будто придя к решению, она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. — Римус… Римус никогда не узнает, что она собиралась сказать, потому что в этот момент он услышал движение в коридоре, и, прежде чем успел сделать что-то, дверь распахнулась, и в комнату вошли несколько людей с палочками наготове. Несмотря на то, что ему мешала Тонкс, сидящая у него на коленях — её палочка, вероятно, всё ещё была в ванной, — Римус попытался встать и защитить свою спутницу. Не успел он пошевелиться, как его магически связали, обезоружили и заставили замолчать, и Тонкс рядом с ним была в столь же затруднительном положении. Это заняло меньше нескольких секунд. Их крепко, хотя и не грубо, схватили и усадили на два стула, поставленных рядом, и Ремус смог поближе рассмотреть нападавших. Все они были местными жителями, большинство из них выглядели обычными мужчинами, на которых они не взглянули бы дважды, если бы встретили их на улице. Они никоим образом не выглядели подозрительно. Конечно, они только что ворвались в их комнату, разоружили и связали без единого слова, что, конечно, не указывало на дружеские намерения. Как только незнакомцы уселись — и всё это без единого слова, — вошёл человек и подошёл к ним. Он был высок, смугл, как и большинство египтян, и держался с оттенком высокомерия. Он также был явно уверен в себе и привык к тому, что ему подчиняются, так как его жест рукой выгнал из комнаты всех, кто участвовал в штурме, без возражений. Он остановился и посмотрел на связанных мгновение, прежде чем подошёл и, придвинув другой стул, сел прямо перед ними. — Так-так, что здесь у нас? — спросил он, по-видимому, разговаривая сам с собой. В его голосе слышался явный местный акцент, но он говорил по-английски достаточно хорошо, чтобы его понимали. Мужчина посмотрел на них, словно что-то взвешивая в уме, прежде чем небрежно взял палочку и снял с них чары безмолвия. — Ну? Что вы можете сказать в своё оправдание? Почему вы в Египте? — Не знаю, какое вам до этого дело, — ответил Римус. — Это так вы относитесь к гостям в вашей страны? — Ах, но вы не обычные гости, не так ли? — ответил мужчина с приятной улыбкой. Он вёл себя так, будто они обсуждали погоду. — Два волшебника провели в Египте более шести недель, пройдя путь из Каира вверх по реке в Асуан, а затем обратно в дельту, задавая вопросы на протяжении всего пути. — Это запрещено законом? Или есть ограничение на время, которое мы можем провести здесь? — Это не моя забота. Такую тревогу вызвали вопросы, которые вы задавали во время путешествия. Римус и Тонкс переглянулись. Они надеялись, что их расследования будут достаточно неприметным, чтобы их не заметили местные власти. После того, как они пробыли в деревне несколько недель, мысли о раскрытии к тому времени ушли, и, хотя они всё ещё вели себя осторожно, потребность оставаться незамеченными отошла на второй план, сменившись растущим отчаянием найти хоть что-нибудь, что могло бы им помочь. Оказалось, что они не были ни такими неприметными, ни такими ненавязчивыми, как им казалось. — Магия души, — продолжил мужчина. — Вы много путешествовали по Египту в поисках упоминаний о магии души, хотя в целом она считается относительно бесполезной и во многих случаях довольно тёмной. Иногда вы становились более открытыми, задавая прямые вопросы о древней магии, на вашем языке известной как крестраж. Он явно пытался вызвать у них реакцию произнесением этого слова, словно не был уверен, что именно это они ищут в этой стране. Почти наверняка он говорил правильно, подумал Римус, и, учитывая характер магии, скорее всего, не с какой-то благой целью. — Крестраж? — Римус попытался выглядеть удивлённым, но мужчина отреагировал испепеляющим взглядом. — Не пытайтесь прикидываться, что вы ничего не знаете. За вами следили с тех пор, как вы вошли в эту страну. — Тогда почему вы не обратились к нам раньше? — Вас сочли помехой, — ответил мужчина. — Здесь часто бывают охотники за сокровищами, ищущие древние знания и сокровища. Пока вы искали и ничего не находили, вы не представляли опасности, поэтому было принято решение оставить вас в покое. Однако всё изменилось с вашими вопросами в Асуане, и, что более важно, с предметом, которым вы интересуетесь. — Что случилось в Асуане? — Римус был озадачен. — Сейчас проблема не в этом. Проблема в том, что мы с вами сделаем. — Уверяю вас, мы не нарушили никаких законов и не создали никаких проблем, — ответил Римус. — Мы ищем информацию, чтобы помочь другу. Я не знал, что это противозаконно. — Может, вы ничего и не нарушали. Однако согласитесь, искать такие знания крайне подозрительно. Вы говорите, что пытаетесь помочь другу. Кому помогут такие знания? И чтобы вы были англичанами, стремящимися узнать о крестражах… Что ж, достаточно сказать, что вам не поздоровится, если вы окажетесь связаны с тёмным лордом, который отравляет вашу родину. — Вы знаете о тёмном лорде? — спросил Ремус. Ответом на его вопрос был строгий кивок. — Мы знаем. — Тогда, возможно, вам следовало просто спросить нас, что мы делаем, — вмешалась Тонкс. — Я не знала, что Египетское министерство имеет привычку сыпать проклятиями, прежде чем задавать вопросы. — Министерство! — весело сказал мужчина. — Нет, я не связан с Министерством. Они заботятся об общем благе людей, а я забочусь о сохранении и защите знаний всех видов. — Значит, вы знаете кое-что о крестражах! — воскликнул Римус, внезапно обрадовавшись этой встрече. — Гораздо больше, чем мне хотелось бы, — признался мужчина. — Тогда мы должны поговорить с вами о них, — нетерпеливо сказал Римус. — Я не могу сказать вам, что именно мы здесь ищем, но крайне важно, чтобы мы нашли больше информации о крестражах. Мужчина спокойно посмотрел на них. — Я полагаю, что это имеет какое-то отношение к вашей нынешней проблеме с тёмным лордом? — Так и есть, — признал Римус. — Но я могу заверить вас, что мы не связаны с ним, на самом деле, как раз наоборот. Я готов дать магическую клятву, если хотите. Предположение, с которым были встречены слова Римуса, вселили в него некоторую надежду, что они, наконец, смогут найти ответы. По крайней мере, это был первый луч света, который им удалось найти с момента прибытия. — Пока в этом нет необходимости, — ответил мужчина. — Чтобы продолжить ваши поиски знаний, потребуется магическая клятва. Однако сейчас я считаю, что нам нужно обсудить это в более безопасном месте. Я представляю общество, которое интересуется такими вещами. Я считаю, что вас нужно представить старейшинам нашего общества, чтобы мы могли проверить правдивость ваших заявлений и решить, как действовать дальше. — Пожалуйста, — искренне ответил Римус. — Нам нужна эта информация не только для того, чтобы помочь кому-то очень близкому мне, но и чтобы узнать, как мы можем бороться с тёмным лордом на нашей земле. Кивнув, собеседник встал и позвал мужчин, ожидавших в холле. Вскоре Римуса и Тонкс отпустили и вывели из помещения в сопровождении мужчины, хотя их палочки им не вернули. К этому моменту Римусу действительно было всё равно. Наконец-то они что-то нашли после нескольких недель поисков. И хотя этот человек, возможно, не обладал знаниями о крестражах, в которых они нуждались, это было крайне необходимое начало на пути к тому, чтобы наконец найти что-то полезное. Римусу пришлось приложить все усилия, чтобы не закричать от триумфа.