***
— Я понимаю твои опасения, Гарри, и я солгу, если скажу, что не разделяю их, — сказал древний волшебник, устало прирывая глаза рукой. — Но пока ты должен сохранять терпение. — Почему? — спросил Гарри. — Потому что до сих пор Драко ничего не сделал, — ответил Дамблдор. — Ты просто не можешь осудить кого-то за действия, которых он не совершал. Это очень скользкая дорожка к полицейскому государству или, что ещё хуже, мы начнём заключать под стражу любого, кто просто подумал о совершении преступления. — Можем ли мы напоить его Сывороткой Правды или что-то в этом роде? — Предложение Гарри прозвучало несколько жалобно даже для него самого. Его беспокойство за обеих девушек и особенно за Гермиону, учитывая поведение Малфоя, начало доходить до него. Он просто не мог потерять их! — Я не могу, Гарри, — сказал Дамблдор. Гарри хотел было возразить, но Дамблдор был твёрд. — Я согласен с твоей оценкой ситуации, Гарри, включая твои опасения по поводу Драко. — Он остановился и вздохнул, прежде чем снова заговорил: — Довольно прискорбно, когда кто-то вступает на путь зла и фанатизма и никак не может сойти с него. Я надеялся, что юного мистера Малфоя удастся отвратить от пути его отца, и поручил Северусу попытаться помочь ему образумиться. Конечно, учитывая положение Северуса, он не может давать откровенных советов. Дамблдор на мгновение замолчал, явно глубоко задумавшись. — Я часто задавался вопросом, не из-за действий ли Северуса по отношению к Тёмному Лорду Драко потерял возможность на искупление. Возможно, мудрого совета главы факультета было достаточно, чтобы склонить его обратно на сторону света. — При всём уважении, директор, я сомневаюсь, что он когда-либо был на нашей стороне, — фыркнул Гарри. — Его отец позаботился об этом. — Увы, я боюсь, что ты прав, Гарри, но мы никогда не должны терять надежду. — Дамблдор остановился и посмотрел на него с очень серьёзным выражением лица. — Что касается твоего беспокойства по поводу мистера Малфоя, ты поступил мудро, проявив осторожность. К сожалению, на данный момент единственное, что мы можем сделать, это внимательно следить за ним и убедиться, что он не причинит вред ни одной из дам. Если он попытается что-то сделать, ты, конечно, можешь предпринять решительные действия. Я только напомню тебе, Гарри, не забывай о сдержанности — не делай того, что будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. И этим Гарри был вынужден довольствоваться.***
К вечеру среды Гарри с нетерпением ждал встречу клуба, зная, что она, по крайней мере, отвлечёт его от беспокойных мыслей. Это было единственное дело в его жизни, которое шло особенно хорошо и по плану. По возвращении с рождественских каникул и последующего обучения Гарри членов клуба заклинанию Патронуса, они проводили некоторое время каждую неделю за его практикой, в то время как остальное время они проводили за изучением новых заклинаний, обсуждением тактик и дуэльных стратегий, вперемежку с инструкциями о том, как следует ожидать крупномасштабного боя. События, произошедшие в Отделе Тайн, придали Гарри дополнительный авторитет в группе и помогли ему самому лучше понять, чего ожидать. Они практиковались в заклинаниях, и Гарри подумал, что увидел заметные улучшения у всех членах клуба, и некоторые из них, особенно старшие ученики, начали осваивать Патронус. Теперь у них была твёрдая дюжина членов клуба, которые могли эффективно использовать сложное заклинание, хотя, конечно, никому не приходилось применять его на реального дементора. Большинство остальных были в состоянии, по крайней мере, создать щит, хотя Патронус всё ещё был не под силу некоторым из самых младших членов группы. Тем не менее, профессора, которые наблюдали за их деятельностью, были в восторге, говоря, что свидетельством общего таланта группы и преподавательских навыков Гарри было то, что в клубе так много людей, способных наложить чары, которые ставили в тупик многих взрослых. В ту среду они прошли свои обычные занятия, и после успешного завершения оных Гарри снова собрал группу. Он выступил с краткой напутственной речью и поздравил клуб с прогрессом. Когда он собирался распустить всех на вечер, он заметил, что Дафна пытается привлечь его внимание, и с улыбкой повернулся к ней. — Ты хочешь поделиться чем-то с группой, Дафна? — Да, если позволите, профессор Поттер. — Она ответила на его улыбку озорной ухмылкой. Смех встретил её дерзкие слова, и Гарри немного смущённо опустил голову, думая, что его слова прозвучали так, будто он и вправду был профессором, давшим слово студентке с поднятой рукой. — Я просто хотела поблагодарить тебя, Гермиону и Флёр за организацию этого клуба, — сказала Дафна, и её голос стал более серьёзным. Её слова встретили шёпот согласия, и Гарри, хотя, возможно, и не совсем связно, пробормотал благодарность за её слова. Дафна, однако, не закончила. — Более того, я хотела предложить кое-что всем членам клуба. — Она остановилась и обвела взглядом комнату, ловя взгляды многих участников. — Я думаю, мы все можем согласиться с тем, что время, проведённое в клубе, принесло нам большую пользу, и я считаю, что пришло время отплатить его организаторам, особенно Гарри. Гарри был немного озадачен её заявлением — не то чтобы он решил возглавить его, чтобы получить что-то для себя. Клуб полезен для всех, особенно для него самого, так как он обнаружил, извлёк из этого опыта столько же уроков, сколько и те, кого он учил. И даже больше. Он уже собирался сказать, что в этом нет необходимости, когда Дафна снова заговорила: — Теперь, прежде чем Гарри скажет нам, что он счастлив возглавлять клуб и что ему от нас ничего не нужно, — она сделала паузу и бросила на него удивлённый взгляд, когда он захлопнул рот, — я думаю, что моё предложение принесёт пользу всем нам, поскольку его помощь принесла нам пользу. Недавние события в Министерстве показали, что наш бесстрашный лидер находится в самом сердце борьбы с Волан-Де-Мортом, и я предлагаю поддержать его всеми возможными способами. Я думаю, нам следует формализовать Клуб Защиты — превратить его в более официальную организацию. Сделаем его даже квазивоенной организацией. Дафна снова сделала паузу, чтобы её предложение дошло до других, и в этот момент Сириус, вернувшийся в замок на встречу, заговорил: — Что ты имеешь в виду, Дафна? — Только то, что мы работаем над противостоянием Волан-Де-Морту, — ответила она. Уже никто предательски не вздрогнул при упоминании имени тёмного мерзавца. — Я знаю, что нам не позволят драться с ним напрямую, пока мы несовершеннолетние, но мы можем кое-что сделать, чтобы помочь. — Дафна остановилась и осмотрела комнату, встретившись взглядами со многими членами Клуба Защиты. — Мы все знаем, что Волан-Де-Морт зациклен на Гарри, так что логично, что в какой-то момент он обратит свой взор на Хогвартс. Хотим мы этого или нет, настанет время, когда мы будем вынуждены дать отпор. — Не слишком ли это фаталистично? — спросил один из семикурсников-пуффендуйцев. Дафна повернулась к нему лицом. — Правда? Была ли бойня Гарри с Волан-Де-Мортом в Министерстве фатализмом? — Можно сказать, что он отправился на её поиски, — заявила Чжоу Чанг. — Я не ожидал встретить там Волан-Де-Морта, — ответил Гарри, зная, что вымысел, о котором сообщалось в газете, должен быть подтверждён. — Я узнал о пророчестве и подумал, что имею право знать его содержание. — И ты узнал? — с вызовом спросила Чжоу. Гарри посмотрел на неё в ответ, думая, что ещё можно рассказать. Он был спасён от необходимости отвечать, когда заговорил Сириус: — Гарри уничтожил пророчество, чтобы Волан-Де-Морт не смог заполучить его — и это вы должны знать, об этом было напечатано в Пророке. Я знал, что Гарри очень сильно переживает из-за пророчества, я потому рассказал ему содержание, когда он вернулся в Хогвартс на следующее утро. — И? — подсказала Мариэтта Эджкомб, слегка наклонившись вперёд с некоторым интересом. Любой когтевранец приходит в восторг, когда дело доходит до получения новых знаний. — Прости, но я не могу сказать, — быстро ответил Гарри. — Дамблдор посоветовал мне держать это в секрете. — И это останется секретом, — вставила Дафна. — Я не утверждаю, что знаю, не несёт ли Пророк чепуху со всеми этими разговорами о том, что Гарри — «Избранный». Что я точно знаю, так это то, что он продолжит участвовать в борьбе с Волан-Де-Мортом, потому что Тёмный Лорд, похоже, не хочет оставлять его в покое. — Ты права, — сказал один из близнецов. — Наш приятель Гарри — настоящий магнит для неприятностей. — Я не ищу неприятностей! — запротестовал тот. — Нет, но они, кажется, определённо заинтересованы тобой! — вмешался другой близнец. Комната разразилась смехом, и, бросив задорный взгляд на близнецов, Гарри тоже расхохотался. Когда смех стих, Гарри счёл необходимым поумерить энтузиазм по поводу идеи Дафны. — Послушайте все, быть мной сейчас более чем опасно. Я бы не хотел, чтобы кто-то пострадал. — Ещё одна причина иметь при себе верную группу поддержки, — заговорила Трейси, после чего последовал одобрительный ропот со стороны остального клуба. — Вот именно, — согласилась Дафна. — Зачем ты нас учишь, если собираешься взвалить всё на себя? Если ты собираешься расправиться с Волан-Де-Мортом, всеми его Пожирателями Смерти и другими тварями в одиночку, тогда остальные могут просто сидеть сложа руки смотреть на бойню со стороны? Лицо Гарри вытянулось от замешательства. — Дафна, я не думаю, что смогу победить Волдеморта в одиночку». — Конечно, нет, — ответила она с некоторым состраданием. — Но иногда кажется, что ты думаешь, что можешь, когда пытаешься защитить всех вокруг себя. Это замечательная черта, Гарри, но однажды из-за неё тебя могут убить. Снова по группе разнёсся шёпот, и Гарри увидел, как Дафна уловила кивок Гермионы. Затем Гермиона поймала взгляд Гарри и ухмыльнулась ему, без сомнения, подумав о всех тех случаях, когда она прямо указывала ему на это. — Мы можем помочь с патрулированием замка, — продолжила Дафна, а затем сделала паузу, когда её лицо повеселело. — В конце концов, разве мы все не будем чувствовать себя в большей безопасности, если будет патрулировать кто-то другой, а не Малфой и Паркинсон? На это утверждение нечего было возразить — Дафна была абсолютно права. — Мы также можем помочь защитить замок, обеспечить безопасность младшекурсников, оказать поддержку, если Пожиратели Смерти решатся напасть на нас. Есть много вещей, которые мы можем сделать, даже если мы не будем участвовать в боевых действиях. После этого, казалось, все приняли эту идею, и вскоре весь Клуб Защиты с энтузиазмом обсуждал её, хотя и были некоторые исключения. Несколько членов клуба отказались, сказав, что они присоединились, чтобы подготовиться к СОВ, и не намерены участвовать в дальнейших боевых действиях. Хотя казалось, что некоторые из преданных сторонников Гарри были слегка расстроены таким отношением, он немедленно вмешался, заявив о своей поддержке данного решения и дав всем понять, что никто не будет принуждаться к участию. Единственным его ограничением было то, что они сохранят это при себе, с чем все остальные с готовностью согласились. Затем клуб был распущен от дальнейшего обсуждения планов. Вскоре они разработали примерную командную структуру для группы, поскольку Рон настаивал на том, что если они станут квазивоенной организацией, то должны действовать как единое целое. Было решено, что Гарри будет всем командовать, а Гермиона и Флёр будут его лейтенантами — Гермиона будет отвечать за режим тренировок и содержание уроков, а Флёр сосредоточится на расположении войск и расписании дежурств. Затем они разделили остальных членов на отряды, по одному на каждый факультет, за исключением Гриффиндора, у которого было два отряда из-за большего количества гриффиндорцев. Каждому отряду был назначен командир и помощник. Комендантский час неумолимо наступал, о чём напомнил им Сириус. Незадолго до того, как они собирались расстаться, заговорила Гермиона: — Поскольку это уже не совсем клуб, может быть, нам стоит придумать новое название? — Как насчёт армии Поттера? — вмешался Колин Криви, на что Гарри ответил недовольным стоном. — Нет, умоляю, давайте без этого, — возразил он, к большому удовольствию остальной части клуба. Потом он что-то придумал и злобно усмехнулся. — Если бы мы так назвались, я не сомневаюсь, что министр Боунс подумала бы, что я собираю армию, чтобы захватить Министерство. Снова все засмеялись из-за столь толстой критики Гарри в адрес покойного, неоплаканного министра Фаджа. — Вообще-то, — сказала Гермиона с понимающей ухмылкой в сторону Гарри, — я думала, мы поменяем название на «Ассоциация Защиты». Таким образом, мы сохраним элементы названия, которое использовали до сих пор, и будет понятно, какова наша цель. Всеобщее согласие встретило предложение Гермионы, и решение было принято. Клуб Защиты превратился в Ассоциацию Защиты. Когда Гарри возвращался в башню Гриффиндора со своей подругой, он не мог не задаваться вопросом, что именно они сотворили той ночью.***
Возвращаясь с друзьями тем вечером в гостиную Слизерина, Дафна погрузилась в размышление. Когда она собиралась тем вечером на собрании Клуба Защиты, её мысли были о том, чтобы попытаться сделать группу, которую Гарри собрал вокруг себя, ещё сильнее, чем она уже была. Он был координационным центром — громоотводом в борьбе с Волан-Де-Мортом, и чем больше поддержки он в итоге получал от окружающих, тем лучше он был подготовлен к войне. Конечно, Клуб Защиты не был в состоянии крупно противостоять Волан-Де-Морту. Если не считать Гермионы и Флёр, Дафна сомневалась, что кто-то из членов клуба когда-либо будет ввязывался в тяжёлые бои с силами Волан-Де-Морта, если, конечно, это не затянется на несколько лет. Как она и предположила тем вечером, Клуб Защиты будет служить Гарри больше как организация поддержки, помогая в патрулировании замка, тренировках, которые, как настаивал Гарри, учат его не меньше, чем остальных, и просто обеспечивали уровень уверенности, в котором он нуждался. Она подумала, что ей повезло, что Гарри и те, кто поддерживал его, были такими, какие они есть. Дафна была приятно удивлена, когда впервые близко познакомилась с ним в начале школьного года, узнав, что Гарри искренний человек, живущий своими убеждениями и ожидающий того же от окружающих. Любой слизеринец в такой же ситуации потребовал бы, чтобы Гарри подтвердил их надёжность в обмен на его помощь, но Гарри и Дамблдор просто согласились, провели переговоры и приняли их как союзников. Теперь Дафна и её друзья пользовались не только опекой Гарри, но и его поддержкой и дружбой. Что привело её к другой теме. Когда Дафна впервые подошла к Гарри, она заняла выжидательную позицию, но в глубине души она держала мысль, что может предложить контракт о помолвке в качестве доказательства надежности её и её семьи, если он не примет её слова за чистую монету, что она и сделала. У неё было согласие родителей на этот контракт, если он будет необходим. Они понимали, что такой союз очень важен для их безопасности. Но Гарри доказал, что в этом нет необходимости. Она доказала ему своим поведением свою надёжность. И поэтому ей не нужно было предлагать брачный контракт, чтобы укрепить их союз, — всё, что ей нужно было сделать, это проявить себя и быть ему другом, на что он ответил тем же. Её собственное общение с ним и слова его ближайшего друга, Рона Уизли, говорили сами за себя — Гарри сделает всё для своих друзей. Однако теперь Дафна чувствовала, что находится на распутье. Она не нуждалась в обручении с ним, но теперь не знала, хочет ли она этого. Дело в том, что Дафна знала, что влюбиться в Гарри Поттера будет опасно легко. Легко, потому что он такой человек — заботливый, внимательный, в общем идеальный парень, на которого вешались многие девушки. Опасно, потому что Дафна подозревала, что он никогда не почувствует к третьей жене то, что уже чувствовал к Гермионе и Флёр. Если бы она могла каким-то образом проникнуть в его сердце так же, как это сделали Флёр и Гермиона, то тот факт, что у него уже есть две другие жены, не будет иметь такого большого значения (хотя Дафна, конечно, понимала, что не может быть всё настолько идеально). Тем не менее, она была бы готова отказаться от многого, чтобы быть с мужчиной, которого любила. Но она всё ещё не знала точно, хочет ли. Его чувства к обеим девушкам, за которыми он сейчас ухаживал, были явно глубокими и искренними. Могла ли Дафна пробудить в нём такие чувства к себе? Очевидный ответ — она не знала. Дафна подавила вздох, пока они шли. Трейси, которая шла рядом с ней, кое-что знала о дилемме Дафны, и она, несомненно, воспользуется случаем, чтобы подразнить её, если догадается, о чём думает подруга. Трейси была хорошей подругой, но могла любого вывести из себя, когда была в настроении дразниться, и это было единственное, что раздражало Дафну в подруге. Перед ними появился вход в общую гостиную, и Дафна, следуя за Найджелом и Блейзом, вошла в неё, намереваясь пожелать спокойной ночи своим друзьям, прежде чем отправиться в спальню для столь необходимого уединения и сна, не говоря уже о времени для размышлений. Но этому не суждено было сбыться. Драко Малфой сидел на диване у камина, холодно глядя на прибывших. Вокруг него выстроились те, кто поддерживал его в факультете, — два его рослых, но глупых приспешника, Крэбб и Гойл, а также Нотт, Паркинсон и Булстроуд. Сбоку стояли несколько членов команды Слизерина по квиддичу, хотя, если дело дойдёт до драки, Дафна подозревала, что только Уоррингтон и Монтегю прикроют Малфою спину. Пьюси был известен как человек, не склонный к подстрекательству, и больше интересовался учёбой, чем вздором, который постоянно нёс Малфой, а Блетчли, по сути, трус. Вероятно, они оба оказались здесь из-за нескольких хорошо продуманных угроз. Было ещё несколько человек — в основном старшекурсников— которые, как было известно, симпатизировали Волан-Де-Морту. Однако большинство из них действовали как настоящие слизеринцы, и она не знала точно, поддержат ли они Малфоя в открытой конфронтации. Других слизеринцев было немного, что необычно для комендантского часа. Очевидно, большинство из них предчувствовали, что что-то вот-вот произойдёт, и у них хватило здравого смысла вообще избежать конфронтации, переждав её в своих спальнях. — У меня плохое предчувствие, — мягко сказала ей Трейси, оценивая ситуацию в комнате. Дафна кивнула и притянула Асторию к себе, готовая защитить младшую сестру на случай, если начнут лететь проклятия. — Так-так, что тут у нас? — сказал Малфой, лениво откидываясь на диване и раскинув руки вдоль спинки. — Предатели крови вернулись. — Да, вернулись, — протянула Дафна явно пренебрежительно. — А теперь прошу меня простить, я считаю, что пора пойти спать. — Не так быстро, — прорычал Малфой, поднимаясь на ноги, и вслед за ним поднялись его сообщники. Он быстро прошёл перед лестницей, ведущей вниз к спальням, его сторонники тесно выстроились по бокам. Дафна была уверена, что этим движением он хотел раскрыть уровень его поддержки факультета. Разумеется, все члены его банды последовали за ним и встали лицом к членам клуба. Как и ожидалось, Уоррингтон и Монтегю тоже заняли свои позиции вместе с ним, но, что удивительно, Блетчли тоже, хотя он явно был перепуган до смерти. Из старшекурсников только один-два встали рядом с Малфоем, хотя Дафна заметила парочку сидящих, поигрывающих своими палочками. За ними нужно пристально наблюдать. — Похоже, что некоторые члены нашего факультета забыли идеалы нашего основателя. Они общаются с полукровками и предателями крови, грязнокровками и низшими тварями. Похоже, что те из нас, кто всё ещё мыслит правильно, должны обучать сбившихся с пути. — И я полагаю, ты думаешь, что сможешь обучить нас? — отрезала Трейси с явным пренебрежением, буквально сочащимся из её голоса. Обычно Дафна пыталась сдерживать язвительный характер своей подруги, но в данном случае это могло заставить Малфоя отступить. Возможно, для них всех будет лучше, если они продемонстрируют именно то, чему их учил Гарри, и насколько хорошо они теперь могут защитить себя. — Ты будешь первой, кто узнает своё истинное место, Дэвис, — презрительно отрезал Малфой. И не пытайтесь заверить себя, что всё хорошо, — театрально прогремел он, — быстро наступает время, когда все, кто хочет ослабить наше общество и сделать нас уязвимыми перед магглами, будут сметены, а их места займёт новый порядок. Мы должны работать вместе, чтобы защитить себя от тех, кто хочет причинить нам вред. Он определённо готовился, подумала Дафна, хотя его слова не произвели на неё впечатления. Он явно был осторожен в том, что говорил, поскольку не упоминал Волан-Де-Морта открыто, но говорил недвусмысленно и явно ожидал, что его возвеличат в «новом мировом порядке» Волан-Де-Морта. Но Малфой, как и другие ему подобные, забыл одну простую вещь в своём стремлении втереться в доверие к Волан-Де-Морту: Тёмный Лорд не делился властью. Он считал себя самым главным. Все остальные были годны только для того, чтобы быть рабами. Конечно, это правда, что некоторые рабы могут быть равнее, чем другие, но они всё равно останутся рабами, о чём свидетельствует клеймо, которое он навязал им всем. Ни у кого никогда не будет такой же силы, как у него. Дафна сделала единственное, что могла — разразилась аплодисментами, хлопая в ладоши и стрельнув в Малфоя с презрительной улыбкой. — Браво, Малфой. Скажи мне, тебе потребовалось много времени, чтобы придумать эту речь? Я приятно удивлена, что ты обладаешь достаточным интеллектом, чтобы запомнить её. — Нет, кажется, я ошибся, — сказал Малфой с сердитым взглядом. — Ты должна первой узнать своё место и жить согласно своему наследию. — Не знаю, как обстоят дела у тебя, но моё наследие не включает в себя преклонение перед полукровкой во имя чистоты крови. — Как ты смеешь оскорблять Тёмного Лорда! — зарычал в ответ Малфой. — Как я могу оскорбить его правдой? — Очевидно, что Поттер отравил твой разум. — Его улыбка стала совершенно дикой. — Я с удовольствием перевоспитаю тебя. — Только в своих снах, Малфой. — У вас у всех есть выбор, — продолжил Малфой, как будто Дафна не сказала ни слова. — Вы можете отказаться от этой ерунды, которую городит Поттер, и вернуться к своей истинной цели. Подумайте хорошенько — если вы сделаете неправильный выбор, то в конечном итоге пожалеете об этом. — Ты действительно идиот, Малфой, — поддразнила его Трейси. — В дополнение к урокам Защиты мы тренировались в течение всего года. Что ты делал, кроме того, что прихорашивался перед зеркалом? — Если ты хочешь попытаться помешать нам посещать встречи клуба, то можешь попробовать, — добавил Найджел. — Но будь готов к унижению. — А теперь убери своих горилл с дороги и оставь нас в покое, — добавила Грета снобистским тоном, в котором она была так хороша. Дафна была уверена, что Малфой не собирался начинать драку — он не мог быть таким безрассудным. Обычно он угрожал, уговаривал, а затем звал папу, если что-то шло не так, хотя последний вариант в данный момент был недоступен по понятным причинам. На что он не рассчитывал, так это на то, что не все его дружки были очень сообразительны. Дафна наблюдала за всей группой, пока конфронтация продолжалась, и хотя по большей части они сохраняли каменные лица, позволяя Драко быть их представителем, выражения лиц Крэбба и Гойла становились всё мрачнее по мере обмена оскорблениями. Но когда Грета, наконец, оскорбила их, употребив термин «горилла» — который Дафна сама использовала против них много раз, — терпение Крэбба лопнуло. Его палочка взметнулась вверх, и он выплюнул проклятие в четверокурсницу, что вызвало в ответ град заклинаний со стороны уже возбуждённых членов клуба. Конечно, Грета была готова к бою с медлительным слизеринцем, заблокировав проклятие и атаковав его собственным заклятием. Слизеринцы Драко были побеждены в считанные мгновения. Члены клуба слишком много тренировались и в течение года сумели довольно эффектно опередить своих противников. Конечно, злорадно подумала Дафна, парируя злобное заклинание Малфоя и отвечая нечестной комбинацией, помогло то, что Драко и его соратники были не самыми умными людьми. — Тебе лучше взглянуть правде в глаза, Гринграсс, — прорычал Драко, изо всех сил пытаясь отразить её атаки. Его сторонники были окружены членами клуба, и его положение с каждой атакой становилось всё более безнадежным. — Как чистокровные мы просто лучше, чем остальные. Ты должна быть благодарна, что я готов уделить тебе своё личное внимание. — Личное внимание помешанного папиного сынка, — ответила Дафна с презрением. Она увернулась от его парализатора и ответила комбинацией обезоруживающего, парализатора и окаменения, последнее из которых чуть не сразило Малфоя, когда он увернулся в сторону. Дафне пришлось признать, что он атаковал лучше, чем она ожидала — казалось, что кто-то тренировал его. К этому моменту, однако, Малфой был единственным, кто ещё оставался на ногах, так как члены клуба разоружили или оглушили остальную часть его компании. Жаль, что его друзья-идиоты не тренировались, злобно подумала она, возможно, они бы продержались немного дольше. Отступив в сторону, Дафна ответила парализатором, заключённым в скобки заклинанием отталкивания и летучемышиным сглазом, которое она выучила, наблюдая за младшей Уизли, когда она продемонстрировала это заклинание несколькими днями ранее. Малфой увернулся от парализатора, но, к несчастью, попал прямо в стаю летучей мыши, и был отброшен назад, когда его лицо облепили летучие мыши. И так его просто было обезоружить. Поймав взгляд Трейси, Дафна заметила одобрительный взгляд, который бросила на неё подруга. — Вот это я понимаю, поэтическая справедливость, — со смехом сказала она. Дафна ухмыльнулась, но ей не дали возможности ответить, поскольку в этот момент портретный проём открылся, и в гостиную ворвалась грозная фигура мастера зелий. — Что здесь происходит? — спросил он, мгновенно оценив обстановку. — Я думаю, вам придётся задать этот вопрос мистеру Малфою, — ответила Дафна. — Он и его друзья решили устроить нам засаду, ожидая нашего возвращения. Глаза Снейпа сузились. — А что вы все делали сегодня вечером так поздно? Вернулись к комендантскому часу? Дафна посмотрела на большие часы на стене и заметила, что во время противостояния комендантский час действительно прошёл. Также сразу стало понятно, что Снейп, ненавидящий всё, что связано с Гарри Поттером, воспользуется любой возможностью, чтобы наказать тех, с кем он общался, а поскольку он, очевидно, знал, что клуб собрался этой ночью, сейчас была именно такая возможность. — Мы вернулись до комендантского часа, — быстро сказал Найджел. Дафна была рада, что он заговорил, потому что, так как он староста седьмого курса, его слова имели больший вес, чем если бы заговорил кто-то из других. — Сегодня вечером собирался Клуб Защиты, сэр, — заговорила Грета, отвечая на другой вопрос Снейпа. Профессор Зельеварения ограничился ворчанием. Он достал свою палочку и начал расколдовывать команду Малфоя. Сам зачинщик тут же вскочил на ноги, сжав в ярости кулаки, и сделал угрожающий шаг вперёд, к Дафне. — Достаточно, мистер Малфой! — сказал Снейп блондину, и хотя он не повысил голоса, холодный гнев, сквозивший в его словах, сослужил превосходную службу. Он повернулся к Дафне, которая всё ещё сжимала палочку Малфоя в одной руке, и сказал: — Верните мистеру Малфою его палочку. Дафна, решившая держаться подальше от мерзавца, взмахнула запястьем, и палочка поднялась по плавной дуге, и её владелец схватил её в воздухе. Хотя Малфой, казалось, был готов к дальнейшим боевым действиям, он поймал на себе разгневанный взгляд главы факультета и угрюмо повернулся к своим последователям, которые к этому времени уже встали на ноги. — Пошли отсюда. До меня начинает доходить зловоние предателей крови и низших тварей. — Не так быстро, — скомандовал Снейп, хотя Малфой успел сделать буквально один шаг. Остальные его приятели встали, поровну распределив разгневанные взгляды на членов клуба и испуганные на мастера зелий. Это было довольно нелепое сочетание. — Никто не уйдёт, пока я не докопаюсь до сути. — Он окинул всю группу злобным взглядом. — А теперь кто-нибудь, пожалуйста, расскажите мне, что, во имя Мерлина, здесь произошло?***
Когда ученики начали рассказывать, что произошло, Снейп почувствовал, как его голову начала раскалывать дичайшая боль. От их рассказа ему сильно поплохело, столь сильную головную боль могли вызвать только два человека, один из которых, к счастью, уже мёртв. Однако сейчас, когда он подумал об произошедшем, в некотором смысле всё было даже хуже, чем головная боль, вызванная Поттером. С Поттером он мог хоть как-то справиться: хмуро взглянуть на паршивца, вычесть несколько очков и отправить его восвояси. В данном случае так сделать нельзя — он глава факультета, и у Северуса не было другого выбора, кроме как смириться с этим провалом. До истины Северус докопался быстро, и её подтвердили несколько свидетелей, которые находились в общей гостиной в тот момент. Члены клуба вернулись с собрания и столкнулись в гостиной с Драко и его друзьями. А поскольку Драко уже несколько недель жаловался на то, что слизеринцы посещают что-то, чем руководил мерзкий Поттер, — хотя, к небольшой чести мальчика, он обычно старался, чтобы его жалобы не становились слишком очевидными, — нетрудно было догадаться, что он спровоцировал весь этот скандал. Тот факт, что Крэбб выпустил первое проклятие, по существу не имел значения — Дамблдор призовёт Драко к ответу за провокацию, и Снейп не мог не согласиться с ним. Северус позволил своим глазам блуждать по сыну своего друга, пока Пьюси рассказывал о произошедшем со своей точки зрения. Дело в том, что Драко — сплошное разочарование. В лучшем случае он был посредственным учеником: он не был достаточно умён, чтобы обладать какой-либо хитростью, и такой же изворотливый, как бладжер. На первом курсе отец посоветовал ему подойти к Поттеру и предложить свою дружбу. Драко полностью провалился, так как он сумел только оскорбить Поттера своим высокомерием и тщеславием, оскорбив заодно и его зарождающегося друга. И всё стало только хуже. Он раздражал и оскорблял Поттера и его друзей при каждом удобном случае, и Снейп подозревал, что единственная причина, по которой Драко когда-либо брал верх над гриффиндорцами потому, что сам профессор несколько раз спасал его. Мальчик просто не подходил для Слизерина, и единственная причина, по которой его поместили туда, вероятно, заключалась в том, что он просил об этом. А также он не подходил в принципе для других факультетов, поскольку Северус прекрасно понимал, что шляпа не будет идти на уступки по просьбе ученика, когда она знает, что он подходит для другого факультета. После того, как ученики вернулись с зимних каникул, Снейп думал, что, возможно, Драко наконец-то добился прогресса. Он был тише, держался особняком, воздерживался от преследования Поттера при каждой удобной возможности, наблюдал и слушал, а не врывался, как любой гриффиндорец. Но оказалось, что он притворялся. Снейп понял, что Тёмный Лорд проявил некоторый интерес к обучению Драко, и, должно быть, страх перед Тёмным Лордом держал его в узде. К сожалению, теперь стало очевидно, что мальчик ничему не научился. Он просто подавил своё естественное поведение из-за страха и не развил в себе никакой хитрости. Слизеринцы так не поступали. Слизеринец был умён и хитёр, действовал за кулисами и манипулировал окружением из тени, обладая при этом талантом и способностью вмешиваться напрямую, но только в том случае, если были исчерпаны все другие возможности. Драко не подходил под это. Он никогда не был настоящим слизеринцем. — Я никогда в жизни не испытывал такого отвращения к членам своего факультета, — начал Снейп, когда оправдания закончились. — Я считал, что только Гриффиндор способен сыпать оскорблениями и разрешать свои разногласия с помощью палочек. Но мы Слизерин. Гриффиндор может важничать, прихорашиваться и использовать грубую силу, чтобы одолеть свою добычу. Слизерин использует хитрость, острый ум и манипуляции, чтобы влиять на окружающих в соответствии со своими целями, а затем наносит удар, когда приходит время. Сегодня никто в этой комнате не проявил этих качеств. Никто! — Многие ученики аж подпрыгнули, когда он с отвращением выплюнул последние свои слова. — Но, сэр… — Я не разрешал вам говорить, мисс Гринграсс, — прервал её Снейп. Это младшая сестра пыталась заговорить, а старшая молчала, наблюдая и слушая, но не пытаясь оправдать свои действия. Какая ирония, решил он, что девушка, которая могла быть настоящей слизеринкой и которая была неудачной противоположностью Драко, была также той, кто презирала его, хотя Снейп скорее думал, что Драко был несколько зациклен на ней. Конечно, Дафна даже минуты ему не уделяла, что ещё более прискорбно, поскольку она почти наверняка могла показать ему, что значит быть настоящим слизеринцем. Не то чтобы Снейп мог её винить — способности мисс Гринграсс намного превышали способности Драко, что было ещё прискорбнее. — Я могу понять, что вы все защищались от агрессии мистера Малфоя, и я не могу винить вас за это. Но даже в этом случае я считаю, что вы должны были вести себя как слизеринцы. Возможно, вы могли бы найти какой-то способ избежать конфликта. Вам, конечно, разрешено посещать клуб, но, возможно, менее агрессивная позиция в отношении клуба Поттера была бы более подобающей слизеринцу? Снейп сразу увидел, что многих это не убедило, но предпочел не вдаваться в подробности. Вырастут — поймут. — А о чём вы думали, когда провоцировали их, мистер Малфой? Единственное, что он получил в ответ, — раздражённое бормотание. — Простите, мистер Малфой, не могли бы вы сказать громче? Драко вызывающе посмотрел на него. — Некоторые члены нашего факультета предатели, они сдружились с Поттером. Им нужно показать, в чём их ошибка. — Разве вы можете судить об этом? — Мой отец сказал… — Независимо от того, что сказал ваш отец, — снова прервал его Снейп, заметив закатившиеся глаза, вызванные словами Драко, — я считаю, что каждый из нас должен решить, как ему себя вести и чего придерживаться. На самом деле, — он окинул взглядом членов клуба, — я полагаю, что в определённой степени мы обязаны нашим слизеринцам, проникшим в клуб Поттера, независимо от их причин. Это очень по-слизерински влезать в группу, которая обычно тебя не принимает. Повернувшись к команде Драко, он снова нахмурился. — Теперь я больше не потерплю этого гриффиндорского поведения. — Северус сделал паузу и позволил своему властному взгляду блуждать по ним всем. — минус двадцать баллов мистеру Малфою за провокацию, и вам же назначена двухнедельная отработка у мистера Филча. Если конфликт повторится, то наказание будет жёстче. — Он сердито посмотрел на Драко, но тот отказался смотреть ему в глаза. — Мистер Крэбб, я снимаю с вас десять очков за то, что вы начали драку первым, и назначаю неделю отработки. Кроме того, все, кто поддержал мистера Малфоя и противостоял членам клуба, дополнительно лишаются пяти баллов и получают трёхдневную отработку. Снейп обратил внимание на членов клуба. — Кроме того, за оскорбление своих однокурсников в манере, не подобающей слизеринцу, мисс Дэвис, мисс Гринграсс и мисс Уайт также лишаются пяти баллов. — Окинув их всех взглядом, Снейп продолжил: — Я полагаю, что Слизерин будет снят с борьбы за кубок факультета. Будьте уверены, что каждый член факультета точно будет знать, кто стал причиной нашей дисквалификации. Теперь возвращайтесь все в свои спальни. С этого момента я ввожу комендантский час, и уже вечером вы должны быть в своих спальнях. Я предлагаю вам использовать это время с умом, чтобы подумать, что именно значит быть слизеринцем. Когда студенты встали, чтобы уйти, Снейп приказал: — А вы, мистер Малфой, останьтесь на минутку. Тот угрюмо откинулся на спинку кресла, обиженно глядя на Снейпа. Того не особенно заботило отношение мальчишки. Когда остальная часть факультета направилась в спальни, Снейп многозначительно посмотрел на Драко. — А теперь давай обсудим всё ещё раз без посторонних глаз, хорошо? Чего ты хотел добиться, спровоцировав драку в гостиной Слизерина? Мальчик раздражённо посмотрел на него. — Я действовал по приказу Тёмного Лорда. — Тёмный Лорд приказал тебе ещё больше усугубить своё положение в факультете и отделить нас от остальных? — Вам не понять. Снейп уставился на маленького придурка. — Вам не понять, — передразнил он слова Драко. — Маленький тупоголовый болван! — Драко нахмурился и попытался что-то сказать, но Снейп продолжил, не обращая внимания на его слова: — Тебе было приказано начать отстаивать свою власть в факультете и склонить остальных на нашу сторону. Но вместо этого ты устроил вот этот фарс. Не думал ли ты, что действовал слишком открыто? Если бы ты был в Гриффиндоре, твоя тактика могла бы заиметь успех. Здесь же ты только и делаешь, что отдаляешься от остальной части факультета, которым должны руководить. Глаза расширились от удивления, Драко уставился на него, явно ошеломлённый. — Что, думал, что я не знал об поручениях, которые ты получил от Тёмного Лорда во время рождественских каникул? Или что он принимал непосредственное участие в твоём обучении? Но если судить по твоему сегодняшнему выступлению, ты так ничему и не научился. Так что спрошу ещё раз — как провокация драки должна была помочь тебе возглавить факультет амбициозных и хитрых? — А как ещё я мог поступить? — спросил мальчик. — Просто разрешить членам факультета ходить в маленький клуб Поттера, делая вид, будто никакие они не предатели? — Было ясно, что он хотел звучать властно, но получилось плаксиво. — Возможно, ты мог бы использовать некоторые черты, которыми славится наш факультет, — выдавил Снейп. Откинувшись на спинку кресла, он внимательно наблюдал за Драко. Было ясно, что самым большим желанием мальчика было пойти по стопам отца, но также видно, что у него мало ума и таланта, которыми обладал его отец в том же возрасте. Тем не менее, Снейп чувствовал, что чем-то обязан отцу Драко. Снейп был застенчивым первокурсником — у него была только маглорождённая подруга — когда он прибыл в Хогвартс. Люциус, будучи старостой и отпрыском богатой и влиятельной семьи, взял Снейпа под своё крыло и показал ему всё. Он вырос в Слизерине, пытаясь подражать поведению Малфоя-старшего, хотя у Люциуса были и другие, как подозревал Снейп, привычки, которые… мягко говоря, тревожили, если то, что он слышал от других приспешников Тёмного Лорда, не является простыми слухами. Снейп всегда пытался наставлять сына Люциуса, хотя это и приводило к полнейшим провалам. Он надеялся, что Драко переживёт войну, хотя Снейп больше всего желал, чтобы Тёмный Лорд исчез навсегда, и для того, чтобы мальчишка выжил, его нужно было удержать от открытой поддержки Тёмного Лорда. Однако из-за его поведения сложно было удерживать Драко, и до сих пор даже сам Тёмный Лорд не мог вызвать в нём слизеринские черты. У Драко их попусту не было. К сожалению, скорее всего, было уже слишком поздно. Если Тёмный Лорд не будет немедленно побеждён, Снейп почти не сомневался, что Драко либо совершит какую-нибудь глупость и погибнет, либо попадёт в плен и проведёт большую часть своей взрослой жизни, украшая камеру в Азкабане. Снейп также подозревал, что мальчишке что-то поручили. У него не было доказательств, но недавние действия Драко наводило на мысль, что Тёмный Лорд приказал ему что-то сделать в школе. Северус не был настолько глуп, чтобы так просто выдать себя, выуживая любую информацию, которую Тёмный Лорд не позволял ему знать, но даже его пассивные усилия Легилименции ничего не дали — мальчишка, как и большинство чистокровных, был обучен Окклюменции достаточно, чтобы защитить себя от пассивного воздействия. И Снейп знал, что не может попытаться активнее проникнуть в его разум. Если ситуация была такой, какой он подозревал, то Драко в какой-то момент предпримет что-то против Поттера или одной из двух девушек, которых он держал рядом с собой, и любые вопиющие действия против Поттера или его друзей могут плохо закончиться для Драко. Но Северус мало что мог сделать. Если Драко было поручено что-то сделать, то он должен был либо сделать это, либо заплатить за умышленное неповиновение, но не то, чтобы Драко пытался отнекиваться. Если подозрения были верны, то Снейп мог только надеяться, что либо Драко преуспел в том, что ему было приказано сделать, либо что его неудача не была слишком вопиющей. Что касается его вопиющих действий в гостиной в этот вечер, то, возможно, стоит поговорить по-другому. — Когда я начал посещать эту школу, твой отец учился на пятом курсе и уже был старостой. К тому времени он уже… «утвердил свою власть» над Слизерином. Как ты думаешь, как он это сделал? Провоцировал других и устраивал драки в общей гостиной? Как ты думаешь, Тёмный Лорд, когда учился в Хогвартсе, правил Слизерином, как гриффиндорец? Драко молча смотрел на него и отказывался отвечать. — Конечно, нет. Твой отец знал о своём положении в обществе и, конечно, использовал его в своих интересах, но он работал в тени, манипулируя окружением с помощью своих знаний и влияния. Когда требовалась демонстрация решимости, он не отступал, но полагался на свои слизеринские качества, чтобы отстоять свою позицию. Если ты хочешь выжить в компании Тёмного Лорда, я предлагаю тебе научиться действовать как подобает слизеринцу благородного происхождения. Я больше не могу защищать тебя от твоей собственной глупости. — Драко уставился на него, но Снейп проигнорировал его ребячливую реакцию. — Дамблдор узнает о событиях вечера, и он накажет тебя и твоих друзей ещё сильнее, чем я. Я знаю, что Тёмный Лорд кое-что поручил тебе; теперь твоя миссия стала ещё сложнее. Глаза Драко расширились от этого нового откровения. — Как…? — Потому что я умею наблюдать, — сухо перебил Северус. — Не думай о том, что я знаю. Просто имей в виду, что если ты ещё больше выйдешь за рамки дозволенного, Дамблдор может решить исключить тебя. Тогда ты провалишь свою миссию. Действуй осторожно, Драко. Теперь можешь вернуться в свою спальню. Мальчишка поднялся на ноги и угрюмо побрёл к лестнице. Не дойдя до неё, он остановился и свирепо посмотрел на Северуса. — Знаете, что я думаю? Я думаю, что вы шпион Дамблдора. Я думаю, что, когда Тёмный Лорд узнает, он заставит вас заплатить. — Твоё мнение ничего не значит для него, — Снейп закатил глаза. — Тёмный Лорд точно знает, что я для него делаю. Тебе лучше заняться своими проблемами. Бросив последний взгляд, Драко поднялся по лестнице в спальню для мальчиков, оставив Снейпа в гостиной наедине со своими мыслями. По правде говоря, он не хотел больше об этом думать. Хотя Северус всё ещё жаждал мести за убийство Тёмным Лордом Лили Эванс, стрессовая ситуация утомила его. С каждым разом становилось всё труднее справляться с Дамблдором, Поттером, Драко и всем остальным. Иногда ему хотелось оставить всё это позади. Однако в глубине души Снейп был прагматиком. Ситуация такая, какая есть. А пока ему лучше сообщить об произошедшем Дамблдору, поскольку он не сомневался, что слухи о том, что произошло сегодня вечером, станут известны к утру.***
Как и ожидал Снейп, новости о ссоре в гостиной Слизерина распространились по школе, как лесной пожар, раздуваемый жарким летним ветерком. На следующее утро за завтраком было мало разговоров на другие темы, а когда Малфой и его команда вошли в зал, все обсуждения прекратились на короткое время, а затем возобновились, как только он с пылающими щеками направился к своему обычному месту за столом Слизерина. Внимание, конечно, не улучшило его настроения. Не помогло и то, что он и его друзья были быстро отданы на «растерзание» другому человеку. Вдобавок, как и ожидал Снейп, директор, вернувшись в школу после того, как провёл день в Министерстве — после событий там директор отсутствовал в школе чаще, чем присутствовал, — наказал Драко и его приспешников за их действия. Главы факультетов прибыли в общие гостиные рано утром и приказали своим факультетам явиться в Большой зал этим утром в восемь часов для объявления директора. Когда Флёр и её друзья прибыли в Большой зал, первое, что привлекло их внимание, были песочные часы с драгоценными камнями, которые отслеживали баллы факультетов. Вдобавок к тому, что Снейп вычел накануне вечером, счётчик факультета Слизерина, похоже, не досчитался ещё двухсот баллов. За один вечер они сползли ниже Когтеврана, который был на третьем месте, хотя до этого яростно боролись с Гриффиндором за первое место. Слизерин теперь гарантированно не будет участвовать в кубке факультетов до конца года. До их ушей быстро дошёл слух, что тем ранним утром Дамблдор собрал членов банды Драко в своём кабинете и почти час ругал их за их поведение. Баллы факультета были не единственной вещью, которых лишился Слизерин. Малфой и его друзья также получили дополнительные отработки — если верить слухам, срок Малфоя был продлён до конца года, — и всем им угрожали исключением, если что-то подобное когда-нибудь повторится. Последним наказанием, которое применили к ним, — отстранение от участия в последней игре года каждого члена слизеринской команды по квиддичу, участвовавшего в драке, — другими словами, всех, кроме Пьюси, который держался подальше от драки. Пьюси быстро сделали новым капитаном Слизерина — раньше им был Монтегю — и поставили незавидную и почти невыполнимую задачу выставить команду на матч против Пуффендуя всего через две с половиной недели. Излишне говорить, что незадачливые Пуффы были больше всего взволнованы этим, поскольку теперь у них, казалось, был законный шанс одержать одну победу в этом году. — Как ты думаешь, что скажет Дамблдор? — тихо спросила Флёр у Гарри, пока они ждали, пока директор начнёт речь. — Наверное, что-то о единстве факультета, — ответил Гарри. — МакГонагалл говорила о единстве факультета прямо перед моим распределением, — вставила Джинни. — Она говорит это каждому новому потоку студентов, — сказал один из близнецов. — Я слышал, что она говорит одну и ту же речь каждый год. — Похоже, Малфой либо засунул свою голову в задницу, либо ему всё равно, — ехидно заметил Рон. Гарри и Гермиона переглянулись, прежде чем в унисон сказать: — Или и то, и другое. Соседний стол разразился смехом, в том числе несколько пуффендуйцев, сидевших сразу за Гарри. Ухмылки, адресованные Малфою и слизеринскому столу, не были скрыты и, казалось, никак не улучшали его настроение, которое, как было замечено, всё утро медленно угасало. — Система факультетов, кажется, способствует расколу и соперничеству, — заметила Флёр, когда веселье стихло. — В этом есть смысл, — со вздохом ответил Гарри. Всё утро он выглядел замкнутым и задумчивым. — Как распределение работает в Шармбатоне? — с любопытством спросила Гермиона. — В Шармбатоне нет деления на факультеты, — ответила Флёр. — Студенческие спальни разделены по курсу и полу. Если бы вы учились там, вы могли бы учиться в классе с кем угодно с вашего курса, в зависимости от того, как сложится расписание. — А что насчёт квиддича? — спросил Рон, к большому удовольствию остальных за столом. — В Шармбатоне квиддич не так популярен, как здесь. — Недовольно зафырчавший Рон выглядел забавно. — Есть лига развлечений, но студенты сами формируют свои команды и соревнуются по выходным. — Знаешь, Рон, — встрял Невилл, — с какой-то стороны это даже хорошо. У них наверняка много разных игр. — Хотя такая система не такая конкурентоспособная, — вмешалась Джинни. — Именно так, — согласилась Флёр. — Но игр больше. В Хогвартсе всего шесть игр в год. В Шармбатоне их десятки, хотя вы правы, уровень конкуренции не идёт ни в какое сравнение с Хогвартсом. Рону оставалось размышлять о достоинствах качества по сравнению с количеством и наоборот. Именно в этот момент профессор Дамблдор встал, чтобы начать речь. Обычные мерцающие огоньки в глазах и добродушная улыбка, которые были всегда, когда он произносил речь, не было, и вместо них была маска крайнего неудовольствия. — Вы все знаете, что произошло в гостиной Слизерина прошлой ночью, — начал он без предисловий. Головы повернулись, а взгляды остановились на Малфое и его приспешниках, на что слизеринец нахмурился, но стоически выдержал это внимание. — Я полагаю, что профессор МакГонагалл часто говорила нашим новоприбывшим ученикам о том, что ваш факультет похож на вашу семью в Хогвартсе, — продолжил Дамблдор. — То, что произошло прошлым вечером, определённо не соответствует тому, как члены семьи должны относиться друг к другу. Я очень разочарован. За все сорок лет, что я был директором этого учреждения, не произошло ничего, что можно было бы сравнить с действиями членов факультета Слизерин прошлой ночью. На самом деле, я ни разу не видел, чтобы что-то подобное происходило когда-либо с момента основания Хогвартса более тысячи лет назад. Директор на мгновение замолчал, словно обдумывая свои слова. — Вы можете этого не осознавать, но дружба, которую вы заводите в Хогвартсе, может быть мимолётной. Вы взрослеете, строите карьеру и семью и теряете связь со многими дорогими друзьями вашей юности. Сейчас самое время лелеять и укреплять эту дружбу, а не разжигать ненависть и обиду, а также не время в гневе бросаться в друг друга проклятиями. Как вы все, вероятно, уже знаете, профессор Снейп и я разобрались с теми, кто был вовлечён в конфликт. Я надеюсь, что их наказание заставит их обдумать своё поведение, и их отработки, сопровождаемые регулярными школьными занятиями и другими школьными нагрузками, уберегут их от неприятностей до конца года. Я настоятельно рекомендую вам всем предстоящим летом подумать о своих действиях и подготовиться к возвращению осенью добропорядочными людьми, так как такое поведение больше не будет прощаться. Дамблдор смотрел на студентов, теперь его глаза были твёрдыми, как агаты. — Если что-то такое случится снова, виновные будут исключены. Кроме того, я знаю, что многие дерутся в коридорах, думая, что им это сойдёт с рук. С этого момента любое оскорбительное использование палочки любым способом против другого ученика, за исключением случаев, когда это происходит под наблюдением в ваших классах или клубах, приведёт к отстранению от занятий или исключению, в зависимости от тяжести нарушения. Я бы посоветовал тем студентам, которые были вовлечены во вчерашнюю стычку, действовать максимально осторожно — вы все на грани отчисления, и за любой дальнейший проступок может последовать наказание. Не испытывайте наше терпение. Сказав последнее предупреждение, директор снова занял своё место, и в зале разразилась буря разговоров. Всё немного утихло, когда через несколько мгновений после слов Дамблдора Малфой и его ближайшие товарищи — большая часть команды по квиддичу не последовала за ним, предположительно потому, что они уже нажили достаточно неприятностей, следуя его примеру, — встали и поспешно вышли из зала. Прошло всего несколько мгновений, прежде чем Гарри внезапно встал и жестом пригласил своих друзей следовать за ним, а затем вышел в вестибюль, следуя за своими слизеринскими друзьями, которые ушли за несколько минут до этого. Его цель быстро стала ясна. — Эй, подождите, — позвал он, и Дафна, Трейси и большинство других слизеринских членов клуба остановились и повернулись, наблюдая за приближением Гарри. — Ребята, вы в порядке? — Мы говорим о Малфое, — ответила Дафна под кивки остальных друзей. — Я знаю, — коротко ответил Гарри, — но я всё больше и больше беспокоюсь о нём. Мне казалось, он отступил после зимних каникул, а теперь снова делает глупости. — Не волнуйся, Гарри, — ответила Трейси. — Мы можем справиться с такими, как Малфой. — Разве не этому ты нас научил? — заговорил Блейз. — Вы всё ещё члены клуба, — свирепо ответил он. — Мы будем с вами, несмотря ни на что, против Малфоя или самого Волан-Де-Морта. Это так похоже на Гарри, подумала Флёр, всегда брать на себя ответственность и показывать свою непоколебимую преданность. Гарри легко мог попасть в Пуффендуй, учитывая его преданность ко всем, кого он считал другом. — Если вам понадобится наша помощь в чём-либо, — продолжил Гарри, указывая на всех, кто собрался вокруг него, — дайте нам знать. Я не позволю Малфою запугать кого-либо из вас. Только скажите, и я подвешу его за трусы на Астрономической башне. Такое заявление встретили весёлые ухмылки, хотя, как и ожидалось, Гермиона шлёпнула его с притворным неодобрением. — Пускай я и не против этого, потому как маленький придурок заслужил, но у тебя будут большие неприятности. Ты же знаешь, директор только что запретил такое поведение. — Только если он сможет доказать, что это был я, — пробормотал Гарри. — И это того стоило бы, если это защитит наших друзей и заставит хорька отпустить. — Не волнуйся, Гарри, — заверила его Трейси. — Мы справимся с Малфоем. — Но обязательно дайте нам знать, если вам что-нибудь понадобится, — кивнул он. — Я… мы, — сказал Гарри, указывая на своих друзей, стоящих позади него, — сделаем всё возможное, чтобы защитить вас. — Ну почему всех хороших парней уже разобрали? — заговорила Дафна несколько театрально. — Хотела бы я, чтобы ты был свободен, Поттер. Я бы хотела попробовать встречаться с тобой. Уловив игру слизеринки и забавляясь тем, как покраснел Гарри, Флёр сделала важный вид, собственнически схватив его за руку. — Извините, девочки. Боюсь, вам придётся найти кого-нибудь другого. Он мой. К крайнему удивлению Флёр, Гарри ответил с дьявольской ухмылкой и повернулся, чтобы поцеловать её в лоб, к большому удовольствию всех наблюдавших. Близнецы даже свистели, требуя нормальный, настоящий поцелуй. Глаза Гарри сверкали от удовольствия, он прильнул к губам Флёр с самым мягким поцелуем, что вызвало ещё более громкую бурю аплодисментов. — Спасибо, ребята, за вашу поддержку, — сказал он, повернувшись и ухмыльнувшись компании. — А теперь, если вы нас извините, я думаю, нам с Флёр нужно уединиться. По мере того, как они уходили, крики только усиливались, но Флёр не возражала. Несмотря на то, что поцелуй, который подарил ей Гарри, едва коснулся её губ, эмоции, стоящие за ним, заставили её затаить дыхание. Позже тем же утром, когда Флёр пришла в класс, она уже смирилась с добродушными подколками однокурсников. Время, которое они с Гарри потратили на углубление своих отношений, было в высшей степени удовлетворительным, и, если не считать нескольких ласковых слов, сказанных шёпотом, их общение происходило без слов. Флёр обнаружила, что такое общение очень желательно, особенно когда она говорила с тем, в кого, как она теперь знала, быстро влюбилась.