***
Тонкс вошла в конференц-зал офиса авроров, чувство предвкушения засело в самой её душе. Важные события, казалось, были на горизонте, и она страстно ожидала, что будет вовлечена в них. Вот почему она присоединилась к отряду авроров — ради шанса что-то изменить. С выходом Волан-Де-Морта из тени и, как следствие, увеличением количества и серьёзности атак, работы будет более чем достаточно, чтобы занять всех. Больше, чем кто-либо хотел бы. Часть её жаждала быть с Римусом, потому что она очень полюбила тихого мужчину за то время, что они провели в Египте, но она знала, что он всё ещё боролся с идеей реальных отношений и о том, как его ликантропия повлияет на любое общение с женщиной. Он был хорошим человеком, но его состояние стало своего рода слепым пятном и заставляло его думать, что он недостоин такого счастья в жизни. Тонкс знала, что она сделала всё, что могла — теперь он должен был разобраться со своими проблемами и принять решение. Она даст ему на это время. В конференц-зале были всё те же лица: Кингсли Бруствер в качестве директора, Робардс, главный аврор, Грюм, всегда вспыльчивый, но флегматичный и надежный, а также несколько других, которым, как знала Тонкс, доверяли и которые считались сильными представителями света. На самом деле, она прекрасно осознавала тот факт, что была самой младшей из собравшихся. Это озадачило её — зачем ей участвовать в стратегическом совещании, в котором, казалось, участвовали все лучшие и умнейшие? Но вызов был ясен; Тонкс должна была явиться в конференц-зал, хотя причина не была названа. Вскоре ей предстояло её выяснить. Кингсли кивнул Тонкс, когда она вошла, и лёгким движением руки закрыл дверь и активировал защитные чары. — Спасибо всем, что пришли, — начал он без предисловий. — Это будет трудная ночь, и я надеюсь, что могу рассчитывать на то, что вы все отстоите свои позиции. У нас есть достоверные данные о том, что на завтра запланирована крупная атака, и нам нужно будет быть наготове и сосредоточиться, чтобы иметь возможность отразить её. Это заявление вызвало ропот, и Кингсли мрачно кивнул. — Да, вы меня правильно поняли — мы подозреваем, что в отделе есть кроты Волан-Де-Морта. Как вы все знаете, несколько членов Визенгамота были убиты, а сегодня утром было совершено покушение на министра. Мы не знаем, были ли эти нападения совершены аврорами-шпионами, но кажется очевидным, что мы должны убедиться, что наши авроры на нашей стороне, прежде чем мы сосредоточимся на других подразделениях Министерства. Теперь, — сказал он, по очереди встречаясь взглядом со всеми в комнате, — нам нужно проверить всех авроров и задействовать силы волшебников. Все присутствующие в комнате были выбраны специально, потому что я знаю, что вы все вне подозрений. Чтобы быть вдвойне уверенными, вы все обнажите свои левые руки и должны будете принести клятву на своей магии, чтобы доказать, что вы не сторонник Волан-Де-Морта. Тихо и без лишних слов все присутствующие в комнате закатали рукава, прикрывающие их левые руки, открывая взорам всех присутствующих чистую и незапятнанную кожу. Затем Кингсли передал по кругу кусок пергамента, и все они по очереди принесли клятву на своей магии, каждый человек на мгновение засветился, как только клятва вступила в силу. В общей сложности дюжина сотрудников департамента теперь доказала свою лояльность. — Очень хорошо, — продолжил Кингсли, когда все клятвы были произнесены. — Барнс и Джексон, я хочу, чтобы вы охраняли вход в отдел — как только они войдут, никому не разрешается выходить. Все дежурные авроры и ударный отряд будут приведены в комнату небольшими группами, где от них потребуется выполнить ту же процедуру. Затем, когда придёт ночная смена, они сделают то же самое. Они заменят тех, кто дежурит снаружи здания, которых снова заставят принести клятву, когда они вернутся. Наконец, как только всё это будет сделано, будет вызван весь свободный от дежурства персонал. К тому времени у нас должно быть достаточно подтверждённых на лояльность людей, чтобы нам не нужно было соблюдать секретность — как только они прибудут, у них не будет другого выбора, кроме как подчиниться. Защита портключей в здании была сброшена министром, чтобы заблокировать все исходящие портключи, так что этим путём сбежать будет невозможно. Держите это в секрете, пока мы не проверим большую часть наших сил. Мы не можем позволить ни одному стороннику Волан-Де-Морта сбежать или узнать о том, что мы делаем. Так началась окончательная зачистка сил авроров, и это был, как и говорил Бруствер, очень долгая и напряжённая ночь. Все сотрудники первой смены были привлечены и быстро и без происшествий доказали свою лояльность, и авроры ночной смены также доказали свою лояльность. Только когда патрулирующие авроры вернулись, у них возникли какие-то трудности. Были, конечно, несколько человек, которые в целом придерживались убеждений чистокровных, но хотя были и те, кто, казалось, колебался, им был предоставлен выбор: поклясться в своей верности или продлить отгул, если они не принесут клятву, поскольку ни на ком не было тёмной метки. Никто не принял предложение Бруствера дать им отгул, и все принесли клятвы. Тонкс поручили вызывать в конференц-зал новые отряды авроров для проверки, и ей казалось, что она начала совершенствовать свой метод для этого. Как правило, они шли группами, хотя некоторых, считавшихся опасными, приводили поодиночке, и она обнаружила, что хитрость заключалась в том, чтобы завлечь их, заманивая какой-нибудь правдивой информацией. Два патрульных аврора вернулись, чтобы отдать свои отчёты, прежде чем они должны были вернуться по домам, когда к ним подошла Тонкс. — Сандерсон, Пакл, — поприветствовала она двоих мужчин. — Бруст хочет видеть вас в конференц-зале. — В чём дело? — спросил Пакл с любопытным выражением лица. — Брифинг, — ответила Тонкс. — Есть кое-какие сведения о завтрашнем нападении. Бруст хочет, чтобы все были начеку. Будь Тонк настроена более расслабленно, она могла бы упустить проблески интереса на лице Сандерсона. Это не обязательно что-то значило, но она решила наблюдать за ним, пока они двигались в конференц-зал. Когда они вошли, их приветствовал Кингсли, и к этому времени его поддержало около дюжины других авроров и ударных волшебников, в то время как многие другие, чья лояльность теперь была доказана, были размещены вокруг отдела. Этим вечером никто не ускользнет из их сетей. Следуя за двумя мужчинами, Тонкс могла видеть, как почти незаметно напряглись плечи Сандерсона, когда он увидел множество палочек, обращённых к нему. Однако ей пришлось признать, что он был крут, поскольку не сбавил шага и не попытался сразу же бежать. — Джентльмены, — сказал Бруст, приветствуя их. — Мне нужно, чтобы вы оба обнажили руки и поклялись в верности Министерству. И, конечно, среагировал Сандерсон. Он поднял свою палочку и выстрелил в Бруста быстрым проклятием, а затем попытался увернуться в сторону, без сомнения пытаясь бежать. Его проклятие было безвредно поглощено быстро созданным Брустом щитом, а парализатор Тонкс вывел его из строя прежде, чем он смог сделать что-то большее, чем повернуться. Глаза Пакла были широко открыты, когда он смотрел, как его напарника сбивают с ног, в то время как Грюм проковылял к упавшему мужчине и грубо задёрнул его рукав. Там, на его левом предплечье, тёмная метка корчилась в явном волнении. — Сандерсон! — с отвращением рявкнул Грюм. О его ненависти к тёмным волшебникам ходили легенды. — Я всегда знал, что ты слишком самонадеян. — Пакл? — сказал Бруст с ноткой стали в голосе. Хотя Пакл явно всё ещё пытался оправиться от только что увиденного, он, тем не менее, засучил рукав и обнажил руку, не показывая никаких признаков метки Волан-Де-Морта. Затем он быстро принёс клятву, явно стремясь доказать свою лояльность. — Похоже, мы поймали нашу первую рыбку, — сказал Бруст, ни к кому конкретно не обращаясь, и Сандерсона быстро связали и поместили в один из кабинетов, пока он ожидал своего спуска в камеры предварительного заключения. Ночь продолжалась, и хотя некоторых Тонкс считались потенциальными Пожирателями Смерти, все остальные доказали лояльность до конца ночи, когда один из последних, кого вызвали, был разоблачён — хотя и с гораздо меньшим драматизмом — как Пожиратель Смерти. В целом, все силы были проверены, и двое сторонников Волан-Де-Морта раскрыты. Ещё позже все силы, которые могли быть освобождены от патрулирования, собрались в большом зале, где Бруст должен был рассказать об их миссии на предстоящий день. — Спасибо всем за то, что присоединились к нам и доказали свою преданность. — Он остановился и оглядел комнату. — У нас есть заслуживающие доверия разведданные, которые сообщают нам, что завтра в Хогсмиде будет совершено нападение. Для тех, у кого нет детей, посещающих Хогвартс, я сообщу вам, что выходные в Хогсмиде запланированы на завтра, и дети являются целью Тёмного Лорда. — День в Хогсмиде отменён, — продолжил Бруствер сквозь ропот, прокатившийся по комнате, — но ученикам до сих пор об этом не сказали. Тёмный Лорд каким трусом он ни был бы, рассчитывает взять в заложники школьников, чтобы использовать их против нас. Мы устроим ему ответную ловушку и поймаем его силы. Но прежде чем мы перейдем к деталям плана, кто хочет быть Гарри Поттером?***
По мнению Гарри, поездка в Хогсмид была как раз тем, что доктор прописал. Дни пребывания в замке, зацикливания на уроках или просто попытки избежать разговоров о своей судьбе утомили его, и он не хотел ничего, кроме как сбежать на некоторое время и просто побыть обычным подростком. Насколько это было возможно, конечно. Он должен был признать, что ситуация между ним и двумя девушками была немного напряжённой. Сказать, что они были недовольны им из-за слов, которыми они обменялись накануне вечером, значит не сказать ничего. На самом деле, их подчёркнутое неодобрение проявлялось в том, как они избегали его, хотя и не гнушались посылать в его адрес осуждающие взгляды. Честно говоря, это было для Гарри некоторым облегчением. Девочки хотели для него самого лучшего — он прекрасно это знал и любил их за это ещё больше. Но они не понимали — они не могли понять — именно то, через что он проходил. Как бы Гарри ни ценил их позитивный настрой и оптимистичное поведение, он не особо хотел быть оптимистом. Быть может, он ведёт себя немного по-детски, но Гарри чувствовал, что следует дать ему немного свободы. Он был единственным, кто находился под верным смертным приговором. Таким образом, поездка вдали от всего этого рассматривалась с определённым уровнем предвкушения, не говоря уже о здоровой дозе облегчения. Утомительная поездка в деревню, знакомые виды деревни и магазинов, шум и комфорт Трёх Метл; всё это отвлекало от его всё более сложной жизни. И если Гермиону и Флёр не удалось убедить оставить тему крестражей, что ж, Гарри полагал, что может на некоторое время затеряться в компании других своих друзей. Наверняка Рон не стал бы возражать, если бы какое-то время провёл в его компании. Вот почему Гарри был более чем раздражён тем, что этому не суждено произойти. Волан-Де-Морт был виновником стольких страданий в его жизни — теперь этот человек даже не давал Гарри забыться на несколько коротких беззаботных часов в Хогсмиде. Посмеиваясь про себя, Гарри подумал, что не дать своему врагу наслаждаться жизнью, конечно же, не та причина, по которой Тёмный Лорд планировал нападение в этот день. Если бы только его мотивы могли быть такими безобидными! — Прошу прощения за неудобства, — заявил директор, вставая, чтобы поговорить со студентами тем утром во время завтрака. — Боюсь, выходные в Хогсмиде отменяются. В зале поднялась волна недовольного ропота, но Дамблдор, невозмутимый недовольством, поднял руки, призывая к тишине. — Кроме того, все ученики останутся в Большом зале до дальнейшего уведомления. — Он ласково улыбнулся им. — Уверяю вас, что это делается для вашей же безопасности. Мы получили сообщения о том, что Тёмный Лорд может что-то замышлять сегодня в деревне. Вот почему вам не разрешено покинуть школу. Теперь, — продолжил Дамблдор с дедушкиной улыбкой, — если вы все проявите терпение, я полагаю, что некоторых из вас можно попросить и дальше поддерживать сегодняшний план защиты Хогвартса. После этого довольно загадочного заявления Дамблдор больше ничего не сказал, но Гарри не обращал на него внимания. Он довольно внимательно следил за слизеринцами, в частности, и хотя большинство из них выглядели либо также удивлёнными, как и все остальные — без сомнения, они либо не были вовлечены, либо были настоящими слизеринцами, в отличие от пустоголового Малфоя, — всё же казалось, что было несколько реакций, особенно в лице Пэнси Паркинсон. Несомненно, слизеринцев предупредили, что что-то должно произойти, и им следует либо держаться определённых мест, либо вообще избегать Хогсмида. Ясно было то, что Паркинсон что-то знала, хотя Гарри не мог точно определить, что именно. Конечно, как и в предыдущий понедельник, Гарри и Ассоциация снова были назначены ответственными за безопасность замка, к очевидному раздражению — в очередной раз — Роджера Дэвиса, не говоря уже о явном отвращении некоторых слизеринцев. Но, в конце концов, это было именно то, чего Гарри ожидал. И хотя он не сможет забыться в празднествах, связанных с походом в Хогсмид, возможно, он сможет забыть о своих проблемах, погрузившись в свои обязанности по управлению замком. По крайней мере, Гарри на это надеялся. Ноша, которую он нёс, оказалась намного тяжелее, чем он когда-либо себе представлял.***
Всего за несколько минут до полудня в ту субботу силы Министерства вместе со многими членами Ордена Феникса устроили засаду в Хогсмиде в ожидании появления сил Пожирателей Смерти. Моральный дух был исключительно высок; хотя с момента нападения на Министерство почти неделю назад произошло много инцидентов, в большинстве случаев силы Министерства прибывали на места различных нападений Пожирателей Смерти, не обнаруживая, что там никого не осталось и некого преследовать. Это был действительно первый шанс для большинства из них по-настоящему нанести ответный удар Пожирателям Смерти, и большинство жаждало небольшой расплаты. На этот раз Пожиратели Смерти заплатят, причём вдвойне, за такой трусливый поступок, как нападение на школьников. Сириус Блэк был двоякого мнения по поводу того факта, что силы Министерства в настоящее время ждали появления Пожирателей Смерти. С одной стороны, тот факт, что у них была информация о нападении, был огромным тактическим преимуществом, и теперь у них была возможность нанести Волан-Де-Морту серьёзный удар, который, как они надеялись, заставит его подумать, прежде чем атаковать снова, особенно любую цель, расположенную в такой близости от Хогвартса. С другой стороны, он был — как ему казалось, справедливо — возмущён тем, каким образом Гарри удалось получить эту информацию. Мысли о поведении его крестника за последние несколько дней заставили Сириуса нахмуриться. У мальчика были причины расстраиваться — не каждый день кому-то говорят, что с нависшим над ним смертным приговором ничего нельзя поделать. Сириус понимал это. Но с тех пор, как Римус вернулся со своей информацией, у Гарри сложилось определённое фаталистическое мировоззрение, от которого Сириус не знал, как избавиться. Гарри не то чтобы сдался — он всё ещё был тем же решительным молодым человеком, которого Сириус узнал лучше за последние несколько месяцев — скорее, он решил, что ничего нельзя сделать, и что он уйдёт в сиянии славы, если ему суждено умереть. Опять же, Сириус понял, что таланты Гарри не распространяются на создание заклинаний — даже если он прошёл обучение — и гораздо больше подходят для действий. Ему буквально не было равных в школе, независимо от года обучения, когда дело касалось врождённых способностей в дуэлях или боях, а также когда дело касалось чистой грубой силы. На самом деле Сириус не был уверен, сможет ли кто-нибудь во всей школе, включая учителей, сравниться с ним в силе — за исключением Дамблдора, — а ведь ему было всего пятнадцать лет! Но он полагал, что, каким бы воином он ни был, Гарри сохранит свой оптимизм и будет надеяться, что решение его проблемы будет найдено. Сириус не смог обнаружить такой надежды в мировоззрении Гарри. Казалось, он смирился со своей судьбой и был полон решимости забрать с собой Тёмного Лорда. Это было крайне неприятно, поскольку Сириус ни в коем случае не отказывался от поисков. Оно существует где-то. Им нужно было только найти его. — Эй, Сириус. Ты ещё тут, со мной? Вырванный из своих мыслей звуком голоса, Сириус взглянул направо и увидел улыбающееся лицо Гестии Джонс, смотрящей на него с некоторым весельем. — Извини, просто задумался, — ответил он, чувствуя лёгкое смущение. — Ну, всё бывает в первый раз, — поддразнила Гестия, — но ты действительно думаешь, что сейчас подходящее время? — Ты слишком много времени проводишь с Лунатиком, — проворчал Сириус, хотя и удостоил её собственной ухмылкой. — Едва ли. Он вернулся всего на пару дней. — Ну, мне так кажется. Он единственный, кто посмеет так со мной разговаривать. Гестия рассмеялась. — А может быть, Гарри? И все его друзья? — Не рушь мои фантазии. — У него был обиженный вид, но Сириус был совершенно уверен, что его лёгкая весёлая улыбка полностью разрушила его. Что ж, Гестия слишком хорошо знала его, чтобы её можно было одурачить, даже если он правда пытался это сделать. — В любом случае, — сказала Гестия с преувеличенным терпением, — нам лучше быть начеку. Уже почти полдень. Кивнув, Сириус отвернулся и взглянул на часы, отметив, что время действительно быстро приближалось к полудню. По всему городу силы Министерства и Ордена стояли на позициях, ожидая, когда можно будет заманить в ловушку ничего не подозревающих Пожирателей Смерти. Сириус и Гестия охраняли оборону в восточной части города, где ожидалось нападение гигантов. ОНи ожидали встретить только школьников и вот-вот должны были получить довольно неприятный для них сюрприз. — Надеюсь, это не ловушка, — сказала Гестия, беспокойно сжимая палочку в руке. — Конечно не она, — ответил Сириус, оглядывая горизонт в поисках намёка на их врага. Гестия повернулась к нему. — Ты знаешь, откуда взялась информация? — спросила она с любопытством в голосе. Кивнув, Сириус не оторвался от своего бдения, столь же сосредоточенный, сколь и рассеянный ранее. — Да. Я ничего не могу тебе сказать об этом, но я знаю, что она подлинная. Вздохнув, что Сириус воспринял как облегчение, Гестия повернула голову и посмотрела на восток, как это сделал Сириус. В конце концов, предстоит ещё битва, и их работа будет заключаться в уничтожении существ ростом около двадцати футов. Конечно, если всё пойдёт по плану, и великаны не подойдут к ним и на сотню шагов. Ещё несколько мгновений ожидания, и Сириус начал улавливать устойчивый ритмичный стук, который становился всё громче, а вибрации на земле становились всё более заметными. Кажется, великаны вот-вот прибудут. Повернувшись, Сириус указал на аврора, стоявшего всего в нескольких футах от него, и показал ему большой палец вверх. Молодой человек — почти новобранец — кивнул и, развернувшись на каблуках, аппарировал прочь. Теперь, когда нападение было подтверждено, нужно было уведомить о приближении гигантов Кингсли, который полностью руководил операцией. — Приготовься, — сказал Сириус Гестии, и они оба приготовили палочки. По мере того, как стук становился всё громче, Сириус начал замечать движение в деревьях, как будто среди них двигалась огромная волна, сгибая и скручивая их то в одну, то в другую сторону в своей ярости. И когда гиганты приблизились к краю линии деревьев, их головы стали видны над ними, как большие валуны, парящие над землей. Когда они, наконец, преодолели опушку леса и вышли на равнину, ведущую к сонному волшебному городку, земля буквально сотрясалась от их совместных шагов. Это были уродливые существа гуманоидной формы, выглядящие как нелепая пародия на человека, как будто их создатель намеревался создать существ по прямому подобию человека, но остановился, не успев отсечь последние части. Их было всего шестеро — в колонии насчитывалось всего около восьмидесяти, а остальные гиганты, должно быть, поняли, что они опасно близки к вымиранию, и не стали больше искушать судьбу. Появление великанов стало сигналом к контрудару, и Сириус в тандеме с Гестией отошёл от той стороны дома, за которой они укрылись. Направив палочки одновременно на большое копьё, расположенное под углом к атакующим силам, они собрали свои объединенные силы и закричали: — Пропульсо! В одно мгновение, под действием заклинания — более сильной формы изгоняющего заклинания, с добавленной силой двух магов, работающих в тандеме, — большое копьё вылетело из подставки в направлении их заострённых палочек и выстрелило в воздух вместе с несколькими другими, выпущенными другими парами авроров и членов Ордена. У этих копий были закалённые, острые как бритва наконечники, и они могли пробить всё, кроме каменной стены. Копьё Сириуса попало главному великану в грудь над сердцем и прошло насквозь, поразив его. Гигант на мгновение покачал головой, прежде чем снова попытался двинуться вперёд, намереваясь сокрушить крохотные фигурки, внезапно появившиеся перед ним. Именно в этот момент его мозг, по-видимому, осознал тот факт, что нижней части тела есть проблема, поскольку ноги его не слушались. Он рухнул вперёд, ударившись о землю с громким, гулким стуком. Он больше не двигался. Его товарищам повезло не лучше: хотя два или три копья не попали в цель, их было более чем достаточно, чтобы сразить каждого гиганта, появившегося из леса. Только один пережил первоначальную атаку, и то только потому, что копьё не попало ему в сердце, а пробило его грудную клетку с другой стороны. Он лежал, слабо задыхаясь, пытаясь пошевелиться, пока пара авроров быстро не выдвинулась, чтобы избавить его от страданий. — Пошли, — сказал Сириус, удовлетворённо кивая самому себе. Гестия ничего не сказала, но встала рядом с ним, когда он отошёл. Она сохранила самообладание, но её лицо было немного зелёным из-за только что увиденного. К сожалению, если битва с Волан-Де-Морт станет такой жаркой, как ожидал Сириус, ей, вероятно, придётся к этому привыкнуть.***
В более центральной части города Римус Люпин затаился в засаде с отрядом авроров. Хотя он не мог знать, как Сириус справляется с гигантами, он знал, что группе, которая столкнётся с оборотнями, предстоит более тяжёлая работа. Гиганты, хотя и грозные, были глупы, и, что более важно, их было легко обнаружить из-за их огромных размеров. Силы Министерства легко предсказали их маршрут к городу, когда им удалось обнаружить их в лесу предыдущей ночью, и Римус знал, что с планом встречи с ними их можно будет уничтожить без особого труда. Оборотней, однако, было труднее предсказать. Мало того, что они не могли точно определить, откуда именно произойдёт нападение, так вдобавок к этому оборотни, хотя и намного меньше гигантов, во многих случаях были намного опаснее из-за своей ловкости, силы и свирепости. И, конечно же, не стоит забывать Сивого… Как всегда, мысль о чудовище, которое сделало его тем, кем он был, наполнила Римуса гневом. Дело в том, что большинство оборотней в Британии пострадали от Сивого, и поскольку он был там в тот день, Римус хотел застрелить его. В первую войну их пути несколько раз чуть не пересеклись, но Римус прекрасно понимал, что встреча с Сивым тогда означала бы его смерть — он был слишком молод, слишком зелен, чтобы пережить столкновение с волком. Однако теперь он стал старше и мудрее, а Сивый и сам стал намного старше. Сегодня он мог положить конец бедствию, и если бы у него была такая возможность, он бы ей воспользовался. — Римус, — сказала Тонкс сбоку. — Гиганты прибыли. Кивнув, он продолжал осматривать улицы, размышляя, откуда может произойти нападение, и одновременно чувствуя на себе взгляд Тонкс. — Ты уверен, что это хорошая идея? — спросила она, понаблюдав за ним какое-то время. — Это нужно сделать, — ответил Римус, решив максимально упростить вопрос. — Стаи оборотней на самом деле не злые. Большинство из них следует за Сивым из-за страха. Если мы сможем избавиться от него, большинство остальных должны испугаться и бежать. — Но почему это должен сделать ты? — Потому что я лучше всех подготовлен для этого. — Римус повернулся и полностью сосредоточил своё внимание на Тонкс. — Как оборотень, я быстрее и сильнее большинства мужчин здесь. Ты знаешь, что оборотни в бою полагаются не только на свою магию. Он будет преследовать любого, кого увидит, когтями и зубами — у него всегда были больше развиты волчьи повадки, и его голод с годами вырос. Тонкс посмотрела на него более чем со страхом, но Римус только улыбнулся ей, поощряя принять и внести свой вклад. — Послушай, я бы солгал, если скажу, что мне ни капельки не страшно, но я должен это сделать. Я всю свою жизнь ждал возможности выстрелить в него. Ты просто прикроешь мне спину. Мы можем справиться с ним вместе. Кивнув, Тонкс отвернулась, и Римус мог видеть, как она почти зримо готовится к предстоящему бою. Её забота и привязанность согревали его сердце, и он должен был признаться себе, что её забота и неравнодушие начали преодолевать его привычный инстинкт держаться подальше от любой женщины. Но теперь предстояла работа, и Римус не собирался отвлекаться. Отвлечение внимания от Сивого означало почти верную смерть. Когда оборотни, наконец, прибыли, они сделали это без какого-либо предупреждения. Внезапный вой раздался сразу за чертой города, и через несколько мгновений можно было увидеть несколько растрёпанных фигур, вбегающих в город на большой скорости. Впоследствии было легко понять, в чём именно заключался план Пожирателей Смерти, и, если бы Гарри не обнаружил, что они задумали, он, вероятно, увенчался бы успехом. Сначала великаны нападали с востока, сея смятение и страх, а затем, после того, как весь город узнал о нападении великанов, оборотни нападали с юга, повергая студентов в крайнюю панику. Они отвезли бы их в кажущуюся безопасность — по дороге в Хогвартс, огибающей озеро с запада и севера, где на них напали бы Пожиратели Смерти, которые захватили бы их в заложники ещё до того, как студенты добрались до границ Хогвартса. Однако в данный момент Ремус не мог думать ни о чём, кроме того факта, что на силы Министерства надвигалось более трёх дюжин оборотней, большинство из которых выли и поднимали шум, который, вероятно, можно было услышать почти на всём пути до Хогвартса. Авроры позволили им приблизиться без всякого сопротивления, пока они не оказались почти на краю самых дальних зданий, когда Римус, заметив Сивого, ведущего атаку, вышел и быстро сколдовал проклятие, чтобы привлечь его внимание. Хотя альфа был явно удивлён, он уклонился от проклятия с почти небрежной легкостью и посмотрел на Римуса. Широкая клыкастая ухмылка появилась на его лице, когда он увидел, кто стоит перед ним. — Люпин, — прорычал он, его голос был подобен камню, падающему со склона холма. — Как тебе не повезло, что ты сегодня здесь. — К несчастью для одного из нас, — ровным голосом ответил тот. Оборотень оскалил зубы — которые, как заметил Римус, были подпилены до кончиков, — в характерной злобной ухмылке. — Я должен был позаботиться о тебе давным-давно, щенок. Я буду наслаждаться этим. Римус знал, что у оборотней термин «щенок» был оскорблением, предполагающим слабость и покорность, но для него это ничего не значило — он никогда не жил среди других оборотней, а даже если бы и жил, оскорбления от того, кто столь же безумный, как и сам Волан-Де-Морт, ничего бы не значили. Вместо ответа Римус ничего не сказал; он просто наблюдал за альфой, зная, что скоро он сделает свой ход. Сивый снова оскалил зубы и повернулся к одному из ближайших последователей. — Веди стаю дальше и придерживайся плана. Я сам позабочусь об этом глупом щенке. Волк принял приказ и начал уходить вместе с остальными на буксире, но Римус не обращал на них никакого внимания, вместо этого наблюдая, как Сивый начал кружить по кругу. Больше он ничего не сказал, видимо решив, что больше ничего говорить не следует. Но его поза и агрессивная энергия, которую он демонстрировал, напрягая мускулы, свидетельствовали о жгучей решимости позаботиться о Римусе, который бросал ему вызов всю свою жизнь. Что бы ещё ни говорили о злом человеке, легкомысленным он не был. Сивый двигался быстро, как молния, не пользуясь палочкой, вместо этого атакуя напрямую физически. Римус шагнул в сторону и поймал его опускающуюся руку, отклоняя её в сторону и нанеся сильный удар по затылку Сивого. Атака могла бы сработать против обычного волшебника, большинство из которых практически не знали рукопашного боя. Римус, однако, сам имел некоторый опыт из-за того, что провёл время в мире магглов, не говоря уже о нескольких стычках, которые у него там были. Сила удара только заставила Сивого оскалиться ещё больше, и на этот раз он продолжил свою физическую атаку взрывным проклятием, выпущенным в упор. Римус, приготовив щит, просто отвёл его в сторону, снова двигаясь, чтобы избежать ответного удара оборотня. По большинству оборотней было почти невозможно определить, что они заражены ликантропией, если только они не проявляли каких-либо физических признаков, таких как проклятые шрамы на лице или в какой-либо другой легко заметной области. Даже это не было надёжным признаком. Однако в случае с Сивым было невозможно видеть в нём что-то иное, чем его истинную сущность. Волосы у него были растрёпанные, спускались с головы вдоль нижней стороны челюсти и опускались на грудь, почти как мех, такой густой и тёмный. Его когти и зубы были острыми, волчьими и устрашающими, а в его чёрных, как уголь, глазах светилось дикое безумие, словно он чувствовал, что весь остальной мир должен страдать так же, как страдал он. Как будто его собственное страдание не было в значительной степени его собственными заслугами. Его время, проведённое в качестве оборотня, когда он почти отказался от своей человечности, изменило его, почти сделав больше волком, чем человеком. Сивый также был почти сверхъестественно быстр, его движения плавно переходили от одного к другому, и ему было также удобно использовать свои когти и зубы, как палочку, которую он небрежно держал в одной руке. В нём не было изящества — только грубая сила, доминирующая сила и дикая потребность убивать. Даже его заклинания были больше вызваны его палочкой, чем его магией, работающей с ним и через палочку. Но у Римуса был туз в рукаве — план, с помощью которого он мог победить волка, который, хотя и старел, всё ещё был более чем ровней более цивилизованному Римусу. Сивый был воплощением свирепости и беспощадной пощады, но у него явно было слабое представление о стратегии и тактике. Медленно, с помощью собственных контратак и защиты, Римус подвёл волка к определённому месту, и когда он оказался там, где хотел, упал на землю, крича: — Сейчас! В дюжине мест по всей улице появились авроры, замаскированные дезимилюционными чарами и усиленные заглушающими и скрывающими запах чарами, и град маленьких серебряных пуль обрушился на Сивого, забрасывая его и глубоко пронзая его плоть, где они приобретали жидкое состояние, проникая в его кровоток и отравляя его. Серебро, в отличие от того, во что верили магглы, не убивало оборотней при контакте, но если оно попадало в тело оборотня, оно отравляло их и причиняло сильную боль. Воя от боли, Сивый упал на колени. Цвет его кожи изменился с румяного на белый, как простыня в день стирки. Он поднял голову, его лицо было искажено болью, и он с чистой ненавистью посмотрел на Римуса. — Предатель! — прохрипел он. — Подлый обманщик! Ты бесчестный кретин, Люпен, и я презираю тебя! — Что ты знаешь о чести? — Римус тяжело дышал, быстро поднимаясь на ноги. Он подошёл к Сивому и пристально посмотрел на человека, который причинил ему эти мучения и сделал его жизнь иной, чем она могла бы быть. — Дикий, достойный порицания, отвратительный зверь, охотящийся на детей. Ты ничего не знаешь о чести! Глаза Сивого начали расширяться от боли, он снова сфокусировал взгляд на Римусе, заставляя себя заговорить: — Полагаю, теперь ты планируешь занять моё место? Забьёшь головы моих людей сказками о том, что они могут жить лучше? — У меня нет желания править, — тихо сказал Римус. — Я просто освобожу их. Крича от ярости, Сивый вскочил на ноги, выпустив когти. — Я убью тебя! Но прежде чем он успел подобраться к Римусу на расстояние удара, его грудь, казалось, взорвалась наружу, и там, где мгновение назад был его торс, внезапно образовалась дыра. Позади него стояла Тонкс, подняв к нему палочку. Сивый тупо уставился на останки своего тела, и его палочка выскользнула из ослабевших пальцев. В уголке его рта появилась струйка крови, и он повалился на бок, тяжело рухнув в уличную пыль, где больше не шевелился. — Я так не думаю, — холодно сказала Тонкс, глядя на тело самого печально известного оборотня, когда-либо бродившего по Британским островам. — Пошли, — сказал Римус, когда никто не шевельнулся. Он шагнул вперёд и, схватив тело преступника, вскинул его себе на плечи, не обращая внимания на кровь, окрасившую тело. — Пойдём избавим Волан-Де-Морта от стаи оборотней.***
Даниэль Гонсалес был молодым аврором, всего несколько лет назад назад закончившим учёбу в Хогвартсе. Он происходил из семьи, которая веками занимала видное место в Бразилии. Такое перемещение по просторам океана, конечно, не было обычным явлением в волшебном мире, но его отец был младшим сыном, который обладал определённой тягой к путешествиям и в молодости путешествовал по многим уголкам мира странствуя, где ему заблагорассудится. Даниэль мало что знал о маггловском мире, но его отец сказал ему, что он смешался с молодыми магглами, путешествуя с рюкзаком, путешествуя с места на место, как молодой маггл. К тому времени, когда он наконец добрался до Англии, первая война против Волан-Де-Морта только начала разгораться, и, как молодой человек, с отличием сдавший ЖАБА, он поступил на факультет авроров, завершив своё обучение и участвуя во многих конфликтах в разгар войны. Он также встретил молодую женщину в Англии, женился и поселился здесь, произведя Даниеля, который был старшим, а также ещё троих детей. Когда Даниель окончил Хогвартс — ему удалось поступить в знаменитое учебное заведение благодаря наследству его отца, которое передалось от семьи в Бразилии, — он сразу же поступил в ряды авроров, намереваясь пойти по стопам своего отца. Он закончил обучение немногим более двух лет назад. Так вот, отец Даниэля был старшим аврором и руководителем отделения под руководством нового главного аврора, Гавейна Робардса. Даниэль был многообещающим, но всё ещё относительно новым сотрудником. Таким образом, можно было бы подумать, что именно Энрике Гонсалес станет важной фигурой в дневном сражении против сил Тёмного Лорда. Но при этом не учитывался тот факт, что Даниэлю в тот день досталась особая роль. В тот день, когда силы Министерства выжидали появления Пожирателей Смерти, Даниэль был занят другим делом, которым он не занимался более пяти лет, — наслаждался выходными в Хогсмиде. Внимательно присматриваясь к окружающему, Даниэль, тем не менее, получал удовольствие от того, что слонялся по деревне, переходил от одной лавки к другой, осматривал товары и в целом просто хорошо проводил время. Этот день навеял воспоминания о том, как он посещал это почтенное место, и о том, как ему было весело в тех случаях, когда им разрешали посетить эту причудливую маленькую деревушку. И это не повредило тому, что его подруга Софи Доусон, которую он считал красивой и элегантной была совершенно сногсшибательна в тот день. Не то чтобы он всегда хотел, чтобы у неё было другое лицо — на самом деле он был очень осторожен, чтобы ничего не упоминать о том, как она выглядела в тот день, потому что он достаточно хорошо разбирался в дамах, чтобы знать, что комплименты ей, когда у неё лицо и тело прекрасной вейлы, не будут хорошо восприняты. Но для них обоих выдавание себя за знаменитых людей было шансом, который выпадает раз в жизни. И пейзаж тоже был очень красивым, хотя он никогда бы не сказал об этом Софи. — Я бы хотела, чтобы они поскорее покончили с этим, — сказала Софи с его стороны, теребя свою юбку. — Что, разве тебе не весело от мысли, что ты ненадолго стала знаменитостью? — спросил Даниэль с усмешкой. Софи бросила на него испепеляющий взгляд, как будто подозревала, что у него возникают неподобающие мысли, пока она носит другое тело. — Это тело выводит меня из равновесия, — пожаловалась она. Даниэль приподнял бровь в её сторону, на что она просто закатила глаза. — У Флёр Делакур сиськи больше, чем у меня. Вы, мужчины, похоже, никогда не задумываетесь о том, как они влияют на наше равновесие. Вам просто хочется поглазеть на них. — По крайней мере, ты не пытаешься выдавать себя за девушку, которая на пять дюймов ниже тебя, — вмешалась девушка, сидевшая по другую сторону от Даниеля. — Я не знаю, как Гермиона Грейнджер может быть такой низкорослой! — Почему-то я не думаю, что у неё действительно есть выбор! — сказал Даниэль со смехом. Фрэнсис Дарбиш, которая выдавала себя за знаменитую подругу Гарри Поттера, надулась и отвернулась. — По крайней мере, ты нашёл кого-то, кто был ближе к твоему росту, Гарри. Улыбаясь — немного самодовольно, он должен был признать, — Даниэль ответил: — Но ты всё равно стала знаменитостью! Фрэнсис переглянулась с Софи. — Мне кажется, кто-то слишком сильно веселится. — Ну, кто-то же должен. Такая возможность выпадает раз в жизни! — Возможность стать мишенью на месте Гарри Поттера выпадает раз в жизни, — последовал сухой ответ. — Ну, девочки! — сказал Даниэль со смехом. — Вы смотрите только на негативную часть этого! — Напомни мне, что такое позитив? — фыркнула Софи. Даниэль только ухмыльнулся, довольный тем, что просто наслаждается поездкой. В таком настроении они продолжали передвигаться по деревне, ведя себя как маленькие школьники, отправившиеся на день в знаменитую деревню, стараясь быть как можно более нормальными. Пока они переходили от магазина к магазину, Даниэль смог поймать взгляды нескольких других людей, проходивших мимо. Не все студенты Хогвартса предоставили образцы, позволяющие аврорам выдавать себя за них — в конце концов, студентов было больше, чем авроров. Да и им не нужно было выдавать себя за каждого студента в Хогвартсе. Присутствовать могли только третьекурсники и старше. И даже если бы младшие классы смогли присутствовать тут, это было бы не совсем практично — попытка выдать себя за второкурсника почти наверняка сделала бы человека практически неспособным эффективно сражаться только из-за одной разницы в размерах. Но их было достаточно, чтобы любой, кто наблюдал за Пожирателями Смерти, убедился, что выходные в Хогсмиде прошли как обычно. Сразу после полудня внезапно произошли две вещи, которые сообщили им, что атака вот-вот начнётся. Во-первых, пришло известие, что к востоку от деревни замечен отряд великанов. Несколько мгновений спустя с юга раздался вой отряда оборотней, хотя они на мгновение остановились, прежде чем снова продолжить путь. Именно этот сигнал стал для них сигналом к действию. Остановившись и пытаясь казаться растерянным, Даниэль принялся за работу. Он и двое его товарищей собрали всех остальных учеников, которых смогли найти, и начали готовиться к возвращению в замок. — Все, успокойтесь, — сказал Даниэль группе разрозненных студентов — авроров под Оборотным зельем, — собравшкейся возле «Трёх метел». Всё время прибывали новые. — Нам нужно вернуться в замок, — приказал он. — Пошли, Дамблдор справится с этим. Из промежутков между зданиями на юге начали выходить отряды оборотней и, как только они увидели собравшихся студентов, начали кричать и привлекать к себе внимание. Группа вокруг Даниэля разошлась и побежала в сторону станции Хогсмида и безопасных мест замка. Зная, что там скрываются большие силы авроров, ожидающих подходящего момента, чтобы нанести удар по вторгшимся оборотням — если тело их лидера не будет вовремя доставлено, чтобы убедить их сдаться, — он сосредоточил своё внимание на пути впереди них, зная, что Пожиратели Смерти скоро нанесут удар, пытаясь захватить большое количество студентов в общем замешательстве. Когда наконец появились Пожиратели Смерти, они нашли гораздо больше, чем рассчитывали.***
Сириус ни за что не собирался пропускать какое-либо веселье — он провёл слишком много лет в Азкабане, косвенно оказавшись там из-за неспособности Волан-Де-Морта играть по правилам. Теперь Пожиратели Смерти почти наверняка попали в ловушку, и Сириус был полон решимости стать частью ловушки, и, несмотря на то, что он и другие, столкнувшиеся с гигантской угрозой, могли бы сказать, что сыграли свою роль, никто один из них секунду колебался, прежде чем занять позицию, чтобы вместе с остальными силами авроров устроить засаду на ожидаемых Пожирателей Смерти. Он надеялся, что события дня послужат предупреждением для придурка, называющего себя лордом Волан-Де-Мортом, и он подумает, прежде чем продолжать так жестоко обращаться с их обществом. Не то чтобы Сириус думал, что старина Волди достаточно умён, чтобы понять намёк. Он не понял ничего даже после того, как его ближайших друзей проводили к арке смерти, и даже когда малыш Гарри оказался более чем достойным соперником. Он, конечно же, не колеблясь пожертвовал бы жизнями ещё большего числа своих последователей, если бы хоть на мгновение подумал, что это даст ему то, чего он хочет. Но эти мысли стоит отложить на другой раз — сейчас требовалось его внимание, чтобы разобраться с насущным вопросом. Сириус и другие, присутствовавшие при истреблении гигантов, заняли позиции вместе с остальными силами авроров и стали ждать, ответив на несколько вопросов своих товарищей о судьбе гигантов. Удовлетворение, вызванное известием, было легко узнаваемо, поскольку весть передавалась по линиям остальной части отряда засады. Хотя боевой дух уже был высок из-за возможности, наконец, нанести ответный удар силам Тёмного Лорда, теперь он взлетел до ещё больших высот после известия о том, что первая атакующая сила была уничтожена с небольшой угрозой для их собственных. Подождав несколько мгновений, до них донеслись крики приближающихся оборотней, и вскоре после этого они увидели, как переодетые студенты начали массово покидать город в направлении замка и безопасных мест. Мракоборцы под Оборотным зельем только что сравнялись со станцией «Хогсмид», когда вспышки псевдодвижения начались всерьёз, и Пожиратели Смерти начали использовать портключи, блокируя им путь обратно в Хогвартс, а также появляясь в различных стратегических местах по всему городу. Очевидно, кто-то из оборотней отслеживал успехи предполагаемых учеников и каким-то образом сообщил Пожирателям Смерти о наиболее выгодном времени для начала атаки. Конечно, именно тогда весь план рухнул. Пожиратели смерти — отряд численностью около пятидесяти человек — вошли в порт, одетые в свои тёмные мантии и нелепо выглядящие маски. Но вместо того, чтобы найти группу перепуганных школьников, они столкнулись с группой людей с лицами школьников, но обладающих навыками, превосходящими те, которыми должен обладать любой ребёнок. И вдобавок, замаскированные авроры поднялись со своих позиций и начали осыпать Пожирателей Смерти заклинаниями. Через несколько минут в деревне воцарился хаос. Сириус, всё ещё находясь рядом с Гестией, немедленно перешёл в наступление, применив оглушающее проклятие, за которым последовал набор парализующих, изгоняющих, обезоруживающих и множество других заклинаний. Рядом с ним Гестия, которая доказала, что может очень эффективно работать в паре, сосредоточилась на защите их от любых случайных заклинаний, которые исходили от всё более потрёпанных и отчаявшихся Пожирателей Смерти. Отступив от довольно неприятного на вид тёмного режущего проклятия, Сириус ответил Редукто и двумя парализаторами, которые заставили его противника двигаться, и как только он заставил его это сделать, Сириус создал огненный хлыст и обвил им голову Пожирателя, дёрнув несчастного вперёд и сбив его с ног. Наконечник огненного хлыста поджёг его одежду и почти мгновенно нагрел маску, заставив мужчину закричать и сбросить с себя оскорбительную одежду так быстро, как только смог. Последовало связывающее заклинание, и вскоре Сириус связал мужчину, как гуся, собирающегося отправиться на костёр. «Правда, он уже слегка поджарился», — с усмешкой подумал Сириус. Оглянувшись вокруг, он заметил, что битва в значительной степени превратилась в бегство: Пожиратели Смерти бегали из стороны в сторону, намереваясь избежать бойни, в то время как некоторые из тех, у кого осталась сила духа, использовали свои портключи, чтобы сбежать обратно на сомнительную милость Тёмного Лорда. Почти не осталось никого, кто мог бы представлять угрозу. Переглянувшись с Гестией, Сириус шагнул вперёд, чтобы посмотреть, кого ему удалось поймать в свою паутину. Мужчина всё ещё был в сознании, хотя явно испытывал сильную боль, поскольку на его коже уже выступили рубцы от близкого столкновения с огненным кнутом. Он смотрел на Сириуса так вызывающе, как только мог, выплёскивая всё своё презрение и ненависть в свой презрительный взгляд. Сириус знал его. — Так, так, так, — притворно любезно сказал он, опускаясь на колени перед несчастным. — Неужели это мой старый друг Эйвери. — Сириус ухмыльнулся, зная, что это ещё больше разозлит мужчину, понимающего, что он ничего не может с этим поделать. — Кажется, ты довольно стремительно покинул покои Визенгамота, когда я видел тебя в последний раз. Почему-то мне кажется, что ты собираешься присоединиться к своим старым приятелям гораздо раньше, чем ты надеялся.***
Неся тело самого страшного оборотня, когда-либо бродившего по Британским островам, Римус быстро направился в сторону, где постепенно усиливались звуки битвы. Он надеялся, что не опоздал — он был уверен, что большинство других оборотней можно убедить сложить палочки и прекратить бой; в конце концов, они не были верны Волан-Де-Морту. Если уж на то пошло, он сомневался, что большинство из них были верны Сивому. Несомненно, именно страх держал большинство из них в узде. Теперь, когда старый волк мёртв, они должны очень легко сдаться. Но им нужно было узнать о том, что теперь они свободны, прежде чем они могли сделать такой шаг, и Римус стремился убедиться, что они узнают об этом как можно скорее. Выйдя на Хай-стрит из переулка, Римус быстро оценил состояние битвы. План Министерства по противодействию нападению Пожирателей Смерти явно увенчался успехом, поскольку силы авроров, очевидно, находились в режиме зачистки — в действиях Пожирателей Смерти осталось очень мало согласованности, поскольку каждый человек теперь отчаянно пытался сбежать и выжить. Тем не менее, с точки зрения Римуса, казалось, что немногим удалось сбежать, несмотря на то, что они были уверены, что их план увенчается успехом. Несколько гортанных завываний привлекли его внимание, и он заметил, что группа оборотней всё ещё сопротивлялась, и они построились в плотную группу возле Кабаньей Головы и столкнулись с таким же количеством авроров. Мгновенно Римус понял — эти оборотни не сбегут с места битвы, пока им не прикажет сделать это сам Сивый. Если бы он не смог остановить это, битва превратилась бы в кровавую баню. Перейдя на рысь, Римус приблизился к тесному скоплению оборотней и, привлекая их внимание, слегка повернулся и сбросил свою ношу с плеч, где она упала в пыль, где ей самое место. Почти как один собравшиеся оборотни уставились на тело своего бывшего предводителя и на того, кто убил неубиваемого. Римус внимательно наблюдал за ними, пытаясь понять их реакцию. Удивление, конечно, было самым очевидным, но ему показалось, что он уловил определённую долю уважения, облегчения на большинстве лиц и ярости на некоторых избранных — вероятно, на тех, кто был ближе всех и обладал определённым уровнем силы под руководством обезумевшего оборотня. — Сложите палочки, — тихо сказал Римус. — Вам больше не нужно бояться Сивого. Один из собравшихся оборотней шагнул вперед и зарычал на Римуса: — Подлый предатель! Ты заплатишь за это безобразие! В этот момент произошло сразу несколько вещей. Когда Римус присел, чтобы встретиться лицом к лицу с разъярённым человеком, он заметил, как несколько других оборотней переглянулись, прежде чем начать движение. Двигаясь быстро, основная масса вторгшихся оборотней выделила нескольких из тех, кого Римус отметил как разгневанных смертью вожака, и с быстрой и жестокой эффективностью эти волки были подавлены объединённой мощью остальной стаи. Побледнев, Римус отвёл взгляд, всё же зная, что правосудие стаи не славилось своей утончённостью или милосердием. Несколько авроров, стоявших перед ними, тоже отвернулись, испытывая отвращение к судьбе тех, кто, тем не менее, почти наверняка этого заслуживал. Когда правосудие свершилось, собравшиеся волки снова повернулись к Римусу, и один из них выступил вперёд. — Стая подчиняется твоей власти, альфа. Хотя Римус не был удивлён таким поворотом событий, он не собирался брать на себя такую ответственность и не думал, что заслужил её — если кто-то из присутствующих узнает правду о кончине Сивого, они, несомненно, сочтут его более мерзким, чем недавно ушедшего лидера. Для волка такое предательство было достойно лишь презрения. Римусу, выросшему не в стае, необходимо было сделать так, чтобы чудовище больше не могло посягать на жизни детей. — И я не приму власть, — ответил Римус. — Вам не нужно так жить, под гнётом такого тирана, как Сивый. — Как ты предлагаешь нам жить? — крикнул кто-то сзади. — Министерство никогда не было доброжелательно к нам, — вмешался другой. — Времена меняются, — сказал Римус. — Я думаю, вы обнаружите, что нынешний министр не так враждебен к нам, как предыдущий. — А откуда ты знаешь? — Я встречался с ней. Она говорила со мной как с равным и согласилась со мной, что то, что было сделано с нами в прошлом, неправильно. — Ты действительно веришь, что всё изменится? — спросил недоверчивый голос. — А как насчёт таких людей, как Амбридж? — Мой самый дорогой друг занял своё место в Визенгамоте, — просто ответил Римус. — Его крестник и сын ещё одного из моих ближайших друзей через несколько лет сможет занять своё место, когда повзрослеет. Министр сочувствует. Ситуация созрела для перемен. И, может быть, вы не слышали, но Амбридж сейчас не очень популярна. Но я могу сказать вам вот что, — продолжал он, оглядывая толпу оборотней, большинство из которых, казалось, колебались, — если вести себя как… эта мерзость, — он подошёл к трупу Сивого, — это не расположит никого из нас к Министерству. Не буду вам врать — процесс будет долгим, и изменить восприятие населения будет сложно. Всё равно будут те, кто будет цепляться за свою ненависть и предрассудки. Но их можно изменить, если мы все будем работать вместе и осудим деяния таких, как Сивый. Над собравшимися воцарилась тишина, пока оборотни обдумывали его слова. Будучи сам оборотнем, Римус знал, что искушение было велико— чего большинство его вида хотели больше всего на свете, так это принятия. Принятие и шанс жить своей жизнью, работать и обеспечивать себя, и жить без предубеждений. Вот что важно, решил Римус. Им не нужно было больше жить как звери — им не нужно было руководствоваться тем фактом, что они заражены болезнью. Ибо что такое ликантропия? Не было ли это не более чем болезнью, конечно, неизлечимой, но всё же болезнью? Римус был уверен, что подобные пожизненные болезни существуют и в маггловском мире, но те, кто страдает от них, всё ещё могут жить так, как они хотят, и без предубеждений, в которых живут оборотни. Конечно, ликантропия была болезнью, которая могла иметь серьёзные последствия, если не были приняты надлежащие меры предосторожности. Но оборотень, как он и предполагал ранее, практически неотличим от кого бы то ни было в любой день месяца, кроме дня полнолуния. Должны ли они руководствоваться этим одним днём, а не тем, что они могли бы сделать во все остальные? Должна ли Римусом управлять полная луна? Моргнув от внезапного понимания, Римус украдкой взглянул в ту сторону, где стояла Тонкс, наблюдая за оборотнями и ожидая их решения. И в этот момент он понял. Ему не нужно было позволять полной луне управлять им. Римус мог иметь радость и счастье в своей жизни, и он понимал, что всё это было в его силах, в лице прекрасной молодой женщины рядом с ним. И он воспользуется этим шансом, решил он, удивив самого себя твёрдостью своей решимости. Может быть, это даже послужило бы своего рода примером для таких, как он, что и у них может сложится также. Но это дело было второстепенным. Важнее было счастье Тонкс и его собственное. — Что нам нужно сделать? — сказал оборотень впереди, который до сих пор выступал в качестве представителя. — Оставить службу у Волан-Де-Морта, — раздался новый голос. Римус обернулся и увидел, что к ним шагает Кингсли Бруствер. — Если вы уйдёте с миром и пообещаете покинуть Волан-Де-Морта, в этот день не будет возмездия за ваши действия. Но знайте, — продолжил он, и в его голосе появилась сталь, — если вы уйдёте сегодня и вернётесь к нему, возможности искупления у вас больше не будет. Любой оборотень, уличённый в поддержке Волан-Де-Морта, будет уничтожен вместе с Тёмным Лордом и его последователями. — Что касается меня, то я с самого начала никогда не хотел в это ввязываться, — сказал оборотень. — Я оставлю Тёмного Лорда и больше не окажу ему помощи. Я не могу гарантировать, что все сделают то же самое. Среди собравшихся прогремел одобрительный ропот. — Очень хорошо, — сказал Кингсли, напряжённо кивнув. — Мы начнём решать ваши проблемы как можно скорее, но на данный момент поражение Волан-Де-Морта имеет приоритет. Больше ничего не было сказано. Представитель поклонился, и через несколько минут он собрал группу, и они начали удаляться от городской черты. Через несколько мгновений они исчезли. — Хорошая работа, Римус! — сказал Бруствер, хлопая его по спине. — Мы можем поговорить об этом с министром. А пока мне здесь есть чем заняться. Он повернулся и ушёл, а собравшиеся авроры рассеялись, но Римус почти не замечал их ухода. Он смотрел только на Тонкс, которая, хотя и казалась несколько растерянной, тоже, казалось, понимала, что что-то существенно изменилось. Сейчас не время, решил Римус. Предстояло ещё многое сделать. Но что-то изменится между ними. В этом он был уверен.***
В старом ветхом особняке, в котором Волан-Де-Морт устроил свою штаб-квартиру, Тёмный Лорд сидел на троне, ожидая известий о нападении и прихода заложников, которых он приказал доставить к нему. Хотя он никогда бы не признался в этом себе, он почти дрожал от ликования и едва сдерживал нетерпение. Войска никогда не увидят этого — Волан-Де-Морт всегда был спокоен и терпелив, не говоря уже о в высшей степени уверенности в себе. Правда заключалась в том, что война шла далеко не так хорошо, как ему хотелось бы, хотя на самом деле прошла всего неделя. Атака на Министерство в конечном счёте провалилась, отчасти из-за назойливого старого директора, а отчасти из-за явной некомпетентности. И хотя теперь в волшебной Британии свирепствовал страх, от его сил пало гораздо меньше её населения, чем он думал. Казалось, люди кое-чему научились на прошлой войне и теперь были готовы к нападениям. Если бы только здание Министерства рухнуло, они бы контролировали инструменты, необходимые для контроля над населением. Ещё большую тревогу вызывал тот факт, что нейтралы по большей части уклонялись от его последователей, связывая свою судьбу с Дамблдором и чуть ли не плюя ему в лицо. Дэвид Гринграсс чуть ли не открыто бросил ему вызов, чего Волан-Де-Морт терпеть не мог. Его день придёт. В конце концов весь мир научится бояться имени Волан-Де-Морта. Движение у входа в его тронный зал привлекло внимание Тёмного Лорда, и он выпрямился ещё больше, ожидая известий об успехе атаки. Не помешало бы несколько маглорождённых — они дадут его войскам что-то, с чем можно поиграть. Но настоящим призом были некоторые из чистокровных отпрысков, чьи опекуны бросили ему вызов. Если бы к нему привели только Сьюзан Боунс, детей Уизли, мальчика Долгопупса и других, то он бы засчитал этот день успешным. То, что предстало перед его глазами, было определённо не тем, чего он ожидал. Оборванный и грязный мужчина, окровавленный и избитый, пошатываясь, вошёл в комнату и направился к трону, а всегда верная Беллатрикс следовала за ним. Его одежда была изодрана, и он ходил так, как будто ему было очень больно. — Мой Лорд, — выдохнул он, падая на колени перед троном. — Что произошло? — Волан-Де-Морт сохранял ровный тон, хотя внутри уже росла ярость. — Мы попали в засаду, милорд. Кажется, они знали, что мы придём. Потрясённый, Волан-Де-Морт мог только смотреть на человека, пока его слова снова и снова проигрывались в его мозгу. Они знали, что мы придём. Они знали, что мы придём. Они знали, что мы придём! Гнев, которого он никогда раньше не чувствовал, накрыл его разум кровавой волной, и Тёмный Лорд встал. — Нас предали, — резко произнёс он. Только один ответ мог встретить такое предательство. — Дай мне свою руку. Мужчина протянул дрожащую руку, и Волан-Де-Морт прижал палочку к тёмной метке, изображённой на ней. Не обращая внимания на истошные крики мужчины, он излил в зов свою ненависть, злобу и неумолимую волю, ясно дав понять, что ждёт тех, кто не ответил. Ответ будет. Он узнает, кто этот предатель, и тот заплатит за это.