Вглубь леса

Джеки радостно поднялась по узкой лестнице в свою комнату, страстно желая упасть на кровать и свернуться калачиком под одеялом. Она решительно отказывалась думать о другом важном деле до завтрашнего дня, да и позже, будь у неё выбор. Приблизившись к верхней ступеньке лестницы, она увидела свою дочь, стоявшую перед тем, что, предположительно, было ее номером, и уставившуюся на дверь, за которой, как она снова решила, был номер Доктора. Что ж, ее план о том, чтобы ни о чем не думать, провалился. - Что случилось, милая? - Тихо спросила она, не желая пугать Розу своим внезапным появлением. Конечно, ступеньки ужасно скрипели, когда она поднималась по ним, но Роза была в совершенно другой вселенной, и Джеки была совершенно уверена, что знает, в какой именно. - Ты когда-нибудь чувствовала себя виноватой? - Спросила Роза, не сводя глаз с двери Доктора. - Насчет того, чтобы быть с Питом? - Что ты имеешь в виду? - Я имею в виду... - она повернулась, чтобы посмотреть на мать, ее глаза немного блестели, но Джеки не могла сказать, было ли это от усталости или чего-то еще. - Он потерял жену, а ты потеряла папу, и теперь вы вместе. Ты всегда чувствуешь себя виноватой, потому что он не отец, но это он, - объяснила она, прислонившись к двери в свою комнату. - Это как... как будто ты каким-то образом обманываешь его, что ты соглашаешься на второй вариант, потому что настоящего здесь нет. Джеки слегка кивнула. Она точно знала, откуда это исходит, потому что сама задавала себе те же самые вопросы, когда впервые оказалась в параллельном мире с мужчиной, который был, но не был тем, в кого она была влюблена. - Нет. Я не чувствую себя виноватой из-за этого, потому что я не соглашалась на второй вариант, - сказала она с гораздо большей уверенностью, чем чувствовала, когда впервые приняла это решение. - Твой отец умер давным-давно, и я знала, что никогда никого не полюблю так, как любила его, и знаешь что? Я была права. - Но тебе никогда не кажется, что это неправильно? - Твой отец хотел бы, чтобы я была счастлива, и он был бы в восторге, узнав, что единственный мужчина, который может сделать меня счастливой - это он сам. Даже если это его версия в параллельном мире, - объяснила она, когда Роза отвернулась от нее. - Но ты так не думаешь, я знаю, что мы говорим не обо мне. Роза, то, что случилось со мной и Питом - это не то, что случилось с тобой и Доктором. Пит тебе не отец. Он похож на него, он говорит как он, он может вести себя как он, но это не так. Пит не тот человек, за которого я вышла замуж, и он не твой отец. Он не тот человек, который забыл мое имя на нашей свадьбе, или тот, кто чуть не упал в обморок, когда я сказала ему, что беременна, или тот, с кем я спорила часами, потому что не позволила ему назвать тебя в честь его двоюродной бабушки Беатрикс, потому что это просто ужасное имя, - сказала она, когда Роза слегка рассмеялась, - и он не тот человек, который выбежал из церкви в тот день только для того, чтобы попасть под машину и спасти мир. Но знаешь что? Человек, который остался с тобой сегодня на пляже - это Доктор. Роза покачала головой, опустив глаза. - Но он все еще там... в другой вселенной совсем один. Джеки задержалась на мгновение на дочери, окинув ее долгим пристальным взглядом. Ее работа как матери заключалась в том, чтобы утешать ее, помогать принимать трудные решения, по крайней мере те, о которых она просила, но в тот момент она понятия не имела, что ей сказать. Это выходило далеко за рамки всего, с чем ей приходилось сталкиваться в возрасте Роуз, и, хотя у нее было немного опыта благодаря ее отношениям с Питом, это действительно было не то же самое. Поэтому Джеки сделала единственное, что пришло ей в голову, и сказала дочери именно то, что та хотела бы услышать. - Это всегда должно было случиться, Роза, даже если бы ты ушла с ним. Это часть того, что значит жить сотни лет, я думаю. Ты встречаешь людей, которые тебе небезразличны, и, в конце концов, они уходят. - Мам, я не знаю, что делать, - кротко сказала она. - Роза, насколько я могу судить, единственная разница между этим и тем, кроме цвета их костюмов, заключается в том, что этот может провести с тобой целую вечность, - начала она, радуясь, что Роза снова смотрит на нее. - Это нелегко. Ты просто должна понять, что влюбилась в него, и он все еще тот же мужчина. Ты никогда не перестанешь любить его в другой вселенной, так же как я никогда не перестану любить твоего отца, но все становится лучше. Поверь мне, я знаю. Это требует времени, и вы просто должны делать это медленно, но, в конце концов, вы будете в порядке. Так будет и с вами обоими. Роза слегка кивнула, глаза ее слегка остекленели в задумчивости. Очевидно, мысли Розы снова были далеко, и Джеки решила взять дело в свои руки. С глубоким вздохом она изобразила лучший театральный зевок, который только смогла, и который, по воле случая, превратился в итоге в настоящий. - Что ж, я абсолютно измотана, - сказала она, сделав акцент на слове «Я» больше, чем рассчитывала. - Как насчет того, чтобы лечь спать? Я только что закончила спасать всю реальность, чтобы ты знала, что мир будет здесь, когда мы проснемся, - сказала она с улыбкой в сторону удаляющейся дочери. - Спи спокойно, милая, и помни... только не торопись. Все получится. Роза слегка прикусила губу, оглянувшись через плечо на мать. - Да, спасибо, мам. ------------------------------------------ Доктор закрыл за собой дверь так тихо, как только мог, одновременно стараясь закрыть ее как можно быстрее. - Что это было?! - Тихо простонал он про себя, поморщившись от того, каким жалким и смешным он только что был. Спокойной ночи? Неужели?! Именно так он и решил закончить этот эпизод… что бы он там ни делал. О, что же он делал? Открывал ли он ей свою душу, свою совершенно новую, которая имела много общего с его старой, или просто старую, потому что новая была настолько новой, что не нуждалась в обнажении? В любом случае, окончание небольшого монолога о том, кем он был, кем он был на самом деле, обнажая душу или нет, женщине, которую он любил, потерял, а затем вернул, никогда не должно было заканчиваться словами «Спокойной ночи» и его эффектным бегством в итоге. Он надеялся, что все эти человеческие гормоны играют с его разумом шутки, а под шутками он подразумевал полное отключение мозга на долгие периоды времени, что позволяло его рту просто говорить все, что ему казалось необходимым. Словесная диарея не была для него полезна, особенно когда речь не шла о спасении Вселенной с помощью сложных уравнений или обмене с другими интересными историческими и/или внеземными фактами. Но на самом деле он надеялся на то, что сможет отмахнуться от всего этого завтра или, возможно, через несколько дней (пожалуйста, о, пожалуйста, пусть это будет завтра), поскольку он привыкает к своему новому телу. Честно говоря, он не был уверен, что сможет жить с собой в согласии, если будет продолжать выставлять себя дураком, как раньше, особенно если собирается продолжать в том же духе вечно. Он прошёл дальше в свою комнату, включив лампу, украшавшую край стола. Он быстро оглядел комнату, а затем сделал это ещё раз, отмечая совершенно отвратительные обои в номере, в котором он находился. Он бывал в абсолютно разных мотелях, и ни в одном из них не было очень хороших обоев, но эти могли бы вывести все на новый уровень. По крайней мере, остальная часть комнаты не была такой ужасной. На самом деле, она было довольно приятной. Даже уютной. Весь мотель, за исключением вышеупомянутых обоев, производил довольно уютное впечатление, подумал он, продолжая свою интерлюдию внутреннего декоратора. Он ни в коем случае не пытался игнорировать что-то более насущное, особенно маленький импульс в глубине его сознания пойти в соседний номер и сказать Розе, что он очень сожалеет о том, что фактически разрушил любой вид комфортной дружбы, которую они начали строить, будучи таким чертовски неловким пару часов назад. Он снова застонал, закрыв глаза от своих смехотворно гиперактивных мыслей и, очевидно, обоев, и повернулся, чтобы ударить головой о стену. О, жизнь была легче на ТАРДИС, размышлял он. Он мог просто начать ремонтировать систему, которая в данный момент не работала должным образом, или, по крайней мере, отправиться на долгую прогулку, чтобы проветрить голову. Вместо этого он застрял здесь, в одной жалкой маленькой комнате. Комнате, где не было никакой возможности побега и никакой ТАРДИС. Никогда. Он прислонился спиной к стене и задумался, уже не в первый раз за этот день, действительно ли тот, другой он, думал, что все будет так просто? Что он просто высадит его в Мире Пита с Розой, заставив любые проблемы, с которыми он может столкнуться, просто исчезнуть. Или, может быть, он думал, что не будет возражать против них так сильно, потому что она была с ним. Он был совершенно новым человеком, из-под которого в считанные секунды вырвали всю эту жизнь. Он даже не знал, что чувствует по этому поводу, не говоря уже о том, будет ли он в порядке. Хотел ли он продолжать жить такой жизнью? Одно приключение за другим не оставляло места для той человеческой жизни, которой он всегда интересовался и даже отчаянно хотел, когда путешествовал с Розой. Он знал, что никогда не будет жить нормальной человеческой жизнью. Без сомнения, в первую же неделю ему станет скучно. Но он задавался вопросом, не понравится ли ему возможность остепениться в том смысле, что он останется на одном месте до конца своей жизни, по крайней мере, относительно. Кроме того, Роза будет в Торчвуде, так же как и он, и это должно было доставить ему достаточно волнений на всю оставшуюся теперь человеческую жизнь. Он также задавался вопросом, действительно ли тот, другой, думает, что он не знает, что происходит с Донной. Он знал, что все мысли Повелителя Времени сделают с сознанием Донны, и он знал, что сделает он, если столкнется с той же дилеммой. Бедная Донна. Она этого не заслужила. Он также был совершенно уверен, что если когда-нибудь расскажет Розе, что случилось с Донной, когда они оба вернулись в свою собственную вселенную, она никогда не простит его. Любого из них. Что поставило его в очень неудобное положение. Он мог бы продолжать лгать ей всю оставшуюся жизнь или сказать правду. Ни один из вариантов не казался очень хорошим выбором, но раскрытие этого маленького факта прямо в середине, после того, как они дадут себе время привыкнуть к своей новой жизни, прежде чем поднимать эту тему, казалось еще худшим выбором. Нет, этот конкретный разговор должен быть сделан быстро, как снятие пластыря, или предан забвению. К сожалению, выбор не говорить ей вообще, вероятно, приведет к тому, что он выпалит это в какой-то совершенно неудобный момент, например, в середине спасения вселенной или когда они разделят тихую минуту за чаем. Он просто не был уверен, что сможет вынести ее ненависть прямо сейчас, особенно после того, что он сделал. Да, далеки уничтожили бы галактику, бомба реальности или нет, но многие из них могли бы легко захватить всю вселенную, всю реальность, если бы они достаточно сильно постарались. Они уже доказывали раз за разом, что единственное, чем они когда-либо довольствовались - это разрушением всего. Что на самом деле просто создает вопрос: зачем уничтожать всю реальность, если все, что вам нравится делать - это уничтожать людей? Тебе не станет скучно? В конце концов, он тоже сделал то, что сделал, чтобы Вселенная снова была в безопасности. Так почему же это было так неправильно? Другой оставил его в этом мире, потому что ему нельзя было доверять, потому что он совершил геноцид. Он знал, что это был другой его способ убедить себя и Розу, что он должен быть там, так же, как он знал, что он не такой, каким был после Войны времени. Впрочем, он не слишком далеко ушёл. В животе нарастало грызущее чувство, и, казалось, в ближайшее время оно никуда не денется. Он был совершенно уверен, что это чувство вины, и во всем виноват чертов Далек Каан. Все эти годы, когда Повелители Времени посылали его обратно, чтобы уничтожить далеков, прежде чем они смогут стать угрозой, и он намеренно терпел неудачи, он сделал это из-за таких далеков, как Каан. Они были блестящей расой, хотя и немного жестокой даже до Войны Времени, но он не мог винить их в этом. Тогда он видел в них столько потенциала, потенциала, который все еще был где-то в глубине... и он только что уничтожил их всех. Снова. В этот момент он разрывался. Он чувствовал себя виноватым за то, что сделал с Далеками, потому что они доказали, по крайней мере некоторые из них, что они могут учиться и меняться, и он стер их из реальности несколькими щелчками переключателей. Он был зол, потому что его собственная версия Повелитель Времени бросила его в параллельном мире, потому что он не доверял ему, и он чувствовал себя еще более виноватым из-за того, что его оставили здесь, потому что ему только что вручили жизнь, о которой он всегда мечтал, на серебряном блюде. Вдобавок ко всему, он был смущен, потому что его мозг и все остальное тело, казалось, не хотели работать вместе, и он был раздражен на себя за то, что вел себя как идиот весь вечер. Самая большая проблема заключалась в том, что он просто не знал, что ему делать с Розой, и это беспокоило его больше всего. Должен ли он набраться храбрости легендарного Повелителя Времени и пойти в соседнюю комнату, чтобы закончить разговор, который он начал в коридоре, только на этот раз закончить его правильно? И самое главное, должен ли он рассказать ей о Донне или оставить все как есть, потому что это не его история, чтобы делиться с ней, по крайней мере, теперь. Он еще раз ударился головой о стену и отчаянно пожелал, чтобы все снова обрело смысл.